Найди меня! Дождись меня!

      *****       Тэхён открыл глаза и уставился в потолок. Вчерашняя эйфория от общения с Сухи и от выпитого алкоголя – кстати, совсем немного выпитого – к утру испарилась. И перед глазами вновь встало какое-то болезненно-равнодушное лицо Чонгука. Сложно! Как же всё между ними сложно! Ну, почему всё так?       Тэхён никак не мог понять, отчего Чонгук так взбеленился? Почему он считает, что тот всё равно должен был ему сообщить, что жив, даже рискуя жизнями своей и своих братьев? Тем более что и его собственной - тоже. Ведь не может же быть Чонгук до такой степени эгоистом? Не может. Да и не был никогда. Настолько изменился за эти годы? Да нет, Тэхён в жизни в это не поверит.       Тогда - что? Его заела личная жизнь Тэхёна? Так он именно поэтому и рассказал всё честно Чонгуку, тем самым давая понять, что это для него ничего не значило. Да, было, но при этом всегда именно Чонгук жил в его сердце и душе, потому и тянулся все эти годы к нему, потому и вернулся в Корею при первой же возможности.       Да и Тэхён не бросался на первого встречного. Ну, хорошо, к Дени, предположим, сам подошёл. Да только мыслей о сексе даже тогда не было, просто заинтересовался смешной девчонкой. На фоне эйфории от свободы просто захотелось с кем-то пообщаться. А потом…, а потом просто сорвался.       С Мишкой так вообще - ведь он сдерживал его натиск в течение года. А до этого целых два года был даже не один, а просто одиноким. Но он ведь живой человек, неужели Чонгук этого не понимает? Или просто это у него защитная реакция такая – ничего не хотеть понимать.       Тэхён ещё тогда, как только вернулся, дал себе слово - поговорить с Чонгуком, всё ему рассказать и всё объяснить. Он был даже готов на то, что его рассказ вызовет неудовольствие у Чонгука, но чтобы такое отторжение? Тэхён его не понимал.       Он своё слово сдержал, поговорил, больше ему добавить нечего. Унижаться перед ним не собирается, да и не видит в этом необходимости. Ну, а если у Чонгука иное видение вопроса, ну, что ж, значит – не судьба.       Только почему-то от всего этого очень больно. Он ведь, действительно все эти годы его помнил, скучал, так надеялся на встречу. Да, где-то подспудно боялся этой встречи. Только, видимо, чего боялся, то и случилось.       Правда, боялся другого: боялся, что за эти годы Чонгук найдёт себе человека, которого искренне полюбит. Поэтому-то так и обрадовался, когда Чимин сказал, что между ними нет любви. Даже задышалось тогда легче, значит, не всё было потеряно. Да только такого отношения к себе со стороны Чонгука не ожидал никак, всегда был уверен в одном: чего бы за эти годы разлуки у кого ни было – поймут, простят, ведь они так любили друг друга, хотя ни разу друг другу этого не озвучили, да только всё одно знали, оба всегда это знали. И поэтому, не мог Тэхён настолько ошибиться в Чонгуке, ну, никак не мог!       Ведь, Чонгук тоже сейчас не был один. Можно подумать, что Тэхёну приятно было видеть любимого человека с другим мужчиной, да только всё понимал, потому и пошёл на откровенный разговор с Чимином. Кстати, Тэхён был безмерно ему за это благодарен, другой бы мог и отказаться.       Только вот эта сцена в прихожей… И даже застонал, вспоминая о ней. Дурак! Какой же он был дурак, что повёлся на предложение Чонгука! О ней сейчас вспоминал, как о страшном сне. Вот в этом считал виноватым прежде всего себя, ведь мог просто отказаться. И сразу же понимал, что, нет, не мог! Это значит, снова обиды и непонимание со стороны Чонгука. Хотя, то, что вышло, получилось ещё хуже.       Да ещё и наговорили друг другу ерунды всякой. Какое-то помутнение рассудка тогда нашло на обоих. Всё только запуталось и осложнилось ещё больше. Или закончилось? Почему-то верить в это не хотелось. Всё равно не хотелось.       …Тэхён вздохнул и стал вылезать из кровати, эти мысли ни к чему хорошему привести не могли, пустое перекатывание одних и тех же камней в голове, словно шаров в бильярде.       Дом был тихий, не бегали, не сновали вокруг слуги. По-видимому, все уже давно встали. Это он всё ещё валялся да мыслями разными давился.       Остановился посреди столовой, куда идти – никак не сообразит. Решил зайти к Сокджину, хотя бы поставить в известность, что он здесь.       - Джин-хён, можно? – просунул голову в его кабинет.       - Тэхёни, заходи, конечно, - тот сразу отложил в сторону какие-то бумаги.       - Хотел зайти, сказать, что я здесь.       - Я в курсе. Уже сегодня утром доложили, - Сокджин улыбнулся, - что вернулся вместе с Сухи. Спасибо тебе, что развлекаешь её.       - Да, если честно, мне с ней норм, она забавная, - Тэхён улыбнулся. - Она много вчера мне рассказывала про Колумбию.       - Да? – Сокджин задумчиво пожевал губу. - И что она тебе рассказывала?       - Ну, как жила там, училась, про парня своего Мигеля рассказала, как тот уехал учиться в универ и там женился, - Тэхён невольно тоже заулыбался. - Я так понимаю, у них любовь была, да сплыла.       - И всё? – Сокджин серьёзно уже глядел на брата.       - Всё. А что ещё-то?       - А она тебе не рассказала, что после того, как узнала, что её любимый женился, стала принимать наркотики? – и глядит внимательно на Тэхёна.       - Наркотики? Нет, не рассказала.       Сокджин вздохнул.       - Здорово нам всем тогда досталось, особенно маме. Она всё думала, что девочка просто плохо ест, фигуру бережёт. И только когда поняла, что с ней что-то не то, бросилась к нам за помощью. Оказалось, что Сухи нашла, у кого можно покупать наркоту и так капитально на неё подсела. Мама сразу и не поняла, а когда поняла, та уже была наркоманкой с приличным стажем. Это же Колумбия, там наркотики можно купить прямо на улице, как фрукты, с рук. И представь, какого качества. В общем, можно сказать, мы вовремя успели. Сухи долго проходила реабилитацию в клинике. Сама согласилась лечиться, иначе ничего бы не получилось. Уже два года прошло, будем надеяться, что без последствий всё это будет, и без рецидивов. Вот такая ирония – у наркодилеров сестра наркоманка, - он невесело усмехнулся. - Или не ирония, а карма, или закономерность. Кто знает? Только вот мама, видимо, не смогла это перенести, у неё вскоре обнаружили рак. Вот такие, братишка, невесёлые дела.       Тэхён сидел, как громом поражённый, надо же, Сухи – наркоманка. Действительно – ирония! Насмешка судьбы или кара небесная.       … - Тэ-оппа, Тэ-оппа, ты где был? Я тебя потеряла. У всех уже спросила, никто тебя не видел, - к нему бежала Сухи, ярко улыбаясь на ходу.       И Тэхён залюбовался ею. У девушки была такая же лёгкая, как и она сама, невесомая красота. Она походила на бабочку, на лёгкую колумбийскую бабочку. А ещё и это платье почти до пола такого же нежного пастельного цвета развивалось на ней, словно крылья, дополняя сходство. И Тэхён не мог не улыбнуться.       - Привет, сестрёнка. Был у Сокджина, просто заговорились.       - Пошли, пошли скорее, ты обещал мне всё рассказать про себя. Я даже ночь плохо спала, я ожидаю от тебя просто волшебную историю.       Тот даже онемел. И что же, интересно, он будет ей рассказывать? Понятия не имел.       - Сухи, я ещё даже не завтракал.       - Ну, и пойдём, я с тобой тоже кофе попью. Хоть такой, какой у вас есть. Правда, он совсем невкусный, - и она смешно сморщила носик, тут же напомнив Тэхёну Чонгука.       - Пойдём, сестрёнка, - и он, обняв девушку за плечи, отправился на кухню.       «Тэхёни, я тебя прошу, только если это не сильно будет тебя напрягать: не оставляй по возможности Сухи одну. Хотя бы изредка будь с ней. Хорошо? Я не прошу тебя посвящать ей всё своё время, но хотя бы иногда. Договорились?» - эти слова Сокджина тут же воскресли в памяти. Конечно же, он её не бросит, он уже чувствовал себя ответственным за неё.       А после завтрака они с Сухи засели с кружками кофе в одной из маленьких гостиных, в которых никогда никого не бывает, и Тэхён стал ей рассказывать про свою жизнь. И почему-то вдруг стал рассказывать всё откровенно, хотя и не планировал это изначально, начиная с детских лет. Он и сам не понимал, зачем это делает, только почему-то захотелось рассказать, и захотелось услышать, что она думает обо всей его жизни.       Не рассказал только о случае в доме Минхо и о сексе в прихожей. Про первое посчитал, что не нужно такое знать молодой девушке, а про последнее… - даже перед собой теперь было неудобно и как-то даже гадко. И кое о чём ещё либо умолчал, либо сгладил, что подавалось по умолчанию в отношениях между мужчинами.       Сухи слушала так, словно Тэхён рассказывал ей необыкновенно интересную сказку, приоткрыв свой маленький розовый ротик, и широко распахнув карие, глубокие глаза, практически не моргая.       А он рассказал откровенно про отношения с Чонгуком, начиная с детских лет. Про то, как вдруг оба поняли, что влюбились друг в друга. Сухи на это удивлённо округлила глаза и даже заморгала. Потом про похищение и убийство родителей, про одиночество и боль в Тайланде. Сухи плакала, ведь она пережила почти то же самое. Она прекрасно помнила слёзы мамы, когда та узнала сначала об инсульте отца, а после и о его смерти.       Когда же стал описывать Дени, и что Тэхён только на следующий день понял, что это парень, Сухи вдруг весело, как-то по-детски взвизгнула и прикрыла рот ладошками. От его рассказов девушка то смущалась до яркого румянца, то звонко смеялась, то после грустила, представляя себе исчезающий вдалеке скутер.       Рассказал про двухгодовое одиночество в России – Сухи грустно молчала - а после про Мишку, и увидел, как у неё заблестели глаза, когда тот рассказывал про свободу и скорость в паркуре. А потом про то, как Мишка его добивался, - снова засмущалась, опуская глаза вниз. И про дачу, и про шашлык и про наливку, и про «Слава Тэхёну!» - весело смеялась, хлопая в ладошки. И снова про расставание – грустное выражение маленького эльфийского личика с прозрачной кожей, и жемчуженки слёз на подрагивающих ресницах.       А в конце рассказал, как вернулся в Корею, и как встретил его Чонгук, и что до сих пор они не могут найти общий язык, и даже не общаются. И ещё сказал только, что очень перед ним виноват, так, без подробностей.       Он всё говорил и говорил о Чонгуке, о Чонгуке, и снова о Чонгуке, слова лезли, словно из рога изобилия, он уже не контролировал этот поток, даже стал ими давиться. И не замечал, что по щекам уже видимо давно текли слёзы.       Сухи молча слушала, глядела на брата и слушала, слушала, слушала, понимая, что тому надо просто выговориться, а после вдруг сказала:       - Ты не обижайся на него, оппа, он и сам пока не понял, на что тоже обижается. Слишком многое встало между вами. Его тоже переполняют эмоции. Он тебя простит, даже если ты вольно или невольно провинился перед ним. Если вы с ним действительно, любите друг друга, вы будете вместе. По-другому и быть не может. Пройдёт совсем немного времени, и он поймёт это. Вот увидишь. Ведь он тоже грустит, скучает и любит, может быть только чуть-чуть злится.       Тэхён слушал эту девочку и поражался её мыслям, он не понимал, с чего вдруг она это взяла. Только на душе почему-то сразу стало спокойнее и легче.       … Он звонил Тэхёну уже несколько раз, он очень хотел увидеться. С ним одним, без посторонних глаз. Тэхён же не понимал, почему, но встречаться с ним одним ему не хотелось, ведь прекрасно знал, о чём снова пойдёт речь.       - Ви, почему? – Сет даже стал раздражаться. - Почему ты просто не хочешь увидеться со мной?       - Сет, мы эту тему с тобой закрыли ещё в Пусане. Забыл?       - Ничего я не забыл. Только с Чонгуком теперь у тебя ведь нет никаких отношений. Ты теперь свободен, я тоже. Тогда – почему? Или я тебе настолько противен?       Тэхён вздохнул.       - Сет, дело не в этом. Просто я сейчас не хочу никаких отношений. Пойми. Я совсем недавно в Корее, у меня была непростая жизнь за границей. А ещё мне надо учиться. В общем, Сет, прости, но – нет.       - Сплошные отговорки, - тот произнёс это уже мягко и грустно. - Хоть встретился бы со мной. Я что, многого прошу?       Тот помолчал, подумал - не отстанет, ведь.       - Хорошо, только недолго. Давай, в том же кафе, где мы тогда все вместе сидели.       - А, может, в другом месте?       - В другом? В каком? Ну, могу тебе ещё предложить бар «Три ствола».       - Нет, давай в клубе «Чёрный пёс».       - «Чёрный пёс»? Не знаю такого. Так в клубе и не поговоришь, там же музыка всегда грохочет.       - А мы встретимся до наплыва народа. Там уютно, и поговорить сможем спокойно.       - Ну, ладно, - Тэхён решил согласиться, чтобы парень больше не надоедал ему. Хотя, что он мог ему ещё сказать, не понимал. Всё уже было сказано. Но совсем уж отказывать тоже не хотел, всё-таки просил Тэхён трейсеров ему помогать, те никогда не отказывали. Поэтому надеялся всё же донести до Сета мысль, что между ними быть ничего не может, при этом стараясь всё же не обидеть.       Клуб и действительно оказался неплохим. До наплыва посетителей ещё было далеко, музыка звучала всего лишь фоном где-то там. Приглушённый свет создавал ещё не интимную, но всё же приватную обстановку.       Они расположились за столиком, и Тэхён стал с интересом наблюдать за обычной жизнью клуба: на пилонах разминались вполне прилично одетые танцовщицы, бармен перемывал бокалы, протирал бутылки и столешницу.       Немногочисленные посетители также просто беседовали, видимо обсуждая насущные дела, либо просто - кто обедая, кто ещё завтракая, в зависимости от личного режима.       Им тут же принесли по чашке кофе – когда только Сет успел заказать?       - Ви, - парень чуть помолчал, - … Тэхён, - тот сразу повернул голову к парню. Он раньше никогда не называл его по имени, и даже не помнил, чтобы когда-то его ему называл, - давай, всё-таки ещё раз с тобой поговорим.       Тэхён вздохнул – всё же это очень утомительно, объяснять то, что уже объяснял несколько раз. Он уже открыл было рот, но в этот момент, не поверив своим глазам, замер. В зал входил Чонгук. Тэхён проводил его взглядом, настолько нереально он выглядел в обстановке ночного клуба, и в тоже время очень органично в своём вечно чёрном луке. Он тут же вспомнил, конечно, – наркотики и проституция – это его служебный профиль. А ночной клуб – рассадник и одного, и другого.       Чонгук же подошёл к бармену, о чём-то перебросился с ним парой слов, покивал головой. Затем – к одной из танцовщиц. Те, словно по команде, перестали работать, как только Чонгук вошёл в помещение. Похоже, его здесь уже хорошо знали, так как танцовщица даже положила игриво свою ручку на плечо офицеру, которую тот тут же мягко снял, усмехнувшись. Проговорив с ней минуту, отошёл, разглядывая зал. И в этот момент увидел Тэхёна и даже сбился с шага, запнувшись.       - Тэхён, - Сет пытался достучаться до парня, но, видя, что что-то другое ему более интересно, чем его слова, обернулся и тоже теперь глядел на замершего, словно изваяние, Чонгука.       А тот лихорадочно скользил взглядом с Тэхёна на Сета и обратно.       «Вот же, блин! – Тэхён про себя ругался на чём свет стоит. - Ну, что за невезуха! Нет, ну это надо же? Единственный раз решил встретиться с Сетом, и - на тебе – напоролся на Чонгука!».       А тот ещё несколько секунд, повозив по обоим нечитаемым взглядом, отвернулся и пошёл к выходу.       Разговаривать Тэхёну сразу же расхотелось напрочь. Вот, совсем, расхотелось.       - Извини, - он уже поднимался. - Я, наверное, пойду.       Сет на это ничего не ответил. Но теперь уже он понял окончательно, что любой разговор с Тэхёном об их отношениях, будет провальным.       Тэхён вылетел из клуба, хватая ртом воздух, наклонившись и упираясь себе в бёдра. Почему-то нечем было дышать. Придя в себя, разогнулся и встретился взглядом с чёрными, такими знакомыми, такими родными глазами. Однако в следующую секунду эти глаза скрылись за стеклом мотоциклетного шлема, и Чёрный Лис, взревев, умчался прочь.       Глаза Чонгука. А ведь что-то в них изменилось. Тэхён понял, что: в них не было той пустоты, с которой теперь всегда глядел на него бывший друг. В них сейчас была боль, да, она читалась. Но, хотя бы не было той ужасающей пустоты. Пусть лучше злится на него. Ведь лучше же? Правда, ведь? Тэхёну очень хотелось в это верить.       *****       Новогодние праздники надвигались с неизбежностью асфальтового катка. Все понимали, что уже совсем скоро придётся договариваться о дежурствах в праздничные дни.       Начальник Сон возник в подчинённом подразделении внезапно, словно и, правда Санта Клаус из печной трубы и сразу загрохотал так, что все даже вздрогнули:       - Так, ещё раз всех хочу предупредить, мне завтра сдавать график дежурства на праздники. Значит, вы мне должны окончательный вариант прислать на почту сегодня. Всем понятно? Договаривайтесь, как хотите. Если не договоритесь, приму решение сам. И тогда уже не жалуйтесь.       Развернулся и вышел.       Ю Исон откашлялся, явно собираясь говорить сразу за двоих.       - Парни, отпустите нас, пожалуйста, у нас всё-таки дети, семьи. Ну, да, дети уже выросли, да только мы и не заметили, как они выросли. Всё это было без нас. Да и в прошлом году мы с офицером О дежурили. Обещаем взять на себя ваши дежурства в другие дни. А то уже и жёны жалуются, что нас совсем не видят, грозятся начать нам изменять, - и они вместе с офицером О Сухваном грустно уставились на своих сослуживцев.       - Я тоже хотел бы уехать на праздники к дочке и внучке, - вставил офицер Лин Манхун. Парни, вы всё-таки молодые, из семей в лучшем случае у вас только родители, да и то не у всех, и он жалобно уставился на Чонгука.       - Мне вообще по барабану, я могу взять почти все дни. Только на пару дней съезжу к бабушке, хотя бы навещу да поздравлю её, - Чонгук говорил, не глядя на Чимина.       Он вообще больше на него не смотрел, да и общаться с ним практически перестал. Всё общение сводилось к рабочим вопросам.       - Мне тоже хватит пары дней. Съезжу домой в Кванджу и вернусь, - Чон Хосок поддержал Чонгука.       - А мне ещё проще, даже уезжать никуда не надо. Так что, могу взять дней по максимуму. Так что, Чонгук и Хосок, выбирайте дни, остальные возьму я.       …Чимин же со своей стороны теперь постоянно внимательно наблюдал за Чонгуком. Корил себя? Да, наверно. Нет, он всё сделал правильно, только рано. Просто на фоне вопроса Чонгука о том, что у него кто-то есть, уж больно заманчиво показалось пристегнуть к этому заодно и разрыв. Не удержался. На самом деле надо было еще немного подождать. Поторопился. Поэтому так себя сейчас и корил. Даже не ожидал от себя, что ему будет настолько жалко Чонгука и так больно за него. Не подумал вовремя о том, что тот сразу снова закроется в своей раковине и замкнётся в себе. И снова почувствует себя одиноким, и снова - брошенным. Только теперь уже обратной дороги нет.       А что же он сам чувствовал от этого расставания? Неужели, ничего? Неужели же с его стороны это был всего лишь социальный эксперимент? Да нет же, нет! От того тоже и скучал, и переживал. Но – и это стало для Чимина неожиданным открытием – больше переживал именно за самого Чонгука, а не от разрыва их отношений. Даже стал в себе копаться по этому поводу. Неужели он к Чонгуку настолько спокойно относился? Конечно, нет! И даже выдохнул, так как эти мысли не понравились. Просто о расставании с ним думал уже давно, наверное, пару месяцев. Не тревожил понапрасну ими Чонгука раньше времени, да только они не покидали Чимина, а как только объявился Ким Тэхён, оформились окончательно. Потому что Чимин тоже уже влюбился, и с каждым днём понимал это всё больше и больше. Потому и перестала радовать и приносить удовольствие ему как раньше близость с Чонгуком.       Тем более понимал, что пока они вместе, Чонгук так и будет цепляться за него, не решится снова на отношения с Кимом, будет находить разные причины, чтобы оставаться с Чимином. Может быть, именно поэтому и поторопился с разрывом. Хотя на самом деле было абсолютно не понятно, как у него самого-то сложатся в дальнейшем отношения с этим непростым… Мин Юнги.       Он нравился Чимину давно, понравился практически сразу, как только впервые увидел этого симпатичного, немного ироничного, и по всему видно, что неглупого – глупого бы не сделали Кимы главным юристом - парня с хитрыми лисьими глазами.       Видел его несколько раз выступающим по местному кабельному, пару раз даже сталкивались в коридорах полицейского участка. Чимин понимал – это птица высокого полёта именно благодаря своему уму, даром, что, в общем-то, тот совсем ещё молодой. Да только понимал, что ему до Мина, как до звезды. Что их пути никогда не пересекутся, так и будут идти в лучшем случае параллельно.       И вдруг неожиданно Чонгук заговорил о деле «О пропаже Ким Тэхёна». И у Чимина тут же возник план – попросить помощи у клана Ким, а точнее, у их юриста Мина. Ведь логично же? Кто еще может помочь, если не он? Неофициально. Да и начальник Сон вдруг как-то легко согласился, а Чимин уже целую речь заготовил, почему надо именно его просить о помощи. Это была возможность познакомиться с Мином поближе, и Чимин упустить её не хотел. Просто познакомиться, а там, как карта ляжет. Может, в жизни Мин и не понравится ему вовсе.       Однако тот понравился, даже очень понравился. После их последнего разговора, когда уже вернулся в Корею Ким Тэхён, они ещё встречались несколько раз. Чимин не слепой, он, конечно же, видел, что тоже нравится Мину. Да только он - тот ещё хорёк, узнать бы, что у него внутри, а не на поверхности. Не попасть бы впросак со своими чувствами, потому и молчал о них, потому и не торопился рвать отношения с Чонгуком. Ведь понимал, что падать в новые отношения будет допустимо, лишь, когда выйдет из прежних. Это был его принцип.       А вот сейчас, пожалуйста, входи в новые, ничто не мешает. Да только болит душа за Чонгука, словно за ребёнка, как в той фразе: «Мы в ответе за тех, кого приручили». А Чимин его именно приручил. Приучил и научил. Научил снова открываться, снова верить, снова идти навстречу, не боясь, что всё вдруг исчезнет, и он окажется опять один. И ещё одного Чимин боялся: не умеет Чонгук входить в эти самые отношения, даже если и умел, забыл, как бы глупостей не наделал.       Да только получается, что именно то, чего Чонгук боялся, то и произошло. И именно по вине Чимина. И поэтому снова – щелчок, и раковина на замке. И Чимину туда дороги уже больше нет.       Перекатывая в голове уже в который раз все эти невесёлые мысли, словно перемалывая гнилое зерно старыми мельничными жерновами, решил всё-таки откровенно поговорить с Чонгуком. Если ничего в его настрое не изменится до праздников, то поговорит, обязательно поговорит. Тем более, оба будут в Сеуле, и оба будут незаняты, чтобы ничто и никто не помешал этому непростому разговору.        А в том, что Чонгук от разговора не откажется, почему-то был уверен. Тот ведь тоже ничего до сих пор не понял, Чимин никак не объяснил их разрыв, может, поэтому-то и молчит постоянно, и обижается. Надо им в своих отношениях расставить все точки над непонятками, надо наконец-то закрыть этот грёбаный гештальт.       …Праздники выдались какими-то не слишком весёлыми. Да и чему особо веселиться-то? Чонгук съездил домой, поздравил бабушку, привёз ей и её подружке подарков, погостил пару дней.       Даже встретился со своими друганами, да только и с ними особо разговаривать не хотелось. Те уже были в курсе, что Ким Тэхён нашёлся, поэтому их просто раздирало любопытство, где тот был все эти годы. Только вот Чонгуку эту тему поднимать вовсе не хотелось, поэтому, посидев с ними немного, да как всегда, помолчав, просто ушёл, чувствуя лопатками недоумённые взгляды друзей.       И уехал в Сеул, решив сменить Чимина на вахте, пусть парень хоть с родными побольше побудет, праздники всё же.       Чимин позвонил ему сам, честно говоря, его звонок удивил.       - Да, - Чонгук был лаконичен.       - Гуки, давай встретимся. Мне нужно с тобой поговорить.       - Поговорить? О чём? – удивлённо. - Да вроде обо всём поговорили уже.       - Не обо всём.       Долгое молчание было ответом. А потом:       - Ну, хорошо, давай поговорим. Где?       - Мне не хотелось бы в людном месте. Ты можешь приехать ко мне?       - К тебе? – и снова молчание. Да, в общем-то, какая разница? Пусть будет у Чимина. - Хорошо, сейчас подъеду.       …- Привет, - Чонгук огляделся. Здесь он не был уже месяц. Однако ничего в нём не ёкнуло, словно и не жил здесь больше полугода.       - Привет, - Чимин следил за взглядом Чонгука. Ни сожаления, ни горечи в его взгляде не увидел, что неожиданно порадовало. - Выпьешь?       - Пива, - сам уже прошёл и сел за кухонный стол.       - Я тогда тоже пива, - Чимин достал две бутылки из холодильника, сел напротив – так лучше разговаривать, да и честнее глядеть в глаза.       Помолчали, отпивая по первому глотку.       - Я слушаю, - Чонгук не поднимал на Чимина взгляд, утыкаясь глазами в стол, был явно напряжён, но говорил спокойно, даже тихо. Чимин уже обратил внимание, что тот стал менее импульсивен, более сдержан – всё-таки его работа не прошла даром.       - Гуки, давай, я тебе сначала расскажу всё, что хотел, а после отвечу на все твои вопросы? Ладно?       Согласный кивок. Тот подумал, с чего бы лучше начать.       - У меня с подросткового возраста была мечта – я хотел выучиться и стать психологом. Я проштудировал уйму умных книг по этому вопросу, и считал себя уже просто знатоком людских душ. Мог по выражению лица, по движению рук, по позе человека определить его состояние, желания, даже мог предугадывать дальнейшие его действия. Но, как правильно говорится «слона-то я и не приметил». Увлечённый чужими эмоциями, я абсолютно не видел, что творится у меня под боком, в моей собственной семье. Но об этом – позже.       Так вот, началось всё с того, что мне напрочь запретили идти в мою любимую психологию, и буквально выкрутив руки, заставили идти в полицию, по стопам отца. Нет, здесь мои знания тоже пригодились уже даже на этапе учёбы, да только всё это было не то, чего я хотел. Дальше – больше, ты уже знаешь, я рассказывал, что наотрез отказался от предложения отца бегать с бумажками по Национальному Агентству полиции. Если честно, хотелось сразу попасть в «убойный отдел», хотелось настоящей работы, - и Чимин невесело засмеялся. - Но, сам понимаешь, – ротационная работа – и меня направили, как и тебя, в наш отдел заниматься наркотиками и проститутками. Здесь тоже моё, теперь уже хобби, помогало не раз. Так что я со временем смирился с тем, что я коп, а не психолог. Познакомился с Хосоком, мы были с ним отличными напарниками, - Чимин вздохнул, они снова одновременно отпили по глотку. - А потом в отделе появился ты. Сначала ты просто меня заинтересовал. Я видел твою зажатость, даже нелюдимость, неразговорчивость. Мне стало очень интересно, нет, не причина, она может быть любой. Как я уже понял, изменить что-то в жизни человека крайне сложно, особенно, если это что-то непоправимое, но можно изменить его отношение к жизни и к этой проблеме. Я стал наблюдать за тобой, ловить твои случайные фразы, твои замечания на те или иные моменты, ситуации, и кое-что понял. А когда понял, то мне ужасно захотелось тебе помочь, видимо, взыграл во мне психолог. А кроме этого ещё и понял, что ты мне очень нравишься. Чем больше я в тебя погружался, тем больше ты мне нравился.       На этих словах Чонгук впервые поднял на него глаза.       - Я понял, что ты рано лишился родителей, именно эта потеря и стала отправной точкой твоей Обиды. Ты обиделся на родителей, ты считал, что они тебя бросили, ты этого даже еще не понимал. Бабушка не могла полностью заполнить эту пустоту в душе. А потом был Ким Тэхён. Кое на какие моменты мне пролили свет, во-первых, те документы из полиции Пусана, и кое-что смог рассказать Мин Юнги. Поправь меня, если я не прав. А дальше была гибель родителей друга, которых ты считал чуть ли не своими тоже, да ещё и пропажа друга. Не просто друга. И ты замыкаешься снова в своей обиде, ты снова неосознанно обижаешься на то, что из твоей жизни ушли любимые люди, что и они бросили тебя. Может, было что-то ещё, но это основное. Поэтому и сейчас ты никак не можешь наладить отношения с Ким Тэхёном, потому что у тебя была не боль от его потери, а обида. А обиду забыть и простить всегда сложнее. Ты даже можешь этого не осознавать, но ты обижаешься на то, что он пропал, что у него была какая-то жизнь все эти шесть лет, что он тебе не звонил, тебе даже неинтересно, что своим звонком он мог навредить и себе, и братьям, и даже тебе. Ты считаешь, что он тебя бросил, предал, разлюбил, забыл. Обида! Ты просто не можешь перестроить своё мышление в другое русло: что это он попал в ужасную ситуацию, что это у него убили родителей, что это он был вынужден скитаться по чужим странам столько лет. Тебе его не жалко, ты на самом деле жалеешь только себя, поэтому и не можешь никак его простить. И это даже не эгоизм, это всё та же детская обида, которая, не успевая зарубцеваться, вскрывалась снова и снова.       Чимин замолчал, теперь ему предстояло говорить о себе.       - Теперь о наших отношениях. Я смотрел на тебя, как ты стал оттаивать в моих руках, и радовался, что мне все же удалось хотя бы немного приоткрыть ту раковину, в которую ты всё время прячешься. Ты мне стал доверять, открываться. Ты стал меняться, стал больше улыбаться. А потом я просто предал тебя, я ошибся – прости, - Чимин вздохнул. Чонгук уже давно не поднимал глаз, только судорожно перебирал сложенные на столе руки. - Да, предал. Бросил. Во всяком случае ты именно так это и увидел. Я сделал то, что должен был сделать, только слишком рано. Я поторопился, не дал тебе возможности самому прийти к этой мысли. Ведь на самом деле у меня никого нет, - при этих словах Чонгук удивлённо вскинул глаза на Чимина. - Да, да, не гляди на меня так. У меня никого нет. Тогда у тебя закономерно встаёт вопрос: почему мы расстались? И я отвечу - потому что пока мы вместе, ты так и не решишь свою проблему с Ким Тэхёном. Ты так и будешь злиться на него и обижаться. И, - Чимин помолчал и добавил: - цепляться за меня. Но при этом будешь понимать, что я – это не Тэхён, и от этого понимания снова будешь обижаться уже на всех, на весь белый свет: на себя, на меня, и снова на Тэхёна. А то, что я тебе тогда сказал, будто у меня кто-то есть уже давно, ещё до тебя, всё это было совсем о другом. Если хочешь, я после тебе расскажу, потому что мне всё равно надо будет решать эту проблему. Но, ты не подумай, что в данной ситуации я – жертва. Нет, я прервал наши отношения не только из-за тебя, но и из-за себя тоже. Если ты думаешь, что мне было легко это сделать, то ты ошибаешься. Я всегда искренне к тебе относился, да ты и сам это видел. Но дело в том, что мне тоже нравится один человек. Между нами ничего нет, он мне просто нравится, и я вдруг подумал, что может быть, если мы с тобой расстанемся, у меня тоже что-то изменится в жизни? Вот, примерно так.       Чонгук долго сидел и переваривал всё то, что Чимин ему рассказал. Он пока ещё не до конца понимал, что только что услышал от Чимина, но что-то начинало понемногу выкристаллизовываться, начинало меняться в его сознании, ломаться, словно старый деревенский штакетник, внутри которого вдруг оказался, на удивление всем, новый трёхэтажный коттедж, который за этим старьём никто не замечал.       Поэтому он сидел, молчал, думал. А после только спросил:       - Ты расскажешь мне, что за проблема, которую тебе надо решить? И ещё - кто тот человек, что тебе нравится, - хотя уже начинал догадываться. Он ведь пару раз видел Чимина в баре ХонСу. Тот всегда был не один, а в компании юриста Кимов, этого хитреца Мин Юнги. И как только замечал их, тут же уходил.       … Чимин каждый день давал себе обещание позвонить Мин Юнги. Ему просто необходимо было с ним поговорить о своём деле. Да только всё не решался, во-первых, праздники, во-вторых, он мог быть где угодно, даже за границей. И, убеждая себя в этом, тянул со звонком. Но однажды всё же решился.       - Офицер Пак? – насмешливый хрипловатый голос врезался в барабанную перепонку. - Чимиииин, - сразу же поправился говорящий. - Ты по мне соскучился? – явно было слышно, что Мин Юнги навеселе.       Чимин даже усмехнулся.       - А если и соскучился, то что, хён? – получилось даже со смехом.       - Оооооо, протянул нетрезвый голос. - В таком случае нам нужно срочно увидеться.       «Да, нужно, только нужно ещё и серьёзно поговорить», - про себя Чимин, вслух же лишь сказал:       - Да ты уже наклюкался, господин главный юрист.       - Ничего подобного, я как огурчик, и хочу встретиться.       Чимин вздохнул и улыбнулся.       - Хорошо, давай встретимся, хён.       - Где? У ХонСу?       Чимин уже хотел согласиться, но в последний момент вдруг переиграл.       - Нет, давай в баре «Ёмсо», адрес скину, - и отключился.       …- А что? Креативненько так, - Мин с интересом разглядывал интерьер в стиле ковбойского Запада и таких конкретных посетителей этого заведения. - Даже не знал о таком.       - Приятно, что нравится. Здесь и еда неплохая. Пиво пьём?       - Пьём, - Мин согласно кивнул.       Чимин подозвал одну из девушек, вроде, даже ничего ей не сказал, но через десять минут на столе уже стояло блюдо со свиными копчёными рёбрышками, тарелка с овощами и две громадные кружки со светлым пивом.       Мин даже хрюкнул от удовольствия.       - Ну, что, господин юрист, с прошедшими праздниками? – они чокнулись и отпили, перепачкав рты белоснежной пеной. И оба, поглядев друг на друга, засмеялись.       - А мне вот интересно, а что, в праздник хотя бы позвонить, поздравить - не вариант? – и глядит в упор на Чимина.       - Не понял? А почему я должен был звонить? – как-то так неопределённо глянул на Мина Чимин.       - А потому что я – хён! – тот даже стукнул кружкой по столу. - И ты должен был меня первым поздравить. И пригласить куда-нибудь просто так, без дела.       Чимин усмехнулся. Странный какой-то оборот принимал их разговор.       - Я не решился. Всё-таки Рождество – это семейный праздник, да и Новый Год обычно празднуют с друзьями. Чего к людям приставать?       - А ты бы пристал, - вдруг абсолютно трезвым голосом добавил Мин, и абсолютно трезвыми глазами поглядел на Чимина, уставившись прямо ему в зрачки.       И куда-то вдруг пропала из его глаз эта всегдашняя лисья хитринка. Он глядел в ореховые глаза, бегая по лицу Чимина, словно выискивая в них какой-то ответ для себя. И Чимин глядел, не отрываясь, только нижнюю губу прикусил, на которую сразу же перевёл свой взгляд Юнги. Чимин только тогда пришёл в себя, откинулся на стуле.       - Я не понимаю, в какую игру ты играешь, - и даже отвернулся в сторону, но вдруг почувствовал на своей руке тёплые, длинные пальцы.       - А ты хочешь узнать, в какую? – и снова внимательный трезвый взгляд.       - И в какую же? – Чимин перевёл глаза на их сложенные вместе руки.       - Поиграем в открытую? Так интереснее. Давай?       - Хорошо, - но руку высвободил. - Давай, в открытую.       - Ты мне нравишься, Пак Чимин.       От этих слов Чимин резко вскинул глаза на сидящего напротив, враз подавившись скакнувшим вверх кадыком.       - И что мне это даёт? – попытался, чтобы прозвучало это как можно более равнодушно.       - Я играю в открытую. И жду от тебя того же.       Чимин выдохнул, сердце уже скакало бешеным зайцем от этих слов.       - Ты мне тоже нравишься, Мин Юнги, - и с удивлением и какой-то просто детской радостью увидел, как тяжело выдохнул Юнги и просто улыбнулся. Оказывается, он до этого практически не дышал.       - Хорошо, - Он продолжал улыбаться. - Тогда следующий ответ: у меня никого нет, - и снова, затаив дыхание, глядит в ореховые глаза.       - У меня тоже никого нет, - на это Чимин ответил сразу же и увидел в глазах напротив сомнение.       - А как же твой напарник? – и снова лисьи глаза – ничего в них не прочтёшь.       - Напарник?       - М-м, напарник, Чон Чонгук. Не забыл? – и даже хохотнул.       - И откуда такие сведения?       - А какая разница? Так – что? – и снова сомнение в глазах.       - Мы расстались. Месяц назад, - и даже сглотнул.       - Это правда? – Мин продолжал сверлить взглядом.       - Правда. Можешь у него спросить, - и усмехнулся.       И только тогда ушло из глаз напротив сомнение, сменившись вдруг непонятно откуда взявшейся… нежностью.       И снова руки потянулись к рукам, и Чимин свои уже отдёргивать не стал.       - Тогда последний вопрос: к тебе или ко мне?       Чимин от такой наглости даже поперхнулся.       - Что? – но вырвать ладони из захвата не получилось.       - Хорошо, давай ещё лет десять поиграем в игры, - и глядит совсем уже серьёзно.       - Но, - Чимин замялся, - я не готов, - и опустил взгляд в стол. И даже почувствовал себя несмелым школьником.       - А ты думаешь, я готов? – на что Чимин вскинул удивлённо глаза. - Просто давай уже будем готовиться вместе. А то, если мы так и будем шляться с тобой по кафешкам и барам с периодичностью раз в месяц, мы так до пенсии не будем готовы. Пора знакомиться ближе. Согласен? И, кстати, ты ведь меня снова о чём-то хотел попросить. Так ведь? Заодно и расскажешь. Или я это придумал?        «Вот откуда у него это? Всё-то он понимает. Страшный человек!» - снова поражался Чимин, но в ответ лишь кивнул.        - Так - куда? К тебе или ко мне?       Чимин задумался. Почему-то пока на своей территории ему было спокойнее.       - Ко мне.       - Отлично, - Мин Юнги поднялся из-за стола, протянул руку. Чимин сомневался всего лишь секунду, и вот его ладошка уже полностью скрылась в ладони юриста, а обе руки, чтобы никого не смущать, – в кармане его пальто. - Заодно полюбопытствую, как живут сегодня простые копы.