Найди меня! Дождись меня!

*****       Тихо шурша шинами по хрустким, мёртвым, коричневым листьям, залетевшим на дорогу из ближайшего сквера, мимо проехала «Тойота» Сета. Парень бросил безразличный взгляд на Чонгука, сидевшего на обочине возле круглосуточного магазина на своём Чёрном Лисе. Видеть в этом авто Тэхёна уже стало более чем привычно, однако тот даже не взглянул в сторону друга.       В их отношениях за два прошедших месяца так ничего и не изменилось. Между собой не общались, не встречались, друг другу не звонили. Виделись только в школе, в компании же с друзьями оба, словно сговорившись, делали вид, что ничего не произошло, только всё равно разговаривали лишь с ними, друг на друга даже не глядели, не могли.       Боль от потери друга постепенно стала отходить куда-то на второй план, тем более что учёбой в школе забили по самую макушку: бесконечные тесты, эссе, практикумы. Срочно нужно было переключаться на неё, а то вместо двух месяцев каникул можно было получить два месяца закрытия долгов. Тем более и учителя, словно озверели, всё твердят как заведённые, что в выпускной год все должны войти как дети – девственно чистыми, не обременёнными никакими долгами.       Поэтому Чонгук и учился, как не человек, тем более что больше и заняться-то было нечем, не считая бокса. Потуги даром не прошли - год был закончен с баллами даже выше ожидаемого, друзья с удивлением и завистью поздравляли Чонгука с успешным завершением предпоследнего года учёбы.       И вот он – Новогодний праздник. Для кого-то, может быть, и праздник, только Чонгуку на нём явно делать нечего. Поэтому так и решил: концерт уж как-нибудь переживёт да и смотается.       - Гуки, после концерта не пропадай, будет попойка своими силами, - Минхо остановил убегающего на последнюю в этом году тренировку парня.       - Я, наверное, пас, что-то нет настроения.       - Вот, заодно и появится. Не отрывайся от коллектива. А то после можем целых два месяца не увидеться.       - Ну, ладно, - Чонгук вздохнул.       Сразу по окончании концерта основная масса старшеклассников собралась культурно продолжить вечер: кресла раздвинуты по стенам, актовый зал освобождён для танцев. Некоторые же мелкими перебежками пробрались в один из незапертых, а точнее – мастерски кем-то открытых классов. С собой захватили бутылки с соджу, банки с пивом и лёгкий закусон в виде чипсов, орешков, мини-колбасок. Долго растягивать удовольствие не планировали: как спиртное закончится, так – по домам.       К их компании прибились ещё с пято́к парней из их же класса, решивших не менять чисто мужские посиделки на какие-то дурацкие танцульки, или как выразился один из вновь прибывших - «братву на сиськи не меняю».       Ну, что ж - пить, значит, пить. И Чонгук так неслабо налёг на соджу, краем глаза отмечая, что и Тэхён видимо тоже решил расслабиться не по-детски.       После первого часа возлияний разговоры стали громче и явно откровеннее. И как-то так сами собой перетекли на тему первого секса, которым решили похвастаться все.       - Ну, и в общем, я вхожу в комнату, а она уже лежит, меня ждёт, ножки развела, и пальчик один слюной смочила и между ног себе засунула и там возится, - делится пьяными воспоминаниями одноклассник Ыну.       «О-о-о!!!» – все дружно так выдохнули и засопели разом, представляя себе эту эротичную картинку, ни к месту и ни к делу возбуждаясь.       Тэхёну же и Чонгуку и представлять не надо, эта картинка до сих пор, как живая перед глазами стоит, да и не только эта. А ещё и всё, последовавшее за ней.       Глаза друг на друга подняли одновременно впервые за два месяца. Только глядеть не могут, сразу же и потупились. Чонгука в жар бросило с такой силой, словно внутри него пожар вдруг разгорелся, да его саламандра внизу живота сразу проснулась и аккуратно так лапкой температуру прощупывает.       - Парни, кто курить? – как только все выползли из своих мечтаний. Минхо обнял Чонгука. - Пошли, подымим немного?       - Пошли, - Чонгук был рад вдохнуть свежего воздуха, а заодно и никотина, прихватил с собой пару банок с пивом, на ходу накидывая пуховик. Еще пара парней увязалась с ними, да и Тэхён тоже.       За углом школы уже «дышали» несколько курильщиков, поэтому Минхо оставил им в нагрузку двоих чужаков, прихватив с собой лишь Тэхёна.       - Пойдёмте к стадиону, а то тут ни покурить, ни подышать, ни поговорить.       Возле школьного стадиона прислонились к стене раздевалки. Хорошо тут – никто тебя не видит, ты никого не видишь – дыми, не хочу. Они и дымят. А ещё и пивко прихлёбывать между затяжками не забывают. Прямо, как в старые добрые времена, когда между ними ничего такого сложного не стояло, всё было ясно и просто, и запретных тем не было, да и мыслей – тоже.       Помолчали, выдыхая в морозный воздух сизый тёплый дым.       - Ну, что, парни, может, кто расскажет, что с вами случилось? – Минхо выдохнул в небо. - Мы же все видим, что между вами что-то произошло, да только догадываться можем. А так как фантазия у нас богатая, то мы чего только не напридумывали. Если будет интересно, расскажу. После.       С Чонгука тут же весь такой классный кайф слетел, что словил от соджу с пивом. Они с Тэхёном стоят и молчат, и точно ничего рассказывать ни один, ни другой не собираются. Такое не расскажешь! А расскажешь, не поверят! Даже и не переглядываются уже. Тэхёну тоже этот разговор не нравится, от стены отлепился, собрался уходить. Только Минхо за руку его схватил и держит.       - Ну, нет, Тэ, я думаю, вам с Чонгуком есть о чём поговорить. А я, парни, пошёл, выпить хочется.       И о чём им разговаривать, оба не знают. Стоят да дымят на пару. Друг на друга не глядят, чего глядеть-то? Нагляделись уже, знают, что в глазах напротив увидят. А что увидят? И снова Чонгук вспомнил разговор недавний про первый секс, и снова непрерывным видео всё то, что только вроде забыть успел, пока к стадиону шли. Да нет, ничего не забыл, хотел забыть, а не забывается. И в глазах снова Тэхён в той спальне и на него глядит мутными от желания глазами, и молнию на джинсах расстёгивает так неспешно - чуть сигаретным дымом не подавился. Не глядя, хватает с парапета банку пива, оставленную Минхо и… накрывает своей рукой чуть дрожащие, холодные пальцы Тэхёна, которые тоже бесцельно пытаются нащупать банку, хотя другой рукой точно такую же сжимает.       И Тэхён, словно обжегся, отдёргивает руку и поворачивается лицом к Чонгуку. И только теперь Чонгук ясно видит в глазах напротив отражение своих воспоминаний. Да, Тэхён видит сейчас то же самое. И глаза у него снова чуть подёрнулись туманом, и губы приоткрылись, и крылья носа подрагивают. И глядят они сейчас друг на друга, словно дежавю то, двухмесячной давности нарисовалось, словно снова оба в той комнате, словно снова существуют только они одни, во всём мире, во всей вселенной.       Кто первый рванулся за поцелуем, не понятно. Быстрый взгляд друг другу в глаза, на губы, и вот они уже переплели языки. Целуются совсем не нежно, словно знают прекрасно, что ни один из них не оттолкнёт и не отстранится. Противодействия ждать не надо, его, точно, не будет. Оба давно уже всё поняли и про себя, и друг про друга, давно поняли, только, словно два дурака, молчат и сторонятся. Давно поняли, что нравятся друг другу, да и раньше по всему нравились, только не понимали этого, маленькими ещё были, потому и всё остальное с другими всегда было «…не то».       Банки с пивом и сигареты полетели на землю. Да кого это сейчас волнует, если губы, которые целуешь, действуют круче любого алкоголя, никотина, да, наверное, и наркотика. Если сразу перехватывает дыхание от неожиданности, нет, не так - от долгого ожидания, от того, что невозможно жить без этих губ, без этих глаз, без этих рук.       Тэхён – откуда только силы взялись – навалился всем телом на Чонгука, прижал его к холодной, шершавой стене, свою ногу вдавливая сразу между ног друга, руками хватаясь судорожно за плечи, чтобы тот даже не вывернулся, не попытался оттолкнуть. А у Чонгука даже мыслей таких нет, он и сам жёстко обнимает Тэхёна за шею с такой силой, что у того ещё чуть-чуть и дыхание перекроет, второй рукой жмёт спину, скоблит ногтями раздражающий пуховик, который не даёт добраться до тела, до кожи, до души.       В глазах не звездопад, вовсе нет, в них чернота кромешная, в ушах шум какой-то внутренний, а ещё – тишина внешняя, все звуки исчезли, нет их. Вот так, оказывается, выглядит их вселенная – тишина и темнота, чтобы ничто не отвлекало, не раздражало, не мешало. А на ощущениях – лишь губы, которые так нескончаемо давно хотелось целовать, целовать до стонов, кусать до крови, облизывать бесконечно до умопомрачения. Чем сейчас Чонгук и занимается, постоянно перехватывая инициативу у Тэхёна, такого же нетерпеливого, жадного и дикого.       На мгновение отрываются друг от друга и снова – глаза в глаза. Оббегают ими лица друг друга, словно не виделись год. Так ведь и не виделись, точнее, не смотрели друг на друга, не видели такими: с безумным возбуждением в глазах, с яркими, нездоровыми румянцами на щеках, со спутанными волосами и искусанными губами. Невероятное зрелище! Незабываемое!       Чонгук пробирается под пуховик и снова обхватывает спину, уже ближе к телу, от чего у Тэхёна испуганные таким напором мурашки с громкими стонами шарахаются по сторонам, боясь быть раздавленными этим взаимным возбуждением. Вторая рука продолжает всё также жадно жать и ласкать шею.       И вдруг Тэхён словно засыпать стал. От напора не осталось и следа. Он как-то сдавленно задышал, сразу весь обмяк в руках Чонгука и прижался своим лбом к его. Чонгук поначалу даже перепугался, да только видит, что с Тэхёном все в порядке, просто видимо поплыл от наслаждения. Он даже улыбнулся легко, обнял сильнее и настойчивее.       Тэхён его просто сводил с ума – вот только что он чуть ли не убить да съесть его был готов, жёстко, даже несколько жестоко доминируя, и вдруг, словно по волшебству, превратился в руках Чонгука в желе, в сливочное мороженое, и от такого контраста и сам буквально потёк, ощущая невероятную нежность, готовый на всё ради одного лишь этого поплывшего взгляда.       Они так и стояли, уткнувшись друг в друга, их сердца бешено бились друг об дружку, не чувствуя никакой преграды ни в виде рёбер, ни в виде одежды, - её просто не было. Они стучались друг об друга, понимая, что одно из них будет жить лишь пока живо второе. Их сердца уже узнали друг друга, вспомнили откуда-то из прошлых жизней, уже поставили клейма несмываемые друг на друге.       - Тэхён, - попытался что-то сказать Чонгук.       - Тс-с, молчи, - он положил свою руку ему на губы. - Не говори ничего, сейчас всё не важно.       Конечно, неважно, важно лишь то, что они наконец-то всё сказали друг другу, не произнеся ни единого слова.       «Спасибо тебе, Минхо!» - благодарно подумал Чонгук.       …Только всё равно потом решили поговорить, откровенно поговорить, чтобы расставить все точки во всех местах. Выбрали для этого комнату Тэхёна, самое безопасное место. Даже, если кто и войдёт, а они при деле – вот и приставка включена, и игра налажена. Только играть никто не собирается, понимают, что им надо поговорить, они хотят поговорить, чтобы между ними не сталось никаких непоняток.       - Гуки, - Тэхён явно смущаясь, уткнулся другу в плечо, - давай открытым текстом, давай просто всё скажем друг другу, чтобы ни один из нас ничего не додумывал?       - Я только «за», - тот тоже, как умненький, сидит, ручки сложил перед собой. Только кто первым начнёт говорить, непонятно. Потому оба и молчат.       - Гуки, - всё-таки решился Тэхён, - ты мне давно уже нравился, только я не сразу это понял, думал, пройдёт, думал – блажь, гормоны. Поэтому и на «вечеринку» у Минхо согласился, подумал, получу первый сексуальный опыт, да и всё встанет на свои места. Кто бы мог подумать, что у нас с тобой там такая хуеверть выйдет. Я как увидел тогда твои глаза, подумал - умру. Я тебя так хотел, что чуть не кончил только от твоего взгляда. А когда увидел, что на тебе нет нижнего белья, меня вообще скрутило. Даже девица эта была уже не нужна. Дальше практически ничего не помню. Помню только, как ты вылетел из двери. Я тогда за тобой кинулся, да разве тебя догонишь. А после я просто испугался, и даже с родителями напросился на грязи, думал, приведу мысли в порядок. А потом ещё я вбил себе в голову, что ты всё посчитаешь ошибкой, что тогда мне и озвучил возле школы, и тогда я снова подумал, что умру. Я не хотел быть тебе просто другом, а ты сказал, что можешь только другом остаться. Я вообще не знал, что делать. Я сходил с ума, но думал, что я тебе не нравлюсь, не нужен, а сам уже без тебя не мог. У меня постоянно перед глазами та спальня стояла, и твои глаза, и не только, - и замолчал.       Чонгук слушал Тэхёна и понимал, что тот просто его мысли озвучивал.       - Тэ, можно я не буду всё то же самое повторять? Просто всё, словно под копирку. Я потому и предложил тебе остаться друзьями, что тоже подумал, что тебе не нужен в другом качестве. И ты тоже уже давно мне нравился, и я тоже даже сам себе боялся в этом признаться. А ещё я никак не мог забыть твою фразу в разговоре с Сетом, что я тебе совсем не нравлюсь, что тебе нравятся девушки, - и глядит так тревожно на Тэхёна.       Тот хмыкнул.       - А что я должен был ему сказать: что он мне не нравится, а мне нравится Чонгук? Я и озвучил, что мне нравятся девушки, он и отстал от меня.       - А я после той твоей фразы как раз и решил, что не нужен тебе.       И снова оба замолчали, вспоминая, какими же они были болванами. И не понятно, сколько бы еще в молчанку играли, если бы не Минхо.       …Можно сказать, что они не разлучались все два месяца каникул. Нет, ну, конечно, Чонгуку надо было ещё подрабатывать в магазине, да и тренировки никто не отменял. Тэхён же ненадолго уехал отдыхать с родными в Таиланд, Чонгук думал, что не переживёт эти две недели. А ещё Тэхён так и продолжал ездить на паркур. Теперь у них активно начался «город», а это была совсем другая история.       Чонгук глядел, не дыша, на Тэхёна, который, - да ведь понятно, что только ради друга так выпендривался: словно обезьянка, крутил прыжки да повороты в воздухе невиданные: тут и ролл, и кэт, и лип, и конг-манки, и дроп, то есть – и через себя, и с небольшой высоты с зависанием, и через парапеты, и с кувырками – на, гляди Чонгук, любуйся, всё для тебя. А Чонгук и любуется, да возбуждается от восхищения, и саламандра его шипит да лапки потирает.       А в «городе» Чонгук, как никто, сможет помочь Тэхёну. Ведь за столько лет вождения байка, он узнал, наверное, уже все тупики, закоулки и проходные дворы Пусана. Сам в своё время их все разыскивал да запоминал, мало ли когда сможет пригодиться эта инфа. И вот оно, пригодилась!       Понятно, что Тэхёну всё это надо знать не только, так сказать, снизу, как Чонгуку, – байк ведь не летает, к сожалению, это вам не Бэтмобиль, - но ещё и сверху, по крышам и чердакам. Вот этим они с Тэхёном и занимались активно: Чонгук внизу на Чёрном Лисе прокладывал маршрут, Тэхён же старался этот же маршрут пробежать поверху – через чужие дворики, заборы, парапеты, пожарные лестницы, чердаки да крыши.       И если поначалу, утыкаясь в непроходимый момент, Тэхён от досады и злости просто рычал, то со временем научился философски к этому относиться, находя обходные маршруты и выпрыгивая иногда неожиданно, словно тот же Бэтмен, прямо на голову ничего не подозревающему Чонгуку.       Он прыгал на него сверху, весело и радостно смеясь во всю глотку, цепляясь за широкую спину и целуя Чонгука в шею, от чего тот мгновенно замирал, словно околдованный. Тэхёну же это настолько нравилось, что он готов был Чонгука целовать бесконечно, лишь бы видеть этот его бессмысленный, остановившийся взгляд широко открытых чёрных, светящихся глаз.       Им безумно нравилось целоваться, и они целовались всегда, везде, несколько раз даже попадая под неодобрительные взгляды прохожих. Тогда просто перебирались на другое место и снова целовались до опустошения в груди и звёздочек в поплывших глазах.       Можно было, конечно поехать на их потаённое место, на «брёвна», там бы им точно никто не помешал, да только оба понимали, что на дворе не май месяц, а середина зимы, и что даже просто целоваться будет слишком холодно и неуютно на семи ветрах. Поэтому и не рвались туда, ждали тепла.       Чонгук, как мог, пытался унять свою беснующуюся в огне саламандру, однако та постоянно напоминала своему хозяину, что хочет большего, царапаясь и досадливо шипя.       Лишь урывками, находясь в доме Тэхёна, в его комнате, быстро, боясь быть застигнутыми врасплох, судорожно целовались, захлёбываясь желанием, прижимаясь друг к другу и радостно ощущая обоюдное возбуждение.       За всё это время лишь один раз им удалось побыть наедине, почти весь день, когда госпожа Чон ушла на День Рождения к своей подружке-соседке. И, вспоминая тот день, Чонгук счастливо, абсолютно по-дебильному улыбался.       Всё было у обоих впервые, оба немного волновались, но желание было настолько сильнее волнения, что обращать на него внимание просто не стоило, тем более что ничего «такого» и не планировали. Зато можно было всласть налюбоваться друг другом, чем Чонгук и занимался, просто рассматривая и неспешно оглаживая руками и пробуя губами и языком острые ключицы; твёрдую грудь и эти маленькие тёмные соски, которые тут же начинали сжиматься под пальцами и языком; выпирающие ступеньками, словно самостоятельно дышащие, рёбра; крепкий пресс спортсмена и неожиданно вдруг совсем мягкий, нежный, подрагивающий под его ладонями низ живота, который хотелось просто зацеловать, что и делал всё время, вырывая тихие вздохи и стоны у Тэхёна.       А после они менялись ролями, и уже Чонгук дрожал и плавился под взглядом, руками и языком друга.       Они узнавали друг друга заново, словно только что познакомились. Да так и было на самом деле, ведь теперь они стали не просто друзьями, они стали возлюбленными. Странное слово для двух парней, да только по-другому не скажешь, при этом и друзьями остались, ведь нельзя быть возлюбленными, не будучи друзьями.       Поэтому всё, что успели в тот день сделать, лишь доставить друг другу обоюдное удовольствие руками, губами и языком.       Всё было слишком непривычно для обоих, слишком запредельно, но никакого смущения почему-то не испытывал ни один, ни другой. Готовы были ради друг друга вывернуться шкуркой внутрь, только понимали, что торопиться ни к чему, что у них ещё полно времени, что всё ещё между ними будет, что всё ещё у них впереди, в конечном счёте, впереди вся жизнь. Поэтому и не торопились, поэтому просто пробовали друг друга на ощупь, на запах, на вкус, всё больше и больше поражаясь тому, насколько им хорошо вместе, и про себя ругая друг друга за потерянное зря время.       Чонгук в самый первый раз, словно боясь чего-то, совсем невесомо коснулся члена Тэхёна, наслаждаясь видом этой розовой, невероятно красивой, как ему казалось, головки. И сразу вспомнил, как впервые увидел его член, и от той картины тогда испытал просто потрясение. А теперь вот он, весь в его руках – ласкай, не хочу. "Да, нет же – хочу, хочу!"       Чонгук обводил пальцами эти тёмные волнистые ве́нки, выступающие по всему стволу, размазывая по ним волшебные, чуть вязкие, так волнующе пахнущие самые первые капельки. Он сжимал всё сильнее и сильнее член у основания, и просто не сдержался – облизнул эту подрагивающую головку и понял, что большего и не надо. Тэхён громко и хрипло всхлипнул, застонал, кончая прямо в руки Чонгуку.       А дальше уже Тэхён изматывал лаской друга, наслаждаясь его охами и стонами, пока уже Чонгук не начинал елозить под его губами и невнятно что-то бормотать.       Этот день оба запомнят на всю жизнь. Это был их первый день любви.       …А после абсолютно внезапно закончились каникулы и начался последний, выпускной школьный год.       - Так, парни, быстро, в тезисном режиме, пока не начался урок, рассказывайте – кто, чем занимался на каникулах, - Минхо был необычайно оживлён, и глядя на его расплывшуюся во все тридцать два зуба улыбку, так и казалось, что он перетрахал если не всю женскую половину Кореи, то уж её юг и юго-запад - точно.       - Я так понимаю, глядя на твою довольную рожу, что сам ты в тезисный режим не уложишься. Так что давайте лучше зависнем где-нибудь после уроков, - предложил Вушик. Что все дружно и поддержали.       Минхо лишь окинул внимательным взглядом «заклятых друзей» - Чонгука и Тэхёна, улыбнулся легко, видя, что те просто не отлипают друг от друга, словно два магнита, и удовлетворённо и спокойно пошёл к своей парте за получением знаний.       После уроков решили надолго опуститься в своём любимом кафе фаст-фуда «Lotteria», что находилось в их районе. Еды набрали не на шестерых, а на десятерых, словно за каникулы оголодали.       - Ну, давай свой «тезисный режим», - усмехаясь Вушик Минхо. - Все уже поняли, что сегодня ты у нас будешь основным докладчиком. А потом уж мы, так, по-скромному доложим.       А того и просить не надо, у самого аж того и гляди прокладку пробьёт от нетерпения. Он и вещал часа два: как, когда, кого и в какой позе. Парни удивлялись, смеялись, даже позавидовали – вот, это каникулы, так каникулы! Оторвался бро по полной! Только Чонгук с Тэхёном ухмылялись тихо, да друг на друга поглядывали – ведь их каникулы ещё круче вышли. Но об этом – молчок! Пока.       - Так, а теперь вы, давайте, колитесь, что у вас было? А то сидят там, притихли, скромники наши, - Югём, обращаясь к Чонгуку и Тэхёну.       От неожиданности Тэхён даже икнул, а Чонгук сразу заворочал широко открытыми, перепуганными глазами.       - Да ничего особенного. Я с родителями был в Таиланде, а Чонгук вообще только работал, - быстро сориентировался Тэхён, выдавая информацию со скучающим видом.       - Да? А что это ты за Чонгука отвечаешь? Или его сексуальную жизнь лучше него знаешь? – с ухмылкой Чжису. - Ну, ладно, чего глядите на меня волками, пошутил я, - добавил примирительно. - Зато, гляжу, наконец-то помирились. А то всё, как не родные были. Что за кошка между вами пронеслась-то тогда? А? – и оглядывает попеременно то одного, то другого.       А те и не знают, что ответить, как-то «легенду» для друзей не подготовили.       - Ладно, чего пристал, лучше расскажи, что у самого-то было? – Минхо быстренько так перевёл разговор с парней на самого Чжису.       И так здорово было в своей родной компании Чонгуку и Тэхёну, и так благодарны были оба Минхо, хотя и понимали, что тот, похоже, догадывался об их отношениях, да только это было им по барабану. Догадался – и догадался. Что с того? Друг ведь! Да, если честно, перед друзьями особо и скрываться не хотелось.       Правда, каминг-аут дружеского масштаба совершать так рано не слишком хотелось, да только уж как вышло.       Они прятались под лестницей старого крыла школы, ведущей на второй этаж, где уже который год шёл ремонт. Друзья часто здесь собирались в большую перемену все вместе, когда погода была не айс, рассаживаясь по каким-то ящикам, и просто трепались ни о чём.       В этот раз Чонгук и Тэхён пришли первыми. Они вжались буквально в стену, чтобы никто их не спалил.       - Я хочу тебя, хочу поласкать, потрогать, хочу, чтобы ты кончил мне в руки или ещё куда-нибудь, - Тэхён шептал в самое ухо Чонгуку, словно демон-искуситель, облизывая тому это самое ухо. А Чонгука от этих слов прямо трясло так неслабо до такой степени, что стройный ряд мурашек вмиг терял направление, расслаблялся и с тихим вздохом, млел.       Чонгук на это даже отвечать ничего не стал, просто впился в губы Тэхёна, да так, что у того и от своих же слов, да и от напора друга, вмиг всё внутри всколыхнулось.       - Ты не очень-то увлекайся, а то сейчас парни явятся, – еле шептал в поцелуй, рвано дыша и пытаясь образумить друга, Тэхён.       - Так, так, так! А мы уже здесь! – И друзья уставились на целующихся и возбуждённых – это тоже было видно прекрасно – парней.       Они отлетели друг от друга, словно теннисные мячики от стола, да только было уже поздно. Тэхён даже зажмурился от смущения, а Чонгук поставил свою моську на загрузку и затих.       Но вот долгая немая сцена закончилась, первый, конечно же, сориентировался Минхо, который всё уже давно понял про ребят. Только не понимал, что же тогда на вечеринке с ними приключилось, раз оба просто сбежали, да общаться после вообще друг с другом перестали. Да только не его это дело - так решил.       Минхо откашлялся и бросил так, типа равнодушно:       - И чо? Чего зависли-то? Никогда не видели, как целуются, что ли?       И лишь тогда все ожили, стали переглядываться ошарашенно, и смогли что-то вымолвить.       - Как парни целуются… не, никогда не видел. Это же только в гей-порно можно увидеть, а я как-то этой темой никогда не увлекался, - невнятно так Чжису.       - Так увлекись, от тебя не убудет, - добавил Минхо, и все сразу начали ржать, разряжая обстановку.       И ничего не оставалось Чонгуку и Тэхёну, как признаться друзьям, что любят друг друга. Те поудивлялись, конечно, да только куда денешься. На дворе двадцать первый век, приходится мириться с реалиями. А потом – это же их друзья, так какого хера? Пусть себе любят друг друга – так все решили и на этом успокоились.