Найди меня! Дождись меня!

*****       И день-то был вполне обычный, даже прекрасный день – солнечный, тёплый, почти весенний. И настроение ему подстать, и петь Чонгуку хотелось уже давно, пару месяцев, как хотелось. Во, что любовь с человеком делает! И бабушка уже который раз поглядывала удивлённо на внука, понимала, что что-то хорошее с ним произошло, и даже догадывалась – что именно, да только тихо за него радовалась да помалкивала.       - Парни, всем привет, - Чонгук заскочил в класс весёлым теннисным мячиком.       Те как-то неопределённо поглядели на него и молчат.       - Что случилось? Кто умер? – и оглядывает каждого, медленно стирая с лица улыбку.       - Типун тебе на язык, - Минхо хмуро. - А ты что, не знаешь ещё? Не слышал? По кабельному местному уже с раннего утра передают.       - Чего передают-то? – а у самого сразу в сердце, словно гарпун острый поселился, пронзил внезапно страхом и давить стал, выворачивая сердце из груди и разрывая на лоскуты. - А Тэхён ещё не приходил? – и с надеждой на друзей глядит. - Да чего молчите-то? – уже понимая, что произошло что-то непоправимое.       - Почитай новости в телефоне.       - Да вы мне сами скажите, чего я читать-то буду? – уже с отчаянием в голосе.       Да только все молчат.       Вмиг ставшими мокрыми руками Чонгук пытался найти новостную ленту, да только никак не мог попасть ни в кнопки, ни в настройки. Телефон напрочь отказывался отзываться влажному пальцу.       - Да блядь, дайте уже кто-нибудь прочесть! – чуть ли не с истерикой в голосе Чонгук.       Схватил протянутый ему первый попавшийся смартфон и невидящими глазами уставился в стекло.       «Сегодня ночью в жилой комплекс «Дижилайн» был вызван наряд полиции. Соседи пожаловались на шум, крики и удары в квартире снизу. Полиция вошла в незапертую квартиру и обнаружила в ней разбитые, разломанные вещи и кровь на полу. Хозяев в квартире не было. Как удалось узнать, в этой квартире проживал врач-хирург местной больницы Ким Шивон, вместе с ним проживали его жена и сын-подросток. Местонахождение всех троих до настоящего времени неизвестно. Если кому-то что-то известно по данному происшествию, просьба сообщить в ближайший полицейский участок».       Чонгук несколько минут просто тупо глядел вникуда. Все мысли мгновенно улетучились из головы, она вдруг стала какой-то пустой, лёгкой и звонкой, будто и не голова это вовсе, а керамический сосуд – стукни посильнее, и разлетится вдребезги, шурша черепками по полу.       - Чонгук, садись, - преподаватель удивлённо глядел на продолжающего стоять ученика и не мог понять: то ли тот продолжает его приветствовать, хотя все уже давно сели, то ли издевается, то ли просто завис в своих мыслях.       И только тогда пришёл в себя, и, схватив свой вечный чёрный рюкзак, никому ничего не говоря, просто вылетел их класса, уже в спину услышав возглас учителя:       - Чон Чонгук, ты куда? Я не разрешал никому выходить из класса.       Чонгук нёсся, не разбирая дороги. Он даже сам не понимал, куда бежит, только надо было бежать, а иначе просто умрёт. Хоть куда-нибудь, главное – бежать, чтобы не думать обо всём этом, чтобы голова так и оставалась пустой, потому как если остановится и задумается, то просто умрёт.       Тэхён пропал, а с ним и вся семья. И вдруг остро, невероятно остро ощутил, что это пропала и его собственная семья. Они ведь были ещё и его семьёй. Наравне с бабушкой. Он их любил так же, как и бабушку, и они ведь ещё и родители его друга, его… любимого. Он их знал всю свою жизнь, он их знал лучше, чем своих родителей, давно погибших. Их просто не помнил, слишком был мал, когда случилась беда. Тогда как папа и мама Тэхёна всю сознательную жизнь Чонгука всегда были рядом, любили его, как родного. Он всегда это чувствовал, знал, ценил и любил их тоже. И вот теперь новая беда.       Он не может потерять ещё и их, такого просто не может быть, это несправедливо.       Чонгук резко останавливается. Он должен что-то делать. Он должен их найти. Но как? Он же ничего не знает.       Тэхён. Он знает, где и с кем вчера вечером был Тэхён. Сет. Сет последний, кто его видел.       …Чонгук вбежал в ближайший полицейский участок.       - Я могу поговорить с кем-нибудь по поводу пропажи семьи Ким? – кричит в грязное, в потёках от слюней и отпечатках жирных пальцев застеклённое окошко.       - А ты кто им будешь? – дежурный полицейский незаинтересованно скользит взглядом по Чонгуку, продолжая разгадывать судоку.       - Я Чон Чонгук – друг пропавшего Ким Тэхёна.       - Ничего нового по делу нет, - дежурный, не поднимая глаз от журнала.       - Я знаю, где вчера вечером был Ким Тэхён и с кем последним виделся. Могу я поговорить со следователем?       - Да? – тот сразу сменил выражение лица, снова разглядывая Чонгука. - Тогда подожди.       Дежурный нажал какую-то кнопку на коммутаторе и что-то быстро и тихо проговорил в трубку, и буквально через минуту в коридор вышел молодой офицер полиции.       - У Вас есть сведения о семье Ким? – Чонгук кивнул. - Пройдите.       Офицер открыто разглядывал Чонгука, жуя губу. У него было узкое лицо и внимательный, даже какой-то въедливый взгляд, и весь он походил на какого-то хищного зверька, типа хорька.       - Следователь ещё не назначен на это дело, поэтому пока расскажи мне, всё, что знаешь. Но начнём с того, что расскажешь мне о себе, и кем тебе приходится Ким Тэхён. Можно я включу диктофон? – Чонгук кивнул.       - Я Чон Чонгук, мы вместе с Ким Тэхёном учимся в одном классе, и ещё я его самый близкий друг, - и вдруг смутился, потому как офицер настолько внимательно разглядывал его, будто догадывался о характере их отношений. Хотя тот понимал, конечно, что такого быть не могло. Чонгук сглотнул, вытер друг об дружку вспотевшие сразу руки и снова положил их на стол, постоянно сжимая и разжимая кулаки.       Офицер перевёл взгляд на его неспокойные руки.       - Хорошо, дальше.       - Тэхён – он трейсер.       - Кто? – тот явно не понял.       - Трейсер. Паркурист. Он занимается паркуром. Ну, это, когда прыгают и лазают по разным плоскостям, стенам и даже по крышам.       - По крышам? Зачем? – тот не понимал.       - Ну, этот как бы такой вид досуга что ли, или спорта. Ну, не знаю, Тэхёну это очень нравится. Так вот, - он продолжил, так как офицер его больше не прерывал, - вчера как раз была встреча трейсеров. Мы с Тэхёном созванивались буквально за час до его выезда. На тренинг он ездил обычно на такси, а домой его подвозил почти всегда руководитель этой группы, кстати, она называется «Сквозь город», его ник – Сет.       - Ник?       - Ну, да – придуманное имя. Ник Тэхёна - Ви, от слова виктория, что значит победа.       - Так, и этот Сет…- кстати настоящее имя его ты знаешь? – Чонгук отрицательно покачал головой, - значит, этот Сет его вчера отвозил домой. Во сколько?       - Честно говоря, не знаю, потому что как-то не уточнил у Тэ, что у них будет: тренинг или «город». Если тренинг, то обычно это занимает два-три часа, если «город», часа четыре. Поэтому он мог вернуться и в девять вечера, а мог и в одиннадцать. Больше мы с ним вчера не созванивались.       - Так, что такое тренинг, догадываюсь. А вот что такое «город»?       - «Город» - это когда трейсеры уже в полевых условиях, так сказать, на улицах города показывают, как умеют преодолевать различные препятствия и расстояния. Надо в самый короткий срок прийти из точки «А» в точку «В», несмотря на то, что эти две точки разделяют стены, крыши, дома, ну и всё такое, - обстоятельно объяснял Чонгук, уже помогая себе руками, даже волноваться почти перестал.       - Ага, вроде понял. А скажи-ка мне, Чонгук, а почему ты вместе с Тэхёном не занимался паркуром? У близких друзей обычно и интересы одни и те же. Ты вроде и сам на спортсмена похож.       - Мне это, если честно, не интересно. Я занимаюсь боксом. Но Тэхёну иногда помогал. У меня есть байк, так вот, я прокладываю путь на байке по самым узким улочкам, а Тэ должен был этот путь пробежать паркуром, то есть, преодолевая все препятствия.       - Скажи, а ты давно с ним знаком?       - Давно, с шести лет, как только они с родителями переехали в Пусан.       - Переехали? Откуда переехали?       - Из Сеула.       - А почему переехали, не знаешь?       - Ну, вроде, здесь отцу Тэ предложили лучшие условия: зарплату, там, выше, и квартиру дали.       - Понятно. А где живёт этот Сет, не знаешь? И, кстати на каком авто он возил Тэхёна?       - Где живёт, не знаю. Но с ним самим знаком, так как иногда Тэ подвозил на паркур или отвозил домой, и других ребят из их группы знаю, но тоже только по никам. Настоящих имён обычно никто не называет. А авто у Сета «Тойота» - кроссовер, черная, - и номер назвал.       - Чонгук, а где у этих паркурщиков место тренировки?       - Адреса точного не скажу, но могу показать. Это старые рыбные склады на окраине Пусана.       - Так, а теперь, Чонгук, скажи правду, отчего ты так взволнован. Я понимаю, друг детства, и всё такое, но только здесь что-то ещё. У тебя ведь чуть ли не паника. Так в чём дело?       На Чонгука вмиг снова всё навалилось. Он грустными, больными глазами уставился на офицера полиции и вдруг сам не заметил, как стал быстро, судорожно говорить, всхлипывая и давясь слезами.       Чонгук говорил и говорил, он рассказывал о том, кем он считает родителей Тэхёна, что у него, кроме бабушки и его родителей больше никого нет на свете, что его, Чонгука, родители давно погибли, и что Тэхён и его мама и папа – это и его семья тоже. Поэтому он страшно переживает и боится, что с ними могло случиться что-то страшное, тем более что в квартире была кровь.       Он уже закончил говорить, а слёзы всё текли и текли, не прекращая, и Чонгук их даже уже не вытирал.       Вышел из участка Чонгук уже почти спокойным, офицер отпаивал его водой и говорил какие-то пустые, но такие необходимые слова утешения. Только Чонгуку это всё было не нужно, он понимал, что это всего лишь слова. Чонгук немного успокоился лишь от того, что сам сделал главное: он рассказал всё, что знал, он сделал всё, что на сегодняшний момент смог.       В дальнейшем расследование исчезновения семьи Ким так и не продвинулось ни на йоту. Чонгук продолжал ходить в участок, но ему всё время оперативный дежурный скучающим тоном говорил одну и ту же фразу: «Никакой новой информации по делу нет».       …- Помогите! Помогите, кто-нибудь!       Чонгук не сразу услышал истеричный женский крик, доносившийся из ближайшей подворотни. Он как раз возвращался с вечерней тренировки, немного подзадержался, поэтому быстро натягивал шлем, на ходу заводя Лиса и понимая, что бабушка уже, наверное, волнуется.       Сначала даже удивился – район-то ведь считается типа благополучным – редко когда здесь что-то случалось, не считая похищения семьи Ким – на это Чонгук снова грустно усмехнулся: «Да, единственный такой случай за последние два десятилетия, и сразу с его другом – просто пипец какой-то!». Поэтому сейчас, услышав этот отчаянный крик, даже не сразу сориентировался, если честно ещё несколько секунд вслушивался – может, идиотничает кто, дурачится, разыгрывает? Но когда крик повторился, а после просто перешёл в задушенное громкое мычание, понял, что надо поторопиться.       В темный двор влетел чёрный стрелой, не сразу разглядел лежащий у стены дома светлый силуэт над которым копошилась какая-то тень. Ни ждать, ни спрашивать ничего не стал, сразу же, бросив байк, подскочил без «здрасьте – до свидания», схватив за шиворот, развернул к себе и смачно выдал кулаком по морде. Надеялся вырубить ублюдка, да только не рассчитал кондиции – этот гад оказался тем ещё амбалом. Он замычал, словно разгневанный бык на корриде, и заехал Чонгуку кулаком в живот. Тот скорее от неожиданности, чем от боли тут же свалился, а амбал, дыша перегаром, уже перенёс всю свою тушу на Чонгука, намереваясь просто того задавить. В последний момент смог сориентироваться, быстро вынырнув из-под него, так что тот, уже вместо Чонгука, шлёпнулся просто в пустоту. Чонгук же не стал ждать, пока мужик придёт в себя, он двумя руками, сцепив их в замок, со всей силы ударил того по голове, и только услышал, как стукнулась об асфальт, явно раскрошившись, челюсть. И мужик затих.       Девушка была без сознания и уже практически без одежды, точнее, без нижнего белья, разорванные трусики валялись рядом, безбожно грязная юбка была задрана выше груди. Чонгук только успел одёрнуть на девушке одежду, вытащил телефон, собираясь звонить в полицию, как услышал вой сирены, и красно-синие огни уже озаряли полутёмный двор. Видимо, бдительные жильцы всё же решили помочь.       Чонгук даже не успел ничего сказать, как его тут же скрутили, надели наручники и запихнули в машину вместе с насильником. И как ни пытался Чонгук что-то объяснить, его никто не собирался слушать, лишь офицер бросил через плечо: «Сейчас во всём разберёмся».       Он несколько часов просидел в участке, отвечая на одни и те же вопросы. Хорошо хотя бы дали позвонить бабушке, которая от этого известия тут же заплакала в трубку. «Я ни в чём не виноват!» - эту фразу Чонгук, словно мантру повторял уже наверное в сотый раз, однако слушать его никто не желал.       Он уже в который раз рассказывал, что шёл с тренировки, услышал крики, бросился на помощь, как боролся с насильником, его слушали, записывали, и снова отводили в обезьянник, для того, чтобы через час вновь вызвать на допрос и задавать всё те же вопросы.       Самым невероятным оказалось то, что девушка, пришедшая в себя лишь в больнице, не видела нападавшего на неё, поэтому априори алиби у Чонгука не оказалось. А изворотливый гад это тоже понимал, он, как и Чонгук прикинулся тем, кто спасал бедную девушку от насильника, услышав крики в подворотне.       В итоге спасло Чонгука только то, что у этого амбала уже был срок за изнасилование, тем более, он был прилично пьян. Поэтому лишь к утру Чонгука отпустили, взяв с того подписку о невыезде.       Бабушка лежала дома с давлением и плакала, возле неё хлопотала соседка – госпожа Хон.       - Бабуль, всё в порядке. Я только очень устал, мне надо поспать, - и не раздеваясь, завалился в кровать.       Через пару дней Чонгука снова вызвали в полицейский участок. Там перед ним даже извинились, что так долго продержали в участке и поблагодарили за спасение девушки, навредить ей насильник не успел.       Девушка же, кстати, звали её Кон Юхи, оказалась из параллельного класса школы, в которой учился и сам Чонгук.       И вот из этого инцидента Чонгук вдруг вынес одну ясную истину: его навыков боксёра абсолютно недостаточно, чтобы кого-то спасти, и поэтому ему надо заняться таким видом борьбы, в котором можно практически всё, чтобы в случае чего просто размазать нападавшего в кисель. И остановил он свой выбор на секции «Смешанных боевых искусств – миксфайт». Вот здесь с небольшими, вполне приемлемыми ограничениями, можно было почти всё. Поэтому без сожаления ушёл из бокса, не смотря на то, что тренер Ча просто топал ногами и визжал, чтобы Чонгук этого не делал, но тот был непреклонен, - в боксе он сказал всё, что мог.       …Новый тренер Хван внимательно разглядывал этого малоразговорчивого, практически никогда не улыбающегося парня. С радостью взял его в секцию «Смешанных боевых искусств», сразу разглядев спортивную фигуру и почувствовав в нём здоровую агрессию. А когда Чонгук ещё и сказал, что десять лет занимался боксом, вопросы отпали сами собой.       Тренировался Чонгук упорно, схватывал всё с лёту, все удары и приёмы получались у него просто играючи. Немного только напрягало тренера, что парень бился даже на спаррингах так, словно это был его последний бой в жизни, или же, будто перед ним стоял самый заклятый враг: атаковал всегда в полную силу, дерзко, агрессивно, жёстко.       Тренер Хван долго приглядывался к новому ученику и однажды прямо посреди тренировки вызвал к себе поговорить. И не стал ходить вокруг да около, недосказанность и лавирование не для таких видов спорта.       - Присядь, Чонгук. Спрошу тебя, а ты мне расскажешь, что сможешь, - тренер покусал губу. - У тебя что-то в жизни произошло?       Чонгук, явно не ожидая такого разговора, молчал. А потом вдруг, видимо просто устал всё держать в себе, рассказал:       - У меня пропал друг. Вы, наверное, помните эту историю с пропажей семьи Ким, - тренер покивал головой. - Вот это и есть мой друг – Ким Тэхён. А ещё его семья, которая была семьёй и мне.       Тренер Хван помолчал.       - Я понял. Только знаешь, что: усердие, с которым ты тренируешься похвально. А вот, та агрессия и жёсткость, с которой проводишь бои, не всегда дают свои плоды. Заметил? А почему, знаешь? Ты в этих боях оставляешь не только свою злость, но и силу. Я понимаю, что ты перед собой, когда бьёшься, видишь лишь своих врагов, а не таких же спортсменов, как и ты. Но тебе надо научиться оставлять за пределами площадки свои эмоции, ты должен быть собран и холоден. Ты забыл, что месть – блюдо, которое подают холодным. Поэтому в бою всегда надо иметь холодную голову, чтобы читать противника, понимать его дальнейшие действия, а ещё и экономить силы. Ты же не знаешь, насколько быстро закончится твой бой, и хватит ли у тебя сил на долгую борьбу. Да, ты парень тренированный, - всё-таки десять лет в боксе – это что-то да значат, - и всё же, ты должен быть прежде всего спортсменом, а значит, должен уметь не наскоком с шашкой наголо бежать и бить своего соперника, а уметь его читать и побеждать не только силой и умением, но ещё тактикой и хитростью. А вот именно с этим у тебя проблемы. Так что, давай, будем учиться вести себя в бою не как слон, - растоптал и ушёл - а как хитрый, умный хищник, который прежде чем вступить в бой, прикидывает все возможности противника, и только тогда вступает в схватку, учитывая его слабости и просчеты. Согласен со мной?       Чонгук очень внимательно слушал тренера, честно говоря, не ожидал от него таких слов, всегда думал, что на врага всегда надо идти зло и агрессивно, – сразу вспоминались компьютерные игры, и как они с друзьями мочили зомбаков, и выигрывали всегда лишь благодаря своему напору и агрессии, - а здесь, оказывается, так же как и в боксе, нужны тактика и стратегия.       А так хотелось просто, чтобы все враги в первые же секунды боя разлетались от тебя и уничтожались вмиг, чтобы даже ветоши от них не оставалось, да только, похоже придётся брать себя в руки и заново учиться выдержке и терпению. Поэтому просто вздохнул и согласно кивнул тренеру.       Он всё понимал, поэтому сделает всё, чтобы найти пропавших родителей Тэхёна и его самого, и он накажет виновных в их похищении.       …Это сообщение крутили по местному кабельному телевидению с самого утра. Чонгук взял за правило теперь смотреть утренние новости каждый день. И вот оно! На старом рыбном складе недалеко от порта найдены тела пропавших неделю назад из своей квартиры врача-хирурга Ким Шивона и его жены Ким Дами.       Чонгук подумал, что умрёт, умрёт сразу же, как только услышал эту страшную новость. Но больше всего он боялся услышать то же самое о Тэхёне. Чонгук перестал дышать, вслушиваясь в слова диктора.       Вот, вот сейчас он скажет это, и тогда мир Чонгука окончательно перестанет существовать, разобьётся на мелкие осколки. Его и так все эти дни, проведённые в неизвестности, поддерживала лишь надежда, что в семье Ким все живы, просто их где-то удерживают по какой-то причине, скорее всего их схватили по ошибке. Ведь не наркоторговцы же они и не пособники мафии, ну кому, скажите, может быть нужна семья простого врача?       Чонгук глядел на неспешно, словно в замедленной съёмке, открывающийся рот диктора и ждал непоправимого. Но долгие секунды текли, словно часы, диктор уже перешёл к другим новостям, и только тогда Чонгук смог выдохнуть.       Про Тэхёна было сказано одной фразой – «местонахождение их сына неизвестно». Местонахождение неизвестно, а, значит, жив. Значит, Тэхён жив. Чонгук был в этом уверен. Ну, не могут быть высшие силы настолько несправедливы, ну, не может умереть ещё и Тэхён.       Он плакал, плакал горько, словно в детстве, когда падал и обдирал об асфальт в кровь коленки. Только сейчас была совсем другая боль, которая обдирала душу до крови и скоблила своими когтистыми лапами по обнажённому сердцу, норовя его изодрать в лоскуты.       Чонгук во второй раз терял родителей. По-другому это и не ощущал. Боль была невыносимой. Почему, ну, почему, всё так неправильно? Ну, почему, погибли и родители Тэхёна тоже? Сколько ещё должно быть потерь в такой недолгой жизни Чонгука, чтобы высшие силы смилостивились, чтобы посчитали его карму отработанной? Что такого мог в прошлой жизни совершить Чонгук, что в этой его так больно наказывают?       И вот он снова, лёжа на «брёвнах», глядел в пустое, равнодушное небо, к которому теперь охладел, даже перестал сюда приезжать. Одному приезжать сюда больше не хотелось. Это место перестало быть для Чонгука особенным, потому что здесь стало слишком одиноко. Да и сегодня сюда приехал лишь для того, чтобы выплакать всю свою боль, чтобы её не увидела бабушка. Та ведь ничего не знала о пропаже семьи Тэхёна, ей сказал, что просто друг с семьей уехали в другой город.       Уехали. Теперь уже, похоже, навсегда. Оставалась только всё ещё надежда, что Тэхён жив. И Чонгук будет его ждать. Всегда. А лучше, он будет его искать, и он его найдёт. Обязательно найдёт. Надо только закончить школу.       … Чонгук глядел на своих друзей и никак не мог понять, почему на их настроении никак не сказалось пропажа Тэхёна и смерть его семьи. Казалось, в их жизни вообще ничего не изменилось. Словно Тэхён и не был их другом. Они и Чонгука поначалу старались отвлекать от грустных мыслей: звали с собой в клубы, кафе, да просто пытались веселить различными придурочными историями, – на это они мастера - да только Чонгук постоянно отказывался, ссылаясь на занятость: уроки, тренировки, старенькая бабушка. Друзья, конечно же, понимали, что это лишь отговорки, только не силком же его тащить веселиться.       - Гуки, можно с тобой поговорить? – как-то заловил его после школы Минхо и сразу заметил, что тот сразу же напрягся. – Удели мне немного времени, я звать тебя никуда не буду, не переживай.       Лишь после этих слов Чонгук кивнул. Они отошли за раздевалку на футбольном поле. Сколько же здесь осталось воспоминаний? Они до того навалились на Чонгука, что он даже прикрыл глаза и скорбно сжал губы.       Оба закурили, хотя Чонгуку и не хотелось даже, так, просто за компанию, чтобы чем-то себя занять. Оба молчали, глядя себе под ноги.       - Гуки, - медленно и как-то тяжело начал Минхо, - я всё понимаю, - Чонгук хмыкнул. Минхо тут же поднял голову от песка, который ворошил мыском кроссовки, и поглядел на друга. - Не только ты потерял друга. Не забывай, он ведь и наш друг тоже. Я знаю, что ты сейчас скажешь: что мы продолжаем, как и раньше веселиться, что нам, типа, всё равно, и всё такое прочее. Что как бы мы быстро забыли Тэхёна. Это не так, просто мы стараемся делать вид, что всё это временно, что Тэхёна скоро найдут, и что всё будет, как прежде. Ну, почти, как прежде, - сразу же оговорился, вспомнив гибель его родителей, - Чонгук, пойми, нельзя ставить крест на себе, ты ничего не можешь сделать, ничем ему не можешь помочь. Я не говорю, что ты должен поэтому веселиться, смеяться и забыть Тэхёна. Просто, Чонгук, я не думаю, что твоему другу понравилось бы видеть тебя таким. Ты очень изменился. Ты практически перестал общаться с кем бы то ни было, даже с нами. Ты перестал улыбаться. Гуки, мы очень все за тебя переживаем, поэтому, прошу, не отдаляйся хотя бы от нас. Просто общайся. Просто разговаривай, не замыкайся в себе. Хорошо?       Чонгук молчал, кусая губы, и уже готов был снова разрыдаться, как маленькая девочка. На самом деле слова Минхо его тронули. Да, Чонгук, действительно, думал, что парни слишком уж быстро забыли своего друга, и поэтому обижался на них. Крепко обижался. А оказалось, не забыли. Просто стараются делать вид, что скоро всё наладится, хоть как-то наладится. Он поднял абсолютно несчастные глаза на Минхо, даже смог улыбнуться.       - Спасибо, Минхо, я всё понял. Я постараюсь стать прежним.       - Ну, вот и ладно, - друг ободряюще хлопнул Чонгука по спине.       И Чонгук действительно очень старался стать прежним, он вновь влился в круг своих друзей, на переменах уже не отдалялся от них, слушая их ржачные истории, которыми постоянно парни кормили друг дружку, даже пытался смеяться вместе со всеми. Снова стал с друзьями зависать в кафешках и даже в клубах. Только почему-то после всегда чувствовал себя ещё более несчастным. Ему не хотелось веселиться. И как-то постепенно, незаметно Чонгук снова стал отдаляться от друзей, избегать парней, отказываться где-то посидеть, куда-то вместе с ними сходить. Он снова закрылся в своей раковине, только теперь не просто громко захлопнув её створки, но ещё и повесив внутри себя амбарный замок, чтобы теперь уже точно никто его там не достал.       Друзья даже не сразу поняли, что Чонгук снова выпал из жизни, а когда поняли, то достучаться до него не смог уже даже Минхо. Им оставалось лишь тревожно поглядывать на своего некогда весёлого, жизнерадостного друга и надеяться, что он всё-таки однажды придёт в себя и станет прежним, хотя и понимали, что для этого должно произойти какое-то чудо. Но чуда всё не происходило.       …Чонгук же всё так и продолжал жить в своём мире, мире, связанном с прошлым, связанном с Тэхёном. А ещё его бешено тянуло в дом к Тэхёну, он и сам не понимал, что хотел там найти, ведь не улики же. В ней уже вдоль и поперёк всё излазила полиция, квартира была опечатана и перекрыта полосатой лентой.       И всё-таки, наплевав на все «нельзя», решил поздно вечером туда наведаться. В подъезд вошёл вместе с одним из жителей, вежливо с ним поздоровавшись и сделав вид, что здесь живёт. В этом многоквартирном доме как всегда соседи друг друга в основной своей массе не знали. Чонгук не стал ждать лифта, пошёл пешком, всего-то восемнадцатый этаж.       В холле этажа стояла большая, неподъёмная кадушка с фикусом, а за ней Тэхён прятал в маленькой выемке свои ключи, боясь их потерять.       Сердце готово было выпрыгнуть от волнения, пока возился двумя пальцами за кадушкой. Уже подумал, что, наверное, их нашла уборщица, но вдруг ощутил в руках холод металла. Чонгук держал в руке связку из двух ключей. К горлу тут же подступил горький ком.       Дверь была закрыта лишь на один замок, всё правильно, кому придёт в голову лезть в квартиру, охраняемую полицией, тем более, не имея ключей? Основной свет включать не стал, решил обойтись ночником в комнате Тэхёна.       Чонгук бродил по сумеречной квартире и вспоминал, словно это было вчера: вот мама Тэхёна суетится на кухне в игривом переднике со смешными оборочками, а вот его отец, делая серьёзный вид, рассказывает очередную забавную байку, сидя за столом. В комнате же Тэхёна Чонгука вообще накрыло – здесь каждая мелочь напоминала о друге: и этот звёздный потолок, и эти подушки, на которых всегда валялись на полу и мечтали, а после, когда повзрослели – целовались до остановки сердца.       Тяжело вздохнул и перевёл взгляд на полку над столом, где были любовно расставлены, а сейчас грозно глядели на непрошенного гостя, супергерои, которые всегда так потрясали воображение Чонгука. Надо же, Тэ до сих пор даже их не убрал в коробку и не схоронил где-нибудь в дальнем углу шкафа и своего детства, они так и красовались в его комнате.       Рука сама потянулась и взяла Бэтмена и Железного Человека. Два самых любимых героя: Бэтмен, на которого всегда хотел походить Тэхён, и Железный Человек – предел мечтаний Чонгука.       И тут пришло решение - он заберёт их с собой, здесь, в пустом доме им делать нечего. А когда Тэхён вернётся, а он обязательно вернётся, Чонгук ему их просто отдаст. А до этого они будут напоминанием об их общем детстве.       Чонгук ещё раз оглядел эту комнату, с которой было столько всего связано, и в которой навсегда останутся похоронены его воспоминания, и, прижимая к груди фигурки отважных героев, покинул квартиру, снова заперев двери и спрятав ключи за раскидистым фикусом.