"Неизлечимо".

Облака расстаются и сходятся заново, бесконечно вытягиваясь и растворяясь в ночном небосводе, который озаряют тысячи маленьких крапинок, сияющих будто бы в такт с морганием век. Сергей, сидя по-турецки, сжимал себя обеими руками так сильно и так много раз, что на его предплечьях прояснились синяки и выглядели в точности как ночное небо. Он любил бегать по пляжу, вдоль моря, взирая на тёмный купол над собой и выкрикивая своему товарищу:"Свети фонариком мне вслед, когда я добегу до скал!". И он добегал, не слыша из-за шума бурных волн, как его друг жаловался на неисправный фонарь из бренного чуланчика в их комнатушке в детском доме, который приходился им чуть ли не самым родным и уютным местом. И день за днём они оба встречали закат, бегая друг за другом в надежде никогда не останавливаться. Однако всё рано или поздно заканчивается..

***

2013 год; Санкт-Петербург, приют

Стук в дверь. Скрип. — ..Олег? Мне заведующая сказала, что ты.. — он мельком посмотрел на Волкова, сменяющего домашнюю одежду на армейскую униформу, и решил не замечать, что тот даже не повернулся к нему. — ..Я бы не хотел..Знаешь, я рад, тебя приняли на службу, ты так давно об этом мечтаешь! — запинания Сергея и топтания на месте словно испарились, он заговорил громко и с нескрываемым восхищением и, немного погодя, поумерил свой пыл. — Но мне будет очень..Тебя не хватать, Олег... — выдохнув, он взглянул на друга ещё раз и тот уже стоял к нему лицом. — Да, в общем, понимаешь..Нельзя иначе. Ну, подумаешь, год, не пропадёшь без меня, верно ведь? — он ухмыльнулся по-доброму. Как всегда ухмылялся. Серёжа почесал затылок и опустил голову. — Д-да, верно, из института этого ни шагу ступить..Впрочем, удел у нас такой, видимо, из одной тюряги в другую... — смотря на Олега исподлобья, парень засунул руку в карман. — И вот, — он протянул мелкий камешек, неприметный, чёрный, потёсанный и с серыми точечками. — Возьми, на память, что ли.. Не скрывая улыбки, Волков подошёл, крепко сжал ладонь, держащую камень, и о́бнял Сергея свободной рукой. — Я не забуду.

***

2021, Санкт-Петербург, психбольница для особо опасных преступников; 08:08

Головная боль, таблетка, стакан воды, — утренний "ритуал" или, как называют его здешние врачи, "лечение". Всё-таки в этом дурдоме всё не настолько плачевно, хотя бы для Сергея, который вот-вот просто вырубится прямо на полу, ведь плохо спал этой ночью. И каждую предыдущую. Да, всё совсем не так плохо. Включив свет в отделении, мужчина сорока лет с "козлиной бородкой" и в круглых очках, которые, даже будучи прозрачными, затемняли его и без того тёмные глаза, прошёл прямо по коридору с выбеленными стенами и полом, остановившись в самом его конце у камеры пациента с поистине странным расстройством. Доктор, собственной персоной Вениамин Рубинштейн Самуилович, был рождён в Германии и с детства родители внушали ему ненависть к русской нации, хотя сам Веня мечтал о России, как о прекрасной, богатой стране. К двадцати годам тот перебрался в российский университет и здесь же получил довольно обширный опыт психиатрии. Он занимался лечением Сергея только месяц после прошлых докторов, но уже с первой встречи понял, "что" перед ним. Терапевт попробовал многое для контроля болезни пациента, однако в этот раз остановился на технике гипнотизирования. — Доброе утро, Сергей, — радостно возгласил он, когда открыл вход в палату и вошёл. — Вижу, сегодня как обычно, м? — он усмехнулся. — Доктор, мне не помогает.. — шёпотом ответил Разумовский. Подойдя к сидящему на бетоне больному и встав перед ним на одно колено, Вениамин достал из пиджака карманные, явно старинные, часы. — Я знаю, мой дорогой, знаю. Сегодня будет кое-что новое. — он поставил таймер, поднял часы за цепочку перед лицом пациента, постепенно вводя того в гипноз. — Ты что-нибудь чувствуешь? — он пристально следил за мимикой Сергея. Первой попыткой излечить дуальность психики этого человека было то, что Рубинштейн ставил перед ним зеркало, при соответствующем подборе препаратов. Сергею приходилось каждый день смотреть на своё отражение до тех пор, пока не появится "чужое". Пару недель не дали никаких результатов, поэтому доктор перешёл на провокационную психологию, которая длилась сутки: так он лишь довёл пациента до истерики. Он пробовал насилие, физическое и психологическое, пока коллега по работе не посоветовал ему гипнотический сеанс. Собственно врач не верит в действие гипноза, данный метод скорее крайняя мера, чем правило. И всё же, он решил его применить. Когда прошло три минуты, врач уже думал щёлкать пальцами, чтобы привлечь внимание пациента, однако тот заговорил. — Я..Я чувствую.. — его ладони расслабились и уже не сжимали плечи, отчего по его рукам разлилась жуткая боль, — Злость.. — он сел, прижав колени к груди и обняв их руками, — Досаду.. — он закрыл глаза и открыл их через пару секунд. Из синего, как дно моря, цвета, они окрасились в оранжевый, почти огненный, цвет. — ..Свободу. — улыбаясь, иной Сергей расправил плечи. — А можно так почаще? Он мне надоел. Всё тело болит. Психиатр не мог поверить. Сработало. Издав нервный смешок, тот поправил очки. — ..Хах, справедливости ради, я думал, что ты несколько..Необычнее? — доктор разглядывал его со всех сторон, боясь дотронуться и разрушить столь хрупкий материал. — Сэр, как тебя там зовут, Рубинштейн, — он закинул голову назад, чтобы размять шею, — Ты меня не обманешь, я — не это дряблое тело. Во что бы ты там ни верил, моя сила гораздо лучше. Почти на мгновение доктор готов был сейчас же сбежать и забрать его с собой. Однако он понимал, что даже к сущему злу можно втереться в доверие и воспользоваться им. — Конечно, не переживай. Мы это обязательно обсудим. А пока.. — как средство необходимого вооружения в таких местах, он снял с ремня шокер, ударив пациента током. Тот упал на пол, дрожа и корчась от боли. — Ничего-ничего, ты лежи, —  врач достал из своего кармана шприц и наполнил его успокоительным из медицинской сумки. — Во-от так, теперь не будет больно, — введя укол пациенту в плечо, он положил прибор в бумажный пакет, погладил больного по его рыжим волосам и, поднявшись и взяв сумку, развернулся и вышел из камеры. Сергей уснул, возвратившись в свои кошмары, которые видел, как наяву..

[2021, Сирия]

— Подполковник Шахи́д Мукту́, — Волков шагнул в палату посреди военного лагеря. — Распорядись, чтобы все были на месте ровно к часу дня. Предстоит заседание, по тому же вопросу.. — закрыв глаза и опустив голову, он потёр переносицу и выдохнул, — Тебе ясно? — полковник взглянул на Шахида. Смуглокожий юноша смотрел на командующего снизу вверх и остановил свой взгляд на его разросшейся чёрной бороде. — Да, конечно, товарищ полковник! — гласно ответил Мукту и встал по стойке смирно, боясь серо-голубых глаз, сверлящих его детское лицо. Его веки были широки, а глаза тёмно-коричневого оттенка, шатен, без усов и бороды, что придавало юности его профилю, а говорил он с акцентом чувашского разведчика, ну или по-простому: а-ля лиса в логове волка. То есть его запросто могли принять за чужака, разве что звание спасало его от у́части быть расстреленным. Но верно то, что он не коренной сириец, был воспитан в арабской семье на территории России, и уж точно оказался в отряде не по приказу президента Башара Асада, ведь являлся таким же, каким был Олег Волков. Взятым в плен и обязанным присоединиться к армии, иначе смерть, коей никто не желал, даже несмотря на то, что из-за войны их семьи мертвы. В отличие от Мукту, Олегу нечего было терять, ему просто хотелось биться. Не важно с кем, не важно где и за кого. Это отличало его от остальных и, тем самым, помогало подняться ввысь по чинам. Шахид же, лишившись отца, матери, своей возлюбленной, решил удостоиться чести завладеть их смертной гордостью за него. Пусть и на стороне врага, но каков молодец. По случаю удачи, они сбежали и оба попали в один и тот же взвод, где военные им помогли. Здесь их учили мести и тому, что убийцы заслуживают смерти, и, будучи лишними в этом сборище, они всё-таки сплотились ради общей цели. Годы летели, война сошла на нет, отряд остался кочевать и выполнять незначительные задания, возведя собственный лагерь недалеко от Хомса и помогая нищим. Но полгода назад всё это изменилось. Встав в строй, отряд сложил оружия и сумки, ожидая приказа. Волков вышел из палаты, хмурым взором осматривая своих солдат и перейдя на английский. — Do you know why you were called? All the same case. It's just that the not-so-smart of us have complaints, and I want to make it clear how important this assignment is. — Мукту вышел из строя и передал карту Олегу, — Спасибо. — он развернул ватман, снова заговорив по-английски, — So, our goal is remand prison in St. Petersburg, thirty-one employees, names and data about them aren't known. The one we're picking up is in Ward 19, High Security Unit. We'll leave at sunrise, arrive at midnight. With those who agree, I discussed the plan a week ago. Helicopters are ready, the ship will arrive by the same time we're there. — свернув карту, Волков достал из кармана куртки помятый листок, — I list those who'll stand guard... — полковник был перебит одним из солдат, командующих отдельными группами. — Ha-ha, I'm sorry, but, — он не переставая смеялся. — We don't even know who this person is. Why do we have to save him and risk our lives, damn it?! — отряд загалдел, ведь он прав, никто так и не узнал ничего про этого бедолагу, заключённого в психушке для врагов общества. Олег не сказал, что тот сделал, кем является, чем болен. Он считает это слишком личным. Возможно и то, что они могут убить Сергея. — Calm down, guys, you'll learn everything yourself, from him. He'll tell you. Until then, listen to me. — полковник развернулся и собрался уходить, махнув рукой в знак окончания собрания, но кто-то в отряде снова вставил своё слово. — If he's dangerous, we'll have to shoot him! Волков остановился, крепко сжав кулаки. Он поднял голову и повернулся к отряду. — ..We all lost someone, right? — его ледяные глаза пронзали каждого, кто осмеливался в них бесстыже посмотреть. — This man has been with me since childhood, we're both orphans, but different paths separated us for eight years. — скрестив руки на груди, Олег вздохнул, — The pain from the fact that he's now there, alone, with thoughts that he's alone, tears me apart from the inside. Who isn't ready to understand me, let me know and I'll transfer you to another squad. — он кивнул Шахиду, чтобы тот приготовился записывать. Так и не дождавшись претензий, полковник хмыкнул и, похлопав товарища по плечу, удалился обратно в свой шатёр. Все были разгневаны, но каждый понимал, что это начало чего-то нового.

***

Санкт-Петербург, следственный изолятор; 00:51

Холод. Жёсткий каменный пол. Чуть приподнявшись, хоть и не совсем придя в себя, тощий молодой человек осмотрелся, его глаза сияли и отражали свет луны. Это был кошмар. Очередной, тянущийся, словно старая киноплёнка, рваный, как все его воспоминания, и до жути родной..Ведь в его кошмарах он убивает Олега под властью своего альтер-эго. "Просто сны", которые сжирают душу. Издался вибрирующий звук. Кто-то зашёл в отделение. Через пару минут ему придётся отвечать на десятки изнуряющих вопросов и снова забыть, о чём вообще шла речь. Вход открылся и на пороге появился тёмный мужской силуэт. — Наконец-то твой режим выработался и ты просыпаешься ровно тогда, когда нужен мне. Спасибо, я это ценю. — ехидно улыбаясь, Рубинштейн прошёл в центр и достал ручку из кармана белого халата. — Что ж, пожалуй, сегодня придётся многое обговорить, — он пододвинул стул, стоявший в противоположном углу от окна, к металлическому столу у постели. Так как Сергей беспомощен и вял, он ничего не сделает. Психиатр поднял его подмышки и посадил на матрац, расположившись напротив и разложив бумаги и списки на столе. Он поставил таймер на часах и щёлкнул автоматической ручкой. — Итак, Сергей, ты помнишь, когда попал в следственный изолятор, в отделение повышенной безопасности? — больной молчал, так что Вениамин продолжил, — Хорошо. Сколько месяцев или, может, лет, ты тут лечишься? — врач заметил, что пациент теперь смотрел не в сторону, а прямо ему в глаза. Разумовский опустил взгляд на папку с датой "12 марта, 2021". — Полгода. Я думаю. — его голос был сиплым, он отвечал почти полушёпотом. — ..И я.. — он начал сильно кашлять и Рубинштейн сразу же достал наполненный водой шприц без иглы из кармана, влив содержимое больному в рот. Доктор уже привык, потому что этот грубый кашель повторяется каждый их разговор. Мужчина снял очки и положил их перед собой. — Полгода, верно. Ты помнишь, почему оказался здесь? — он поспешно что-то записал и, вырвав листок, засунул тот в карман. Вытащив руки из-под стола, Сергей поднял их над головой, рассматривая, как лунные блики играют с его бледной кожей. — ..Он кого-то убил. — словно почувствовав боль, тот взялся за лицо обеими руками и, широко раскрыв веки, глядел на тёмный потолок. — С-скажите..Доктор, он когда-нибудь меня отпустит? — его голос дрожал, а из глаз потекли слёзы, каплями растекаясь по щекам и пальцам. Рубинштейн взял пациента за руки и медленно их опустил. Вздохнув, он надел очки и собрал бумаги. — Что и требовалось узнать: ты всё ещё болен, Сергей. — произнёс психиатр с наигранной печалью и, взяв стопку, встал, но Сергей схватил его за рукав. Да, он болеет, ужасно страдает, о чём говорит его взгляд, полный надежды, смотрящий в равнодушное, кричащее о безнадёжности, лицо напротив. Обоих заставил "очнуться" свет от большого фонаря за окном, гудение морского судна и звук вертолёта. Вениамин оттолкнул пациента и, услышав крики снаружи, оставил бумаги на столе. — Будь здесь, я скоро. — он вышел, заблокировав вход в камеру, и резко исчез из виду.  Вероятно, доктора не было уже десять минут. Так казалось Сергею и тот начал сильно беспокоиться, закрыв лицо руками и умоляя, чтобы всё было хорошо. Он услышал шаги и иностранный говор, после чего произошёл взрыв и вход в палату выбили. Сергей был окружён — четырьмя солдатами в броне и шлемах, а посередине зашёл немного другой, уже в маске. "Главный", — подумал Разумовский. Сняв маску, полковник протянул руку старому другу. Он поразился, какой у него был больной вид. — Боже..Серёжа..Привет, помнишь меня? Это я, Олег. Олег Волков. — он смотрел в синие глаза, полные слёз и неимоверного ужаса. Сергей выдохнул. —..Олег? — встряхнув головой, он попятился назад, но его придержали за плечи, заставляя синяки заныть от прикосновений. — Не трогай меня, пожалуйста! Я не хочу убивать! Не хочу! Нет! — он кричал и брыкался, вырываясь из тисков чужестранцев. Это озадачило Волкова, но не выбило почву из-под его ног. — Leave us. Make sure no one gets hurt or runs away. — отряд сию же секунду удалился и близкие друзья остались наедине. Они смотрели друг на друга, однако не так, как раньше. Олег — сочувствующе, а Сергей — враждебно. В это время Рубинштейн вернулся через чёрный выход и, заметив военных за углом, спрятался за дверь и подслушал их диалог об "освобождении рыжеволосого пациента". Разгневанный, он вышел из-за угла и пошёл прямиком к солдатам. Они направили на него оружие, жестом приказав остановиться, после чего психиатра схватили за спиной трое солдат, грубо потащив в общий зал. По прибытии его припёрли к стенке, где стояли остальные сотрудники изолятора. Уже сидя перед Сергеем на корточках, Волков до сих пор не отрывал взгляд от товарища. — Эй, может, скажешь чего? Я скучал, например.. — он попытался дотронуться до плеча Сергея, однако тот дёрнулся. — Ты не Олег. Олег мёртв. А ты..Ты моё..Моё альтер-эго, ты хочешь ввести меня в заблуждение, снова! Это всё не по-настоящему! Не по-настоящему! — крича, он то хватался за голову, то отпускал её. Волков нахмурился и уже начал думать, что всё пропало. И вправду, зря он всё это затеял, Сергей никогда в это не поверит..Но на секунду в его сердце что-то ёкнуло. Он замешкался, а потом достал из внутреннего кармана тот самый серый камень, который получил от Серёжи на память. Протянув кулак, он его раскрыл, показывая подарок. — А это - реально? Тебе как кажется?