Хроники Средиземья. Гномы

      В поисках дичи по лесу бесшумно передвигались два охотника с луками и стрелами в руках. Это были девушки, принадлежавшие к одному из многочисленных кланов Энедвайта. Они шли, вглядываясь в следы, которые кролик оставил на недавно выпавшем снегу.       — Мира, нам пора возвращаться! — шепотом сказала одна из них.       — Подожди! Смотри! Он побежал к утесу, мы поймаем его! — ответила ей подруга.       Охотницы продолжили преследование, пока не уткнулись в неприступную скалу, растущую ввысь.       — След пропал, — раздосадованно произнесла Мира. — И куда он мог подеваться? Неужели от страха полез наверх? — она озадаченно подняла голову, пытаясь разглядеть, где заканчивается непреодолимая преграда.       — Твой отец убьет нас, нам пора! Хватит уже добычи, наохотились вдоволь! — продолжала уговаривать подругу вторая охотница.       — Ну ты и зануда, Кара, — игриво воскликнула Мира, а затем запустила комок снега ей в лицо и кинулась наутек.       Кара, в свою очередь, широко раскрыла рот и заверещала:       — Ах, ты… Да я тебя сейчас!..       — Догони сначала! — насмехаясь над подругой, выкрикнула Мира.       После непродолжительной погони она внезапно остановилась и уставилась куда-то, а Кара набросилась на нее, повалила в сугроб и забралась сверху.       — Хотела накормить меня снегом, теперь получай сама, коротышка…       — Стой! Подожди! — встревоженно сказала Мира.       — Что? — шепотом спросила Кара.       — Там кто-то лежит!       — Где?       — Там, у дерева! — Мира мотнула головой, указав в сторону скалы.       — И вправду! — согласилась с ней Кара, после того как разглядела чье-то тело в снегу под елью.       Подруги поднялись с земли, и Мира решила подойти поближе и рассмотреть незнакомца.       — Стой! — шепотом окликнула ее Кара. — Что ты делаешь? Идем отсюда.       — Трусиха! Давай поглядим, разве тебе не интересно? — настаивала Мира.       — Нет! — категорично ответила Кара. — Мне страшно. Помнишь, что нам говорил Фоска? Люди в этих краях совсем одичали и настроены враждебно.       — Перестань, я только посмотрю… — Мира была непреклонна.       Подойдя к незнакомцу, лежащему среди приземистых сугробов, она узнала в нем гнома. Его лицо пересекал шрам, из груди торчала стрела, а голова была пробита.       — Кара, иди ко мне, быстро! — приказала Мира подруге, и та нехотя повиновалась.       — Это что, гном? — удивленно произнесла она. — Он мертв?       Мира склонилась над телом и прислушалась к дыханию, которое было еле различимо.       — Он жив! — воскликнула она. — Но ненадолго…       — Скорее возвращаемся, Мира! — занервничала Кара.       — Что? Бросить его умирать здесь?! — возмутилась Мира, а затем вытащила из-за пазухи топорик. — Давай быстрее, надо нарубить еловых веток, сделаем носилки.       — Ты что, хочешь отнести его в лагерь? — неуверенно спросила Кара, но присоединилась к подруге, когда та начала наносить удары по дереву.       — Конечно!       — Вдруг он опасен? Мы ведь не знаем, почему он тут лежит! И стрела неспроста торчит из его груди. Как он вообще тут оказался? Неужели упал с этой скалы? — принялась размышлять вслух Кара.       — Кажется, ты права! — ответила Мира. — Смотри, ветки наверху обломаны. Видимо, смягчили падение.       Нарубив хвороста, охотницы разложили его и с трудом смогли затащить гнома на получившийся настил.       — Вроде маленькие, а такие тяжелые! — пропыхтела Кара.       — Надо перевязать ему голову, — не обращая внимания на причитания подруги, бросила Мира. — Стрелу трогать не будем.       — Как думаешь, кто в него стрелял? — не отступала Кара.       — Не знаю! А сейчас пошли, надо скорее его доставить к отцу.       — Он будет зол. Уж поверь мне.       Девушки потащили раненого гнома обратно, прилагая немало усилий. Путь до лагеря был неблизким, и охотницам пришлось несколько раз делать остановки, чтобы передохнуть.       Они несколько часов двигались вдоль реки, пока не наткнулись на группу людей, обустроивших временное пристанище.        — Добрались! — воскликнула Мира и, вложив два пальца в рот, свистнула так громко, что люди из лагеря, услышав ее, помчались навстречу.       — Мира, что случилось? Кто это? — озадаченно спросил один из прибежавших поселенцев.       — Гном! — усталым голосом ответила она. — Скорее, он умирает!       — Гном?! — переспросил тот. — Начудила же ты в этот раз! Отец прикончит тебя на месте.       — Знаю! Но вы поможете или так и будете стоять и глядеть на нас, как разбуженные днем совы? — повысила голос Мира. — Катал!       — Ладно! Давай его сюда… — нехотя ответил парень, и они с товарищем подхватили гнома и понесли его в лагерь.       В центре стана горел костер, возле которого сидели охотники и прихлебывали из деревянных кружек напитки, варившиеся в развешенных над огнем котелках. Позади них несколько парней погружали на коней разделанное мясо оленей, кабанов и мелкой дичи.       В лагере стояло несколько наспех сооруженных хижин для ночлега — видимо, охотники прибыли в эти края за добычей, чтобы увезти ее в свои поселения.       Когда девушки приблизились к костру, к ним обратился один из мужчин с бородой, что сидел в кругу соплеменников.       — Что-нибудь поймали?       — Четырех кроликов, — ответила Мира, опустив глаза.       — Хм, — довольно ухмыльнулся он, помотав головой.       — И гнома! — ликующе воскликнула Кара.       — Кара?! — резко одернула ее подруга.       — Что? — недоуменно вскинула брови Кара, не до конца понимая, какую ошибку только что допустила.       — Гнома? — недовольно и отчасти грубо переспросил мужчина, а его бородатое лицо озлобилось.       — Гнома, отец… — вмешался Катал, вместе с другом подтащивший к огню носилки с раненым. — Погляди сам!       Мужчина и остальные люди, расположившиеся у костра, встали и подошли, чтобы рассмотреть находку Миры и Кары.       — И вправду гном! — начали шептаться они.       — Ты его подстрелила? — сурово спросил мужчина.       — Нет! — ответила Мира. — Мы нашли его в лесу, севернее этих мест. Он лежал без сознания, с пробитой головой и со стрелой в груди.       — И какого лешего вы притащили его к нам в лагерь? — вскинулся мужчина. — Почему ты всегда лезешь туда, куда тебя не просят? Разве ты не можешь быть как все? Тебе надлежало охотиться поблизости, а ты ушла непонятно куда да еще и Кару с собой потащила.       — Вождь Тремак, я сама… — попыталась оправдаться Кара, но рассерженный мужчина перебил ее.       — Молчи!       — Так мне следовало оставить его умирать? — не удержавшись, выкрикнула Мира.       — Да! — гаркнул вождь в ответ.       — А если бы это был ты? — продолжила напирать Мира. — И тебя нашли бы гномы! Я хотела бы, чтобы они спасли тебя.       Маленькая, ростом около пяти футов, со спутанными темными волосами, она казалась беззащитной, стоя перед вождем. На ее голубые глаза невольно навернулись слезы, готовые покатиться по щекам, если Тремак надавит на нее еще сильнее.       — Отец, прошу! Давай поможем ему, он умирает! — жалостливо попросила Мира.       Вождь грозно продолжал смотреть ей в глаза, но после непродолжительной паузы тяжело вздохнул, покивал головой и, повернувшись к двум другим соплеменникам, сказал:       — Займитесь им…       Его товарищи отправились разместить гнома в одной из хижин.       — Спасибо! — едва не всхлипнула Мира.       — Разделайте кроликов! — бросил ее отец и ушел проверять нагруженных коней.       — Ты чуть не разревелась? Я бы точно уже заплакала от страха! — выдохнула Кара.       — Вот еще! — с неожиданной бодростью ответила ей подруга. — Прикусываешь язык что есть силы — и слезы сами пойдут. А остальное несложно — дрожащий голос, умоляющее лицо. Только так можно растопить каменное сердце несгибаемого старика. Главное — не переусердствовать, а то и язык откусить недолго.       — Ну ты, конечно, голова! Кто тебя этому научил? — удивленно спросила Кара.       — Мама по секрету рассказала. Мужчинами иногда надо управлять, говорила она, иначе они почувствуют слишком много власти и начнут делать глупости. А так мы опускаем их самодовольные задницы на землю.       — Но твой отец все же в чем-то прав… — медленно проговорила Кара.       — Да? И в чем же?       — Ты постоянно попадаешь во всякие истории…       — Ладно тебе! Держись меня, и все будет хорошо! — заключила Мира, и девушки отправились свежевать кроликов.       Через несколько часов в лагерь вернулись остальные охотники. Разделав мясо пойманных животных, они собрались и всем скопищем отправились в родное поселение, располагавшееся в нескольких десятках миль к югу. Раненого гнома слегка подлатали и погрузили на носилки так, чтобы их могла везти лошадь.       — Харэк, как он? — спросил вождь у соплеменника, проезжая мимо.       — Ему сильно досталось, но жить он будет, — ответил Харэк. — Сильный гном попался.       — Когда он очнется? — поинтересовался Тремак.       — Сложно сказать. День, два, может, неделя. У него голова здорово разбита.       — Надо постараться привести его в чувства, и чем раньше, тем лучше. Когда придет в себя, допросим его и узнаем, что с ним стало.       — Хорошо, если он хоть что-то вспомнит… — с неким разочарованием произнес Харэк. — Я вытащил две стрелы. Вторая пришлась ему в спину. Погляди на наконечники! — он протянул руку и передал обломки вождю.       — Кажется, мастера, сделавшие эти стрелы, из наших краев, — заметил Тремак.       — Только кто из местных кланов будет заходить так далеко, кроме нас? — озадаченно спросил Харэк.       — Ладно, разберемся! Когда вернемся, отдадим его Фоске, пусть ставит на ноги, а потом разузнаем, что да как.       К вечеру, проехав вдоль реки Диок, охотники добрались до дома. Снаружи поселение было обнесено деревянным частоколом, подобным тому, что возвели у гномов, только из более крупных бревен и без вырытого рва, а внутри повсюду стояли приземистые хижины с соломенными крышами.       Караван радостно встречали местные жители, а детишки бегали вокруг и махали соплеменникам руками, несмотря на поздний час. Но когда народ увидел, что одна из лошадей тащит за собой носилки с раненым гномом, то с лиц пропали улыбки и по толпе прокатился ропот.       Тремак, его сын Катал и дочь Мира, Кара и Харэк, сидевший на лошади, которая и везла их находку, направились в сторону самого большого дома в поселении. Остальные разошлись выполнять надлежащие обязанности: более молодые — готовить мясо для дальнейшей передачи его на хранение в амбар, более старые — позаботиться о своих семьях.       Приблизившись к дому, вождь и остальные спешились, а их коней забрала прислуга. На крыльцо вышла женщина в длинном платье и накинутой поверх него шубе. Она шагнула к Тремаку, крепко поцеловала его, обняла и произнесла:       — Долго же вы!       — Охота прошла на славу! — ответил ей вождь уверенным голосом. — Запасов должно хватить на зиму, если сильно не пировать. А не хватит — так еще отправимся на поиски дичи.       — Мама! — вскрикнула Мира, подбежав к женщине и крепко стиснув ее в объятиях.       — Мира, ты задушишь меня, кабаниха! Тебе уже давно не четырнадцать лет.       — Вот именно! — грозно подтвердил ее отец. — Тебе уже за двадцать, а ведешь себя как ребенок. Сколько ты еще будешь отказываться от женихов? Мне скоро это надоест, и я отдам тебя какому-нибудь сыну конюха.       — Лучше жить с сыном конюха, чем выслушивать твои нравоучения, отец! — не сдержалась Мира, а у Кары чуть глаза на лоб не полезли.       — Хватит! — прикрикнула на Миру мать.       — Я погляжу, ты только при матери такая смелая! — властно проговорил Тремак, а Мира опустила глаза. — Посмотри лучше, Хильда, что твоя дочь притащила к нам в лагерь…       Женщина подошла к носилкам и увидела там лежащего без сознания гнома.       — Защити меня лесной дух… — беспокойно выдохнула она. — Это же гном! Как он..? Что..? Быстро в дом — все мне расскажете! Фергас, Долайд, несите этого бедолагу в горницу! — после недолгой заминки приказала она вернувшимся от лошадей парням. — Кара, ты тоже с нами!       Прекрасная половина семейства вождя ушла в дом, а Тремак и Харэк остались на улице.       — Думаешь, это связано с шайкой Урдрека? — задал вопрос Харэк.       — Пока не понимаю. Но если это так, то мы скоро узнаем об этом.       — Хотелось бы верить, что нет! Говорят, власть этого дунландца окрепла и многие люди из соседних кланов присоединяются к нему, а он, в свою очередь, обещает им хорошее вознаграждение за службу!       — Вот только где он берет это вознаграждение? — озадаченно почесал в затылке вождь.       — Не хотелось бы иметь такого сильного врага у себя по соседству, — с непонятной досадой продолжил Харэк. — Особенно когда не знаешь, что от него можно ожидать.       — Это точно, — согласился с ним Тремак. — Впрочем, ступай к семье, отдохни. И скажи Фоске, чтобы прибыл ко мне.       — Благодарю, вождь! — Харэк кивнул и удалился, а Тремак отправился в дом.       Гному отвели место в одной из многочисленных комнат. Через некоторое время явился и Фоска — местный мудрец и целитель. Его проводили в покои, где на кровати без движения лежал раненый.       — Что это такое? — возмутился Фоска. — Тремак! Зачем ты привез его к нам?       — Мира нашла его умирающим в лесу на севере, — ответил вождь.       — Ох, не нравится мне это, — тревожно произнес Фоска и принялся бормотать: — Дурной знак! Дурной знак!       — Ты сможешь его исцелить?       — Сложно сказать, вождь! Если боги природы посчитают, что он достоин жить, значит, он излечится. К тому же я ни разу не имел дела с гномами!       — Сделай все, чтобы поставить его на ноги, — спокойно попросил Тремак Фоску.       — Хорошо. Только Мира и Кара пускай мне помогают. Они заварили эту кашу, вот теперь пусть и расхлебывают.       Тремак дал свое согласие, после чего удалился, чтобы позвать девушек.       Мира и Кара, присоединившись к Фоске, стали помогать ему с гномом. Раздев его, старец обработал раны и зашил их.       — Он не такой уж и страшный! — неожиданно сказала Мира, а Фоска косо посмотрел на нее. — Я бы даже сказала, симпатичный. Воинственный — вот.       — Мира! — окликнула ее шепотом Кара. — Что ты говоришь?       — Что? Он, наверное, великий воин, раз у него столько шрамов на теле! — продолжила было Мира, но встретила холодный взгляд Фоски.       — Дрянная девчонка! — грубо бросил он. — Даже и не думай! Он гном, а ты человек.       — Велика разница! Мы с ним примерно одинакового роста… — усмехнулась Мира.       — Хочешь, чтобы люди на смех подняли тебя и всю твою семью? — начал сердиться целитель. — Не позорь отца! Выброси это из головы.       — Да хватит тебе, Фоска! — миролюбиво ответила Мира. — Я же в шутку! Конечно, я выйду замуж за славного воина из нашего клана…       — То-то же! — удовлетворенно ответил лекарь.       — …или за гнома! — добавила она после паузы, чем рассердила Фоску и развеселила Кару.       — Давай работай, а не болтай! Гном сам себя не вылечит! — пробурчал Фоска, вручив ей ведро с водой и тряпку для обтирания раненого.       — Как думаешь, Фоска, кто его подстрелил? — вмешалась Кара.       — Понятия не имею! — пожал плечами тот. — Свои же, наверное, и подстрелили. Гномы — чудной народ, нам не понять их обычаи.       — Жаль, что нам не удалось увидеть наконечники стрел… — с досадой сказала Мира.       — Что бы это вам дало? — спросил Фоска. — Вы глупые девчонки, лезете куда ни попадя. Молодежь! Вечно совершаете необдуманные поступки, а на нас ложится вина за их последствия. Забрели далеко на север, притащили этого гнома… Я же говорил вам, что в тех краях обитают опасные люди… Возможно, они и решили убить его. А впрочем, чего гадать, проснется — вот и спросим его! Хватит болтать!       Девушки переглянулись между собой, улыбнулись и продолжили обтирать гнома. Приведя его в порядок, Фоска ушел, а Мира и Кара отправились отдыхать: первая — в соседнюю комнату, вторая — к себе в хижину.       К полуночи в поселение прибыли пять человек верхом на лошадях. Их пропустили, а они, в свою очередь, потребовали аудиенции у вождя племени. Тремак между тем отдыхал после охоты. Когда в чертог зашел один из его воинов, он сидел за большим деревянным столом в окружении свиты, поедал жарившееся на углях мясо, попивал эль и участвовал в общей беседе.       — Вождь! — начал воин. — Прибыл Бармунд, сын Брога. Он желает говорить с тобой.       Харэк и Тремак переглянулись, и вождь, жуя, кивнул, чем выразил разрешение впустить гостя.       В зал вошли трое высоких и смуглых темноволосых людей, одетых в белые шкуры и меха. На лице у каждого из них росла густая черная борода. Оружие они оставили снаружи, ибо приезжим запрещено было иметь его при себе, пока они находились в доме вождя.       — Бармунд, сын Брога! — громким голосом поприветствовал Тремак их лидера. — Прошу, присаживайтесь за стол, поешьте с нами.       — Благодарю тебя, вождь Тремак, глава клана Черного Ворона! — ответил ему Бармунд.       Гости, подчинившись, сели на свободные места и приступили к трапезе.       — Какими судьбами к нам пожаловали люди Урдрека Бескровного? — поинтересовался вождь.       — Мы разыскиваем неприятеля… — заявил Бармунд и, выдержав паузу, продолжил: — Гнома!       — М-м… Гнома? В наших краях нет гномов, разве ты не знал? Они обитают в горах на севере! — насторожившись, но вместе с тем сохраняя беззаботный вид, заверил гостя Тремак.       — Да! Мне это известно, — язвительно сказал Бармунд. — Мы вступили в схватку с их отрядом как раз на севере, в горах. Я этого гнома хорошо приложил, а потом и столкнул с утеса! Но когда мы спустились в долину, то не обнаружили его.       — Может быть, вы просто не там искали? — с издевкой предположил вождь, а его люди начали хихикать.       — Может быть… — процедил Бармунд, медленно пережевывая мясо. — Вот только мы нашли следы крови на снегу и поломанные ветки деревьев на месте падения гнома. Его кто-то утащил с помощью лапника. Мы пошли по следам и наткнулись на недавнюю стоянку охотников. А уже их следы привели нас сюда, вождь! Странно, не правда ли?       — Ничего странного не вижу, — уверенно ответил Тремак. — Мы много где охотились в этом месяце. Но у нас нет ни гномов, ни орков, ни эльфов… Кажется, вы зря приехали.       Некоторое время они молча смотрели друг на друга, после чего Бармунд, перестав жевать, улыбнулся, перевел взгляд в свою тарелку и, нарушив молчание, заключил:       — Разумеется, вождь… Благодарю тебя за еду!       Тремак решил, что он велит соплеменникам собираться в обратный путь, но не тут-то было.       — Позволь узнать, прежде чем я уйду… А не прячешь ли ты этого гнома у себя в чертогах?       — Зачем мне это?! — пожал плечами вождь, прихлебывая из кружки.       — Может, людей твоих поспрашивать? Вдруг видели что? — напористо продолжил Бармунд.       Тремак изменился в лице и, повысив голос, ответил:       — Расспрашивай своих людей, а моих оставь в покое!       — Я надеюсь, ты не собираешься наживать себе таких врагов, как Урдрек? — не отступал Бармунд.       — Я не знаю, какие дела у вас с подгорным народом, но меня и моих воинов в них не впутывай. Ищи гнома в другом месте! — яростно бросил вождь.       — Что ж! Хорошо… — покорился Бармунд. — Но если мы узнаем, что вы прячете его, то обязательно вернемся, и не одни. И тогда… Ты лишишься своего нагретого места, вождь! — пригрозил он Тремаку, а тот, в свою очередь, вскочил из-за стола и выкрикнул:       — Не забывай, где ты находишься, дунландец!       Обстановка в зале начала накаляться, а свита Тремака повставала со скамеек и медленно стала окружать гостей.       — Спокойно, вождь! — сменив тон, произнес Бармунд. — Я всего лишь хочу уберечь тебя от необдуманных поступков, я на твоей стороне.       — Еще одно оскорбление… И хозяин не дождется своего послушного пса! — зло ответил ему Тремак.       Бармунд, улыбаясь, кивнул и со своими товарищами направился к выходу.       — Чуть не забыл! — добавил он, остановившись. — Я отдал твоему человеку один предмет, ведь мне нельзя было заходить в твои чертоги с оружием. Я нашел его на месте падения гнома… Кто-то оставил его там. Это тебе мой подарок, вождь. На память о нашем разговоре.       После этого дунландец удалился из зала, а уже на улице он и его соратники запрыгнули на коней и ускакали за пределы поселения.       Тремаку принесли упомянутый предмет, замотанный в ткань, и положили перед ним на стол. Развернув тряпку, он увидел небольшой топорик, на рукояти которого была высечена буква «М». Это оружие он подарил дочери, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Видимо, она оставила топор, когда рубила еловые ветки, чтобы соорудить для гнома носилки.       Сама Мира между тем сидела возле раненого и наблюдала за тем, как он медленно и тяжело дышит, изредка подрагивая. Тремак зашел в комнату и, опустившись рядом, вернул ей топор.       — Где ты его взял? — озадачено спросила она.       — Люди Урдрека привезли, — ответил он. — Ты потеряла его, когда нашла гнома.       — Они приезжали за ним?       — Да.       — И что ты им сказал? — с тревогой спросила Мира.       — Чтобы поискали в другом месте.       — Они теперь знают, что он у нас? — встревожилась она.       — Не бойся, они не сунутся к нам! — успокоил ее Тремак.       — Спасибо, что не выдал его! — сказала Мира, обняв отца.       — Я не мог поступить иначе. Ты отчего-то привязалась к нему… — озабоченно проговорил он. — Но, когда он поправится, нам придется отправить его домой, к сородичам. Как только закончится зима.       — Я понимаю… Но знаешь, они так отличаются от нас и так на нас похожи!       — Они упрямые и грубые. Тебе он не понравится, когда очнется, уж поверь мне.       — А еще я слышала, что они хорошие воины! — радостно воскликнула Мира.       — Да, я тоже слышал.       — И они могут перепить любого из наших мужчин, если дело дойдет до эля!       Тремак ничего не ответил, лишь рассмеялся, и они еще некоторое время посидели возле гнома, после чего отправились спать.       Прошло несколько дней, а гном все так же лежал без сознания, хотя раны его затягивались намного быстрее, чем у любого из людей. Мира стала все свободное время проводить в доме отца, разговаривая с ним, расчесывая его жесткие волосы, и однажды даже заплела его бороду в косички.       Но, как бы ни старалась девочка привести его в чувства, гном по-прежнему безмолвно и неподвижно лежал на своей кровати.