Праздник, который рядом с тобой

__________       В последнее время Тони чувствовал себя на удивление хорошо — он решил взять на вооружение тактику Питера — получать удовольствие от процесса вне зависимости от того, насколько далек или близок его результат.       Также по рекомендации Лорен он всё же сходил несколько раз к ее коллеге, это помогло снять некоторые психологические зажимы и внутренние противоречия, избавиться от излишней тревожности и уменьшить дозы алкоголя.       И теперь он просто отпустил ситуацию и наслаждался своей влюблённостью. На протяжении долгого времени он выносил это чувство за скобки повседневной жизни, убирал его в ящик со стикером «неприглядные секреты Тони Старка», рефлекторно отдергивался от любого напоминания о своём влечении и тщательно скрывал его даже от себя самого. Отгораживался, отмораживался, отторгал, как орган после трансплантации.       Теперь же можно было просто поддаться этому течению и немного понежиться в его тёплых волнах. В конце концов, на своём пятом десятке лет он уже особо и не рассчитывал испытать всё это вновь — падающее в желудок сердце, беспричинную радость, разгоняющийся пульс и глупые порывы. Всё это, думал он, осталось где-то в глубокой юности, с коротким рецидивом во времена Пеппер.       И раз он, черт возьми, оказывается, ещё не окончательный эмоциональный импотент, то возьмёт от этого всё, до чего дотянется.       Поэтому он привычным движением выводит голограмму из зала, куда только что ушел вернувшийся с пробежки Питер. Да, сейчас он будет танцевать. Тони начинает улыбаться уже заранее. Он думает о том, что в подходящий момент расскажет парню о своих чувствах и закончит уже их пляски, давая ему выбор. Согласится — они попробуют, нет — будет жить дальше, стараясь не мучать себя мыслями о том, что мог бы легко получить еще год назад. __________       Но подходящий момент всё никак не наступал, потому что Питер начал пропадать вечерами.       Сначала Тони не обратил на это особого внимания — мало ли дел может быть у работающего на двух работах, одна из которых супергеройская, студента, который, к тому же, планирует окончить университет на год быстрее своих собратьев.       Но когда отлучки начали приобретать регулярный характер, пришлось признавать очевидное — Питер бегал на свидания. Пару-тройку раз в неделю, когда он уходил из офиса или мастерской не позже семи, и гарантированно в субботу вечером (хотя раньше всегда с пятницы до понедельника безвылазно сидел на Базе), причём возвращался обратно только к утренней тренировке. Немного уставший, но довольный, с горящими глазами и в отличном настроении.       Каждый раз Старк с болезненным любопытством поглядывал на его белую гладкую шею в поисках характерных отметин, боясь представить, что почувствует, если однажды их там все же увидит.       Бог свидетель, Тони настраивался вести себя разумно и благородно, но ничего не мог поделать с бурлящим кислотным варевом внутри — благодушный настрой растворялся в нем изо дня в день все полнее. Он все меньше смотрел на Питера, зато отпускал на его счёт все больше прежних юмористических замечаний и колкостей на грани фола.       «Омайгад, Аланис Моррисет — это слишком по-гейски даже для тебя, карапуз»       «Вау, симпатичная футболка, а мужские такие же были?»       «Питти, а зачем ты ухо проколол, имеющихся дырок в теле уже не хватает?»       Пожалуй, иногда он все же переходил грань.       Питер закатывал глаза и улыбался наставнику меньше обычного, но сдерживался, не переходя на ответные шпильки. Видимо, свидания проходят слишком удачно, чтоб расстраиваться из-за пустяков, думал Тони.       Средствами слежения он до сих пор пользоваться не начал, предпочитая оставаться по крайней мере без документальных свидетельств, которые будут жестоко подкармливать его фантазию. Пару раз, пеленгуя телефон юноши, обнаруживал его в клубах и барах, один раз — в ресторане с панорамным видом. Подкинутая воображением картинка того, как парочка наслаждается своим шоколадным фонданом, наблюдая огненный закат над крышами Манхеттена, выбила Тони из колеи так сильно, что он отказался от идеи шпионить дальше.       Всё же одно дело — просто видеть счастливого Питера, другое дело — видеть Питера счастливым рядом с кем-то другим. К этому он ещё определённо не был готов.       Допив бутылку виски, вытащенную из-под стола в опустевшей мастерской, Тони углубился на пару часов в эксперименты с тягой. После долгожданного успеха он обернулся к соседнему столу, чтобы поделиться радостью, потому что это уже рефлекс — делиться с Питером радостью. Но того опять не было, и эта царапающая внутри тоска ощущалась почти физически.       Интересно, а самому Питеру было так же плохо тогда, раньше? Старку почему-то вспомнился момент, как мальчишка пытался подержать его за руку после обработки какой-то особо глубокой рваной царапины на основании большого пальца. Тонкая кисть легла на запястье, погладив выпирающую косточку, но Тони аккуратно вывернул свою забинтованную ладонь и, потрепав Паучка по голове здоровой рукой, унёсся к себе, приговаривая что-то про вечеринку. Тем вечером таблоиды наперебой выкладывали его фото в обнимку с шикарной белозубой доминиканкой, которая улыбалась ему всю ночь так же ослепительно и глуповато, как на тех фото, не понимая, кажется, большей части и тех немногочисленных фраз, что он отпускал.       Тогда он заметил, конечно, недельное отсутствие Пита в мастерской и его слегка потерянный взгляд после. Но, стараясь отделаться от гадкого привкуса вины, он убедил себя, что таков уж порядок вещей — юные мальчики справляются с нереализуемыми мечтами с помощью подушки и слез, а взрослые дяденьки — с помощью подушки, подложенной под чужие бёдра.       Может, сейчас прибегнуть к этому же средству? Почему-то от одной мысли об этом плечи Старка слегка передернулись. __________       В день — вернее, поздний вечер — когда Питер пришёл с цветами, все окончательно пошло под откос.       И ведь он честно хотел прошмыгнуть никем не замеченным в свою комнату, чтобы скрыть небольшой, но очень нежный и стильный букет белых ранюнкулусов от чьих-либо глаз. Оставить в ресторане или выкинуть по дороге не поднялась рука — ему впервые подарили цветы, причём подарили от всего сердца, именно ему и его любимые. Это согревало душу и заставляло улыбаться про себя.       Но ни в одну емкость из имеющихся в комнате цветы с мясистыми стебельками не влезли, поэтому, предварительно разведав обстановку на предмет присутствия кого-то из команды, Пит все же двинулся в сторону кухни. Он же не предполагал, что в полутёмное тихое помещение, окружённое, казалось бы, сонным сумраком, вдруг ввалится с улицы добрая часть команды. Они, видите ли, вышли встречать Тора и увлеклись там катанием на молоте.       Шумные, слегка выпившие и разгоряченные, они расположились на мягких поверхностях гостиной зоны, включили свет чуть ярче и все же заметили Питера, который как раз закрывал воду, залив кувшин с букетом почти доверху.       — Ба, красавчик, да ты встречаешься с каким-то олдскульным джентльменом, как я погляжу! — сразу бросилась к парню Наташа, приобнимая того за плечи.       — Здрасьте, да, я это… уже уходил, спать пора и все такое, — смущенно забормотал Пит.       — Ну уж нет, мой юный друг! — загрохотал Тор. — Мы так давно не виделись, я жажду твоего прекрасного общества! Давай, присаживайся с нами, угощайся дарами дальних миров, — он уже наливал своей огромной рукой в невесть откуда взявшийся стакан жуткого асгардского пойла, которое он исправно притаскивал в каждый визит. — Означает ли в вашей культуре подношение цветущих растений то же, что и в нашей — знак особого расположения?       — О да, ещё как, — едко встрял Старк. — Говорят, есть прямая корреляция между степенью расположения и количеством цветущих растений в композиции. Исходя из этого, я бы сказал, что нашего Пита недооценивают.       Питер вздохнул и обернулся к озадаченному Тору:       — Это неправда. Степень расположения вовсе не всегда связана с количеством потраченных на объект симпатии денег.       — Вот именно, Тони, помолчи уж, а то сейчас окажется, что только ты со своими вечными понтами и можешь выражать настоящее расположение, а мы, простые смертные с пятизначным доходом, в пролёте, — нахохлился Брюс.       Тони в знак мира вскинул руки ладонями вперёд и отпил из низкого пузатого бокала.       — Ладно, ладно, забыли. Но все же, шкет, почему этот загадочный «джентльмен» никогда сам не привозит тебя домой, а на такси отправляет?       Питер покатал асгардский эль по нёбу, скептическим взглядом на Старка давая тому понять, что не планирует поддерживать этот разговор.       — И вообще, почему ты нас до сих пор не представил? Мы же практически твоя семья, как ни крути. Если он какой-то извращенец или придурок, мы обязаны открыть тебе на это глаза.       — Мистер Старк, это как бы личное, да?       — Да мы поняли, что личное. Ты же ни слова никогда не говоришь, а почему? Стесняешься его? Что не так — страшненький? Ростом с Джеки Чана? Говорит «доброго времени суток»? Или вообще веган?..       Питер выбивал пальцами дробь по стойке бара и чувствовал, как на него накатывала глухая парализующая усталость. Он правда очень, очень устал. Устал притворяться, что не влюблён до рези в глазах. Что полностью доволен своей жизнью. Что не лежит ночами в центре огромной кровати, обхватив руками подушку до побелевших костяшек в попытке справиться с давящей пустотой вокруг.       А Тони все никак не мог прервать свой стендап. Юмор в нем с каждой следующей репликой все больше замещался желчью, и Тони это чувствовал, слышал, что уже никто не смеётся, видел, как Питер, опустив голову, смотрит на свои тонкие пальцы, выстукивающие рваный ритм. Но уже не мог остановиться — гремучий коктейль из ревности, неудовлетворённой тяги и виски, настаивавшийся в нем давно, полыхал от случайной спички белого букета, испепеляя все вокруг.       — … ну же, карапуз, скажи нам по крайней мере имя счастливчика, которому досталось твоё трепетное сердечко — хоть этого же мы достойны? Вдруг придётся парные приглашения подписывать? Или он какой-нибудь Мюррей, Марвин, Лэсли, что в приличном обществе и озвучить нельзя? — Старк лез за льдом уже в полной тишине. Даже Питер перестал отстукивать свой ритм, положил руки спокойно перед собой, выдохнул и поднял глаза. Взглядом мельком зацепил Наташу, уловив ее едва заметный кивок одними ресницами.       — Тони…       Старк застывает рядом с открытым холодильником каменным изваянием, как будто оттуда на него взглянула горгона Медуза. Он впервые слышит, как Пит называет его по имени.       — … ради всего святого, Тони, — уставшим голосом продолжает Питер. — Это ты. Всегда был ты, и, согласно моим неутешительным прогнозам, и дальше будешь тоже ты. Так странно, что ты сам не видишь, неужели это было не очевидно?.. В общем, я не знаю, откуда у тебя взялось столь навязчивое желание это услышать, да ещё и прилюдно, но вот, пожалуйста, я говорю — это ты.       Он смотрит в глаза повернувшемуся мужчине спокойно и открыто. Тот все ещё, кажется, в лёгком ступоре, и никак не может выбрать, на чем остановить взгляд — на глазах напротив, бледных руках с веснушками, лежащих так близко, или стакане с золотистой жидкостью, стоящем рядом. Тони приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого может сделать только глубокий вдох, отчетливо слышный в звенящей тишине комнаты.       — Вау. Сегодня тот самый день, когда я лишил великого и ужасного Тони Старка дара речи. Пойду отмечу в календаре, чтобы вдруг не забыть.       Мельком радуясь, что разливающийся по венам адреналин не даёт глазам наполниться слезами, Пит на остатках самообладания успел добраться уже практически до двери, как неведомая сила резко остановила его движение и вжала назад, спиной в горячее, обволокла со всех сторон, выдохнула над ухом его имя.       — … ну уж нет, есть предложение получше — отметить это день в календаре как тот, когда мы каждый год будем — не знаю? ходить в дурацкие рестораны с панорамным видом и дарить друг другу всякую ерунду? — для постороннего наблюдателя голос Тони звучал нормально, но Питер слышал, насколько тот взволнован, чувствовал, как заходится сердце в груди, плотно прижатой к его спине.       Сердце самого Питера билось так, что, кажется, только перехватившая поперёк рёбер твёрдая рука не давала ему выпорхнуть наружу и взмыть в стратосферу.       — И напоминалку в телефоне поставишь? — еле слышно прошептал Пит, опустив свою ладонь поверх руки, лежащей на его груди и чуть откидывая голову назад на плечо стоящего за ним мужчины.       — Поставлю, — Тони, наконец, развернул его лицом к себе, не отпуская, провёл тыльной стороной кисти по щеке, и останавливаясь на подбородке, приподнял лицо Питера к себе, заставляя того поднять взгляд. — Поставлю три тысячи напоминалок, чтобы точно больше не пропустить ничего важного, — он закинул руку юноши за свою спину, а сам обхватил Питера в крепкое кольцо, положив одну руку на лопатки, а другую на затылок, не оставляя тому ни единой возможности отстраниться.       — П-поцелуешь? — замирая, прыгающим от волнения голосом спросил Пит, не понимающий, почему Тони медлит, оглядывая снова и снова его лицо.       — Дай насмотреться, чудо, — усмехнулся мужчина, приближаясь своим лбом к чужому. Прикрывая глаза, легко потерся носом о гладкую щеку, и, наконец, коснулся чуть раскрытых губ своими.       Питер никогда не верил в буквальность выражений про почву, уходящую из-под ног, но да, это оно. Пол с потолком несколько раз стремительно поменяли своё положение, оставляя в центре завертевшегося пространства вкус поцелуя, мягкость чужих губ и контрастирующую с ними колючесть щетины. Они не углубляли поцелуй, барахтаясь на его поверхности, как на нагретом солнцем мелководье, обещающем целый океан наслаждений за собой, по молчаливому согласию решив отложить момент погружения. Спустя некоторое время Питер был вынужден открыть глаза и ухватиться покрепче за Тони просто из боязни не удержать равновесие, потому что голова шла кругом вполне буквально.       Слабый шорох со стороны дивана напомнил парочке, что они по-прежнему не одни в комнате. Питер уткнулся лбом в плечо мужчины и бросил оттуда смущенный взгляд в сторону команды, не издавшей за последние минуты ни звука, будто боясь разрушить момент.       — Ничего-ничего, продолжайте, я пусть и не люблю ромкомы, но вот вы двое очень органично смотритесь в этом сценарии, — салютуя пивной бутылкой, подал голос Клинт, получив тотчас тычок под рёбра от Наташи. Судя по слегка красным глазам, ей романтические комедии очень даже нравились.       Бестактная фраза, тем не менее, вывела компашку из оцепенения — они расслабились, захлопали и издали несколько радостных возгласов, среди которых можно было разобрать «ну наконец-то» и «почти до пенсии дотянули».       — Прошу простить, но мы вас оставим, — возвращая себе привычный контроль над ситуацией, прервал их излияния Старк. — На свежеиспеченных правах должен узнать кое-что у восьмилапого.       Старк легко подхватил не ожидающего этого Пита и закинул худощавое тело на плечо, быстро вынося его с кухни под возмущённые писки.       В спальне он сбросил юношу на кровать и, не удержавшись, снова втянул его в жадный поцелуй, раздвигая губы языком и вторгаясь внутрь, оглаживая ладонями лицо и плечи, поддаваясь притягивающим к себе конечностям, уже оплетающим поясницу и бёдра. Когда Питер потянул край его футболки вверх, Тони не без усилия оторвался от головокружительного жара и сел, взъерошивая волосы и похлопывая себя по щекам.       — О-ох, Пит, подожди… — восстанавливая дыхание, негромко сказал Старк в окружающей темноте. — Пятница, свет на двадцать процентов.       Тони замер, залюбовавшись растрёпанным мальчишкой с красными губами и затуманенным взглядом, который приподнялся на локтях и, казалось, готов был снова наброситься на него.       — Малыш, не сочти меня ревнивым чмошником, но давай все же поговорим об этом.       — Мм… — поплывший Питер с видимым трудом сосредоточился на вопросе. — Давай, о чем?       — Цветы, и эти твои вечерние похождения, ты не подумай, что я тут с ходу решил заявить свои права или что-то в этом духе, но хотелось бы всё сделать… правильно, что ли? Не хочешь сначала там закончить? Чтобы, так сказать, нам не начинать на зыбком фундаменте каких-то полуизмен?       — Ой, Тони, такой ты балбес все-таки, — беззлобно закатил глаза Питер, более-менее пришедший в себя. — Давно вроде знакомы, неужели ты мог подумать, что я с таким энтузиазмом брошусь тебе на шею, имея какие-то отношения?       — Не, это совершенно не в твоём духе, поэтому я немного в замешательстве. Прольёшь свет на происходящее или хочешь ещё покуражиться над стариком?       Пит вздохнул, поднимая глаза к потолку.       — Ну, в общем… не хожу я ни на какие свидания. Ребята взяли меня в состав группы, выступаем в разных местах. Иногда как подтанцовка, иногда как разогревающие танцпол, иногда с отдельными номерами, как часть всяких перформансов. Ну то есть это прям как реальная работа, за деньги.       — Прости, конечно, но неужели тебе зарплаты в SI не хватает? — удивленно вскинулся Старк на упоминание о деньгах.       — Хватает, дело не в том. А в том, что, когда тебе готовы платить за то, что ты делаешь — в этом есть отдельный кайф. Это уже не просто хобби для души — это отдача, признание, если тебе угодно. Это вдохновляет.       — Ого… неожиданно, врать не буду. Но почему ты так тщательно это скрывал?       — Если честно, — потупился Питер, — мне от этого всего малость не по себе. Стыдно, что ли. Не то, что я танцую, а то, что делаю это в ущерб паучьей деятельности. Вместо того, чтобы шляться по улицам, отлавливая жуликов и мелких наркоманов, кручу задницей в душных клубах…       Тони, к тому времени перебравшийся поближе к Питеру и поглаживающий его то по ноге, то по спине, чуть сжал его лодыжку.       — Малыш, ты прекрасный человек, из всех, кого я знаю — вообще самый лучший. И заслуживаешь побыть счастливым, правда. Нельзя класть всю жизнь на собой же воздвигнутый алтарь, взяв на себя непомерные обязательства и медленно загибаясь под их гнетом. Если на этом этапе жизни твоя душа поёт от публичных выступлений — наслаждайся ими, не мучая себя размышлениями о гипотетических упущенных возможностях погеройствовать.       — Звучит как оправдание для собственной совести.       — Потому что иногда нам это нужно. Если каждый раз, покупая кофе за три бакса, ты будешь думать о том, что мог бы вместо этого потратить их на благотворительность, то ни к чему хорошему эта дорожка тебя не приведёт. Ты делал и делаешь для этого города многое, и ты можешь сделать теперь что-то и для себя. Подвиги успеют тебя найти, в этом я, к своему постоянному ужасу, уверен, — грустно усмехнулся Старк.       — Спасибо, мистер Старк, — шепнул из полумрака Пит. Уже не в состоянии сдерживаться и продолжать разговор, он сел на колени и прильнул к мужчине со спины, давая волю рукам, исследуя все то, на что так долго смотрел со стороны. Бегал ладонями по широкой спине, загорелой шее и рукам, наклоняясь вслед за движением и жадно вдыхая любимый запах, которого раньше всегда не хватало, всегда приходилось довольствоваться крохами, собирая и те украдкой. — С ума по тебе схожу, Тони…       Старк застыл, не имея возможности самому дотронуться до Питера со своего места, поэтому он прикрыл глаза, чуть подался спиной под жадные руки и растворился в моменте. Да, поглотить мальчишку всего, целиком, хотелось зверски, но и сдаваться в его власть было мучительно приятно. Впрочем, когда тот обвёл языком край ушной раковины и скользнул зубами по шее к верхнему позвонку, терпение лопнуло, Тони резко развернулся, подмял Паучка под себя и повторил всё то, что сейчас проделывали с ним, добавляя от себя виртуозных акцентов на самых чувствительных местах.       Питер отзывался на каждое прикосновение всем телом, подставляясь под ласки, вбирая с живой готовностью все, что Старк может ему предложить, и таял, и плыл, и задыхался в этом затягивающем его водовороте чужого желания.       — Питти… На вкус ты такой же сладкий, как я представлял, только в тысячу раз лучше… я хочу облизать каждый крошечный кусочек твоего тела, — едва не рычал мужчина, приникая к гладкой белой шее губами и задирая олимпийку.       Когда большой палец сделал круг вокруг соска и потер его затвердевшую темную кожу, Пит, до этого обходившийся частым поверхностным дыханием, издал тихий стон, закусывая губу.       — И все, детка?.. — Старк переместил руку к другому соску и слегка сжал между указательным и средним пальцами. — Ты же у нас такой разговорчивый обычно, такие умные речи толкаешь по любому поводу, — Тони пробежался пальцами между тазовыми косточками под свободной резинкой штанов, — а тут и двух слов от тебя не добьёшься, что так?       — Аммммх… мистер С-старк…       — О-о, как красноречиво, мистер Паркер, — оставив за собой дорожку засосов на груди, Старк слегка покусывал ключицы, на которые так давно залипал, избавляя парня от мешающейся им одежды. — И чего же ты от меня хочешь, м?..       — Тони… Тони, я… пожалуйста! — сбивающимися выдохами пытался что-то ответить Питер. Возбуждение, дошедшее до края, которого он ещё в жизни не видел, настойчиво требовало внимания к самой чувствительной части, которая пока что истекала в его трусах в полном забвении.       — Пожалуйста — что, малыш? — ввинтился языком в нежное ухо мужчина. Он продолжал удерживать себя чуть на весу так, чтобы к подрагивающему члену Паркера ничего не прикасалось.       — Ну То-о-они-и, — всхлипывая, Питер подкинул бёдра в поисках хоть какого-то трения в болезненно уже твёрдой паховой области…       — Ну уж нет, детка, — крепко удерживая его таз на месте одной рукой, мужчина сместился в сторону ровно настолько, чтобы Питер не имел возможности об него потереться. — Ты же не думал, что все будет так просто, что я не накажу тебя за все те издевательства, которым ты меня подвергал? — жарко прошептал Тони, проведя широкую влажную полосу от основания шеи до самого уха.       — Боже, о чем ты, мгххх?.. — стонал парень, судорожно хватаясь пальцами за рубашку Старка.       — Как о чём, котёнок, а помнишь все те разы, когда ты стаскивал футболку в мастерской, якобы случайно что-то на неё пролив? — ещё один жадный засос в подключичной ямке. — Или твоя привычка выйти невзначай после душа в одном полотенце, хмм? — Тони одним движением до конца стянул с Питера футболку и, удерживая его по бокам бёдрами от дальнейших рывков, снова пробежался затейливыми спиралями между грудью и прессом. — Ради всего святого, Паркер, однажды ты в таком виде вышел на кухню и терся вокруг, пока я жарил бекон, как специально подлезая под руку! — пальцы сильно сжались вокруг соска, чуть оттянув его. Питер зашёлся в особо коротком и высоком стоне, даже забыв удивиться этим откровениям — Тони всегда казался совершенно равнодушным ко всем попыткам Питера блеснуть в его присутствии своими привлекательными сторонами.       — Тоони, ну прости, но мне … ааах! тоже было тяжело, — ко лбу Питера прилипли влажные от пота локоны, глаза были затянуты влажной дымкой, а таз непроизвольно дёргался каждые пять секунд в надежде на разрядку.       — Ты был очень плохим мальчиком, Питер, — громко шептал Старк, — и я не разрешал тебе себя трогать, — мужчина силой вернул на место потянувшуюся было к эрекции кисть. — Теперь тебе придётся доказать, что ты исправился.       — Я больше… больше не буду?.. — Пит не понимал, чего от него хотят, но был готов на что угодно, чтобы Тони дал ему больше. Руки, которыми Старк не разрешил дотрагиваться до собственного члена, он положил мужчине на ягодицы и безуспешно пытался опустить его на себя.       — Ну конечно же ты будешь, от тебя теперь и тряпкой не отмашешься, да? — Тони опять немного властно поцеловал парня, облизав его рот предельно глубоко, — ещё предложения будут?       Питер вскинул на него почерневшие глаза и в его глазах мелькнула сумасбродная идея. Он крепко ухватил нависающего Тони за ягодицы и, используя свою силу, придвинул его выше на себя так, что пах мужчины оказался аккурат перед его лицом. Оторопевший от такой прыти Старк молча наблюдал за происходящим, шумно дыша. Питер, не дожидаясь пока запас смелости иссякнет, встал на локти и приспустил с Тони штаны вместе с бельём, освобождая твёрдый член с уже довольно влажной головкой.       Зачарованно посмотрев на открывшуюся ему картину, Питер шумно сглотнул и, открыв рот, положил кончик себе на язык, одновременно поднимая взгляд на Старка. Тот наблюдал за происходящим совершенно чёрными глазами, а, встретившись с Паркером взглядом, коротко прошипел что-то невнятное и пропустил свои пальцы сквозь каштановые кудри, явно еле сдерживаясь, чтоб не сжать покрепче.       Питер, не отводя глаз, облизал головку, пощекотал уретру кончиком языка, и помогая рукой, обвёл себя ребристой головкой по губам.       — Черт, Паркер-р-р! с ума меня сведёшь… как такие невинные глазки сочетаются с такими выходками, а?.. — прозвучал грудной голос с тяжёлыми вдохами.       Вместо ответа Питер наклонил голову чуть сильнее и взял в рот, сколько смог, с довольным мычанием. Это было определённо не самое удобное положение, особенно для новичка, но полноценный минет и не был целью мероприятия. Юноша сделал несколько всасывающих движений, стараясь убирать зубы и создавать вакуум, потом, восстанавливая дыхание, снова облизал весь пенис от самого основания вверх, и повторил те же действия ещё пару раз, посматривая наверх, пока Старк все же не ухватил его за кудри и, не удержавшись, толкнулся пару раз в тёплое горло. Питер, разумеется, закашлялся, а Тони с довольной усмешкой отстранил его голову и, вернувшись на исходные, долго целовал его, покусывая влажные губы.       — Прости, малыш, не удержался, ты слишком соблазнительно выглядел… такой покорный, такой принимающий… самый лучший, мой мальчик, — и он опустился, наконец, всем телом на Пита, выбивая из того стон не то облегчения, не то требования большего.       Выцеловывая гладкий изгиб плеча, Тони двигался на нем мягкими толчками, создавая нужное трение. Под закрытыми веками у Питера расползались цветные круги, а кровь в венах, казалось, бежала с утроенной скоростью, поднимая температуру тела едва не до кипения. Рвано подбрасывая бёдра навстречу плавным движениям Тони, вжимаясь в него грудью, Питер будто растекался, он уже не осознавал своего тела и окружающей обстановки, где он и что он делает, а чувствовал только миллиарды своих нервных окончаний, каждое из которых хотело ещё больше Тони, его запаха, веса тела, вкуса его кожи.       Тот, почувствовав уже замирающее на каждом вдохе дыхание, не удержался — быстрым движением стянул с Пита его свободные штаны, обхватил их обоих своей большой ладонью и под обрывочные всхлипы Питера привёл их к оглушительному финалу, прикусывая нежную кожу под шеей до бордового следа.       Ладонь отдышавшегося мальчишки легла на лицо Тони и мягко притянула к своим губам, потому что даже оргазм не заглушил эту потребность в близости, в доказательстве их чувств, в запредельной нежности. Тони, готовый давать все это бесконечно, целовал его снова и снова, пока на очередном движении Пит не дёрнулся, слегка пискнув.       — М?..       — Ничего, все хорошо, — опять хотел углубиться в поцелуи Питер.       Тони осторожно коснулся его губами ещё раз и чуть отстранился, оглядывая лицо перед собой.       — Ох, ну ничего себе. Похоже, скоро мир ожидает новая сенсация — Старк, сменивший имидж.       Питер непонимающе смотрел на мужчину, пока тот не продолжил:       — Бриться, говорю, нужно полностью — ты бы видел сейчас свою красную мордашку. Губы потрескавшиеся — я тебя, наверное, в какое-то повреждённое место уколол, да?       Питер испуганно распахнул глаза.       — Боже, Тони, ты серьезно? Сбреешь свою бородку из-за меня?..       — А чего ты так переполошился? — с ехидцей уставился на него Старк. — Думаешь, без неё будет уже не тот компот?       — Н-нет, — неуверенно протянул Питер. Он, конечно, будет любить Тони в любом виде, но только что осознал, что никогда не видел его вживую без растительности на лице.       — Тем более, с молодым любовником мне теперь не помешает сбросить пару лет, — Тони игриво прикусил его за уголок челюсти, а Питер завис на долю секунды, прежде чем до него дошло, что «молодой любовник» — это, вообще-то, он сам, после чего немедленно залился краской смущения.       Тони рассмеялся, откидываясь на подушки и притягивая Питера к себе.       — Такая стесняшка. А мне-то казалось, ты уже совсем вырос.       — Именно это я и пытался изобразить. И, судя по тому, что сейчас мы здесь — получилось неплохо, м? — пришёл в себя Пит.       — Конечно, очень взрослый Паучок, — поцеловал его в затылок Старк. — Пошли в душ, проверим, насколько именно?..       Питер замер в нерешительности. Недавний оргазм чуть притушил его смелость, и теперь он не был точно уверен, что готов пойти дальше. Ведь душ — это уже полностью обнаженное тело рядом, горячие пальцы в чувствительных местах, не говоря уже про член — господи, да Питер его в рот-то еле засунул, неужели он поместится в его заднице?..       — Детка, ты слишком громко думаешь, пойдем, — Тони протягивал ему руку, стоя рядом с кроватью, — мы не зайдём дальше, чем ты захочешь, но я бы очень хотел поближе тебя рассмотреть.       Все еще немного смущенный Питер последовал за Старком в огромную ванную с зеркалом во всю стену. Увидев этот дизайнерский ход, Пит забыл про свои метания и расхохотался.       — Боже, Тони, ты и впрямь сделал себе ростовое зеркало в ванной? И как, оно способно отразить твоё огромное эго целиком?       Тони невозмутимо пожал плечами.       — Я хорош и извиняться за это не буду.       В подтверждение своих слов он скинул с себя давно расстёгнутые брюки и потянул майку вверх. Питер загипнотизировано замер на месте, упершись ягодицами в столешницу с раковиной и сглатывая набегающую слюну. Совершенно обнаженный Старк стоял перед ним в полный рост, нисколько не смущаясь происходящего.       — Питти, тебе помочь? Или справишься? Давай, я видел это прекрасное тело только частями, а теперь жажду единой картины.       Когда-то Питер читал, что в медитациях самое сложное — успокоить свой разум и избавиться от нескончаемого потока мыслей, генерируемых мозгом. Но, сколько бы раз он ни пробовал этого добиться, ему никогда не удавалось погрузиться в это блаженное состояние — ни взгляд на пламя свечи, ни пение мантры, ни часовое сидение в позе лотоса на крыше не помогали освободить голову от вихря вспыхивающих импульсов.       И вот теперь, снимая с себя остатки одежды под пристальным взглядом Старка, он, наконец, достиг нужной степени просветления — в голове было пусто до такой степени, что он физически чувствовал эхо своего дыхания в черепной коробке.       Все его существо было сосредоточено на жадном разглядывании совершенно голого мужчины, стоящего перед ним в ожидании. Медитация на тело Тони Старка — новое слово в достижении нирваны.       Опустив взгляд от краснеющих шеи и плеч ниже по его обнажающемуся телу, Тони слегка хмыкнул.       — Либо тебе так нравится зрелище, которое каждый день видит моё зеркало, либо собственный стыд тебя заводит, малыш.       Слова доносились до Питера как сквозь толщу воды, поэтому он не успел ни уловить их смысла, ни заметить в них подрагивающие нотки. Тони был заворожен ничуть не меньше и пытался спрятаться за привычной слегка развязной манерой. Он сделал шаг навстречу и с замиранием положил пальцы на грудь совершенно неподвижного Питера, который продолжал во все глаза рассматривать его, как одно из чудес света.       Провёл рукой вниз, обводя каждый кубик идеального пресса. Очертил красивое рельефное плечо, спустился к внутренней части локтя, вывел там невесомую петлю и скользнул вместе с мурашками, побежавшими от этого невинного прикосновения, обратно. Он уже столько раз видел почти всё из того, что теперь стояло перед ним, кроме, разве что, идеально ровного члена с яркой головкой, который подрагивал от каждого прикосновения к беззащитной коже, что не должен, казалось, быть так поражён. Но смотреть на всё это целиком, знать, что теперь это принадлежит тебе, что можно дотронуться где угодно, поцеловать, прикусить и прижать к себе — от этого перехватывало дыхание.       Он придвинулся ещё чуть ближе, и прикосновение чужого тела к его пенису вывело, наконец, Пита из его оцепенения — он глухо ахнул и ухватился руками за опору позади себя. Тони опустил голову и провел жарким дыханием вдоль ключицы, нежно прикусив ее после.       — В жизни не видел ничего прекраснее тебя, Пит, — простонал Старк куда-то за тонкое ухо и сам удивился тому, что это была чистая правда. Никогда ещё мужские тела не оказывали на него такого эффекта. Даже в период юношеских экспериментов он видел в них скорее источник новых ощущений, всегда оставляя пальму первенства за стройными упругими женскими формами. Но сейчас, здесь, исследуя пальцами покрытую лёгким загаром кожу с мелкими родинками, он открывал в себе нечто новое.       Желание впитать Питера в себя, растерзать на миллион крошечных кусочков и присвоить его полностью соседствовало с тягой поставить его на недосягаемый пьедестал, как работу античного скульптора, поклоняться издалека, запереть в сейфе от посторонних взглядов навсегда. На границе этих противоречивых стремлений Тони покрывал своё новообретенное сокровище горячими влажными поцелуями, слизывая с гладкой кожи его дурманящий вкус.       Опустившись на колени, он прошёлся языком по всем переходам тонких очертаний молодых мускулов, по венке в паху, по нежной коже в складке бедра. К этому моменту Питер успел напрочь забыть о том, что они собирались лишь невинно помыться, настолько горячей волной желания захлестнуло его по новой. Когда он вынырнул из своего полузабытья, то Старк, стоявший перед ним на коленях на мягком ворсе ковра, бегал пальцами по напряжённым донельзя бёдрам и подбирался поцелуями к члену, который уже едва не разрывался от возбуждения.       — Ммммхм… Тони, мы же… мы ж-же хотели сначала в душ…       Старк поднял на него затопленные чёрным глаза, крепко сжимая упругие ягодицы в ладонях.       — А потом я решил, что могу тебя просто вылизать, как котёнка… — не отрывая взгляда, он провёл языком по твердому члену и, не прерывая движения, опустился на него ртом.       Импульс, пробежавший по всему телу, ощущался электрическим — так хорошо, что даже больно. Питер протяжно застонал и рефлекторно дёрнулся навстречу, но сильные руки удержали его на месте, задавая свои правила. Пит вцепился в столешницу так сильно, что дерево (наверняка какой-то очень ценной породы) скрипнуло в его хватке. Он боялся опустить взгляд, потому что Тони Старк, стоящий перед ним на коленях, Тони Старк, водящий языком по его чувствительной головке — это слишком… слишком нереально, непристойно, невероятно. Слишком много «не» для одного Питера, чей сексуальный опыт сводился к неловким поцелуям, взаимной дрочке и одного пьяного минета от приятельницы на студенческой вечеринке.       Но то, что происходило сейчас, не могло стоять в одном ряду с тем, что было раньше. Если бы чуть позже у Паркера спросили об этом, то он бы совершенно искренне ответил, что был — в любом смысле — только со Старком.       Только он водил по его животу и ягодицам кончиками пальцев с благоговением, плохо вяжущимся с теми абсолютно развратными движениями губами, которыми он скользил по его члену, не выпуская его изо рта до конца. Только от малейших движений его языка хотелось скулить и умолять о большем. Только его крепкая хватка была тем местом, в котором хотелось остаться навсегда, подчиниться, расплавиться и отдать всего себя в эту нежную власть.       Кровь уже шумела в ушах, а всё существо вопило о невозможности дальше терпеть эту сладкую пытку, когда Тони прерывался всякий раз, как чувствовал характерные твердость и пульсацию и переходил на безобидные ласки яичек и бёдер. И, когда влажные губы не стали, наконец, отстраняться и плотно обхватили, дойдя до самого основания, а подушечка большого пальца, поглаживающая где-то сзади, вдруг нажала на сфинктер, Питер феерически кончил, захлебываясь своими заполошными вдохами и оставляя неглубокие вмятины пальцами на гладкой поверхности. До Старка он боялся дотронуться даже в полузабытьи, переживая, что не сможет проконтролировать свою силу.       Когда мир снова постепенно обрёл контуры, Тони уже стоял с ним лицом к лицу, поддерживая за талию.       — Малыш… какой же ты чувствительный, просто нечто… — мужчина целовал его вдоль линии подбородка, пока Питер, все ещё пытающийся восстановить дыхание, притискивал его ближе к себе. — Если в следующий раз предварительно наденешь тот свой рождественский комбинезончик на голое тело, то эта моя фантазия будет осуществлена в полном объеме.       Голос Тони звучал таким севшим, что Пит даже не сразу понял, что тот имел в виду, а когда понял, едва не подскочил на месте.       — Ты?.. ты?! тогда?.. — со смесью смущения и возмущения вскинулся Питер.       — Тебя это удивляет?       — Да нет, просто завидую, — с усмешкой потерся об него носом Пит. — Я не мог себе ничего такого позволить, боялся, что ты меня по глазам сразу же раскусишь.       Питер провёл рукой между их телами, поглаживая стояк Старка, который пока не получил к себе должного внимания — Тони был так занят Паркером, что почти забыл про свои потребности, и даже был немного удивлён тем, что они вообще возникли — полная боевая готовность меньше чем через двадцать минут после разрядки — такого он не помнил за собой уже давно. Но этот идеальный в своей неопытности арахнид творил с ним что-то странное. Вот и теперь на Тони накатило острое желание убрать его юркие пальцы со своего члена, развернуть спиной и поиметь прямо сейчас, уперев руками в раковину. Он рвано выдохнул и толкнул Питера в сторону душа.       — Вперёд, членистоногое, я с тобой там закончу.       Пит послушно шагнул дрожащими ногами в заданном направлении, поддерживаемый Старком за талию. Тот включил тёплый тропический душ, дотянулся до какой-то бутылочки с ненавязчивым, но очень приятным ароматом, и, выдавив достаточное количество в ладони, принялся намыливать Питера, который уже окончательно перестал смущаться, но, кажется, готов был уснуть прямо на ходу.       И сначала Тони даже героически решил не приставать больше к парню, дав тому отдохнуть от напряжённого дня и обилия новых впечатлений, но, размыливая душистую пену по гладкой коже, задевая твёрдые соски и ощущая остаточно подрагивающие мышцы, понял, что не сможет устоять. В конце концов, он только что стоял на коленях и заслужил свой бонус.       — Повернись, малыш, упрись руками в стену и крепко сожми бёдра, — низким голосом прошептал он Питеру, покусывая того за шею. От Тони не укрылось то, что от звука его голоса член парня чуть дёрнулся.       Пит послушно выполнил указания, чувствуя, как даже сквозь усталость его пульс начал разгоняться от властного Старка, который так возбуждён. Понимание того, что возбуждён он из-за него, так воодушевило Питера, что он прогнулся в пояснице и положил голову на скрещённые на стене руки, прикусив нижнюю губу.       Когда пальцы Тони пробежались вдоль его позвоночника вверх и ухватились за загривок, он коротко простонал и подался ягодицами назад. Тяжелый, налитый кровью член проскользил сверху вниз по ложбинке между ягодиц — Пит вздрогнул, когда головка проехалась по его анусу — и толкнулся между его бёдер вперёд, преодолевая сопротивление сжатых мышц.       Тони глухо простонал и, уцепившись за шею крепче, толкнулся снова, примеряясь и набирая неторопливый ритм. Идеально гладкая мокрая спина перед ним поигрывала перекатами мускулатуры под кожей, и от этого зрелища Старк снова едва сдерживался от того, чтобы не засадить парню прямо сейчас. С мыслью о том, как горячо будет у него внутри, Тони разогнался до быстрых толчков, наклонился ниже и, прикусывая Питера за лопатки, оставлял на его светлой коже свои фиолетовые метки.       Пит, постанывающий в такт движениями Старка, опустил взгляд и увидел большую головку, ритмично показывающуюся между его ног и задевающую мошонку. От этого зрелища он простонал чуть громче и сжал ноги ещё сильнее, усиливая ощущения для Тони. Тот сбился на беспорядочные рваные толчки и бурно кончил, вцепившись пальцами в мокрые бёдра и выдыхая жаркое «ох, ебать, Пит» тому куда-то в позвоночник.       Расслабившись и чуть навалившись на выпрямившегося Паркера, Тони нежно обхватил его поперек торса и прижал спиной к своей груди, оставляя на доверчиво подставленной шее мягкие поцелуи. Поглаживая парня по животу, мужчина почувствовал характерное прикосновение плоти к своему предплечью и дёрнулся от неожиданности.       — Серьезно, уже? — он наклонился над плечом Пита, чтобы своими глазами убедиться в том, что у него опять встал.       — Ну да, — пожал плечами Паркер, откидываясь затылком на Тони и прикрывая глаза от усталости и удовольствия, — регенерация здесь тоже работает. Не обращай внимания, постоит и упадёт, а то я сам уже сейчас упаду, кажется…       Но Тони уже устраивал его голову на своём плече поудобнее, а сам начинал ласкать Пита спереди, то спускаясь и чуть сжимая яички, то проходя по стволу размашистым движением, второй рукой пощипывая его за соски.       — Господи, Питти, ты просто чудо… такой красивый… такой горячий… за какие заслуги ты мне достался, а?.. — бархатный шепот прямо над ухом вырывал у едва держащегося на ногах юноши жалобные вздохи, а рука, двигавшаяся в идеальном темпе и умело сжимающая именно там, где нужно, не оставляла шансов уйти от очередной разрядки.       — Обожаю тебя, малыш, мой идеальный маленький Паучок, — ускорился Старк, прикусывая изящную мочку. — Давай, покажи папочке, как ты умеешь кончать третий раз за час, будь хорошим мальчиком…       На последних словах Пит дёрнулся всем телом и, высоко ахнув, кончил в крепкой ладони практически всухую и едва не рухнул вниз, упав всем весом в подхватившие его руки. Тони опер его спиной об стену, спереди прижимая собой и покрывая поцелуями осоловевшее лицо с полуопущенными веками.       — Питер, Питти, сладкий мой, — Тони запустил руку во влажные волосы, чуть закидывая голову мальчишки назад и всматриваясь в его глаза. — Ты как?       Пит издал неопределённый сытый звук и закинул руки Старку на шею, подставляя губы под поцелуй.       Лениво нацеловавшись и убедившись, что на них не осталось пены, Тони выключил воду и, накинув халат, завернул Питера в огромное полотенце. Тот уже плохо воспринимал реальность, дорогу до кровати не помнил вообще, и, едва коснувшись щекой прохладного белья, отключился прямо в поверх одеяла.       Старк постоял над ним некоторое время, любуясь зрелищем.       — Ну что ж, милый мой, если я могу довести тебя до такого состояния, ещё даже не вставив, то у нас отличные перспективы, — хмыкнул мужчина и опустился рядом, жестом выключая свет.       Огромная спальня начала погружаться в темноту, и в тот момент, когда последние отблески погасли, на кровати лежали два крепко спящих и абсолютно удовлетворённых человека. __________