Цепи Фатума. Часть 1

Глава 12. Хорград — Пора вставать! — Скрипучий голос Гроффа долетел до Ричарда сквозь пелену сна, отчего тот накрылся одеялом с головой и сжался в комок будто зародыш в яйце. "Что за сон! — промямлил он про себя. — Грофф зашел к нам домой? Или нет никакого Гроффа... а он мне тоже снится?" Вдруг с него сорвали покрывало, яркий свет на секунду ослепил парня. — Что случилось?! — Ричард вскочил, потирая глаза. Он находился на незнакомой полянке среди деревьев. Реальность обретала явные очертания. — Где редрины? — Никаких редринов, — ответил Грофф. — Все спокойно. Юноша огляделся: Ливия сидела недалече на старом пне. Она вплела в волосы цветок с нежными белыми лепестками. Ричард не мог отвести от нее глаз, думая о том, как же она прекрасна (и дело совершенно не в цветке). В этом причина, по которой он решил защищать ее? Во множестве обуревающих его чувств он пока не разобрался, но ведь устоять пред ней не смог бы никто. Любой хороший парень — бравый и не слишком — определенно бы думал в таком же ключе. "Не нужно себя в этом винить". — Доброе утро, Ричард! — Девушка помахала ему. Он улыбнулся. И тут же чудный момент испортила кузина. — Ты и здесь дрыхнешь словно толстая мышь? — Вейа рассмеялась, приближаясь к брату и Гроффу, а в это время Ливия отвернулась и принялась изучать местность. "Вот же проказа!" Ричард надулся и все утро не разговаривал с сестрой, которая не упускала момента подшучивать над ним даже сейчас. После, в этой же роще, они сводили на водопой коней, а затем взялись за готовку завтрака. Грофф решил — маленький огонь утром не заметят, главное — отыскать сухие ветки, чтоб те не дымили слишком сильно. Кроме того, эти земли — обитаемы и обжиты, — любой путник, лесоруб или пастух мог развести тут костер. Ничего особенного! Юноша с аппетитом проглотил горячую кашу, хлеб и кусочек сыра. Его желудок удовлетворенно заурчал. Вейе, судя по виду, ком в горло не лез, но она однако поела. Грофф и Ливия сделали то же самое — без особых чувств, прием пищи для обоих — лишь дорожная необходимость, как знать, когда доведется перекусить еще. — Как уже говорил вчера, держим курс на Юг через долину, пока не доберемся до Хорграда. Ехать придется два дня, а то и больше, спрятаться будет негде, так что можем стать легкой добычей для охотников. Двигаться только по ночам не вижу смысла, редрины отлично видят в темноте, а еще знают наш запах, отчего никак нам не легче. А насчет солдат короля Аргольда... Не думаю, что листовки о розыске с нашими портретами уже висят во всех деревнях, полагаю, Корделл действует сам по себе, по крайне мере пока. — Тут он глянул на Ливию, но та лишь пожала плечами. "Как так? — призадумался Ричард, не она ли давеча назвала имя и титул преследователя. При каких обстоятельствах они стали ей ведомы? Неужто бледнолицый представился, прежде чем на нее напасть и гнать бедняжку до самого Бертлебена? Или они познакомились при иных обстоятельствах? Она же поминала некое предательство..." На расспросы вчера не нашлось времени... Да и сейчас момент не подходящий, Грофф уже приготовился выдвигаться и поторапливал их: — Собираемся! Всегда будьте начеку, не зевайте и не отставайте. Не ворошимся! Поживее! А теперь в путь! В путь! Они вскочили на коней и понеслись по бескрайним просторам долины. Солнце припекало даже больше, чем вчера. До чего погожий выдался денек! А вот на душе кошки скреблись... Но мал по малу терзания отступали пред красотами здешних мест и осознанием, что их не схватили, им удалось оторваться... и вот они мчатся в изумрудную даль: пусть и не шибко счастливые и отдохнувшие, но живые и свободные! Ричард немного повеселел, думая о поездке — как о чем-то заурядном, и принимая прочие шуточки сестры — как неотъемлемое. Такие мелочи возвращали его к привычной жизни, где он всего лишь беззаботный бертлебенский мальчишка, а не тот, кто спас эльвинку и теперь удирает от смертоносных тварей под руководством колдуна, способного призывать путы тьмы. "Так ведь и родичи придумали незатейливое оправдание, отправляясь на поиски дяди Эрика... Знали бы они, что нам с Вейей даже не пришлось ни перед кем выкручиваться! Мы просто сбежали". И хорошо, что кузина с ним, иначе бы он извелся, разрываясь между желанием поехать с Ливией и долгом защищать семью. Вскоре он начал наслаждаться и вполне размеренной ездой, осознав — ему нравится ощущать под собой мощь мускулов лошади, нестись вместе с ней в неизвестность. Животинка ведь не знала, куда скачет, что ее там ждет, но радовалась самому движению, возможности бега. Как и он. Так что решил не унывать. Пусть и ненадолго, но целиком выкинуть из головы причину, по которой они отправились в сие путешествие. Что ж, так легче принять перемены. И не того ли он желал, читая о странниках, пиратах и исследователях, которые отправлялись навстречу приключениям, зачастую крайне опасным? Вот и с ним произошло то же самое. Грёзы стали реальностью... И за это пришлось заплатить высокую цену: потерять дом, расстаться с Ильдой, оставить прошлую жизнь. Зато ныне его волосы трепал ветер, он и лошадь в едином порыве рассекали море зеленой травы, не могли насмотреться на красу природы иного края, надышаться здешним воздухом! Ричард придумал имя для кобылы, назвал ее Ирис — думалось, оно ей отлично подходит. А Вейа назвала данного ей жеребца — Кевином. А вот узнать, дала ли Ливия прозвище лошади — не довелось, он специально держался от той чуть в стороне, чтоб не давать поводов кузине для подтруниваний и лишний раз не раздражать старика. "Все не так уж плохо! — Он улыбнулся. — Редринам и бледному паскуднику придется постараться, чтобы схватить нас, не так ли, Ирис?" Та довольно заржала, обогнав в маленьких негласных перегонках Вейю и Кевина. "Вот именно!" День пролетел словно птица. Ближе к вечеру Ливия сообщила, что чувствует присутствие охотников, но не понимает, почему те держатся в стороне. — У них что-то не так, — ответил на это Грофф. — Может, Корделл, не оклемался. Еще тут вам не заросший ельниками Нуд и не полупустое Предгорье, где они могли свободно разгуливать. Ну или еще чего с ними сталось... Порой каверзные планы рушатся... — Как и вполне себе благие, — подметила Вейа. Грофф лишь развел руками. — Вдруг им надобно, чтобы мы оказались южнее? — призадумалась Ливия. — А там у них организована какая-то засада. — Или они боятся, потому что получили достойное сопротивление, — предположил Ричард, покосившись на эльвинку. — Тогда бы засранцы повернули назад и оставили нас всех в покое, — недовольно прошипела кузина. — Главное — добраться до Хорграда, — успокаивал их старик, — и все обойдется. — Ты это твердишь беспрестанно! — Девочка скрестила руки на груди. — А если ошибаешься? "Вот же! Вечно с Гроффом в перепалку вступает и хоть бы хны, на нее так старик не серчает, а стоит мне слово сказать, сразу же бычится!" — обиделся Ричард, но виду не подал. — Ильда вам что написала и наказала напоследок? Во всем слушаться меня. Вот и слушайтесь. Все, хватит, трепаться! Темнеет, пора бы разбить лагерь. На ночь решили остановиться на высоком котлообразном холме среди булыжников и камней, покрытых толстыми пластами лишайника. Место не слишком удачное в плане удобств для стоянки, ведь сырое и продуваемое, но наличие внушительных кусков породы и высота — давали им некоторое преимущество, чтобы охотники не застали их врасплох. И еще нужно поблагодарить вновь дежурящую Ливию и ее ночное зрение! Утро наступило быстро, будто прошла не целая ночь, а всего пара мгновений. Да и далее все завертелось с бешеной скоростью. После изнуряющей бесконечной погони и спокойного дня пути время вдруг сорвалось с места и понеслось вместе с их резвыми конями. Оно и к лучшему, так они быстрей достигнут Хорграда. С тех пор как они покинули Бертлебен, прошло уже двое с лишним суток. Часы-то таяли один за другим, только вот они не укладывались, дорога заняла больше, чем рассчитывал Грофф. Еще и погода испортилась, вновь пожаловала обычная для весны морось, дороги и тропы раскисли (больших путей они, к тому же, избегали, петляя окольными). Редрины и герцог как сквозь землю провалились. Ричарда это особенно беспокоило, он твердил присказку госпожи Мораг, которую внезапно припомнил: — Временное исчезновение трудностей — всего лишь затишье перед сильной бурей. Главное, найти место, где это ненастье переждать. — Кстати, о ненастье. — Вейа указала на черную тучу, накрывшую Предгорье, та шустро ползла в их сторону. — Тогда нечего засиживаться! — Грофф — как всегда! Привал закончился, толком не успев начаться. На третью ночь решили не останавливаться вообще, к утру, по словам Гроффа, они уже должны оказаться за высокими стенами, в надежном убежище. Так и вышло. Наконец беглецы добрались до назначенного места. Посреди зеленых просторов раскинулся город, обнесенный крепостными стенами, за которыми высились шпили и башни. Хорград оказался настолько громадным, что глаз не хватало его объять — не соврать, в сотни раз больше Бертлебена. Ни Ричард, ни Вейа никогда не покидали Предгорья и подобных городищ не видали. Ливия, обмолвившаяся ранее, что прошла до их поселения через весь Нуд, тоже оказалась так глубоко в Мэриеле впервые. Про Гроффа и поминать нечего — он ведь повел их сюда, значится, хоть раз, но бывал. — Будет лучше, если ты, Ливия, спрячешь лицо, — забеспокоился Грофф, протягивая девушке серый плащ с капюшоном, который извлек из седельной сумки. По-видимому, в ней могло найтись полезное добро на любой случай, только вот чего он Ричарду не предложи плаща, когда тот продрог сегодня ночью до костей? Она послушалась, облачилась в мрачные одежды и стала похожа на привидение (такое изображение юноша видел в одной книге со сказками). — И ни в коем случае не говорите никому своих имен, — обратился Грофф к Ричарду и его сестре, — покуда я вам не разрешу. — А они известны нашим врагам? — Вейа хмурилась. Мужчина скуксился, вроде бы не собираясь сперва отвечать, но все-таки произнес: — Узнать у кого-то из бертлебенских, как зовут тех, кто живет в домике напротив, — задача нехитрая, особенно если подкинуть монетку или побряцать мечом. Тут же, — Он указал на стены, — еще проще. — Может, это не лучшая затея, пытаться скрыться в Хорграде? — поинтересовался Ричард, хотя и понимал, что их будет сложнее отыскать в бесконечном переплетении улиц. Это не Бертлебен, не поспоришь, даже на подступах ошивались толпы жителей и к воротам стягивались десятки обозов (почти полный караван с Праздника Весны в их городке). Но вдруг они направляются прямиком в логово Корделла или его сторонников? — Как раз наоборот, — отвечал Грофф в обычной (гроффской) манере с недомолвками и легким раздражением. — А каких краев он герцог? — вклинилась Вейа. — Уж точно не этих. — Ну вот опять Грофф за свое! — А тебе знаком этот Корделл, а? — не унимался Ричард. Пусть старик хоть что-то скажет, хоть чуток их успокоит! Затем он повернул голову к Ливии, но из-за надвинутого на глаза капюшона никак не разобрать — слышала ли она их разговор и переменилось ли ее лицо. Грофф однако ответил: — Не мог долго припомнить, но Корделл — сын давно как покойного Герцога Чагринского. И уж туда наш путь покамест не лежит... — Покамест? — удивилась Вейа. — Что нам может понадобиться в вымершем от Чумы месте? — Все! Хватит трескотни! Помолчите немного, мешаете думать! Если сочту нужным вам нечто поведать, не сомневайтесь, вы сразу же об этом узнаете! Грофф умолк и поехал вперед. Когда они подъехали ближе к Хорграду, Ричард ужаснулся, а Вейа невольно вздрогнула. Вокруг городских стен расползлось огромное кладбище, его издалека Ричард принял за поселение вне стен. Сотни, если не тысячи, надгробий и родовых усыпальниц (каждая размером с добрую таверну Эвана) взяли крепость в кольцо. — В Хорграде больше мертвецов, чем живых, — заметил Грофф, когда они въехали на главную дорогу, петляющую между склепами. — Когда-то кладбище находилось прямо в городе, но всех захоронить там не представлялось невозможным, к тому же... — Чагринская чума... — догадался юноша, а Грофф качнул головой. — Затем и с других городищ начали свозить мертвецов, — продолжил мужчина, — так Хорград и стал одним обширным могильником. — Здесь все окутано духом смерти и печали, — загадочно промолвила Ливия, разглядывая могилы. — Не всё, скоро сами увидите, — подбодрил старик, но от этих слов веселее не сделалось. Мимо них прошла процессия мрачных монахов в грубых коричневых рясах, они сопровождали повозку с огромной клеткой. Из горла Ричарда вырвался вздох сострадания и ужаса, когда он увидел находящихся в ней разномастных оборванцев, чьи тонкие руки и ноги сковали колодки с цепями. Их несчастный и обреченный взгляд словно стрела пронзил его в самое сердце. — Что они с ними делают? — спросила Вейа у Гроффа. — Разве можно так обращаться с людьми! Один из монахов — самый дородный и высоченный — услышал ее слова и остановился. Остальные двигались себе дальше. — Они преступники, дитя мое, не жалей их, — спокойно молвил мужчина. — Они заслужили. Эти еретики понесут наказание за свой грех, а после будут очищены, чтобы навсегда смыть позор, запятнавший их честь и душу. — Тут монах легонько поклонился, развернулся и пошел следом за братьями. — Очищены? — Ричард призадумался, надеясь, что это не то, о чем он подумал. — Огнем, — пояснил Грофф, болезненно поморщившись. — Они их сожгут?! — гневно воскликнула Вейа, глядя вслед удаляющейся повозке со страдальцами. — Это просто отвратительно! — Ты права, девочка, но прошу вас всех держать язык за зубами, а мысли при себе. У нас своих бед полно, а чужие проблемы и новые неприятности нам ни к чему. — Грофф направил коня к воротам, а все неспешно и неуверенно последовали за ним. — Хорград — город, выстроенный религиозными культами. Их тут раньше существовало множество, но теперь правят днесь фанатики из одного единственного ордена — Пламень веры. — Отличное место, — буркнул Ричард, — добавить нечего. В Бертлебене не имелось никаких храмов, даже алтарей. Жители верили в собственные силы, да, они суеверные, до жути боятся гор Дридвинн, хотя любят про них байки, но прекрасно понимают, что никакие молитвы не принесут богатый урожай, если собственноручно об этом не хлопотать. Верой бертлебенцев стал труд — упорный и тяжелый (почти у всех, не считая бургомистра, возносившего хвалу серебру и злату, а иногда барону и королю Аргольду). Еще он припомнил тетю, которая в юности подалась в послушницы, но сбежала из храма вместе с будущим мужем — Эриком Вебрандом. То время ни она, ни отец Вейи не поминали. Ричард с кузиной узнали об их юных годах от Леонарда (разумеется, в пылу очередной перебранки). Тогда Ричарда это не шибко интересовало. Сейчас же он подумал о том, что если Авроре и Эрику доводилось сжигать людей, то их побег — очевидный исход. Они не такие, а идеи, которые принуждают тебя причинять вред другим, не могут привести ни к чему благому. Пред мысленным взором нехотя возник смутный образ Варлага, который прицепился и никак не хотел оставить парня в покое. Старик заметил, как его юные спутники совсем поникли и замедлились, не желая оказаться в Хорграде. Он глубоко вздохнул, потянул поводья и остановил коня: — Знаю, в Бертлебене нет ничего подобного, и вам все это кажется диким... насчет Ливии даже судить не берусь... Но выбираем меньшее из двух зол. Тут свои законы, а влияние короля Аргольда крайне низкое, что нам на руку. — У вашего народа раскол из-за веры? — поинтересовалась Ливия. — По этой причине мы здесь, — пояснил Грофф. — У Хорграда своеобразная независимость, это заслуга за победу над хворью. Огонь помог остановить Чуму, теперь тут всех сжигают, к слову, кладбище вокруг оттого и более не растет. — Одно очко в пользу города огнепоклонников, — едва прошептала Вейа, будто опасалась подслушивающих ее монахов, которые притаились за могильными плитами (таковых, к счастью, не нашлось). Ричард только кивнул, его внимание перетянули странные башни с трубами, исторгающими черный дым и пепел. Он сглотнул, поняв, для чего предназначены эти сооружения. — А что насчет редринов? — Хех! — Грофф даже разулыбался. — Редрины сюда вообще не сунутся, именно поэтому Хорград для нас станет хорошим убежищем. Здесь полно охотников на ведьм и истребителей нечисти. Если наши чудища подойдут слишком близко, то их сразу же уничтожат, а если Корделл попробует использовать силу... — Тут он покосился на Ливию, предупреждая ту, что здесь точно не стоит прибегать к чему-то такому. — Нечисти? — переспросила Вейа. — Какие-то чудеса! — Это байки, дитя мое. Нужно же пугать люд, чтоб верили в могущество Кардинала... — Это же касается и эльвинов? — Ливия беспокойно осматривалась. Ей подобный людской город все больше и больше казался враждебным и опасным. — На радушный прием рассчитывать не стоит... — Да он может оказаться вполне горячим! — воскликнул Ричард, перебив старика. Тот нахмурился, но только зыркнул на Ричарда, и, повернув голову к Ливии, продолжил фразу, окончание которой поразило брата с сестрой: — Хотя Хорград и знаком с вашим народом. — Как так? — Вейа оживилась — Эльвины когда-то жили прямо тут?! — Южнее, много южнее, госпитальеры привлекли их, чтобы бороться с Чумой. Ну вот! Очередные странности! Какие-то госпитальеры, эльвины, живущие не за морями, а, стоит полагать, в Зуне... И ведь Вспышка случилась относительно недавно! — Это из-за устойчивости к хворям. Эльвины не болели, — дополнила Ливия, — вот и вызвались вместе с джархи помочь вам. — Так ты пришла с Юга? Твой дом далеко отсюда? — Вейа не упустила возможности выведать у чужестранки что-нибудь новенькое. — А джархи, они какие? Ты их встречала? Неужели они все тут ходили когда-то, даже не когда-то, а почти недавно?! — Хватит вопросов! — Грофф на корню пресек допрашивание. — Ничего хорошего с теми, кто помогал побороть Чуму, не случилось. Все. О таком даже не смейте поминать за стенами. — Он глянул на чадящие башни. Троица едино умолкла. Каждому стало ясно, чем жители Хорграда отплатили за помощь представителям других народов. Неужто стародавние заветы Варлага до сих отравляют умы людей, живущих не так уж далече от Предгорья?! И как таковая зараза не добралась до их дома? — С нами ничего подобного не случится, — уверенно ответил Грофф и поехал дальше. — Просто держитесь меня и не болтайте лишнего, ничему не удивляйтесь и ведите себя прилично, ну, как будто приехали в гости к строгой тетушке, которая не разрешает трогать варенье и топтаться на половиках. — Тетушка — так тетушка. — Ричард впился взором в маячащую впереди серость. Кладбище тянулось вплоть до крепостных стен, последние склепы — один другого богаче и размером не то что таверна, а раза в три больше дома бургомистра Бертлебена — прилегали вплотную к ним. Особенно поражало мельтешение живых душ среди царствия смерти. Монахи и их повозка давно пропали в утробе городища, но откуда-то набежал люд иных занятий (ну и выглядел он куда пестрее) — купцы, ремесленники и даже всяческие паяцы — танцоры, барды и шуты-карлики. "Тут тоже грядет какой-то праздник?" — Но поинтересоваться он не решился. Широкая каменная дорога привела наших путников (совместно с прочими) к воротам. Ричард не сказал бы, что выглядели они мощными, способными сдержать даже небольшой отряд. Проржавевшая решетка и не слишком толстые деревянные створки, ни рва вокруг, как изображались крепости в книжках, ни, соответственно, моста, ни бойниц, ни защитных конструкций. Неподалеку дежурили стражники с совершенно равнодушными лицами (оживить эмоции на которых способны только карты и выпивка), они спокойно пропустили всю четверку, а заодно ораву торгашей, каменщиков, лесорубов и балаганщиков. Грофф на удачу швырнул одному из стражей целый серебряный арг. Ладно, воодушевить этих оболтусов могли еще и монеты. Солдат подскочил, вытянулся, отвесил низкий поклон. — Они же нас запомнят, ты чего? — прошипела Вейа. — Да и деньгой раскидываться направо-налево — хорошо занятие! — А мне того и надо. Потому что запомнить-то они нас запомнят, а коль спросит кто про нас, так отшибет стражникам память сразу же. А уж жадность приведет их ко мне опять, а заодно они принесут вести о том, кто им докучал. "Хитро!" — подумал Ричард. Кой-чему стоило поучиться у Гроффа, только вот он переживал, если тут все так устроено, а людьми движет лишь жажда наживы, — руку помощи в самый трудный миг им никто не протянет. Но парень не стал распространяться на сей счет, и так все как на иголках. "Грофф знает, что делает, — твердил он себе. — Пока он с нами, ничего не случится. Все будет хорошо!" И вот так они и очутились за высокими стенами, которые не даровали никакого чувства безопасности, а наоборот — город вселял в сердце тоску, горечь и некий необъяснимый трепет, будто случится нечто неотвратимое и обязательно скверное. Ричард чувствовал такую тяжелую вину, хотя ничего дурного не сделал и даже не помышлял о чем-то подобном. Нет, Хорград ему не нравился... И не мог бы понравиться ни при каких обстоятельствах. Скопление темных храмов с острыми шпилями в центре крепости напомнило парню монаха, который только что отчитывал Вейю. Высокий, статный, но мрачный — он будто стоял подле муравейника, раздумывая, мол, а не наступить ли в него гранитной пятой? Давило на усталые плечи и страшное очарование здешних твердынь, особенно в преддверии бури: в прохладном воздухе читались ее знаки — устроили базарный переполох галки, ветер баловался со ставнями и флюгерами, длинные тени выползали из закоулков, ширились и высились, отвоевывая у отступающего утра одну улицу за другой. Вскоре все потемнеет, а город укроется пеленой дождя... Надо бы поторопиться, но куда там! — они лишь медленно ползли в гуще тел, которая двигалась не быстрее расставленных повсюду статуй. Изваяния безучастно взирали на бурлящие массы с постаментов, крыш и даже фронтонов. Морось ложилась на каменные лица, копящаяся в умело вырезанных зодчими чертах лица влага слезами стекала по каменным щекам. "Здесь даже статуи плачут", — подумал Ричард. Беглецы ехали по деревянным трущобам, в плен которых угодили сразу же, как миновали ворота. Убогие и страшные дома соседствовали настолько близко друг к другу, что образовывали длинный коридор, из которого не выбраться, пока не окажешься в его конце или же в начале, на очередной площади, окаймляющей очередной храм. Эти неказистые строения нависали над ними, у некоторых жилищ кто-то надстроил еще один, а то и два этажа. Покосившиеся хибары даже почти касались друг друга фасадами — можно высунуть руку из окна одного домишки и открыть ставни противоположного. Между зданиями паутиной растянулись веревки с сероватым бельем и тряпьем, которое никто не спешил убирать в преддверии зарождающейся непогоды. Духота и грязь не давали свободно дышать, башни чадили, ветер нес пепел в этот район и осыпал им покатые, неказистые крыши. Мелкий дождь усилился, но от этого легче не стало. Сырость легла на город, окутав его противной хмарью, а вонь от навоза, немытых тел и невесть чего никуда не пропала. Хорград пах смрадом болота со смесью выгребной ямы. Прямо на выщербленной мостовой сидели попрошайки, взывающие к милосердию прохожих, крысы так и сновали от одного угла к другому, тут и там вершилось странное ремесло: забавы и игрища на деньги — карты, наперстки, бабки и даже Колеса Удачи, разлив хмельного на вынос, проповедники выступали с декламациями аккурат напротив цирковых балаганов, тут давал представление театр с марионетками из костей (кажется, человечьих... и детских, судя по размерам), а там отплясывали дамы разного возраста и телосложения, но все в едином порыве взмахивали юбками, оголяли ноги и даже крутили голыми задницами! Ричард старался не таращиться и надеялся, что и они не привлекают особого внимания. Не только они предпочитали двигаться верхом, всадников на ослах, пони, лошадях и даже буй-быках тут оказалось полно — ведь только так и можно вклиниться в толкучку, никто не хотел получить копытом под дых, вот и уступал дорогу. В какой-то момент людской поток развернулся и попер назад: гомон поднялся невообразимый, а на лицах читался ужас. Путники тоже остановились, Грофф жестом велел не дергаться. В образовавшемся круге на площади Ричард увидал долговязую фигуру, облаченную в темный сюртук и треуголку, тут же, на мостовой, стоял раскрытый докторский чемоданчик, а чуть поодаль ждали те самые госпитальеры в белых одеждах и остроклювых масках, каждый держал в руке горящий факел. — Только этого не хватало! Гниль! — выругался Грофф. Но завороженный происходящим действом Ричард даже не убоялся Чумы, страх перед хворью отступил из-за любознательности. "Длинная шея, зубастый рот на все лицо и огромные глазища! Да это же джархи! Надо же, картинки в книгах не врали!" — поразился парень, но толком разглядеть доктора не довелось. Врачеватель повернулся к ним спиной и склонился над окоченевшим, покрытым язвами мертвецом. Толпа в ступоре затихла, ожидая, что же будет дальше. — Это не Чума! Всего-то крысиная лихоманка, — изрек джархи. — Слава Пламени! Сходбище возликовало и тут же пришло в оживленное движение. В сутолоке Ричард не сумел разглядеть, куда дели мертвеца и куда направился загадочный доктор. — Ты видела? — шепнул он Вейе. — Еще бы! — ответила та. — Нам несказанно повезло, — оборвал их Грофф. — Едем дальше. Вон туда, а затем направо. — Легко сказать! Мы даже половинку ллигада не проехали! — фыркнула Кузина. — Куда они все прут? — На поиски лучшей жизни. Порой приходилось пробиваться через толпу или ждать, пропуская груженые телеги (Ричарду думалось, что те могли и вовсе застрять на столь узких и переполненных улицах, тогда и им бы пришлось разворачиваться, искать обход или снова ждать, пока появится просвет на дороге). Зоркий взор Гроффа ни на секунду не отрывался от них здесь, хотя в полях старик оборачивался редкий раз, дабы проверить, не отстал ли кто. Насчет воришек тот не шибко беспокоился, как выяснил Ричард, спросив все-таки об этом, — в Хорграде им отрубали руки, еще и сделать это мог самолично тот, кого попытались обобрать. — Да и красть у нас нечего. — Мужчина вздохнул. А Ричард про себя все одно радовался, что загодя припрятал кошелек с деньгами от Авроры и книгу про Варлага куда подальше в седельную сумку. Так они и ползли. А район Морабатур (как назвал его их провожатый) все никак не заканчивался. Последней каплей стал Дом Забот (значилось на табличке), подле которого оборванные, босоногие (прямо под дождем) и чумазые дети плели корзины. Толстощекая и румяная матрона то и дело хлестала сопливых и кашляющих оборванцев плеткой да приговаривала: — Работайте, мерзкие отребья, и возносите похвальбу Пламени и Его Серинити, молите о всепрощении за ваших покойных родительниц — шлюх и ведьмуний, сношающихся с редринами! Рука Вейи потянулась к луку, но Грофф своевременно заметил сие малейшее движение и помотал головой. Надзирательница же приняла их заминку за нечто иное: — Юная госпожа желает купить служку? В честь празднества можно взять и двух по цене одного! — Толстуха преградила им путь. Вейа оторопела, еще никто ее не называл госпожой, еще никто ей не предлагал купить человека, а то и двух. — Они слишком хворые, — бросил тетке Грофф, кивком веля девочке и всем остальным следовать за ним. — На то Воля Пламени! Если помрет, так можно тело обменять на живехонького ребеночка! Как видите, у меня выбор широкий! У них даже по две руки и по две ноги! Такое предложение только в нашей гильдии! Тьфу, столичные понаехали, нос воротят от отличного товару! А ну работай, скотина, не отлынивай, не возьмет эта цаца тебя, а нам еще вязанки для ведьмосжигателей крутить! Вейа оцепенела. Да и у Ричарда внутри все оборвалось. Ему стало так стыдно перед Ливией, которая увидала все уродство их народа. А если она и его возненавидит? — Вы как? — поинтересовался он у девушек. — Это дождь. — Вейа смахнула слезинку, глаза смотрели в никуда — пустые и ледяные, а ни один мускул на бледном лице не дрогнул. Кузен вновь растерялся, подметив в ней все более отчетливо проступающие черты матери. Этот проклятый город уже сломил их дух, изменил. А что с ними станется, задержись они тут поболе? — Позже, — только и промолвила Ливия, кутаясь в плащ, будто хотела отгородиться им и от Хорграда, и от Ричарда. — Всех щенят не спасти. — Даже у старика дрогнул голос, он пропустил ребят и Ливию вперед. Им удалось чуть ускориться и уйти подальше от несчастных сирот, оттого что часть обозов и кибиток свернула к рыночной площади. Ричард чувствовал все более нарастающее в нем отчаяние из-за блуждания в лабиринте нужды и страдания, где нет места для свободы, где не расправить крылья. И сколько не молись святым, сколько ведьм не сожги — надежда и прощение сюда никогда не явятся. Он осознал — на кладбище, за стенами, ему куда спокойней, чем в самом Хорграде. Одно хорошо, Грофф оказался прав, попасть незамеченными редрины сюда не смогут, пусть и охрана ворот никакая. Тут и ночью все кипит и бурлит подобно? Что ж, пусть так! Он не видел лица Ливии, скрытого капюшоном, но ее гордые плечи опустились под натиском бедности и отчаяния, которые правили здесь. Вейа тоже совсем приуныла, он даже легонько толкнул кузину плечом, та ответила вымученной улыбкой. Только Грофф смотрел на все без каких-либо эмоций (или умело их скрывал, как делал это почти всегда, кроме случая у Дома Забот). — Ну наконец-то! — возликовала Вейа, когда ветхие лачуги остались позади, мастерские расступились, улицы расширились, народ схлынул кто куда, а над головами появилось — пусть и стального цвета, хмурое-прехмурое — небо. Дома становились все богаче и чище. На ухоженных клумбах цвели кустарники, роскошные сады дарили приятный аромат, звонко пели фонтаны. От бедняцких кварталов самое сердце города отделяла еще одна стена. Крепость в крепости, значит. Они миновали еще один кордон, но со стражей менее разнузданной. Юноша боялся увидать листовки о розыске на стенах, хоть Грофф велел не выдумывать глупости, что за пару дней их не только объявят опасными беглецами и преступниками, но и выделят за их поимку награду. — Так быстро подобные вещи не делаются. Но у парня все равно сердце ёкнуло, когда он увидал розыскные листки, пусть и чужие! Такие иногда появлялись в таверне у Эвана. Их прибивали гвоздями к деревянным столбам меж столиков. На желтоватой бумаге красовалась крупная надпись — "Разыскивается живым или мертвым!", далее значилась сумма награды в аргах и, разумеется, нечеткий портрет какого-нибудь разбойника, обязательно с хитрой зловещей усмешкой и колючим взором. Ричард подумывал, что у разыскиваемого преступника (если есть у того какие-либо преступления) и этого отштампованного рисунка мало чего общего. Однако они с Вейей любили их поразглядывать и припомнить, не встречали ли изображенных людей где-нибудь в окрестностях Бертлебена. Сейчас же он представил на бумаге собственное лицо — искаженное, злобное, с такой же мерзкой улыбочкой и прищуренными черными глазами. "Ричард Эджилл — враг королевства". На серых стенах действительно пестрели листовки, но ни его портрета, ни Гроффа, ни Вейи, а тем более Ливии — на них нет. Вот и славно! Бумага размокла и выцвела, висели они тут ни один день и не так уж часто стража их обновляла. Поверх многих таких листовок приклеили или прибили другие: Хорград призывал уверовать в силу огня, тут же обещал награду за поимку ведьм и колдунов, прочие — предлагали купить резвых породистых скакунов, самые прекрасные ткани, посетить купальни и отведать лучшие булочки с кремом. Ричард не мог понять одного, как могут существовать рядом два совершенно разных мира? Неужели люди слепы и настолько жестоки, что не замечают нищеты, окружающей их? Она же прямо за соседней стеной! А если ты живешь на втором, а тем паче на третьем этаже, — так тебе видно весь Морабатур! А в это же время иные — оправдывают роскошь, к которой им не дозволено прикоснуться, тем, что не заслужили ее, потому что грешны и плохо молились святым. Ну что за странное и страшное место этот Хорград, принадлежащий как обездоленным и несчастным, так и богатым и жадным! Уж насколько загребущие руки у бургомистра Штеллена, но так и он в час нужды помогает бертлебенцам (правда, не забывает сделать запись в долговой книге). Но тут... Ни в какие ворота не лезет и в голове не укладывается! В одной половине Хорграда властвовали нужда, безумная вера и жестокость, а в другой части — лоск, сытость и барыш. Трущобы выживали, а купеческий район пил чай с булочками, сидя за столиками на балконах, чтобы после парочки прогуливались среди вычурных торговых лавок с нарядами, безделушками и цветочными букетами. И никакой дождь им не помеха, под красивыми кружевными зонтиками (Грофф подсказал, как эти штучки называются). Перестав таращиться на объявления и разительные перемены окружения, Ричард стал изучать стражу. Возможно, их уже ищут, пусть без особой огласки. А если Корделл понял, куда они направлялись, очухался, помчался сюда без приспешников, предупредил нужных людей и уже поджидает их в городе? Но ничего особенного в поведении патрулей не выявилось, а Грофф тоже об этом не тревожился. Солдат тут паслось гораздо больше, но они несли дежурство из рук вон: забыв обо всем, сплетничали с сослуживцами, вальяжно прохаживались туда-сюда, заглядывали в лавки, совершали покупки и уплетали что-нибудь вкусненькое за обе щеки, в общем, делали все что угодно, но не несли караул должным образом. Охрана благополучных районов не требовала настороженности и мгновенной готовности погнаться за нарушителем, вот стражники и лодырничали. Интереса к ним они не проявляли, хоть путники и не выглядели подобно горожанам в дорогих одеждах. Ричард и его спутники устали, вымокли и немного перепачкались, но за бедняков из трущоб их однако не принять. Они вполне могли сойти за слуг купчишки или ремесленников, в конце концов у них есть лошади. Клочья туч ветер понес дальше. Ливень прошел, теперь едва-едва моросило. Парень смахнул капли с плаща — но что толку? — тот совсем вымок. Скорее бы оказаться у очага! Этот момент вообще когда-нибудь наступит? Куда они держат путь? Когда прибудут на место? А Грофф все помалкивал. И безмолвие казалось столь же тяжелым и затянувшимся, как и путь через Морабатур. — Грофф, ты часто бывал в Хоргарде? — спросила Вейа, нарушив молчание. — Не особо. Несколько раз. Обретаться тут я бы не хотел, как и надолго задерживаться. — Я тоже. — Девочка глянула на брата и Ливию. — Ужасное место! Даже не знаю, что хуже — хибары, обмазанные навозом, или вот это! — Она указала в сторону особняка с розовыми стенами, голубыми окнами и золотыми барельефами на каждый квадратный локоть поверхности.