Цепи Фатума. Часть 1

Глава 5. Оковы забвения «Неужели мне это не привиделось?» — Ричард едва отогнал дремоту, открыл глаза, потер их, но девушка так и лежала подле. Это не сон. Вот же она, прямо перед ним. Ее лицо сохраняло мертвенно-бледный оттенок, но на щеках проступил румянец. Сердце билось, грудь вздымалась и опускалась. Жива! Он прикоснулся сперва к ее лбу (жара нет), после к руке, легонько потрепал по плечу и позвал несколько раз, но незнакомка в себя так и не пришла. «Понятно. И что теперь? Не оставишь же ее прямо посреди прогалины? А если снова начнется дождь? — Он огляделся: утро только занималось, низкое солнце пробивалось розоватыми лучами сквозь переплетение ветвей, небо сверкало чистотой, на нем — ни облачка, веселое щебетание ранних птах разносилось окрест. Ну что тут скажешь? — красота! — вчерашнего ненастья будто и не бывало. — Значит, не начнется. Нам же легче!» Петухи еще не пропели, знаменуя Бертлебену начало погожего и размеренного денька. Обитатели городка покамест спали, досматривая сны (навряд ли кошмарные), которые через несколько мгновений забудутся (или же нет, если в них явилось нечто интересное… хотя куда уж там?). И, конечно, ни с кем ничего этой ночью не случилось, а все самое необычное произошло только с ним. «Пусть так и останется. Негоже, чтобы хворую странницу нашел кто-то из местных, покуда я побегу к Ильде». — Парень встал и начал собираться, приладил на пояс меч в ножнах, перекинул мешок через плечо, и поднял незнакомку, решив укрыть ту в хижине. Будь у него лошадь, он мог бы доставить девушку к наставнице (или хотя бы попытаться) без потери времени, но юного целителя беспокоило ее состояние: а если она не выдержит столь долгого пути, а болезнь вновь возобладает над ней? Явственные признаки давешнего припадка ярко вспыхнули в разуме — разыграйся такой при поездке верхом, можно и из седла вылететь, а коли нет, тогда растревожить раны. «Оставить в хижине, пойти за целительницей и подлечить ее на месте — вот самое разумное решение». Продираясь сквозь колючие кусты, так, чтобы лишний раз не поранить девушку, Ричард двинулся в чащу вдоль мелководного берега Луаны. Шел он осторожно, но быстро, насколько это возможно с его ношей — странница по-прежнему казалась такой тяжелой. Парень мысленно отмахивался, что дело в его собственной тщедушности, хоть он и вечно помогал родителям и таскал на себе всякое-разное сызмальства. Однако девица — не вязанка дров или мешок с репой, тут нужна иная сноровка и, к тому же, деликатное обращение. Наконец он дошел до покосившейся и разбухшей от сырости хижины: каменное основание простоит еще десятки годков, но вот деревянную часть, однажды данную взаймы, природа возвращала назад — древоточцы изрыли доски лабиринтами ходов, пауки оплели прорехи липкими тенетами, мох и лишайники расползлись по крыше, побеги вьюна, ныне сухие и безжизненные, оплетали строение уже не одно лето. Он и Вейа сюда редкий раз захаживали (например, во время разрешенной охоты по весне или осенью, когда собирали грибы и хворост), но вот до ремонта и облагораживания, увы, руки не дошли… Никто тут ничего не делал с той поры, как уехал Эрик. Но сейчас о дяде племянник старался не думать и оградиться запрудой от паводка воспоминаний, ведь он тут не за этим. Дверь не поддавалась, сколько не нажимай на нее ногой, поэтому Ричарду пришлось уложить странницу на сухую траву и несколько раз поднажать на доски плечом, после чего и удалось попасть внутрь. Убранство единственной комнатушки сохранилось лучше, чем могло бы показаться, судя по наружности домика, но пахло прелью и полевками, которые укрылись здесь на зимовье. Парень устроил ложе из своего покрывала на полу в сухом углу домика и опустил на него девушку, скинул плащ и накрыл ее. Пыльновато, темно и сыро, но всяко лучше открытой поляны, на которую мог заявиться кто угодно. — Прости за беспорядок, но ничего лучше пока предложить не могу. — С этими словами он отвязал оружие и спрятал его среди залежей старья, очень надеясь, что меч девушке в его отсутствие не понадобится, а если она очухается, то не приставит клинок к его горлу. Оглянувшись на домик, Ричард помчался в сторону полей, перепрыгивая через поваленные деревья, продираясь сквозь кустарники и сухостой — уже не столь осторожно. *** Он продолжал бежать, не обращая внимания на боль в ногах и боку, сердце бешено билось, казалось, в грудь впивается нож, но он не останавливался, пока не показался Бертлебен. Только тогда он чуть замедлил шаг, жадно вдыхая прохладный воздух, который будто обжигал легкие. — Ричард! — Юноша услыхал оклик и нехотя остановился, чтоб поглядеть, кто его звал. С противоположной от города стороны к нему, чуть прихрамывая, направлялся высокий старик с каштановыми, всклокоченными ветром волосами и такой же, под стать голове, бородой. Звали его Гарретт Грофф. Жил мужчина тут не всегда, а приехал в Бертлебен несколько лет назад (еще при Эрике) из какого-то крупного города в поисках спокойной и размеренной жизни. И, думалось, днесь он и обрел искомое. Как ни странно, своим в доску приезжий стал довольно быстро — будто всегда являлся частью стоячего захолустного мирка, вписавшись в него целиком и полностью. Как-то так же — невзначай — и Ричард с ним познакомился и довольно скоро сдружился. Грофф ему нравился, тот хорошо относился к ним (Эджиллам) и Вебрандам (Эрик, Аврора и Вейа) и порой помогал им по-соседски — советом или мелким делом. Будь то иные обстоятельства, парень бы с удовольствием с ним побеседовал, но сейчас, когда жизнь найденной им девушки висела на волоске — не до болтовни! — Здравствуй, Грофф! — крикнул он. Что-то подмывало его рассказать о странной встрече в лесу, но он смолчал. Чем бы старик помог? — советом да и только, ходит он не так скоро из-за увечья, а в лечении смыслит уж точно меньше, чем Ильда. — Прости, но очень спешу! В другой раз свидимся! — И с этими словами парень помчался дальше. Грофф пожал плечами и проводил юношу — лохматого, перепачканного и оцарапанного, в одной рубахе без плаща — озадаченным взглядом. До лавки Ильды Ричард добрался быстро, толкнул дверь и влетел внутрь, уже не заботясь о том, чтобы ненароком не уронить чего. Ну и какое-то барахлишко грохнулось. Из дальней комнаты к нему спешно вышла целительница: — Ричард… — Она с ужасом взглянула на подмастерье. Лицо и руки парня покрыли ссадины, рубашка порвана и испачкана, на губах — чернота. — С тобой что-то случилось в лесу?! Где твой плащ? Ты не ранен? — Со мной все в порядке, но кое-что действительно случилось… — выдохнул тот, сгибаясь пополам. — Ильда, мне нужна помощь… Возьми самых лучших лечебных зелий и еще что-нибудь для заживления ран и от лихорадки, чистых бинтов, какую-нибудь дамскую одежду, хм, сорочку, например, еще нам понадобится котелок побольше и еда… — перечислил он. — Прошу, объяснись. Кто-то из твоей семьи заболел? — Нет времени! — крикнул Ричард. — Позже, позже! Сама скоро все узнаешь. Юноша обрадовался, что наставница не стала засыпать его вопросами. Она быстро собралась и протянула ему внушительных размеров заплечную сумку. — Скажи хотя бы, куда мы идем? — Женщина закрыла лавку и последовала за взволнованным учеником. — В лес, — коротко ответил он, поправляя лямки и выискивая Гроффа (того и след простыл). Прочие же бертлебенцы наставницу и подмастерье особым вниманием не одарили — по утру жизнь бурлила, каждый спешно топал по разным делам, чтоб все поспеть к обеду, и долгих разговоров не затевал, здоровался, желал хорошего дня, да и только. Ричард шел довольно быстро, удивляясь тому, как это Ильда умудряется не отставать от него и контролировать обуревающее ее любопытство. Конечно, потребовалось гораздо больше времени на путь до хижины, но, судя по нахождению светила, добирались они около часа. — Вот мы и на месте, — сказал парень, когда показался полуразвалившийся домик. — Сюда. Ричард отворил покосившуюся дверь, оба вошли внутрь. Девушка лежала на полу в том же положении, в каком он ее и оставил. Парень с облегчением вздохнул, во время его отсутствия никаких бед не приключилось. Больше всего он боялся, что чужестранка оклемается и сбежит… Ведь так зачастую и поступали девицы в любовных романах Ильды — им только дай, сразу вылезут из высоченной башни, темницы, целой крепости, пещеры и прочих мест. — Это ей требуется помощь? — Ильда осмотрела все и сразу: и девушку, и убогое помещение. — Да, как видишь. — Но что с ней случилось? — Целительница села рядом с раненой путницей и коснулась ее лба. — Не знаю. Ночью столкнулся с ней в лесу, когда собирал травы. Она вышла ко мне и грохнулась наземь — еще бы! — ведь напрочь измождена, изранена и замучена хворобой. Я дал ей пустяковое противоядие, золу — так, на всякий случай, приготовил снадобье от жара и падучей, обработал раны… Большую часть собранных трав израсходовал, конечно… Ну и ждал утра, чтоб бежать за тобой. Ильда распахнула одеяло, осмотрела перевязанные раны. — Горжусь тобой! — Она ласково погладила ученика по плечу. — Ты один на один столкнулся со смертью и поборол ее, спас невинную душу! Ричард улыбнулся, но вовсе не считал себя героем, он просто оказался там непредумышленно и почти так же спонтанно действовал, пытаясь излечить девицу… Ну не мог же он сдаться, отказаться от борьбы, раз уж погибель отметила очередную жертву и начала виться невдалеке, зазывая ту в неясный мир теней и шепчущих голосов, где нет ни страданий, ни боли? Целительница достала из сумки пузырек с лекарством и принялась поить им девушку. — Нам понадобится вода и хворост. — Сейчас принесу! — Ричард взял котелок и вышел из хижины. Он направился к реке и набрал воды, а после собрал ветки. Когда юноша вернулся, Ильда уже обработала раны более действенным и сложным составом, перевязала их чистыми бинтами и переодела девушку. — Смотри, что я обнаружила, — прошептала целительница и собрала волосы девушки в хвост. Парнишка чуть не выронил котелок, когда увидел остроконечные уши (уж разглядывать ее уши ему как-то не довелось). — Ты думаешь… Она… — Его голос слегка дрожал. — Она… — Эльф? Фея? — закончила за него Ильда. — Не знаю, не знаю… Если бы я их раньше видела, но… А кто вообще их видал? Тем более тут, в Бертлебене! Во дела! — Или у нее просто странная форма ушей, — пролепетал Ричард, пытаясь найти разумное пояснение, которое казалось пустяковым, учитывая диковинную одежду и амуницию. — К слову, при ней вот что имелось. — Парень выудил из груды пыльного скарба оружие и протянул наставнице. Она недолго думала, взяла и выпустила клинок на волю: изогнутое лезвие полыхнуло всеми цветами радуги, солнечные зайчики заплясали по всей лачуге. — Матушки-батюшки! — воскликнула женщина. Да уж, не только Ричард единолично поразился зрелищу. — Точно что! Ты спас настоящую эльфийку, мой мальчик! Кому ж еще может принадлежать такой расчудесный меч? — Целительница вогнала лезвие в ножны, сияние сразу же угасло, но перед глазами все еще плясали вспышки. Оба сморгнули то ли наваждение, то ли магию, то ли секрет искусной работы чужеземного кузнеца. — Но ведь эльфов не существует… — Прозвучали его слова оправдательно и неуверенно. — Неужели эта девушка действительно одна из них? Но как такое возможно? — Откель нам, простым людям, знать, что возможно, а что нет в мире большом и неизведанном… Я тоже никогда не верила в существование эльфов… По крайней мере, до сегодняшнего дня. — Ильда тяжело вздохнула. — И что-то мне от этого не легче, а наоборот… И снова хочется разувериться! — А если она нударка, просто очень бледная? Не все же они синие и серые? — Все. Этих уж я видала на Севере достаточно. — Как ее самочувствие? — Юноша снова припрятал меч, а теперь внимательно осматривал чужеземку (уж эльфийку, фею или морскую ведьму?). — Скажу без утайки: не очень хорошо. Если точнее, то между «скверно» и «паршиво». — Ты же сможешь ее вылечить? — Постараюсь. Не имею ни малейшего понятия, что с ней случилось, но все эти порезы, обезвоживание, лихорадка и следы отравления! — Она сострадательно прижала ладони к груди. — Мне кажется, она шла пешком откуда-то издалека, а еще на нее напали… и неоднократно… Не только люди, но и какое-то зверье. И самое важное, пожалуй, — пострадало не только ее тело, но и разум. А такие недуги вылечить гораздо сложнее. Тут остается только надеяться… Потому что хоть ее оболочка и тут с нами, душу вполне могла увести на Ту Сторону смерть. — Но ты же настоящая волшебница! Я верю, что у тебя получится! И помогу, чем сумею! — Вовсе я не волшебница. Просто мне известны свойства растений, а я использую эти знания для приготовления снадобий. Здесь нет никакой магии. — Как и нет никаких эльфов, да? — Магия, эльфы, волшебные мечи… — загадочно проговорила Ильда. — Уж взаправдашнее ли оно все или это причуды нашего воображения с желанием — мы не знаем. Зато кой-чего нам ведомо наверняка — пусть девушка слаба и плоха, но есть шанс, хоть и мизерный, что она поправится при должном уходе. И я его не упущу! Так что хватит грезить, беремся за работу! Они развели огонь и нагрели воду, стали готовить. Ильда, не обращая внимания на протесты юноши, настояла на необходимости поесть и ему. — Только прошу, никому не говори о ней, — предупредил Ричард после быстрого перекуса. — В Бертлебене слухи распространяются быстро, не хочу, чтобы кто-то прознал. К тому же, Грофф меня видел бегущим к тебе, хоть он и не балабол, но мало ли… обронит словцо у Эвана, а там понеслось! Так и выстроятся тут очереди, на эльфийку поглазеть. — И не собиралась! — немного сердито воскликнула Ильда. — Пугает меня далеко не ее происхождение, как и ни диковинное оружие, раны и трудноизлечимая хворь, а нечто иное, — рассуждала целительница, — более приземленное и понятное каждому — нашу чужеземку некто преследовал, бил и травил зверьем… — Полагаешь, они рыщут где-то здесь? — Полагаю. Но уповаю на то, что бежала она по лесам сломя голову не просто так и сбросила хвост. В город ей ходу нет, там недоброжелатели станут искать в первую очередь. Останусь здесь и позабочусь о ней. Надеюсь, никто не обратит внимания на мое отсутствие. — И я остаюсь, — заявил тот. — Ну уж нет! Тебе нужно отдохнуть, иначе мне придется еще и за тобой ухаживать, да и родные тебя потеряют! Уж тогда-то наверняка начнут шерстить лес и притащат сюда гурьбу народу! Ступай-ка к себе, успокой семейство, а завтра вернешься, заодно пусти слушок, что я уехала по делам. И еще кое-что, вот, ты заслужил. — Ильда покопалась в кошеле на поясе и протянула ему дюжину медных монет. — Купи на рынке еду для нас на пару деньков, остальное себе возьми. А теперь быстро домой! Ему вовсе не хотелось оставлять женщин одних. Если странницу разыскивают некие лиходеи, то и целительнице грозит опасность. — Обо мне не беспокойся! — Ильда словно прочла его тревожные мысли. — Я справлюсь. — Ладно, — согласился юноша. — Оставлю тебе нож. Он-то поудобней сверкающего меча и внимания не привлечет. Будь осторожна, Ильда. — И ты береги себя. — Тогда до завтра. — Да, скоро увидимся, Ричард. *** Когда Ричард оказался дома, мысленно поблагодарил Ильду за то, что она отправила его отдыхать. Он не чувствовал ног, от усталости болела спина, а глаза закрывались сами собой. Никому из домочадцев о случившемся в лесу парень не рассказал, а они и особо не выспрашивали. Только отец, которого он застал во дворе, буркнул, де, сын у него грязнуля и велел отдать рубашку матери на почин и стирку. Ричард придумал пустяковое оправданье, что оступился впотьмах и запачкался, вот и оставил плащ (и прочие вещи) у Ильды. Всего лишь маленькая ложь, уж не Леонарду его судить за такое. К слову, из-за новых переживаний, парень совершенно отринул терзания давешние, семейные. Но отец и тетя Аврора вели себя так, точно между ними ничего не произошло (нет, они по-прежнему дулись и хмурились, но к такому Ричарду не привыкать, поэтому сойдет). Вейа и мать, вероятно, ничего вчера не услыхали. Вот и славно! Обе, как обычно, хлопотали по хозяйству, сестрица веселилась и шутила, а Иоланта ей даже подыгрывала и смеялась, смеялась, смеялась. Нужно отдать должное, кузина столь непринужденным способом не позволяла ссорам и унынию вернуться в их дом, пусть и на какое-то непродолжительное время. А от чужих смешков волей-неволей поднималось настроение (даже мрачная и бледная Аврора едва заметно приподняла уголки губ на очередную рассказанную дочерью хохму). Ричарда, несомненно, не покидала мысль, что сестрица могла притворяться, но об том он не стал спрашивать, чтоб не рушить пусть и шаткую, но идиллию. Она поймала на себе его взгляд и подмигнула, он, улыбаясь, кивнул в ответ. Отобедав (оказывается, он уже успел проголодаться после трапезы с Ильдой, посему не стал отказываться) юноша направился к себе (Вейа за ним не последовала, да и он сослался на то, что утомился). «Сердечное прости» лежало сверху на других книгах, сестра проглотила роман за вечер — что ж, эта история сделала доброе дело, отвлекла ее от предположительного потрясения… Парень зевнул. Раздеваться не стал, только скинул сапоги и повалился на кровать. Успев подумать, что нужно бы отнести книжки целительнице (чтоб она хоть как-то развлеклась в лесной глухомани, а не только денно и нощно выхаживала загадочную незнакомку), парень мгновенно уснул. Отныне Ричард каждодневно наведывался в хижину. Исчезновение единственной целительницы, даже прикрытое предлогом про кратковременный отъезд к брату, могло навести в Бертлебене шороху (Как же так, на кого же нас, хворых и страждущих, ты покинула?!), поэтому подмастерью пришлось взять на себя и управление лавкой. Простые лекарства он готовил сам, принимал посетителей на месте или разносил зелья до обедни, составы чуть сложнее уже варила наставница (прямо в лесной хижине, собирая все более набирающие цвет травы на месте). Управившись с делами в городке, юноша шел в хижину. Сперва двигал в сторону их дома по главной дороге, затем (не доходя, чтоб его не застукала Вейа или прочие любопытствующие — Грофф, бургомистр или землеробы, к примеру) поворачивал назад и полями достигал лесной кромки. Если юноша шел к Ильде из дому, то сперва направлялся в сторону городка и снова делал крюк. К сожалению, от компании кузины в походах в Бертлебен ему приходилось постоянно отказываться, придумывая все новые и новые причины и оправдания, — глядишь, вскоре все идеи иссякнут! Хотя порой он старался проводить с ней время, прекрасно понимая, что не в праве отрекаться от нее, хоть и замучился нарезать круги, скрытничать и постоянно врать. Зато теперь он гораздо лучше понимал отца и тетку, бремя лжи — тяжело… И тащить его самому — та еще морока… Леонард и Аврора хотя бы не одиноки в их лжи и могут посекретничать. Он же… «А не поделиться ли с Вейей? Она ведь однажды все одно узнает…» Но так ничего он ей и не рассказал. И продолжал бегать, юлить и крутиться, а вторую (большую) половину дня — томиться. Но покамест никто не заподозрил (Ведь нет?), в чем причина. Ричард и Ильда немного починили домик, сделав его более или менее пригодным для жизни. Ученик помаленьку, частями, сносил туда самые разные вещи, которые пригодились бы и наставнице, и хворой незнакомке. Кстати, о ней: раны девушки начали затягиваться, но та так и не пришла в сознание. Ильда говорила, что она шепчет что-то — и не разберешь, будто иной язык, а иногда кого-то зовет. Но при Ричарде «эльфийка» хранила молчание подобно тряпичной кукле — уж веришь ли ты в чудеса, али нет — игрушка никогда не оживет — так и тут… — А кого она кличет? — как-то поинтересовался Ричард. — Имена. Уж друзей или врагов, как угадаешь? Из-за слова «враги» юноша встрепенулся: — Никого подозрительного не видела в лесу? — Нет. А ты что скажешь про Бертлебен и округу? Ричард помотал головой. — Вот и славно, мой дорогой. Вот и славно. Так все пусть и идет, чтоб спокойно излечить чужеземку и отправить со спокойным сердцем до дому… — А что за имена она шептала? — прервал бормотание наставницы ученик, не очень ему хотелось думать о том дне, когда незнакомка их покинет (пусть сие и неминуемо произойдет). — Иллирия, Лирэн, Катэль, Фидес и Гарретт — тебе что-нибудь говорит? — Нет. Ну… один-то Гарретт нам с тобой известен. — Грофф? — Но не может же она знать нашего старика?! — Ты прав. Мало ли Гарреттов на свете? Оба глянули на девушку. — Ответов не получим, покуда она не проснется. — Ричард повел плечами. — Когда, как считаешь? — Оковы забвения слишком крепки, пережитые ужасы не отпускают ее, — твердила целительница ранее, вот и сейчас. — Но когда-нибудь эти путы не выдержат и разорвутся, вот тогда девушка и очнется. Нам же стоит сохранять долготерпение, упорство в заботе и торопиться тут никак нельзя. Оба старались делать все для выздоровления чужестранки. Дни и ночи сменяли друг друга, их уже минуло десять — десять дней и ночей. И все тщетно… Упорству и исполнительности Ильды оставалось лишь завидовать, ведь уход за больными требует именно этого в первую очередь. Но невозмутимость и терпеливость начинали оставлять Ричарда. А вдруг их заботы недостаточно, а эта девушка никогда не выздоровеет, такой и останется — застрявшей между жизнью и смертью, сном и явью? Уж лучше смерть, чем это… Он испугался собственной столь внезапной и жестокой мысли и поспешил прочь, попрощавшись с наставницей. Конечно, о таком он не хотел говорить с Ильдой… «Вот… Так начну врать всем кругом, уже в привычку вошло…» Все это время Ричард искал что-нибудь об эльфах — в книгах, разумеется. Но те подвели, в них ничего не нашлось об этом народе. Кто бы сомневался? Точнее, там порой что-то проскальзывало, но ничего толкового, какие-то крупицы сведений и сплошные побасёнки, где говорилось о рогах, копытах и стрекозиных крыльях, когтях с острыми зубами и неуёмной тяге к пожиранию людей. Ничего общего с их «эльфийкой», в общем-то… И почему существование нударов — синекожих, беловласых и остроухих — для всего Мэриела дело обычное, а про эльфов, настоящих эльфов, а не каких-то сказочных чудищ — ни слова? Почему их так боятся, что даже толком не упоминают? В любовных романах Ильды, само собой, вряд ли отыщется нечто полезное… Ну а вдруг? Вот Ричард решил и их прошерстить. Сердце екнуло, когда в одной из книжиц он наткнулся на заветное слово — «эльф», но то оказалась лишь поговорка. «Тебя будто эльфы подменили» — так говорили (как пояснила Ильда), если человек начинал вести себя странно, — и то редко, шепотом, не без испуга. Считалось, эльфы могли очаровать тебя, после похитить и отвести в свою страну, а если ты проведешь там слишком долго, то от их магии превратишься в пустую оболочку. Тогда-то они тебя возвращали на место, а ты уже не мог жить привычной жизнью, томясь и грезя об утраченном мире. — А что мешает им попросту убить человека? К чему все это? — недоумевал парень. — А то изощренная пытка. Ведь эльфам сии муки, терзания и мучения — забава. «Вот, значит, как? Эх, чужестранка уже забрала мой покой безо всякого чародейства и неведомой страны!”— Ричард поймал себя на том, что ни на миг не мог перестать думать о ней, но, разумеется, и словом не обмолвился, переведя разговор в иное русло — о лекарствах для бертлебенцев. И хоть не всем он делился с наставницей касаемо книжных поисков, но сих попыток не прекращал. Библиотеку в Бертлебене никто, конечно, не организовал, не считая школьной читальни с учебниками, — но и попытать счастья там никто не запрещал (уж есть в тамошнем собрании кой-чего получше, нежели слезливые книжки Ильды). Он искал сказки, песни, легенды. Хоть что-нибудь. Ничего. Как и в учебниках по истории. Ему уже вполне думалось — страна эльфов могла бы оказаться совсем рядом, прямо за горами. И не даром ведь живет и здравствует странный трепет в народе перед кручами Дридвинна… И как еще объяснить появление «эльфийки» из ниоткуда? Если только эльфы не способны разрезать полотно бытия, расстояния и времени, чтобы проникать из своего мира — в наш. Но так ли это? Существовало и еще одно простое объяснение: она — не эльф, а принадлежит к какому-то иному народу. Но у всего должно быть имя или название, разве нет? Если нечто или некто имеет суть — тогда сразу (ну почти) перестает казаться чем-то пугающим. Школьная читальня ответов не дала. Еще записи хранились в архиве подле управы (летописец обрадовался внезапной компании Ричарда, даже спрашивать о целях его интересов не стал). И это последнее место, где могло бы найтись хоть что-то, — но и тут ничего не оказалось (кроме записи о приезде шестнадцать лет назад семейства Эджиллов, включая годовалого Ричарда). Лишь описание упорядоченной и монотонной жизни городка, которая с основания всего дважды нарушалась трагическими событиями: в первый раз из-за Чагринской Чумы, во второй — из-за лютых холодов и страшного голода. Но никаких эльфов в хрониках Предгорья и Бертлебена в помине не существовало. Разумеется, болтать об эльфах с писарем никак нельзя, поэтому парень откланялся и отставил старика в компании огромных талмудов, бесчисленных дат и заурядных строк вроде: «ничего не произошло», «рано выпал снег», «особенно ярко сияло солнце» и «осень выдалась урожайной». Так и прошли эти десять дней. Но Ричарду казалось, что с той поры, как в его жизни появилась таинственная незнакомка, пролетела целая вечность. Он устал от скрытности и одиночества. И он врал, врал, врал и еще раз врал. Всем: семье, соседям, писарю бургомистра, школьному учителю… И кое-что он утаивал даже от Ильды. Похоже, единственный шанс получить ответы — это сама девушка… А захочет ли она делиться с ними хоть чем-нибудь? Да, они ей помогли… но ведь это не повод говорить правду двум добросердечным незнакомцам? В очередной раз, обманув Вейю (которая ничуть не удивилась и даже не обиделась, что братец слинял невесть куда без нее), парень отправился к Ильде. — Ричард, смотри, этот порез никак не заживает, — пожаловалась Ильда, стоило ему только переступить порог. — Что бы я ни делала, рана не затягивается. Юноша взглянул на плечо девушки: словно змея, изгибаясь и переплетаясь, по нему бежала замысловатая царапина. Он прикоснулся к странной отметине, ощутив, как по коже пробежал неприятный холодок. В то же мгновенье шрам вспыхнул зловещим фиолетовым светом. Девушка вздрогнула, а они отчетливо расслышали, как она прошептала: — Ричард… Юноша удивленно посмотрел на Ильду и пролепетал: — Она назвала мое имя… — Девушка слышит нас! Это значит, она покидает пределы царства снов, возвращается к нам, в мир живых. — Целительница улыбнулась. — У нас получилось. Болезнь почти побеждена!