Истинные ложные чувства

Саймон устало вздохнул, когда наконец стал виден их дом. Он уже начал думать, что не хватит сил, чтобы добраться обратно. Упёрся ладонями в колени и попытался отдышаться, посматривая на ещё предстоящий путь. Чем дальше, тем тяжелее ему давались такие долгие прогулки, мало того что тяжело, так ещё и поясницу ломило. К нему подошёл молодой таец-омега и заботливо предложил своё плечо, но Сэми недовольно отмахнулся от него.              — Я пока ещё не старый инвалид, чтобы таскать меня на плечах, — проворчал он.              Вряд ли таец понял, о чём сказал Саймон, но жест рукой он точно уразумел, поэтому просто отошёл и стал терпеливо ждать, пока его кхун отдышится. Сэми поднялся и прогнул спину назад, пытаясь снять боль с мышц, развернул плечи, покрутил ими и покряхтел от всей этой тяжести в теле. Упёрся руками в поясницу и посмотрел на свой живот, который уже трудно было не заметить. Конечно, с таким рюкзаком остров не обследуешь. Почему его нельзя просто отстегнуть, сделать свои дела, а потом обратно прицепить и лечь отдыхать, как ни в чём не бывало? Природе срочно нужно рассмотреть такой вариант трансформации для последующей эволюции, это несомненно послужит помощью в сохранении плода.              — Ладно, пойдём уже. А то нас, наверное, потеряли. — Саймон медленно двинулся к дому. — Вот крику-то будет…              Как он и предполагал, на пороге дома ожидал злющий Ким. Саймон только по дикому взгляду альфы понял, что его ждёт нравоучительная беседа с высокими нотками ворчания. Джэджун через стиснутые зубы попросил тайца оставить их, прожигая при этом отверстия в Сэми взглядом.              — О, привет! — наигранно весело приветствовался Саймон, входя на крыльцо. — Нас ждёшь? — Всё ещё надеясь на благоприятный исход.              — Какого чёрта, Сэми? Где ты пропадал в течение нескольких часов? — Джэджун сжимал кулаки, пытаясь контролировать свой гнев. — Сейчас несколько людей ищут вас по всему острову. Почему ты не взял датчик, почему не предупредил об уходе? А если бы что-нибудь случилось?              — Ох, Джж, не преувеличивай, — безмятежно махнул рукой Сэми. — Что со мной могло случиться? Этот таец к тому же со мной был. А он очень шустрый, с таким не пропадёшь. — Саймон вздохнул, стянув губы, понимая уже, что отшутиться не получится. — Джэ, давай сейчас без разборок, я так так устал. — Сэми попытался обойти альфу, чтобы уже попасть в дом и бухнуться на кровать. Но мужчина схватил его за плечо и остановил.              — Почему ты так безответственно относишься к своей безопасности? Не думай только о себе, я же говорил, чтобы ты предупреждал меня обо всех передвижениях. Этот лес не место для увеселительных прогулок. — Джэджун всё больше поднимал тон, сильнее раздражаясь от беспечности Саймона. Это усталое отмахивание омеги от него, словно он надоедливая муха, клинило его мозг, и уже организм требовал что-нибудь разбить, разорвать, сломать…              Саймон резко сдёрнул болезненную хватку со своего плеча.              — Ты так усиленно был занят с охранниками, что по-любому даже не сообразил, что я тебе сказал, — воскликнул в ответ.              — Потому что мне нужно было проверить всё, что они привезли…              — Ты каждую субботу просто бросаешь меня, чтобы наговориться с ними, — пробурчал Гун и надул обиженно губы. — Скажи, если они не привезут какой-нибудь продукт, с нами случится что-то непоправимое? Обязательно весь день отдавать этой проверке? Тебе больше пообщаться не с кем? В прошлую субботу ты вообще забыл о том, что мы собирались отправиться в ту пещеру…              — Саймон, — перебил Джэджун, — проверка — это необходимость. Я нахожусь с тобой всё остальное время, неужели нельзя потерпеть, пока я занят делами? Если ты видел, что я не расслышал тебя, мог бы подождать немного. Обязательно было из дома убегать?              — Подождать? Убегать? — возмутился ошеломлённый Сэми. — Я оставил тебе так-то записку, в которой всё объяснил: мы ушли в грот, который заметили ещё два дня назад. Чтобы успеть вовремя вернуться, пришлось идти с утра. Таец, кстати, набрал там каких-то трав…              — Какую записку? — удивился Джэджун, пытаясь вспомнить, где мог видеть хоть какое-то подобие бумажки. — И где ты её оставил?              — На дверях кухни, — Саймон скрестил руки на груди и в самогордости приподнял подбородок. — Тех, задних. Вы там как раз перебирали продукты с этими амбалами. Никто из вас, конечно же, не додумался проверить дом на наличие записки, вы сразу побежали искать меня в лесу.              — Почему ты такой глупый, Саймон? — возмущённо спросил Джэджун, а глаза парня расширились от дерзости альфы.              — Это я-то глупый?.. — крикнул он.              — Ты реально думаешь, что мы через те двери ходим? Этим выходом пользуются только тайцы, там, за этой дверью, каменная стена, и они устроили там что-то типа кладовки…              — А что, в этом доме есть какое-то специальное место для записок? Может, в туалете мне оставлять их? Туда ведь все ходят…              — Так, всё. — Бесконечный спор назрел нервы до предела, и Джэджун воспользовался своим правом главы дома. — С этого дня ты и шагу не сделаешь без спроса. Понятно? Даже если я буду занят, ты подходишь и спрашиваешь, но так, чтобы я услышал и… — Джэджун не закончил свои указания, так как получил в это время звонкую оплеуху, и схватился рефлекторно за щёку. Саймон, пыхтя огнём, ушёл в дом.              Вот уже три месяца продолжались такие разборки, всплески эмоций, яркие и короткие. Никто из мужчин не хотел уступать другому. Джэджун всегда… всегда оставлял последнее слово за собой в таких спорах. Но… Саймон всегда оставлял за собой вот такую финальную оплеуху. Как только от альфы звучал приказ, тут же звенела пощёчина, и разборки сразу стихали. Бывали они редко, но стабильно. Джэджун никогда не отвечал Саймону, ни разу и пальцем не тронул в отместку, лишь начал практиковать убийство взглядом, тогда как Саймон — пытки взглядом. Бывало, доктор Хан был свидетелем таких зрительных баталий во время приёма пищи, но никогда не влезал в молчаливые распри парочки, наоборот, старался быть как можно незаметнее в это время, чтобы не попасть под перекрёстный огонь.              Но не всё так плохо было, все они люди, и испытывать эмоции для них являлось нормой, а иногда и необходимостью. Чаще всего всё-таки преобладали положительные. Как только Джэджун в бытовом споре начинал занудствовать, приводя в пример статистические данные, чтобы доказать свою правоту, Саймон его просто целовал. Целовал до тех пор, пока Ким не оставлял в покое эту тему и не сдавался парню без боя. Саймон отлично манипулировал мужчиной, выучив уже его слабые стороны, и самой слабой был он сам. И чем дальше, тем больше. А сейчас, когда Саймон стал округляться, а доктор Хан предоставил новое фото с УЗИ, где уже вместо простого чёрного пятна виднелся человеческий силуэт, ну, или маленькое подобие того, то Джэджун начинал потихоньку превращаться в подкаблучника, хоть и сопротивлялся этому всеми силами, часами размышляя над своим поведением.              Саймона сейчас каждое утро ждал завтрак на подносе около кровати. Он догадывался, что, скорее всего, Джэджун сам его притаскивал сюда. Возможно, даже апельсиновый сок сам выжимал. К его клубничному мороженому сейчас подмешался аромат апельсина, что будет присущ новому человечку, и, как только он начал чувствоваться, Джэджун стал заказывать этот фрукт чуть не тоннами, хотя доктор предупреждал, что такое количество цитрусового сока может быть чреватым.              Саймон уже был разбалован Джэджуном, хоть альфа это и не хотел видеть. Главное, что эти двое были здесь, рядом с ним, и их отношения приобрели семейный вид. Он нисколько не жалел и не считал глупым, что признался омеге в своих чувствах. Пусть тот до сих пор не ответил на это, но Джэджун чувствовал ответное тепло от Саймона, как бы тот ни капризничал, ни выступал, как бы ни рычал на него, всё равно потом смотрел обожающим взглядом. Этот чертёнок моментально освоил приёмы флирта и соблазнения, на которые Ким вёлся, как наивный мальчик. Даже понимая, что это средство затыкания его рта, он таял.               Инициатором их секса всегда был Сэми, только если он подпускал к себе, Джэджун мог себе позволить это блаженство. Было труднее, когда Саймон просил этого, а Ким в это время был занят. Звучала лишь фраза: «Джэ, мне нужна твоя помощь в одном деле. Срочно!!!». Поначалу Джэджун действительно бежал на помощь, но позже стал понимать этот пароль. Бывало, что в это время сидел над партией в шахматы с доктором, и приходилось натягивать извиняющуюся улыбку, а потом бежать опять «на помощь».              Джэджун во многом потакал омеге, но всё-таки свои способы наказания у него были. Всё тот же шантаж работал, как с маленьким ребёнком. Один раз Саймону пришлось унизительно мыть посуду за прислугу, чтобы его не лишили тех пяти зёрнышек кофе, что Джэджун всё-таки согласовал с доктором. Парочка предметов посуды были, конечно же, за это время разбиты в возмущении, за что к основному наказанию добавилась ещё уборка полов. Джэджун приказал тайцам, чтобы не вмешивались в эту ситуацию, и Саймон, выплеснув на альфу весь словарный запас мата, всё-таки решил быстро всё вымыть и убрать, а после устроить бойкот, чтобы неповадно было так наказывать. Три дня Джэджуна не подпускали к телу омеги, грозно отмахиваясь от какого-либо касания. Его самого заменили одеждой, доктор Хан подсказал Саймону этот способ, и тот устраивал к вечеру гнездо на своей половине кровати из гардероба Кима, а потом, пренебрежительно фыркнув в сторону альфы, плюхался в эту кучу тряпья и в гордом одиночестве засыпал.              Несмотря на такие неурядицы, Джэджун был счастлив, и был бы полностью, если бы не то обстоятельство, что на большой земле его всё ещё муж Лиём никак не подписывал документы. Дело дотянули уже до суда, омега не собирался так просто сдаваться, даже при огромных откупных к этому разводу.              Один единственный телефон на этом острове был у Джэджуна, по нему он связывался с одним единственным человеком в Сеуле, о котором знал только он сам. Никаких других звонков больше не было. Некоторую информацию Ким получал от хозяина острова через его охранников, и это была вся связь с внешним миром. Доверенное лицо Джэджуна, его бывший студент, сообщал, что Лиём с самого начала рвал и метал, пытаясь разными способами сесть на место Кима, пока тот пропал, но все заместители и ректора крепко держали оборону и в точности выполняли оставленные им указания. Саймона искали, проверили всех людей и всю недвижимость Джэджуна, опросили всех его друзей, но никто не знал, где он, и поиски зашли уже в тупик. Опасность всё ещё оставалась.              Саймон добрался до ванны и настроил воду, устало присев на бортик. Ноги гудели от того, что они с тайцем обползали грот и склоны рядом с ним. Было страшно, но ещё страшнее была красота, которую они увидели внутри, и это стоило всех мучений. За несколько месяцев Саймон облазил почти весь остров, Джэджун показал ему лучшие места для купания в море, показал безопасную тропу через лес на берег, рассказал, чего в лесу не стоит касаться и куда лучше не лезть.              Сэми поднялся и начал стягивать с себя грязную одежду. Глянув мимоходом в зеркало, остановил взгляд. Что люди находят умилительного в такой фигуре? Он страшен: живот излинован мелкими растяжками, пупок начинает выворачиваться наружу, тело скоро будет выглядеть, как червяк, что проглотил камень. Длинные стройные ноги сейчас казались смешными, только уродовали всю картину, вот слоновьи, наверное, подошли бы идеально, и уши такие же, чтобы верх уравновесить. Усталость, перепалка на крыльце и этот вид в зеркале — превратили восторженное настроение от посещения грота в упадническое. А что его ждёт ещё впереди, когда срок родов приблизится? Страшно даже представить.              Саймон пальцем проверил температуру воды под слоем ароматной пены и уже готовился окунуться в неё… В дверь постучали и тут же вошли, Саймон под адреналином дёрнулся и схватился за полотенце, прикрывая голое тело. Он опять забыл закрыться. Джэджун широким шагом вошёл внутрь и замер, понятно, что омеге было неловко, но отворачиваться он не видел смысла, так как всё представшее перед его глазами было уже изучено вдоль и поперёк. Так почему он должен сейчас смотреть куда-то на стену, а не на своего красивого Сэми?              — Тут было не заперто, — оправдался Ким и прошёл дальше. — И я стучал.              — И что? — Саймон укутал свой живот и бёдра полотенцем. — Я собираюсь мыться, так что выйди, а то вода начнёт остывать.              — Давай, я тебе помогу. — Джэджун подал Сэми свою руку.              — В прошлый раз, — Саймон лишь закатил обречённо глаза, — когда ты мне помогал, я так и не помылся, а вода остыла. Причём уже на полу.              — Нам просто нужно поговорить, — настаивал тот спокойным тоном. — В этот раз всё будет гораздо скучнее.              Саймон подал руку, скептически кривя физиономию, закинул ногу в ванну и аккуратно встал на неё.              — Скучнее? В смысле — меня ждёт лекция о безопасности жизнедеятельности? Мне уже готовиться ко сну? — Он подтянул вторую ногу, погрузился в воду, при этом стягивая полотенце вверх, так, чтобы не показывать тело альфе, всё ещё стесняясь обнажённости.              — Это необязательно. На этот раз только сделаю предупреждение, что тайцам я запретил выходить из дома далеко без моего ведома, а тебе впредь, — Джэджун взял большую губку для тела и окунул её в воду, — придётся носить браслет с датчиком постоянно. Сегодня как раз доставили водонепроницаемый. А если, — он приставил палец к своим губам, призывая Сэми, который уже раскрыл рот для возмущения, молчать, — если ты и это будешь игнорировать и постоянно снимать, я закажу вживляемый под кожу. Понятно?              — Ты сотрап и извращенец, — воскликнул Сэми. — Совсем с катушек…              — Просто, да или нет? Я могу повторить снова, если ты не понял. — Ким подтянул Саймона к себе за плечи, показывая, чтобы тот сел к нему спиной.              — Я понял. Буду носить этот датчик, — пренебрежительным и обидившимся тоном отчитался тот и повернулся, подставляя спину под мойку. — Если бы ты сегодня услышал меня, всё было бы гораздо проще. И я вовсе не назло тебе ушёл в этот грот, я планировал этот поход уже два дня.              — Прости. — Джэджун медленно с лёгким нажимом вёл губкой по влажной коже Сэми, начиная от кромки волос и заканчивая на пояснице. — Но ты должен понять, что этот день у меня загружен полностью. Я прошу, просто не планируй на субботу таких вылазок.              Саймон обиженно пшыкнул губами. Плохое настроение не улучшилось от этого разговора, всё вокруг сейчас казалось тупиковым и бессмысленным.              — Омега рассказал мне, что там тебя напугал дикий гусь, — отошёл от неприятной темы Джэджун, заметив плохое настроение Гуна.              — Вовсе не напугал. Это просто было неожиданностью, — возмутился Сэми и свёл брови. — Этот гусь какой-то сумасшедший… Экстремист… Мы просто проходили мимо, как раз недалеко река и подмыла этот грот. А тут эти… собралось всё семейство. Гусь — дурак.              — Ты же сам к ним полез посмотреть гусят. Гусь защищал своих детей. — Джэджун аккуратно принудил Саймона наклонить голову в сторону, чтобы протереть все складки шеи.              — Я к ним не лез. Просто хотел покормить. Остались без хлеба, так им и надо, нечего было крыльями махать и шипеть как не в себя. У него точно бешенство какое-то. И я вовсе не испугался, — от души уверял.              Джэджун тихо хмыкнул. Таец, может, и преувеличил реакцию Саймона, но не настолько: «Кхун Сэми убежал с криками, когда гусь попытался его клюнуть, но опасности не было».              — А что насчёт сталактита? Ты был очень неосторожен, когда так близко подошёл к опасному месту. Насколько я знаю, омега тебя предупреждал. — Джэджун уже отложил губку и продолжал руками полировать кожу Саймона, пальцами проходясь за ушами, под челюстью и массажируя для расслабления плечи парня.              — Это вообще ерунда. Просто упал камешек. А этот таец непонятное что-то бормотал. — Сэми уже прикрыл глаза, покорно и с самоотдачей подставляя все свои местечки для ухода.              — Ты мог пострадать.              — Пострадать я могу хоть где. Мало ли тут всяких змей и гекконов ползает. А эти пауки? Бррр… Ты сам не раз разные язвы от укусов на себе лечил. В доме вон живности немало ползает. — Сэми беспечно продолжал отнекиваться. Он поднял руки вверх, подставляя подмышки под руки Кима. — И не нуди уже.              Джэджун обошёл ванну с другой стороны, располагаясь на борту прямо напротив лица Саймона. Он придерживал подбородок парня пальцами, чтобы обратить на себя внимание.              — Это очень серьёзно, Сэми. — Тот удивлённо распахнул глаза и опустил руки. — Этот сталактит упал прямо рядом с тобой. За ним могли посыпаться и другие, — Джэджун чуть не дрожащими губами пытался довести до парня, что всё это было опасным.              — Всё в норме, сонсэн, успокойся. Я цел. — Саймон двинулся к нему, схватился мыльными руками за одежду и потянул к себе для поцелуя. Переживания мужчины напрягали его больше, чем сами эти приключения. Он пытался его успокоить, расцеловывая лицо, не давая возможности думать о плохом. — Сам будь осторожен, — прошептал ему, резко отодвинулся к другому бортику и дёрнул альфу за собой в ванну.              Джэджун не сразу понял, что уже оказался в воде, оценил весь масштаб шалости, но вряд ли его спасли бы остатки сухих брюк, поэтому он прямо с ногами погрузился в воду и развернулся к Саймону. Тот даже не сдерживал своей победной улыбки от уха до уха, плечи вздрагивали в беззвучном смехе.              — Я решил, что тебе тоже стоит помыться. — Он заигрывающе покусал губку. — И расслабиться.              — Ну что мне с тобой делать, Сэми? — Ким приблизился, опираясь руками о борта ванны по сторонам от плеч Сэми. — Ты так беспечно себя ведёшь. Тебе говорят нельзя, а тебе надо обязательно потрогать. Как ребёнок. — Он принюхался к разопревшему от тёплой воды телу, насыщенный ароматами пар наполнял лёгкие, нос так прямо и тянулся к шее парня. — Я тебя свяжу. Включу перед тобой телевизор с Дискавери, чтобы ты мог наслаждаться видами дикой природы с безопасного расстояния. — Ким аккуратно вписался лицом в изгиб шеи и подсасывал чувствительную кожицу, по которой мурашки стадами бегали. — А рядом приставлю охранников, чтобы на тебя бешеные гуси-дураки и неадекватные пауки-извращенцы не бросались.              — Интересно, а где будешь ты в это время? — Саймон проглаживал альфу по бокам. Рёбра раздувались под действием лёгких, мужчина всё больше подминал под себя тело омеги. — Неужели побежишь по другим, более разумным омегам?              — Я, — раскрытыми губами Ким мазнул по нижней челюсти Сэми, поймал ими подставленный подбородок и засосал, звонко чмокнул и лизнул. — Буду заботиться о тебе. Приготовлю тебе завтрак. — Гладкая влажная кожа омеги манила к себе, просила прикоснуться, просила ласки. — Буду кормить тебя с ложечки, сам тебя мыть и причёсывать, намазывать кремом и одевать.              — А кто же любить меня будет? — Саймон отлепил от тела альфы мокрую ткань безрукавки и задрал её вверх, оголяя подкачанный торс. Тот отцепил руки от борта, разрешая закончить дело. Саймон тут же поднялся, выбросил мокрую одежду, а сам полез на колени к Джэджуну. — Меня ведь нужно любить.              Положение тел резко изменилось: сейчас уже альфа был припечатан к борту, а Сэми губами исследовал его лицо. Мужчина подхватил его под голую попку, а пальцы с силой поджались и раздвинули ягодицы.              — Я, — кряхтел в желании Джэджун. — Я всегда буду любить тебя. — Он сунул один палец внутрь и зажмурил глаза, страстно желая уже натянуть эту попку на себя. Исследовал внутренние мягкие складочки, углубляя палец до основания. — Ты только мой. Мой. — Впился зубами в ключицы омеги и угрожающе прорычал, словно Саймон забирал себя у него. — Хочу, чтобы все знали, что ты мой.              Сэми присел на пальцах Кима, прикрыл глаза и запрокинул голову. Но ему не дали понаслаждаться этой зарядкой, руки альфы легко его приподняли и развернули. Сэми послушно упёрся локтями в борт, расставив колени пошире. Джэджун открыл слив, чтобы снизить уровень воды и видеть любимце ягодицы. Стянул с себя мокрые штаны, закусил губу, чтобы немного успокоить сумасшедшие животные порывы, аккуратно пристроился, и, как только головка почувствовала это жамканье просящих мышц, неуправляемый инстинкт заставлял бёдра толкнуться в омегу. Спина Саймона тут же прогнулась, словно ещё больше подставляя промежность под расчёт. Очередной толчок заставил парня охнуть. Джэджун резко к нему склонился.              — Арно, как ты?              — Прекрасно, если ты продолжишь, — скрипуче выдохнул тот, склонив голову между рук.              — Тебе подержать? — Джэджун с трепетом уложил широкие ладони на небольшой животик и погладил.              — Джэ, ты чего? — Саймон мучительно хихикнул и стянул их с себя, — Боишься, что ремни безопасности не выдержат?              — Боюсь, — Джэджун ухватился рукой за борт, — что тебе неудобно. — Второй рукой фиксировал бёдра парня и продолжал фрикции. — А значит, и ему тоже.              — Просто… сделай это, — простонал парень, — аккуратно.              Джэджуна не надо было даже предупреждать, он и так в последние недели трясся с ним, как с хрустальным, опасаясь неправильно задеть или, не дай Бог, нечаянно толкнуть или стукнуть. Движения его были плавными, исключая долбёж, но точные и постоянные, он елозил по простате, иногда с силой вжимался пахом в ягодицы Сэми и замирал, наслаждаясь, как внутренние подушечки сжимали его. Сэми уже очень нравились эти моменты, он зажимался от экстаза и вздрагивал, пока Джэджун не продолжал.              — Арно… Солнце… — Альфа обвил осторожно руки вокруг любимого тела и прижался к нему. — Прошу, разреши, — умоляющий голос проникал в сознание через туман эйфории и тянул при этом за сердце. — Разреши метку. Тогда ты точно будешь только моим.              — Обещай… Ахмм… — Саймон тягуче мычал от прижавшихся к промежности яиц Джэджуна. — Что никогда не бросишь меня.              — Клянусь, Арно. Никого не надо, кроме тебя… Вас… Люблю всем сердцем, — Джэджун хрипел в сладкое ухо и целовал его, а после продолжил доводить омегу до умопомрачения. Кончики его пальцев еле ощутимо кружили по спине Сэми и бокам, что приближало его оргазм ещё быстрее. — Ну же, сладкий, кончай, — урчал самец, притягивая его бёдра к себе сильнее.              Саймон вскрикнул, даже кусая свой кулак, когда альфа зажал его член, и кончил, выплёскивая всё вымученное. Только после этого Ким впился в тазовые кости парня, накрепко фиксируя его на месте, и мощными движениями добил себя до оргазма и вышел из тела омеги. Экстаз бил по всем клеточкам тела, животное собственничество пробивалось наружу, но сейчас Джэджуну не нужно было сдерживаться. Он с ликующим нутром души наклонился к Сэми, придерживая его торс двумя руками и прижимая к себе. Кончик носа покружил по влажной коже около пахучей желёзки, клыки заныли, резались; из горла доносилось тихое рычание.              — Сэми… — Ким попробовал, приложил зубы к мягкой коже, но не протыкал пока. — Будет немного больно, — предупредил он его.              — Как-нибудь постараюсь выжить. — Сэми покорно отклонил голову, открывая больше доступа.              Клыки налились кровью, давление в челюсти сводило с ума, Джэджун резко впился в шею омеги, а тот вздрогнул. Альфа замер, ждал, пока по клыкам стекал его секрет и оккупировал тело омеги, расставляя по всем изгибам, по всем ложбинкам, по всем холмикам флаги альфы. Аккуратно зализал выделившуюся кровь, засосал это место и поглотил через ранку самого омегу, чтобы тот стал частью его. С любовью процеловал венчанное место и развернул парня к себе, с восторгом целуя его.              — Арно, Арно ты мой. Ты во мне, а я в тебе. Я люблю тебя, — урчал довольным котом альфа. — Люблю! — Втянул воздух в себя и с наслаждением выдохнул.              Саймон вялыми руками обнял его и блаженно улыбался. Как же это приятно дарить кому-нибудь исполнение мечты, особенно любимому человеку, тому, кто противной упёртостью вот ведь добился своего.              — Спасибо, что помыл меня, — продолжая улыбаться, съязвил Саймон.              Джэджун осмотрел пустую ванну, в которой они расположились, и суетливо подорвался набирать снова воду.              — Сейчас всё будет. Выскоблю тебя до скрипа. — Он настроил поток и вернулся к омеге, что сейчас, словно на диване, развалился. — Будешь блестеть, как стёклышко.              Джэджун устроился рядом и склонился к его животу, прижался щекой и прикрыл глаза, пытаясь хоть что-то почувствовать.              — О нет, Джэ, только не ты, — Саймон с досадной улыбкой прикрыл ладонью глаза. Как ни крути, сколько бы времени ни прошло в этом мире, он до сих пор не пропитался фанатизмом до детей. Потомство — это хорошо, но себя он ещё не считал готовым к нему. — Я уж было обрадовался, что ты не как все эти ненормальные, что сюсюкаются с животами.              — Я хочу. — Джэджун даже не шевельнулся, продолжая поглаживать округлости. — Хочу уже сейчас чувствовать своего ребёнка, хочу уже думать, что он со мной, пусть и там, но всё равно со мной. Хочу прямо сейчас почувствовать всю нашу семью. Ведь нас уже не двое, Сэми. Трое. Нас трое.              Джэджун взял губку и начал помывку именно с животика, успевая ещё его целовать.              — Ким, ты сумасшедший. — Саймон закинул локти на борта ванны и прогнул спину вперёд, чтобы альфа мог промыть его всего. — Видели бы тебя твои студентики. Я бы, наверное, со смеху лопнул. Профессор, что млеет от живота с растяжками. Похоже на карикатуру.              — Почему это я сумасшедший? — вполне серьёзно спросил тот. — Это нормальное проявление чувств. Именно это отличает нас от более примитивных животных. Чем больше чувств, чем больше разума, вложенного в них, — тем больше ты человек. Любить своё потомство — это как раз нормально, страшно, когда есть нежеланные дети, когда родители так бессовестно бросают их, бьют, унижают.              — Неужели такое есть?.. — Саймон хотел добавить «в вашем мире», но вовремя закончил вопрос. Странно было слышать такое там, где бродила идеология семьи и детей в особенности.              — Когда-то я проходил практику простым адвокатом, назначаемым бесплатно нуждающимся. — Ким горько улыбнулся, вспомнив университетские годы. — Это был хороший приобретённый опыт для меня, но воспоминания от него, конечно, неприятные. Приходилось работать и с наркоманами, и с пьяницами, и с убийцами. И всех я должен был защищать.              — Разве можно защищать убийцу? — возмутился Саймон. — Ведь, если его защищать, значит, считать, что тот сделал правильно, сделал всё, как надо. Разве не так, сонсэн?              — Нет, Сэми. К сожалению, не так. По законодательству на защиту имеют право все, каждый из нас. — Джэджун уже как-то вяло водил губкой по телу Саймона, словно завис где-то в прострации. Смотрел сейчас вроде на его грудь, но взгляд проникал глубже, насквозь. — Самое страшное дело в моей жизни было, когда я вынужден был защищать отца, что убил собственного ребёнка и избил своего омегу. Его отговоркой было лишь то, что они ему мешали спать. Я не видел в его глазах никакого раскаяния, скорее, возмущение, что ему приходится ещё и оправдываться за своё поведение. Ведь они были его собственностью, что хотел, то и делал. Было тяжело защищать того, кого самому хотелось убить. Ребёнку был год, когда его отец решил, что тот не имеет права жить. — Ким сглотнул подступившую горечь. — Ребёнок даже не знал, у кого просить защиты, когда единственный родной человек лежит избитый на полу. Он был просто обречён.              — Джэ, перестань это вспоминать, — одёрнул его Саймон. — Посмотри на меня. Скоро мы будем тебе мешать спать.              Джэджун очнулся от того времени, вернулся к родному голосу, посмотрел на своё чудо, развалившееся перед ним. Какое животное позволит себе убить, навредить своим же близким? Только монстр. Не человек, не животное, не растение, а нечто страшное и омерзительное — монстр.              — Как только суд разведёт нас с Лиёмом, тут же подадим документы. Ты станешь моим мужем официально. И, надеюсь, это случится до того, как вы будете мне мешать спать. Хочу, чтобы ребёнок родился по всем правилам.              — Погоди, погоди… — Саймон замахал рукой перед Джэджуном. — Ты сейчас что, руку и сердце мне предлагаешь?              — Можно сказать и так, — улыбнулся смущённо Ким. — Что-то не так?              — А где же кольцо, романтический ужин, альфа коленопреклонённый? Эти… скрипачи там пиликающие романтично. А как же моё право подумать над вашим предложением? — Саймон наигранно возмущался.              — Суд ещё не закончен, ты можешь подумать до тех пор, когда документы о разводе окажутся в моих руках, — уверял Ким. — Но учти, отказа я всё равно не приму. А всё остальное, — Джэджун отложил уже надоевшую губку в сторону, притянул к себе разомлевшего Сэми, — преподнесу в наилучшем виде. — Тот, покоряясь его рукам, прижался ближе, подтянул лицо к нему. — Ты попробуешь этот десерт Арно, он будет только для тебя, моя клубничка, — Ким впился в подставленные губы.              Саймон так и не разузнал, что это за десерт такой, да ему, в общем-то, не интересно было, скорее всего, это очередное извращение богатых, что-то типа золотого унитаза, ненужная роскошь. Главное, что для Джэджуна он являлся нужной роскошью, любимой и желанной, и уж точно единственной.              

***

             Саймон хмурил брови и сжимал губы, морщил нос и натужно думал над сложившейся ситуацией. Перед ним стоял маленький столик в виде шахматной доски, на котором вся его армия разбрелась куда-то: ферзь убежал за чужим королём, один конь уже в стойле врага, там же половина пешек, а сам король стоял, прикрывшись одним офицером и отважной пешкой. Вот ферзь противника вышел на линию атаки именно той самой пешки. Если он её срубит, то после этого король сам уберёт ферзя, так что это пока не опасность. Но защита главе нужна, и Саймон спешно шагнул конём в его сторону. Резная фигурка мягко протопала кожаным основанием по доске, и право хода перешло к Джэджуну.              — Ты специально загоняешь меня в угол, чтобы я не смог дать сдачи. Всю игру я лишь защищаюсь, — проворчал, надув губы, Сэми. — Ты опять не даёшь мне никакого шанса.              — Но ведь ты всегда играешь белыми, Сэми, к тому же, я даю тебе дополнительный ход. Тебе нужно с самого начала брать инициативу в свои руки. Вот и всё. — Джэджун поставил своего офицера прямо за своим же ферзём, делая угрозу для короля уже двойной.              Саймон возмущённо пыхнул носом. Перебить сначала ферзя, а потом ещё и офицера не хватит сил. Свой офицер, находящийся рядом, шёл не по той дорожке, и толку от него было мало, конь одним ходом не встанет, как надо. Убежать от ферзя, когда тот съест пешку, не будет возможности.              — Вот, блядь, так и знал. Ты опять выиграл, — воскликнул омега.              — «Мат» ещё не прозвучал. Нет даже «шаха», — успокаивал его Джэджун. — У тебя ещё есть шанс выиграть.              — Мат уже прозвучал. Если ты не расслышал, я могу повторить. И не надо меня мотивировать на продолжение игры, чтобы ты мог феерично взять моего короля. Такой радости я тебе не доставлю. — Саймон с задетым чувством достоинства отвернулся и скрестил руки на груди, показывая, что играть далее не собирается.              — Сэми, ты прямо сейчас можешь отвести короля навстречу коню и прикрыть его позже офицером. — Джэджун пытался показать, что ситуация совсем не безвыходная.              — Не надо мне подсказывать, — отмахнулся нетерпеливо омега. — Все твои подсказки превращаются в нелепые догонялки, а в итоге звучит мат с двух сторон. Ты выигрываешь, и всё тут. И опять… Ты всегда выигрываешь. Тут все игры какие-то чересчур непонятные. Этот детективный покер, запутанные го, эти, — Саймон столкнул своего короля, — шахматы замудрённые. Дай мне компьютерные, там я порву тебя.              — Может, — Джэджун достал кейс, в который аккуратно стал укладывать деревянные фигурки шахмат. — Дженга? — предложил он.              — Ага, — парень опять был недоволен. — Я там со своим пузом и двух этажей не выстрою.              — Ну при чём здесь твой животик? — засмеялся Джэджун. — Главное, сосредоточенность и лёгкость.              — Да-да, — ехидно подтвердил его теорию Сэми. — Иди вот напендерь себе рюкзак, наполненный аквариумом, и попробуй вместе с ним легко сосредоточиться. — Он откинулся назад, упираясь руками в пол.              — Господи, Сэми. Да не такой уж и большой у тебя живот. Четыре месяца это ещё только начало, можно сказать. — Джэджун отставил шахматы в сторону, собрал столик и приюлизился к омеге. — Этот аквариум мне очень нравится. — Альфа прижался губами к выпуклости. — Моя золотая рыбка.              — Пять, — прервал радостную нирвану альфы Саймон. — Почти пять месяцев. А это уже, между прочим, больше половины, а не начало.              — Хорошо, — охотно согласился с ним Ким. — Пусть будет пять. Хочешь, я покажу тебе что-то? Чтобы ты не расстраивался так, — он уже мурлыкал в самое ушко парня, хитрой лисой отвлекая его. — Думаю, тебе понравится.              — И что же это? — Саймон скептично подтянул уголок губ. — Только не тычь в меня опять экзотичным редчайшим насекомым, у которого много зубов и лап, но при этом очень красивые крылышки. Совсем не восхищаюсь размалёванными чудовищами. — Саймон закатил глаза. Не дай Бог, Ким опять притащил какого-то богомола с мордой инопланетянина, который своим взглядом угрожает захватить планету, а потом головы всем съесть.              — Нет. Всё гораздо безопаснее, — Джэджун поднялся на ноги и протянул парню руку. — Пойдём.              Саймон нехотя поднялся и последовал за альфой.              — Ты же знаешь, что в доме есть закрытые комнаты?              — Да. Ты говорил, что это личные спальни хозяина и туда нельзя входить. — Саймон смотрел, как Джэджун достал из стола связку ключей. — Мы же не пойдём в одну из них? Не думаю, что мне понравится рыться в чужих вещах. — Он скривил губы.              — Там не все комнаты лично хозяйские. — Джэджун взял омегу за руку и потянул за собой. — Пойдём. Одна переоборудована по моему заказу.              Саймон тяжело вздохнул, стоя перед дверью, не зная, чего ожидать. Если ему не понравится сюрприз, он не собирается притворяться и визжать от радости, лишь бы польстить альфе. Но дверь открылась, Джэджун вошёл во мрак комнаты и раздвинул тёмные шторы. Глаза Саймона перебегали от угла к углу, от мебели к мебели и остановились на одной. Детская белоснежная кроватка, обложенная мягкими бортиками, над которой неизменно висела каруселька. Брови парня всё больше сдвигались вверх. Это даже не удивление было, а следующая ступень осознания того, что происходит с ним. Он опять удостоверился в том, что все эти мечты Джэджуна, рассказываемые ему по вечерам, могут оказаться выполненными им самим. И уже скоро. Неужели Сэми станет героем этих, как казалось раньше, сказок? Неужели его ребёнок будет крутиться вот в этой кроватке? Саймон провёл рукой по перинке, прижал пальчиками, проверяя мягкость. Толкнул кроватку, словно уже качал малыша, отчего прибранный балдахин из москитной сетки рассыпался вуалью.              — Это на случай, если я не успею решить все дела на большой земле и увезти вас отсюда, — пояснил Джэджун, замерший в дыхании.              Саймон подошёл к пеленальному комодику, примерился ростом, взялся за края столешницы, словно уже решал, с чего начать. Перевёл взгляд на ротанговое кресло-качалку и направился туда. Всё переплетение заскрипело, когда Сэми осторожно вписывался в него. Тихонько оттолкнулся ногой и качнулся, на лице появилась улыбка, первый шок постепенно развеивался. Саймон одарил напрягшегося Джэджуна благодарным взглядом.              — Ты, как всегда, в своём репертуаре. Опять всё продумал до мелочей. Я начинаю тобой восхищаться, сонсэн.              — Без этого никак, — самодовольный альфа, смущённый похвалой вечно недовольного омеги, покраснел. — Тебе понравилось?              — Признаю: удивил приятно. — Саймон осмотрелся снова, представил, как будет вот так качаться с пупсиком на руках. — Но сразу предупреждаю, — он поднялся из кресла, — подгузники будешь сам менять.              — Почему это? — ошалело спросил тот. — Я думал, по очереди.              — Ты же у нас великий стратег, вот и будешь справляться с великими бедствиями сам. Так уж и быть, я поддержу тебя в этом бою с нечистотами. Морально, — он поднял палец вверх. — Нечего было хвастаться своим интеллектом.              — А что же будешь делать тогда ты? Почему мне достаётся самое… — Джэджун сглотнул. — Нет. Оба будем менять.              — Если будешь спорить, — Саймон притворно ласковым голоском успокаивал альфу, пальчиками подцепил за воротник его футболки и потянул на себя. — Посажу чумазую младенческую попку тебе на лицо. Понятно?              — О, Господи, Сэми! Что ты такое говоришь? — скривился мужчина, а парень захохотал от этой моськи. — Ты садист. Глупый омега.              — Ну, — Сэми примирительно поцеловал его. — Не бурчи, самец. — Руки Сэми обвили шею Джэджуна, а ловкий язык пробился в рот альфы. Его благодарили, хвалили, его просто любили за всё это.              Джэджун превратил свои мечты в сказку для Саймона, подарил ему эту чудесную историю, раскрашенную яркими красками восторга, счастья и любви. Сэми никогда бы не подумал, что будет так сильно уже ждать появления малыша на свет. Он уже не верил, что будут какие-то депрессии от бессонных ночей; не верил, что нервный тик пробьёт тело, когда крик ребёнка будет оглушать; не верил, что они не справятся со спорами, возникающими между ним и альфой. Он уверен, что этот человек опять продумает всё до мелочей и не допустит такого исхода. А то, что он будет помогать, Саймон нисколько не сомневался.