Истинные ложные чувства

      Выходные быстро прошли, и потекла неделя одиночества. Вообще-то, Сэми не замечал этого — новая работа занимала много времени и сил. Ему приходилось брать распечатки файлов домой, чтобы выявлять ошибки в проплатах и тем самым разрешать возникшие конфликты. Не имея прежде опыта работы именно со штрафами, а также с такими защищёнными программами, парень хорошо припотел, чтобы разобраться со всеми счетами и реквизитами полиции. А ещё тяжело было работать на двух компьютерах, чтобы провести одну квитанцию. Поиск иголки в стоге сена приносил немало головных болей.              В большом кабинете сидело ещё пятеро омег. Сэми, как новичок и как привыкший к одиночеству на рабочем месте, в основном молчал, но вынужден был слушать их разговоры. На фоне офисного шума — цоканья клавиш, гула компьютеров, штамповки принтера, голосов за дверью — омеги умудрялись обсуждать все свои домашние заботы. Все пятеро были семейными и уже с детьми. В общем-то, как понял Сэми, детей было принято заводить сразу после замужества. «Пожить для себя» здесь было не модной тенденцией — всё крутилось вокруг маленьких альф и омег, всем нужно было потомство. Они с этим рождались, росли и заводили семью. Но, как понял Сэми, проблема этого общества заключалась в том, что это достигалось очень тяжело. Нужно было немало потрудиться, чтобы омега смог выносить и родить здорового ребёнка. Поэтому появление в семье «телепузика» считалось счастьем и везением, а также делало честь омеге, что вытерпел это испытание.              Наверное, переслушав за три дня все эти разговоры, Сэми уже начал понимать такую маниакальную паранойю Кима на ребёнка. Если омег он мог нащупать немало и тем самым создать семью (с его внешностью и умом это не должно было стать проблемой), то выбрать подходящего папу для своего потомка было уже проблемой. Ну уж если истинные считались самыми лучшими партнёрами для этого, то тут сама природа прописала им быть вместе — это был самый оптимальный вариант.              Если быть честным с самим собой, то Сэми был действительно счастлив в эти дни. Ему не повезло попасть в такую реальность, но повезло встретить в первый же день своего соулмейта. Неизвестно, где бы он потерялся сейчас, не будь Кима рядом. Возможно, на вечеринке произошло бы что-то непоправимое, а тот недобитый банан всё ещё допекал его.              В четверг вечером Сэми сидел над бумажками и пытался найти очередной косяк. Человек проплатил штраф, но приставы всё равно наложили арест на его счёт, как при неуплате. Почему? Парень просматривал вновь и вновь все данные. Деньги поступили, но почему не было статуса оплаты штрафа? Его мозг уже начал кипеть, он устал. Завтра пятница, ему нужно всё сдать, а тут такой подарок.              Под кипой бумаг нежданно зазвенел телефон. Сэми посмотрел на часы. Даже странно — для Кима ещё рановато. Да и номер был неизвестный.              — Алло.              — Господин Гун? — в трубке прозвучал жеманный голос омеги, даже немного высокомерный. Но Сэми его не узнавал.              — Вы кто? — спросил он напрямую, не пытаясь ломать голову в предположениях.              — Думаю, моё имя вам ничего не скажет. Через несколько минут к двери вашей квартиры подойдёт курьер, он вручит вам именное приглашение на открытие художественной выставки. Надеюсь, вы посетите нас.              — Вряд ли, я не разбираюсь в искусстве, и мне это неинтересно. — Сэми был удивлён, что это предлагают ему. Он никогда не интересовался художествами и совсем уж не числился среди ценителей. Разве что фотография ему была интересна.              — Тут дело не в картинах. Советую присмотреться к людям. Думаю, пришла пора раскрыть все карты — это всё очень далеко уже зашло. Вы же хотите узнать, что скрывает Ким Джэджун?              Сердце Сэми зашлось в бешеной молотьбе грудины. Что скрывает? Что за тайны? Что далеко зашло и насколько?              — Не понимаю, о чём вы? — Сэми предполагал, что Ким не так прост, что у каждого есть свои секреты, но не думал, что это потребует вмешательства чужих людей.              — На выставке вы многое узнаете, только дождитесь до самого конца. Это обязательно. Повторяю: надеюсь, вы примите приглашение. В конце концов, никто не хочет, чтобы его водили за нос.              — Так кто вы? — повторил Сэми уже требовательнее.              — Я позвоню вам после выставки для более близкого знакомства. И лучше не обсуждать это пока с Ким Джэджуном, чтобы не испортить сюрприз. Будем ждать вас в субботу.              Какие-то странности. Что там могло быть интересного? Что такого он там узнает? Может, Ким — тайный художник, и выставка его? Может, он рисует какие-нибудь пошлости? Не зря же именное приглашение — значит, вход ограниченный, и он стесняется этого? А может, Сэми стал для него музой, может, он и его рисовал и сейчас тайно выставил? А может, он встречался и с другими натурщиками, голыми их рисовал? Может, потому и была та истерика с извинениями в субботу? Очень даже логичное объяснение всему. Если так, то Сэми вообще этого не боялся, разве что был бы против, если бы на картинах оказалось его голое тело. Этого, конечно, никак нельзя было спустить.              Тайный художник? Ким? Вообще-то, это смешно, но Сэми больше ничего не мог придумать. Если только тот сам не стал натурщиком. Куда-то же он ездил каждый вечер после работы, приезжал всегда переодетый и помытый. Было бы интересно посмотреть на картины с его участием. Сидит там, наверное, в одной тряпочке на бёдрах, в позе мыслителя, как древнегреческий атлет.              В дверь позвонили, и парень нехотя поднялся, откладывая бумаги в сторону. Это был курьер — молча передал посылку и так же ушёл. Сэми приложил бумажный пакет к носу и вдохнул. Шоколадка? Это брат Кима? Уж он-то точно не стал бы вредить близкому человеку и сдавать его преступления всем подряд. Сэми задумался над тем, что это могло значить: его семья знает про него, но Ким до сих пор их не представил. А может, эта неделя как раз таки для подготовки? Да ещё та просьба в субботу — привести себя в порядок. А может, этот звонок — вообще дело рук Джэджуна? Может, он готовит сюрприз? Сэми придёт, а он там познакомит его со своими родными. Продуманный по пунктикам план. Эта мысль уже больше нравилась парню.              В любом случае, он обязательно сходит. Сэми вскрыл конверт и перечитал строчки. На лице появилась загадочная улыбка. Послезавтра он всё узнает, с потрохами вытрясет Кима. Наверное, эта неделя и была предназначена для подготовки этой выставки, на которую его позвали. Стоило выглядеть на ней просто отпадно, по-сумасшедшему неотразимо.              Когда позвонил Ким, Сэми так, между прочим, спросил, умеет ли тот рисовать, на что альфа как-то уклончиво ответил, что немного. Скромность? Неверие в свои таланты? Или действительно он не умел?              — Тебе нравится моё тело? Ну, типа, как оно выглядит. — Сэми аккуратно расспрашивал издалека.              — Конечно. У тебя самое идеальное тело.              — Чисто теоретически, ты захотел бы его нарисовать и показать людям в голом виде? — тут же показалось, что он сболтнул лишнего. Так Ким мог догадаться о его домыслах.              — О чём ты? Чисто теоретически и не чисто теоретически, я против того, чтобы посторонние смотрели на твоё тело. К чему такие вопросы?              — Да так, просто интересно.              Это хорошо, значит, всё-таки его изображений там не было. А вот тело Кима… Он был бы не против заиметь себе картину с его торсом или лицом. А ещё лучше — всё вместе. И в нюде.              Странный звонок не выходил из головы Сэми. Всю пятницу он продумывал эту загадку, был как на иголках. Так и подмывало спросить у коллег, что они думают про такую ситуацию — всё-таки взгляд со стороны раскрыл бы больше вариаций происходящего. Но Сэми не стал спрашивать, он даже не позвонил Ханю, чтобы посоветоваться. И вообще, ему уже нравилась эта таинственность, как в фильмах, когда предполагаешь самое худшее, а там — бац… Праздник в твою честь, или предложение руки и сердца, а может, неожиданный подарок.              Чувствовал Сэми, что после этой выставки в его жизни что-то изменится. Случится что-то грандиозное. Радоваться заранее не стоило, чтобы сюрприз потом не казался приевшимся, но Сэми был так возбуждён. Ещё с пятницы он перебрал свой новый гардероб, что подобрал ему Хань, и выбрал самый интересный, по его мнению, прикид. Этот костюмчик понравился ему ещё в магазине. Лёгкая шерстяная ткань, свободные брюки и узковатый сюртук. Светло-зелёный цвет градиентом переходил с низа штанин к верху на тёмно-зелёный, и при этом вся ткань была украшена разноцветной вышивкой, словно мазками кисти. Под него он выбрал белую льняную безрукавку, а на ноги — лакированные бежевые лоферы. После работы парень даже забежал в магазин, приобрёл блеск для губ самого нейтрального цвета. Пожалуй, из косметики это всё, на что он сейчас был согласен. И на это-то шёл только ради Джэджуна. Тот не будет в нём разочарован, Сэми не станет позорить своего альфу. А блеск он потом выбросит. Возможно.              Утром, когда Сэми старался быстрее умять свой завтрак, чтобы заглушить тягу к сигаретам, позвонил Хань.              — Ты сегодня один? Твой Ким Джэджун ещё не вернулся? — так официально омега называл его только в крайних случаях — когда был очень сильно раздражён.              — Да. У него пока дела. Думаю, что сегодня они закончатся. — Сэми быстро запил порцию риса и улыбнулся в предвкушении предстоящего похода.              — Мне нужно срочно тебя увидеть. Я приеду. Нам нужно серьёзно поговорить. — Похоже, парень действительно был не в настроении.              — Мне сегодня нужно будет кое-куда сходить. После этого я сам к тебе заеду, если хочешь. А что случилось? Мне не нравится твой тон. Что-то с Юнсу? Поругались?              — Куда ты собрался? Почему я об этом не знаю? — Хань сразу же перешёл к ревностным претензиям. Он вообще старался максимально заполнить жизнь Сэми собой, теша тем самым своё самолюбие. Просто в последнее время ему приходилось разрываться между любовником и другом, хотя никто его к этому не принуждал.              — Успокойся. Меня пригласили на одно культурное мероприятие. Будет скукота, но мне нужно обязательно сходить. Вот приеду и всё тебе выложу с потрохами, с мельчайшими подробностями. Так что у тебя случилось?              — Не у меня, а у тебя. — Хань вздохнул, недовольно пыхнув в трубку. — Короче, я поговорил с Юнсу насчёт твоего Ким Джэджуна. Короче, он товарищ с секретами, но могу рассказать, только когда ты будешь рядом. Обязательно приезжай, это будет интересно.              Опять эти секреты. Ну прямо не Ким Джэджун, а секретный агент какой-то. Что за дикость?              — Ну хорошо. Я приеду. Приготовь пива, настроение у меня весёлое. — Сэми кинул смешок и закусил губу от томления. Так хотелось уже всё узнать. Чем дальше, тем интереснее становилось. Сегодня действительно будет день раскрытых тайн.              

***

             Несмотря на закрытость мероприятия, небольшое помещение для выставки было наполнено людьми. На входе Сэми вручили брошюрку и пожелали приятного времяпрепровождения. В брошюрке были изображены картины, их описания и цены.              Сэми немного ошибся. Художником был какой-то неизвестный омега, а на картинах вообще изображена какая-то мазня. Даже его костюм среди этих картин выглядел более осмысленным произведением искусства, чем эта мешанина. Может, у художника взят псевдоним, и он действительно стесняется такого творчества, что неудивительно. Такое Сэми не смог бы нарисовать, даже если бы захотел. Подобная мазня бывала в его голове только, когда он был в стельку пьян. Если Джэджун хоть немного умел рисовать, как он сам говорил, то, скорее всего, это не он натворил. Для такого руки должны вообще расти из жопы.              Парень со скукой переходил от одной картины к другой. Наверное, было бы интереснее посмотреть инструкции по пожаротушению или план эвакуации, чем это. Он завис на одной — она была более яркой, чем остальные, словно художник в этот день немного протрезвел и уже более твёрдой рукой вывел какие-то ровные линии.              — Это ташизм. — За спиной раздался знакомый голос, от которого мурашки по спине защипались. Сэми быстро обернулся и встретился взглядом с Юнхо. Тем самым, которого отшил ещё недавно, а потом упорно не принимал его извинения. Юнхо несколько раз звонил, но Сэми пригрозил, что если тот не прекратит, он внесёт его в чёрный список. И звонки прекратились, а омега подзабыл уже о нём, успокоившись в объятиях Джэджуна.              — Что? — растерянно спросил Сэми, не ожидавший увидеть здесь мужчину, с которым чуть не переспал. Нахлынувшее чувство вины окрасило его щёки в алый цвет. Он протоптался на месте в замешательстве, не зная, как себя вести: бежать или всё же взять себя в руки и делать вид, что ничего не было?              — Направление абстракционизма. Художник не особо задумывался над смыслом картины, пытаясь передать своё настроение красками и мазками. — Юнхо указал рукой, в которой держал бокал шампанского, на картину. Сэми снова развернулся к ней, чтобы немного понять, о чём речь.              — По мне так его настроение было под наркотой. Это не картина, а чёрти что. Если просто разлить краски, будет и то интереснее, а это… Неужели это кто-то покупает? — Сэми только сейчас одумался, что, возможно, своими словами может оскорбить чувства ценителей этого вида искусства. Опасливо прикусил язык и обернулся. – Ты?              — О, нет, — засмеялся Чон. — Пожалуй, я не любитель этого, как и ты. Не для того я деньги зарабатываю, чтобы красочными пятнами стены портить. Ты здесь один? — Чон спросил и втянул носом воздух — видно было, что он разочаровался в ответе, который принёс ему запах чужого альфы на Сэми. Хоть и слабоватый, но он был. Парень огляделся по сторонам — врать не было смысла, скорее всего, тот видел это и сам.              — Да. Вот, пригласили. А ты? Твой брат не с тобой? — Сэми осмотрелся в поисках ненормального омеги.              — Югём? — Юнхо усмехнулся. — Нет, он такие мероприятия на дух не переносит. Он больше предпочитает ночные клубы и тусовки с друзьями. Даже странно, что ты здесь. Может, кого-то ждёшь?              — Типа того, — Сэми смущённо перешёл к другой картине и уставился на мазки, лишь бы не смотреть в глаза этому мужчине.              — Ты прекрасно выглядишь. Изменился, стал сложнее, похорошел. А ведь я был прав. — Юнхо пошёл за ним.              — И в чём же?              — В том, что в тебе спрятан был великолепный цветок. Кажется, этот бутон раскрылся. — Он ещё раз окинул Саймона взглядом с ног до головы и остановился на его губах. Что-то пошлое промелькнуло в его глазах. Сэми лишь недовольно цокнул на этот комплимент.              — Ты тоже неплохо выглядишь, — ответно польстил он. Юнхо и вправду был хорош собой, этого даже не стоило отрицать. Странно как раз то, что он был здесь один. Почему рядом нет толпы фанаток или охотниц за его деньгами, телом и любовью?              — Я уже начинаю думать, что я полный дурак, что поступил тогда так правильно. — Юнхо прикусил изнутри щёку в досаде. — Это мне нужно было раскрыть тебя, возможно, сейчас я был бы самым счастливым человеком и пришёл бы на эту выставку с тобой на пару.              — Забудь, я же просил. Всё это было моей ошибкой. — Сэми быстро перешёл к другой картине, пытаясь убежать от этой темы. Тот вечер действительно был ошибкой, но, возможно, именно благодаря ей Ким сорвался, и сейчас у них всё было хорошо. — И спасибо, что поступил так.              — А может, я не хочу забывать. — Юнхо не отставал от омеги, бросая редкие взгляды на картины, делая вид, что оценивает их, а на самом деле буравя глазами Сэми. — Может, не могу. Я вот смотрю на тебя и понимаю, что упустил свою судьбу, упустил своё счастье.              Сэми только поморщился на такие слова. Слушать серенады под своим балконом он совсем не был настроен. Чувства Юнхо ему были неинтересны и ложились на него лишь грузом вины — ведь он сам предложил мужчине попробовать, а тот и понадеялся. Он глупец, он полный глупец, что сделал так, но изменить сейчас ничего не мог. И вообще-то, у него часто так — он делал кучу ошибок и ничего не мог потом изменить.              — Это просто из-за чувства вины. Я говорил уже тебе, что всё дело во мне, а ты был лишь… Просто я хотел использовать тебя… В общем, ты просто попался так. Прости. — Признаваться было тяжело, и настроение катастрофически падало, тем более что Сэми никак не мог уразуметь, какой же сюрприз тут его ждал, и всё вместе это сильно напрягало. — У меня уже есть свой альфа, так что не надо больше об этом говорить. Пожалуйста. — Он уже тупо смотрел в стену ниже картин, не в силах посмотреть вверх и показать своё смущение.              — Да, я почувствовал. Какой-то знакомый запах, но не помню, чей он. — Юнхо раздражённо допил шампанское одним глотком и нетерпеливо перебрал пальцами по ножке бокала, как будто хотел бросить его сейчас в эту стену, но сдерживался. Сэми лишь равнодушно пожал плечами. — Может, пройдём в зал, там уже все собираются для представления спонсора и художника. — Чон решил закончить эту тему по просьбе омеги, хотя многое хотел ещё высказать.              Он манерно пригласил Сэми жестом руки, и тот направился за общей толпой, облегчённо вздохнув, что этот разговор всё-таки прекратился. В конце галереи были предложены выставленные в ровные ряды стулья всем приглашённым. Перед публикой стоял рекламный стенд выставки и микрофон. Счастливый куратор поприветствовал всех собравшихся, поблагодарил за труды своих помощников и начал расписывать деятельность и потенциал молодого художника, чьи картины были здесь представлены. Расхвалив всё в гораздо более ярких красках, чем сама мазня, он в конце концов пригласил и самого художника.              Ким Лиём. Это оказалось совсем не псевдонимом — вполне реальное имя. Вышел незнакомый молодой человек, весьма красивый, в дорогой одежде, прибранный и аккуратный, совсем не похожий на канонных художников — в классическом костюмчике, а не в эпатажном виде или беретке с хвостиком. Все, конечно, похлопали ему в приветствии и уважении, но Саймон так и не понял, как может такой рисовать такое. Да ещё иметь наглость продавать это. Он посмотрел в брошюрку на цены.              — Блядь, ну и цены он заломил, — тихо возмутился Сэми, но рядом сидящий Юнхо услышал его и хохотнул. — Бездарность.              — Тут дело не в искусстве, а в человеке. Чем знаменитее личность, тем дороже его творение, даже если он в этом не мастер. — Чон наклонился совсем близко к уху Сэми и говорил шёпотом, чтобы не мешать другим.              — И чем же знаменит этот человек? Я вот вообще никогда о нём не слышал, — так же в ухо спросил Сэми. — Я и то круче смог бы нарисовать.              — Это муж владельца трёх университетов. Как ты знаешь, чтобы хоть как-то устроиться в этой жизни, обязательно нужно выучиться. А если держишь в своих руках возможность давать самое престижное образование, то твоя слава распространяется далеко за пределы страны. — Чон с наслаждением шептал Сэми, пытаясь запомнить сладкие моменты, когда совсем рядом с его губами, вот так открыто, подставлена изящная шея. Ещё чуть-чуть — и он бы наклонился ниже и коснулся её.              — Ну, он же всего лишь муж того, почему он вдруг стал известным? Тем более картины его — говно, — открыто возмутился Сэми, хлопнув по брошюрке ладонью.              — Немалую роль играет тот факт, кто стоит за твоим плечом, — ответил Чон. Надо же, Сэми уже слышал эту фразу от Кима. Похоже, что наличие альфы в жизни омег влияет на их же удачу. — Благосклонности этого человека ждут многие, у всех есть дети, которых нужно выучить, и в основном действуют через его мужа, так как сам он весьма неподкупный человек, не любит какого-либо блата, слишком принципиальный и правильный.              — Хм, — Сэми с недоверием усмехнулся. — Я в такое перестал верить ещё в детстве. Разве есть такие люди, в руках которых столько власти? Неподкупных не бывает.              — Видимо, есть. Кстати, а вот и он. — Чон кивнул головой вперёд, а Сэми ещё раз заглянул в брошюрку и снова цокнул на непонятное творчество. Лучше бы уж это были пошлые картины, чем размазанная блевотина.              Куратор поблагодарил молодого человека за вдохновлённую речь и представил уже спонсора этой выставки, глядя куда-то в сторону.              — Прошу любить и жаловать, высокоуважаемый господин Ким, спонсор выставки и по совместительству супруг нашего мастера.              Сэми оторвался наконец от брошюрки, где для него ничего не изменилось от пояснений Юнхо — всё так же глупо, всё так же дорого, всё так же противно. Все начали хлопать в приветствии, а Сэми замер, подняв взгляд. Он сейчас подумал, что уснул всё-таки в этой скукоте, и сейчас ему снился кошмар — к микрофону вышел Джэджун, счастливый, весьма отдохнувший и всё такой же напыщенный. Внутри Сэми в этот момент что-то оборвалось… или сорвалось в пропасть, или это он падал, а может, это просто глюки были? Или двойник? Ведь его альфа сейчас у себя дома, занят делами. Ведь так? Или это и есть его дела?!              — Спасибо, спасибо, что пришли, — начал он говорить. От знакомого голоса в голове Сэми произошло кровоизлияние, так же как и в сердце, хотя он именно его и ожидал ведь увидеть здесь. Только вот в какой роли? — Я очень рад, что Лиём смог осуществить свою мечту и отдался весь этому. Теперь в его жизни появился ещё один смысл. — В это время художник подошёл к нему, взял за руку и с нежностью пожал её в благодарность. — Надеюсь, картины моего супруга украсят ваши стены…              Супруга?! Супруга?! Этого не могло быть! Это точно какой-то кошмар. Так это и есть сюрприз, это тайна Кима, это и есть тот «бац»? У него есть муж. Красивый, статный, общительный и самодостаточный, знающий себе цену супруг. Сэми импульсивно встал, стул с грохотом ножек по полу сдвинулся назад и упал, привлекая внимание аудитории. Глаза всех обратились в его сторону и с интересом разглядывали источник шума. Глаза Кима и Сэми встретились в этот момент, парень смотрел с немым вопросом: «Как ты мог?»              Джэджун узнал его, хоть и находился далеко. Он изменился в лице: удивление — вопрос — осознание — паника. Рука отцепилась от мужа, речь прервалась, челюсть дёрнулась в попытках что-то сказать, но не публике, а стоящему вдалеке истинному. Разговор глазами вряд ли дал бы какое-то объяснение всему происходящему.              — Я прошу вашего внимания, — отвлёк всех улыбающийся Лиём. Он уже откровеннее приобнял растерянного супруга за талию. — Как вы знаете, мы только недавно оформили наш брак, поэтому хотели бы, чтобы эта выставка считалась праздником в честь такого события. Вам предложены закуски и отличное вино. Прошу принять…              Сэми уже не слушал дальше. Колокольный набат или похоронный марш сейчас звенел в его ушах. Он сбросил руку Юнхо, который с тревогой о чём-то спрашивал его, и стремительно направился к выходу, запнувшись об упавший стул. Не оглядываясь, не слушая окриков Юнхо, он почти бегом пересекал всю галерею, не видя никого вокруг. Ему нужно было на воздух, прямо сейчас, иначе он задохнулся бы от всего этого: от «приятного» сюрприза, от неожиданной встречи, от этих дурацких картин. Шоколадка? Значит, это всё-таки не брат, а муж. Ким обманывал его с самого начала. А ведь Сэми догадывался, но почему-то оставил эту шоколадку без внимания. Решил, что так будет легче ложиться в постель, вроде как совесть усыплял, хотя чувствовал на альфе не раз этот запах. Ну конечно, тот узнал об измене мужа и, чтобы не устраивать глупые разборки с какой-то шлюхой, что спит с его мужем, просто пригласил сюда, где раскрылась вся правда, где всё показано наглядно и где много народу, а значит, Джэджун не сможет сорваться и объясняться. Всё это было продумано с умом. Уж такой, как этот Лиём, не лёг бы в постель с первым встречным, у него на это хватило бы разума и самоуважения.              Сэми пулей вылетел на улицу и замер в поисках такси. Он сейчас запрётся в квартире, даже к Ханю не поедет, не до разговоров, не о чём пока говорить, ему нужно успокоиться и всё обдумать. И телефон… Он схватился за гаджет и сразу же отключил его, чтобы исключить любые звонки. Выслушивать чьи-то оправдания не было сил. Его схватили за руку, и Саймон недовольно обернулся. Это Юнхо выбежал за ним.              — Сэми! Сэми, это он? Это ведь он? Я вспомнил этот запах. Это он. — Похоже, что мужчина догадался об этом ещё, когда Сэми замер в том зале и странно смотрел на Кима.              — Отстань ты от меня, — крикнул Гун и попытался выдернуть свою руку. — Все отстаньте. Отпусти. Это не твоё дело. Понял? Убирайтесь все. — Он как сумасшедший дёргал руку, вцепился ногтями в запястье альфы, чтобы освободиться, пытался укусить, но Чон лишь перехватился другой рукой.              — Сэми, послушай. Давай я тебя увезу. Тебе нужно успокоиться. Слышишь? — Альфа вовсе не собирался отпускать его в таком состоянии, опасаясь, что он может как-то себе навредить.              — Нет, не слышу. Не хочу слышать. Отпусти, я сказал. — Сэми продолжал кричать, заглушая крик в своём сердце.              В это время из галереи выбежал перепуганный Ким и сразу направился к ним двоим.              — Отпусти, убери от него руки, — гневно фыркнул он и оттолкнул Юнхо. — Сэми, Сэми, посмотри на меня. — Он попытался обнять омегу, но тот лишь ещё яростнее сопротивлялся. — Сэми, я тебе всё объясню, пожалуйста, выслушай. Всё немного не так, как может показаться со стороны.              Саймон замер:              — Выслушать? Объяснишь? Что объяснишь? То, что ты в браке, а я никто? То, что ты обычный потаскун? Это ты мужу иди объясняй, какого хуя ты по шлюхам таскался. Это он, кстати, меня пригласил. Иди, умоляй его на коленях простить твоё высочество. Я вообще не понимаю, как он терпит твои похождения. Хотя, зная, как ты относишься к омегам, могу предположить, что и его ты ни в грош не ставишь, что уж говорить обо мне. Будь ты проклят, Ким Джэджун. — Сэми замахнулся и нанёс удар по лицу альфы. Но тот не ответил и не сердился, лишь снова попытался его обнять.              — Сэми, ты можешь бить, сколько хочешь, ты прав, только выслушай меня, пожалуйста. — Ким готов был умолять его, готов был на колени встать, готов был слёзы лить, лишь бы ему дали шанс. Он знал, что будет такая реакция, догадывался, что ничем хорошим эта ложь не обернётся, поэтому и решил подготовиться к раскрытию правды со всей тщательностью. Но судьба опередила его, лишая возможности исправить свою ошибку спокойно. — Я прошу. Только не делай поспешных выводов.              — Помнишь, я обещал тебя убить? Так вот, это правда. И уже не чисто теоретически. Так что держись от меня подальше, ублюдок, иначе я это сделаю. — прорычал Сэми, пнул мужчину коленом в пах и, освободившись от его рук, хотел убежать, но Юнхо встал перед ним и выставил руку блоком, чтобы тот не смог его обойти.              — Поехали. Я увезу тебя от него. Пресса его задержит. — Он показал ключи от машины. Сэми, сжав с силой зубы, согласно кивнул и, бросив яростный взгляд на Джэджуна, что сейчас сложился пополам и пытался отдышаться от боли, последовал за Юнхо на парковку. Всё же это было лучше, чем бежать с сумасшедшими глазами по улице.              Тяжело было просто сидеть в машине, хотелось что-то крушить, рвать, ломать, бить. Сэми машинально ударил кулаком по панели, а потом по двери, схватился за голову и прижал её к коленям. Пальцы с силой сжимали волосы, пытаясь их вырвать, к горлу подступил этот проклятый комок безвыходности, что так часто атаковал его в последнее время.              Какой же он дурак, счастливый тупица, слепой, как крот. Он был лишь шлюхой, был лишь развлечением для зажравшегося богача, вот почему тот вёл себя так настырно — привык, что всё легко достаётся. И Сэми не исключение. Моментально сдался. Поверил. Раздвинул ноги, даже не зная, кто перед ним. Он как потаскуха насадился на первый попавшийся член, а всё строил что-то из себя, зарекался, что никого не подпустит, цену себе набивал. Он, как эти картины, пытался продать себя подороже, хотя на деле оказался дешёвой шлюхой. Сам же полез на Юнхо, лишь бы что-то доказать этому Киму, даже не из любви или желания, просто поиграться, подставил задницу просто так.              Тело начало вздрагивать от вспыхивающих картинок этой встречи в мозгу и ломать от горечи и досады. Сэми резко поднялся и двумя кулаками ударил по панели, от чего та жалобно скрипнула. Из горла вырвался стонущий писк, который так сильно затыкали. Сэми снова сжался, опасаясь, что его сейчас разорвёт.              — Ненавижу! Сволочь! — Кулаки сжимались, ногти впивались в плоть, кровь бурлила, мышцы ныли от бездействия, напичканные сейчас адреналином. — Будь он проклят. Какое он ещё имеет право на меня? После такого-то? Ублюдок. Ёбнутый кобель… Да я лучше кожу с себя сдеру, чем позволю ему метку ставить. Вот сука…              Сэми разваливался сейчас на мелкие песчинки, как и все его надежды, как и его сердце, да и всё тело. Объём лёгких сокращался с каждой минутой. Совсем не хотелось так переживать из-за этого ублюдка, да только что-то внутри него болело, ныло, скулило — что-то очень нежное, хрупкое, невесомое, но очень крепко засевшее. Так крепко, что сейчас душу рвало на кусочки, когда его пытались вырвать оттуда.              Юнхо всё это время молчал, ехал, поджав губы, и бесцельно смотрел на дорогу. Он сдерживал своё желание сейчас обнять и утешить омегу, прижать его к своей груди и попытаться отвлечь от этих терзаний, увезти к себе и заставить забыть этого Ким Джэджуна.              — Курить. Я хочу курить. — Никотиновая ломка в этот раз вернулась с тройной силой, и Сэми, словно сумасшедший, тараторил бредовое заклинание, словно от этого в его руке появится сигарета. — Вези меня домой. Там есть сигареты. Я хочу курить. Я хочу убить. Хочу вырвать его язык. Лживая собака…              Юнхо лишь кивнул в ответ. Он и так вёз его туда. Ехать куда-то в людное место сейчас не было смысла, а безлюдных, которые могли бы успокоить истерику парня, он не знал. Если бы Сэми был альфой, он отвёз бы его в боксёрский клуб, который сам посещал, — уж там ему было бы на чём выместить своё зло. Он и сам частенько справлялся таким методом со своими переживаниями. Помогало неплохо.              — Ты не знал, что он в браке? Правда? — спросил Юнхо, когда Сэми перестал всех и вся материть и теперь молча смотрел в окно, уткнувшись лбом в стекло. Чону хотелось, чтобы омега высказался ему, выплакался в его плечо, хотел помочь, хотя бы так, но парень всё равно молчал в ответ. — По-моему, месяц назад они сыграли свадьбу. Даже ездили куда-то в свадебное путешествие. — Сэми всё так же молчал. — Ким очень известная личность, странно, что ты не слышал об этом.              — Заткнись, Юнхо, пожалуйста. Смотри на дорогу.              «Месяц? Это как раз, когда Ким пропал без звонка и сообщения. Просто перестал звонить и всё. Две недели он молчал, скрывался и, как теперь понятно, он был в свадебном путешествии. Это что же получается? Он провёл со мной течку, а потом сыграл свадьбу и две недели трахал там своего мужа. А потом вернулся и, как ни в чём не бывало, залез ко мне в постель, да ещё и права качал? Да уж, наглости ему не занимать. Сволочь!»              Автомобиль плавно подъехал на парковку возле дома. Юнхо расстегнул ремень и вытащил ключи из замка зажигания. Как только Сэми вышел из машины, он заблокировал двери и направился за ним.              — Куда ты собрался, Юнхо? — Сэми остановился и со злостью уставился на альфу. — Уж не в гости ли намылился? Извини, но я как-то не в настроении тебя чайком выпаивать.              — Я не могу тебя оставить в таком состоянии. Я иду с тобой, — мужчина прошёл мимо парня и уверенно направился в дом.              — В каком таком? У меня нормальное состояние, — крикнул Сэми, не сделав ни шага. — Со мной всё хорошо. Нечего меня жалеть и опекунство оформлять. — Но Чон продолжал идти в дом, и Сэми, гневно выругавшись, побежал за ним. — Чон, ну хватит. Только ты меня не доставай сейчас. Мне нужно побыть одному, понимаешь? — омега нагнал его уже у подъезда. — Пожалуйста, оставь меня. Я действительно в норме. Не думай, что я начну сейчас вены резать или квартиру крушить из-за… Из-за своей же глупости. Я не влюблённый школьник, вполне соображаю, что происходит.              — Тебе сейчас нужна поддержка. Ты можешь и других глупостей наделать, а я этого не хочу. Не хочу, чтобы ты страдал из-за него, не хочу, чтобы сидел в одиночестве и скулил. Ты должен понять, что он глупец, раз потерял тебя вот так…              — Всё-всё-всё, хватит. — Сэми попытался убрать руку альфы с двери. — Не надо меня утешать и психологически перенастраивать. Юнхо, со мной всё будет хорошо, но мне нужно побыть одному. Уходи, пожалуйста. — Мужчина непоколебимо стоял у двери, даже не задумавшись над его увещеваниями. — Хорошо, давай так, приходи завтра, когда мне будет полегче. Приходи и сам в этом убедишься.              Глаза альфы скользнули вниз, в сторону и снова вернулись к Сэми. Это было очень рискованно — только отвернись, и Сэми побежит в ванную за бритвой. Кто потом виноват будет в этом? Не Ким, не Сэми, а именно он.              — Хорошо. Но сегодня вечером я позвоню. Ответь, пожалуйста, иначе я пригоню и выломаю двери.              — Не рассчитывай на долгий разговор ни о чём. Обсуждать вечерние новости и погоду я не хочу. Не нужно стараться отвлечь меня. — Сэми вошёл в подъезд.              — Ты привык, что последние условия за тобой? — Чон успел поймать его за руку. Нежно сжал своей ладонью, и в этот момент его взгляд сменился. Похоже, что тот не оставил ещё надежду, что у них может что-то получиться. — Забудь про него.              Сэми виновато выдернул руку, опасаясь ранить чувства мужчины, который, по всей вероятности, уже не ровно дышал к нему.              — Я постараюсь. — Он закрыл двери и побежал к лифту.              Какой-то сумасшедший день. Сэми вбежал в квартиру, громко хлопнул дверью и, не разуваясь, спешным шагом пошёл в кухню. Где-то он запрятал эти сигареты, куда-то убрал, чтобы порадовать Кима, чтобы получить его одобрение, а сейчас… Ничего уже не надо было получать.               Перерыв шкафчики, он нашёл сигареты и сразу же достал одну и прикурил. После двухнедельного перерыва от первой затяжки закружилась голова, и парень упал на стул. Подкатило небольшое ощущение тошноты, и Сэми устало прикрыл глаза, чтобы перетерпеть это с наименьшим отвращением. Под прикрытыми веками стояла эта картина, когда они с Кимом смотрели друг другу в глаза, на язык ложились столько вопросов, а в мозге рождалось ещё больше ответов. Ему хотелось высказать альфе всё, всё, что он об этом думал, хотел, чтобы тот в ногах валялся и умолял простить. Но он не простит. Этого мужчины больше не должно быть в его жизни. Вся эта ложь, весь этот обман — для чего он? Только из-за их истинности? Он хотел обманом заполучить ребёнка, а потом свалить?              Очередная затяжка давалась уже легче. Сэми смотрел блестящими от поступивших слёз глазами на зависший дым. Даже сигареты его обманывали. Прямо сейчас убеждали его в том, что он сможет это всё переступить, сможет забыть эту суку и жить спокойно. На ум уже возвращалась мысль об операции, что должна будет решить все его проблемы, а также лишить альфу надежды на идеального ребёнка. Вот он, сын истинных — разве он идеальный, разве это пример для подражания, разве может он считаться высокоуважаемым господином, который так поступает с людьми?              Первая сигарета не докурилась, Сэми раздавил окурок в пепельницу и уверенно пошёл в спальню. Кима нужно было выбросить из своей жизни, и начать нужно было с его шмоток. Сэми раскрыл гардероб и выхватил оттуда тряпки альфы, так крепко пропахшие кофе. Он игнорировал этот аромат, что притягивал его похуже сигарет, что просто вопил о спокойствии, если втянуть его носом. Одежда сбрасывалась в кучу прямо на пол. Туда же летели и обновки, сделанные на деньги Кима. Из ванной выгреблась его зубная щётка и бритва, со стола сметалась его канцелярка, даже кружка, которая принадлежала Сэми, но из которой всегда пил кофе Джэджун, полетела туда же.              Сэми с удовлетворением смотрел на кучу тряпок вперемешку с бумагами. Выкинуть это в мусор? Нет, слишком просто. Он загреб часть кучи и направился на выход. Выкинув шмотки прямо на площадку, немного возрадовавшись своей выдумке, он вернулся назад и, подобрав остальное, так же расправился с остатками. Сейчас уже достал спортивную сумку, с которой Ким пришёл к нему. Раскрыв двери для очередного выброса «мусора», он увидел перед собой этого альфу, чьи вещи сейчас валялись под порогом. Тот с поджатыми губами рассматривал кучу тряпья, а когда дверь открылась, он сразу же начал просить его выслушать.              — Стоп. Ничего я выслушивать не собираюсь, — Сэми бросил в него сумкой. — Наслушался уже, на ушах столько лапши, что Китай накормить можно. — Он потянулся к своей сумке и достал карточку, также бросил ему в лицо и закрыл дверь.              Сделав пару шагов, он вспомнил один нюанс и вернулся; снова открыл дверь и молча, с усмешкой на лице, начал раздеваться. В лицо альфы полетел сюртук, безрукавка, штаны, а за ними ярким акцентом — лоферы. Дверь с яростью захлопнулась, оставляя альфу в немой горечи. Но не успел парень отойти, как услышал, что в скважину вставляют ключ — он совсем забыл, что лично вручил альфе запасной, и сейчас этот наглец, не понимая, видимо, слов, врывался в его дом, закрывая предусмотрительно за собой дверь.              — Что-то забыл? Напиши в сообщениях список, я пришлю тебе по почте. Голубиной. Чтобы хорошенько прилетело. А сейчас вали отсюда.              — Я никуда не уйду, пока ты меня не выслушаешь. — Ким с уверенностью прошёл в квартиру, заставляя Сэми отступать. — Я знаю, что наделал много серьёзных ошибок, и всё это очень тяжело понять и простить, но я могу объяснить всё. — Ким подошёл ближе к Сэми, который уже упёрся спиной в стену и задрал подбородок. — Каждое моё движение, каждое слово, сказанное неправдой тебе, всё это было обоснованно лишь одним…              — Ну всё, хватит, — Сэми вытянул руку вперёд, останавливая Кима. — Мне это неинтересно. Что бы ты сейчас ни наговорил, это уже не изменит ситуации. Поверь, даже если ты мне сейчас скажешь, что ваш брак фиктивный, договорной, что вы друг друга не любите, что вообще почти не общаетесь, это ничего не изменит. Брак есть, а я не собираюсь лезть в него. Понятно? И насчёт ребёнка я знаю. Знаю, что от меня тебе нужен только он и ничего более, и все эти каникулы — лишь прелюдия, чтобы запудрить мне мозги, а потом взять своё… Стоп, — Сэми выкрикнул, когда Ким попытался убрать его руку и подойти ещё ближе. — Не смей. Иначе я снова отобью тебе твои яйца, и тогда ты уже вообще никогда не получишь никакого ребёнка.              — Сэми, так было поначалу, но всё изменилось. Я поменял своё отношение к тебе, — Джэджун сильнее прижал руку Сэми к своей груди, в которой сейчас сосредоточилась вся его боль, всё то, что он держал в себе столько времени, не в силах признаться — вина, горечь, досада на самого себя. Он не сможет уже отпустить Сэми, и все эти «каникулы», как он выразился, показали ярким примером, какой он хочет жизни, чего он хочет от судьбы. Его. Этого омегу рядом с собой. Всегда. Ежеминутно.              — Мне всё равно, — выкрикнул Сэми, пытаясь выдернуть руку из-под чужих ладоней. — Хватит. Мне не надо никакого твоего отношения к себе. Убирайся, или я вызову полицию. — Он толкнул мужчину, но тот упрямо держался за его руку. — Отпусти. Катись к своей шоколадке. Думаю, что он устроит тебе сладкий приёмчик. Хотя, ты ведь мастак врать. Напридумывай чего-нибудь, пару раз трахни его, и он успокоится. Живите долго и счастливо, он, хотя бы, имеет на это официальное право. — Парень снова его толкнул.              — Нет, Сэми, не отталкивай меня. Я не смогу без тебя, понимаешь? — Джэджун протянул руки к своему омеге, который так яростно пытался прогнать его, и получил по ним удары. — Не смогу. Прости меня, пожалуйста. Дай мне ещё один шанс.              — Шанс на что? — Сэми втянулся в истерику и ударил Кима пощёчиной. Кулак уже не был актуален — нужна была боль на двоих, парень хотел прочувствовать её, хотел отвлечься на неё, чтобы не слышать этих просьб, не видеть этих глаз, что пытались утянуть его в омут, чтобы не чувствовать ничего, кроме этой боли, ничего хорошего, что выгорало сейчас в его душе кострами. — На очередной обман? — прилетела пощёчина с другой стороны. — А может, ты думаешь, что я соглашусь быть третьим лишним? — ещё один удар. — Хочешь, чтобы я согласился ждать, когда тебя отпустит шоколадка? Хочешь, чтобы я отсасывал тебе член, которым ты елозил в нём? Нет уж, дорогой мой. Вторые роли — это не моё. Так что убирайся. Найди себе другую шлюху, достойную лизать твои ботинки.              Сэми не переставал наносить удары, пока руки не заныли. Он вдруг сорвался на слёзы — такая обида задушила его адреналин. Его никто не слышал, никто не понимал, никто даже не подозревал, что есть другой мир, в котором он является самцом, в котором ему привычнее, чем здесь, в котором он не так одинок, как здесь. Даже Хань не знал всей правды и не понял бы её.              — Уходи, я прошу тебя, — простонал Сэми сквозь слёзы, стараясь сдерживать их. — Оставь меня, пожалуйста. Если ты хоть что-то доброе ко мне испытываешь, прошу, уходи и больше не возвращайся. Не могу тебя видеть.              Джэджун с расхлёстанными до красноты щеками стоял, повесив голову. Не мог он уйти, даже чтобы остановить эти слёзы, разрывающие его душу. Что делать ему там? В этом правильном мире, продуманном до мелочей, отполированном привычным графиком жизни, крепко стоявшем на фундаменте, что залил Ким? Делать всё то же самое, ведь когда-то он считал, что это идеальный план жизни, которую он проживёт счастливо, если будет следовать ему. У него уже было всё, о чём он мечтал в детстве, ещё тогда он пообещал себе, что будет учиться и работать без устали, добьётся успеха, подберёт идеального омегу, достойного его жизни, и создаст семью, для которой старался. Только вот не такая это семья получилась.              Сэми закрыл глаза руками, пытаясь успокоить слёзы, и отвернулся к стене. Он сдался своей слабости, больше не было сил это терпеть. Зачем Ким это делает? Ещё больше поиздеваться хочет? Ещё больше изрезать его тело, что уже и так кровоточит каждым органом? Сквозь пробивающие всхлипы он почувствовал, что его бёдра обнимают, а обнажённую поясницу целуют.              — Прости, Арно, пожалуйста, прости. Я очень тебя прошу. Можешь и дальше кричать и проклинать, только прости мне эту ошибку, — бормотал Ким, вставший на колени. — Умоляю, прости. Я принёс тебе много бед, но я исправлюсь. Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простил. Я сделаю, что ты захочешь. Я завтра же подам на развод и приду к тебе, только прими меня.              Этого Сэми хотел? Умолял на коленях, как и было запрошено. И, как было задумано, он не собирался прощать. Только вот думалось, что не такие чувства будут сопровождать эту сцену — всё должно было быть гораздо проще, равнодушнее, без слёз, без жалости, без жажды тоже опуститься на колени и обнять Джэджуна; забыть эту неприятность и устроить очередные каникулы, раствориться друг в друге, успокоиться и наслаждаться каждым моментом.              — Нет. — Сэми убрал руки от лица и повернулся в объятиях Кима. — Я не смогу больше тебя видеть. Ты мне не нужен больше. — Он хлюпнул носом и протёр глаза. — Ты окончательно всё испортил, Ким. Я давал тебе шанс, ты его просрал. Лимит истощился. Уходи, не стоит унижаться так, я этого не оценю.              — Это не так, Сэми. Я тебе не верю. — Джэджун поднялся, перехватываясь руками по телу омеги, чтобы не потерять шанс на объятия. Начал целовать его мокрое лицо. — Ты же говорил, что тебе очень хорошо со мной. Мы всё вернём, всё будет даже лучше. Никакого обмана или лжи. — Он поцеловал его в губы, толкнулся языком в его рот и…              Сэми ответил, впустил в себя, даже тоже приобнял его, шарил руками по телу мужчины. Он тихонько наступал, подталкивал альфу к стене. Вскоре сквозь тяжёлое дыхание Ким услышал щелчок, он оторвался от поцелуя, чтобы посмотреть, и его тут же вытолкнули за порог квартиры. Сэми победно улыбнулся, хлопнув дверью, и бросил добытый запасной ключ на зеркальный столик. Не обращая внимания на стук и просьбы за дверью, он ушёл в свою спальню. Больше он никого не слышал, никого не хотел чувствовать, никого не хотел видеть.