Истинные ложные чувства

             Юнхо подхватил омегу под ягодицы и поднял. Продолжая забвенно целовать, он понёс его в спальню и осторожно уложил на кровать. Мешающая футболка сразу ликвидировалась с тела. Юнхо вылизывал торс Саймона, выцеловывал его соски, спускался всё ниже, а глаза Саймона сжимались всё сильнее. Альфа расстегнул ширинку его джинсов, и Сэми тут же резко развернулся на живот, чтобы тот не увидел, что ответной страсти совсем-таки нет. Странный жест немного смутил Чона, но он ничего не стал спрашивать. Быстро стянув с себя рубаху и футболку, он вернулся к омежьему телу.              Сэми сжался, когда Юнхо стал стягивать его джинсы с бельём ниже. От его ласк тело немного расслабилось, алкоголь помог даже немного кайф словить, но это было большее, на что сейчас был способен Сэми. Напряжение было настолько сильным, что не давало желанию пробиться. Губы альфы спустились с лопаток к ягодицам, Юнхо развёл их. Саймон тихо пискнул, и неосознанно рука потянулась туда, чтобы прикрыться. Но он тут же взял себя в руки, давая мужчине свободу. А тот, наоборот, отпустил ягодицы.              Юнхо встал на четвереньки, прямо над дрожащим телом омеги, который, похоже, вовсе не жаждал никакой любви. Он наклонился, прижался торсом к спине Гуна и ласковым голосом спросил в ухо:              — Сэми, ты ещё девственник?              — Что за чепуха? — тот резко покраснел, повернул в его сторону лицо и огрызнулся. — С чего ты это взял?              — С того, что ты меня боишься. Ты не хочешь, потому что боишься?              — Это бред собачий. Я не девственник и не боюсь тебя, — он почувствовал, как его гордость вскипела из-за таких подозрений, хотя понятия девственности сейчас у обоих немного разнилось. Если Чон спрашивал про омежью, то Сэми взбрыкнул на пацанскую, ведь девушек-то у него было не скудно.              — Ты уверен? — в голосе Чона не чувствовалось никакого укора, только вот Саймон ощущал себя гадко. Он не то что врал, он уже пиздел, как дышал. Это всё не нарочно, но всё равно мерзко. Ну как он мог сказать, что к себе в зад-то собрался пустить только второго?              — Да, уверен. Продолжай, — твёрдо проговорил Гун.               Ягодиц тут же коснулась рука, и он инстинктивно зажмурился, всё же чувствуя, что местечко это не стоит раздавать. Альфа протиснулся между полушариями, прощупал анус, палец пробился через сухие сжатые мышцы.               — Только осторожнее, — предупредил Саймон.              — Я так хочу тебя, просто невозможно, ты прекрасен, — прошептал хрипло Чон. — Только вот… — он резко перевернул Сэми на спину, — ты совсем этого не хочешь. — Мужчина впился в его губы, положил руку на его вялый член и прощупал реакцию на поцелуй. — Совсем не хочешь.              — Это просто от… Всё нормально… Я хочу… Просто это… С непривычки, — Саймон пытался оправдаться, но не смог найти подходящую причину, чтобы Юнхо продолжил без вопросов.              — Саймон, не надо передо мной объясняться. Я же сказал, что могу подождать, пока ты привыкнешь ко мне, — Чон провёл ладонью по его лицу, ещё раз поцеловал и поднялся. — Если ты думаешь, что мне только это от тебя надо, то ты ошибаешься.              Саймон разозлился. На весь этот облом разозлился. Решил наконец закончить всю эту игру, и так сразу ничего не получалось, не стоило и продолжать весь этот фарс. Он тоже встал с кровати и натянул штаны. В свете ночника кое-как нашёл свою футболку и рваными движениями стал натягивать.              — Ты сердишься? — поинтересовался Юнхо, наблюдая за его нервным сопением. — Саймон, прости, если я тебя обидел…              — Всё, Юнхо, вечер встречи закончен, — тот резко перебил.              Сейчас начнутся отговорки, оправдания, то, что Саймону совсем не нужно. От Чона ему был нужен лишь секс, и не альфы в том вина, что парень его не хочет. Как бы мужчина сейчас ни старался, Сэми не смог бы в полную меру получить удовлетворение. Вся эта идея была заранее провальной, очередная глупость Саймона, попытка испортить свою жизнь ещё больше. И не только свою. Сейчас и Чон будет чувствовать призрачную вину за собой, хотя он-то как раз всё сделал правильно.              — Я… Не думай, что ты мне не нравишься и я тебя не хочу, ты… — тот ещё пытался исправить всю ситуацию, паника и злость на самого себя дёргали за сердце, пах горел огнём, а запах омеги просто сводил с ума. — Я ещё пока не могу тебя понять.              Саймон поднял одежду Чона и подал ему:              — Не парься, Юнхо, дело не в тебе, а во мне. Не надо было даже пробовать. Думаю, тебе не стоит больше задерживаться здесь.              Сэми вышел из комнаты и направился в кухню, сейчас уже можно было и покурить. Позор, какой позор: пригласил к себе домой незнакомого альфу, в первый же вечер полез на него, и надо же, тот даже смог сдержаться. Конечно, а чего ожидал Саймон? Он и сам бы не посмотрел на такого, как он. Да и вообще ни на какого.              К горлу опять подкатили незваные слёзы — дебильная слабость омег, от которой сердце сжималось, а душа сворачивалась в трубочку. Казалось, пора уже себя жалеть. Ничего у него не получалось, даже просто охмурить какого-то самца, подставив свою задницу, не хватило сноровки.              В кухню вошёл Чон, глазами мельком пробежал по цветам, брошенным в раковину, и усмехнулся.              — Тебе ведь не нравятся цветы. Правда?              Сэми стоял, подпирая подоконник, пальцы натужно сжимали сигарету, а глаза прятались по сторонам, стыдясь смотреть на Юнхо.              — Нет, — тихо ответил он.              Чон подошёл к Саймону, взял его свободную руку и поднёс к своим губам.              — Я прошу, прости. Впервые так полу…              — Не надо, Юнхо, — скривился парень и выдернул руку. — Просто спокойно уйди и забудь всё это. Не трать на меня свои силы, тебе нужен другой омега, настоящий, что сделает тебя счастливым. И поверь, это не я.              Чон ещё молчал, проглатывая отказ Сэми, старался заглянуть в глаза, но тот упорно прятал их. А после покорно ушёл. Гун ещё прислушивался к его возне у порога, хлопок двери вызвал облегчённое дыхание и горечь, недокуренная сигарета, которая не могла ему ничем помочь, со злостью потушилась. Саймон вышел в комнату и осмотрелся. Вот, на что он выкинул последние деньги, вот, что осталось ему на будущее: недоеденный ужин и одиночество. Вообще-то, это хороший набор, остатков еды всё равно хватит только на одного. Самобичевание снова атаковало его мозг, задавливая неприятными аргументами не в его пользу. Сэми выключил надоевшую музыку и начал убирать со стола. Мойку до сих пор занимали цветы, и парень никак не мог придумать, куда их впихнуть, чтобы не мешали. Этот веник даже в мусорку не входил, и он решил просто оставить у входа, чтобы утром выбросить.              Пока он пытался пристроить огромную кучу цветов на маленькой подставке для обуви, раздался звонок в дверь, и Саймон вздрогнул, выпуская из рук букет от неожиданности. Он раздражённо пнул его в угол, пусть это и увидит Юнхо, всё равно скрывать уже нечего было.              Сэми открыл двери, и сердце взорвалось от атакующих чувств, его словно захлестнула волна кипятка и льда одновременно. На пороге стоял Ким с пресерьёзнейшим лицом. Ликёрный аромат ласковыми объятиями обволакивал тело Саймона, обещая успокоить все его тревоги. Всё это хотелось встретить с восторгом и раскрытой улыбкой, только вот в руки опять сунули огромный букет роз, и на этот раз белых.              — Я, — Ким неловко прокашлялся, — хотел извиниться за сегодняшний срыв. И уже более спокойно обсудить нашу ситуацию. Похоже, мы никак не можем разобраться в наших отношениях.              — Блядь, вы оранжерею, что ли, обокрали сегодня? — Сэми нервно схватил этот букет и бросил его тут же в угол. — Нашли притон для подарков, — ворчал, вопросительно сверля взглядом альфу.              Ким, слегка смутившись реакции Сэми на цветы, уверенно зашагнул в квартиру, отодвигая дверь и Саймона в сторону, и недовольно принюхался.              — Тебе не кажется, что поздновато для обсуждений твоего дебилизма? — Саймон прищурил глаза, изучая реакцию Кима на посторонний запах. Может, хоть это убедит того, что Сэми сейчас не один? Пусть подавится ароматом ландыша и заткнёт свои права куда подальше.              — Кто здесь был? — голос Кима резко изменился, обсуждения отошли на второй план. Джэджун наклонился к Сэми и с подозрением обнюхал и того, а глаза медленно залились гневом. На собственности альфы были распущены чьи-то слюни, и это точно не обрадовало его.              — Я тебя предупреждал, что сейчас я не одинок. Можешь убедиться, — Сэми ощетинился, словно ёжик, и приготовился вытолкать названного гостя. — Это замечательный альфа, в отличие от некоторых. Думаю, тебе пора уже уходить. — Он всё ещё держал дверь открытой, намекая, что приглашать в квартиру не станет.              — Замечательный? — Джэджун схватил парня за плечи и прижал к себе, пристально заглядывая через его плечо. Сэми нервно попытался его оттолкнуть, но узкое пространство было не в помощь. — Так почему его веник так же валяется в углу? Неужели не угодил такой замечательный?              — Эээто всё… Это не его. То есть его, но… — Ким развернул замешкавшегося парня спиной к комнате и потащил туда, до боли зажимая плечи. Сэми уже начал трястись от безумного взгляда альфы, того самого, от которого бежал сегодня днём. — … просто я не люблю цветы. Но другие подарки я принял. Из много.              Ким, не особо слушая очевидное враньё, осмотрел комнату: свечи потушены, со стола ещё не до конца убрали незаконченный ужин, недопитая бутылка вина одиноко возвышалась рядом с двумя пустыми бокалами. Романтический ужин?              — И где же этот твой замечательный альфа сейчас? — Ким говорил спокойно, тягучим, вкрадчивым голосом, явно старался насмехаться над парнем, но Сэми не собирался сдавать свою ложь так просто. — Сбежал, не доев ужина? Или вино не понравилось?              — Просто мы отвлеклись на секс. Да. Не было сил уже терпеть, понятно? И отпусти ты меня, наконец. Что ты себе позволяешь в моём доме? — Сэми начал кричать и брыкаться, а Джэджун лишь подтащил его к спальне и толкнул на стену рядом с дверью, выбивая громкий выдох из лёгких парня. Обняв одной рукой за шею, прижав своим телом к стене, полностью блокируя тем самым сопротивление, он второй рукой открыл дверь и осмотрел не расправленную, но помятую постель.               Ноздри начали трепыхаться с ещё большей яростью. Да, они действительно были здесь, и этот посторонний альфа по-любому излапал всего омегу. Только вот больно аккуратно он это сделал. Не похоже, чтобы на этой постели был недавно горячий секс, о котором говорил Саймон.              — Значит, говоришь, сил не было терпеть? Неужели он так хотел тебя, такого никчёмного, что яйца разрывало? — Джэджун старался не реагировать на больные щипания Саймона и сыплющиеся удары и продумывал план действий. Как-то нужно было вывести истинного на чистую воду и преподать урок за очередную ложь.              — Не то слово. Он набросился на меня, как голодный, — Саймон задрал высокомерно подбородок.              — Ну, раз так, наверное, он тебя растрахал так, что твоя задница сейчас должна быть, как чёрная дыра. — Ким с силой сжал его ягодицу, причиняя новую боль. Голос начал уже дрожать. — И тебе не стыдно, Сэми, вести малознакомого альфу домой и сразу в постель? Как это низко и неприлично.              — Нет. Потому что это любовь. Ясно? Тебе такое не понять, сухарь недогрызенный. И убери свои руки, если не хочешь, чтобы он тебя разорвал на части за своевольничество, — Сэми впился зубами в его плечо.              — Значит, — Джэджун с шипением оторвал от себя омегу и толкнул к кровати, грубо опрокидывая его на живот, — значит, тебе не составит труда показать мне это чудо. Тебе же не стыдно, ради любви можно потерпеть.              Саймон поспешил развернуться, но Ким успел задрать подол его футболки вверх и замотать в неё руки парня, оставляя закрывать и голову, при этом завязав концы как мешок. Приподнял вертящиеся бёдра омеги и расстегнул ширинку, тут же ловко стягивая джинсы.              — Не смей, слышишь, не смей ко мне лезть, — закричал Сэми, пытаясь выпутаться из футболки. — Я убью тебя, Ким. Убью и выброшу твой труп в канализацию. Не смей трогать мою задницу, сволочь.              Ким развёл зефирные ягодицы, большими пальцами надавил осторожно на сфинктер, но мышцы не поддавались, и он облегчённо выдохнул. Его омегу никто не трогал, всё так же узко, словно он до сих пор был девственником.              — Ну что, доволен, мразь? Это ты хотел увидеть? — Сэми уже понял, что Ким догадался о его вранье, и смысла продолжать дальше этот концерт не было.               Всё продолжало рушиться, он чувствовал себя маленьким ребёнком, потерявшимся в огромном мире, так сильно сейчас нужна была рука мамы, что поддержит и приласкает, успокоит его горечь и разочарование.              — Можешь радоваться, хоть сколько, отребье. Беги, — он кричал от злости, — беги в свой суд, беги заставляй меня делать всё, что тебе заблагорассудится. Гони своих адвокатиков, пусть распишут весь список моих повинностей, что я тебе должен. Напиши все права, которые ты имеешь на меня, составь новый договор, по которому я только должен буду тебе. Я всё подпишу, всё… только отстань от меня. Мне всё равно уже нечего терять, — парень поник беспомощно, голос стал тише. — Ничего мне не надо. Просто оставьте меня в покое. Все. Я хочу умереть, хочу к маме, — тут, наконец, прорвались давно назревавшие слёзы. — Ненавижу. Уходи…              Джэджун аккуратно распутал футболку с рук Сэми и стянул её окончательно, открывая мокрое лицо парня. Развернул его к себе и обнял. Он языком собрал скатывающиеся солёные слёзы, поцеловал искривлённые во всхлипах губы, погладил его по голове, успокаивая плач. Сердце разъярённого альфы сейчас сжималось от вины, он опять делал лишь ошибки, опять вёл себя неправильно, ведь не злость и грубость нужна Саймону, не приказы и подавление. Он необычный, непривычный, постоянно щетинился ёжиком, пытаясь защищаться от всех, но он так слаб, он одинок, он потерян.              — Я ненавижу тебя, и твоя жалость мне не нужна, — тихо стонал Сэми, сжимая при этом одежду Кима, держась за неё, как за спасательный круг. — Ненавижу… — Пухлые губы целовали его, затыкая бессмыслицу. — Ненавижу… — голос совсем затих, когда Джэджун уже сильнее впился в него, прижался всем телом, стягивая пальцы на волосах. По телу прошло захватывающей вибрацией возбуждение, ломая суставы и сгоняя всех мурашек в низ живота.              Сэми ответил на поцелуй, ответил с жаждой, со страстью, ликёрный альфа вновь его захватил, свёл с ума, накалил его тело. Так спокойно было в его руках, все горестные мысли просто исчезли, освобождая голову от боли и тяжести. Он рядом, он обнимает, он целует… Сладкий аромат раскрыл его душу навстречу альфьей, заполнил своим алкоголем каждую клеточку и успокоил метания его сердца. Рука Саймона потянулась к трикотажной жилетке, сразу ухватилась и за край лонгслива и изо всех сил дёрнула вверх. Ему нужно было тело Джэджуна, то тело, которое он не боится, которое дарит ему лишь нежность и ласки, которое принадлежит ему.              Джэджун, не спрашивая ничего, поднялся и быстро снял с себя всё, а Саймон наблюдал за обнажением торса. Он действительно его не стеснялся, из памяти выплыли воспоминания о сексе во время течки, как он изучал рельеф Кима, с каким упованием целовал его, и сейчас, не дождавшись полного оголения, он припал к его груди. Засосал сосок и смаковал, игрался с ним языком, не выпуская изо рта, а рукой в это время теребил соседнюю горошину. Ким отбросил одежду, но не шевелился, наслаждался этими ласками, отдавал себя голодному парню.              Не так он представлял себе обсуждение ситуации, не такой сценарий был продуман в его голове. За все три недели, прошедшие после гона, он не раз одёргивал себя от сладких воспоминаний и не менее сладких фантазий. Студенты частенько его окликали на парах, когда он, зачитывая очередное право, задумывался, вспоминая звонкий голос Саймона, которому их пересказывал по вечерам. Свою привязанность к омеге он уже не мог отрицать, эта его болезнь, с которой он пытался бороться, и сейчас она прогрессировала ещё больше. Ни в голове, ни в сердце, ни в душе — не хватало сил, чтобы противостоять этому зову, никакая выучка за многие годы не сдерживала его дикие инстинкты. Как только он видел этого омегу, за спиной распускались крылья, под ногами появлялась прочная опора, но при этом он ни в чём не был уверен, Саймон разрушал весь его привычный мир, его идеалы и правила.              Джэджун урчал от очередного прилива крови к члену, пульсация в котором уже частила, хотелось уже всё и сразу. Он задыхался, он иссыхал, он разрывался. Резко, даже грубовато отцепил от себя Саймона и опрокинул на кровать, склонившись над ним, начал выцеловывать вздымающуюся грудь, спускаясь всё ниже по вздрагивающему животу, пока губы не коснулись набухшего члена омеги. Осторожно теребя головку, добился первой течи.               Сэми прикрыл глаза и блаженно выдохнул, прогибаясь в спине, когда мокрый рот Кима натянулся на него. Эти пухлые губы идеально подходили для минета, да и сам Джэджун идеально подходил для секса. Почему его красивую голову забивали какие-то бестолковые пунктики, зачем ему постоянно надо было морщить лоб над размышлениями, какими-то выискиваниями логики и разумного поведения? Разве не мог такой человек просто любить?              — Сэми, можно? Я так соскучился, что больше не могу, — Джэджун молил, он готов был и на колени встать, лишь бы его подпустили. Он даже не его молил, а себя упрашивал. Ведь не к этому стремился, но тело снова предательски подталкивало сорваться на безумие.              — Да, — томно выдохнул Сэми, запрокинув голову и подставляя шею под частые поцелуи.              Ким спешно вскочил и побежал в ванную. Где презервативы, он знал ещё с тех времен, когда даже не хотел этого знать, тогда он был занят одной мыслью о ребёнке, а сейчас у него был тот, в кого можно вылить заботу, кого нужно ещё воспитывать и воспитывать. Быстро вернувшись с лентой латекса, снял с себя штаны.               Пока он ходил, Саймон сам себя раздел до конца. Некоторое затишье прочистило мозги, но он всё равно продолжал хотеть этого. Джэджун уже не обесчестил бы его больше, чем есть, и не разочаровал. К тому же парень понял, что его тело моментально отвечало именно на его прикосновения. По сравнению с Чоном, который был не менее нежен и страстен, Ким имел одно большое преимущество: он зацепил Саймона, зацепил так, что самого бесило это и признаваться не хотелось самому себе.              Ким вернулся в кровать, поудобнее устроился между ног омеги, поднял его согнутые колени выше. Пальцы размазали естественную смазку по промежности, обильная вязкая клубника блестела в свете ночника, член Сэми стонал, когда Ким мял его яйца, а потом смазывал и его. Как давно он не чувствовал этих рук, горящий пах сейчас, словно ранозаживляющей мазью промазывали, ублажали истомившуюся плоть, изгоняли горечь одиночества.               Внутрь проник первый палец, и парень прикрыл глаза, закусывая губу и покряхтывая. Ноги сильнее разъехались, руки вцепились в покрывало, Сэми раскрылся весь, чтобы у Кима был полный доступ к телу, чтобы он смог, как можно ярче, удовлетворить его желание. Внутрь проникли уже два пальца, скользили, раздвигая розовые стеночки. Второй рукой Ким надрачивал омеге, чтобы разбавить неприятные ощущения. Сэми начал постанывать, рукотворные манипуляции альфы пленяли его, и он растекался по постели, уже не думая о своих тревогах.              Сладкие прелюдии прервались несдерживаемым порывом, Ким перевернул Сэми на живот и развёл ягодицы, пристраиваясь между длинных ног. У него даже слюна потянулась на эту клубнику, когда головка разгорячённого члена коснулась влажного ануса.              — Только аккуратнее, — тихо попросил Сэми.              Джэджун и так аккуратнее, словно мыльный пузырь надувал, осторожно вводил член, медленно, тягуче, до самого конца. Замер в ожидании привыкания и расслабления мышц, кусал губы и закатывал глаза, блаженствуя долгожданными объятиями. Саймон всхлипнул от объемлющего заполнения, раскинулся звёздочкой и расслабился. Он уже знал, что будет дальше, хорошо запомнил стиль альфы и сейчас просто отдавался его страсти. Он точно знал, что не пожалеет уже об этом, сейчас понял определённо, что его не хватало все эти дни, словно скрытая течка продолжалась, требуя всеми фибрами хотя бы его запах.              Джэджун упёрся руками в кровать, навис над Гуном и резко начал вдалбливаться в него, вырывая частые всхлипы из горла. Все движения точные, быстрые, пробивающие кайфом оба тела. Сэми подтянул под себя подушку и уперся коленями в постель, подаваясь задом навстречу фрикциям.              Ким приостановился, елозил пахом по мягким ягодицам, фиксировал коленями бёдра Сэми, чтобы тот не сдвигался под его натиском, и процеловывал чёрную макушку. Саймон сам его подталкивал к активности, пятясь попкой назад, но Джэджун выждал небольшое время, как обычно, просчитывая каждое движение.              — Арно, это обильная смазка на меня или ты просто был неудовлетворён бывшим гостем? — мужчина сердито хрипел сквозь демонический шёпот, обжигая ухо адским пламенем.              — На тебя, болван… — измученно буркнул Саймон. Альфа отодвинул свои бёдра и снова резко вошёл, вжимаясь с силой в зефирные полушария. — Я не смог… Ахха.              — Не смог, что? — продолжал допрос Ким, осторожно двигаясь внутри омеги, лишь головкой дразня жамкающиеся мышцы.              — Не смог с другим это сделать, — простонал парень, сильнее прогибая поясницу. Мужчина снова повторил свой манёвр, и Сэми опять охнул от волны удовольствия, что заставляла губы дрожать и пальцы на ногах поджиматься.              — А ты хотел? Хотел сделать это? — Ким повторил уже с яростью, словно наказывал омегу за эту бездумную провокацию. — Зачем?              — Сука, назло тебе… Хотел, чтобы… Ахщ… Чтобы ты ревновал… Чтобы ценил’аххм… Меня, — Саймон схватился за край кровати и подтянулся слегка, машинально пытаясь снизить натиск мужчины.              Ким снова сорвался на второй раунд, на ещё более яркий этап, чем предыдущий. Он уже скользил быстрее, пытаясь ещё глубже пробиться, всё сильнее втрахивая парня в кровать. Сэми стонал, узел оргазма завязывался, натягивался, он хватался за одеяло зубами, готовый уже взорваться.               Но Ким вновь остановился, и Сэми выдохнул лихорадочными всхлипами, частым дыханием успокаивая свой разгон. Альфа слез с его бёдер, обнял двумя руками за шею, упираясь локтями в кровать, полностью подмял худощавого омегу под себя. Сэми схватился за его руки, пятки вскинулись вверх при очередном рывке.              — Ты всё это делаешь назло мне? — Ким снова повторил резкий выпад, а потом успокаивающе поелозил яйцами по влажным ягодицам, всё больше влюбляясь в эти полушария.              — Да, — мучительно выдохнул Сэми, когда его наконец отпустило. Эти рывки Кима сводили с ума своей неожиданностью и страстью.              — Хочешь к себе моего внимания? — Ким незаметно прошёлся носом возле шеи Саймона и закатил глаза, стараясь перебороть желание, вцепиться зубами прямо сейчас и пометить своего омегу.              — Хочу. — Сейчас Саймону совсем не до споров было, и он отвечал искренне, не стыдясь своих желаний. — Я хочу кончить уже. Ахх.              — Ты уже готов, Арно? — хищно шипел Джэджун, прикусывая верхушку уха омеги.              Ким повернул его голову максимально лицом к себе и затянул в поцелуй, настойчиво и агрессивно внедряясь языком в его рот. Бёдра начали двигаться медленно, заманивая, растравливая, словно гипнотизируя перед броском. Саймон мычал в губы альфы, пальцы впивались в мужские руки, и Ким разорвал поцелуй.               Размах стал больше, хлопки ягодиц громче, размеренное вдалбливание с полной концентрацией, чёткое попадание по простате — и Ким выбил оргазм для обоих, с громким урчанием выдыхая накопленное возбуждение. Тело дрожало, как в ознобе, бёдра словно судорогой сводило, а мозг плавился от восторга. Его так затянула эта эйфория, о которой он грезил последние три недели, что он не смог вовремя среагировать, и произошла сцепка. Джэджун свёл брови, а после просто расслабился.              — Ты что, застрял? — похихикивая, спросил Сэми, когда почувствовал, что Ким не может от него оторваться. Такое не впервые у них, и не было никакой паники, ведь презерватив защитит омегу от нежелательной беременности. Он пятками обнял ноги альфы и расслабленно поглаживал руки, что обвили его шею.              — Нет. Я просто отдыхаю, — весело ответил Джэджун, зарылся носом в клубничные вихры и готов был сейчас забыться, прямо так, оставаясь в омеге нескончаемое количество времени. Лежать и ни о чём не думать, наслаждаться горячим телом и его ароматом, снова и снова перебирать в памяти яркие моменты из их сказки.              Джэджун сдвинулся чуть в сторону, давая Саймону легче вздохнуть, стягивая с него свой вес. Руки так и тянулись проглаживать его тело, тактильно изучая все участки кожи. Он действительно соскучился, по Саймону, по спорам с ним, по сексу с ним. Всё познаётся в сравнении, и Ким только недавно начал понимать, насколько его жизнь была натянутой, стояла на самом краю, но не могла сделать тот шаг, тот жест, чтобы насладиться счастьем, он словно завис перед оргазмом, сделал всё и сделал правильно, но никак не дотягивал до взрыва. Лишь общение с Саймоном раскрыло весь его потенциал, все его возможности, всю страсть и жажду до нежности. Но всё это было неожиданным, свалилось снежным комом, и Ким сейчас стоял на тяжёлом распутье.              Саймон опять был в небольшом шоке, анальный оргазм и секс с мужчиной всё ещё не привычны для него, но так приятны. Что уж отрицать, парень чуть не отключился, когда его нутро испытало этот оргазм снова, испытало весь фейерверк экстаза, так хотелось заскулить, похныкать или запеть. Этот срыв на ликёрного альфу наконец выявил его истинные чувства. Течка была ни при чём, требования организма в эти дни предъявлялись именно к половому органу, не важно чьему, а вот успокоения в те дни сердце просило именно у этого человека, именно его занудная натура была нужна, чтобы не сойти с ума. Он сам запал на него сразу, ещё на вечеринке, и, наверное, даже лёг бы с ним, если бы не его гомофобия. Ноги тогда раздвинулись сами собой, губы ответили искренне, лишь мозг боялся. Сэми бесился поначалу только от того, что тот видел в нём лишь инкубатор, сам постоянно твердил, что они истинные, что предназначены друг для друга, но при этом тщательно ограждался от его присутствия в своей жизни какими-то бумажками, боялся, что Сэми нарушит его спокойствие и посягнёт на что-то. У него лишь одна цель — ребёнок, и такие сложные чувства к этому человеку Саймона просто раздражали. Он же с самого начала пытался избавиться от этого, пытался отрицать это притяжение, пытался оттолкнуть мужчину, чтобы не утонуть в нём, чтобы вот так не погрязнуть в его кофе.              — И что дальше? Что ты хотел обсудить? — устало спросил Сэми, отворачивая от него лицо.              «Он молчит. Опять эти заминки. Я так ничего про него и не знаю. Абсолютно, кроме имени. Кто он? Где он? Когда он? Какое-то странное поведение. Качать свои права на омегу и тут же исчезать, оставляя без предупреждения. А потом вернуться и тут же с оскалом загребать под себя. Что же ему в конце концов нужно?»              — Сейчас нужно всё хорошенько продумать. Ты же не против, что мы будем встречаться иногда?              «Иногда? Почему не всегда? Сам же пел, что придётся объяснять коллегам, где он пропадает. Или он просто стесняется такого, как я, представить им? Чёрт с ним».              — Нет, — тихо ответил Саймон.              — Я не хочу тебя отпускать. Ты нужен мне очень сильно. — «Так сильно, что с лёгкостью свалил на две недели?» — Завтра я снова приду. Я больше не хочу тебя оставлять.              Какое-то противненькое чувство недосказанности слетало подтекстом с языка Кима. Так и хотелось спросить, почему он говорит лишь о желаниях, а не о будущих планах? Что-то мешает ему это сделать? Но Саймон снова поверил ему, так хотелось всего, что он говорил, так хотелось, чтобы он всегда был рядом, так хотелось его всего, хотелось этой романтики. Омега в очередной раз понадеялся на свою призрачную удачу, может, потому, что уже устал? А может, ему просто уже и терять нечего было?              — Я буду ждать тебя завтра, — прошептал он с некоторой горечью.              

***

             Суббота. Ещё в пятницу Саймон решился попробовать использовать щенячью моську. Впервые он это делал, даже не представлял, как это выстраивать, никогда не думал, что это вообще работает. Навыки флирта приобретались очень быстро, в основном, благодаря нахождению под его боком альфы.              Помня обещание, данное Чжеханю, пойти с ними в клуб, Саймон всеми правдами и неправдами старался заманить туда и Джэджуна. Он видел его уже на вечеринке, тот был один и скучноват, а сейчас была возможность провести этот вечер вместе, раскрывшись перед другими. Саймону было важно увидеть его поведение с ним, когда рядом будут другие люди.              Чего и следовало ожидать, Джэджун отнекивался от всех уговоров и просьб, игнорировал стёб и сарказм, ведь такой великопочитаемый гражданин не должен посещать такие увеселительные места. А на предыдущую вечеринку он вынужден был прийти, так как там были деловые интересы. Кстати, это тоже было сказано с очередной заминкой. И вот, уже покидая квартиру Саймона, в которой провёл несколько часов кряду, как обещал накануне, на пороге он потянулся к тому финальному поцелую, что не любил в своей повседневной жизни, ну или по крайней мере, не признавал их нужность. Саймон притворно надул губы и жалостливо, с мольбой смотрел яркими глазками из-под бровей, молча укоряя альфу в его отказе. Джэджун обречённо втянул воздух и расслабленно выдохнул:              — Хорошо. Завтра я заеду за тобой, — Джэджун помял пальцами его талию, за которую сейчас держался. — Но лишь для того, чтобы проконтролировать твоё состояние там.              Губы Саймона хитренько растянулись в улыбочке, и он позволил чмокнуть себя в щёку. Это была самая большая вольность, которую разрешили альфе в тот вечер. Саймон, конечно, был рад визиту Кима, ждал его с самой ночи, ждал, когда закончится его рабочий день и сильно волновался. Ведь всё могло обернуться не так, как он обещал, а значит, опять злость, недоверие, ругань. Но рукам Кима не суждено было коснуться желанного обнажённого тела, хотя оба и так были весьма сдержанны в своих порывах, не успев ещё привыкнуть друг к другу, не как к врагам. Это был единственный вечер, помимо периода течки, когда они просто спокойно общались, не устраивая баталий и соревнований, кто кого больше унизит и разозлит. Саймону было даже неловко курить при Джэджуне, поэтому сигареты были отложены на весь вечер, что было для него поражающим, ведь курение — это святое.              Всё их общение казалось обоюдным притворством, словно они в спектакле играли, Джэджун постоянно что-то недоговаривал, увиливая от прямых ответов на вопросы или отвечая с ярко выраженными запинками. Саймон не настаивал на более точных ответах, что альфа явно не намеревался давать, ведь сам немалое скрывал. Например, что его выгнали с работы и сейчас у него ни гроша за душой, или, что он всё-таки планирует операцию, или, что Чон снова звонил и прислал какой-то дурацкий подарок с искренними извинениями. Обо всём об этом он не умолчал, а нагло наврал с три короба, считая, что альфу это не касается.              Оба были довольны такими взаимоотношениями, вечер прошёл тихо, с нейтральными нотками ароматов. Единственное, на что попыхтел Джэджун, это новость о том, что его омега собирается идти в какой-то низкопробный клуб. А когда он услышал, что с ними идут ещё и какие-то неизвестные друзья, Саймон перепугался, что тот ненароком свалится с сердечным приступом, поэтому просто стал уговаривать его пойти вместе с ними. Наверное, альфа из-за сдерживаемой злости отказывался поначалу, ну и ещё из-за брезгливости, лишь последняя пробная контратака омеги заставила его опомниться и согласиться. Ведь он понимал, что Сэми всё равно пойдёт туда, и там всё равно будут эти неизвестные альфы. А своё мороженое он не намеревался никому дарить.              И вот, Саймон рылся в своей одежде, с ворчанием подбирая наряд. Хотелось ли ему сегодня очаровать Кима? Скорее всего, нет, но и прийти туда в своём привычном прикиде, он считал недопустимым, поэтому уже час рылся в тряпках, примеряя, пережёвывая в раздумьях губы, а потом с разочарованием убирая их. Денег на новую одежду не было, а из старых, самым «женственным» был зелёный костюмчик. Ну, кроме тех злосчастных джинсов, от которых промежность ещё больше делило тело на две части, а трусы не влезали под пояс. Вот обтягивающая водолазка и кожаные брюки выглядели вполне прилично, хоть и траурно, накрасить ещё ногти чёрным лаком и глаза подвести углём, тогда готы ему позавидуют. Разбавив чёрный цвет серебряной цепочкой поверх водолазки и таким же браслетом, парень улыбнулся себе в зеркало. Пойдёт для него.              Когда пришлось согласиться идти в клуб, Саймон предвкушал скучный шаблонный вечер идиотизма, не касающегося его, но сейчас у него была своя заинтересованность. Он хотел напиться… И напоить Кима, напоить так, чтобы наутро ему стало стыдно, а потом всю оставшуюся жизнь его глодало чувство совести и сожаления. Он не хотел причинять ему вред, просто собирался заиметь в своём рукаве небольшой козырь, нарыть компромат, с помощью которого сможет потом утихомиривать его басы злости.              Ким заявился с нанятым водителем на дорогом автомобиле.              — Что, решил понтануться перед низкопробной публикой? Почему не арендовал лимузин? — Саймон изголялся над альфой, что тот решил шикануть на поездке в клуб.              — А как ты собрался добираться домой? — спросил Джэджун, открывая перед омегой двери автомобиля. — Мне тоже хочется немного расслабиться, а пьяным я за руль не сяду.              Саймон подождал, когда мужчина тоже сядет.              — Могли бы такси вызвать… Кстати, а тогда, на вечеринке, ты же пил виски.              — С чего ты взял? Сделал выводы по кусочкам льда в стакане и коричневому цвету жидкости? Как предсказуемо, — усмехнулся Джэджун. — Мы же рядом друг с другом сидели, неужели не помнишь, что я заказывал?              Саймон напряг мозги, сводя брови вместе. Тот вечер многим чем ему запомнился, особенно наглым поступком альфы, что его самого откровенно завёл. Но такие подробности, как меню напитков, он определённо не отобразил в своей памяти.              — Ты просил просто повторить, и бармен наливал новую порцию, — Деркул плечом Сэми. Джэджун улыбнулся, даже смешок выпустил сквозь приоткрытые губы. — Так ты что, трезв тогда был? — Мужчина кивнул, глядя вперёд. — Тогда чего ко мне полез тогда? Я думал, ты это от алкоголя попутал, даже ехать с тобой страшновато было.              — Почувствовал тебя, — Ким перевёл внезапно потухший взгляд на Саймона, — и решил, что не могу так просто тебя отпустить. Я побоялся, что второго шанса у меня не будет, и решил рискнуть.              В этот момент язык Саймона так дрожал в попытках спросить о том, что он к нему сейчас чувствует, почему, несмотря на то, что Сэми не подпускает его без презервативов к себе, он хочет держать его рядом? Надеется, что в будущем тот сдастся? Возможно. А может, чувство собственности и жадности не даёт покоя? Тоже может быть. Вряд ли это любовь или жажда плотских утех. Как понял по их разговорам Сэми, Ким не был ценителем постоянного, безостановочного секса, не любил пошлость и разврат, считал, что всё хорошо в меру.              — Насколько сильно ты хочешь расслабиться? — Саймон деловито переплёл руки на груди. — Со мной выпьешь?              — Почему нет, — равнодушно пожал плечами Джэджун. — Выпью. Или ты всё ещё думаешь, что все профессора, преподающие в университете, занудные и скучные, пить не умеют, веселиться не умеют, в общем, жить не знают как?              — Нееет, такое я думаю только про тебя. Я видел, как наши преподы на выпускных отрывались, получше студиков отплясывали. Особенно круто стриптиз пытались изобразить.              — О, Господи! — Ким хлопнул ладонью по лицу. — Мне становится стыдно за моих коллег. Кстати, где ты учился?              — В Тэгу, магистратура.              — И что же ты с магистратурой за плечами сидишь каким-то кассиром в банке?              Саймон раскрыл было рот, чтобы опровергнуть эту устаревшую информацию, но подумал, что пока ещё не время для этого. Вот, когда найдёт работу, нормально будет с деньгами, чтобы не вздумалось некоторым жалеть его, тогда всё и выложит, устроит небольшой сюрприз. А пока он якобы находился в небольшом отпуске.              — Надо же с чего-то начинать, не всем же быть директорами. Ты ведь тоже лишь преподаватель, хотя, наверное, заучка ещё тот.              — Ну да… — неуверенно ответил Ким. Он помолчал, задумчиво глядя на профиль омеги, а потом продолжил. — Скажи, чисто теоретически, если бы я был богат, занимал высокий пост, имел обслугу, дома, машины, фирмы, ты согласился бы стать моим мужем?              Сэми с некоторым удивлением посмотрел на него. «Мужем!» Как странно звучало. Интересно, омеги тут всё-таки на правах мужа или жены?              — Мне кажется, или ты сразу два в одном задаёшь мне вопросы? Важно ли для меня богатство и хотел бы я стать твоим мужем? — Ким наклонил голову набок и подтверждающе пожал плечом. — Если бы, чисто теоретически, я в тебя влюбился, и ты мне предложил свои руку и сердце, то твоё положение профессора в роли лишь педагога, меня никак не смутило бы. Деньги, это конечно хорошо, но это уже лишь фон для рисунка. Может быть ярким и красивым, а может быть бледным, серым, но главное что нарисовано в центре. Не думай, что я сейчас строю из себя Золушку, прекрасную и добрую, просто мне действительно насрать на денежное благополучие, хотя, могу сказать, что на бомжа, я бы точно не глянул. Ну, тут уже дело не в деньгах, а в гигиене.              — Хм, не думал, что ты можешь так рассуждать. Удивил, — Ким ухмыльнулся и искоса бросил загадочные взгляды на омегу.              — Я ещё и не такое могу, — зардевшись, подмигнул Сэми.              В клубе их уже встречал Хань, он оценивающе осмотрел снеговичка, даже немного улыбнулся, оставшись довольным его одеждой. Джинсовый костюм, рубашка которого аккуратно прилегала к подтянутому торсу Джэджуна, а штаны не скрывали стройность ног, пришёлся ему по вкусу.              — Твой снеговичок изменился. Раньше он был более напыщенным, — подметил Хань, закидывая руку на плечи Сэми, почти повиснув на нём, и направил их к арендованному столику.              — Просто там был выпендрёж. Он и сегодня водителя нанял, специально, чтобы выпить немного. Так что, наливай, Хань, — Сэми ответно обнял того за талию. — Сегодня я гуляю.              Друга не нужно было упрашивать долго, как только прелюдия со знакомствами с друзьями Юнсу прошла, бокалы, стаканы, стопки заполнились алкоголем. Сэми первую, конечно, подал Киму, и подталкивая под донышко рюмки, заставлял допить до дна, пока сам допивал свою. После пары порций Джэджун начал вредничать, отнекиваясь тем, что ему уже хватит. Тогда Саймон сказал, что поцелует его на глазах у всех, доказывая тем самым, что он действительно его альфа, если он снова выпьет с ним. А потом в ход пошёл щенячий взгляд, шантаж выйти и сбацать стриптиз, вызов на слабо, а дальше уже Ким и не понимал смысла отказываться. Стало настолько хорошо, что он позволял своему омеге его спаивать.              Сэми даже удалось вытащить мужчину на танцпол, и как оказалось, тот неплохо танцует, даже заводит своими уверенными телодвижениями. Но держался он всё-таки прилично, не было никаких пошлых щупаний или попыток лизаться на танцполе, или ещё хуже — запереться в туалете для перепихона, привычку приличной жизни не пропьёшь.              Спаивая устойчивого, как оказалось, к алкоголю Джэджуна, Сэми и сам немало перебрал. Его тело бесконтрольно выпускало флиртующие феромоны, пытаясь окутать ими ликёрного мужчину, он и сам постоянно старался прижаться к нему, требуя к себе внимания, но всё в рамках приличия.              Не вытерпев никотинового голода, парень всё-таки свалил на одинокий перекур, но Хань увязался за ним.              — Ты перебрал, Сэми. Кажется, твой план по опьянению снего… говичка, провалился… Этот альфа хорошо держит себя в руках, — парень удивился и тут же хихикнул, глядя, как его друг не может попасть сигаретой в огонь зажигалки.              — Просто он зануда до мозга костей. Похоже, до этого мозга алкоголь всё-таки не достаёт, — Сэми залился смехом от своей же шутки, а Хань его поддержал.              — Кстати, Юнсу сказал, что знает его. По работе встречались. И добавил, что не ожидал его увидеть с тобой.              — Интересно, по какой? — Сэми сонно прикрыл глаза, пытаясь додуматься. — А, наверное, он там себе адвокатишков нанимает, — парень открыл глаза и кивнул, поддакивая самому себе. — Он это дело любит.              — Понятия не имею. Потом расспрошу, — Хань равнодушно махнул рукой. — Скажи, он тебе уже нравится? Сейчас ты не будешь этого отрицать?              — Я от него просто хуею, — пьяный угар не дал соврать единственному другу. — Только он один мне и нужен. Не представляю, как удержать его рядом.              — Что? Не представляешь? — Хань начал возмущаться. — Я научу тебя, как держать альфу на коротком поводке. Для начала сменю твои шмотки, да и макияж…              — Так, — грозно остановил вдохновение друга Сэми. — Всю эту поебень мне не надо. Всё равно денег нет.              — Ну-ка, не рычи на меня, — Чжань погрозил ему указательным пальцем, а потом уткнулся им в грудь Сэми. — Это всё обязательно, а деньги мы найдём, не волнуйся, — парень хитренько прищурился, пытаясь не упустить свою идею и запомнить. — Я сам тобой займусь, — он поцеловал его в щёчку и хихикнул.              — Хань, мне уже страшно от твоих «займусь». Здоровья никакого не хватит, чтобы их вытерпеть, — Сэми тяжело вздохнул и снова прикрыл тяжёлые от алкоголя веки. Чувствовал он, что зря начался такой разговор, и скорее всего, вскоре на него натянут стринги.              Молодые люди вернулись на танцплощадку, где Сэми с недовольством наблюдал, как на Кима пытался повеситься какой-то упырь. Джэджун, конечно, культурно отстранился от незнакомого омеги, но его пьяное состояние и желание танцевать не позволяли уследить за движениями парня, что так и тёрся об него. Прескверный характер Сэми взорвался молниеносно, залитое в кровь топливо возгорелось и его кулаки угрожающе сжались.              Наверное, стоило бы предположить, что в этой ситуации, он, как омега, просто должен был устроить сцену ревности, женское либидо, конечно же, взбунтовалось бы, но в драку не полезло, так, разве что обматерить, да поугрожать. Но перед парнем сейчас была просто толпа мужиков, в которой лапали его собственность, как если бы это была Мира. За такое — только смерть! Ну, или сломанный нос.              Саймон подошёл быстро, несмотря на опьянение, этот омега, что так бесстыже крутился возле Джэджуна, был сразу схвачен за шкирку. Сэми со всей силы ударил его по лицу, отбрасывая мужчину подальше.              — Ах ты, мразь! На чужих лезешь? — Саймон снова подошёл к нему и поднял с пола за грудки. Тут же к ним подскочили люди, чтобы разнять. Сам Джэджун пытался отцепить Сэми от бедного омеги, что сейчас ошарашенно и испуганно смотрел на разъярённого Сэми. — Блядь, ещё раз его тронешь, и я тебе кишки на член намотаю, понял?              Что бы ни ответил сейчас омега, кулаки Сэми всё равно чесались. Он уже замахнулся для следующего удара, но Киму удалось его оттащить. Саймон ещё успел сделать выпад ногой вперёд и пнуть омегу, которого уже прибрали его друзья. Джэджун силой усадил парня за стол, пытаясь успокоить. Налил ему ещё порцию алкоголя и тут же поцеловал, чтобы отвлечь от эксцесса. Агрессивное дёргание Гуна сбавилось по мере углубления поцелуя, и уже джинсовая рубашка, которой угрожало быть разорванной, оставилась в покое, а пальцы разжались и поглаживали торс альфы.              — Ты успокоился наконец? — спросил Ким, когда отстранился. Саймон тяжело вздохнул, вспоминая, что только что произошло на танцплощадке, и кивнул. — Что это ты устроил?              — Чтобы не повадно было на чужих альф свои губы раскатывать, — проворчал недовольно парень. — Блядь, — он ударил кулаком по столу, — я ему яйца обрежу сейчас. — Сэми попытался подняться, но Ким резко посадил его на место и подсунул ещё рюмку.              — Думаю, нам пора домой, — сделал выводы Ким, почему-то при этом восторженно улыбаясь.              — Уже? — разочарованно простонал Сэми и опрокинул последнюю порцию алкоголя в рот до того, как его вытащили из-за стола.              В машине Сэми продолжил свои гневные возмущения по поводу этого омеги.              — Как он только посмел? Ублюдок. Разве он не знает, что ты мой? Разве он не понимает, что я не отдам тебя ему? — парень завис пьяным взглядом на губах Кима, что поддакивал ему, особо не вникая в претензии, и облизнулся. Уперся кулаками в сиденье и приблизился. — Поцелуй меня ещё раз, чтобы я успокоился. Не хочу думать про эту тварь.              Джэджун без колебаний отцепил ремень безопасности и двинулся навстречу парню. Подхватив его под затылком, притянул к себе и аккуратно поцеловал, прихватил вычерченные губы и засосал их. Сэми вцепился в его рубашку и с силой потянул к себе, перехватился руками за его лицо и с жадностью впился в него, проникая языком внутрь. Зубы агрессивно скребли по пухлым губам, стараясь не прикусывать, руки скользили по телу вниз, Саймон дотянулся до ширинки джинсов и обхватил всё возбуждение альфы. В его горло сексуальной вибрацией прилетело угрожающее рычание. Саймон отключился от этого звука, тонул в сладком сиропе кайфа, падал в бездну наслаждения и забывал обо всём на свете.