Истинные ложные чувства

      Саймон ворвался в ванную и сразу начал раздеваться, нервно скидывая с себя одежду, которая насмерть провоняла ликёром. Он словно чувствовал этот привкус на языке.              «Да что это, блядь, с обонянием? Неужели реально аллергия какая-то? Почему такая чувствительность к запахам? И с чего этот Ким взял, что я не смогу смыть это дерьмо с себя?»              Саймон выбросил бельё в корзину, но в последний момент заметил, что трусы действительно все измазаны какой-то смазкой. Вспухшие мозги думали, решались, он, не веря сам в свои действия, потянул руку к анусу. Всё! Всё в чём-то измазано, как будто в его заднице уже побывали. Он посмотрел на влажные пальцы, его начало трясти, как в лихорадке, дыхание сбилось, мысли все запутались в непонятный клубок, не нашлось бы ни начала, ни конца. Не было смысла лезть внутрь, чтобы понять, что это оттуда всё тянется. Он встал под тёплый поток, смыл всё, хотелось бы и внутри, но нет, гордость не позволяла. Саймон лил на себя цитрусовый гель, растирал кожу, после душа смазался ароматным маслом, но эти запахи ликёра и клубники, будь они прокляты, всё ещё держались, перебивая все остальные. Саймон чувствовал себя уже каким-то десертом, а не человеком, даже вкусовые рецепторы сходили с ума от ощущающейся сладости на языке. Сумасшедший день, безумный, как у Алисы. Саймон тоже попал в страну чудес? Того и гляди, белые кролики запрыгают перед глазами, либо улыбка Чеширского кота появится.              Он пошёл на кухню, упёрся руками в стол и думал. Схватился за сигарету и вновь думал долго и натужно, но никаких объяснений ничему не находил.              Ничего, утро вечера мудренее. Запахи — это просто аллергия на что-то. Дебильный сдвиг по фазе у Чеширского кота — это может пройти, вот нагуляется, гомогормоны выгонит из крови, и всё. Эти выделения тоже могли быть последствиями аллергии, лишь бы не каких-нибудь паразитов. Завтра же купит в аптеке антигистаминные препараты. Это должно помочь. Всё это должно когда-то закончиться. Например, завтра.              Саймон заварил кофе, но тут же вылил его, потому что этот запах уже бесил неимоверно. Искал в шкафчиках простой зелёный чай. Так гораздо лучше. Пока накачивался напитком, всё-таки настроился вымыть посуду. И с чувством выполненного долга, снова покурив, отправился спать.              

***

             Что могло быть лучше воскресного утра? Когда ты разбит после вечеринки, но есть до черта времени, чтобы отоспаться и отлежаться, да ещё и в тишине, а не когда на кухне стоит гром переставляемой посуды, которую твоя женщина решила доставать именно сейчас, когда ты сладко спишь.              Но Саймон всё равно встал. Ему хотелось уже разрешить скандал с Мирой, ну не верил он ещё в то, что она уже с кем-то связалась. Просто это какая-то ошибка, совсем невинная, ненарочная ошибка, он ведь мог просто перепутать цифры, попал не туда. А в это время его девушка ждала звонка. Он вошёл на кухню, заглянул в холодильник, но там была пустота.              «Блядь! Что, уже и продукты забрала с собой? Когда успела? Вот ведь, мелочная натура».              Он громко захлопнул дверцу, осмотрел пустую кухню и решился идти в кафе. Надев всё-таки «траурный» наряд, он вышел на улицу. Как-то незаметно начал привыкать к окружающим запахам, не к ним самим, а к их присутствию рядом. Уже не тянуло фыркнуть на неприятный или облизаться на аппетитный — как будто всю жизнь среди них крутился, хотя это ведь так и было, просто раньше его обоняние не издевалось над ним с такой силой.              В знакомом кафе он с удивлением заметил, что всех официанток заменили на парней, причём с каким-то странным поведением. Саймону уже казалось, что гей-вечеринка продолжалась и здесь. Нет, к нему, конечно, сегодня никто не лез, но приходили и другие посетители, перед которыми официанты бесстыже крутили пятыми точками.              После завтрака Саймон решился прогуляться пешком до своего друга, ведь вчера он его так позорно бросил, хотя сам решил, что будет присматривать за ним и не отдаст на съедение. А что, если его там всё-таки… Саймон набрал номер друга, но тот не отвечал, ни второй, ни третий раз. Хоть бы всё обошлось, хоть бы этот блондин имел благородство и не полез на Ханя. Или он уже имел не благородство?! А что, если кот отрезвел и стал сопротивляться, а этот блондин… Саймон вспомнил себя в железной хватке мятного извращенца, и по телу пробежала дрожь. Он предательски бросил друга.              Саймон закурил по дороге, нервничал из-за чувства вины и опасался, что это не зря. Тот блондин упёрто обхаживал его Чеширского кота, явно мечтая натянуть его ягодицы на себя, а не в танцульках поиграться. Что-то слишком много этого чувства долга перед кем-то. С Мирой такая же фигня, хотелось извиниться, попросить, чтобы вернулась. Саймон готов был уже разреветься. Почему-то так плохо одному быть, переживать это, не понимая ничего, и даже спросить совета не знаешь у кого.              Саймон срезал путь через детскую площадку, где гуляли мамашки со своими детьми… Он остановил взгляд на окружающих родителях и их детях. В общем-то, никаких мамашек-то как раз и не было, сплошь мужчины и мальчики. Словно на дворе Международный женский день, и все женщины сейчас где-то зависали в праздновании, а мужики отрабатывали их повинность. Саймон ненарочно увидел мужчину с большим животом. Парень, конечно, мог бы предположить, что это болезненное вздутие после поедания нескольких десятков пирожков либо пивное последствие, но это было бы бóльшим безумием, чем предположение, что тот просто беременный. Как хватило у организма Саймона сил, чтобы сейчас не свалиться в обморок, он не понимал. Ещё он не помнил, как добрался до квартиры Ханя. Расширенные глаза перебегали от мужчины к мужчине, встречающихся на улице. Только сейчас Гун стал замечать, что вокруг действительно совсем не было женщин. От слова абсолютно. Что это за секс-революция?              Он долбился в двери друга, нетерпеливо теребил звонок, ещё чуть-чуть — и он начал бы кричать. Тот со вставшими дыбом волосами, помятым лицом и недовольным видом открыл наконец.              — Хань, Хань, помоги мне. Кажется, я спятил, — Саймон влетел в квартиру и, не спрашиваясь, прошёл в комнату. — Ты знаешь, кого я видел на улице? — он схватился за волосы от отчаяния, всё ещё не веря в происходящее.              — Дай угадаю, — зевая, ответил друг, — дьявола, просящего подаяния? Ты имел неосторожность не дать ему, и теперь боишься мести? — Чжань равнодушно и сонно смотрел на друга, разбудившего его так рано и появившегося совсем не вовремя.              — Что? Какого, на хуй, дьявола? Никого я не имел и никому не давал. Там, на детской площадке… Там этот мужик… Он беременный, — Саймон последнюю фразу почти прошептал, будто боялся, что кто-то услышит этот бред, задержал взгляд на друге, но никакой реакции не последовало.              — Жду фееричного конца истории, — наконец развёл тот руками.              — Ты слышишь меня? Мужик. Беременный. Родит скоро. Понимаешь? — Саймон беспокойно ходил по комнате, не зная, как передать свои волнения другу. Хань сел в кресло, закинув ноги на подлокотник, и со скукой наблюдал за этим метанием и протаптыванием тропинки на его ковре.              — Я понимаю, а вот ты, по-моему, нет. Ты ему уже поставил сроки? Увидел, кто внутри, и ужаснулся? — Чжань потирал пальцами переносицу. — Сэми, что с тобой не так? Ты со вчерашнего дня ёбнутый. Я вчера тебе обещал, что выслушаю все нотации о правильном поведении, но не сраный бред. Что тебе не понравилось в беременном мужике? Завидно?              Саймон замер, посмотрел на сонного друга и, кажется, говорил со стенкой. Кто-то из них двоих точно спятил, и Саймон уже начинал сомневаться, что этой честью одарён Хань.              — Мне не понравилось то, что мужики могут быть беременными. Так, подожди, — его осенила догадка. — Может, это смена пола? Такое ведь может быть? Ну, правильно. Ну, захотел мужик поиздеваться над собой, так в чём проблема? — Саймон уже разговаривал сам с собой. — Тогда где женщины…              — Саймон. Хватит, — прикрикнул Хань и тут же резко затих, бросив опасливый взгляд на двери спальни. — Все омеги рожают, и беты рожают, что в этом такого? Ты родишь, я рожу, нас родили папы. Что ты завёлся с утра?              — Интересно, и каким это местом ты собрался рожать? — парень встал перед другом, уперев кулаки в бока.              — Тем же, что и ты, долбоёб. И давай потише. Твои безумные вопросы не должны слышать, а то ко мне нацразведка прибегут и повяжут меня за контакт с инопланетным разумом, — он крутанул пальцем у виска и попытался сменить тему родофобии. — Ты лучше расскажи, что там у вас с тем альфой вчера было?              — Каким альфой? — Саймон ошарашенно посмотрел на друга, пытаясь вспомнить все эти термины. Как есть греческий алфавит, физика… Но тут что-то ещё должно было быть.              — Ну, тем, в беленьком костюмчике, — Хань расплылся в улыбке, вспоминая, как застукал друга в объятиях того мужчины. — Ты его подцепил?              — Кого? Кима? Чё его цеплять-то? — Саймон равнодушно фыркнул. — Он сам на меня полез облизывать, урод. Ещё до дома подвозил, — Саймон отрывками слушал друга и всё вспоминал, где же слышал все эти определения.              — И что? Что дальше? — глаза того горели в предвкушении жаркой истории друга.              — А что бывает дальше? — отмахнулся Саймон. — Я ушёл домой, а он уехал. Всю дорогу заливал какую-то херню про истинных. Детей ему, видите ли, надо. Вот уж где инопланетный разум… — Парень, наконец, сложил воедино отрывки услышанных давно фраз, кажется, Мира что-то рассказывала про манги. Очень ведь любит их читать.              — Что, правда? Вы истинные? И ты вот так просто его отпустил? — Хань выпучил глаза и раскрыл рот. — Ну хоть номер телефона ты вытребовал?              — На хуй мне его номер? Он мой просил, да я не дал. Много раз предупреждал, что я не такой, но он словно не слышал. Я тебя, говорит, не отпущу. Как будто я прям собирался спросить его об этом. — Саймон возмущённо всплеснул руками.              — Ты чё, реально дурак? — Весь восторг Ханя разом улетучился, а в глазах застыло недоумение. — Или строишь из себя недотрогу? Так ведь можно и потерять истинного. Потом жалеть будешь.              — Вот ты скажи, ну что за истинный? Что это всё за херня? — Гун опять упёрся руками в бока.              — Истинный — это тот, кто предназначен тебе природой. — Мечтательный голос друга совсем не понравился Саймону. — Ваши тела созданы друг для друга, чтобы иметь больше шансов на потомство.              От этого пояснения в мозг будто что-то ударило. Саймон, наконец, вспомнил, о чём рассказывала Мира. Омегаверсы. Альфы и омеги. Люди одного пола. И там тоже что-то про истинных, про инстинкты животных, про запахи. Ещё полно всякой дребедени, которая объясняла всё происходящее за последние сутки. Но всё это в мангах, при чём здесь его друг и он сам, и этот мир?              — Ёбаный в рот, Хань, это правда про нас? Мы с тобой омеги? — ступор шока накрыл Саймона и парализовал.              — Ну, конечно. Ты только сейчас проснулся? — удивился парень, но потом потянулся и зевнул. — Хотя, я тоже наполовину ещё сплю.              В это время двери спальни открылись, и вышел заспанный блондин в одних пижамных шортах. Саймон удивлённо посмотрел на друга, но тот лишь виновато пожал плечами.              — Привет, — сказал блондин и удовлетворённо потянулся, раскрывая взору весь свой обнажённый торс. Только сейчас Саймон заметил запах не только ванили, но и… белого мускуса?              — П-п-привет, — лучше бы Саймон не просыпался сегодня вообще. Да и вчера тоже. — Мне надо… стало… пора, — он быстро развернулся и ушёл, оставляя без внимания окрик Чжэханя.              

***

             Сэми после двух выходных плёлся на остановку совершенно уставшим. Почти сутки он не отключался от компьютера. Там не было данных по омегаверсам, но куча данных с описанием людей, правил, устоев. Похоже, что все женщины вымерли давным-давно, и эволюция с помощью человеческих технологий и специального отбора пришла к такому исходу, где одни мужчины. Удалось довести способом мутаций у одних особей с омега-характерами и преобладанием эстрагона организм до развития матки. При этом их сперматозоиды потеряли свою жизненную силу. Но мужчины с прототипом альфа-самцов остались неизменными.               Саймон много читал, впитывал информацию всеми клеточками мозга, он даже пролистал моду омег. Там хорошо пояснялось, откуда столько запахов, такая чувствительность к ним, почему Саймон накануне чуть ноги не раздвинул перед незнакомым мужиком, откуда вся эта смазка и всё, всё, всё. Нашёл ответы на все вопросы, кроме одного. «Какого хера ли он тут делает?»              Продвигаясь к транспорту, он ещё раз убедился, что это не сон и он точно в этом мире. В тесноте автобуса было даже страшновато находиться, он не мог поверить, что все мужчины вокруг ещё делятся на альф и омег, и сейчас его касается неизвестно кто. Лёгкие запахи вокруг характеризовали человека гораздо лучше, чем его внешний вид. Перед ним мог стоять старый бомж с ароматом розы, а ясные, с усталостью глаза подтверждали, что его положение сейчас тяжёлое не от того, что он пьянчуга, или наркоман, или какой-то отщепенец, просто жизнь потаскала. А мог стоять молодой и красивый мужчина, в дорогой одежде, но с отвратительным ароматом, который, скорее всего, отображал гнилую душонку.               Саймон работал в банке кассиром — это обязательное взаимодействие с людьми, и он весь рабочий день залипал на каждом клиенте. Как понять, альфа перед тобой или омега? Или вообще бета? Как это с женщинами просто, а тут все мужчины. Все!!! Они же все одинаковые, разные на лицо, на сложение тела, но ведь это всё равно мужчины, как они различают, кто кому должен вставить? Но к концу дня Саймон решил, что ему плевать на это. Не трахать же он их собрался. Да и, судя по информации, это вообще его вроде как должны иметь. Да ещё он вычитал омежьих обязанностей перед своим альфой кучу малу. С чего он вдруг должен ему готовить? Или дом убирать? Те, видите ли, лидеры, самцы, вожаки. Как бы там ни было, Саймон не пустит к себе между ног никого. И как бы не пугали течками и гонами, он всё это перетерпит. Тем более, что лекарств навалом. Пусть засохнет в одиночестве, но ноги раздвигать не будет. И уж точно любить какого-то мужика. Когда-нибудь, он надеялся, его вернут в прежний мир.              Саймон странно смотрел на людей, которые ещё недавно были сотрудницами, а теперь тоже стали мужчинами, со схожими, правда, чертами лица. Да и имена особо не изменились. Вот по ним он мог немного научиться распознавать омег: движения этих мужчин гораздо более плавные, осторожные, глаза смотрели слегка высокомерно и заигрывающе, даже если они с кольцом на пальце, да ещё это постоянное желание поправить прическу или макияж. Макияж, кстати, являлся самой яркой отличительной чертой между альфами и омегами, но он был не у всех. Похоже, что и Саймон теперь относился к женщинам, что его бесило, задевало мужскую гордость, да и слушать эти омежьи разговоры про альф тоже достало. В кафе на обеде как-то все разделились на группы, омеги и альфы, как понял Саймон. Потому что за их столиком только и были рассказы о романтичных похождениях в выходные. Не в бордель, в котором побывал Саймон, а просто свидания, приличные знакомства, целомудренные обжимания, подаренные цветы, игрушки, украшения. Они даже обсуждали взгляды альф с другого столика, брошенные в их сторону и тайные возжелания. Ну пиздец! Саймон быстро доел тогда и ушёл, стараясь забыть весь этот долбаный бред. Но предвкушал, что потом ещё несколько дней придётся это выслушивать              День был действительно тяжёлым, всё это время Саймон пытался принять всю эту истину, принять и попытаться вспомнить. Каким образом он сюда попал? Первое, что вспоминалось, это то, что Хань пришёл размалёванный. Наверное, во время сна, предшествующего этому событию, и получилось то, что получилось. Что-то случилось, возможно даже, он сейчас просто в коме лежит в больнице, а заботливая Мира перечитывает ему вслух как раз эти омегаверсы.              Уже болела не голова, всё тело, каждая клеточка ревела навзрыд, требуя непонятно чего, то ли отдыха, то ли объяснения, но ни то, ни другое никак не давалось. Саймон открыл дверь в квартиру и почувствовал тот запах ликёра, душа словно встрепенулась от этого аромата. Рядом, на вешалке, покоился пиджак этого Кима. Саймон бросил ключи на тумбу, снял ботинки, повесил куртку. Рука плавно скользнула с куртки на пиджак, сжала его и потянула к носу. Какой же этот запах… «Приятный? … Ну да». Саймон втянул его глубже, состояние даже как-то улучшилось, мозг словно укладывался на отдых, и тело расслабилось. Нос скользил по гладкому атласу, ещё чуть-чуть — и парень застонал бы от удовольствия. Он сжал ткань уже двумя руками, зарылся в неё носом и вдохнул. Затуманенный мозг вряд ли понимал, зачем это нужно организму, но руки всё равно держали.              Саймон снял пиджак с вешалки и понёс в спальню, где благополучно с ним в обнимку заснул, позабыв об ужине и обо всём остальном.              

***

             Рабочая неделя тянулась долго, нудно и бесцельно. Саймон, в конце концов, вообще старался ни с кем не общаться. Даже когда звонил Хань, Сэми отнекивался от встреч всеми правдами и неправдами. Все эти разговоры об альфах, семьях, потомстве, он слышать не хотел. Раньше он мог с друзьями и знакомыми легко разговаривать на тему женщин, будущих планов на семью, но сейчас всё перевернулось. Как будто его поимели, не спросив разрешения, и бросили, и принимать это он не желал.              Один из коллег, видимо альфа, раз и раньше был мужиком, хотя это уже не являлось точным аргументом. Ведь Хань и Саймон тоже раньше были мужчинами. Так вот этот альфа, со своим запахом банана, видимо, решил подкатить к Саймону. Какие-то недвусмысленные взгляды, подмигивания, глупые вопросы, предложения подвезти. И если бы в рабочей неделе было бы не пять, а шесть дней, то, наверное, терпение Сэми уже лопнуло бы, и он побил бы этого индюка.              Подходя в пятничный вечер к дому, Саймон увидел возле подъезда Кима, собственной персоной. Тот стоял около своей машины, руки в карманах тёмно-серых брюк, приоткрывающиеся виновато губы, словно тот хотел, но раздумывал что-то сказать. Ну, наверное, это не совпадение, что тот приехал к соседям в гости, или у него тут тётя вдруг живёт, понятно, что тот ждал именно Гуна.              — Чего тебе? — Саймон уже понимал, что тот не был сумасшедшим, в отличие от него, не принимающего этот мир как должное, но его позиция оставалась прежней.              — Добрый вечер, Саймон, — Ким окинул равнодушным взглядом рабочий скучный прикид парня. — Я думаю, что нам надо поговорить получше. Может… Может быть, ты согласишься поужинать со мной? У меня есть к тебе взаимовыгодное предложение.              Поесть на халяву — это, конечно, было бы неплохо, только не с этим типом и не в этом мире, а это «взаимовыгодное предложение» уже вызывало волну возмущения, ведь не иначе, как мысля получить ребёнка от истинного сидела в этой красивой голове до сих пор. Да, красивой, именно так, отрицать, что этот мужик понравился Саймону, не было никакого смысла, и это пугало больше всего. Увидев его на парковке, Гун это понял сразу, взгляд не желал отлепляться от этих глаз, высокая фигура вызывала трепет, Саймон незаметно облизал свои губы, с жаром вспомнив их поцелуй.              — Нет, — резкий уверенный ответ. — Нет на ужин и нет на предложение, — уточнил Саймон и направился в дом.              — Подожди, Саймон. Ты даже не выслушаешь? — через плечо вновь прозвучал отрицательный ответ, и мужчина побежал за ним, закрыл дверь перед самым носом парня. — Я прошу тебя, только один ужин, тебе это ничего не стоит, ты просто послушай, — мужчина шумно затянул воздух носом и тут же прикрыл его рукой, опасаясь, что клубника сведёт его с ума. Его щёки вмиг раскраснелись от возбуждения. — Вот чёрт, это сложнее, чем я думал, — бурчал он.              Этот мучительный вид Кима, похожего на закипающий чайник, давящегося своим же дыханием, вызвал у Саймона улыбку.              — Ты не мог бы придерживать свои феромоны? — мужчина отвернулся. — Успокой свой пыл хоть немного. Я, конечно, научен сдерживаться, но это уже чересчур.              — Что, аллергия на клубнику? Боишься, что сыпь пойдёт? Вот и не приближайся ко мне, — Саймон грубо отодвинул пыхтящего мужчину в сторону и быстро вошёл в здание, он и сам уже был готов закипеть и, что бесит, согласиться на всё, что тот предлагал. Какой между ними может быть разговор, если они даже рядом стоять не могут, готовы накинуться друг на друга и трахаться, как дворовые собаки, не обращая внимания на окружающих.              Сэми закрыл наконец дверь квартиры и прижался к ней спиной. Ещё чуть-чуть — и он бы потёк, это несомненно, не зря же он всю неделю спал с этим пиджаком в обнимку, хотя тот уже почти выветрился. От него нужно избавляться и от всех мыслей об этом Киме тоже.              Саймон прошёл в ванную, умылся холодной водой, вытирая лицо, он посмотрел на себя в зеркало: его щёки не меньше альфьих горели. Стыдно. Стыдно за свою слабость, чем бы она ни оправдывалась, быть на поводу лишь животных инстинктов, играться феромонами в угоду себе, подчиняться своему альфе, потому что так решила природа, потому что так этот вид выживет. Всё это не достойно человека.              Унять феромоны? Разве такое возможно? Саймон сел за компьютер и выискал информацию. Да, возможно, нужно только потренироваться, помедитировать, научиться держать свои чувства при себе, холодное отчуждение — самый лучший вариант. Может, тогда и его коллега отстанет от его клубнички. Ещё одной недели его преследований Саймон не выдержит и наделает, скорее всего, глупостей, ведь это излюбленное его занятие — влезать в различное дерьмо, не думая при этом головой.              

***

             Саймон проснулся в своей постели, утыкаясь носом в этот грёбаный пиджак и глубоко, но сладко вдохнув остатки ликёра, открыл глаза.              Хотел он убрать эту тряпку куда подальше, да решил дать себе ещё ночь на расслабление. Тяжёлые рабочие дни и вечера осознания новой реальности просто могли сдвинуть его мозги по фазе, и только этот ликёр приводил извилины в исходные настройки получше любого антидепрессанта. Каким бы диким ни было настроение Саймона, отделавшегося в очередной раз от зависшего на нём коллеги, аромат ликёра заливал его сердце валерианой, и его довольный организм спокойно засыпал.              Саймон наблюдал за кипящим чайником, сейчас выходные, что делать, чем заняться? Если раньше всегда были дела, встречи, весёлый отдых, то сейчас Саймон чувствовал себя просто пустым, измотанным и обиженным на судьбу, что так подставила его. Он уже видел только два выхода для себя: сдаться на милость природе или запереть себя в этой квартире и выть на луну в одиночестве, и тут же отбросить копыта в скором времени, зато сохранив мужскую честь, что немаловажно.              Саймон опять включил компьютер и глотал информацию вместе с порцией зелёного чая без сахара и шоколадных конфет, которые любил до сих пор, а сейчас лишь смотрел на них, так как сладость, кажется, во всех клетках сидела. От очередных шокирующих фактов о том, как происходит сцепка между двумя особями, его отвлёк звонок телефона.              — Здравствуй, Саймон, — в трубке послышался уже знакомый проникающий тембр, и сердце залилось кровью, останавливаясь на полу-ударе.              — Ким? — удивился парень, отодвигая от себя ноутбук. — Как ты узнал мой номер?              — Я думаю, это неважно. Извини, если отвлекаю, но мне бы всё-таки хотелось договорить то, что вчера осталось невысказанным.              — Ты опять? — Саймон завёлся с места и схватил срочно конфетку, чтобы унять очередной мат.              — Да. Я просто не понимаю твоего отказа. Ведь немногим везёт встретить истинного, и мы вроде не так уж и противны друг другу, я даже могу сказать, что ты мне симпатичен. И я чувствую, что ты тоже тянешься ко мне, так зачем это издевательство над собой?              — А затем, что в моей заднице никого не будет. Понятно? Если так уж хочется почесать яйца, найди другого омегу, их тут, как я понял, полно, и они все как один уже готовы раскинуться звёздочками. Думаю, на такого, как ты, встанет у любого, — ляпну и, кажется, тут же пожалел, что сказал последнюю фразу, но обратно слова не заберёшь.              — Правда?! Значит, я прав, я тебе нравлюсь, — довольно подытожил один пункт Ким, а Саймон сжал зубами свой язык и зажмурил глаза. — Если ты не хочешь проникновения, можно же сделать подсадку, медицина поможет, я всё оплачу. Тебе также будет большая выплата, поверь, я не обижу тебя.              — Блядь, ты что, суррогатную мать нашёл? Ты хочешь, чтоб я… — Саймон, проклиная себя, помедлил с этим словом, но всё же продолжил. — Родил тебе за деньги? Хочешь купить ребёнка? — Его возмущению не было предела. Даже если на минуту представить, что он хотел родить, то уж точно продавать ребёнка он бы не согласился. Дети должны появляться в любви, обоюдной и уважительной, а не по договорённости.              — Да. — Тот даже не скрывал своего низкого интереса. — Ты, конечно же, сможешь общаться с ним, если захочешь. Только сначала нужно уладить дела с обследованием, узнать твоё здоровье и возможность решить проблему…              Ким начал перечислять алгоритм действий, который, видимо, долго вынашивал по вечерам, составляя со всей ответственностью и продумывая до мелочей — вплоть до того, в какие дни лучше производить зачатие, если Саймон всё-таки согласится. Парню даже стало немного смешно от этой скрупулёзности. Всё больше действия Кима вызывали у него улыбку, и это его забавляло. Тот перечитывал скучный список, а Сэми растягивал губы и тихонько хихикал, представляя, как этот сноб бегает с ним по больницам, высчитывает точные дозы витаминов, составляет нужное меню и не отходит от аппаратов УЗИ, высматривая на экране сходство ребёнка с собой.              — Блядь, Ким, а ты не думал, что ребёнок тебе не понравится просто-напросто? — Саймон весело перебил нудную тираду. — Что если он родится не того пола или будет похож на меня, или характер будет мой? Не боишься, что в моих предках числятся маньяки или алкаши? Это ведь тоже скажется на ребёнке.              — Это всё не важно. Природа подобрала нас с тобой, значит, это оптимальный вариант. Учёными уже доказано, что у истинных пар самые развитые дети, они приближены к идеалу.              — Ким, я балдею с тебя, — засмеялся Саймон в голос.              — Рад, что тебе весело, — мрачно ответил тот, не разделяя его эмоций. — Так ты согласен встретиться и обсудить всё это?              Это должно было быть очень занятно. Саймон хотел видеть лицо Кима, когда тот будет перечислять все пункты, а ещё — когда он заломит фантастическую цену за свои услуги, и тот стушуется. Вряд ли какой-то учитель смог бы по достоинству оценить мужскую честь Саймона. Всё-таки он хотел повеселиться в эти выходные, а заодно проверить своё умение сдерживать клубничную вонь.              — Хорошо, сегодня в шесть я выслушаю все твои трактаты. Только не думай, что это свидание, всего лишь деловая встреча.              — Так даже лучше, — удовлетворённо выдохнул Ким. —. Я заеду в шесть.              — Хорошо.              Саймон положил трубку и продолжил хихикать. Адреналиновая радость приятно щекотала кожу, а горящие глаза будто видели уже эту сцену: как они в забегаловке за соджу обсуждают медкомиссию Саймона для работы инкубатором. Интересно, что тот ему предложит? Сколько наобещает? На что он готов ради идеального ребёнка?              

***

             После обеда раздался звонок в дверь. Саймон убавил звук телевизора и пошёл открывать, гадая, кто мог наведаться к нему.              — Оп-ля! — На пороге стоял Хань, и Саймон в этот раз не удивлялся его гриму, хоть и не перестал желать это изменить. — Что, блондинчик выпустил тебя из-под себя?              Друг бесцеремонно вошёл в квартиру и разулся, не дожидаясь приглашения и игнорируя колкость Сэми.              — И тебе привет, затворник хренов, — он прошёл в гостиную и плюхнулся на диван, изящно закинув ногу на ногу. Приподнятое и сытое настроение омеги говорило о том, что блондин явно не обошёлся одной ночью. А то и днём. — Что, думал отвяжешься от меня, если не будешь по телефону разговаривать? Ты мой друг, и я не оставлю тебя гнить одного, тем более после тех ёбнутых истерик с беременным мужиком.              — Ладно-ладно, я тогда был не в себе, — Саймон принёс из кухни пару банок пива и протянул одну другу. — Молодец, что зашёл, а то думал, со скуки помру. — Он сел рядом и с интересом разглядывал Ханя. — Ну так что там у вас с этим… альфой? — Саймон никак не мог привыкнуть к женственному образу друга. До других ему не было дела, но Хань, с которым они щупали девок и дрались с пацанами, никак не представлялся ему под другим мужчиной. Пусть тот хоть трижды альфа и с членом в каждой подмышке, но Хань ведь тоже мужик. Был мужиком.              — Юнсу… Его зовут Юнсу. Ну что там… Мы уже неделю с ним не расстаёмся. Он просто огонь, — Чжань даже пальцы растопырил, показывая, насколько тот хорош. — Короче, я счастлив. Это то, что я искал. Ох и хорошая выдалась вечеринка.              — Понятно, ты, значит, там неделю отрываешься. Кто он, этот Юнсу? Что ты о нём знаешь?              — Он прекрасный собеседник, отличный трахальщик, и у него немало денег, чтобы меня обеспечить. И очень покладистый. Этого вполне хватит. Его отец держит юридическую контору, он работает там же, наследник, хотя есть ещё двое братьев, но те помладше, поэтому он первый. И его нисколько не смутило, что я обычный повар в кафешке. Как он сказал: «Я люблю вкусно поесть».              Саймон смотрел на восторженного друга со счастливыми глазами. До этого он его жалел, а сейчас радовался за него и надеялся, что тот не промахнулся, и этот Юнсу действительно сделает его счастливым. Как он понял, у омег это входит в список заветных желаний.              — Сейчас он на выходные уехал к родителям в загородный дом, они всегда там собираются семьёй. Так что я свободен, — Хань выжидающе посмотрел на Сэми. — Давай куда-нибудь сходим завтра, прогуляемся. Мне тошно смотреть на твоё выживание… Если бы ты не отшил того беленького костюмчика, может, не помирал бы сейчас в обнимку с диванной подушкой, пуская слезу под фильмы о любви.              — Никакие слёзы я не пускаю, — брезгливо отмахнулся Саймон от жалости друга, — а этот беленький костюмчик, между прочим, уже подзаебал. Так что совсем некогда помирать.              — Что? Он появился? Нашёл тебя? — Хань поднял брови к волосам. — Ах да, он же подвозил тебя. Неужели так запал? Не зря я старался над твоей одеждой — альфы любят глазами и носом. И как же он тебя подзаебал? Морально или физически?              — Хань, в отличие от тебя, я не жажду вскрывать свою ракушку. Да и он не особо этого хочет. Он видит во мне лишь средство для размножения своих генов. Ему нужен ребёнок, не более, — Сэми с какой-то неосознанной обидой глотнул терпкого напитка из банки. Конечно, ему не нужны были отношения, но если уж получать внимание, то хотелось бы, чтобы к себе, а не к своим яйцеклеткам.              — Интересно-интересно. — Чжань прищурился недовольно. Такое поведение альфы ему тоже не понравилось. — А как же чувства? Где притяжение соулмейтов? Разве можно вот так, просто ребёнок? А тебе что потом делать? Кто он вообще такой?              — Вот сегодня и разведаю. Меня пригласили на совместный ужин, будем обсуждать его бумажки, планы, условия и всякую другую поебень, — горечь в голосе Саймона и натянутая улыбка Ханю совсем не нравились. Собрался встретиться с альфой, а как будто с палачом.              — Ты что, собираешься согласиться на ребёнка? Он тебе денег предлагает? Или замуж? Это свидание?              — Стой, стой, Хань. Это не свидание, и ни на что я не собираюсь соглашаться. Хочу сходить, посмотреть в его глаза и высказать, наконец, всё, что я об этих аферах думаю. Как думаешь, какую цену выставить, чтобы его язык завалился в глотку?              — Хочешь поиздеваться над ним? Поиграть? — Хань заинтересовался предложением друга и прикусил край губы в предвкушении. — Я с тобой, — твёрдо поставил перед фактом.              — Сегодня в шесть я развлекусь.              — Куда вы идёте? Давай я тебя подготовлю — он челюсть потеряет, когда увидит тебя, и забудет про договор. На коленях будет ползать за тобой и вымаливать клубничку.              — О нет, Хань. Этого мне совсем не нужно. Не до такой степени, только лишь обломать его мечты об идеальном ребёнке. Я вовсе не хочу, чтобы за мной бегал озабоченный альфа, — Саймон вспомнил своего коллегу из банка, и его лицо скривилось от отвращения. — Я сам соберусь на встречу. Думаешь, много надо? Посидим в баре, пошлём друг друга и разойдёмся. Твоей подготовки хватило на прошлых выходных — до сих пор яйца болят от этих джинсов.              — Это с непривычки. И ты не имеешь права мне отказывать, — Хань поднялся и уверенно направился в спальню. — Я выберу то, что нужно. Ты мой друг — не позорь мою красивую голову костюмами старперов, которые донашивают одежду со школьных парт. — Он начал просматривать гардероб. — Не хочешь, чтобы за тобой бегали — спрячь клубничку, но выглядеть должен шикарно.              Саймон покорно поджал губы, зная, что спорить бесполезно. Он стоял, подпирая дверной косяк и расслабленно потягивая пиво. Большую часть гардероба он уже выбросил — один вид тех вещей бесил, — так что вряд ли друг найдёт что-то непристойное.              — Значит так, идём в магазин, — недовольно пыхнув носом, заключил Хань. Бровь Сэми изогнулась от изумления. — Эти спортивные штаны совсем не подойдут для делового ужина.              — Это джоггеры, и вполне нормальный вариант.              — Отвратительный вариант. Пойдём в магазин, милый. — Чжэхань развёл руками, показывая, что это необходимость.              Два часа они бродили по магазинам, пытаясь удовлетворить придирчивый вкус Ханя. Саймону пришлось держать оборону, чтобы его не нарядили в розовые рюши или рубашку с пышными рукавами. В итоге они остановились на костюме цвета зелёного яблока с белой рубашкой — хотя за размер пришлось побороться. Обтянутые ягодицы никак не вязались с планами Саймона отшить Кима, но он проиграл эту битву. Упрямый и самоуверенный Хань всегда знал, что нужно, и не сомневался в своём выборе. Ослушаться его было невозможно.              Вечером зелёный костюм облегал фигуру Сэми как влитой. Он вертелся перед зеркалом, поправляя причёску, выравнивая манжеты и расстёгивая две верхние пуговицы. Когда раздался звонок телефона, Саймон, уже стоя в дверях, ответил, что спускается.              Ким ждал у машины, галантно открыв дверь. Его взгляд оценивающе скользнул по наряду Саймона, хотя сам он выглядел ещё эффектнее — тёмно-синий костюм-тройка и кожаные оксфорды выдавали в нём далеко не бедного учителя.              Сэми сглотнул, садясь в машину. Запах айриш-крима ударил в нос, но свою волну он сегодня подавлял как мог, так что не пришлось даже открывать окна.              — Куда едем? — спросил Сэми.              — В одно отличное место. Там спокойно и хорошая кухня. Надеюсь, тебе понравится. — Ким сохранял полное спокойствие, хотя ноздри его слегка трепетали. Он не отрывал глаз от дороги — наверняка продумывал каждый момент ужина, заранее составив меню и расписав всё по минутам.              Ресторан оказался дорогим — настолько, что план Саймона шокировать Кима заоблачной суммой за ребёнка начал трещать по швам. Вместе с Ханем они решили, что 50-ти миллионов вон должно хватить, чтобы тот поджал жадные губки.              — Добрый вечер, господин Ким! — Швейцар почтительно поклонился и открыл дверь. Ким, осмотрев зал, пропустил Саймона вперёд, слегка подтолкнув его за поясницу. Парень стиснул зубы от этих манер — его постоянно пропускали как даму или старика. Хостес проводила их к столику.              Саймон долго и тщательно изучал меню. Хотелось выбрать что-то подороже, но варёные улитки и лягушачьи лапки не вызывали энтузиазма — несварение за такие деньги ему было не нужно. В итоге он остановился на простом стейке.              — Тебе идёт этот цвет, — нарушил молчание Ким, пока они ждали заказ.              — Спасибо, ты тоже ничего, — автоматически ответил Саймон.              — Так ты подумал насчёт обследования? — Ким деловито перемтуктвал пальцами, лежащими на двух папках с документами. Саймон равнодушно скользнул по ним взглядом.              — Спорим, там уже запись на обследование и список анализов? А может, и проверка на выносливость? Не будешь же ты тратить деньги на слабого омегу. Мне нужно сдавать нормы ГТО? — Саймон откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу.              Альфа тяжело вздохнул, сохраняя самообладание под провокацией.              — Нет, этого не нужно. — Подошедший в это время официант подал бутылку красного вина, открыл и налил обоим. — Если врач подтвердит, что ничего нельзя сделать, я уйду. Ты получишь компенсацию за потраченное время.              — А если скажут, что всё в порядке, но я откажусь? Сколько ты предлагаешь за ребёнка?              — В папке договор. — Ким постучал пальцем по пластику. — В графе суммы пока пусто — можешь вписать сам. Думаю, договоримся. Пока предлагаю 100 миллионов вон. — Саймон резко прижал кулак ко рту, едва не подавившись вином. — Остальные условия в документах. Почитай. Если согласишься — подпиши и принеси в офис. Адрес указан. Только предварительно позвони.              100 000 000?! Он что, с ума сошёл? Чему он учит в своём университете, если у него такие деньги водятся? Саймон даже не взглянул на папки. Пусть сумма и превысила ожидания, это его не прельщало. Этот напыщенный идиот действительно считал, что его можно купить. Ощущение, что в нём видели лишь инкубатор, заставляло пальцы дрожать. Саймон скрестил руки на груди, скрывая тремор. Его горящий взгляд буравил альфу, а вокруг сгущался клубничный аромат.              — Мне интересно, — начал парень. — Ты правда думаешь, что… — он с усилием выдавил, — наш ребёнок будет идеальным? Я же пью, курю, жру всякую дрянь, да и с психикой не всё гладко. Да ещё и шляюсь где попало…              — Тебе придётся бросить курить и перейти на специальное меню от гинекологов-акушеров. Алкоголь — в умеренных количествах. Всё прописано в договоре. — Ким снова аккуратно положил руку на папки, как будто на своё оружие.              Саймон поднял брови, затем нахмурился и в итоге приподнял одну. «Придётся»? Похоже, этот ублюдок действительно расписал каждый его шаг. Стоит подписать — и рабство на месяцы обеспечено.              — Вижу, ты зол. Не стоит торопиться с решением. — В этот момент принесли заказ, и Ким замолчал. Саймон яростно сжал нож и вилку. — Возможно, ты боишься, но я гарантирую: врачи сделают всё для твоего здоровья, и я тоже. Твоя честь не пострадает.              Саймон резко вонзил вилку в мясо, яростно разрезая его, будто это была плоть Кима. Впервые в жизни он задумался об убийстве — жестоком, изощрённом, с пытками. Раздражало всё: самоуверенность альфы, его дотошность, холодный расчётливый ум, эта проклятая красота и этот, чёрт побери, айриш-крим, затягивающий в пропасть. Первой пыткой было бы вырезать эти чёртовы губы, монотонно зачитывающие пункты идиотского договора. Всё бесило. Абсолютно всё.              Саймон резко встал, отшвырнув стейк. Стул с грохотом отъехал назад, привлекая внимание окружающих. Его терпение лопнуло — он пришёл сюда отшить ублюдка, а не слушать его бред.              — Я никогда, слышишь, НИКОГДА, — он упёрся руками в стол, глядя на Кима взглядом разъярённой гиены, — не подпишу с тобой никакой договор. Я скорее сдохну с голоду на свалке, чем возьму твои деньги. Залью себе в жопу цемент, но не подпущу тебя. Дам совет: если найдёшь следующую жертву для своих бумажных домогательств, попробуй сначала относиться к ней как к человеку, а не как к шлюхе или самке для размножения. — Тот оставался спокоен, чересчур спокоен, словно удав перед атакой. — Приятного аппетита. — Саймон развернулся к выходу.              — Двести… — услышав это, парень замер, не веря своим ушам. — Двести миллионов вон, — прозвучало он за спиной.              — Засунь их себе в жопу — может, сам и родишь себе идеального ребёнка, — гневно буркнул Саймон и вышел, не оглядываясь.              Он не стал ждать такси у входа, не хватало ещё, чтобы этот зануда и здесь его выловил, ему просто нужно пройтись, продышаться, выбить из легких весь этот кофе и выветрить его из мозгов. Блядь, он прочитал о ценности истинных и, наверное, готов был поверить в это, но вот перед его глазами обратно-пропорциональный пример того, что истинные — это лишь ярмо на шее омеги. Природа, видимо, в пьяном угаре создавала очередную пару