Истинные ложные чувства

      — Господи, Мира, ну что опять? — Саймон лежал на диване перед телевизором, а его подружка упрямо звала на кухню, раздражая этой настойчивостью. — Я устал и очень хочу отдохнуть.              — А я, по-твоему, нет? Я так же, как и ты, была на работе и имею право отдохнуть Сам ведь стонешь, что есть хочешь. — Девушка стояла в дверях и укоризненно пилила взглядом развалившееся тело. — Помоги нарезать хотя бы овощи, это в твоих же интересах.              — Ну ведь ты хозяйка на кухне. Всё в твоих руках. — Саймон не шевелился, продолжая смотреть в телевизор, решив, что в очередной раз отделается лишь ворчанием, и девушка сама всё сделает. — У меня мама даже никогда не пускала отца на кухню, потому что это женское дело. А я что, женщина, что ли?              — Меня не волнует, как разбирались с этим твои родители. Мне нужна твоя помощь здесь и сейчас, так что будь добр, подними свою задницу и помоги мне, — она скрылась в кухне, не желая больше наблюдать это равнодушие.              Но Саймон продолжал лежать. Он ничего не понимал в готовке, Мире проще было самой быстро всё настрогать, чем он там будет рассусоливать, а потом ещё и получать за беспорядок люлей. В холостой жизни он всё готовое заказывал, а сейчас надеялся на домашнюю кухню. Причём вполне вкусную, а не то, что он сам умел кашеварить.              — Блядь, Саймон, я похожа на домработницу бесплатную? — Кажется, Мира не выдержала. — Что за дебильная отмазка «женские дела»? Женские дела — это прокладки вовремя менять, а готовить есть должны все уметь.              — Ну не мужику же в доме убирать, готовить, стирать? Этим издревле занимались жен-щи-ны, — парень тоже взъелся из-за испорченного отдыха. Пятница, позади осталась целая неделя работы и так хотелось просто беззаботно поваляться. — Как-то ведь другие женщины это делают? С тобой что вдруг случилось?              — Да ты достал уже, — Мира вновь появилась в дверях, уже с ножом в руках, угрожающе блеснувшем бликом от экрана телевизора. — Я же сказала, что меня не интересует, кто и как становится рабом. Не заметила, чтобы кто-то из моих подруг прибегали домой после рабочего дня, начинали готовить, стирать, убирать и при этом член успевать сосать.              — Просто они скрывают это от тебя. Не хотят обидеть. Но так-то это все женщины делают, — Саймон нервно сел на диване. — Разве ты не хочешь комфорта? Вот чёрт, я зарабатываю деньги, вкалываю чуть ли не без выходных и не имею права просто отдохнуть?!              — Заебательски! А я типа в носу ковыряю целыми днями. И кстати, зарабатываю я не меньше твоего, так что ты тут не хозяин, — девушка бросила на стол в кухне нож и начала снимать фартук.              — Я отдаю тебе все деньги, всё для тебя, что не так? Чем ты недовольна? — Саймон попытался сгладить острые моменты. — Другие живут и похуже нашего. Посмотри, вон, сосед вообще лупит свою жену. А у тебя всё есть.              — Во-первых, не все, а только немного, а вот я всё вкладываю в нашу жизнь. — Мира раздражённо бросила фартукна стол. — В наш комфорт, так сказать.              — Просто я откладываю на чёрный день, — Саймон уже выключил телевизор, не выдержав его гомона. Внутри него поднялась возмутительная дрожь, отчего кровь бурлила в венах. — Это нормально — запасать деньги.              — В прошлый раз это была очередная чёрная машина, а не день. Причём купил ты её не посоветовавшись со мной, — девушка чем-то гремела на кухне. Видимо, скидывала посуду в мойку. — Сколько ещё ты их будешь менять? Пока до ягуара не дойдёшь или что подороже будешь выбирать? Денег нет, а тебе лишь бы повыпендриваться. Сколько ты их уже разбил?              — Но ведь и ты ею пользуешься, — Саймон лишь махнул рукой и достал сигарету из пачки на столе. Он не знал, как доказать женщине, что без машины сейчас никуда, это же святое.              — Изредка, до работы. В основном ты своих коллег катаешь по домам. — Мира опять вышла, гневно сверкая глазами. — Так может мне и водителя автобуса ублажать? Он-то чаще возит меня, причём туда и обратно. Наверное, я ему тоже «должна».              Саймон замолчал. Сейчас его всё бесило и он боялся, что сорвётся. Сигарета не успокаивала, а пилящий взгляд выбешивал ещё больше. Он вскочил с дивана и направился на выход.              — Спасибо, дорогая, что охуительно испортила мне вечер, — накинул на плечи куртку, схватил телефон и кошелёк и вышел.              — Больше я не буду тебе их портить, не беспокойся. Заебал до крышки.              Саймон уже не слышал последней фразы, так как дверь захлопнулась. Напиться и забыться. Вот теперешняя цель. И для этого совсем не надо резать овощи. Он купил в ближайшем магазине бутылку соджу, кимчи и сухарики и отправился со своим стратегическим запасом в парковую зону. На улице было темно, и его совсем не видно за кустами. Один, с бутылкой в руках, он был похож на какого-то бомжа, укравшего дорогую одежду. Изрядно подпив, закутавшись посильнее в куртку, он сидел на скамейке и пытался размышлять над ссорой, но постоянно выходило, что он вообще-то прав. Так почему женщина не слушается его? Раньше таких даже замуж не стали бы звать. Принцессы, блядь! Телефон молчал. Его никто не искал, не ждал, никто не звонил для извинений. Ну что за народ эти женщины? Всё им даешь и всё не ладно. Неужели он не имеет права жить как хочется? В его семье никогда такого не было. Всем заправляла мама, мужчины в семье даже не парились насчёт этих женских дел. Пришли домой, их накормили и приласкали. Всё. Здесь же какая-то проблема.              — Прохладненько? — гневные мысли прервал подошедший мужчина. Саймон оценил пьяным взглядом его вид. Лёгкое шерстяное пальто, аккуратное и дорогое, лакированные ботинки, классические брюки видны из-под подола пальто, спокойный взгляд и лёгкая усмешка. Мог он оказаться грабителем или убийцей?              — Есть маленько, — ответил Саймон и опасливо осмотрелся на наличие каких-нибудь друзей мужчины.              — Можно мне присесть? Гулять одному скучновато, знаете ли, а у вас тут так уютно.              Саймон, подумав секунду, подвинул свою тушку в сторону, освобождая место незнакомцу.              — У вас что-то случилось? Нехорошо выглядите. Может, я смогу вам помочь? — Мужчина с сочувствием заглянул в пьяные глаза Саймона, чем смутил его немного.              Саймон про себя лишь усмехнулся. Чем? Чем может помочь посторонний человек?              — Ничего не случилось. Просто мне не везёт с женщинами. Вечно достаются какие-то ленивые, балбески. Лишь бы маникюр и причёску сделать, словно кукол барби покупаю. Не понимаю, где нормальные, которые уют в доме создают?              — Хм, понятно, — незнакомец поправил волосы, укладывая их со лба назад. — Женщины — это тяжёлая логика, их не понять. Как и им нас. Но они наша вторая половинка, и только нам решать, какими мы хотим видеть часть себя. Взлохмаченными, забитыми делами, занятыми толькой мойкой посуды, с обломанными ногтями и старой кожей на лице, или красивыми, спокойными, любимыми и любящими.              — О чём это вы? Так говорите, как будто это каторга для них. — Саймон достал сигарету, откладывая наконец телефон в сторону. Похоже, что звонка сегодня не будет уже. Странный разговор у них завязался с этим незнакомцем. — Ведь это заложено в женщинах, забота о доме, воспитание детей, ублажение мужа, они это всё должны любить. Конечно, если они нормальные женщины, — Саймон фыркнул на последней фразе.              — А что должен мужчина любить? Что заложено в нём? Компьютерные игры? — Странно слышать такое от мужчины. Разве он сам не знает роль мужа в семье? А может, у него и нет никого, то и рассуждает так, от одиночества готов любую принять.              — Мужчина содержит семью, как может, защищает дом. Мужчина — хозяин дома. Он решает все проблемы, вся ответственность на нём. — Именно так воспитывали Саймона, именно это он впитал с молоком матери.              — Что будет, если мужчины пропадут? — Похоже, что собеседнику понравилась эта тема и он продолжал философские изыскания истины. — Женщин не от кого будет защищать, они возьмут на себя эту ответственность и спокойно продолжат жить. Заменить мужское семя, сейчас легко можно и в лаборатории, один мужчина может оплодотворить множество женщин, и человеческий вид будет продолжать своё существование. А что будет, если пропадут женщины? Сколько бы ни было мужчин, если женщина одна, то и родит она только от одного. Мужчинам некого будет защищать, они потеряют себя. Им придётся самим делать все эти женские дела, только не для кого будет стараться. Даже заведя детей, мужчинам придётся уподобиться женщинам, переломить свои стереотипы и жить их жизнью. Потому что только на женских делах всё держится.              — Бред. Женщины без нас никуда. — Саймон нервно выдохнул дым. Он понимал, что у этого мужчины хорошо подвешен язык и, скорее всего, он проиграет эту словесную перепалку, но мнения своего всё равно не изменит. — А вот я как-то жил до Миры без женщины и ничего, — парень пристально глянул на незнакомца, но тот остался абсолютно спокойным.              — Тогда зачем ты стал жить с ней? Мог бы остаться один и спокойно продолжать свою холостяцкую никчёмную жизнь.              Саймон хмыкнул на вопрос с поддёвкой. Просто Мира ему нравилась, она хорошо подходила под его идеалы жены: красивая, умная, ловкая, да и в постели огонь. Ну вот характер не совсем устраивал.              — Хотел семью создать. Как все, — протянул он досадно.              — Для чего тебе семья? Чтобы тебя ублажали, холили и лелеяли?              — Было бы неплохо.              — Семья — это большой труд обоих, любовь и взаимопонимание, а не долженствование. Вы же не два наёмных работника, что вынуждены в одном кабинете ютиться, у вас общие дела, а не должностные инструкции, выданные по вашему полу. — Незнакомец тяжело вздохнул, видя, как Саймон лишь отрицательно мотает головой, не принимая этой правды. — Похоже, тебе этого не понять, не случись у тебя стрессовой ситуации, и вы так и будете продолжать друг друга мучить. — Мужчина неожиданно встал напротив Саймона. — Ты поймёшь, только если побываешь в шкуре женщины. — Парень посмотрел вверх, в лицо собеседника, а тот потянулся к его лбу и двумя пальцами толкнул его слегка назад, Саймон опасливо прикрыл глаза…              

***

      Через секунду он распахнул глаза и болезненно заморгал. Незнакомца уже не было рядом, а на улице стало резко светло. Он посмотрел на часы, показывающие обед, и удивился. Он что, отключился? Так резко? Неужели алкоголь так память стёр? Саймон в панике проверил кошелёк и телефон, даже деньги не тронуты оказались. Всё на месте. Рядом стояла всё та же недопитая бутылка соджу. Он встал и выбросил её вместе с пачками закусок в бак. Надоело пить из-за баб. Чтоб они провалились.              С неохотой он возвращался домой, обдумывая предстоящий разговор с Мирой. Что там ждёт? Продолжение скандала или приятный обед? Хочется прийти, чтобы дома была чистота, комфорт и спокойствие.               Саймон открыл двери, но в квартире стояла тишина, пустота и холод. Ушла, значит. Он провеил комнаты. Дом был настолько пуст, что Саймон удивился. Не было ни намёка на хоть какое-то присутствие до этого другого человека, словно он всегда жил один. Везде только его вещи, ни одной мелочи от Миры не осталось. И как она успела это всё за ночь провернуть? Он заглянул в кухню, там раковина полная грязной посуды. Он зло выдохнул: «Уж это-то могла бы убрать?»              Саймон быстро разделся и пошёл в душ, игнорируя посуду. Вышаркавшись с мылом, он вернулся в спальню и завалился на кровать. После этой попойки он чувствовал себя таким разбитым, как будто ящик соджу вылакал. Да ещё тошнота стояла в горле от постоянного запаха клубничного мороженого вокруг. Про налаживание отношений с Мирой он позже подумает, а пока он решил проспать несколько часов.              Звонок в дверь прервал его затянувшийся сон. Алкоголь в крови надолго прижал к кровати мозги Саймона, глубоко затаскивая в царство Морфея, поэтому и звонок услышал не с первого раза. Он глубоко вдохнул, потянул для подзарядки руки и ноги, выбрался из-под простыни и глянул на время. Семь вечера, не хило он приложился к подушке, правда, основываясь на тяжёлом состоянии, он бы ещё немного вздремнул. Звонок требовательно повторился, заставляя расслабившееся тело подняться. Саймон даже не стал одеваться, так в одних слипах и пошёл. Неужели Мира вернулась? Он победно усмехнулся, что её ненадолго хватило и посмотрел в глазок. Но нет, это оказался его лучший друг Чжань Чжехань. Саймон раскрыл двери и с недоверием уставился на него.              — Что с твои лицом? — спросил он, нахмурившись, у друга. — Ты накрасился, что ли? Совсем дурак? Или это челлендж какой-то? Тебе вообще не идёт.              — И тебе привет. С каких пор краситься — это признак дурачины? — Хань невозмутимо проодефилировал в квартиру, и в нос Саймона ударил аромат ванили. — Так, ты почему ещё не готов? — Хань остановился посреди гостиной и развернулся к Саймону.              — К чему? — удивился тот, подходя ближе. — Мы идём в цирк, где ты сегодня будешь клоуном? — Саймон всё ещё не мог понять, зачем его другу этот неброский, но макияж. С каких пор тот решил стать трансгендером?       — Вечеринка, Сэми. Ммм? Ты помнишь? Мы идём на вечеринку.              Хань требовательно глядел на зависшего друга, который, похоже, уже был с бодуна.              — Блядь, да очнись ты уже. Только не говори, что передумал. Я с таким трудом добивался туда пропуска.              Он повернулдруга к спальне лицом и стал подталкивать туда.              — Там только приличные альфы соберутся, это наш шанс. Давай уже одевайся и приведи моську в порядок, иначе, как обычно, один уйдёшь оттуда.              Саймон, не понимая, стоял перед своим гардеробом, куда его притащил друг и теперь перебирал одежду в поисках нужной. Хань морщился при виде широких джинсов и вещей оверсайз, фыркал на спортивки и скучные принты.              — Это всё не то… Не то… Не то…              — Хань? Ты сейчас о чём? — наконец спросил Саймон, пока ему скидывали в руки тряпки.              Тот обернулся и нетерпеливо поджал блестящие губы.       — Сэми, ты хочешь потрахаться уже наконец?              Саймон поднял бровь и несомненно кивнул. Это дело он любил — кто ж не хотел?              — Тогда одевайся и пойдём уже. — Он подтолкнул парня к ванной. — Я тоже уже хочу кого-нибудь найти. А там будет огромный выбор.              Саймон рассматривал в своих руках одежду. Начал с джинсов, натянул на бёдра — совсем в облипочку, ещё чуть-чуть, и молния, наверное, разошлась бы. Он нахмурил брови, оценивая себя в зеркале.              — Отлично! — удовлетворённо произнёс Хань, стоя в это время в дверях.              — Это что за хуйня? Это джинсы Миры, что ли? Блядь, моя жопа, она что, расползлась? — Сэми с удивлением смотрел на своё тело. Вроде ничего не изменилось, но какое-то соотношение плеч и бёдер стало другим.              — У тебя нормальная попа, — Хань сунул ему в руки атласную свободную рубашку.              Саймон начал закипать от этих шмоток.       — Блядь, да что за идиотизм, Хань? Я это не надену.              Он пошёл обратно в гардероб, перешарил одежду, как будто не свою, и нашёл что-то поприличнее: чёрные джинсы и простую белую рубашку.              — Это её шутки, по-любому, — ворчал он. — И когда она только успела всё это сделать? Что за барахло здесь?              — Сэми, только не говори, что ты пойдёшь вот в этом? — Друг с презрением смотрел на домашний прикид. — Ты на похороны что ли собрался? Это же позорно.              — А в тех лосинах я никуда не пойду. Мне все яйца пережало, — Саймон застегнул рубашку, обещая себе, что завтра же разберётся с Мирой насчёт одежды и всего остального.              — Ну давай, хотя бы блузку оставим, — Хань надул губы. — Это-то нормально будет?              Саймон смотрел на размалёванного друга в кожаных узких брючках, чёрной майке с красным принтом, а сверху в кружевной рубашке, не застёгнутой, лишь заправленной. «Что за пидористические шутки?»              — Хань, это же женская блузка, ты мне ещё стринги предложи, чтобы всё вываливалось.              Они долго препирались, почти ругались, но Чжехань настойчиво упрашивал Сэми поменять одежду. Он давил на его сознательность, на доверие к другу, на жалость — и ведь он добил того, упросил, умолил. Но добил.              И сейчас они сидели в такси, а Саймон постоянно оттягивал брючины джинс, чтобы они не впивались так в пах и не выставляли всё напоказ. Молния, конечно, не трещала, но скованность в движениях просто выводила из себя.              Когда такси подъехало к огромному особняку, Саймон вообще пожалел, что согласился на всё это. Было ощущение, что они — проститутки, приехавшие ублажать богатеньких. Он инстинктивно застегнул верхние три пуговицы, которые Хань по-хозяйски распустил обратно, да ещё окатил укоризненным взглядом при этом.              — Сэми, давай ты не будешь отпугивать своим видом от нас людей, — друг поправил его блузку ещё раз. — Я хочу сегодня кого-нибудь подцепить и хорошенько отдохнуть.              — Похоже, я уже передумал цеплять, что-то крючок прижало. Может, что-нибудь попроще найдём? Пойдём в клуб?              Но друг лишь ухватился за его локоть и потащил внутрь.              Как ни странно, их действительно пропустили, чуть ли не как почётных гостей. Особняк был наполнен огромным количеством запахов, но тошноты уже не было. Саймон лишь изредка морщил нос от этой атаки и старался держаться подальше от толпы. И с каких пор он стал таким чувствительным к запахам? Может, это аллергия какая-то?              Он осматривался вокруг в поисках бара или чего-то подобного. Что странно — вокруг одни мужики. Все разные, по-разному разодеты, есть и такие же крашеные, как Хань, но все му-жи-ки.              — Хань, что за хуйня? Тут что, гей-вечеринка?              Сквозь громкую музыку друг не совсем понял его речь, но с улыбкой куда-то потащил.              Ну вот и выпивка, но Саймон чувствовал себя не в своей тарелке. Пару раз он уже ловил на себе странные взгляды, но сразу отводил глаза, делая вид, что не заметил. Ему это было неинтересно.              Саймон в баре заказал джин и, не отходя от стойки, повернулся, разглядывая толпу. Народу было очень много: стояли кучками, знакомились или танцевали. Кто-то выпивал на пару, были даже целующиеся, от вида которых ещё больше претило.              Сэми взял свой джин и сделал глоток. Сейчас он ох как жалел, что пришёл сюда, да ещё и в таком виде. Его не покидало чувство, что он — цыплёнок табака, разложенный перед голодными псами.              Хань узнал кого-то в толпе и позвал к себе, весело приветствуя.              — Туен? Как жизнь?              Высокий мужчина средних лет подошёл к ним, сразу, без стеснения, положил руку на талию Ханя и потянул к себе, целуя того в щёчку. Лицо Сэми неосознанно скривилось от этого жеста.              — Познакомься, это мой друг Саймон, — Хань показал на ошалевшего Саймона. Тот просто кивнул, опасаясь подавать руку. — Саймон, это Туен. Это он помог нам сюда попасть.              Тот тоже кивнул в ответ, взглядом оценивая Саймона с головы до пят. Тот лишь поморщился от навязчивого аромата корицы, исходившего от мужчины, и сделал ещё глоток джина.              — Как вам у нас? — Туен вопросительно смотрел в сторону Саймона, хотя при этом продолжал держаться за талию Ханя.              Но парень промолчал — всё это гейство приводило его в дрожь. Он словно оказался в самом эпицентре какого-то разврата.              — Надеюсь, — мужчина вернул взгляд на Ханя, не дождавшись ответа, — вы найдёте здесь свои половинки. Но мне пора. Позже, Хань, я познакомлю тебя со своим омегой.              — Будем ждать. И спасибо за помощь.              Чжань с улыбкой лишь махнул пальчиками, когда мужчина ушёл.              Саймон в бешенстве схватил того за локоть и потянул ближе к себе, чтобы слова на этот раз были услышаны.              — Хань, ёбаный в рот, что это за бордель? Мы что, геями заделались? Думаешь, я собирался трахаться вот с ними? — Гун обвёл горящим взглядом толпу. — Если ты мне внятно всё не объяснишь, то я ухожу. Этот цирк мне не по нутру.              — Сэми, в чём дело? — Друг удивился такой агрессии и попытался успокоить его. — Расслабься, улыбнись, что ты как в первый раз?              Он положил руки на его лицо и легонько дунул, словно на ранку.              — Блядь, да это и есть первый раз. И последний, — он сбросил со своих щёк ладони друга. — У тебя совсем крыша поехала? Решил задницу подставить?              — Сэми, ты заебал со своими истериками. Как монашка, честное слово, — Хань допил свой мартини и взмахом руки позвал бармена. — А для чего мы сюда пришли, если не попки подставлять?              У Саймона челюсть отвисла от этих слов. Мягко сказано, он был в ахуе. Чтобы он, Саймон, подставлял кому-то свою задницу? Нет, его друг точно ёбнулся умом. В голове уже заиграл набат, оглушая весь разум.              — Сэми, ну ты же сам говорил, что наше дело — это семья. А чтобы завести семью и потомство, нужен секс.              — Смотря с кем… — Может ли челюсть отваливаться ниже положенного?              Саймон допил, наконец, весь джин, чтобы смочить горло. В это время к ним подошёл бармен. Саймон снова заказал джин, а Хань повторил мартини.              — Я угощаю, — прозвучало совсем рядом.              Бармен, кивнув, отошёл. Саймон заглянул за Ханя, чтобы увидеть мужчину. Высокий, осветлённый, с аккуратной стрижкой и карими глазами.              — Это очень мило с вашей стороны, — улыбнулся ему Хань.              Он развернулся от стойки в сторону танцпола, упёрся в неё локтями, прогнув спину и выставив торс напоказ. Блондин сразу оценил предложенное тело взглядом, повёл носом, втягивая воздух, и облизал губы.              — Ммм, ваниль? Прекрасно, — он успокоил свои ноздри и посмотрел Ханю в глаза. — Может, проведём этот вечер вместе, чтобы не скучно было?              Саймон уже пережёвывал свои же зубы, глядя, как его друг, словно последняя шлюха, цеплял этого мужика.              — Нет, мы уже уходим.              Саймон схватил дружка за руку и потащил на выход. Но Хань упрямо освободился от хватки и ошарашенно остановился.              — Какого чёрта, Саймон? Не лезь.              — Неужели ты действительно собрался перед ним разложиться? — Сэми брезгливо посмотрел на симпатичного, но мужчину. — Поверь, победителем в этом пасьянсе будет он.              — Если он тебе не нравится, то это твои проблемы. По мне так он — душка, — Хань повернулся, улыбнулся и махнул рукой ожидающему мужчине.              — Какой, на хуй, душка? Хань, ты под наркотой, что ли? Опомнись. У него член между ног, и он его впендюрит тебе в задницу, если ты не прекратишь это блядство.              Чжань лишь недовольно закатил глаза.              — Сэми, я не понимаю, что с тобой происходит, но давай о морали поведения поговорим дома, завтра. Я дам тебе шанс прочитать мне всю Библию, только сейчас не мешай. Окей? Может, моя судьба сейчас решается. И было бы неплохо, если бы он впендюрил мне свой член, — уже зашипел друг. — Я возвращаюсь, а ты как хочешь.              Он с улыбкой дефилировал обратно.              Саймон с удовольствием бы свалил, но не хотел бросать ополоумевшего друга на растерзание этим пидорасам. Стоя посреди танцпола, он наблюдал за тем, как какой-то мужик уже вовсю лапал его друга детства. Того по-любому накачали каким-то афродизиаком, иначе он совсем ничего не понимал. Это друг или подруга детства? Причём весьма не скромная подруга.              В нос вдруг ударил приятный запах чего-то кофейного. От него даже настроение поменялось. Саймон приподнял свою блузку и обнюхал себя. Но там был только въевшийся непонятно откуда запах клубники. Он осмотрелся по сторонам, но тут же запах перебился другим, и теперь в носу стояла только мята. Саймон поморщился недовольно.              — Привет, малыш, — сзади послышался мужской голос. — Танцуешь?              Саймон резко обернулся и увидел перед собой тёмную фигуру с широкими плечами, грузным телосложением и похотливым взглядом.              — Может, выпьем?              Саймон только рыкнул в ответ:              — С такими не пью, — и направился к другу, который весело смеялся над какой-то шуткой блондина. Он взял свой джин и сел совсем недалеко от них, чтобы не слышать глупых разговоров, но при этом наблюдать.       Весь сегодняшний день или точнее, вечер был каким-то ненормальным, дебильным, дурдом, одним словом. Сэми зарёкся, что больше не будет так слепо доверять Ханю, а то неизвестно, какая хрень в следующий раз поразит его мозг. Мужская вечеринка пугала его, хотя он был готов расквасить нос любому, кто приблизится к нему или вот так руку посмеет положить на его тело. Саймон достал телефон и поискал контакт Миры, но не нашел. Его список абонентов вообще был весьма скуден, что опять удивляло. Но Гун знал на память её номер. Бросив оценивающий взгляд на парочку милующихся, он направился в туалет, чтобы позвонить. Но всё было занято, и он просто нашёл тихий закуток, чтобы спокойно позвонить. Через несколько гудков взяли трубку и ответил сонный мужской голос: «Алло».              — Какого чёрта?! — Саймон моментально вскипел и сжал телефон в руках — того и гляди, корпус треснет. — Где Мира, урод? Позови её сейчас же.              — Извините, никого не знаю под таким именем. Вы, наверное, ошиблись, — и звонок сбросили.              Саймон пересмотрел цифры на табло, проверил в памяти, но всё было правильно. Похоже, его подружка быстро освоилась, нашла уже себе кого-то и сейчас, наверное, преспокойненько спала. Он опёрся на стену спиной и запрокинул голову. Глядя в потолок, он проклинал всех женщин мира. Дёрнув головой, он ударился затылком о стену, но боль не принесла облегчения. Он вновь ударил, но лучше не становилось. Хоть стену разбей башкой, только вряд ли это поможет.              Из туалета вышли, и Саймон мигом туда залетел, включил холодную воду и умыл лицо. Ну что за дурацкий день? Ну сколько можно? Чего ещё ожидать? Он обтёр лицо салфетками и посмотрел на себя в зеркало. Зачем он позволил одеть себя так? Вновь застегнул верхние пуговицы бордовой блузки. Это всё Хань был виноват. Ну на хрена он притащил его сюда? Понятно, у него блажь, но ведь у Саймона её не было, он совсем не жаждал экстремального секса, искать приключений на свою задницу он тоже не собирался.              Саймон вышел из уборной, и его тут же окутал запах мяты.              — Малыш, ты не передумал? — на пути снова стоял тот мужик, что предложил потанцевать.              — Нет, — Саймон попытался его обойти, но мужик двинулся вместе с ним и преградил дорогу.              — Знаешь, ты мне понравился, — он потянул ладонь к лицу Саймона, погладил пальцами. У парня даже мышцы лица задёргались от омерзения и такой наглости. Он гневно откинул чужую руку и задышал часто, еле сдерживая кулаки. Опять этот запах клубники вспыхнул.              — Не трогай меня. Я не такой. Понятно? — Саймон двинулся в другую сторону, но мужчина снова оказался перед ним. Мятник резко подхватил его под ягодицы, поднял одним движением и зашёл в туалет. — Какого хрена, убери руки!              — Все вы поначалу не такие, но ты поймёшь, что наслаждение, которое я тебе принесу, клубничка, сделает тебя таким, — он спустил его на пол и тут же впился в его губы. Небольшое пространство заполнил концентрированный аромат мяты, от которого становилось страшнее, чем от того, что Саймона удерживали. Он толкнул мужчину в грудь, но то ли силы исчезли, то ли мужик был каменный. В рот проник чужой язык, и Саймон укусил его, что освободило его от неожиданного поцелуя.              Мужчина с усмешкой посмотрел в глаза парня, наполненные страхом и возмущением, и облизал губы, не убирая рук с талии, даже ещё крепче прижимая к себе. Мята начала давить на мозг, Саймон будто под гипнозом терял сознание, боялся, прятал взгляд, был готов уже сдаться, но руки пока ставили блок перед собой.              — Отпусти, придурок, я не собираюсь с тобой лизаться! — Саймон в панике метался, пытаясь выбраться из хватки.              — Или что? Нажалуешься на меня? Кому? — тот припал губами к его шее, начал короткими поцелуями покрывать нежную и необычайно чувствительную кожу.              — Эй, кто-нибудь! — крикнул Саймон. — Тут урод сумасшедший! Вызовите полицию!              Рот тут же прикрыла чужая ладонь, и его прижали к стене. Мята сгустилась ещё сильнее, уже облепляя кожу и подавляя волю. Мужские слюнявые губы обмазывали шею, а руки щупали тело.              — Оставь его, — раздался спокойный мужской голос. Мятный обернулся и убрал руки от парня, но не отошёл. — Это мой омега.              — Неправда. Он ничей, абсолютно чист. Ни единого запаха, — мятный концентрат начал перебивать другой, ещё более густой. Знакомый сливочно-кофейный, с каким-то привкусом. Казалось, что туалет уже заполнил туман ароматов, даже глаза начало щипать. Саймон попытался оттолкнуть каменное тело рядом с собой, но тот не спешил уходить.              — А теперь ты чувствуешь? — Кофе сделал шаг в их сторону. Мятный зарычал и нехотя отошёл от парня. Он бросил взгляд на него и вышел из туалета. В дверях стоял мужчина в белом атласном костюме (рискованный вариант), заложив руки в карманы брюк, и пристально смотрел на Саймона большими серыми глазами. Взгляд был весьма наглый, подчиняющий, изучающий. Пухлые губы сдержанно поджались в ожидании.              — Спасибо, — мрачно поблагодарил Саймон, поправляя одежду. — Он принял меня не за того. Я здесь совсем случайно и уже ухожу, — он специально подчёркивал, что не является геем, потому что и взгляд этого мужчины ему не понравился.              — Не хочешь выпить, чтобы снять это напряжение? — тот даже бровью не повёл на все реплики.              — Да, пожалуй, пойду выпью. Там как раз друг меня ждёт, и его друг. В общем, два друга, — Саймон опасливо подошёл к выходу и остановился. Мужчина учтиво посторонился, пропуская его. Саймон услышал, как тот резко вдохнул, но, не оборачиваясь, ушёл.              У стойки уже не было Чжаня. Саймон осмотрелся вокруг, и глаза выхватили его на танцполе, всё с тем же блондином в обнимку. Парень нахмурился ещё больше, глядя, как чужие руки обвивали тело друга. Вновь заказал себе алкоголь и сел у стойки, наблюдая за изгибающимся Ханем. Рядом опять почувствовался кофе со сливками, и Саймон с удивлением обернулся. Мужчина в белом заказывал себе выпивку. Отпустив бармена, он пристально посмотрел на зависшего на нём Саймона, а тот быстро опустил взгляд, продолжил смотреть на танцпол. В ноздри приятно проникал этот успокаивающий аромат, до того сладкий, что парень сглотнул выделившуюся слюну. И что странно, внизу тела всё начало свербеть — и спереди, и сзади, а эти узкие джинсы только усиливали неловкость. Саймон отпил джина и достал сигареты.              — Не стоит этого делать. Это может отразиться на потомстве, — мужчина в белом подал голос, даже не поворачиваясь в сторону Саймона.              — Хм, — ухмыльнулся тот. — Мне до потомства, как до луны пешком. Да и главное — не мне не курить надо, а моей половинке. Там больше всего риск.              — Странно, я всегда думал, что это ответственность обоих родителей, — мужчине принесли виски со льдом, и он отпил. — Сигаретами ты испортишь своё здоровье, и, возможно, не получится родить без проблем.              — А с чего… — Саймон стянул брови к переносице. — Я должен рожать?              — Потому что все омеги это делают. Или у тебя какая-то другая цель в жизни? — мужчина посмотрел на парня, замершего с сигаретой в руках. — Как тебя зовут?              — Гзю… Зай… Тьфу, блядь, — Саймон наконец отмер. — А какая разница? — он бросил подозрительную усмешку. — Если ты тоже хочешь подкатить, то предупреждаю, что я не гей. Я не собираюсь с тобой или кем-то другим из присутствующих здесь спать. Найди другого, тут вон огромный выбор. — А ещё лучше вместе с мятным валите в нахуй.              — Почему ты решил, что я хочу тебя трахнуть? — спокойный голос не дрогнул, хотя ноздри всколыхнулись, втягивая аромат клубничного мороженого. — Наверно, ты о себе очень хорошего мнения, раз думаешь, что все тебя хотят? Разве просто спросить у собеседника имя — это подозрительно?              — Прости, — Саймон прикусил язык. — Это после того хмыря. Саймон Гун Цзюнь, — он всё-таки решил представиться. — Но лучше просто Саймон.              — Ким Джэджун, — мужчина кивнул. — Ничего страшного.              Они помолчали, Саймон лишь затягивал дым, не следуя совету мужчины.              — Так где твой друг?              — Вон, дрыгается. — Саймон со вздохом кивнул в сторону Ханя. — С высоким блондином.              Мужчина обернулся в сторону танцпола и с интересом просмотрел толпу.              — Он хорошо веселится. Почему же ты так напряжён? Почему не танцуешь? — Ким со скукой гонял лёд по стакану, задавал вопросы, словно из вежливости, лишь бы поддержать разговор.              — Потому что не хочу. — Саймон уже увереннее смотрел в серые глаза. Его собеседник оказался на удивление спокойным и рассудительным.              Они ещё долго общались. Ким ненавязчиво задавал вопросы и комментировал ответы. Саймон в конце рассказал ему об ушедшей от него любви и о том, что та уже с кем-то. Он будто наконец нашёл ту жилетку, которой можно было пожаловаться на судьбу, прямо здесь и сейчас. Ким всё терпеливо выслушал, он уже за свой счёт заказывал выпивку, чего подвыпивший Саймон и не заметил.              О себе Ким рассказал лишь то, что он профессор в университете и что переведён в Сеул недавно. К ним пару раз подбегал раскрасневшийся и вспотевший Хань, заценил собеседника друга, Саймон их познакомил, и Хань, улыбнувшись, убежал обратно.              Ким облокотился на стойку и прикрывал пальцем ноздри, но внимательно смотрел потемневшими глазами на парня рядом с собой, от чего тому становилось не по себе. Он вообще как-то сжимался под его взглядом, а очередная волна кофе со сливками просто заставляла джинсы разрываться. Саймон пытался максимально свести ноги, ему уже казалось, что даже сзади он течёт на этого мужчину. Похоже, атмосфера гей-вечеринки просто впитывалась в него вместе с этим одуряющим ароматом.              — Ким, ты любишь кофе со сливками? — спросил Саймон, когда наступило молчание. — Просто, какой-то запах рядом с тобой, или это одеколон такой? — он получил недоуменный взгляд. — Извини, если я переборщил. Просто… он такой…              — Приятный? — закончил за него Ким и сузил глаза в ожидании ответа.              — Ну да. Есть такое, — Саймон смутился от насмешки в глазах. Сказать *возбуждающий* не хватило бы совести.              — Это айриш-крим. Хочешь попробовать ближе? —              Почему-то в этот раз Саймон опять замер, глядя, как мужчина встаёт со своего стула и наклоняется ближе к нему своей шеей. Не успел Гун сообразить, как его тело пронзил аромат сладкого ликёра и вынес мозг, размазал его по черепу, как клубничное желе. Это было будто вылитое ведро бензина в костёр, и тот чуть со стула не упал от головокружения. Саймон захлебнулся этим запахом, закашлялся, и это помогло прийти в себя, правда, всколыхнувшееся раздражение не спало.              — В паре с твоим мороженым это идеальное сочетание.              — К-каким мороженым? — сглатывая першение, спросил Саймон. Мужчина уже сел обратно, видимо, довольный таким эффектом.              — Как я понял, клубничным. Правильно? — он равнодушно отпил алкоголь.              — Ты тоже это чувствуешь? — Парень наконец-то нашёл человека, который, возможно, объяснит ему эту хрень. — Я думал, у меня глюки. От меня правда воняет этим мороженым? — Саймон опять обнюхал блузу. — Я уже помылся, но всё равно пахнет.              — Хах, странный ты. Ты же знаешь, что его не смыть, — Ким улыбнулся, открыто сверкнув зубами, впервые за весь разговор. — К тому же мне нравится он.              — Нравится этот запах?              — Очень. — Мужчина поставил бокал с виски, встал и подошёл вплотную к парню, заставив его напрячься. — Он сводит с ума.              Саймон покорно, отключая сопротивление логики, смотрел, как Ким разводит его сжатые ноги и встаёт между ними, прижимаясь своим пахом.              Жар распирал всего изнутри, бёдра, казалось, наливались кипятком, и от этого становилось сыро в трусах. Ким нервно втянул воздух и, не сдерживаясь, подтянул за шею парня к себе. Пухлые горячие губы пленяли, а сердце своим стуком сотрясало тело. И ещё этот запах ликёра просто убивал наповал. Саймон подчинялся, сдавался, но чувство неправильности не отпускало. Это всё было настолько приятно, что пугало. Руки мужчины уже вовсю царствовали по телу, и единственное желание — раздеться и отдаться — оставалось в голове, но на глазах выступали слёзы. Саймон хлюпнул носом, когда мужчина расстегнул верхние пуговицы блузы и зарылся носом в изгиб шеи, и тот резко поднял голову. Мокрые глаза парня немного отрезвили сознание.              — Я, яяя… не такой, — вновь непроизвольно хлюпнул Саймон, сжимая руками плечи мужчины. Он не хотел его останавливать, но эта ситуация ломала что-то в нём. — Я не хочу этого. — И эти дурацкие слёзы, взявшиеся непонятно откуда, бесили ещё больше, чем осознание того, что он хочет мужчину.              — Прости, я виноват, — мужчина прижал ладони к лицу парня и стёр солёные дорожки. — Я тороплюсь?              — Пожалуй, я пойду. — Саймон поспешно схватил сигареты и телефон со стойки, снова хлюпнул носом. — Это всё слишком затянулось.              — Подожди, давай я тебя подвезу, и мы поговорим в машине, — Ким попытался удержать сползающего со стула парня.              — Нет, не надо, — Саймон потупил взгляд. — Я на такси. — Он направился к Ханю. Вряд ли тот понял, что ему сказал Саймон, так как висел на блондине и всасывал его губы, но он не стал дожидаться ответа и ушёл, не оглядываясь назад.              Прохладный вечер возвращал к реальности, а постепенно исчезающий аромат ликёра снимал напряжение. Что это за реакция такая? Почему он хочет этого мужчину и почему ревёт, как девчонка? Несмотря на облегчившееся состояние тела, слёзы продолжали давить на грудь и глаза. Наверное, это всё алкоголь.              Саймон кое-как успокоился, вызвал такси и стоял у ворот особняка один в темноте. Он уже начинал дрожать, холод пробивал одежду, и Саймон почувствовал, что его бельё действительно промокло даже сзади, что его немало обеспокоило. Он немигающим уставшим взглядом смотрел на тёмный асфальт, погружённый полностью в свои мысли, а их было немало, несмотря на то, что даже мозг устал. Замёрзшее тело требовало тепла и уюта.              На замёрзшие плечи вдруг лёг тёплый пиджак, и Саймон вздрогнул.              — Давай, я всё-таки тебя отвезу, иначе ты заболеешь в ожидании, — Ким уже не спрашивал, это было лишь констатацией того, что он сделает, несмотря ни на что.              Тут же подогнали его машину, и удивленный Саймон сел, когда мужчина открыл перед ним дверь. Опять этот запах ликёра, но уже не такой навязчивый и возбуждающий. Тепло автомобиля и чужого пиджака позволило расслабиться. Саймон назвал свой адрес, и Ким ввёл его в навигатор. Парень пристегнулся и подвинулся ближе к двери, стараясь дышать поверхностно. Этот мужчина рядом пугал и одновременно притягивал к себе, а всё вместе ещё и бесило неимоверно.              — Я… не знаю, как сказать, — начал Ким. — Ещё раз прости. Может, ты мне дашь свой номер телефона?              — Это совсем ни к чему, — буркнул парень. — То что я тебе рассказывал про свои проблемы, вовсе не значит, что я хочу и дальше общаться. И я всё равно настроен вернуть те отношения. Так что лучше обойдёмся без номеров. И вообще, лучше забыть всё это.              — Ты же понимаешь, что это невозможно, — прозвучало безапелляционно. — Я сказал тому мужчине, что ты мой омега. Разве это не так?              — Я понятия не имею, что это значит, — Саймон тоже сердился и не собирался уступать. — Ты же вроде образованный человек, профессор, и должен понимать, что у тебя нет права собственности на другого человека.              — Есть, если мы истинные, — Ким с силой сжал руль, чувствуя, что перед ним стараются выстроить кучу заслонов. — Его дала мне природа. И я не отпущу тебя просто так.              — Только не говори, что ты влюбился с первого взгляда и поверил в соулмейта? И что значит «не отпущу»? А что ты сделаешь? — Возмущённый Саймон уже потянулся за сигаретами, но вовремя опомнился.              — Нет, я не влюбился, — грозный голос уже дрожал. — Но считаю, что дети у меня должны быть от тебя. Это лучший вариант.              Глаза Саймона заморгали, пытаясь сбросить с себя шок. Сейчас ему действительно стало страшно, ещё больше, чем с тем мятным. Он, наверное, ослышался. Кажется, сегодня у него проблемы не только с обонянием, но и со слухом. Да и глаза будто подводили.              — Какие нахуй дети? Ты что, больной? Я типа тебе рожать должен? — Странность этой ситуации перемкнула мозг. — Сообщаю последние новости, мужик: я не могу рожать. Как-то, знаешь, телом не вышел. — Какой-то истерично-больной хохот вырвался у Саймона. — Поищи кого-нибудь с большими сиськами, например. Там, отвечаю, больше шансов.              — О чём ты? — беспокойно посмотрел на него мужчина. — Разве у тебя какая-то патология? Или болезнь?              — Нет, у меня как раз всё в порядке. Идеальный самец для оплодотворения. Но не для родов, придурок. Может, это у тебя какая-то болезнь? — Саймон уже терялся в этом бреду. Он совсем запутался. Ещё недавно этот мужчина казался ему приятным и вполне рассудительным собеседником, и вот нате, подберите. — Психиатра давно посещал?              — Значит, ты не можешь иметь детей? — Ким с горечью в голосе подвёл итоги этого разговора. — И это нельзя исправить?              — Бинго! А я и не хочу, меня всё устраивает. — Саймон ещё пытался скрыть улыбку, замечая, что псих рядом с ним явно недоволен его ответом. — Слушай, друг, тебе сегодня просто не повезло. В общем, как и мне. Не парься, я уверен, что ты найдёшь себе инкубатор.              — Ты не понимаешь. Мне подходишь только ты, — продолжал настаивать Ким.              — Блядь, да это ты не понимаешь. Говорю же, я не могу рожать. По-моему, такое ещё в школе объясняют.              Дальше они ехали в полной тишине. Ким бесился, что его мечты об идеальной семье рухнули, а Саймон бесился, что его приняли за какую-то тёлку для расплода. Машина уже начинала запотевать от тяжёлого дыхания и сгущающихся запахов. Ким гнал быстрее, чтобы уже избавиться от этого аромата клубники, сводившего его с ума.              Саймон буквально выпрыгнул из машины на чистый воздух, когда они приехали на место, и забежал в подъезд, не оглядываясь. Он пытался отдышаться у лифта, привести мозги в порядок, когда вспомнил, что на его плечах всё ещё висит пиджак Кима. Он выбежал на улицу, но машины уже не было.