Третий

Солнечный свет настойчиво пробивался сквозь щели между плотными шторами. Грейнджер фыркнула, отгоняя от себя остатки сладкого сна, потянулась, потёрла глаза и, уставившись на лепнину вокруг люстры, произнесла: — Не приснилось. Мысленно послав всё к черту, потому что было очень хорошо, она повернулась на бок и стала разглядывать спящего Малфоя. Солнечный луч, всё-таки пробравшись в комнату, гулял по векам и лбу парня, делая увиденную Гермионой картину слишком милой и спокойной, по сравнению с тем, что происходило вокруг. Она лежала долго, охватывая взглядом каждую черту, что уж таить, красивого и мужественного лица. Причмокнув, Малфой положил ладонь под щёку и открыл один глаз: — Ты прожжёшь меня взглядом. — Почему ты думаешь, что у меня маниакальное желание тебя сжечь? — Гермиона по-доброму засмеялась и улеглась на спину, не в силах выдержать его взгляда. — Думаешь, как забрать свои слова обратно? — поинтересовался Малфой и встал, заправляя кровать. — Не в моих правилах, — твердо ответила Гермиона, уверенная в своих намерениях. — Что будем делать? — Я — делать. Ты — молчать. Я не собирался и не собираюсь подвергать тебя опасности. Запомнила? Драко слишком быстро оказался у кровати и поставил руки по обе стороны её лица, наклоняясь все ближе. И ещё ближе. И ещё… — Да. Отвечая согласием, Грейнджер наполнялась прекрасным чувством, когда о тебе беспокоятся. — Купилась, да? — Драко засмеялся и отошёл от кровати. — Нет, не купилась. Ты бы не стал меня целовать, — она была не уверена в своих словах, отчего речь прозвучала чересчур уныло. Малфой скрылся в ванной, оставив девушку наедине с завтраком. Грейнджер же решила привести себя в порядок и встала у зеркала, накладывая пару заклинаний. Съев яичницу и не почувствовав тошноты, Гермиона пожелала всех благ своему спасителю. — Надо уходить, — Гермиона отхлебнула чай и посмотрела на Драко, вернувшегося, пока она задумалась, и севшего напротив. — Надо. Только после патруля. — Малфой сверил часы. — Позавтракаем вместе, потом пойдёшь. Взяв круассан, Грейнджер поджала под себя ноги и, прищурившись, вдруг спросила: — Можно я всё-таки тебя ущипну? *** Внимание Поттера привлёк задорный смех. Очень знакомый. Она всегда так смеялась, когда ей было хорошо. Отпустив патруль немного вперёд и велев не ждать его, он застыл у двери комнаты Малфоя. И не мог поверить своим ушам! И своему воображению, которое живо нарисовало картинку Гермионы, лежащей в объятиях Малфоя и смеющейся над его шутками. Воображение немного обманывало: Грейнджер всё-таки ущипнула Драко и хохотала над его выражением лица, обзывая парня хреновым актёром. Внутри всё будто загорелось адским пламенем, остатки души оседали серым пеплом на внутренности. Гарри с разворота зарядил кулаком в стену. Боль. Может так можно почувствовать себя живым? Он ведь любил её. Наверное. Или просто был сильно привязан. Поттер не знал. Ему просто нравилось то, что Грейнджер рядом. Что он мог обладать ей, когда захочет. А сейчас его, казалось бы, идеальная жизнь рушилась. Но он мог всё исправить. Дверь открылась, а Поттер поблагодарил свою удачу, что вовремя спрятался за колонной. — Гермиона, — Малфой окликнул её, когда девушка, отпустив его руку, сделала несколько неуверенных шагов вперёд и испуганно посмотрела по сторонам. Словно чувствовала, что они не одни. — Всё будет хорошо. Мы справимся. Сжав кулаки до хруста костяшек, Поттер из своего укрытия стойко наблюдал, как Грейнджер, вернувшись, крепко обняла Малфоя, как он поцеловал её в макушку. И чувствовал, как оставшийся пепел осел на его сердце, не давая глупому органу биться как прежде. — Нет никаких «вас». И не будет. *** Гермиона кралась по коридору в сторону своей каморки. Если что-то в поместье Малфоев можно было назвать её. Метка горела, слёзы застилали глаза. Хотя буквально десять минут назад всё было прекрасно. Но сейчас Лорд вызывает на совет. Явиться нужно было через полчаса от того момента, как метка призовёт. — Ты очень шумная, Герм, — шепнул Гарри ей на ухо. Девушка подпрыгнула от неожиданности и со всего маху ударила его локтем под дых. — И это вместо благодарности спасителю? — Я… — Гермиона замялась. Не его она сейчас считала своим спасителем. Но нужно было быть ему благодарной! За жизнь. Она жива, и это сейчас важно. Она до последнего верила, что Гарри принял Метку, но остался собой. Но показанное вчера Малфоем в корне разрушило всё, что она знала о Поттере. И всё, что успела о нём себе нафантазировать. Гарри Поттер был Тёмным Лордом в уменьшенном эквиваленте. Кайфовал. От самого себя. Настоящего. — Ты привыкнешь. И к ней, — он кивнул на её левую руку с сияющей Тёмной Меткой, его тон был слишком мягким, как будто снисходительным, — и к нему. Так как насчёт благодарности? — он многозначительно поднял бровь. Поттер придумал план, состоящий всего из двух пунктов: 1. Завладеть Грейнджер. 2. Уничтожить Малфоя. С первым пунктом он попробует справиться сейчас. Со вторым ему поможет его змеиное высочество. — Спасибо тебе, Гарри, — шепнула Гермиона, испытывая смешанные чувства. Она любила его и боялась одновременно. — Одного спасибо будет мало, Герм. Поттер достаточно резко притянул её к себе. Поцелуй. О, Боже! Грейнджер пыталась вырваться, но это же Гарри! Он признавался ей в любви, принял ради неё Метку. А ради неё ли? Мысли заполняли голову вязким туманом. Он сцеловывал её слёзы и шептал что-то про «привыкнешь» и «не страшно». Не страшно, нет. Всё равно. Всё равно было, когда он раздевал её. Когда сминал ее грудь и целовал предательски затвердевшие соски. Когда она пыталась изображать желание. Когда он медленно, растягивая удовольствие, толкался в неё. Когда она, царапая его спину, стонала в такт каждому толчку.

Благодарность. Она должна быть благодарна. Всегда.

*** Большой обеденный зал поместья сейчас был больше похож на похоронную процессию. Люди с лицами без эмоций, кто-то со страхом, кто-то довольный, словно отхватил наследство, в чёрных одеждах собирались за большим круглым столом. «Поминки по счастливой жизни», — в который раз утвердилась она в своей внезапно пришедшей на первом собрании мысли. — На повестке дня всего один вопрос. О наказании Несогласных из близкого круга, — прошипел Лорд, клацая по столешнице длинными ногтями. Зал оживленно зашумел, обсуждая, кто из присутствующих мог перейти на другую сторону. Гермиона перевела взгляд в сторону и столкнулась с серыми глазами. Малфой ей незаметно подмигнул, мол, не дрейфь. Уставившись на свои колени, Грейнджер пыталась сдержать улыбку, что не укрылось от Поттера, сидящего от неё по правую руку. — Из достоверных источников мне стало известно, что против меня готовится… — Волдеморт наигранно задумался. — Бунт? Восстание? Что именно, мистер Малфой? Зал охнул. Никто не ожидал такого развития событий. Драко поправил чёлку и, уставившись в чёрные впадины глаз Лорда, твёрдо произнёс: — Ничего из этого, милорд. Вас дезинформировали. Нарцисса стояла белее снега. А Грейнджер судорожно соображала, не могла ли она его подставить. Наверное, нет. Хотя ей казалось, что в тот момент, когда она уходила от Драко, они в коридоре были не одни. — Этот человек не мог предоставить мне ложную информацию. Мой лучший ученик, мой самый преданный пожиратель, — Волдеморт говорил с таким упоением и гордостью, будто о родном сыне. — Гарри? — невольно вырвалось у Грейнджер. Она тут же извинилась за свою несдержанность. Но она вдруг посмотрела на Поттера так, как смотрит на своего мужчину любящая женщина. — Мистер Поттер исполнил свой долг. А теперь я исполню свой. Предатель должен быть наказан. Волдеморт резко встал и направил на Малфоя палочку. Крик Нарциссы быстро стих — Люциус ловко наложил заклятье немоты и обездвиживающее. О его отношении к сыну ходили легенды. Так, как он его не любил, не любили только кровников. — Милорд, — тихо произнесла Гермиона, проклиная себя. Она ещё об этом пожалеет. — Да, мисс Грейнджер, — спокойно произнес Волдеморт, поворачиваясь к ней так буднично, как будто он только что не собирался убить человека. Публичная казнь. Показательная порка. — Я знаю лучший способ наказать мистера Малфоя, — сконцентрировав в себе всю непонятно откуда взявшуюся смелость, продолжила девушка. — Он хороший маг, чтобы от него избавляться. У нас не так много легилиментов. Да и смерть — это слишком милосердно для него. У Драко спутались мысли в голове. Он не понимал, топит она его или спасает. Не теряя лицо, Малфой смотрел, как предмет его восхищения творила что-то невообразимое. — И что вы предлагаете, мисс Грейнджер? — Лорд был даже удивлён. Или поражен. — Свадьбу. Со мной. Что может быть хуже для Малфоя, чем всю жизнь быть привязанной к грязнокровке. Даже такой, как я, вами помилованной и принятой. Он всегда будет под моим присмотром, если вы мне доверяете, Милорд. Довольная гримаса Волдеморта будто кричала: «Грейнджер, твой план работает!» Люциус хотел было возмутиться, но лёгкий жест Тёмного Лорда заставил его замолчать. — Прекрасно! — Волдеморт хлопнул, даря Грейнджер аплодисменты. — Прекрасно, мисс Грейнджер! Я не зря в вас поверил. Вечером! Гуляем свадьбу года! — он кружился вокруг себя, довольный сложившейся ситуацией. Первым из зала вылетел Поттер. Но этого никто не заметил. Собрание разделилось на три части: женщины и Драко поддерживали Нарциссу, наиболее приближённые Пожиратели о чём-то говорили с Люциусом. А третья часть восхищалась Грейнджер, стараясь завоевать дружбу и расположение той, которая стала так угодна Повелителю. *** Она возникла незаметно. Также как и исчезла после собрания. Он не мог её найти нигде. Гермиона танцевала в лёгком белом платье, словно фея. Живая на этом празднике мёртвых. Это была их свадьба. Но всё было не так, как мечтает любая девчонка. Не было первого танца и большого торта. Не было криков «Горько» и букета невесты. Не было платья мечты. Ничего не было. Она смеялась, а слёзы текли по щекам. И он винил себя за каждую каплю. И было больно. И он не понимал, зачем она решилась на это. И не думал, что она поверила его признаниям. Зачем ей нужно было его спасть? Он всего лишь хотел поговорить с ней сейчас. — Я восстанавливала баланс в магической Британии и бла-бла-бла, — эхом в голове отражались её слова. Она повторяла их, как мантру, словно старалась убедить себя в этом. Он принес ей бокал вина. Гранатовое. Ведь это их праздник. Она выпила залпом и прильнула к его губам. Отчаянно. Это был их первый поцелуй. Горький. Терпкий. Словно обещание. Она обещала ему, что он будет жить. А он обещал её любить. До дрожи. — Гермиона, я люблю тебя, — произнёс Малфой. Чтобы она знала. И не забывала об этом. — Я знаю, Драко. Знаю.