Третий

— И зачем ты за него вышла? — Поттер закурил сигарету и подтянул одеяло, обнимая девушку, которая начала зябнуть в прохладе его холостяцкого жилища.– Хотя о чём я, ты же у нас сердобольная, не могла дать ему погибнуть, тем более после его признаний. — Восстанавливала баланс в магической Британии и бла-бла-бла, — она перекинула кудри и улеглась поудобнее, целуя его в область сердца. В квартире была всего одна комната, а ещё кухня и душ. Ему и им, когда они таковыми были, хватало. Место было для двоих и их любви. — Как Милорд? — поинтересовалась Гермиона, прикрывая глаза. Она засыпала, хотя знала, что этого делать категорически нельзя. В одиннадцать вечера ей нужно было с безмятежным видом войти домой и поцеловать мужа. — Как Малфой? — съязвил Гарри. Его раздражало, когда Грейнджер (он так и не принял её новую фамилию) интересовалась делами Волдеморта. А она зеркалила его раздражение, когда он интересовался её мужем. Сон как рукой сняло. Девушка резко поднялась и схватила бюстгалтер, нервно стараясь попасть в застёжки. — Ужасно. Малфой — ужасно. Его жена спит с другим мужчиной. Не первый год. Как бы ты себя чувствовал? — фыркнула Гермиона и отбросила тщетные попытки одеться, складывая ладони на коленях и пристально рассматривая узоры на подушечках пальцев. — Ужасно. Просто ужасно. Моя любимая женщина замужем за другим. И мне каждый день приходится сдерживаться, чтобы не пустить в него Аваду! — воскликнул Гарри и в сердцах ударил по кровати. Спустя несколько лет после окончания Войны, они оба поняли, что никакое спасение жизни не стоило того, что они натворили. Ради спасения жизни Гермионы Гарри принял Метку и стал правой рукой Тёмного Лорда. Ради спасения жизни Малфоя Грейнджер вышла за него замуж. Замкнутый круг. Неразрывная связь нового Золотого Трио. И если бы хоть один почувствовал себя третьим лишним, то в одно мгновение лишил бы себя жизни. И дело не в Тёмном Лорде, а в том, что они слишком сильно друг с другом срослись. Хотя и делали вид, что не знают о том, что и как происходит. — Простим друг друга, благородный Гамлет, — прошептала Гермиона. Поттер сдался. Снова. И утянул её в свои беспокойные объятия. — Что ты хочешь на день рождения, милая? — мужчина поцеловал её пахнущую розами макушку. Он даже не мог подарить ей цветы! Больно. Это было чертовски больно — делить свою женщину с другим. Даже ради такой благой и высокой цели, как спасение жизни. Только какой толк от этого спасения, если нельзя жить свою жизнь? — То, что ты никогда не сможешь мне подарить. Она злилась. Каждый год, как день сурка. Гарри спрашивал, что ей подарить. И всё это было настолько глупо, что трясло от бессилия. Она хотела спокойствия. Не украшения, не платья, не разные штуки для колдовства, а простого человеческого спокойствия. Не разрываться между двумя мужчинами, продолжая верить, что Малфой глухой, слепой и глупый, и не догадывается о её похождениях. Хотела засыпать и просыпаться с любимым, а не бежать прочь, маскируя заклинаниями другой аромат и засосы на нежной коже. Мечтала не ловить на себе косые взгляды Пожирателей после удачных вылазок и похвалы Тёмного Лорда. Единственная грязнокровка в его рядах. «Правая рука Правой руки Волдеморта» — так её называли. — Я перенесу тебя домой. Ты слишком… — Поттер задумался и не находил слов, чтобы описать её состояние, –… не в себе. Собирайся, милая. Его змеиное высочество желает меня видеть. Гарри посмотрел на свою Метку и в миллионный раз убедился в правильности своего решения: Гермиона жива и будет жить — это главное. Грейнджер натянула бельё и плотное хлопковое платье. Направив на себя палочку, девушка подумала, что с удовольствием наложила бы на себя непростительное, а не заклинание глажки, и усмехнулась тому, что слишком труслива для такого. Ей бы никогда не хватило смелости лишить кого-то жизни. Поэтому Правая рука Правой руки всегда держалась в тени своего покровителя. Гарри Поттер давно перестал быть мальчиком, который выжил. Он стал мужчиной, который выживает каждый грёбаный день в этом перевёрнутом мире. Он неслышно подошёл сзади и обнял, целуя в шею. Гермиона задумалась и нервно вздрогнула от его прикосновений. Такие родные и одновременно чужие. Казалось бы, вот он — её Гарри, который просил Шляпу не распределять его на Слизерин, который по уши был влюблён в Джинни Уизли, который ел драже со вкусом земли и не морщился. Который спас её во время Турнира трёх волшебников. А ещё тот, который, не моргнув глазом, пустил Аваду в лучшего друга, чтобы доказать, что достоин носить Метку. Тот, который забывал, что говорить нужно на английском, а не на парселтанге. Который сменил очки на линзы и усмехался надменным взглядом карих глаз. Карие… Змей. Искуситель. Гарри Поттер настолько хорошо вжился в роль Пожирателя смерти, что смог получить свою форму анимага. Масляно-чёрная змея. Жёлто-золотые зрачки. Они не становились человеческими даже когда он становился собой. Карие, как глаза любимой женщины, а не зелёные, потому что от прошлого Гарри ничего не осталось. От них ни от кого ничего не осталось. Жалкие оболочки с пустотой внутри. Гарри обнял её за талию и попросил хоть немного сосредоточиться, чтобы девушку не расщепило во время аппарации. Хлопок. Лёгкое головокружение. Гермиона упёрлась затылком в холодную дверь их с Малфоем квартиры. — Будь хорошей девочкой, — томно прошептал Поттер и оставил яркую фиолетовую отметину на шее. Собственник. — А то муж тебя накажет. Он усмехнулся и аппарировал прочь, оставляя горький шлейф своего аромата. — Лучше бы он меня убил, — простонала Грейнджер. Закатив глаза, Гермиона ударилась макушкой раз о дерево и только замахнулась на второй, как дверь открылась, и девушка упала в объятия Малфоя. — Привет, — он тепло улыбнулся, втягивая её домой. Уютно обнимая, Драко чмокнул Грейнджер в макушку и поставил на пол, помогая снять мантию. Сентябрь выдался промозглым, а Гермиона чаще обычного вспоминала родителей и их рассказы о том, что в день её появления на свет ярко сияло солнце. — Привет, — шепнула Гермиона, стыдливо опуская глаза в пол и стараясь не заплакать от ощущения собственной мерзости, когда Драко присел на колени и начал расшнуровывать её ботинки. Она запустила руку в его волосы и еле слышно всхлипнула: — Прости меня. — Это ты меня прости, — Малфой потянул её за ладони и усадил на стул в прихожей. — Ты взяла на себя роль спасителя, хотя это я должен нести твой мир на своих плечах. — А ты и несёшь. Меня и моих тараканов, — сразу же попыталась перевести в шутку Гермиона, понимая, что действительно без него бы не справилась ни в одну секунду жизни. Даже той её части, которую тщательно от него скрывала. Она думала, что он не понимает, за что она извиняется. А он думал, что, чем дольше он делает вид, что не знает об их отношениях с Поттером, тем больше у него шансов перестать быть третьим. — Ужинать будете? — Он так и сидел у неё в ногах, поглаживая хрупкие колени большими пальцами. И тоже пытался шутить: — Ты и твои тараканы. Сегодня для них шоколадные пирожные из Хогсмида, а для тебя простые макароны с мясом от шефа Малфоя. — Почему у тараканов ужин вкуснее? — Сама не осознавая почему, Грейнджер расплакалась. — И с голода умереть мой Атлант мне тоже не позволит. — Не дождёшься. Я ещё откормлю тебя, чтобы появились щёки, — нежно улыбнувшись, Малфой отправился на кухню, откуда донеслись обрывки разогревающих заклинаний и невероятные ароматы от самых простых макарон. Грейнджер судорожно вздохнула и, крикнув «Я в душ!», заперла щеколду ванной комнаты. Включив холодную воду, она прямо в одежде забралась в поддон, поливая лицо. Её трясло. От обжигающе холодной воды и морозящего внутренности подступающего дурного предчувствия. В глазах вдруг потемнело и, вместе с ударом своего тела о кафельный пол, где-то на задворках сознания девушка услышала грохот двери о стену. Малфой чувствовал, что с ней что-то не так. И побег в душ был очень странным. Больше, чем потерять её, он боялся только, что Поттер навредит ей или обидит. Её «должность» Правой руки Правой руки Тёмного Лорда шла вразрез с убеждениями Грейнджер. Драко миллионы раз предлагал ей отказаться и сбежать, а она миллионы раз оставалась. Клубок запутывался всё сильнее. И единственный вариант всё распутать — разрезать одну нить. Чем-то или кем-то придётся пожертвовать. Без вариантов. Драко толкнул дверь их спальни и уложил жену на кровать, хватая с тумбы палочку, мысленно радуясь, что на кухне, готовя еду, он научился беспалочковой магии. Высушив Гермиону, её одежду и постель, Малфой легонько похлопал по щекам, чтобы привести в чувство. — Стоит так себя изводить? Гермиона, я этого недостоин, — сжимая челюсти от злости на себя и на судьбу, чеканил Малфой. — Я тебя недостоин. — И я тебя недостойна. Вот так и живём, как два недостойных идиота, — хмыкнула Грейнджер, слабо улыбаясь в ответ на его улыбку от её слов. — И что будем делать, Герм? — он взял её за руку, переплетая пальцы. — Будем это заканчивать, Драко. Давай спать, — Грейнджер поманила его в постель, откинув угол одеяла. — А ужин? — наигранно-обиженно поднял бровь Малфой. — Съедим его на завтрак. Гермиона стянула с себя надоевшее платье и улеглась Малфою на грудь. Горевшая яркой лампочкой мысль «Чего тебе не хватает, дура?» постепенно угасала в тумане наплывающего сна, подгоняемого лёгкими и ласковыми касаниями Драко. * * * Она не знала, сон это или нет. Но его шёпот обволакивал, как будто она упала в облако. — Я знаю, что подарить тебе на день рождения, милая. Свободу. Потому что слишком сильно тебя люблю.