Муза

Глава 8 «Бальная ночь»

На тот момент почти заканчивался бальный сезон и мы успели так сказать, запрыгнуть в последний вагон. Последний благотворительный бал в том году, не был менее роскошным чем остальные, ведь устраивал его один богатей из друзей моего отца. Приглашения принес его посыльный за 10 дней, и не явиться на него было бы гранью беспардонности и бесстыдства. Мы немного опоздали. По приезду уже слышались звуки музыки и одна за одной к дому подъезжали коляски. Статный джентльмен преклонных лет — Уильям Чарльз Рид — с такой же немолодой супругой — Мэри Энн, одетые по последнему писку моды тех лет, принимали гостей. Открывал его все так же полонез — как мне помниться, я чуть тогда не подвернул ногу, зацепившись за шлейф впереди идущей дамы — затем шел вальс, который Иосиф отказался танцевать. Он сказал, что это слишком сложно и ему стыдно оттаптывать ноги очередной воспитанной даме. Это для него было нормально, особенно если смотреть, какая очередь из дам перед танцем собралась его уговаривать и как ему потом было приятно танцевать «Вальс тройку». Говоря об этом Юзя позже заметил, что пришлось с обеими красавицами станцевать еще два танца. На удивление потом, из писем оказалось, что обе девушки являлись дочками барона. Изначально мы направлялись на бал только вдвоем — я и мистер Ежиков, но по счастливой случайности доктор Грей тоже была там. Как оказалось, благотворительность была направлена на развитие науки и большинство присутствующих прямо или косвенно относились к ней. После осознания этого мне несколько стало неуютно, так как сплетни и разговоры к моей специальности не относились, но было неожиданностью услышать на вечере про дело Джека. *написать пару фактов* Я станцевал с ней вальс-прогулку и польку и, к своему удивлению, мазурку. После бального ужина так же честь вести мисс домой выпала мне.

***

— О, мисс Элизабет, тяните карту, не задерживайте ход игры. — Протянул Юзя, на краю подоконника той комнаты, на которую отвадился бальный ужин и до которого комната еще не дошла. Иосиф давно вышел из игры, рассказав самую не смешную шутку про Ревизора и очередную проверку. Ее слышали уже настолько много раз, что при словах «Заходит ревизор, в мертвецкую…», всем становилось мягко говоря не смешно. Они играли в фанты. Гости танцевали очередную кадриль. Шёл не то дождь, не то снег, что уже не казалось странным для конца октября. Прошлым днём служанка Мэри принесла письмо от отца. В нем значилось, что он, отец, не жаждет нашего прибытия ещё месяц. Я только обрадовался, так как по моим предположениям смена места обитания благотворно на меня повлияла, ведь на тот момент короткие рассказы заполнили уже большую половину дневника. Мой друг в свою очередь перешел с земноводных на людей, как помощник врача, и на трупы, как ассистент при вскрытиях. Денег это приносило не мало, ведь их было предостаточно даже для посещения театра и небольших светских мероприятий. У Иосифа даже появилась тайная поклонница, которая еженедельно присылала письма на наш адрес. Она не отмечала не имени отправителя ни получателя, поэтому желание и азарт отвечать на письма был только у Юзи. С Элли она не сравниться, та утонченно сидела на против, в светло-персиковом платье, словно сквозь холодные осенние тучи пробилось солнце и порыв ветра тряханул пару красных кленов. Милая леди тем временем вытянула фант, явно написанный Юзей. Она насупилась, как маленькая девочка, скрестила стройные ножки, обтянутые телесного цвета чулками и состроила детскую шкодливую ухмылку. Глаза ее засияли, словно рубиновый кулон, весящий на ее шее. Она начала зачитывать стихи, детским тоненьким голоском умышленно коверкая слова: Вот дом, который построил жук. А вот пшеница, которая в темном чулане храниться, в доме, который построил жук. А это веселая птица-цаплица, которая часто съедает пшеницу, которая в темном чулане храниться, в доме который построил жук. А вот шальная императрица, которая плохо прячет пшеницу, которую часто ворует птица-цаплица, которая в темном чулане храниться, в доме, который построил жук. — Пожалуй достаточно. Мы это засчитаем. — Нет- нет, пусть продолжает — послышалось с подоконника. Спустя ещё пару витков стихотворения, пришел черед тянуть фант мне. Обычные смешанные интерес и волнение и… — «Раскрыть преступление с множеством жертв в Уайтчепеле". — Я недовольно посмотрел на друга. Глупая шутка, ведь это с моими познаниями в криминалистике невозможно. Если опытные сыщики не могут обнаружить преступника, то безызвестный неумелый писатель и подавно. — Не забывай о случайных знакомых. Она подмигнула и вытащила из маленькой сумочки в тон платью 2 игральные карты рубашками к нам с Юзей. — Первый, — она развернула одну из карт и на ней показался шут в шапке с черными бубенчиками. — Окажет содействие в середине дела, или в завязке разгадки. — Второй, — нам показался шут с пририсованным красным бардовским пёрышком — Отличительный знак, придуманный моей младшей сестрёнкой — наводил на мысль о том, что это те самые карты, потерянные на корабле — Окрасит финал в ярко алый своей мелодией. Это заставило меня задуматься о реальности происходящего. Такие сюрреалистические загадки, подвластные только Огюсту Дюпену или Шерлоку Холмсу, заставляли что-то внутри меня встрепенуться. Каждый раз перечитывая развязку книги и собирая пазл у себя в голове, я ловил себя на мысли лёгкого восторга, которое нельзя ни с чем сравнить. Это предложение пьянило, но моих сил и ума явно будет недостаточно, втроем нам тоже не справиться, раз это не под силу целому Скотланд ярду. Только если ответ лежит на поверхности. — Нет, это не заставит меня ввязаться в эту авантюру. — Время нам не подвластно. — Элизабет многозначительно усмехнулась, глядя на меня теплым, но совершенно пустым взглядом. Ее глаза недобро блестели.

***

Ночь подкралась незаметно, а с ней налетел завывая сильный ветер с мокрым снегом. Словно пытаясь удержаться трещали ставни. В окно, периодически пугая, стучалась кривая и голая ветка дерева, словно старушечья клюка. В лампе плясал красно-желтый огонек света и тепла. Рядом порхая, пытались согреться мотыльки. От холода кутаясь в пальто и шарф, позаимствованный у мистера Джонсона, я нехотя перебирал старые газеты. Сначала поиск даты убийств, потом нужного материала. Тысяча заявлений о продаже или обмене, ещё около сотни статей о садоводстве и культурной жизни и наконец то анализ полученной информации. Нужные вырезки складываются в отдельную стопку. Для того что бы найти очевидцев надо было попотеть, но расспросив бармена, человека на удивление всезнающего и всевидящего, эти люди быстро нашлись и их оказалось не много. Как впрочем и того, что они видели. Сплошные силуэты, тени и звуки крика в дали, но хоть что-то. Уже на этом этапе кое-что стало наклевываться. Так же я накануне обошел местные издательства газет, под предлогом иностранной статьи, и самые сговорчивые согласились предоставить мне описание жертв. Где были нанесены удары, что было отрезано, вырезано, какие заявления поступали, или поступают в Скотланд ярд и в газеты, как преступник выслеживает жертву — все совпадало с предыдущими. За исключением одной нестыковки, которую я пока считал собственным промахом. Сопоставляя далее окажется, что это не мой недочёт, а весомая улика, которая в будущем, возможно, чем-то бы помогла реальным сыщикам. Но понимание этого не куда не приведет, а с другой стороны, даже окажется губительно. Глупая ошибка. У меня начали коченеть колени. Я не чувствовал пальцев ног и кончиков пальцев рук. Перелез на кровать и незаметно для себя уснул. «Сколько ещё Иосиф будет в лаборатории пропадать? Я ведь тоже переживаю все-таки».