Муза

Часть 3 «вся жизнь, как шахматная партия»

Глава 7 «Переполох на окраине»

Время близилось к обеду, но у одного из главных героев только наступило утро. Кровать через некоторое время после приезда все-таки разделили на две половины и раздвинули по разным углам, стоило один раз поругаться и можно было спать спокойно. До поры, до времени, пока к неспешным денькам не присоединилась возня каждого рабочего утра. Эти сборы не будили, но причиняли дискомфорт своим шумом и неспешностью. А именно, раз через день Иосиф умудрялся споткнуться об какой-нибудь из многочисленных углов пальцем ноги, после проделанного начиная протяжно скулить, словно обиженный пёс. Несмотря на это, каждое утро сопровождалось ужасным шарканьем стула по обветшалому паркету, который — паркет или стул решайте сами — даже от малейших движений ужасно скрипел. Так же невозможно не упомянуть различные охи, вздохи, чихи, сапы и зевания, без которых не может обойтись ни один здоровый неспящий живой человек. В общем, хотелось и тут поругаться. Но невозможно передать через строки, всю ту прелесть тишины, которая наступала после хлопка дверью и удаляющихся шагов. Оная, была настолько сладостной, что заставляла вновь впасть во власть королевы сновидений, заставляла вновь упиваться ею. Не ругался он, потому что его бдение продолжалось ночью. Это утро отличалось от многих, и разницей было то, что погода была дождливая, и обещала быть таковой всю неделю. Юзя ушел раньше и собирался тише. Да и спалось Лукьяну плохо, из-за стука капель дождя по окну он все время просыпался. Но это ещё пол беды. — Вот ведь... — проговорил он сквозь зубы, повиснув на раме открытого окна и озираясь по сторонам. — Стой паршивец! Не успела последняя ворона в панике вспорхнуть с дерева, как рассерженный Лука был уже на первом этаже трактира. За время, которое понадобилось для туалета и спуска, эмоции чуть утихли, но ситуации это не меняло. Пройдя через недоумевающую толпу к — какая неожиданность — пустующему столику регистрации постояльцев, наш герой направился к барной стойке, закрывая правый глаз как пират. — Извините, скажите пожалуйста, не могли бы вы мне подсказать, где можно сейчас найти миссис Уоррен? — Сдерживая внутренний поток ярости, прошипел раненый. — Она у себя. В первой. Следующие несколько мгновений казались нереальными для того окружения, в котором происходили данные события. Ещё несколько дней в баре трактира обсуждался этот инцидент. Как повлиял он на дальнейшее развитие местной жизни не ясно, но тогда речь шла о серьезном подрыве репутации всего заведения. А что собственно говоря произошло знают только стены, мебель, миссис Уоррен и тот неизвестный, кто своим красноречием довел ее до такого эмоционального уровня, что она оставшиеся пол дня ходила красная, а сынок — прихрамывая. История, подслушанная в разговоре между двумя официантками, рассказывает, что в полдень около одиннадцати тридцати, в районе второго завтрака, явился странный молодой человек, одетый явно в спешке и держащий закрытым глаз. Покрутился рядом с барменом и исчез. Спустя несколько мгновений, откуда-то, со стороны жилых помещений, стала доноситься ругань и крики, дрожали стены. Люди стали прислушиваться, а под конец и вовсе затихли, как впрочем и вышеупомянутая ругань. Когда уже вниманием людей снова завладели их блюда, случилось невероятное, по словам официантки. С правого крыла выбежала, нет, вылетела женщина на вид весившая не менее 2 центнеров и, так же на вид — по прикидке второй официантки —, которая бегать уметь не должна. Этой женщиной оказалась донельзя красная и возмущенная хозяйка трактира и двигалась она к своему маленькому чуду. Открыв с размаху дверь и перепугав всех прохожих, хозяйка таверны грозным быстрым шагом прошла вдоль озябшей и залитой улице (дождь к тому времени закончился) в сторону лесочка, парковой зоны. Через некоторое время, когда толпа зевак, осмелившихся выйти посмотреть на происходящее с крыльца, начала превышать десять человек, явилась миссис Уоррен, тянув свою кровиночку за ухо. Весь последующий день он, то бишь сын толстухи, имени его никто не знал, мёл листья и пол в таверне, мыл посуду, уронив пару тарелок, носил грязную посуду до кухни. В общем, отрабатывал будущий, как думалось толстухе, штраф.

***

— Петрушка, вечно ты с обновкой с разодранным локтем... — Начал было Юзя, когда в их лабораторию вошёл Лукьян, прикрывающий рукой пострадавший глаз. — Ну рассказывай. За ним следом прошла Тиффани — она оказалась единственной без дела в таверне и ее отправили сопровождать — и прикрыла дверь. Шепнув что-то мисс Элизабет, она поклонилась и ушла. — Темно тут у вас, как в склепе. — Уныло подметил Лука и огляделся. В углу горела керосинка. Горела и коптила, почти не давая света относительно большому помещению. Беглого взгляда хватило, что бы заметить чем тут обычно занимаются: лечат и страдают. Остановился он на молодой то ли врачихе, то ли медсестричке, которая сидела рядом с Юзей. Хоть они и сидели в полумраке, голова ее горела ярко рыжим огнем, халат ей был велик и целомудренно свисал чуть ниже колена, закрывая собой все что нужно закрыть включая нижнее платье. На одежде была россыпь пятен, старых и новых, включая относительно свежую гранатово-алого цвета кровь. Это девушку совсем не портило в глазах окружающих, а отнюдь — внушало ощущение профессионализма. Она была совсем похожа на девчонку, едва касаясь носками башмаков пола, в отличии от молодого человека, сидя на стуле. Оглядев ее с головы до ног, Лука отвернулся. Не пристало мужчине его возраста так пристально смотреть на девушку, тем более скорее всего замужнюю. — Что рассказывать? Как видишь день не задался. — Медсестра — позже я понял свою оплошность и называл ее доктор. Странно видеть в этой роли женщину. — жестом позвала на осмотр, садясь на стул он продолжал — Шел дождь. Кто-то из персонала после уборки плохо закрыл окно, так что из-за сильного порыва ветра оно внезапно распахнулось. Я поднялся его закрыть. — мисс Грей посветила ему в глаз фонариком и он на мгновение зажмурился. — Тут в меня прилетает камень. Первые момент подумал что останусь без глаза... — Нет тут все хорошо — перебила его девушка. — Как я рад. Продолжу. Смотрю вниз а это хозяйкин сын в птиц стрелял и промахнулся. Тут то меня и прорвало. Доложил все миссис Уоррен. Теперь мальчик будет на протяжении всего нашего проживания работать на благо заведения, так она мне сказала. — Ах да, я забыл представить этого почетного джентльмена. — Юзя приосанился — Лукьян Иванович Шолохов, только благодаря его отцу мне удалось попасть к вам на обучение.