Ключ от моих оков

      На часах двадцать три пятьдесят девять, в руках смартфон, а Яков сидит в полутьме, сгорбившись в своей постели в ожидании полуночи. Ещё пару секунд, и... С днём рождения, мистер Немо. Надеюсь, ты сейчас отсыпаешься, а не пашешь третью смену подряд. Сообщение оказалось отправленным, после чего юноша с позором откинул телефон в сторону, закрывая лицо рукой.       Стыд. Как он докатился до такого? Вместо сна, о котором параноик сегодня мечтал, наконец вымотавшись слишком сильно – приходилось добровольно ожидать двенадцати, чтобы поздравить рыжего чёрта, о котором было слишком много мыслей в последнее время. Возможно, виной тому подозрительное поведение того: постоянное теребление волос, хотя ранее руки намного меньше их трепали; короткие взгляды, кидаемые, видимо, в попытке быть незамеченными. –  Чем занят, шпион? – улыбнулся довольно Яков, смотря на краснеющего товарища. – Не называй меня так... – тот недовольно надулся, фыркая что-то под нос. – Ты только что заглядывался на меня. О чём таком думаешь, м? – химик склонился чуть ближе, но быстро получил тычок пальцем в рёбра, заставивший содрогнуться. Сука! Не ожидал, не был готов к нападению! –  Мелкий выблядок, – прокряхтел раненый не только физически, но и морально, Яков, смотря на ехидство в чужих глазах. –  А ты наблюдательный идиот. –  Идиотом меня назвать сложно. –  Но вполне возможно, – хихикнул юноша, болтая ногами.       Ответ пришёл только на утро, и это не могло не радовать, если честно. ОБОЖЕ ТЫ ПОМНИШЬ СПАСИБО!!! Я спал сегодня, у меня выходнооооой))))       Спустя поток стикеров, которые так любил Вальтер, Яков выждал пару секунд, а затем отправил: Не хочешь сегодня провести вечер со мной? Если нет планов, конечно.       Надежд он особо не питал. Как-никак, Немо крайне общительный, у него наверняка куча друзей, с которыми бы он хотел провести время вместо лицезрения кислой рожи... Хочу! Я свободен с восьми, а ты?       Удивление открыто читалось в потерянном взгляде Якова, заставив даже отвлечься от вычёсывания Сол. Могу быть в девять. Есть пожелания по месту, куда мы отправимся? Если честно... Я просто хочу посидеть с тобой в парке. Сможешь устроить? Тот, что неподалеку от кинотеатра? Не против. Тогда жду там в девять!! Как скажешь. До встречи.       Не думалось, что на какой-то дурацкий праздник Яков будет собираться также, как на приёмы, что приходилось посещать с родителями.       Пока Хельга усердно исправляла ситуацию с лицом, кожа которого сказочно пошла по пизде, Тео, очевидно, вкладывая все свои умственные и рукодельные способности – заплетал белые пряди в замысловатую причёску, которую, скорее всего, Немо даже не заметит в сумраке.       Друзья обменивались немыми взглядами, которые считать не получалось. Наверняка обсуждают странный поступок Якова. –  Резинку не забудь, – улыбнулась Хельга, осматривая крутящегося у зеркала брата. Тео, всё также изъёбываясь, изящно съёебывал в окно. Никто не пустил бы этого огрызка общества в дом уважаемых врачей... Они бы его с дерьмом смешали. –  Ты в этого еблана превращаешься? – фыркнул писатель, мельком глядя на ноутбук.       Глава застряла на середине, всё никак не продвигаясь... Чёртов кризис и отсутствие вдохновения. –  Ты ебанутый? Я для волос имела ввиду. Ещё и извращенец, бож... –  Я промолчу. Вы оба мрази. –  Зато ты святой! – напоследок кинул юноша, прежде чем с грохотом пиздануться в мусорку. Что ж.       У него десять секунд, чтобы вылезти за территорию дома. –  Тебе идёт, – серьёзно произнесла девушка, придерживая входную дверь. – Цветы не забудь. –  Помню, – кивнул Яков, нервно поправляя воротник рубашки, – Прикроешь? –  Если что, сразу маякну. Брат с сестрой обменялись кивками, после чего распрощались друг с другом.       И вот, казалось бы, совсем скоро, Яков стоял на входе в парк, поправляя маску на лице.       Можно называть этого человека фриком, идиотом, как-либо ещё – но от этого он не откажется от своей привычки носить маску и перчатки в общественных местах. Да и не только в общественных. –  Яков! – восторженно вскрикнул Немо, отчего по спине прошлись мурашки. Хорошее ли это удивление? Чему вообще удивляться? Чуть погодя, парень продолжил: – Ты выглядишь... Потрясающе. Эй, выглядеть лучше именинника неправильно! Как это называется, пф?       Взгляд Якова обратился к стоящему напротив Вальтеру, что гордо предстал перед юношей в боевом костюме, видимо: в светло-зеленой рубашке с короткими рукавами, вязаной жилетке на три размера больше, и бежевых свободных штанах. Улыбку сдержать не получилось. А после она стала только шире, когда имениннику оказался вручен букет пышных пионов, разбавленных белыми гипсофилами. –  Я ведь не просил... И откуда ты вообще узнал, что мне нравятся пионы? – юноша восторженно заулыбался, осматривая полученный букет. – Обычно цветы я получаю только от близких друзей, остальные не считают это чем-то правильным, или... –  Ты сам по телефону мне сказал, пару дней назад. –  Не может такого быть... – Вальтер нахмурился, стараясь вспомнить, видимо, а затем выпучил глаза, словно Яков стал невидимкой. – Ты запомнил?! Я же вскользь упомянул... Да и не прямо... –  Не важно, – фыркнул недовольно, не признавая своей наблюдательности.       Нет. Нет. Не может он быть так внимателен к подобным деталям. Не может. Ужасно. Отвратительно. Просто не… –  Я принёс нам еды, – гордо заявил юноша, протянув из-за спины плетённую корзинку. – Давай…посмотрим на звёзды сегодня?       Последняя фраза была сказана, очевидно, с неуверенностью. Блеск в светлых глазах выдавал, видимо, огромное желание, и Яков, к своему огромному сожалению, даже не смог бы сказать "нет". –  Я смотрю, ты прямо-таки романтик. Ужин под звëздным небом, гляньте только, – усмехнулся писатель, после чего вежливо взял корзинку из чужой руки, а после протянул свою пустующую ладонь.       Брови на чужом лице до чёртиков забавно подпрыгнули, а заинтересованные глазки распахнулись шире. "Какая милота, аж блевать тянет" – сказала бы Хельга, видя это. Но Хельги здесь нет. Здесь только они, вдвоём под покровом тёмного полотна, в тишине и покое.       Вальтер широко улыбнулся и спустя пару секунд взялся за ладонь парня, сплетая их пальцы вместе.       Молчание повисло в воздухе, и Яков почти что готов был поклясться, что, хотя обычно это символизирует явно что-то плохое, в этот раз атмосфера не нагнетала, а заполняла душу чем-то светлым, тёплым... –  Мы с мамой часто здесь гуляли, – прервал паузу Немо, пока они миновали середину парка, останавливаясь возле лавочки. Место казалось каким-то невероятно сказочным. Именно в подобных местах главные герои любимых детских книг Якова часто делились чем-то очень сокровенным. Да и сам он такое писал, чего греха таить. –  Правда, не ночью, а ранним утром. Или днём. Она любила со мной рисовать здесь. Я её отвлекал, наверное... Но я не помню, чтобы она меня ругала за это хоть раз.       И снова тишина. Тишина, начатая самым неподобающим образом! –  А сейчас? – пытаясь скрыть интерес, задал вопрос химик, помогая сесть спутнику, который погрузился в свои мысли. –  Давно не ходим. Как только я стал подростком, родители стали больше работать. Мы всё ещё проводим время вместе, но сейчас выходит гораздо реже. У нас графики не стыкуются, – усмешка слетела с губ так легко, но лицо не выражало чего-то радостного. – Иногда я беру выходные посреди недели, чтобы неожиданно навестить её на работе, а дома готовлю для неё ужин. Я всегда стараюсь успевать что-то готовить, ведь родители и так устают на работе... Но в последнее время не успеваю.       Яков молчал. Горло словно в ту же секунду наполнило стекло, мешающее сказать хоть слово: поддержать, усмехнуться, да даже просто перевести тему – ничего не получалось. Зависть. Зависть скребла душу.       Почему всё не может быть так же, как у этого парня? Почему он не заслужил хоть толику любви от своей матери? Почему в детстве единственным другом была уличная кошка, которую хотелось забрать к себе и обнимать? Почему Вальтер может и мог позволить себе такое, а Яков нет? Чем он хуже? –  Что такое? – внезапно для взора чужих глаз прозвучал вопрос, а затем ладонь, покоящаяся на скамье, оказалась на его щеке. Холодная ладонь. – Ты горячий… У тебя жар? Ты что, больной ко мне на день рождения явился?       Шутливый тон не мог перекрыть беспокойства. Просто не мог. –  Это ты замёрз, судя по всему. Моя температура в норме, – отмахнулся юноша, и хотел было отвернуться, скинуть руку, которая так нагло и без предупреждения дотронулась открытого участка кожи. Открытого. Он стянул маску, а Яков этого даже не заметил. –  Тогда что с тобой? Что с твоими глазами? – не унимался бариста. – А что с ними не так? Глаза как глаза. Пустые. Отвратные. Неживые. Так их характеризовали люди. –  Они... Грустные? – замялся. Не хотел говорить, это точно. С чужих губ сорвался судорожный вздох, и он продолжил: – У тебя всегда такой взгляд... Словно ты разочарован. Даже когда улыбаешься, когда смеёшься... Всегда грустные глаза. Может, я делаю что-то не так? Собственное дыхание в этот момент казалось Якову слишком громким, приходилось не дышать, лишь бы разобрать слова этого идиота, который с абсолютно серьёзным лицом твердил о грусти. Нет. Не грусть. Пустота. Ненависть. Что угодно, но только не… –  Печаль, вот что я вижу. Яков, я могу сделать что-то, чтобы помочь тебе? – парень говорил еле слышно, голосом настолько жалким, словно вот-вот расплачется. –  Я... Ты просто… Единственное действие, которое позволил себе Яков в попытке заткнуть этот болтливый рот – объятья, сопровождающиеся шёпотом: – С днём рождения, мистер Шпион.