Ключ от моих оков

      После инцидента, коим спокойно можно было назвать произошедшее в день рождения Вальтера, прошла неделя.       Неделя отрицания, которую даже Тео с натяжкой не мог назвать расслабленной. Ужасно. Просто ужасно. Конечно, товарищ был крайне рад открытости Якова, находясь, наверное, в космическом восторге от его смущённости. – Давай будем честны, ты давно хотел кого-то обнять, и у тебя вырвалось, – во время очередного подъёба заметил парень. – Никто же не говорит, что это плохо. – Мне не нужны объятья, – не веря самому себе, выдал не раздумывая. – Любовь зла, а я холодная сука, никогда и ни к кому не привяжусь… Пол это лава, а он шала…       Не стоит говорить о том, каким именно образом Тео остановил свою речь. В этой ситуации, однако, жаль лишь подоконник. – Ты с ночёвкой? – девушка вздохнула, обрабатывая губу товарища. Настрадался, шутник херов. – Я похож на человека, который пойдёт к малознакомому парню с ночёвкой? – довольно очевидный вопрос задал химик, на что получил монотонный ответ из зала: – Похож. – И вы абсолютно правы. С ночёвкой. Немо сказал, что родители останутся на работе сегодня, поэтому пригласил провести ночь вместе, – видя взгляды товарищей, открыто задающие вопрос "какого хуя" Яков продолжил, – ночь кино. Ночь просмотра кино блять.       Иногда казалось что дома он живёт с инфузорией в туфельках, а в общаге с угашенной звездой пленительного счастья. Что ж, видимо, не казалось, а так и было. – Милый Немо, и чем же мы будем заниматься? – в шутливой форме поинтересовался Яков, пока юноши двигались от кофейни до его дома.       Всё чаще он сопровождал бариста по утрам, однако же сегодня тот работал в дневную смену. В последнее время это было нередким явлением. Радовало, конечно, что парень наконец стал спать. Сука, а почему его это радует?! Не может же быть, чтобы он.. – Для начала покормим всех котов, а там уже по обстоятельствам. Думаю, я должен что-то приготовить, чтобы не морить тебя голодом, – Немо засмеялся, шутливо пихнув товарища в плечо.       Он не упоминал о случае на дне рождении ни разу. Да даже в тот момент он безмолвно обнял Якова, не более. Напрягает. Очень напрягает. – Сколь их, напомни? – Шесть, с недавних пор. – Ты же знаешь, что это безответственно? – студент нахмурился, смотря на открывающуюся дверь. – Заводить столько домашних питомцев, и не уделять им должное внимание… Как это называется? – Это уличные коты, которых никто не хочет забирать, – вздохнул он, – поэтому этим занимаюсь я. Вожу их ветеринарам, избавляю от всяких болячек, выхаживаю, помогаю найти дом.. Трое из них живут у меня на постоянной основе, трое других планирую отдать в хорошие руки. – А с той собакой что? – Ей я быстро нашёл хозяина. Друг с работы для брата взял, и, как я знаю, ему очень понравилась собака! "Сэм и Том, очевидно", – пронеслось в голове. – Понятно, – взгляд устремился на котов разных возрастов, которые липли к ногам Вальтера с неистовой силой, просто не давая тому сделать и шага, пока он каждого не поднял на руки. Но удивило другое: в ногах остался один прилипала. Однако ластился он не к хозяину, а к мизантропу-параноику. – Ох, да ты ему нравишься! Прямо таки мурчит, глянь только, – захохотал заливисто бариста, относя питомцев в кухню, пока Яков молча сверлил пушистое чудо взглядом. – Наверное, из-за моей температуры, – тихо проконстатировал он, подбирая животное на руки, с изумлением получая быструю отдачу. Кот уткнулся в его шею, перекинув лапки на человечье плечо. – Да ну-у.. Посмотри, как ты ему нравишься! Очаровательно, ни к кому так не лезет, кроме меня и мамы, – видимо в силу "картонных" стен даже негромкое высказывание осталось услышанным. – Солнце, пора идти есть. – А.. Сейчас, я помою руки и.. – не осознавая абсурдности своего ответа, всё ещё удивлённо говорил химик. – Ха? Я говорил с котом, но.. – с пересохших губ сорвался короткий смех, который приятель усердно пытался скрывать, прикрыв рот тыльной стороной ладони, – жду, Солнце.       Глаза распахнулись, а Яков в спешке удалился в ванну, ориентируясь по коридору. Дверью он хлопнул, явно не слыша в детстве фразу "ломай, ломай, мы же миллионеры!" Немо наверняка продолжал тихонько хихикать, смотря на недовольного кота по имени Солнце, агрессивно скребущегося в дверь ванной. Как можно было так проебаться?       Лицо горит, а пальцы чуть ли не выдавливают собственные глазные яблоки, пытаясь забыть улыбку товарища. Не выходит. Перед глазами только он. В голове только он. Это не нормально, это не правильно, так не должно быть и так никогда не было до этого..       Из крана, наспех открытого до упора, полилась ледяная вода, которая стала инструментом для остужения алых щёк. Вышло. Стало немного лучше. С виду, конечно же.       Ни единого слова в голове, вместо них приятный смех и мурчание кота. А Сол будет ревновать? Ха. Все люди так примитивно мыслят? – У меня кошку также зовут, – сходу заговорил химик, боясь, что иначе он окажется под градом подъёбок. Вот что творит с человеком совместная жизнь с двумя конченными любителями неэтично выебнуться. – Почти также, – любезно подметил Немо, успев за время пребывания Якова в ванной натянуть фартук, а также собрать рыжие волосы в хвост. Как на работе. – Пожалуй, – кивнул химик, рассматривая всё такого же ласкового кота, который залез на его колени. Хотя нет, по другому.       За стойкой то сделано крайне бережно, однако сейчас из чёлки выбивается пару более коротких прядей, на голове петухи, да и у шеи волосы не собраны. Нравится.       Якову нравится эта неаккуратность, лёгкость в действиях. Ему нравится как на работе он изо всех сил блюдёт порядок и чистоту: его фартук почти что идеально выглажен, а рабочая обувь, если сравнивать с кедами Сэма, может служить тарелкой в трудные времена, настолько она чиста.       Однако же в повседневности этот парень носит безразмерные мятые вещи, дырявые кроссовки, которым, наверное, лет пять, если не больше, а его речь мало похожа на что-то связное и адекватное. Он смеётся почти что после каждого своего действия. Такая лёгкость. Такая детская наивность. Смешно. Просто смешно.       Не может же быть такого светлого человека, у каждого есть второе дно, и оно наверняка есть у этого рыжего придурка, которого хочется рассматривать ночами напролёт. Почему? Почему он? Непонятно, и не станет, скорее всего. – Как зовут всех твоих котов? – Яков слегка нервно стал стучать по столу. – Мм.. Ну смотри, того, что ты гладишь зовут Солнце, ты уже понял, – юная кухарка обернулась, указывая деревянной ложкой на подоконник, где на слабых лучах солнца грелся чёрный кот, имеющий зелёные глазки, – а его зовут Полночь. – На их имена повлияла расцветка? – с интересом спросил писатель, отведя взгляд на свои пальцы, резко сжимая руку. Неужели перенимает чужие привычки? – Нет, скорее время их нахождения, – улыбнулся он, отворачиваясь обратно. – Чёрненького нашли с мамой, когда ехали из больницы, тогда двенадцать стукнуло на часах. Беленького на твоих коленях я нашёл… Немного в нетрезвом виде, поэтому точного времени я даже тогда не знал. Но это было в самый жаркий день лета, и солнце светило безумно ярко. – Ты пьёшь? Я удивлён, не подумал бы. – Не пью, – помотал головой Вальтер, садясь напротив товарища. И правду руки золотые, за такое короткое время успел что-то сделать. Конечно, еда очевидна не может быть готова, но скорость нарезки продуктов явно поражала. Вот он – будущий хирург. – Тогда почему был в нетрезвом виде? Я не понял, разжуйте-ка, мистер Немо. Чужие глаза позорно сбежали от взора напротив. Ровно также, как сбежал Яков некоторое время назад. Страх. Отвращение. Стыд. Одновременно три этих слова читались в действиях бариста. – Я спрашиваю ещё раз, – холодно чеканила женщина, держа стоящего подростка за подбородок, пока отец молчаливо сидел неподалёку, вальяжно раскинувшись в кресле. Эта гнида обожала наблюдать за страданием своего собственного ребёнка. – Подонок, ты меня плохо слышишь? В глаза мне смотри. Смотри в мои глаза, отродье! Повысила тон. Это был первый раз, когда она повысила тон так сильно. Забитое животное на грани гибели - так себя ощущал Яков, опущенный и раскрытый для этих сволочей. – А что насчёт того серого, что пытается своровать у тебя курицу? – указав за спину парня, промолвил он, делая максимально серьёзное лицо. – Тума! Вальтер подскочил, обернувшись как можно быстрее, дабы не дать негоднику сожрать сырое.. – А где.. - на плечо почти что невесомо легла голова, а сразу после спина оказалась нагружена тушей ёбнутого химика. – Наебал, мистер Немо, – усмехнулся довольно Яков, повертев пальцем прямо перед очами приятеля. – Что, испугался? – Ты.. – тяжёлый вздох сорвался у Вальтера, а после он вновь улыбнулся, прикрыв глаза. – Ты тварь, понятно? В ребро тебе тыкну сейчас, лежать в ногах будешь. – Это запретная техника! Шпионы всегда так грязно играют?! – Когда рядом сложная цель - обязательно. – Ты признал, что шпионишь за мной?! – Абсолютно верно. – Что ж, хорошо. Я признаю, – честно начал химик, поднимая руки вверх, – твою еда это одно из чудес света, а твои навыки готовки сравнимы с навыками моего домашнего шеф повара. – Ты сравнил меня со своей матерью? Ах, Яков, это звучит так ми.. – Нет, буквально с шеф поваром. Может, тебе податься в повара? Или станешь готовить лично для меня? Я хорошо плачу. – Какой ты клоун, а, – фыркнул Немо, гладя лежащую рядом кошку. – Я тебе бесплатно готовить буду. Каким уродом надо быть, чтобы готовить за плату? Мы ведь друзья. "Надо быть Тео", – думает писатель, вздыхая.       Припоминает он недавнюю историю, где этот придурок мало того что сжёг только купленную сковородку, так заставил покупать ещё одну, а потом продал товарищу это адское месиво. Желание есть переселило желание набить чьё-нибудь назойливое табло. – Думаю, пора бы приступить к просмотру кино, ты так не считаешь? – бариста быстро убрал со стола посуду, махнув головой на выход из кухни. – А ещё, тебе бы переодеться. – Мне не во что, – спокойно отчеканил, рухнув на чужую кровать, за что сразу же получил подзатыльник. – За что?! – Я тебя в грязном на постель не пущу, псина ты подзаборная. Сейчас свою одежду дам, раз сменки нет. Как ты вообще без неё пришёл? Ты же знал, что мы до утра будем у меня! – Ну.. Я не вижу проблемы.. – нахмурившись, пропыхтел Яков. Словно ребёнка отругали, еще и принизив его морали. Что плохого, чтобы спать в той же одежде, в которой ходил по улице? Тц. Спустя минуту товарищ передал ему стопку, состоящую из шорт и футболки. – А штаны ты нахуя так обрезал? – развернув это недоразумение, поинтересовался юноша. – Щиколотки же даже не прикрывает… – Это шорты, Яков, - отчаянно и тихо сказал Немо, переодеваясь в пижаму. То была светло-голубая ткань, разукрашенная цветочным орнаментом. Присмотревшись, химик понял, что цветы были не просто рисунками на ткани, а вышивкой. – Ты сам это сделал? – С удивлением спросил студент, когда наконец оделся. – Ага, – ответ был непринуждённым, – заняться было нечем.       Не читая рецензии, да и особо сильно не парясь над содержанием фильма, юноши наугад кликали на постеры в особом приложении для поиска кино. Им, в принципе, было всё равно что смотреть. Так прошло два с половиной часа. – Не фильм, а фантазия сумасшедшего гнома. Что вообще за идея? О не-ет, мир вокруг огромен, а я так мал.. – А мне понравилось, – улыбнулся Вальтер. – По моему мнению, тут повествуется о человеке, который даже в зрелом возрасте боялся окружающей действительности, и, как в детстве, сбегал от проблем, сваливая их на старших. – Довольно неоднозначное построение кадра, да и сам сюжет скомкан, словно вырван из контекста. – Это как в книгах, где читателю не раскрывается большая часть лора, да бы он всё сам додумал. – А открытый финал только добавил баллы погружения, хочешь сказать? – Верно. В жизни мы тоже никогда не знаем, чем всё на самом деле кончилось. И кончилось ли. – Интересно, мистер Немо, интересно.. Но идея всё равно не нова. – Зато до сих пор актуальна, – парень потянулся. Его взгляд далее был уставлен в потолок. – У тебя никогда не было желания сбежать от нынешних проблем, тактично отступить в родительские объятья? Например, когда тебе страшно. Страшно? Страшно всегда было из-за них. – Да что ты вообще себе позволяешь, слабак? – мужчина нависал суровой фигурой над детским взором, хватая рядом лежащее тело. Безжизненное тело. – Смотри сюда. Смотри на него. Рот беззвучно открывался, в попытке оправдать невозможность выполнения просьбы. Нет, то был приказ.       Звонкий удар по щеке принёс оглушающую боль, а затем грубые пальцы сжали челюсть Якова. Сестра не имела права что-то делать. Безмолвно стояла, смотря за тем, как брата калечат. Скажи она хоть слово - и искалечат их обоих, только сильнее. – Или, когда больно.. Когда тебе.. – Я рос в другой семье, Вальтер. В другой. У меня всё не так, как у тебя, – противно. Противно говорить подобное. Всегда противно признавать чьё-то превосходство, будь то что угодно.       И здесь Немо выигрывал. Лидировал, брал главный приз, обгонял Якова во всём. Отвращение вызывало всё это. Не товарищ. Он сам. Впрочем, как и всегда. Впрочем, как и должно быть. – А где же Немо? – улыбнулся парень осторожно, садясь ближе. – Не хочешь об этом поговорить? Ночь длинная, знаешь ли. Химик потупил взгляд в постельном белье, раздумывая. Стоит ли ему знать? Нужно ли ему знать? Нет. Хочет ли он знать? – Тогда я хочу тебя обнять. Просто обнять. Можно?       В этом вопросе Якову повторять не нужно. Молчаливым "да" служило падение прямо на товарища, зажмуренные глаза и цепкие руки, комкающие пижаму на чужой спине. – Если ты не хочешь обсуждать свою семью, то я не буду настаивать. Я постараюсь избегать упоминаний своей, если тебя это печалит. Договорились?       В ответе он, видимо, не нуждался, ведь осторожно обхватил писателя покрепче, гладя по голове. Сделал то, о чём Яков не просил, но безумно мечтал. Сделал так, как не могли его хладнокровные родичи. – Они никогда так не делали, – шёпотом начал голос, пока лицо позорно продолжало прятаться. Немо не протестовал. – Я не мог плакать. Не мог жаловаться. Каждый раз они злились, добивали меня до того, чтобы мне было плевать на всё, чтобы я отдавал только безразличие и холод, и.. – И у них не вышло, – прервал внезапный поток слов Вальтер, уже без улыбки поднимая чужое лицо. – Когда я смотрю в твои глаза, то могу разглядеть там целый мир. Бездна, в которой можно потеряться. Огромный спектр эмоций.. Конечно, печальных.. Но разве печаль сравнима с пустотой? – Я не живой, Немо. – усмехнулся он, рассматривая сверкающие радужки. Почему плачет Вальтер? Должен ведь… Нет. Плачет не товарищ. – Тогда не знаю, кого вообще можно назвать живым, Яш, – большой палец коснулся горячей щеки, утирая слёзы. – Всё таки, слёз у мертвецов без души не сыскать. Пропал.       Застрял в капкане, созданном им же. Забитое животное, которое боится себя же. Что за жалкое зрелище?

– Разве я не прав? Чёрные глаза смотрели удушающе. Смотрели так беспомощно, что Вальтер хотел снять маску. Хотел зарыдать вместе с этим парнем, который так отчаянно умолял о помощи. Не говорил ртом, нет же, - глазами.       Ему хотелось сорваться на дрожащие тысячи комплиментов, хотелось высказать всё, что накопилось с начала общения. Но он терпел. Терпел, ограничиваясь поддержкой, ласковыми касаниями. Нет. Его любовный бред явно не придётся параноику по душе. Он так хочет узнать больше, помочь, но если Яков перестанет ему доверять, из-за слишком открытых действий.. Нет. Недопустимо. – Как ты меня назвал? – нахмурился студент, по щекам которого текли всё те же слёзы. Ненавидит. Наверное он ненавидит рыдать при ком-то, однако сейчас позволяет Немо увидеть его таким: открытым и эмоциональным. – Яша. А тебе что, не по душе? – улыбка скользит на губах вместе с тихим смешком, когда чужие щёки краснеют. Смущение этого человека, наверно, мировое достижение. И у бариста получается делать это из раза в раз. – Нет, – откровенная ложь. Чтение этого парня легко до боли в сердце. Они похожи, в какой-то степени. "Я не доверяю тебе"       В груди укололо от воспоминаний. Нет. Совершенно разные. – Из тебя плохой лгун, Яш.