Ты — мой дом

Натаниэль доходит до комнаты и почти мгновенно запирает её на ключ, чтобы отцу вдруг не захотелось снова сделать что-то пугающее до того, как пройдут десять минут.     Художник не теряет времени зря. Он недолго роется в своём шкафу, при этом в спешке умудрившись перевернуть почти все вещи, что находились там, но сейчас это уже не будет иметь значение.     После такого это место нельзя будет назвать домом.   Он достаёт какую-то большую сумку для путешествий и спортивный рюкзак, приобретённый для туристических походов.   Натаниэль скидывает туда свою самую любимую и привычную одежду, большинство из которой всегда лежит на первой полке шкафа, так что он просто вываливает всё в сумку, не заботясь о том, что все вещи помнутся. По сравнению со сложившейся ситуацией, это-лишь мелочь.   Парень метается из одного угла комнаты в другой, ища все свои личные дневники, скетчбуки и записные книжки, картины и принадлежности для рисования, что уж точно нельзя забывать.   Он забирает с собой небольшой, имеющий несколько трещин на экране телефон и перемотанную изолентой зарядку от него. Старые наушники всё равно не работали, да и если бы и работали Нату не было до них дела, так что их можно оставить. Разберётся потом что сделать.      Теперь он приступает к последней но самой важной вещи, — небольшая коробочка под кроватью.    Мать с отцом всё это время думали, что в ней лежат художественные принадлежности, поэтому даже не обращали внимания на такую странную коробку, и уж тем более, не проверяли содержимое.     Натаниэль на несколько мгновений замирает, засмотревшись на неё, но вспомнив про ограниченное время, бережно и аккуратно достаёт оттуда изрядно помятую фотографию.    Он с Марком счастливо обнимается, весело смеясь.   Наверно, день, когда было сделана эта фотография, запомнится ему навсегда.     Дело было в прошлом году. В тот день Роуз светилась ярче обычного, но никто не мог понять в чём же дело, пока не замечали полароид на её шее. Тогда девушка фотографировала всех своих друзей без исключений. Нельзя сказать, что аппарат был очень дорогим, но качество фотографий было на высоте, особенно для такой модели.    Сами моменты она запечатляла на протяжении всего дня. В школьном дворе, украдкой на уроках, по время перерыва, в кабинете творчества...в конце дня она раздала фото всем людям что на них находились, при этом делая ещё и некоторые копии для того чтобы никто уж точно не обиделся. На губах Натаниэля еле заметная улыбка просто от воспоминания о том, что где-то у Марка есть точно такая же фотография, и он смотрит на неё, вспоминая тот самый момент.    Момент, когда они ещё не знали о чувствах друг к другу. Момент, когда они притворялись друзьями друг перед другом.   Он вытаскивает из коробки ещё и небольшой мешочек, в котором были запасы денег.   Вообще всё это были выигрыши с конкурсов, которые Натаниэль активно посещал и в которых учавствовал последние два года. Учавствовал успешно, кстати.   На самом деле, сумма не такая уж и большая, но какое-то время пожить на эти деньги можно.   Натаниэль закрывает крышку коробки и осторожно убирает в рюкзак.    Художник в последний раз оглядывается, внимательно смотря в каждый угол комнаты, ища что-либо.   Кроме одежды, что не поместилась и огромного мольберта, вещей больше вроде как не осталось. Парень вздыхает тяжело, ноги снова подкашиваются лишь от осознания того, что сейчас он покажется отцу.    Он осторожно поворачивает ручку двери, всё больше опасаясь. — Ты готов, верно? Надеюсь в этой комнатке осталось не слишком много вещей. Чтож, выметайся отсюда. Дверь открыта. Чего ты ждёшь? Какой-то прощальной речи? Нет, такие как ты её не заслужат. Ты не понял с первого раза? Выметайся отсюда. Быстро.   Натаниэль готов расплакаться в эту же секунду от этого тона, от обидных слов, от осознания того, что если бы не он, то всего этого не было. Он снова всё испортил.    По щеке парня скатилась слеза, но он зажмурился, не позволяя своим эмоциям проявиться в полной мере. Сейчас эмоции-последнее, что важно.   И Натаниэль доходит до порога, от чего-то чуть ли не рухнув на жёский пол. — Я люблю вас, — дрожащим голосом говорит он, выходя за дверь, не оборачиваясь на отца, но уже зная, что он всё слышал. Мужчина поджимает губы, но ничего не говорит. Нат стоит ещё пару секунд, но в этот момент отец почему-то не гонит его прочь. Возможно, подождал бы он ещё немного-и мужчина раскаялся, поменял своё решение, обнял и сказал о том,что никуда не выгоняет и что тоже его любит. — Натаниэль...— начинает он, смягчив тон. И тогда художник окончательно срывается. Он стремительно идёт к лестнице, а после бежит по ступенькам, даже не думая о том, насколько тяжёлые его вещи, насколько устали руки и о том, как настойчиво растрёпанные волосы закрывают обзор. На эти жалкие несколько мгновений стало совершенно всё равно, что с ним случится. И уже непонятно что заставило его так легкомысленно бежать по лестнице, зная, что одно неправильное движение приведёт его к непоправимым последствиям.    Нат добегает до двери, выводящей на двор и жмёт кнопку для того, чтобы выйти. Свежий воздух действует как успокоительное для разбушевавшегося художника.   Он выходит на задний двор и только тогда осознаёт всю свою усталость, беспомощность и желание вернуться. Из-за страха перед ближайщим будущим? Что хотел сказать отец? Действительно ли поменял своё решение? Голова раскалывается от всех этих бесконечных вопросов. Натаниэль присаживается на скамейку, тяжело дыша. Негативные эмоции медленно, но верно овладевают им.   Парень откровенно паникует, когда замечает тёмного мотылька, активно пархающего рядом с ним, приближающегося всё ближе. "Нет, нет, нет...улетай отсюда...прочь!" — нервно говорит он, руками стараясь отогнать акуму. Он просто упустил то, как бабочка залетела назад, скрываясь от попыток увернуться. — Я Бражник, — послышался голос взрослого мужчины, что уже наизусть выучил свой суперзлодейский монолог. — Я не хочу быть злодеем! Отстань! Нет! Я не буду избавляться от того мудака! — решительно говорит он, но голос предательски дрожит, с головой выдавая его состояние. — Просто посмотри, как тебе плохо. Он-источник твоих проблем... Натаниэль схватился за голову в попытках заглушить нарастающую головную боль. "Нет, нет,нет...отстань от меня...я всё ещё нужен. Я нужен Марку!" Бражника, кажется, тронула данная речь и он заткнулся. Акума вылетела из резинки для волос (Бражник не мог выбрать место получше?). Натаниэль чувствует, как всё плывёт перед глазами, боль в голове мучает, мысли полностью забиты, он не уверен, что сможет даже встать со скамейки.   Парень нащупал телефон в куче вещей, хорошо хоть долго искать не пришлось. "Марк приве можно я у тебб дма на какоео время останнсь?" Марк прочитал сообщение почти мгновенно, но целую минуту не отвечал, видимо, поражённый таким вопросом. "Да, останься. Тебе плохо? Где ты сейчас? Я приду за тобой." До Натаниэля не особо хорошо дошёл смысл строк, но часть с "где ты" он разобрал и даже нашёл силы ответить. "Я заднем дво дома своег" "Жди меня, принести что-то?" "Врду" — печатает Натаниэль, чувствуя, что на этом его силы кончаются. Он бессильно отложил телефон на скамейку, боясь выронить, если вдруг потеряет сознание или ещё что похуже. И почему-то только сейчас до него доходит то, что ему очень-очень холодно. Скоро темнеет, а на парне лишь какой-то лёгкий свитер. Натаниэль дрожит и сворачивается в комочек на скамейке, стараясь согреться. Безуспешно. Слёзы текут сами по себе. Художник чувствует сильную усталость, глаза закрываются, во рту пересохло. Остаётся надеяться только на скорое прибытие Марка.