Вспомнить и попросить

— Малой, нам надо поговорить. Ллойд заинтригованно качает головой и откладывает в сторону какую-то толстую книгу, которую до его прихода активно изучал, сидя на кровати уже, скорее всего, не первый и даже не второй час подряд. По всей мягкой поверхности были неаккуратно разбросаны карандаши и ластики, листы в клетку с отрывистыми заметками, хайлайтеры, закладки — в общем, полный набор юного книжного червя. Очень в его стиле. Возможно, он читал книгу по боевым искусствам или истории — Кай забыл посмотреть. Он вздохнул, еле отлипая от двери и проходя внутрь, не сильно желая приближать наступление судного часа, но не имея никакого выбора. Он уже сюда пришёл, придурок. Он уже решился обрушить их лживое, но крепкое и взаимовыгодное «всё нормально, ничего не было» — и пути назад снова нет. Не стал садиться на кровать. Встретился с изучающим его взглядом и тут же отвёл свой в сторону — даже, на удивление, не от проскочивших пошлых мыслей, а просто от стыда. Он буквально собирается сказать «мне понравилось трахаться с тобой, мой названный младший брат, давай повторим» — как в такой ситуации можно найти в себе внутреннюю уверенность и приблизиться к мальчику ещё хоть на шаг? — Кай, всё хорошо? — спрашивает Ллойд, не дождавшись продолжения от него самого. Поправляет упавшие на лицо волосы, хотя, быть честным, не похоже, что они сильно ему мешали. Какое облегчение. Значит, тоже волнуется. — Надо… Кхм… Обсудить один моментик. Подбирать слова безумно сложно. Подбирать слова и при этом смотреть в глаза этому мальчишке — практически нереально. Так стыдно, так неправильно, так, как никогда не должно было быть! — Я тебя слушаю. Ллойд напрягся, решив, видимо, что разговор, как и этот загадочный «моментик», будет очень серьёзный — всегда его голос приобретал такой оттенок, когда ему было страшно: немного ниже, немного суше, чем обычно. Осторожничает. Убеждает, что ему можно доверять. Кай еле сдержал себя от закатывания глаз. Важный такой, деловой — а на самом-то деле просто нагло спёр эту фишку у своего отца. — Помнишь, что между нами произошло пару месяцев назад? — выпаливает, чудом не зажмурившись, как мелкий ребёнок, принёсший со школы двойку в дневнике. Ллойд хмурится, видимо, не сразу догоняя, что именно его друг имеет в виду. Так бывает. Зачитался, задумался, не перестроился ещё на лад серьёзного разговора — ничего необычного, не впервой его таким видеть. — Когда мы переспали. Тот вздрагивает, испугавшись, видимо, этого внезапного и решительного «переспали» от такого медлящего и совсем не решительного Кая. Кивает. — Я надеялся, что мы эту тему больше поднимать не будем, — пожимает плечами, отчего-то виновато улыбаясь. Так легко и непринуждённо, как будто и правда только Смит занимался всеми этими… грязными делами и мечтал воплотить свои развратные фантазии в жизнь. Будто Ллойду действительно в тот раз было достаточно, и повторять он это совсем не намеревался. — Меня что-то страшное ожидает? — Кай смотрит вопросительно. — На тебе лица нет. Тот шумно выдыхает. — Ллойд… Я… Опять мнётся, совсем не понимая, как составлять слова в предложения. Какой вопрос сейчас стоит задать? Что сказать? С чего начать и чем это потом закончится? Что Ллойд ответит? Как посмотрит? Первый Мастер, надо было выпить перед этим! Надо было придумать что-то заранее, надо было— — Ты хочешь повторить? Кай вздрагивает и на автомате смотрит тому в глаза, не веря, что ему это не послышалось. Тормоз. Придурок. Теперь Ллойд точно поставил его в самое неловкое положение в его жизни — оттого щёки резко загорелись, нервно затрепетало в груди. А тот только рассмеялся. — Что, я тебе так сильно понравился? Я даже не знаю: мне радоваться этому или грустить? Смит подносит руку к лицу, делая вид, что у него зачесалась щека или нос, но на самом деле прикрывая вспыхнувшее красным лицо — вот чего он не ожидал, так это издёвок! Ллойд же, проследив за этой реакцией, постепенно успокоился и, осознав, что друг так мнётся неспроста, принял уже озадаченный вид, не сводя с него глаз. Стоп, ну не может же это быть правдой! Или… Неужели он угадал? — Кай… Ты серьёзно? — Я думал… О том, что случилось, — он нервно сглотнул. — О тебе. Много раз. Представлял и… Ну… Короче… «Дрочил». Нет. Вот этого Кай точно ему не скажет. Пусть понимает, как хочет — но сегодня это слово из его уст не прозвучит! — Мы договаривались, Кай, — без наезда. Напоминает так мягко, как может, одновременно пытаясь отойти от собственного шока и не допустить сарказма со своей стороны, не напугать ещё сильнее. — Первый Мастер, я знаю! Прости меня! Мне так стыдно сейчас перед тобой за это, но я так больше не могу. Мне кажется, я однажды просто с ума сойду от того, что думаю о тебе такое и при этом в глаза не стесняюсь смотреть! Ллойд понятливо хмыкает, принимаясь неторопливо собирать валяющиеся на кровати письменные принадлежности, листочки, перебирать их в руках и думать. Кай не знал, по какой причине всё ещё не оказался за дверью с разбитым носом. Не знал, почему тот вообще что-то анализирует, почему молчит с видом взвешивания всех «за» и «против», почему не стал кидать претензии и требовать убраться вон. Он был рад безумно, но сбит с толку — совсем не такой реакции он ждал от этого малолетнего душнилы, живущего душа в душу со всеми существующими писанными и неписанными моральными правилами их мира и не желающего их нарушать. Их маленькая шалость явно считалась из ряда вон для такого человека, как Ллойд. И почему-то он всё равно не спешил истерить. Странно. — И часто ты это делал? — спрашивает он, поставив аккуратную стопочку из книги и листов под кровать и запихнув туда же все карандаши, ластики и им подобные. Кай, ушедший на пару минут в себя, вопрос не понял. — Делал что? — Вспоминал тот раз и мастурбировал. Огромных усилий ему стоило сейчас не подавиться воздухом. Приятно, конечно, что мальчик понял его чуть раньше, но какого чёрта такой человек, как он, позволяет себе произносить такие слова, как эти? Вместе с удивлением на них отозвался так и не развязавшийся узел в животе — и Кай снова нервно сглотнул. — Довольно… Довольно часто. Чёрт возьми. Почему, когда Ллойд это услышал, на его лице не отобразилось ни одной читаемой эмоции — он же не умеет их сдерживать! Почему он неторопливо поднялся? Почему начал медленно приближаться, заставляя Кая нерешительно отступать назад, пока он не уткнулся бедром в стол? Почему остановился, оставляя между ними несчастные полшага расстояния и расслабленно засовывая руки в карманы? — Малой…? — Я так и знал, что ты рано или поздно придёшь, Кай, — вот это прозвучало уже вполне себе с наездом. Тот нервно улыбнулся, но быстро свою улыбку убрал, почувствовав, как под одежду пробралась холодная рука. — Будем разбираться, раз уж это всё начали. — Ты… Это… Ллойд! Он резко выдёргивает чужую руку из-под своей футболки и крепко хватает худое запястье, не позволяя ей двигаться дальше. Её обладатель смотрит в ответ удивлённо. — Ты понимаешь, что между нами после этого начнётся? У нас уже не будет таких отношений как раньше — даже если мы будем, что б его, «с привилегиями»! — Ты же за этим сюда пришёл? — За тем, чтоб мы повторили? Нет! — И зачем тогда? — Я не знаю! Ллойд опускает голову, глубоко вздыхает. Кажется, опять задумался — недовзвешивал свои «за» и «против», недооценил масштаб катастрофы. — А в чём… проблема-то? — спрашивает он через десяток секунд. Сквозь спадающие на лицо волосы, Кай смог разглядеть загоревшийся румянец на его щеках, и это вызвало какое-то странное чувство в груди. Облегчение, что ли? — Тебе понравилось. Мне понравилось. Если мы это повторим, нам снова понравится. И при этом мы всё ещё друзья — не одним же наличием секса они от любовников отличаются. Будем вести себя как всегда, иногда вот так встречаться по желанию. Звучит как нормальный план — в сложившейся ситуации тем более. — Мы будем притворяться, что ведём себя как всегда, а видеть друг в друге сексуальный объект — это не очень нормально, знаешь ли! Ллойд поднимает на него взгляд и подленько улыбается. Действительно, весь красный — но от смущающих словечек это его не остановило. — Ты хочешь сказать, что не видел во мне сексуальный объект, когда дрочил на меня? — Блять, ну— Тот смеётся, кажется, немного нервно, и Кай не находит, что ему возразить. — А ещё, кажется, тебе в принципе очень нравится то, в каком положении мы оказались. Тот смотрит на него вопросительно, и Ллойд показывает взглядом туда, куда только что по идее смотрел, — и тогда они оба натыкаются на бугорок в штанах, весьма неприлично почти касающийся подола свободной зелёной футболки. — Блять, — шипит Кай, уводя взгляд в сторону. Один диалог с этим парнем о повторении того возбуждающего опыта смог вызвать у его тела такую реакцию — и, кажется, того это ни капли не смущало. Вот же… ребёнок. Они оба дети. Почему ни один из них не может нормально обдумать последствия и сказать этому искушению твёрдое «нет»?! Кай вздохнул, стараясь всеми силами слушать не только член, но и, кои-то веки в своей жизни, сознание. Не получалось. Ллойд стоит очень близко — к нему очень хочется прижаться. Ллойд был не намного ниже Смита, поэтому стояли они почти вровень, и это воспринималось очень трепетно. Отчего-то очень смущало и вызывало навязчивое щекотание в животе. И, поддаваясь этому ощущению, Кай не мог удержать себя от мыслей о том, как резко обхватывает его поясницу, тянет на себя и трётся своим пахом о его, одновременно с этим жадно целуя эти мягкие губы, находящиеся на таком коротком и легко сократимом расстоянии от его собственных. Потом срывает эту чёртову футболку чуть ли не на пять размеров больше, впивается в шею, трогает его, ласкает… — Первый Мастер, за что мне это всё… — шепчет он сбивчиво, понимая, что не сможет устоять. Ллойд мягко усмехается. — Не вспоминай моих родственников, когда мы собираемся заниматься всякими непристойностями, мне стыдно. — Ах, вот теперь тебе стыдно! От этой короткой шутки им обоим стало как-то полегче, так что они снова смогли встретиться взглядами. И рассмеяться так по-идиотски, краснея, кажется, ещё больше. Ладно, они всё ещё остаются собой. Они друг от друга никуда не денутся, просто их взаимоотношения… станут другими. Но не значит же, что станут хуже! Кай аккуратно и мягко проводит по светлым волосам, цепляя прядь у лица и уводя её назад, а потом кладя ладонь на его затылок. — Ты точно уверен? — Да целуй уже, сколько можно тянуть? Он усмехается и осторожно начинает приближаться, вместе с этим ненавязчиво нажимая сзади на его голову. — Сам напросился. Кай чувствует, что хочет взвыть от того, насколько приятно было наконец-то получить этот долгожданный поцелуй, насколько эти губы стали мягкими и нежными, когда на них зажили ранки от нервных укусов — и он растворялся в этом с головой, не позволяя себе думать о том, как это всё неправильно. Второй рукой он и правда тянет Ллойда на себя, правда трётся, не в силах сдержать возбуждение — и, к огромному сожалению, внезапно отстраняется и смеётся: — Что-то мне подсказывает, что ты тоже совершенно не был против такого развития событий. У него тоже эрекция. Он тоже удовлетворённо прикрывает глаза каждый раз, когда Кай прижимает его к себе сильнее. Он тоже этого хочет. И… хотел? Всё это время? — Ллойд… Ты же тоже этим занимался, не так ли? — тот жарко выдыхает, когда и вторая рука перебирается к нему на спину. Держит крепко. Мягко гладит. — Как ты там выразился? Вспоминал тот раз и мастурбировал? — Я не такой извращенец, как ты, — Ллойд опирается ладонями о столешницу за его спиной, оказываясь чуть ниже, и тянется за ещё одним поцелуем, заканчивая фразу шёпотом. — Пару раз, может, и было, но ты всё равно этого не проверишь. Кай снова усмехается и не сопротивляется, когда в его губы так нетерпеливо впиваются. Ещё пару секунд он гладит того по спине, а потом цепляет эту его огромную плотную футболку за подол и стягивает, позволяя себе касаться его стройного сильного тела. Одной рукой приобнимает, вторую мягко спускает с тонкого плеча, ведёт на грудь и с огромнейшим удовлетворением зацепляет между пальцами сосок. Нежно крутит, слегка оттягивает и чувствует, как Ллойд подставляется под эти ласки, обнимает его за шею и пытается углубить поцелуй, но тот не позволяет. Слишком уж любит играть в своё мазохистское «нельзя без какой-либо причины», и его тому же, видимо, научит. — Потерпи, малыш, — шепчет сбивчиво, улыбаясь. — Не всё сразу. Ллойд шумно выдыхает, совершенно не довольный таким раскладом, но не противится. Он тоже срывает со Смита футболку и прижимается к нему уже не только пахом, но и всем телом, ощущая, какая горячая у него кожа. И, кажется, заводится от этого только сильнее. С глухим рычанием, Кай резко меняет их местами: теперь Ллойд оказывается прижат к столу, что ему, кажется, совершенно не нравится, но ещё кажется, что он в принципе готов на всё, лишь бы это действие продолжалось. Впрочем, он всё равно быстро забивает на все свои принципы, когда его нежно и невесомо целуют в шею, одновременно игриво забираясь большими пальцами под резинку штанов. — Мы не пойдём на кровать? — Зачем? — хихикает и оставляет мягкий укус где-то возле ключицы. — Знаешь, как это охуенно наблюдать: я ещё не сделал ничего интересного, а ты уже еле держишься на ногах. Я такое ни на что не променяю, уж прости меня. Ллойд шумно выдыхает: то ли от возбуждения, то ли от ощущения униженности. У него правда подкашиваются ноги. Уже. И Кай, пока может, учтиво держит его, но ещё к тому же Кай — сукин сын — весьма не учтиво целует его тело, проходится языком по груди и соскам, опускается ниже и ниже и вместе с этим лапает промежность! Вот уж кто точно ненасытный! И вот кому из них действительно надо «всё и сразу»! Поцелуи опускаются ниже и ниже — и Каю приходится сесть, чтобы коснуться губами непроизвольно втягиваемого от волнения твёрдого живота, остановиться прямо над резинкой и, оставив там же последний, медленно стянуть с него штаны и боксеры. И только после этого действия Ллойд очень внезапно осознал, в каком положении они находятся. А именно то, что Кай сидит на коленях прямо перед его членом и смотрит на него же затуманенно, мягко поглаживая ладонью чужое бедро. Это же… не значит то, о чём он подумал? Он же не будет… делать это.? — Кай? Тот поднимает взгляд и, натыкаясь с вопросом в зелёных глазах, снова прижимается губами к низу живота и шепчет на выдохе: — Ты же понял, что я собираюсь сделать, — оставляет поцелуй. — Я хочу тебя. Очень сильно. И ты не представляешь, как долго я хотел этого. Попробовать тебя… Стоя на коленях… Свои же слова сводили его с ума — он действительно желал этого давно. Он ненавидел себя, но желал. Даже сейчас одна мысль о том, что Ллойд даст ему согласие, заставила нетерпеливо провести рукой по себе же, через штаны — а потом повторить это снова и снова, смотря при этом мальчику прямо в глаза. — Пожалуйста… — Первый Мастер, какой ты… Извращенец! Кай пьяно усмехнулся, снова целуя его живот. — Ты просил не вспоминать твоих родственников. Ллойд… это значит «нельзя»? — Мх… Блять… Это значит «нужно»! Тот неверяще уткнулся в него взглядом, когда он, снова безумно сильно покрасневший, отвернулся, стараясь привести в порядок дыхание. И тут же, не теряя времени, провёл подушечками пальцев по его члену, вызывая короткий сдавленный стон. Он долго смотрел на него, долго трогал, — кажется, аж секунд десять! — дождался, пока Ллойд снова на него посмотрит, а потом неуверенно провёл языком от основания до головки, тут же заключая её в кольцо из губ. Ллойд вздрогнул и вцепился в столешницу, как за единственное спасение — это ощущалось жарко и влажно, это вызывало очень странный трепет, ещё и Кай не отрывал от него взгляда и трогал себя, явно наслаждаясь такой реакцией. Это… пошло! Это неправильно! Надо его остановить! Надо— — Ахх… Кай… Он закусывает губу и тихо стонет, когда ощущает, что тот осторожно принял его немного дальше. Потом начал водить языком и неторопливо двигаться вперёд-назад, не в силах взять в себя больше, и это всё заставило Ллойда направить оставшиеся отголоски сознания вместо попыток рефлексировать управлять руками, потому что ноги уже не выдерживали. Он хотел запрокинуть голову и податься вперёд — но во-первых, тёмные глаза снизу смотрели на него слишком развратно, чтобы просто от них отвернуться, а во-вторых, его бёдра крепко удерживала сильная рука: чтоб он не упал и не совершал резких движений. Её, однако, вскоре всё равно пришлось оттуда переложить: Кай отстранился на пару секунд, чтобы отдышаться и прийти в себя, доставляя мальчику удовольствие другим способом: водя кулаком по скользкой коже, иногда посасывая привлекательную блестящую головку. И тогда Ллойд уже не сдерживался. Тогда Ллойд вообще потерял связь с реальностью, полностью растворяясь в своих ощущениях. Он действительно запрокинул голову, он потянулся рукой, чтобы забраться в тёмные волосы снизу и притянуть их обладателя к себе, насаживая глубже, но Кай тут же мягко её перехватил и стал целовать тонкие длинные пальцы. — Я не могу больше, мальчик. Я бы тоже очень хотел, но, к сожалению, не профессионал, — хрипло улыбается он, и Ллойд готов кончить только от этого ёбаного низкого и нежного тембра, только от этого ёбаного «мальчик», которое по сути значит то же самое, но звучит в миллионы раз сексуальнее всех его сраных «малой» и «малыш»! — Прости. В извинение он снова проводит по всей длине приоткрытыми губами, лаская чувствительную кожу языком, снова берёт в рот и, помогая себе рукой и закрывая глаза от наслаждения, начинает двигаться быстрее. Ллойд снова хватается за столешницу, стонет от каждого движения и непроизвольно сползает вниз, чувствуя, что недолго так протянет. Кай, кажется, понимает это. — Кай… Кай! Я скоро… Если б тот не был сейчас занят, то усмехнулся бы: знает он, что «скоро», тут и без слов всё понятно от того, как он сладко выгибается. Кай неохотно убирает от себя вторую руку и начинает неторопливо и мягко массировать пальцами его мошонку — и тогда Ллойд в последний раз вскрикивает и кончает в горячий влажный рот, чувствуя крупную и приятную дрожь во всём теле. Тот глотает. Отстраняется, чтобы отдышаться. Облизывается. И тут же в панике пытается поймать всё-таки свалившегося с ног друга, но это не помогает: приземляется он не очень удачно. — Тих-тих-тих, всё хорошо? Ты живой? — Кай заглядывает в его лицо, обхватив за плечи. Тот смотрит на него через пелену, дышит глубоко и через раз: может, и живой, но явно не в этом мире. — Ллойд? — Мне понравилось. Давай больше так не делать, — шепчет тот с глупой улыбкой на лице. Кай смеётся. — Ещё просить у меня будешь, святоша. Только мы ещё не закончили с тобой. Ллойд смотрит на так и не тронутый им бугорок в чужих штанах, который, кажется, стал ещё больше и крепче за последние… сколько там минут прошло? Пять? Десять? Нет, десять уже много. Не важно. — Ну, как сказать. Я, — он невесомо касается рукой чужой шеи и проводит ей до самого паха. Кладёт на него всю ладонь, — уже закончил. Тот криво усмехается. — Я тебя щас изнасилую, переговорщик. Ллойд смеётся. — Попробуй. Кай подаётся вперёд и, хихикая, невесомо чмокает его в уголок губ. Потом снова, но уже в губы: завлекая в медленный, тёплый поцелуй и одновременно расстёгивая молнию на джинсах. Ллойд, услышав этот звук, потянулся рукой туда же, внутрь. Потрогать, погладить, услышать первый стон, утопающий в поцелуе — но вместо этого замер и нагленько улыбнулся, прикусывая губу: — Слушай, а мы же можем всякую стыдную ерунду творить теперь благодаря нашим привилегиям, да? — Мне даже интересно, насколько откровенно «стыдную ерунду» ты способен предложить. Ллойд облизывает губы и приближается к его уху. Прижимается щекой к щеке и шепчет горячо, ощущая, как сам краснеет от своих же слов: — Я хочу увидеть, как ты дрочил на меня. — Ох, нихуя себе, — тот не понимает: смеяться, удивляться или сдохнуть от внезапно накатившего возбуждения, которое в неверии, что Ллойд и правда сказал нечто подобное, тут же заставило его почувствовать недостаток воздуха и закусить губу. Вот он, мальчишка из его головы. Кай даже представить не мог, что встретит его так скоро. Даже больше: он был уверен, что не встретит его вообще! — Что за порно ты смотришь? Поделись, пожалуйста, мне кажется, что мне понравится. Тот усмехается и снова заглядывает ему в глаза неуверенно, чуть ли не одними губами спрашивая: — Можно? — Мальчик, я так надеялся, что сегодня я смогу тебя с ног до головы обладать, ты сделаешь то же самое, и мы разойдёмся счастливыми от того, что наконец-то снова смогли решиться переспать. А ты предлагаешь мне опять, как от безнадёги, себя трогать, пока ты сидишь передо мной такой красивый и доступный и на всё это смотришь. — Так в этом и смысл, — он смеётся. — Извращуга малолетний. Далеко с тобой пойдём. Он отодвигается где-то на шаг назад, чтобы открыть более полный вид своего тела, и вызывающе поднимается на коленях, широко раздвинув ноги. Игриво проводит одной ладонью по бедру, второй — по груди, двигает тазом, заставляя так и не опущенную плотную ткань штанов тереться о разгорячённую кожу — и закусывает губу, смотря заметно потерявшемуся Ллойду прямо в глаза. Хотел увидеть шоу — увидит. Самое пошлое из всех, что он мог представить. — Всегда думал о том, где тебе хотелось бы меня потрогать, — произносит снова своим «ёбаным» тембром, от которого мальчик снова хочет в наслаждении прикрыть глаза. Но на этот раз хуже: теперь он ещё и немного поднимает руку вдоль довольно узких джинсов, нажимает на пах и показательно медленно проводит пальцем по чёрной ткани, виднеющейся из-под расстёгнутой молнии. И Ллойд, как загипнотизированный, на это смотрит, не в силах даже осознать своё смущение. — Потому что, судя по нашему прошлому разу, у тебя есть предпочтения. И мне твои предпочтения нравятся. На этот раз внимание к себе привлекает вторая рука, оставляя первую поглаживать самое интересное сквозь одежду: тоже поднимается вверх, невесомо проходится по ключице до трапецевидной мышцы и проделывает этот же путь обратно, только чтобы надавить большим и указательным пальцем на горло и с улыбкой пошутить: — Ошейник бы пошёл, да? Ллойд как-то слишком шумно сглатывает, следя за ним, и нервно усмехается: — Я подумаю. Кай облизывает губы и надавливает сильнее, подмигивая. — Приятно знать, что ты будешь думать обо мне в таком ключе. Они оба коротко смеются от того, как глупо и неуместно это прозвучало. Два идиота, честное слово. И тем временем Кай медленно и очень вызывающе — поглаживая себя ненароком где только можно — перемещает обе руки на пояс джинсов и стягивает их вниз, повторяя потом то же самое с боксерами. Возможно, Ллойд должен был почувствовать себя немного неправильно, пока пялился неотрывно и не моргая на член своего лучшего друга. Но он не почувствовал. Поэтому продолжал. Кай усмехнулся, поймав, насколько глубоко и часто тот стал дышать. — Мне кажется, он вызывает у тебя слишком большой интерес, малыш. Тот хочет что-то возразить, набирает воздуха, но тут же его мысли оказываются очень нагло перебиты двумя пальцами, которые Кай сначала игриво подставил к своим губам, самодовольно улыбаясь, а потом провёл по ним острым влажным языком от основания до подушечек и взял в рот — с самым-блять-развратным взглядом в этом мире! Ллойд аж перестал дышать, наблюдая, как они самым блядским образом проникают то вглубь, то наружу, оставляя на губах привлекательную влагу, как Кай вытаскивает их и снова проводит по всей длине языком, демонстрируя все свои непонятно откуда взявшиеся навыки, как зажимает язык между ними — и, забываясь в процессе, прикрывает глаза и гладит рукой шею и грудь. Ллойд ёрзает на месте, не зная, куда себя деть. Вся вот эта картина… выглядела просто потрясающе, — он не собирался спорить — но так пошло, что ему хотелось на месте провалиться. Или присоединиться к нему. Коснуться. Тоже взять в рот эти ёбаные пальцы. Или облизать, ненароком встречаясь своим языком с его: горячим таким, мягким… — Чёрт возьми… — он отводит взгляд на пару секунд, понимая, что у него снова эрекция, снова трепет в животе, снова бросает в жар. Что там Кай говорил в тот раз про подростков и «боевую готовность»? Он недооценил ебанутость его гормонов. — Я же сейчас сделаю это ещё более неправильным. Тот смеётся. — Это ещё постараться надо, — ловит на себе смущённо-улыбающийся взгляд. — Ты хочешь к себе прикоснуться? Валяй. Не зря распинаюсь, значит. — Ты это представление устроил, чтобы меня возбудить? — Не-а, — он опускает руку вниз и растирает скользкую влагу по головке, смешивая слюну с предэякулятом. — Вот для этого — смазки же у нас с тобой нет под рукой. А твоя эрекция — очень ожидаемый, но всё равно приятный бонус. Ллойд прыскает со смеху. — Комплимент от шеф-повара. Усмешка Кая переходит в полустон — очевидно, специально для Ллойда и его искреннейшей любви к этому прекрасному звуку — когда он начинает ласкать себя — и мальчик не сдерживается и немного неловко касается своего привставшего члена тоже, не сводя с него глаз. Ллойд делает заметку в голове: Кай дрочит быстро, отрывисто, не позволяя самому себе передохнуть или подразниться — совсем не так, как делал то же самое с ним. Видимо, уже терпения не хватает или же он просто слишком возбуждён, чтобы медлить — не важно. Не важно, потому что в голове тут же возникает вторая заметка: Кай невероятно сладко стонет. Сладко, похабно и громко. Специально для него, для своего маленького мальчика, для своего маленького шоу: потому что Ллойд был на сто десять процентов уверен, что не так уж ему и приятно от мастурбации. Его заводит прилипший к нему взгляд. Слушающие его уши. Вздымающаяся от коротких вздохов грудь. Он заводит — весь. И то, что он тоже дрочит в такт ему — а это так охуенно! — Медленнее… Ллойд сам не замечает, как шепчет это, с жадностью следя за представлением — и Кай чуть ли не решает, что ему послышалось, но, кажется… Нет? Судя по его взгляду, нет. Во имя Первого Мастера, только бы он правильно всё понял! Только бы это правда был— — Медленнее. Приказ. Хах… Кажется, Ллойд хочет кончить вместе с ним. Или поиздеваться. Или и то, и другое — но какая вообще разница, когда так внезапно появился шанс открыть мальчика для себя с совершенно не изученной, возможно, даже новой стороны? Может, они и правда смотрят одинаковое порно? Нет, ну слишком уж счастливое совпадение. Третья заметка не заставляет себя долго ждать: Кай послушный мальчик. По нему видно, как близок он был к пику, когда его отвлекли — он так долго возбуждён, но всё равно сделал то, о чём его попросили. Крупно подрагивая от желания, смотря на Ллойда с немой просьбой — выполнил. Может, тогда стоит…? — Ещё медленнее. Кай протестующе стонет. — Ты издеваешься? — Ты меня слышал? Слышал. И правда выполнил, к тому же, чуть ли не задыхаясь от возмущения и похоти. — Так и думал, что тебе такое нравится, — Ллойд тоже поднимается на колени и подползает к нему ближе. Обнимает за шею и шепчет с усмешкой прямо в губы. — Нравится, когда тобой командуют. Когда ты снизу и ничего не решаешь. Когда подчиняешься против своей воли. Неожиданно от тебя, ты же обычно такой строптивый. Хм. И как мне тебя называть, кстати? «Хороший мальчик» подойдёт? Или ты предпочитаешь что-то более пошлое? Кай закатывает глаза и смеётся. — Я сдохну от кринжа, если ты не прекратишь. И это не комплимент. Ирония его, впрочем, быстро прерывается, когда за спину его резко притягивают и прижимают к себе, пальцами грубо хватают за челюсть, а в губы впиваются нетерпеливым влажным поцелуем. И ёбаный-блять-в-рот, Кай тут же готов взвыть. Его горячо целуют, страстно кусают, совсем не сдерживая силы, ему не позволяют отстраниться ни на секунду сильные руки, удерживая хваткой, после которой точно останутся заметные синяки — и ему вообще начинает казаться, что он вдруг с ума сошёл, а всё, что происходит — его больная фантазия. Ллойд не должен вообще так уметь — но то, что он сейчас делает, совершенно за гранью объяснимого и понимаемого. Кай громко стонет, Кай задыхается от сбившегося дыхания и, когда его беззвучно об этом просят, послушно приоткрывает рот, позволяя мальчику наконец-то получить такой желанный глубокий поцелуй. И вот сейчас ему показалось, что умрёт он далеко не от кринжа, а от того, как в его рот властно проникает чужой горячий язык, от того, как он стремится изучить его щекотливыми поглаживаниями, а главное: сплестись с его собственным и долго смаковать это сладкое ощущение, не позволяя прервать себя даже на мгновение. Блять, что он творит. Это даже не вопрос — скорее восхищённо-шокированная мысль, проскочившая в голове, когда вдобавок ко всему этому одна из рук переместилась на его твёрдый член и начала так же грубо водить по нему в рваном, отрывистом темпе. У Ллойда явно охуенное порно. И Ллойд явно охуенно часто это порно смотрит. — Ах… Блять, да! — шепчет Кай почти неслышно, теряя связь с реальностью. — Ещё… Ммх, пожалуйста, ещё! Ллойд облизывает губы, наслаждаясь этой резкой переменой в его поведении и тем, как точно смог угадать его влажные фантазии и желания. А Кай выгибается от его ласки. Кай трётся своим торсом о чужой, делясь своим жаром и получая от этого невероятное удовольствие. Кай возвращается в этот мир, только чтобы тоже схватить его член и сделать так же приятно — и услышать одобрительный шумный выдох. Вроде делают то же, что и в тот раз, но — Первый Мастер! — насколько по-другому это ощущается! Они снова встречаются в жарком поцелуе и со сдавленными сладкими стонами кончают. Одновременно. Реально, как в какой-то дешёвой порнухе — аж смешно становится. Тогда Кай чувствует, как его новоиспечённый сексуальный партнёр ослаб, и прижимает его к себе в полу-объятиях, устраиваясь на полу поудобнее. Только сейчас, кажется, он в принципе смог понять, что они оба без единой на то причины полностью проигнорировали погрустневшую от своей бесполезности кровать буквально в шаге направо. Ну, что ж. Всякое бывает. Она переживёт — они тем более. — Всё хорошо у тебя? Жив? — спрашивает он, легонько теребя чужое плечо. Ллойд кивает, и Кай слышит, что он до сих пор никак не мог справиться с быстрым дыханием. Как мило. — Точно жив? — Мы такие больные извращенцы, — шепчет тот невпопад, и его друг усмехается: «Точно. Ещё и собой умудрился остаться». — Мне тоже понравилось. Друг ты мой — с привилегиями.