Преступление и осознание

Когда Вадим покинул дом зеленоглазого, Савелий ощутил одиночество, уже знакомое чувство одиночества и физической пустоты. Длинноволосый несколько уныло смотрел на знакомые не менее унылые пейзажи за окном маршрутки, направляясь обратно к своей семье. Приготовления к встрече Нового Года прошли, как обычно оно и бывает: тонна приготовленных салатов, огромное количество в принципе еды и несколько бессонных ночей, посвящённых празднованию. Всё это время парни перекидывались сообщениями, всегда находя тему для разговора. В один из дней Вадим приехал к дому брюнета, при этом разговаривая с ним по телефону. — Сав, чудо моё, выгляни в окно. Пошли прогуляемся. Тут погода прекрасная. Солнечно, морозно и снега море. — сначала в трубке слышно было только молчание, зеленоглазый явно переваривал полученную информацию, осознавая, что Вадим сейчас стоит буквально под окнами его дома. — Стоп. Так ты не куда-то по делам ехал, а ко мне? — как-то неверяще пробормотал Савелий, подлетая к окну и действительно видя за забором знакомую фигуру. — Именно. — Вадим поднял взгляд на окна, замечая в одном из них остолбенело стоящего брюнета. Кареглазый расплылся в улыбке, махая рукой парню. — Ну что? Пошли прогуляемся? — ещё раз задал вопрос Вадим, выводя зеленоглазого из ступора. — Да, конечно, уже бегу. — Савелий скакал по комнате в поисках одежды, на одной ноге допрыгивая до шкафа, одновременно натягивая тёплые штаны.

***

Через пару минут Савелий уже вылетел из дома, выскакивая за калитку, утягивая парня ближе к забору, буквально упираясь в этот самый забор, прижимая Вадима ближе к себе, впиваясь в его губы трепетным поцелуем, не заботясь о том, что их кто-то на улице может увидеть, единственное, что точно знал Савелий, что родители не увидят, потому что их надёжно скрывал забор. Отстраниться от желанных губ всё же пришлось, кареглазый с лёгкой улыбкой провёл замёрзшими, леденеющими пальцами по щеке брюнета, который тут же перехватил его руку, сжимая в своей, скрытой под перчаткой, поднося ладони ко рту, чтобы согреть своим горячим дыханием окоченевшие пальцы Вадима. Вторую ладонь парня Савелий тоже точно так же заграбастал в свои руки, согревая своим теплом. — Вадь, у тебя перчатки есть с собой? — спросил зеленоглазый, сжимая его ладони в своих. — Вроде были... — задумчиво пробормотал длинноволосый. — Надевай. — строго проговорил Савелий, выпуская из рук чуть согревшиеся ладони парня, наблюдая за тем, как тот шарится по карманам и всё же находит перчатки, натягивая их. — Молодец. — прошептал брюнет, вновь притягивая Вадима к себе, накрывая его губы своими в медленном, нежном поцелуе. Парни всё же нехотя оторвались друг от друга и пошли на прогулку по небольшому городку Савелия, забредая в лес, чтобы забраться по колено в сугробы, покидать друг в друга снежки и в конце концов завалиться вместе в снег, заливаясь смехом. Чтобы разглядывать снежинки на шапках и шарфах друг друга, а потом просто подползать ближе и утягивать в лёгкий, немного дразнящий поцелуй. Через несколько часов парни вернулись к дому Савелия, кареглазый сначала не хотел заходить, не желая как-то волновать родителей парня своим присутствием, но всё его сопротивление было тщетным, потому что брюнет не преминул пойти с козырей, сказав, что его родители в курсе, что гулять он ушёл именно с Вадимом, а мама Савелия ещё тогда предложила потом зайти в дом погреться, тут уже длинноволосому нечем было крыть, и не оставалось других вариантов кроме как согласиться и шагнуть за зеленоглазым за калитку. Стоило ему сделать шаг вперёд, а калитке захлопнуться за его спиной, как Савелий резко обернулся, толкая ошалевшего от такой наглости Вадима в сугроб рядом с тропинкой. По всей территории участка разнёсся громкий смех брюнета, потом послышался и короткий смешок Вадима, мгновенно подскочившего из холодных снежных объятий сугроба, захватив горсть снега, тут же полетевшую прямиком в заливающегося смехом парня. Лицо Савелия осыпало брошенными снежинками, заставив на секунду замолкнуть, морщась от неприятных ощущений, но стоило только парню протереть глаза, как в Вадима полетело ещё больше снега. По всему участку разносился смех резвящихся в снегу парней, как будто они не были практически самостоятельными, взрослыми людьми, словно они вновь вернулись в беззаботное детство, когда можно было спокойно гулять с друзьями днями на пролёт, беситься в снегу, что сейчас и происходило. Оба парня теперь носились по двору, как угорелые, бросая друг в друга хлопья снега. Они настолько громко смеялись, что привлекли внимание мамы Савелия, выглянувшей в окно, чтобы посмотреть, чем таким весёлым заняты парни. Это произошло ровно в тот момент, когда Савелий, за которым гонялся Вадим, резко остановился, оборачиваясь на парня, в следующую секунду неожиданно перехватывая длинноволосого за талию и поваливая его в снег. Оба парня часто дышали, а их щёки раскраснелись от бега и постоянно летящего в лицо снега. Савелий навис над Вадимом, секунду разглядывая его довольное лицо, а в следующее мгновение наклоняясь ближе и целуя парня, впиваясь в его губы, напрочь забывая, что они сейчас во дворе дома зеленоглазого, что за ними в этот момент могут наблюдать... Что как раз и происходило. Родительница неверяще замерла, пару раз моргая, как будто пытаясь прогнать наваждение, взявшееся из ниоткуда, но картинка не пропадала, парни всё так же самозабвенно целовались, лёжа в снегу, только вот теперь Вадим нависал над брюнетом, впиваясь в его губы, а Савелий крепко вцепился в талию длинноволосого, скрытую толстой зимней курткой. Оба парня извалялись в снегу, на шарфах и шапках был толстый слой белоснежных снежинок, отблёскивавших на солнце всеми цветами и оттенками. — Меня мои глаза обманывают или?.. — неверяще прошептала женщина, всё же убеждаясь, что глаза ей не врут и её сын действительно сейчас целуется со своим лучшим другом, который, по всей видимости, ему не друг, а партнёр. За её спиной неожиданно появился супруг, тоже с интересом выглядывающий в окно и наблюдающий ту же картину, что и его жена. Видя своего сына, лежащего в снегу, самозабвенно целующегося с Вадимом. — Не понял. — прозвучало несколько удивлённо где-то из-за спины родительницы. — Кажется, нам стоит с ними поговорить, чтобы прояснить всё. — проговорила женщина всё так же наблюдая за влюблённой парой. — Очевидно есть, что обсудить. Точнее то, почему мы не в курсе происходящего, почему наш сын в отношениях, а мы не знаем. Конечно... Я немного удивлён таким поворотом событий. — в ответ произнёс отец Савелия, приобнимая со спины свою не менее поражённую супругу. Родительница отошла от окна, оборачиваясь на мужа, негласно принимая решение поговорить с парнями на эту тему сегодня же и как можно скорее.

***

Вадим нехотя оторвался от манящих губ, вдруг понимая, что они вообще-то валялись на снегу во дворе дома брюнета буквально под окнами, рискуя быть замеченными. — Сав, Сав, угомонись. — проговорил длинноволосый, пресекая попытку зеленоглазого вновь прильнуть к его губам. — Вспомни, что мы буквально под окнами твоего дома. — многозначительно произнёс Вадим, намекая на великий риск оказаться замеченными. — Твою ж... — с осознанием того, что произошло и к каким последствиям это может привести, Савелий отчаянно закрыл лицо ладонями.

***

Через несколько минут парни зашли в дом, по пути до входной двери стряхивая с себя снег. В скором времени мокрые шапки, шарфы, перчатки и такие же промокшие насквозь от растаявшего снега джинсы были развешаны на батарее, а сами неугомонные товарищи сидели за обеденным столом с чашками горячего чая, отогреваясь после своих приключений в снегу. Стоило парням только допить чай и выйти из кухни в гостиную, проходя мимо родителей Савелия, с которыми Вадим со всей своей вежливостью поздоровался, как их остановили, чуть ли не припечатав несколькими словами. — Мальчики, думаю, нам есть о чём поговорить. — женщина произнесла эту фразу спокойным голосом, даже с улыбкой, но брюнет уловил в её казавшейся доброжелательности волнение и даже неуверенность. Отец тем времен сидел в соседнем кресле, молча наблюдая происходящее и взглядом давая понять, что в разговоре он тоже участвовать будет. Савелий мгновенно напрягся, а Вадим пока внешне выглядел вполне себе спокойно. Парни присели на диван на достаточном расстоянии друг от друга напротив родителей, сидящих в креслах. — Итак, что между вами? — мама зеленоглазого решила не ходить вокруг да около, сразу в лоб задав вопрос. Реакция Савелия не заставила себя долго ждать, внутреннее напряжение только усилилось до такой степени, что его вполне себе можно было увидеть, зелёные глаза забегали, не зная на чём сфокусироваться, встречаясь взглядом со спокойными глазами до сих пор молчавшего отца. Вадим же мгновенно выпрямился, как будто набираясь сил отстаивать свою позицию, защищать не только себя, но и дорогого себе человека. — В плане? — сухо и коротко осведомился кареглазый, решая всё же прояснить некоторый момент, мало ли, кто ж знает, вдруг сейчас речь пойдёт вообще не об их ориентации и отношениях. — В плане ваших отношений. Вы же, по всей видимости, больше, чем друзья. Вы встречаетесь? — ещё один вопрос в лоб, дабы окончательно прояснить тему разговора, теперь уже от отца, до этого молчаливо сидящего в кресле. Савелий всё же встрепенулся, тоже выпрямляясь, но боясь произнести хотя бы слово, поразительно беспомощно бросая взгляд на длинноволосого, тут же решившего брать всё в свои руки, но решая немного потянуть время, давая Савелию необходимые несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и всё же впервые озвучить тот факт, что он состоит в отношениях с парнем, озвучить этот факт самым родным людям в своей жизни, своим родителям... — А откуда у Вас такие мысли? — кареглазый упорно тянул время, всё же стараясь выяснить, как их вообще начали подозревать, где они прокололись. — Ты достаточно часто начал оставаться у нас, и в характере Савелия тоже что-то поменялось, он как будто начал что-то скрывать, всегда о тебе говорил с подчёркнутой осторожностью. Да и я заглянула разок к вам в комнату и увидела, как вы в обнимку спали, видела, как обнимались на кухне. И сегодня вы крайне неосмотрительно решили целоваться прямо под окнами. — закончила свой монолог родительница, припечатывая последним предложением и не давая путей к отступлению, переводя взгляд с Вадима на своего сына, тут же поднявшего голову. — Да, мы встречаемся. — твёрдо и уверенно проговорил Савелий, только вот его выдавала предательская, практически незаметная дрожь в пальцах, которую Вадим конечно же заметил, придвигаясь к зеленоглазому чуть ближе и накрывая его ладонь своей. Женщина уже не так поражённо смотрела на своего сына и теперь уже его парня, скорее она удивлялась тому, как хорошо Вадим чувствовал все эмоции её сына, как он мгновенно отреагировал на его чрезмерное волнение, беря того за руку, стараясь хоть немного успокоить своим прикосновением. Губы родительницы тронула еле заметная улыбка, которая отразилась и на лице её супруга, но вмиг сделав более-менее серьёзное выражение лица, задала очередной вопрос. — Как давно вы встречаетесь? — не успели парни ответить, как в их адрес прилетел ещё один вопрос. — Со времени поездки в Петрозаводск? — теперь уже оба парня ошарашено смотрели на маму брюнета. — Да... — поражённо пробормотал Вадим. — Откуда вы знаете?.. — озвучил он вопрос, вертящийся не только в его голове. — Савелий... — женщина на секунду замолчала, как будто подбирая слова, но через пару секунд продолжила. — Он изменился немного после поездки, как я уже говорила, словно начал что-то скрывать. Да и когда мы первый раз с тобой, Вадим, столкнулись, я заметила тогда у тебя на шее весьма очевидное красное пятно, а твой ответ на вопрос, есть ли у тебя девушка, несколько не соединялся с отметиной на шее. На тот момент я не придала этому факту значения, но он мне показался странным. Также дело в том, с какой осторожностью и даже застенчивостью Савелий заговаривал о тебе... — родительница замолчала, смотря на парней, явно пребывающих в шоке. В ответ на свой монолог мама Савелия получила лишь по кивку от каждого. — Я вижу, что у вас в отношениях всё хорошо. Я права? — вновь всего лишь молчаливый кивок каждого из парней. — Я вижу, как вы заботитесь друг о друге... И препятствовать вашим отношениям мы не будем, главное, чтобы вы были счастливы. — на губах родительницы появилась добрая улыбка, подтверждающая все её слова. — Мам, пап... — прошептал Савелий, несколько растерянно смотря на женщину. — Вы не расстроены, что так получилось?.. — на лице родителей появилось непонимание. — А почему мы должны быть расстроены? Потому что наш сын счастлив? Нет, мы искренне рады за вас. Да? — задала риторический вопрос мама брюнета своему супругу, на который тот многозначительно кивнул. — Я вижу, как Вадим заботится о тебе и рада, что у тебя есть такой нежный и заботливый партнёр. — взгляд родительницы упал на переплетённые пальцы парней и то, как длинноволосый неторопливо, медленно поглаживал большим пальцем ладонь Савелия, всё ещё до предела напряжённого. — Правда? — несколько неверяще переспросил зеленоглазый, вызывая этим широкую улыбку у женщины. — Правда. Ты же наш сын и всегда им будешь. Для нас важно, чтобы ты был счастлив, а с кем – это уже только твоё дело. — произнесла родительница, улыбаясь парням, видя всё ещё несколько неверящие взгляды. Но в следующую секунду Савелий выдохнул, полностью расслабляясь, опуская голову и закрывая лицо ладонями, опираясь локтями на колени, часто дыша. — Сав... Тихо, всё хорошо. А ты так боялся всё время. Ну же... — Вадим мгновенно придвинулся к парню, сжимая его предплечье в ладони, проводя другой рукой по вздрагивающей спине брюнета, стараясь своими касаниями успокоить перенервничавшего Савелия. Родители с лёгкой улыбкой наблюдали за тем, как заботится Вадим о их сыне, замечая любые изменения в его настроении, состоянии, как он нежно касается его, как тихо и с какой любовью шепчет подбадривающие слова. Единственное, что смущало обоих родителей, было тем фактом, как сильно, по всей видимости, Савелий боялся признаться. Несмотря на то, что он всегда знал, что родители его любят и поддерживают во всех начинаниях, у него был такой страх и, видимо, чертовски сильный страх, пугавший его до дрожи.

***

Когда за окном уже стемнело, парни расположились на диване в гостиной напротив камина, ощущая жар огня, слушая тихое потрескивание дров. Их взгляды были прикованы к ярко-красным языкам пламени, нещадно пожиравшим дрова в глубине камина. Савелий постепенно оказался в объятиях Вадима, уже разлегшись на диване и положив голову на колени парня, неторопливо и нежно перебирающего его густые тёмные волосы. Временами парни обменивались взглядами, улыбками и нежными поцелуями, не беспокоясь о том, что их могут увидеть, потому что скрывать уже было нечего. Савелий лежал на коленях кареглазого и разглядывал его лицо, пока Вадим задумчиво смотрел в огонь, иногда его губ касалась лёгкая улыбка, как будто в эту секунду он думал о чём-то приятном. Брюнет наблюдал за длинноволосым, в какой-то момент, приподнимаясь с колен, тем самым привлекая внимание Вадима к себе. Савелий притянул парня за шею ближе, накрывая его губы медленным, трепетным поцелуем. — Ты же моё чудо. — прошептал Вадим в поцелуй, на секунду отстраняясь, но тут же вновь возвращаясь к губам парня, нежно, невесомо целуя. За счастливой парочкой временами наблюдала из кухни мама Савелия, невольно улыбаясь тому, насколько же довольными, безмятежными и чертовски нежными были парни друг к другу, как невероятно осторожно и трепетно касались друг друга, какими взглядами и улыбками обменивались... Женщина каждый раз умилялась, мельком глядя на парней, на то, насколько они счастливы вместе. Она никогда не видела своего сына настолько радостным и искренне счастливым, никогда не видела в его взгляде и касаниях столько щемящей нежности. Родительница была уверена, что эти отношения только положительно влияют на каждого из парней, привнося в их жизни больше красок и радости, больше нежности и безмятежности.

***

В один из праздничных дней Савелий предложил Вадиму сходить на каток, тот долго отнекивался, говоря, что давно на катке не был и вообще будет там по бортику туда-сюда передвигаться. Брюнет достаточно долго его уговаривал, в конце концов решая уже идти с козырей. — Вадь, я позволю тебе сделать со мной всё, что твоей душе будет угодно. Я готов на любой эксперимент, если ты согласишься идти на каток. — прошептал Савелий в самое ухо парню, заставляя целый табун мурашек пробежаться по его телу, просто от осознания вседозволенности. Не сказать, что Вадим хотел попробовать что-то выходящее из ряда вон, но несколько идей у него точно было, но он всё же немного сомневался по поводу согласия Савелия, теперь же ему предоставляли полную свободу действий... А ради такого можно было и на каток сходить. Через пару часов парни уже были на открытом катке. Брюнет спокойно встал на коньки и проехал пару метров, привыкая ко льду и вспоминая все свои навыки катания на коньках с давних занятий хоккеем. Вадим же... Только ступил на лёд, как тут же судорожно вцепился в бортик, чтобы не приземлиться прямиком на задницу на твёрдый и холодный лёд. — Сав, ну я же говорил, что лучше не надо... — брюнет ему договорить фразу не дал, подъезжая вплотную к кареглазому и лукаво произнося. — Тогда не соглашался бы на мои условия. — на губах зеленоглазого мелькнула улыбка, а в следующую секунду он уже придерживал Вадима за руку, помогая ему почувствовать лёд под ногами и вспомнить все напрочь забытые навыки. Кареглазый всё же неуверенно и несколько неуклюже держался на коньках, но хотя бы не стремился упасть и поближе познакомиться со льдом. — Ну вот, всё не так плохо. Ты не безнадёжен! — воскликнул Савелий, не спеша катясь рядом с парнем, широко улыбнувшимся ему в ответ и засмотревшимся на своего брюнета. Стоило немного отвлечься на что-то другое, как длинноволосый резко взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, уже бесповоротно потерянное. Савелий только успел протянуть руку Вадиму, но это только усугубило ситуацию. Кареглазый схватился за протянутую руку, утягивая с собой на лёд и брюнета. Оба парня бухнулись друг на друга, а по катку тут же раздался раскатистый смех Савелия. — Вот что ты ржёшь? Встань с меня. Придавил своей тушей, бессовестный. — прохрипел Вадим, на которого навалился далеко не лёгкий парень, тут же зашевелившийся и через пару секунд поднявшийся с кареглазого, подавая ему руку, чтобы помочь встать. — Всё, всё, поднимайся. — с улыбкой в голосе проговорил Савелий, ставя длинноволосого на ноги. Через некоторое время парни покинули каток, ступая по относительно твёрдой земле, если не брать в расчёт скрывающийся под снегом гололёд, так и норовивший опрокинуть прямиком на пятую точку кого-то из парней, а иногда и обоих сразу. Вадим отправил Савелия домой, замечая его подозрительный взгляд, так и спрашивающий, куда это кареглазый намылился в гордом одиночестве. Ответ был весьма прост, парень направлялся в уже знакомый магазин, чтобы прикупить буквально одну небольшую вещичку, явно необходимую им вечером.

***

— Ну раз Сава сказал, что могу с ним сделать всё, что захочу... Тогда сыграем на органах чувств и повышенной чувствительности. — сам с собой разговаривал Вадим, оглядывая перед собой небольшой стеллаж с различными восковыми свечами, практически все из которых были сделаны из низкотемпературного воска. Такая свеча сильно не раскалялась, а расплавленный воск был тёплый, но не обжигающе горячий. Длинноволосый выбрал одну такую свечу, остановив свой взор на относительно большой глубоко-бордовой. Тёмный красный цвет мгновенно притянул взгляд Вадима, заставляя его тут же представить, как будут выглядеть капли воска на торсе Савелия... Парню показалось мало одной низкотемпературной свечи, поэтому его выбор ещё пал и на иссиня-чёрную свечу из обычного воска, способного не слишком сильно обжечь, но и оставить на коже красное пятнышко лёгкого ожога. Простояв ещё пару минут напротив этого стеллажа, кареглазый прихватил ещё и длинную относительно тонкую свечу в сравнении с бордовой, она тоже была низкотемпературной, но уже какого-то нежного молочного цвета. Также Вадим не забыл купить и повязку на глаза, чтобы лишить зеленоглазого возможности видеть его действия.

***

Меньше чем через час кареглазый уже переступил порог дома Савелия, обнаруживая, что его родителей, по всей видимости, нет дома. Сам брюнет сидел в гостиной на диване, уткнувшись носом в книгу, настолько углубившись в текст, что даже не заметил прихода Вадима, стоящего в этот момент в дверном проёме, с улыбкой наблюдая за тем, как сосредоточено зеленоглазый читал, он внимательно прочитывал каждую строку, замечая каждую деталь и позже делая из прочитанного какие-то выводы для себя, размышляя над тем, что прочитал. Длинноволосый бесшумно приблизился со спины к парню, наклоняясь к его уху, чтобы еле слышно прошептать несколько слов. — Сав, я дома. — брюнет тут же непроизвольно дёрнулся, после медленно оборачиваясь к Вадиму, закрывая книгу. Взору зеленоглазого предстал разрумянившийся на морозе образ парня, довольно улыбающегося своей маленькой шалости, застав брюнета врасплох. — Заразы ты. Моя зараза. — смягчившись проговорил Савелий, притягивая Вадима за шею к себе, чтобы спустя мгновение впиться в его губы медленным, трепетным поцелуем. Кареглазый точно так же неторопливо отвечал на поцелуй, через некоторое время всё же заставляя себя оторваться от манящих губ. — Родителей дома нет, что ли? — прозвучал несколько важный вопрос, от которого вполне себе зависели дальнейшие действия Вадима, сжимавшего в пальцах лямку своего рюкзака. В ответ Савелий лишь кивнул, вновь приникая к губам парня, впиваясь в них уже неистово и страстно. — Вадь, я вижу, ты что-то задумал. Что собрался со мной сотворить? — зеленоглазый прошептал эти слова буквально в губы длинноволосого, чётко понимая, что у кареглазого на него явные планы, в которые его наверняка сейчас не посвятят, а узнает брюнет всё уже по ходу дела, потому что иначе неинтересно, да и Савелий сам дал волю своему парню, давая ему полную свободу в действиях. Не сказать, что зеленоглазый когда-то ограничивал Вадима в выборе, вовсе нет, брюнет всегда оказывался в лапах длинноволосого с неуёмной фантазией и желанием довести Савелия до беспамятства своими действиями, до невероятной степени возбуждения и такого же феерического оргазма, способного на некоторое время вообще отключить парня от реальности, позволить уплыть в послеоргазменную негу и самый настоящий экстаз. Но на этот раз Савелий догадывался, что до последнего не будет знать, что задумал Вадим, до последнего не поймёт, а когда поймёт, отказываться будет уже поздно. Конечно, брюнет всегда знал, что может использовать стоп-слово или систему цветов. Он был уверен, что если вдруг назовёт какой-то из этих сигналов, Вадим мгновенно остановится, остановится и окружит своей невероятной заботой, выясняя в чём причина, что не так и как он может это исправить. — Задумал, но это сюрприз. — кареглазый проговорил так же тихо в губы Савелия, подтверждая его догадки о полной неизвестности. — Идём. — прошептал Вадим, отходя от дивана и протягивая руку к брюнету, мгновенно поднявшемуся на ноги, чтобы в следующую секунду обойти диван и сжать в ладони протянутую руку кареглазого. С лёгкой улыбкой длинноволосый потянул Савелия за собой, ведя его прямиком в комнату парня, а как только за ними закрылась дверь, кареглазый вновь приник к губам брюнета, напирая на парня, заставляя его пятиться спиной к кровати, упираясь икрами в эту самую кровать. — Сав... — еле слышно проговорил длинноволосый, отрываясь от манящих губ и надавливая ладонями на грудь Савелия, вынуждая его присесть на кровать, а сам Вадим отошёл от парня, направляясь к шкафу, в котором была спрятана чёрная коробка с компроматом всех их деяний в постели. Из коробки на свет появились чёрные кожаные наручники, в этот момент Савелий мог только догадываться, что же всё же задумал его парень, раз понадобится достаточно надёжная фиксация, но раздумывать долго у него не получилось, потому что кареглазый оказался совсем рядом с брюнетом, разлёгшимся на кровати, шустро скинувшим футболку только при виде наручников. Савелий не желал сейчас тянуть, ему хотелось как можно скорее узнать, что же ему приготовил Вадим, чем на этот раз он хотел удивить парня. Кареглазый улыбнулся, видя, как брюнет лихо расправился с одеждой, прикрывающей его торс. В зелёных глазах возник немой вопрос, взгляд парня блуждал от наручников и до лица Вадима, который сразу понял, что интересует парня. Решив время сильно не тянуть и в заблуждения Савелия не вводить, длинноволосый присел рядом на кровать, заковывая в меховой плен кожаных наручников одно запястье парня, поднимая его руку к перекладине в изголовье кровати, перекидывая через неё цепочку наручников и приковывая зеленоглазого, заставляя его ещё больше задуматься о намерениях и идеях Вадима, потому что Савелий всё так же оставался лежать на спине, а руки были скованны над головой, становилось очевидно, что его задница сегодня не познакомится ни с ремнём, ни с флоггером. Это ещё больше вводило парня в заблуждение и непонимание. Когда же Вадим достал из рюкзака повязку на глаза, Савелий немного да запаниковал, судорожно оглядываясь по всей комнате, пытаясь выцепить то, что может помочь ему предугадать действия Вадима хотя бы на шаг вперёд. — Сав, ты же мне доверяешь? — вкрадчиво спросил длинноволосый, присаживаясь на кровать рядом с запаниковавшим парнем. Брюнет кивнул, но смотрел на Вадима всё так же несколько настороженно. — Сав, ну же, расслабься. Ты знаешь, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не причиню тебе вреда. — ласково проговорил кареглазый, улыбаясь и всё же видя в ответ тоже улыбку, немного нерешительную и настороженную, но всё же улыбку. Брюнет сглотнул, решительно останавливая свой взор на повязке, взглядом давая понять Вадиму, что тот спокойно может одеть её и лишить парня одного из важнейших органов чувств, погружая его в полную темноту и незнание. Как только повязка опустилась на глаза Савелия, тьма окутала его взор, поэтому чуть ли не мгновенно обострились все остальные органы чувств. Тут же напрягся слух, а по коже пробежал табун мурашек, в попытках понять, грядёт ли какое-то прикосновение или нет. Савелий лишь услышал, как Вадим отошёл от кровати, судя по звукам, копаясь в своём рюкзаке. На прикроватную тумбочку с тихим стуком опустился какой-то предмет, потом ещё один, а через секунду послышался щелчок зажигалки. Брюнет непонимающе нахмурился, окончательно запутавшись в действиях парня. — Вадь, я знаю, что ты не куришь. Зачем тебе зажигалка?.. — несколько настороженно спросил зеленоглазый, но так и не получил ответа, что заставило его ещё больше напрячься и насторожиться. Вадим невесомо прикоснулся к рёбрам Савелия, заставляя его вздрогнуть от неожиданности. В следующее мгновение брюнет почувствовал дыхание парня у себя на щеке, после услышал его шёпот в самое ухо. — Сав, не беспокойся, я сейчас вернусь, я мигом. — с расстановкой прошептал на ушко парню Вадим, невесомо целуя вздрогнувшего Савелия в висок. Через секунду послышались лёгкие удаляющиеся шаги длинноволосого, затем тихий хлопок межкомнатной двери. Минута тянулась чертовски долго особенно для Савелия, который лежал на кровати скованный по рукам и с завязанными глазами. Парень отсчитывал секунды, которые, как казалось, тянулись слишком долго. Спустя мучительно долгую и бесконечную минуту брюнет уже начал думать, а не забыл ли про него Вадим, но ровно в эту секунду открылась дверь. — Я вернулся. Заждался? — краткий вопрос, на который зеленоглазый торопливо кивнул. — Ну же, всё хорошо, я рядом. — проговорил парень, прикасаясь кончиками пальцев к щеке Савелия, после невесомо целуя, успокаивая зеленоглазого и давая понять, что всё хорошо, ничего страшного нет и он рядом. Брюнет улыбнулся, понимая, что его чертовски сильно любят и просто не позволят почувствовать себя как-то некомфортно. Послышался стук, как будто какую-то стеклянную посудину поставили на тумбочку. В своих догадках относительно материала посуды зеленоглазый не сомневался, но он никак не мог понять, зачем Вадим принёс то ли тарелку, то ли какую-то миску. Ровно как и не мог понять пустая эта посудина или нет. — Сав, ты мне доверяешь? — в пол голоса спросил длинноволосый, опуская ладонь на скованные руки парня. — Ну... Да. — в некотором замешательстве проговорил Савелий, не понимая, почему Вадим столько раз спрашивает одно и то же, не понимая, что кареглазый может такого сделать, что может не понравиться брюнету. — Хорошо, чудо моё. — выдохнул Вадим, приникая к губам зеленоглазого, нежно и чертовски чувственно целуя его, ладонями проводя от прикованных к изголовью кровати запястий до талии парня. Длинноволосый отстранился от Савелия, отвечающего на его поцелуй так же нежно и ласково. Кареглазый потянулся к тумбочке, на которой стояли две свечи, из которых горела лишь одна, из низкотемпературного воска. Пламя радостно плясало на фитиле, подсвечивая багряность самого воска, который уже достаточно расплавился. И сама свеча стала уже источать лёгкий вишнёвый аромат, заставляя Савелия удивлённо повести носом, вдыхая приятный запах. — Это что? Ароматическая свеча? — озадаченно пробормотал брюнет, принюхиваясь. Вадим ничего не ответил, лишь задул огонь, а от фитиля к потолку взвилась тонкая струйка дыма, подкрепившая догадки зеленоглазого. После этого Савелий услышал несколько непонятный ему звук, похожий на перестукивание кусочков льда. Естественно, парень не был уверен в своих догадках, но в следующую секунду холодное прикосновение к мышцам пресса заставило брюнета резко дёрнуться и вскрикнуть от неожиданности. — Твою мать! Что это, чёрт возьми? Лёд?! — цепочка, соединяющая наручники зазвенела от резкого рывка парня. На коже торса остался мокрый след, на который через пару секунд опустились тёплые губы Вадима, согревая охлаждённый участок тела. — Да, лёд. — просто ответил кареглазый, щекоча парня своими длинными волосами, заставляя кожу покрыться мурашками от прикосновений. Вадим отстранился, беря с тумбочки свечу с немного остывшим тёплым воском. Кареглазый несколько недоверчиво глянул на бордовый текучий воск у потушенного фитиля и осторожно сам прикоснулся к нему, ощущая тепло. Воск был приятно тёплым, но нисколько не обжигающе горячим, поэтому Вадим не спеша занёс затушенную свечу над торсом Савелия, медленно наклоняя её, позволяя расплавленному воску сорваться со свечи, приземляясь на мгновенно напрягшийся пресс зеленоглазого, тут же заметавшегося в путах. Брюнет полусдавленно вскрикнул, задыхаясь от новых ощущений, чувствуя на коже тёплые капли, почти мгновенно застывавшие относительно плотной корочкой, Савелий непроизвольно дёрнул скованными руками, оттягивая наручники, мягко удерживающие его запястья в меховом плену, не давая вырваться из фиксации, по комнате разнёсся звон цепочки наручников, а потом и дрожащий шёпот зеленоглазого. — В-вадь. Это... Воск?.. — неуверенно пробормотал Савелий, мотая головой из стороны в сторону, пытаясь избавить от повязки, плотно прикрывающей глаза. — Воск. — утвердительно повторил длинноволосый, отставляя свечу и проводя кончиками пальцев по мгновенно застывшему бордовому воску на торсе Савелия, невесомо касаясь его кожи, заставляя напрячь мышцы от неожиданного прикосновения. Каждое касание было неожиданностью для зеленоглазого, лишённого возможности видеть и предугадывать действия парня. Вновь послышался щелчок зажигалки, а через мгновение фитиль свечи вновь горел, всё больше и больше растопляя тёмно-бордовый воск. Пока свеча горела, растапливая воск, длинноволосый снова взял кубик льда, почти невесомо прикасаясь к торсу Савелия, видя, как он напрягся, выгибаясь. Холодная дорожка последовала выше, проходясь по груди парня. Вадим прошёлся кубиком льда по одному из сосков зеленоглазого, слыша его удивлённый полустон-полувздох. В следующую секунду длинноволосый заменил холодный лёд своими губами, казавшимися обжигающе горячими от такого резкого контраста, Савелий выгнулся в спине, натягивая цепочку наручников, срываясь на громкий стон. — Твою мать, Вадь... Это... Что-то невероятное. Так странно и необычно... И... — речь брюнета прервал сорвавшийся с его губ громкий стон, когда Вадим прикусил сосок парня, в следующую секунду заменяя зубы на холодный кубик льда. Холод исчез так же неожиданно, как и появился, на его место пришло поначалу обжигающее тепло. Длинноволосый твёрдо держал в руке горящую свечу, с которой стекал расплавленный воск, покрывая тело парня под ним ярко-бордовыми брызгами, заставляя его захлёбываться стонами и выгибаться навстречу, кажущимися обжигающе горячими, каплям. Савелий в очередной раз вскинул бёдра, всеми силами намекая кареглазому о своём чёртовом возбуждении, которое весьма красноречиво натягивало ткань домашних штанов. — О, не терпится уже, чтобы я обратил внимание непосредственно на твой член? Сав, рано, ещё очень рано. — проговорил Вадим, накрывая поцелуем губы парня, мгновенно впившегося в них, на манер голодного хищника, который наконец-то дорвался до добычи. Зеленоглазый терзал губы Вадима, прикусывая их, не желая отпускать, чувствуя, как парень отстраняется, а он никак не может его удержать, остаётся лишь потянуться за ним, натягивая цепь наручников, но всё же теряя желанный контакт. Длинноволосый неминуемо отстранился, проведя раскрытой ладонью по торсу зеленоглазого, скользя по застывшим на коже багряно-красным каплям воска. Вновь послышался щелчок зажигалки, звук которой заставил Савелия непонимающе нахмуриться, бессмысленно повернув голову в сторону шума. Глаза парня по-прежнему были завязаны, а повязка не пропускала ни единого лучика света, оставляя зеленоглазому полагаться только на интуицию, сообразительность и слух. В следующее мгновение на ключицы Савелия приземлились тёплые капли воска, усеивая кроваво-бордовыми точками кожу парня, тут же выгнувшегося в спине, зазвенев цепью наручников, запрокидывая голову назад, а с его губ сорвался стон. Через секунду по шее брюнета заскользил уже холодный кубик льда, оставляя после себя мокрую обжигающе холодную дорожку, к которой мгновенно приник Вадим, накрывая её губами, проходясь горячим языком по чертовски чувствительной шее зеленоглазого, заставляя того выгнуться и в который раз сорваться на громкий стон, снова натянуть цепь наручников до того, что чёрная кожа впилась в запястья парня, а мех уже не мог смягчить прикосновения относительно жёсткой и упругой чёрной кожи к ничем не защищённым запястьям Савелия. Стоило парню вновь обмякнуть на кровати, как мимолётное прикосновение Вадима к паху брюнета заставило его вскинуть бёдра, в попытке продлить касание, хоть немного привлечь внимание длинноволосого к донельзя возбуждённому члену Савелия, на который уже болезненно начинала давить ткань боксёров и домашних штанов, изначально казавшихся свободными. — Твою ж мать, Вадь... — прошептал зеленоглазый, вновь срываясь на громкий стон, вновь выгибаясь, ощущая сначала холод на своей груди, а потом и обжигающе горячие из-за контраста капли воска, стремительно опускающиеся на кожу Савелия. — Что такое, чудо моё? Слишком много ткани на тебе, да? — брюнет судорожно кивнул, чувствуя как пальцы кареглазого медленно и неторопливо прошлись по выпирающей на паху ткани, заставляя Савелия задрожать даже от такого невесомого прикосновения. — Полностью согласен с тем, что ты недостаточно обнажён. — с улыбкой, которую брюнет услышал, но не увидел, проворковал Вадим, подцепляя пальцами пояс штанов вместе с нижним бельём, начиная стягивать с парня раздражающие и мешающие элементы одежды. Савелий приподнялся, повисая на наручниках, помогая кареглазому снять с себя домашние штаны вместе с боксёрами. Стоило Вадиму высвободить изнывающий член зеленоглазого, как мгновенно послышался стон парня, подавшегося вперёд, желающего получить как можно больше касаний. Сам длинноволосый буквально за пару секунд стянул с себя футболку, оголяя торс. — Тихо, куда ты так спешишь? Мы не торопимся, чудо моё. — проворковал длинноволосый, накрывая ладонью истекающий естественной смазкой член парня, Вадим подался вперёд, приникая к губам Савелия, впиваясь в них жёстким уверенным поцелуем, показывая, кто тут главный и кто управляет всей ситуацией. Брюнет лишь подался навстречу касаниям, навстречу поцелую, позволяя делать с собой всё, что только будет угодно Вадиму, зная, что тот его не подведёт и даже если что-то пойдёт не так, он это мгновенно заметит и исправит. Савелий отвечал на поцелуй, признавая, что главный здесь не он, понимая, что он легко готов подчиниться своему парню и с радостью это сделает, отпустив контроль, отдав бразды правления в руки человека, которому он безоговорочно доверяет. Через пару секунд все касания исчезли, а тело парня было словно оголённый провод, каждое мгновение зеленоглазый ожидал прикосновения, любого прикосновения, будь то обжигающе холодный лёд или тёплый воск, или просто уверенное прикосновение рук Вадима, сводящее брюнета с ума. Кубик льда опустился на пресс Савелия, заставляя того выгнуться и почувствовать, как холодная дорожка устремляется ниже, скользит совсем рядом с лежащим на животе возбуждённым членом брюнета. Совсем невесомо холод прикоснулся к основанию члена зеленоглазого, через секунду медленно проходясь по всей его длине. Савелий нетерпеливо подался пахом навстречу, мгновенно срываясь на громкий стон, не в состоянии сдерживать рвущиеся наружу загнанные и дрожащие полустоны-выдохи. Источник холода пропал, но через секунду на нежную кожу совсем близко от возбуждённого органа посыпались тёплые капли, а зеленоглазый тут же напрягся всем телом, натягивая цепочку сковывающих его наручников. — Сав, хочешь что-то погорячее? — жарко прошептал в самое ухо Вадим, мгновенно наклонившийся к парню, дразняще проводя ладонью по бедру брюнета, поднимаясь выше, касаясь застывших на теле Савелия капель воска, чувствуя как зеленоглазый под ним извивался и выгибался навстречу прикосновениям. — Ч-что?.. — дрожащим от возбуждения и такого сногсшибательного контраста температур голосом проговорил зеленоглазый, чувствуя тёплое дыхание парня на своём ухе, чувствуя, как его ладонь скользит по телу брюнета, иногда задевая застывшие капельки воска, заставляя Савелия непроизвольно мелко вздрагивать. — Погорячее, говорю, хочешь? — терпеливо повторил Вадим, оставляя невесомый поцелуй на щеке зеленоглазого. — Да... — на выдохе прошептал брюнет, мгновенно чувствуя ещё один поцелуй, но уже куда-то в шею. — Ты ж моё чудо. — не забыл похвалить длинноволосый, на мгновение пленяя губы парня, впиваясь в них невозможно нежным и чувственным поцелуем. Савелий лишь подался навстречу, отвечая на такой чертовски невероятный поцелуй, который, к его сожалению, быстро прекратился, и Вадим отстранился, разрывая любой физический контакт с парнем. Снова послышался щелчок зажигалки, на этот раз в руках была более тугоплавкая тоненькая длинная свеча из чёрного воска. Через пару секунд длинноволосый занёс свечу над торсом парня, просчитывая падение капель теперь уже горячего воска примерно на пресс, менее чувствительную зону. Первая капля упала, обжигая кожу Савелия, мгновенно среагировавшего на горячее, опаляющее прикосновение воска, мгновенно напрягшись, уже в который раз натягивая цепочку наручников, фиксирующих его руки, чувствуя как в кожу запястий всё равно впивается достаточно твёрдая кожа наручников, несмотря на то, что изнутри они были покрыты достаточным слоем густого и мягкого меха. Следующая капля опустилась ниже предыдущей, заставляя зеленоглазого выгнуться, начав ёрзать на кровати, а с его губ срывались полувскрики-полустоны, которые он даже не пытался как-то подавить, зная, что, во-первых, у него это не получится, а, во-вторых, Вадиму чертовски нравятся его стоны, то, насколько он бывает громким, парню это просто сносит крышу, что он еле может держать себя в руках, но всегда успешно с этим справляется. Как и сейчас, кареглазый закусил губу, мимолётно поправляя свой возбуждённый член, уже болезненно натягивавший ткань нижнего белья и брюк. — Сав, ты бы знал, насколько ты прекрасен. — прошептал длинноволосый, не сдерживаясь и проводя ладонями по талии зеленоглазого, на мгновение сжимая пальцы на ней, чувствуя под собой сильное, крепкое тело. Вадим до сих пор иногда удивлялся тому, как он сильно влияет на парня, как хорошо его знает, как легко может разложить его чуть ли не на атомы своими прикосновениями. А уж то, как брюнет буквально плавился под его прикосновениями, жестами, как он легко мог отдать Вадиму контроль, полностью отдаваясь в его руки, поражало длинноволосого, охотно забиравшего контроль, желавшего сделать так, чтобы Савелий смог просто насладиться, просто почувствовать безмятежность, понять, что на время за него могут всё решить, ответственность готовы взять на свои плечи, дать то невыносимо необходимое ощущение беззаботности и свободы, хоть частенько руки и оказываются скованы ремнями наручников. — Чудо моё... — прошептал в самое ухо кареглазый, накрывая губы парня пылким поцелуем, чувствуя, как Савелий выгибался под ним, стараясь заполучить как можно больше касаний. — Сав, мне надо, чтобы ты повернулся. — проговорил в самые губы парня Вадим, отстраняясь, но мгновенно пресекая попытки исполнить просьбу-приказ парня, как-то непонятно вывернув руки, скованные наручниками. — Эй, подожди. Давай я сначала наручники сниму. Секунду. — кареглазый тут же высвободил запястья Савелия, видя на них красные полосы от наручников несмотря на то, что на их внутренней стороне был достаточно толстый слой густого меха, защищающего от повреждений, покраснений и царапин.— Сав... Ну что ж ты так... — прошептал длинноволосый приникая губами к красным полосам, стараясь своими прикосновениями убрать все неприятные ощущения с пострадавших запястий. — Вадь?.. Всё хорошо, чего ты?.. — непонимающе проговорил зеленоглазый, вопросительно наклоняя голову в сторону, стараясь понять, что такого критичного там увидел его парень. Да, он заметил, что в этот раз слишком сильно и часто буквально повисал на наручниках, упиваясь тем, как надёжно они фиксируют его руки. — Чудо моё, ты наручниками себе запястья натёр. Давай повязку сниму, посмотришь. — Вадим мгновенно потянулся к чёрной повязке, не позволяющей парню видеть что-либо. Секунду спустя растерянные зелёные глаза уже смотрели в спокойные карие, источающие уверенность и надёжность. Вадим всё так же сжимал запястья Савелия в своих ладонях, бережно поглаживая их большим пальцем. — Вот, смотри. — проговорил кареглазый, буквально подставляя под нос Савелия его же руку. Брюнет действительно увидел на собственном запястье красную полосу, явно оставшуюся от фиксировавших его руки наручников. Зеленоглазый мог только пожать плечами, потому что сильного дискомфорта из-за этого он не испытывал, а эти полосы пройдут в ближайшие пару часов. Намного интересней ему было взглянуть на себя, точнее на свою грудь и пресс, что он мгновенно и сделал, опуская взгляд. Его взору предстала невероятная картина: бордовые капли воска хаотично были рассыпаны по его торсу, иногда соединялись в ломаные линии, а в нескольких местах кроваво-красный воск разбавлялся чёрными вкрапинками, показывающими те места, на которые пали капли уже высокотемпературного воска, как легко догадался Савелий. — Ого... — только и смог произнести парень, разглядывая роспись воском на своём теле. — Нравится? — несколько неуверенно задал вопрос Вадим, вновь притягивая к себе пострадавшее запястье парня и накрывая его губами, чтобы оставить лёгкий, полный любви и заботы поцелуй. — Это... Невероятно, но так... Странно и непривычно. Но, знаешь, мне однозначно нравится, так что давай продолжим. Ты вроде как просил меня перевернуться. Мне интересно, что ты сделаешь со мной дальше. — коварно проговорил Савелий, замечая, как в карих глазах напротив начали вновь появляться властные нотки. Тем временем в глазах брюнета уже во всю плясали черти, разжигая дьявольский огонь, который и так не затухал ни на секунду, лишь становился менее заметным и невидимым. Длинноволосый выпустил из своих ладоней запястья парня, коротко и порывисто целуя. Савелий улыбнулся, приподнимаясь на кровати, чтобы принять уже знакомую позу. Зеленоглазый развернулся к стене, вставая на колени, опираясь предплечьями на изголовье кровати, так он и замер, ожидая действий Вадима, стоявшего у него за спиной и молча созерцавшего развернувшуюся перед ним картину. Да, конечно, не первый раз он видит своего парня таким чертовски возбуждённым в такой откровенной позе, но он каждый раз не мог оторвать своего взгляда от невероятного тела Савелия, каждый раз не мог не оценить то, как легко брюнет подчинялся ему, как легко и доверчиво отдавал всего себя в уверенные и надёжные руки Вадима. — Сав, ты у меня просто нечто. — проговорил длинноволосый, усыпая поцелуями шею и плечи парня. Кареглазый не сдержался и резко шлёпнул мгновенно вздрогнувшего от неожиданности брюнета по ягодице. Вадим спускался неторопливой дорожкой поцелуев вниз по позвоночнику, слушая тихие постанывания разомлевшего от ласк парня. Лёгкие, невесомые поцелуи коснулись каждой ягодицы, а через мгновение Савелий ощутил тёплые губы длинноволосого на своём анусе. С каждым новым прикосновением, каждым дразнящим движением губ парня, стоны брюнета становились всё громче, а в скором времени Савелий выпустил из мёртвой хватки перекладину изголовья кровати, опираясь локтями на подушку, практически ложась грудью на кровать, что и произошло спустя ещё пару мучительно возбуждающих минут. Наконец язык Вадима скользнул в колечко уже не так сильно напряжённых мышц. Громкий стон зеленоглазого и нетерпеливое движение бёдрами вкупе с попыткой ещё сильнее прогнуться были для длинноволосого лучшим определением степени возбуждения своего парня. Кареглазый неторопливо ласкал Савелия, нежно касаясь языком его ануса, проникая внутрь, слыша его вздохи, а поднимая взгляд и видя, как он судорожно сжимал в ладонях простынь, сминая её. С головки члена брюнета сочилась естественная смазка, тягуче стекающая прямо на простынь. Вадим отстранился, оглаживая ладонями ягодицы парня. — Сав, я не знаю, понравится тебе это или нет, но на мой взгляд ощущения должны быть интересными. Ты же знаешь, что в любую секунду можешь меня остановить. И я в любом случае слежу за твоими реакциями, за твоими эмоциями. Ты всё это и так знаешь, но я просто ещё раз напомню. — проговорил Вадим, поднимаясь поцелуями к шее зеленоглазого. Брюнета немного напрягла эта речь парня, но он доверял длинноволосому, доверял его выбору и тому, что он никогда не сделает чего-то ему в ущерб. Савелий кивнул, поворачивая голову в сторону. Вадим тут же захватил его губы в плен, впиваясь в них, оглаживая ладонями талию парня. — Чудо моё... — прошептал длинноволосый в самые губы Савелию, отсраняясь, потягиваясь к тумбочке, где стояла миска с ещё не совсем расстаявшим льдом. Вадим выбрал менее растаявший кубик льда и поднёс его к анусу брюнета, осторожно прикасаясь. Савелий мгновенно вздрогнул от холодного прикосновения, смутно понимая, что последует далее. Кареглазый медленно протолкнул лёд в анус парня, чувствуя, как тот вздрогнул и непонимающе замер, через секунду срываясь на тихий удивлённый стон. Вадим приник горячими губами к холодному от ледяного прикосновения колечку мышц. Тепло легло резким контрастом на охлаждённую кожу, приятно согревая. Савелий сорвался на громкий, жаждущий стон, он чувствовал слишком странные и такие же возбуждающие ощущения. Лёд внутри охлаждал, а горячие губы Вадима согревали холодные прикосновения льда, создавая до безумия приятный контраст. — Твою ж... — на выдохе прошептал зеленоглазый, невольно подаваясь назад, навстречу касаниям длинноволосого. — Вадь, трахни меня, а... Давно знакомая и уже привычная фраза, от которой каждый раз по коже пробегают мурашки, что у одного, что у другого. Савелий не верит, что говорит это, несмотря на то, что у него нет каких-то секретов от кареглазого и он не боится напрямую говорить о своих желаниях, но его до сих пор удивляет тот факт, что у него есть тот любимый человек, который не только выдерживает его энергию, но и может направить её в нужное русло, может вымотать парня до состояния довольной амёбы. Вадима же каждый раз эти слова пробирали до глубины души, потому что он невероятно ценил открытость своего парня, умение говорить то, чего он хочет, а уж его доверие он ценил до невозможного. Длинноволосый отстранился, напоследок куснув зеленоглазого за ягодицу. — Я, конечно, с радостью, но ещё рано, чудо моё. — прошептал Вадим в самое ухо парню, накрывая его тело своим, оглаживая ладонями бока брюнета, впиваясь пальцами в его бёдра, жарко целуя в шею, спускаясь ниже к лопаткам, оставляя между ними ярко-алый засос, вновь переходя на шею, буквально зацеловывая её, не сдерживаясь и помечая парня бордовым засосом, который ещё где-то с неделю будет красоваться на коже Савелия. — Я ещё не закончил доводить тебя до исступления. — коварно пробормотал Вадим, заставляя парня сглотнуть, понимая, что кончит он явно не сразу же, ровно как и его желание не будет мгновенно исполнено. Длинноволосый отстранился от парня, вновь потягиваясь к свечам на тумбочке. Ещё одна свеча была прикуплена парнем ну просто так, а вдруг понадобится. Как оказалось не зря его выбор пал на практически ослепительно белую, не совсем тонкую свечу из низкотемпературного воска. Диаметром она была примерно как два пальца. Через пару мгновений Вадим неторопливо смазал собственной слюной палец, прикасаясь им к анусу парня, который был в замешательстве из-за предыдущих слов кареглазого. Да и тот факт, что с тумбочки пропала третья свеча, несколько напрягал Савелия, с интересом разглядывавшего две другие свечи, тёмно-бордовую и иссиня-чёрную. Палец Вадима медленно проник в брюнета, плавно растягивая его. Буквально через пару минут палец исчез, и ануса парня коснулось нечто другое, без сопротивления проникшее в него на небольшую длину. Только Савелий хотел задать вполне себе интересующий его вопрос, что там творит с ним его же парень, как послышался короткий щелчок зажигалки, собравший догадки брюнета в единый сценарий. — Вадь, ты что там делаешь?.. — медленно с некоторым напряжением прошептал зеленоглазый. — Ты только не дёргайся. Скоро поймёшь в чём фишка. — проговорил Вадим, перемещаясь из-за спины парня, подцепляя за подбородок и впиваясь в его губы страстным, любящим поцелуем. Свеча потихоньку нагревалась, воск начинал плавиться, а несколько резкое движение Савелия навстречу к губам своего парня заставило каплю тёплого, немного даже горячего воска сорваться со свечи и приземлиться на внутренней стороне бедра, неожиданно обжигая нежную и чувствительную кожу. От такой внезапности брюнет вскрикнул в поцелуй, прикусывая губу Вадима, на это лишь улыбнувшегося уголками губ и заключившего в крепкую хватку шею парня, несильно сжимая её, чувствуя, как Савелий расслабляется в его руках, но через пару мгновений вновь напрягается, когда следующая капля воска скатывается по длине свечи и приземляется прямиком на сжимающий свечу анус парня. — Вадь, твою мать, что ты за гений вообще. Сам здесь, впиваешься в мои губы, а... — брюнет запнулся, сорвавшись на очередной полувскрик, когда следующая капля вновь приземлилась на нежную кожу под ягодицами. — А мучить ты меня таким образом удумал. Ёбаный гений. — прохрипел Савелий в очередной раз ловя губами воздух из-за новой капли обжигающего воска на своей коже. — Ты у меня просто нечто... — прошептал в самые губы парня Вадим, снова пленяя их, жадно впиваясь в податливые, готовые к такому напору губы, мгновенно так же пылко отвечающие на поцелуй, с каждой секундой всё больше и больше срываясь в пучину безумной гонки за удовольствием. — В-вадь, ну трахни ты меня уже, а... — прохрипел между поцелуями и стонами Савелий. — Какой же ты у меня прекрасный. — с улыбкой проговорил длинноволосый, оставляя невесомый поцелуй на щеке зеленоглазого. — Не беспокойся, я тебя в любом случае трахну. Потому что ты у меня просто нечто идеальное и невообразимое. Да и отказать тебе я никак и никогда не смогу. — произнёс Вадим, медленно перемещаясь за спину парня, оглаживая ладонями его спину, талию и ягодицы, не удержавшись, кареглазый звонко шлёпнул парня по ягодице, заставив от неожиданности вздрогнуть, тем самым спровоцировав падение ещё нескольких капель горячего воска на нежную чувствительную кожу. Савелий судорожно сжал простыни в ладонях, срываясь на громкие стоны, перемежающиеся со вздохами и попытками как-то восстановить дыхание. Через пару мгновений Вадим затушил свечу, бережно вынимая её из парня, следя, чтобы больше ни одна шальная капля воска не скатилась на кожу его драгоценного парня. Несколько секунд потребовалось, чтобы вернуть свечу на тумбочку и достать смазку, которую длинноволосый всё решил пока не пускать в ход, бережно очищая ягодицы Савелия от воска, не забывая убрать его и с ануса парня. Каждый немного покрасневший от горячего прикосновения участок кожи, Вадим покрыл мелкими частыми поцелуями, заставляя брюнета плавиться под его ласками и заботой. Невесомые прикосновения сводили парня с ума, в который раз убеждая, что его кареглазый самый нежный и любящий партнёр на свете. — Чудо моё... — прошептал Вадим, переставая покрывать кожу Савелия тысяча и одним поцелуем, беря в руки смазку и выдавливая немного на пальцы. Буквально через пару секунд зеленоглазый почувствовал прохладное прикосновение к анусу, а потом и медленный толчок, ощущая, как один палец плавно скользит внутрь, заставляя ещё сильнее распластаться на кровати, каждым движением намекая, что можно и побыстрее, и погрубее. Через минутку кареглазый добавил второй палец, медленно растягивая Савелия, не ускоряясь, как того хотелось парню, а срывая с его губ загнанные стоны, заставляя чуть ли не молить о большем, но продолжая всё в том же темпе мучать парня своими плавными движениями, каждым из которых Вадим чётко задевал простату брюнета, заставляя уже дрожать от возбуждения. — В-Вадь, пожалуйста... Быстрее... — уже просил парень дрожащим от возбуждения голосом, ещё немного и Савелий уже начал бы умолять сделать хоть что-то. Кареглазый мольбам не поддавался, продолжая так же медленно и размеренно трахать брюнета пальцами, видя как тот выгибается в спине, стараясь насадиться сильнее, получить как можно больше удовольствия. Каждый толчок ощущался чертовски ярко, а когда добавился третий палец Вадима, Савелий уже не мог как-то сдерживаться, судорожно сжимая в ладонях простынь и буквально извиваясь на кровати от каждого прикосновения. — П-пожалуйста... Умоляю тебя... Не будь таким бессовестным, а... — судорожно бормотал брюнет, с каждым своим невольным движением потираясь возбуждённым органом о белоснежную простынь. Но ничего магического не произошло, пальцы так и остались на месте, сводя Савелия с ума, а к этим ощущениям добавились ещё и жаркие поцелуи между лопатками, покрывающие всю его спину вдоль позвоночника. Вадим терпеливо исследовал уже невероятно хорошо знакомое тело, каждый раз легко предугадывая реакцию на то или иное прикосновение. Через пару мгновение между лопатками Савелия красовался ярко-бордовый засос, который оставил Вадим, не сдержавшись. — В-Вадь, блять... — очередной вымученный стон парня всё же заставил кареглазого смиловаться, напоследок оставив на лопатке парня алый укус-засос. Пальцы легко выскользнули из брюнета, а Вадим мгновенно скинул брюки вместе с нижним бельём, не беспокоясь о том, что запачкает их смазкой, его это сейчас не волновало от слова совсем. Проведя по своему изнывающему от возбуждения члену, Вадим нашарил на кровати тюбик со смазкой, выдавливая достаточное количество на стоящий орган, парой невесомых движений, распределяя её по всей длине. — Сав, ты у меня такое чудо невероятное. — прошептал длинноволосый в самое ухо парня, приставляя головку члена к расслабленному анусу зеленоглазого, медленно толкаясь внутрь, плавно заполняя брюнета. По комнате разнёсся громкий стон Савелия, ощутившего наконец-то член кареглазого в себе, почувствовав заполненность, а через секунду и первые тягуче медленные толчки. Вадим как всегда не торопился, медленно и плавно двигаясь, осыпая плечи, шею и спину Савелия мелкими поцелуями. Брюнет выгнулся под парнем, сжимая в ладонях простынь, подаваясь назад, стараясь получить более резкие толчки, выбивающие воздух из лёгких. — Хочешь грубее? — задал риторический вопрос кареглазый, уже заранее зная ответ, но всё равно видя кивок Савелия, тут же делая резкий толчок, тут же слыша мгновенно прозвучавший громкий стон. Ладони Вадима накрыли бёдра брюнета, крепко фиксируя их, впиваясь пальцами в нежную кожу, на которой наверняка останутся мелкие синяки от хватки кареглазого. Медленные, плавные толчки сменились резкими и грубыми. Каждое движение было глубоким и буквально выбивающим воздух из лёгких. Вадим наклонился к парню, вновь впиваясь в кожу на лопатках, оставляя укусы и засосы, находя сжатые в кулаки ладони парня, накрывая их своими раскрытыми ладонями, заставляя Савелия отпустить несчастную простынь и переплести их пальцы. — Ты ж моё чудо. — жарко прошептал Вадим на ухо парню, впиваясь в его шею, оставляя и там яркий засос. Зеленоглазый захлёбывался стонами, чувствуя каждый мощный, резкий толчок длинноволосого. Темп увеличивался, брюнет подавался навстречу частым толчкам, чувствуя, что ещё чуть-чуть, буквально капельку и он кончит, запачкав своей спермой простынь, но его этот факт не волновал, Савелий просто хотел разрядки. Резкий, грубый, глубокий толчок толкнул брюнета за грань, неконтролируемая дрожь прошлась по его телу, буквально заставив дрожать и напрячься всем телом, горячая сперма забрызгала живот и простынь, а с губ парня срывались громкие неконтролируемые стоны. Вадим высвободил одну руку из хватки брюнета, обвивая её пальцами шею Савелия, поворачивая его голову немного к себе и приникая к его губам, жадно впиваясь в них, ещё пару раз толкаясь в парня и с несдержанным стоном изливаясь в него, невольно прикусывая губу Савелия, заставляя того немного поморщиться и укусить в ответ. Вадим загнанно дышал, лёжа на так же тяжело дышавшем брюнете, который буквально размяк и уплыл куда-то далеко в подпространство, испытывая полное удовлетворение и довольство жизнью. Кареглазый покрывал кожу Савелия мелкими поцелуями, отмечая расцвётшие на его коже засосы и следы от укусов. Вадим прилёг рядом с парнем, оглаживая его спину, талию, ягодицы, всё, до чего могла дотянуться его рука. На губах длинноволосого расцвела нежная улыбка, а в глазах искрилась нежность и благоговение. — Сав, ты как? Ты у меня такое чудо. Я так сильно тебя люблю. — тихо шептал Вадим, убирая со лба парня короткие прядки прилипших от пота волос, видя лишь еле заметный кивок и нежную улыбку в ответ на свои слова, понимая, что Савелий очевидно всем доволен и просто нуждается в отдыхе. Хотел бы Вадим оставить его в покое и дать спокойно поваляться, но он не забывал о том, что торс зеленоглазого всё ещё покрыт слоем застывшего воска. — Сав, чудо моё, дай я с живот твоего воск застывший уберу. И сможешь валяться сколько душе угодно. Повернись, пожалуйста. — в ответ послышалось недовольное бормотание, но зеленоглазый всё же перевернулся, открывая взору Вадима прекрасную абстрактную восковую роспись, местами обсыпавшуюся на простыни, пока кареглазый вжимал Савелия в кровать. Длинноволосый нежными касаниями счищал капли прилипшего воска с торса парня, стараясь это сделать как можно аккуратнее и нежнее, стараясь максимально не доставлять дискомфорта разморившемуся Савелию, с блаженной улыбкой лежавшему на кровати. Вскоре весь воск был успешно счищен, а на коже брюнета остались маленькие красные пятнышки от воска, эти мелкие ожоги в течение нескольких часов исчезнут, но визуальное напоминание о росписи воском на торсе зеленоглазого приятно ласкало взгляд Вадима. — Ты прекрасен. — прошептал парень, наклоняясь к Савелию и нежно целуя его, чувствуя, как брюнет лениво отвечал на поцелуй, притягивая к себе кареглазого за шею, чувствуя, как его руки бережно обвили талию, поглаживая кончиками пальцев. — Моё ты чудо... — пробормотал в поцелуй Вадим, разрывая его и укладываясь рядом с парнем, притягивая того к себе за талию. Савелий улыбнулся, мгновенно обвивая длинноволосого конечностями, прижимаясь к нему и укладывая голову парню на плечо, практически мгновенно засыпая, чувствуя ласковые прикосновения к своим волосам, чувствуя, как Вадим неторопливо перебирал короткие прядки, иногда массируя кожу головы, заставляя зеленоглазого окончательно расслабиться и уплыть в полную негу и довольство. Через пару минут Савелий уже спал, уткнувшись носом в шею Вадима, парень улыбнулся, дотягиваясь до одеяла, сбившегося сбоку кровати. Длинноволосый накрыл себя и своего сладко спящего парня одеялом, а через пару минут тоже заснул с лёгкой улыбкой на губах.

***

Пока парни сладко спали, прильнув друг к другу, немного сбив одеялку, оголив плечи и грудь, а Савелий вообще повернулся практически на живот, улёгшись как минимум половиной своего тела на Вадима, всё так же его обнимающего. Раздался тихий стук в дверь, а потом она приоткрылась. Из появившейся щели выглянула мама Савелия, тут же заметившая спящих парней на кровати и огромное количество засосов и укусов на лопатках и шее своего сына. На первый взгляд порядка семи ярко-бордовых свежих засосов красовалось на коже брюнета, счастливо обнимающего Вадима, спокойно и безмятежно спящего рядом. Женщина взглянула на россыпь меток, понимая, что это только со спины, сколько же таких же красно-бордовых пятен осталось на шее и ключница зеленоглазого, оставалось загадкой. На что родительница обратила внимание, так это то, что на теле Вадима такого количества меток не было видно. Точнее на шее длинноволосого не было ни одного засоса. Это немного ввело в непонимание, но зацикливаться на этом мама брюнета не стала. В следующую секунду натыкаясь взглядом на кожаные наручники, лежащие на краю кровати, её взгляд вновь вернулся к безмятежно спящим парням, замечая на запястьях Савелия ещё не до конца сошедшие красные полосы от наручников, а точнее от того, что зеленоглазый буквально повисал на этих наручниках, не обращая внимания на то, как сильно они впиваются в кожу. Родительница немного смутилась, понимая, что лезет не туда, куда ей дозволено, продолжая разглядывать комнату, замечая на прикроватной тумбочке несколько свечей, зажигалку и миску с водой, рядом с которой лежала куча наскобленного откуда-то воска. Женщина снова вернулась взглядом к спящим парням, ещё раз выхватывая то, что засосы только у Савелия и следы от, по всей видимости, наручников тоже на нём. Родительница не задумывалась в принципе, кто в их отношениях ведёт, ей это не было интересно. Но теперь было очевидно, что пока её с мужем не было дома, парни навели суеты, хорошо отдохнув и по всей очевидной видимости доминировал вовсе не Савелий, как можно было бы предположить по внешнему виду влюблённой парочки. Решив больше не анализировать развернувшуюся её взору картину, мама брюнета тихо прикрыла дверь, оставляя парней дальше спать, ведь было очевидно, что оба вымотались от весьма энергозатратной деятельности, о которой родительница и думать не хотела, потому что её это абсолютно никак не касается, её только интересовал тот момент, счастлив ли её сын, а он был очевидно счастлив.

***

Через некоторое время Вадим проснулся, чувствуя на себе частичный вес своего парня, закинувшего на него парочку конечностей, сладко сопящего на его плече. Кареглазый разглядывал своё чудо, он не мог налюбоваться умиротворением и счастьем, которое так и источал Савелий. Длинноволосый рассматривал то, как во сне подрагивают ресницы брюнета, рассматривал его шею, а точнее россыпь бордовых засосов на ней. Он помнил, как оставлял каждую из этих меток, помнил каждую эмоцию брюнета, каждый его стон и до сих пор был несколько удивлён, что зеленоглазый легко согласился на его авантюру со свечами, особенно в самом конце. И, судя по всему, ему понравилось, понравился такой контраст температур, необычные ощущения и неожиданные касания, даже обжигающие касания, сводящие с ума и заставляющие выгибаться им навстречу, желая почувствовать ещё и ещё. Савелий всё же заворочался, разлепляя сонные глаза и сразу сталкиваясь с карими омутами, внимательно его разглядывающими. — Вадь, ну чего ты так на меня смотришь? Как будто не видел меня. — с улыбкой шутливо возмутился обладатель зелёных, невероятно красивых глаз. Длинноволосый приподнялся на локте, приближаясь к лицу Савелия, молча накрывая его губы поцелуем, нежным, чувственным, неторопливым поцелуем, в котором так и сквозила вся любовь, все невероятно нежные и трепетные чувства, которые только мог испытывать Вадим к своему прекрасному парню. Савелий так же неторопливо отвечал на поцелуй, упиваясь нежностью и лаской, заботой и любовью, в который раз уже восхищаясь своим парнем, который так умело совмещал в себе практически две абсолютно разные личности. Вадим, способный во время сессии быть непреклонным и жёстким доминантом, в мгновение ока становился нежным и заботливым, как только доводил дело до конца или видел, что что-то идёт не по плану. Это поражало Савелия, в принципе выдержка и терпение парня внушали уважение к кареглазому, потому что сам брюнет был далеко не таким же терпеливым, как его партнёр. — Вадь, я тебя так люблю... — прошептал зеленоглазый, разрывая поцелуй. — Я тоже тебя очень сильно люблю. — прошептал ему в ответ Вадим, оставляя невесомый поцелуй на лбу. — Давай, думаю, нам пора вставать, чудо моё. — проговорил длинноволосый, поднимаясь с кровати и потягиваясь, находя свою одежду и одеваясь, понимая, что им обоим сейчас однозначно необходимо сходить в душ. На улице уже давно стемнело, а где-то в доме можно было уловить посторонние звуки, вызванные явным присутствием родителей брюнета. — А ещё нам очевидно надо сходить в душ и убрать всё в комнате. — проговорил Вадим, окидывая взглядом помещение, натыкаясь взглядом на наручники и свечи на тумбочке. Савелий всё это время продолжал нежиться в постели, неторопливо потягиваясь и наблюдая за своим парнем. — Вадь, мне кажется или мы уже не одни в доме? — неожиданно задал вопрос брюнет, прислушиваясь к посторонним звукам. — Мне кажется, что тебе не кажется и твои родители уже вернулись. Надеюсь, к нам в комнату никто не заглядывал... — пробормотал длинноволосый, вновь натыкаясь взглядом на наручники и свечи на прикроватной тумбочке. Также внимание привлекали яркие засосы на шее зеленоглазого, довольно валяющегося на постели, взгляд цеплялся ровно как и за ещё не сошедшие красноватые полосы от наручников на запястьях Савелия. — Нет, нам уже нечего прятать и то, что мы спим в одной постели, уже не должно удивлять, это очевидно, что раз мы встречаемся, то и спим мы естественно вместе. Но не думаю, что кто-то из твоих родителей готов столкнуться с нашими сексуальными предпочтениями и девайсами, благо тут только наручники, а свечи в принципе весьма безобидны. Ведь так?.. — несколько насторожившись спросил кареглазый, косясь на Савелия, внимательно его слушавшего и молча соглашавшегося с каждым его словом. На вопрос Вадима, парень лишь кивнул, показывая всей своей персоной, что это действительно так и свечи достаточно безопасны и безобидны. — Единственное, те, которые погорячее уже не так безобидны, они действительно заставляют почувствовать весьма противоречивые ощущения. Низкотемпературные же сравнимы с просто каплями тёплой воды. — всё же заключил в итоге Савелий, глядя на своего партнёра, внимательно внимавшего каждое его слово. — Сав, ну ты как? Ты же в порядке, да? Всё же хорошо?.. — вдруг завалил кареглазый брюнета вопросами, введя того в секундный ступор и замешательство. — Эй, ну что ты так занервничал? Всё прекрасно, я в порядке и я доволен. Ты был великолепен, как всегда. Вадь, ты у меня просто нечто. Я не могу не радоваться тому, что ты у меня есть и ты настолько прекрасен и так сильно любишь меня, так невероятно заботишься и можешь быть таким поразительно доминантным, грубым и нетерпящим возражений. Обожаю тебя. — проговорил на одном дыхании Савелий, приподнимаясь на кровати, через пару мгновений оказываясь рядом с уже полностью одетым в домашние вещи парнем и утягивая его в нежный, трепетный и неторопливый поцелуй, показывая всю свою любовь и безграничное доверие. Вадим притянул брюнета к себе за талию, мягко расположив на ней ладони, так же невероятно осторожно и нежно отвечая на поцелуй, смакуя момент, чувствуя, как в душе разливается тепло от слов Савелия. Разорвав поцелуй, кареглазый обвил руками корпус парня, обнимая его, заключая в объятия, уткнувшись носом в шею брюнета. — Ты моё чудо... — пробормотал куда-то в шею Савелию Вадим, крепко прижимаясь к парню, не желая его отпускать. Зеленоглазый обнял длинноволосого в ответ, оставляя на его виске невесомый поцелуй. Так бы они и стояли, если бы брюнету не стало холодновато стоять в неглиже посреди комнаты, хотя его и согревал кареглазый теплом своего тела. Но был ещё один аспект, который не позволил Савелию дольше так самозабвенно обнимать Вадима. По внутренней стороне бедра зеленоглазого неторопливо стекали несколько капель белёсой жидкости, Савелию даже не нужно было задумываться, чтобы понять, что это такое. — Вадь, ну ты издеваешься просто. Во мне снова твоя сперма, сейчас стекающая по бедру. Твои предложения по решению этой проблемы? — несколько недовольно проговорил зеленоглазый, с тяжёлым вздохом опуская свой взгляд на парня, в глазах которого сразу мелькнуло пару десятков озорных огоньков, переросших в одно адское пламя. — Ты знаешь, как я могу решить эту проблему. Только сначала нам надо дойти до душа, а то мы так никогда и не дойдём. Давай, идём. — Вадим потянул Савелия за руку к двери, попутно поднимая с пола одежду зеленоглазого и вручая её ему, останавливаясь у двери в ожидании, пока брюнет облачится хоть во что-то. Через пару минут оба парня уже были в ванной, проскользнув никем не замеченные. Стоило только парням оказаться в душевой кабинке, как Вадим включил тёплую воду, мгновенно прижимая Савелия к стене, припечатывая его поцелуем, страстным и одновременно трепетным. Оглаживая мокрыми ладонями его грудь, спускаясь ниже на торс, переходя на бёдра и наконец накрывая ладонями упругие ягодицы зеленоглазого. С губ поцелуи потихоньку спустились на шею, после на ключицы, а когда брюнета окончательно разморило от этих ласк, Вадим без труда развернул парня, впечатывая его грудью в прохладный кафель. Савелий от неожиданности ойкнул, в следующую секунду опираясь о стену ладонями. Кареглазый приник к шее парня, покрывая её мелкими поцелуями, спускаясь ниже на плечи, проходясь по позвоночнику, прокладывая по нему влажную дорожку поцелуев. Брюнет плавился под прикосновениями Вадима, прогибаясь в пояснице. Длинноволосый оставил и на ягодицах Савелия несколько поцелуев, ладонями раздвигая ягодицы парня, чтобы в следующую секунду приникнуть к всё ещё расслабленному анусу зеленоглазого. Брюнет издал тихий блаженный стон, прогибаясь в пояснице и расставляя ноги шире, желая получить как можно больше удовольствия. Вадим вылизывал парня, чувствуя вкус собственной спермы на языке, слыша сверху ласкающие слух стоны Савелия, буквально впечатавшегося в стену. Каждое прикосновение горячего языка кареглазого приносило невероятное удовольствие, каждый влажный мазок по анусу, каждый толчок внутрь дарили сногсшибательные эмоции, заставляющие брюнета каждый раз срываться на громкие, несдержанные стоны, заставляли сильнее вжиматься в стену, сильнее выгибаться и бессмысленно пытаться уцепиться за гладкую кафельную стену. Член зеленоглазого истекал смазкой, когда парень попытался накрыть свой возбуждённый орган ладонью, рука Вадима бесцеремонно не позволила ему этого сделать, просто оттолкнув, а в следующее мгновение брюнет почувствовал ощутимый укус за ягодицу. — Сав, не так быстро. — послышался голос его мучителя, в ту же секунду вернувшегося к своему занятию, от которого ноги зеленоглазого уже начинали подрагивать, будучи уже не в силах удерживать Савелия на ногах. Ровно в тот момент, когда оргазм мог легко накрыть парня даже без стимуляции руками, от одного только восхитительного римминга, Вадим поднялся с колен, приникая губами к шее Савелия, не сдерживаясь и оставляя лёгкий укус на загривке парня, вымученно застонавшего от такого наглого облома. — Вадим, вот знаешь что? — на секунду зеленоглазый замолк, чувствуя затылком, как кареглазый впился взглядом в его собственно затылок, внимательно слушая. Савелий неожиданно резко развернулся, меняясь местами с Вадимом, прижимая его к стене, видя его удивлённый, ещё ничего не понимающий взгляд. — Я хочу тебя. Хочу трахнуть тебя так, чтоб ты уже умолял меня о возможности кончить. — Савелий произнёс эти слова, наклонившись к самому уху длинноволосого. Вадим на все угрозы брюнета лишь улыбнулся, вовлекая его в нежный поцелуй, который мгновенно перерос в борьбу за главенство, в которой кареглазый позволил Савелию взять первенство. Вскоре поцелуи переместились на шею, покрывая её яркими засосами, а в следующее мгновение зеленоглазый уже так же резко развернул Вадима к стене точно так же, как тот проделал это с ним считанные минуты назад. Савелий приник к шее кареглазого, спуская на плечи, ладонями сжимая талию парня, скользя по ней ниже, оглаживая бёдра и опускаяся на ягодицы, сминая их в ладонях, слыша негромкий стон длинноволосого. Именно в этот момент брюнет понял, что им необходима смазка, которая находится в его комнате, соответственно надо или перемещаться в комнату и продолжать там, или отправляться на вылазку за столь важным и необходимым предметом. — Вадь... Нам сейчас надо или перебираться в комнату и продолжать там, или я сейчас быстренько сбегаю за смазкой. Какой вариант тебе больше нравится? — спросил Савелий у уже относительно поплывшего от ласк Вадима, который без раздумий выбрал второй вариант, решив, что так будет проще. В противном случае им бы сейчас пришлось вытираться, идти в комнату, а после вновь возвращаться в душ, а была велика вероятность того, что потом в душ не захотелось бы идти ни одному, ни второму. Коротко кивнув, Савелий вылетел из ванной комнаты, небрежно накинув на бёдра полотенце, которое абсолютно не скрывало его возбуждение, наоборот только подчёркивало то, насколько сильно он возбуждён, прижимая член парня к животу, очерчивая его ствол, так что при мимолётном взгляде на Савелия становилось очевидно, что в данный момент его мысли далеко не невинны и белы. Проскользнуть в свою комнату парню удалось незамеченным, а вот когда он выходил из своей обители, сжимая в ладони тюбик смазки и направляясь обратно в душ к своему парню, наверняка сейчас стоявшего под тёплыми струями воды, откинув в предвкушении голову на белоснежный кафель плитки, зеленоглазого весьма неожиданно окликнул появившийся на втором этаже отец. Брюнет мгновенно замер, медленно оборачиваясь на позвавший его голос, запоздало понимая, что на его шее и ключицах сейчас красуется огромное количество ярко-бордовых засосов, а полотенце на бёдрах вовсе не скрывает его возбуждённого достоинства, выдавая его с головой. И всю эту картину дополнял тюбик смазки, судорожно сжатый в руке вмиг заволновавшегося парня. — Савелий. А... — родитель осёкся, замечая все эти детали даже в не самом ярком освещении коридора. — Понял, не буду отвлекать, иди куда шёл, только не забывай, что вода в душе не бесконечна. И... Сполосните потом и стены в душе заодно. — проговорил отец Савелия, мгновенно вспыхнувшего от стыда, парень торопливо кивнул, произнёс беглое "да, конечно", в следующую секунду уже чуть ли не убегая в спасительную ванную со всех ног. Через пару секунд парень уже залетел в душ к Вадиму, несколько озадаченно смотрящему на запыхавшегося парня, красного как варёный рак. — Сав, что с тобой? — в замешательстве произнёс кареглазый, притягивая брюнета к себе, видя в его ладони необходимый бутылёк смазки. Брюнет прижался к Вадиму, оставляя на основании его шеи невесомый поцелуй. — Да я.. Папу встретил, когда возвращался. — прошептал зеленоглазый, несколько растеряно смотря на длинноволосого. Кареглазый вскинул брови, понимая, что мало того его парень сейчас с отцом столкнулся, так ещё и с одним полотенцем на бёдрах, которое не скрывало его возбуждения, бонусом на шее и ключицах красовалась россыпь ярких засосов. — Ну... Всё же хорошо? О наших отношениях твои родители знают и спокойно к этому относятся, а это... Ты уже не маленький мальчик, тоже ничего страшного. — Вадим притянул парня к себе, приникая к его губам, целуя, вновь распаляя чёртову страсть. — Ты ж моё нечто. — прошептал Савелий в самое ухо кареглазого, утягивая в поцелуй, становящийся каждую секунду всё более страстным и безудержным, вновь и вновь приникая к его губам, прикасаясь к обнажённому телу ладонями, сжимая его талию, чувствуя, как привычно твёрдый и решительный Вадим становится мягким и податливым, наслаждающимся каждым прикосновением Савелия, как обычно делал сам зеленоглазый, буквально плавясь под руками длинноволосого. Теперь же был черёд Вадима растекаться от приятных касаний, чувствуя крепкие руки зеленоглазого на своём теле. Брюнет неторопливо спускался пылкими поцелуями с губ парня на шею, ключицы, в который раз исследуя уже знакомый путь, слыша тихие вздохи Вадима. Резкое движение и теперь кареглазый упёрся в белоснежную кафельную стену, опираясь на неё руками, прогибаясь в пояснице с лёгкой улыбкой на губах. Савелий приник к родному телу, впиваясь губами в его шею со спины, ладонями блуждая по груди, талии парня, спускаясь ниже, оглаживая бёдра, чувствуя то, как прогнулся Вадим под его касаниями, буквально показывая, что готов ему отдаться и с радостью это сделает. Ладони зеленоглазого постепенно спускались ниже, накрывая ягодицы длинноволосого, сминая их, оставляя на основании его шеи и плечах бесчисленные засосы. — Твою ж... — прошептал Вадим, подаваясь назад, потираясь ягодицами о возбуждённый член парня. Савелий издал тихий стон, обхватывая кареглазого за бёдра. — Ну ты... Провокатор. — пробормотал в самое ухо парню брюнет, спускаясь поцелуями ниже по позвоночнику, постепенно доходя до ягодиц под тихие стоны возбуждённому Вадима, опускаясь на колени, разводя ладонями ягодицы в стороны, открывая взору сжатое колечко мышц и приникая к нему губами, лаская языком, чувствуя, как кареглазый сильнее прогибается в пояснице, опираясь грудью на стену, стараясь дать Савелию как можно больше пространства для действий. Каждое движение губ зеленоглазого сопровождалось стоном Вадима, тщетно пытавшегося уцепиться за гладкий кафель стены. Каждое прикосновение парня сводило длинноволосого с ума, вынуждая подаваться назад, к невероятно приятным прикосновениям Савелия, усердно вылизывающего его, старавшегося показать кареглазому, насколько это мучительно приятно, стараясь воплотить своё обещание довести Вадима до состояния, когда тот будет готов умолять его позволить ему кончить. Шустрый язык брюнета скользил по мышцам уже несколько расслабившегося ануса, через секунду медленно, но напористо толкаясь и проникая внутрь сорвавшегося на громкий стон Вадима, в очередной раз подавшегося навстречу ласкам Савелия. Каждое движение языка внутри парня вызывало в нём массу эмоций, он естественно знал насколько это приятные ощущения, но за столь долгое время, пока парни не менялись ролями и всегда вёл Вадим, он уже подзабыл эти ощущения, подзабыл насколько приятно ощущается римминг, и уж далеко не так ярко помнил, каково чувствовать давление на простату, приносящее чертовски невероятное удовольствие, каково ощущать резкие толчки, буквально выбивающие воздух из лёгких. — Сав... — прошептал Вадим, срываясь на тихий стон от очередного прикосновения. — Честно... Я уже не помню, каково это, чувствовать себя в твоей власти. Савелий всё же не выдержал и после этих произнесённых длинноволосым слов легко шлёпнул парня по ягодице, поднявшись с колен и потянувшись за смазкой, оставленной на первой попавшейся полочке. На пару мгновений отстранившись, Савелий выдавил достаточное количество лубриканта на пальцы, согревая прохладную субстанцию, медленно оглаживая подушечками расслабленный сфинктер, через несколько секунд медленно и аккуратно толкаясь внутрь Вадима одним пальцем, слыша в ответ на свои действия стон кареглазого, отдавшегося полностью во власть своего чертовски прекрасного парня. Каждое осторожное и неторопливое движение сначала одного, а потом и нескольких пальцев внутри кареглазого приносило невероятное наслаждение от каждого прикосновения к простате. Савелий неторопливо растягивал Вадима, с каждым толчком доставляя всё больше и больше удовольствия, вынуждая длинноволосого приподняться на носочки и подаваться назад, навстречу прикосновениям зеленоглазого, желавшего показать парню, насколько сильно он умудряется возбуждать его каждый раз и как бесчеловечно он не позволяет ему кончить, изводя своими действиями, буквально заставляя Савелия балансировать на краю оргазма. Зеленоглазый прижимался к спине Вадима, покрывая бесконечными поцелуями его плечи и шею, вынуждая парня срываться на из последних сил заглушаемые им стоны. — Твою ж матерь... — прошептал кареглазый, опираясь лбом о холодную кафельную стену. — Сав... — Вадим не договорил фразу, сорвавшись на очередной стон от неожиданно резкого движения пальцев парня внутри него, резко, сводяще с ума, чертовски желанно и заставляюще дрожать. — Блять... Трахни ты меня уже, а. Сколько можно мучить уже?.. — буквально прошептал на выдохе длинноволосый, тут же чувствую укус у основания шеи. — Ага, а как ты меня так изводишь, так тебе можно, да? — проговорил Савелий в самое ухо парню, обжигая его слух немного хрипловатым шёпотом. — Ладно, я не садист в отличие от некоторых. — с этими словами зеленоглазый отстранился, вынимая пальцы из Вадима, быстро смазывая член и анус парня, вновь впиваясь в его шею безудержным поцелуем-укусом и медленно толкаясь внутрь, проникая осторожно и медленно, не желая принести кареглазому боль, лишь сводящее с ума удовольствие. Длинноволосый сорвался на громкий жаждущий стон, уже забывая все свои попытки не шуметь, да и забивая на эти попытки, понимая, что теперь у него это явно не получится, понимая, почему сам Савелий всегда такой громкий, потому что невозможно сдерживать стоны, когда настолько хорошо, когда удовольствие так сильно сносит крышу. Каждый медленный толчок заставлял Вадима срываться на немного поутихшие стоны, каждое движение Савелия заставляло длинноволосого подаваться назад, навстречу толчкам зеленоглазого. Тягучая медлительность сводила перевозбуждённого кареглазого с ума, а брюнет еле сдерживался, выдерживая томяще медленный темп, собирая всю свою волю и терпение в кулак, чтобы не сорваться на резкие рваные толчки и не вбиваться в парня, вжимая его в белоснежную кафельную стену. — Сав... — прошептал Вадим, оборачиваясь на парня, чувствуя, как его ладони мгновенно поддевают его подбородок, приникая к его губам, буквально затыкая чертовски нежным поцелуем, в котором Вадим полностью растворился. Стоило Савелию отстраниться от зацелованных им губ, как длинноволосый продолжил. — Быстрее... — прошептал на выдохе кареглазый, тут же захлёбываясь стоном из-за резкого, выбивающего воздух из лёгких, толчка. Брюнет словно с цепи сорвался, отпустив себя, понимая, что Вадим тоже этого хочет, тоже хочет сильнее, грубее, резче. Каждый последующий толчок Савелия был именно таким, заставляющим кареглазого выгибаться в его руках, бессмысленно цепляться то за гладкий белый кафель стен, то за досягаемые участки тела брюнета, за ягодицы, бёдра. Вновь ускоряя темп, Савелий впился пальцами одной руки в бедро Вадима, сжимая до побелевших костяшек, другой рукой перехватив кареглазого поперёк груди, притягивая к себе, впиваясь в шею резким поцелуем-укусом. Длинноволосый откинул голову на плечо зеленоглазого, прикрывая глаза и не переставая срываться на громкие стоны, накрывая ладонью гордо стоящий член, истекающий естественной смазкой, обхватывая его и только начиная резко двигать сомкнутыми в кольцо пальцами по стволу, как Савелий ловко перехватил его руку, сжимая тонкое запястье, припечатывая её к кафельной стене, не позволяя довести себя до оргазма. — Неа. — жарко прошептал зеленоглазый в самое ухо изнывающего от возбуждения парня. — Ты или кончишь без рук, или от моих рук. Самому я тебе помочь не дам. — каждое слово брюнета отдавалось в голове Вадима, понимавшего, что он сам научил этому парня, сам научил выдержке и желанию довести до высшей степени возбуждения, при этом не давая кончить, не позволяя раньше времени сорваться в пучину оргазма. Каждый глубокий резкий толчок выбивал из кареглазого жаждущие стоны, парень уже начинал подрагивать от переполняющего его возбуждения, от невозможности кончить, он буквально ходил по грани оргазма, но совсем немного ему не хватало, чтобы сорваться. Савелий прикусил основание шеи парня, через мгновение впиваясь жгучим поцелуем в кожу на загривке, оставляя там такой же алый засос, который Вадим оставил и ему несколькими часами ранее. Брюнет покрывал мелкими короткими поцелуями, параллельно переплетая пальцы их рук, за которую зеленоглазый до сих пор держал длинноволосого. Вадиму словно этого и не хватало, один резкий рваный толчок и кареглазый захлебнулся стоном, задрожав в крепких руках Савелия, бурно кончая. Брюнет пару раз резко толкнулся в Вадима, успевая в последний момент вынуть член и излиться на ягодицы кареглазого, прижимаясь губами к его плечу и загнанно дыша, чувствуя такое же загнанное сердцебиение длинноволосого. Как только парни немного отдышались, Вадим повернулся к Савелию, не разрывая объятий, прижимаясь к груди зеленоглазого, привставая на цыпочки и пленяя его губы медленным нежным поцелуем. — Сав, я люблю тебя. — прошептал Вадим в самые губы брюнета, видя его лёгкую улыбку и чувствуя такой же щемяще нежный поцелуй в ответ. Всё же парни наконец-то помылись, потёрли друг другу спинку, вдоволь нацеловались под горячими струями воды и наконец-то выползли из ванной комнаты с одними лишь полотенцами на бёдрах. И именно в этот момент, когда парни спокойно шли по коридору, обмениваясь взглядами, скользя ими по шеям друг друга, испещрённым сплошь красными отметинами, в коридоре вновь по неизвестной случайности появился отец Савелия, сразу заметивший парней. — О, вот она, наша парочка. Думаю, вы очень хорошо провели время и пока нас не было, и в душе. — мужчина усмехнулся, с улыбкой в голосе произнося эти слова. Савелий тоже улыбнулся в ответ, только несколько скованно, Вадим же расплылся в широкой улыбке, поправляя мокрые волосы за ухом и самым наглым образом, притягивая Савелия за талию к себе, всем своим видом показывая, что это его молодой человек и он этим гордится.

***

Так неторопливо прошли новогодние праздники. Вадим практически переехал к Савелию, родители которого были абсолютно не против, только радовались, что их сын счастлив. Сначала им было непривычно видеть обнимающихся и целующихся парней, но вскоре все к этому привыкли, лишь коротко улыбаясь, в очередной раз видя на редкость тактильную парочку. Они как будто хотели как следует насытиться прикосновениями на несколько лет вперёд и да, это имело смысл, ведь новогодние каникулы подходили к концу, что означало новый виток работы на ЕГЭ и целых дней, проводимых в непосредственной близости, но без возможности прикоснуться.