Преступление и осознание

Утро на удивление было достаточно солнечным, поэтому Вадим нехотя разлепил сонные глаза, тут же щурясь, ибо прямо на него и падали лучи яркого солнца. Савелий ещё спал, лёжа на животе и закинув на длинноволосого по одной конечности, устроив голову на его плече. Поперёк груди Вадима покоилась рука парня, а почти что на паху лежала и нога зеленоглазого. Кареглазый улыбнулся, проводя кончиками пальцев по руке Савелия, оставляя лёгкий поцелуй на макушке парня, понимая, что сегодня ему придётся несладко, да и в ближайшие несколько дней наверняка тоже. Вадим не горел желанием будить зеленоглазого, понимая, что ему стоит отдохнуть и проспать ровно до того момента, пока он сам не проснётся, так что длинноволосый приобнял парня, скрылся от бьющего в глаза солнца и решил не двигаться с места, задремав. Примерно через час чуткий сон Вадима молниеносно исчез, стоило Савелию заворочаться под боком, непроизвольно потягиваясь. Брюнет притянул парня к себе ещё ближе, почти сразу же ослабляя хватку и поднимая свои невероятно зелёные глаза на длинноволосого, мягко улыбающегося. — Доброе утро. — произнёс парень, смотря на Савелия взглядом, источающим сплошную любовь и нежность. — Доброе. — брюнет улыбнулся в ответ, приближаясь к шее кареглазого и оставляя на ней лёгкий поцелуй, заставляя Вадима легко хмыкнуть. — Сав, ты как? — задал волнующий и весьма важный вопрос длинноволосый, внимательно оглядывая довольную, как у объевшегося сметаной кота, физиономию своего парня. — Я счастлив. В полной мере. — не спеша произнёс Савелий, тут же прислушиваясь к своему организму, отмечая все ощущения. — Ощущается некая... Лёгкость, что ли. Я прямо-таки хорошо поспал. И более чем уверен, что мы с тобой проспали всё на свете. — иронично произнёс зеленоглазый, находя взглядом часы, а на часах тем временем было уже почти двенадцать дня. — Хорошо. Знаешь, очень даже неплохо, что мы всё проспали, потому что отоспались на следующую неделю вперёд. И тебе требовался хороший отдых, так что всё путём. — Вадим тем временем лениво перебирал короткие прядки волос Савелия, наслаждаясь таким прекрасным и поздним утром, радуясь, что просыпается в объятиях любимого человека, а не в пустой кровати. Радуясь, что у него есть такой невероятно прекрасный парень, который просто великолепно подходит ему и по характеру, и в принципе по всем параметрам, которые только можно найти. — Да, отдых мне явно требовался. — Савелий улыбнулся, приподнимаясь на кровати и нежно накрывая губы парня своими, вкладывая в этот утренний поцелуй все свои чувства и эмоции, которые нельзя было передать словами, даже всё богатство русского языка не позволяло описать все ощущения зеленоглазого, всё то, что он испытывал к этому невероятному человеку, до невозможности заботливому и одновременно способному на, в некоторой степени, даже жестокие вещи, на жёсткое доминирование. Зеленоглазый нехотя оторвался от манящих губ, поднимая взгляд на Вадима, смотрящего на Савелия с такой безоговорочной любовью, безграничной нежностью... Длинноволосый заворочался, выбираясь из объятий ничего не понимающего брюнета, но парень поспешил объяснить, куда это он собрался. — Сав, я завтрак пойду приготовлю. Или сначала в душ? — поинтересовался кареглазый, в ответ получая лишь протестующее мычание, которое явно означало желание остаться в кровати и не идти ни в какой душ. — Понял. Хорошо, лежи, отдыхай, я завтрак пока приготовлю. — с улыбкой произнёс Вадим, мимоходом зарываясь в вихрастые короткие волосы, потрепав парня по голове. Следующие пару минут длинноволосый собирал всю раскиданную одежду с пола, разбираюсь, что надо постирать, а что можно ещё пару раз надеть. Савелий внимательно наблюдал за убирающимся парнем, бесстыдно бездельничая и потягиваясь на кровати, с блаженством наблюдая за тем, как работает другой человек. Когда Вадим запихнул в шкаф последнюю не грязную футболку, а сам натянул на себя домашние спортивные штаны и футболку, Савелий решил перевернуться на спину, на животе-то лежать надоело, но это явно было плохой затеей. Стоило только парню перекатиться на спину, как он с удивлённым и одновременно болезненным стоном мгновенно вернулся в прежнее положение. — Сав, что такое? Дай-ка я гляну на твою задницу. — проговорил Вадим, тут же оказываясь около кровати и стягивая с парня одеяло, обнажая его достаточно сильно покрасневшие ягодицы, на которых ещё еле заметно виднелись полосы от ударов ремнём. — Какая красота... — с присвистом пробормотал Вадим, не в силах оторвать взгляд от такого зрелища. — Отстань от моей задницы. — недовольно проворчал Савелий, когда почувствовал лёгкое нажатие на раздражённую кожу. — Думаю, стоит нанести мазь. Лишним уж точно не будет. — Вадим с некоторой даже наглостью проигнорировал ворчание брюнета, но касания ослабил, а после так вообще отошёл на пару метров в сторону в поисках той самой заживляющей мази. Через пару минут она нашлась, и кареглазый вернулся к кровати, на которой всё точно так же лежал Савелий. Вадим аккуратно нанёс мазь на раздражённую кожу, слыша тихий стон парня, который почувствовал приятную прохладу на всё ещё раздражённых и горящих, не так сильно, но всё равно достаточно ощутимо, ягодицах. Вадим осторожно и бережно нанёс мазь, вытирая руки салфеткой и проводя по позвоночнику брюнета кончиками пальцев, видя, как Савелий немного выгнулся от приятных, невесомых касаний. — Всё, теперь спокойно валяйся. Я пойду завтрак готовить. И кофе сварю. — с улыбкой проговорил Вадим, быстро наклоняясь к парню и оставляя на его губах беглый поцелуй. Савелий улыбнулся, смотря длинноволосому вслед. Стоило Вадиму исчезнуть из комнаты, как парень прикрыл свои невероятно зелёные глаза, а в его воспоминаниях возникли события прошлой ночи. Перед глазами пролетало абсолютно всё: как дело началось с массажа, а потом Савелий сам же и напомнил о брошенной ранее угрозе, как он беспрекословно забрался на колени Вадима, перегибаясь через них, добровольно подставляя задницу под удары, наслаждаясь этими самыми ударами, желая большего; потом пронеслись воспоминания и о том, как он стоя на коленях со скованными наручниками руками, почувствовал жжение от первого удара ремнём, как... Это ощущение сносило крышу, опьяняло похлеще любого алкоголя, который, кстати, брюнет не пил в принципе. Перед глазами точно всплыл тот момент, когда Савелий просил Вадима нанести ещё один удар, когда он сам подавался навстречу даже ремню, чувствуя жгучую боль, мгновенно перетекающую в удовольствие. В голове Савелия творился полный бардак, мысли смешались, одни твердили, что всё это отвратительно, ощущать такое сильное удовольствие от боли, другие же мысли внушали, что всё в порядке, в этом нет ничего странного и неправильного, но... Нерадостные размышления казались всё более реальными и правильными, в сравнении с большинством людей, его предпочтения казались до жути неправильными и мерзкими. Савелия пробрала крупная дрожь, заставившая его свернуться калачиком на кровати, притянув колени максимально близко к груди, накрывшись одеялом с головой, пытаясь буквально исчезнуть. Всегда уверенный в себе и твёрдый в своих решениях и чувствах человек сейчас лежал спрятавшись под одеялом с головой, запутавшись в собственных мыслях, испытывая чистейшее отвращение к себе, желание исчезнуть, стыд и просто не желая даже появляться на глазах у своего парня, потому что... "Я же такой отвратительный и мерзкий, как он меня терпит вообще? Такого, как я, невозможно любить. Просто невозможно. Я же... Я же просто противен..." — в голове Савелия эти слова звучали оглушающе, набатом отдавали в черепной коробке, не давали сосредоточиться на чём-то другом ни на секунду. Каждое мгновение эти слова повторялись в его мыслях с оглушающей уверенностью, как будто так и есть на самом деле, хотя можно уже вполне себе сказать, что брюнет поверил в истинность этих слов, но какая-то его часть отрицала это, говоря, что всё более чем нормально, что всё в порядке. Но эти мысли были настолько редкими и мимолётными, что просто не могли вытеснить из эпицентра внимания другие... Савелий отчаянно пытался как можно сильнее закутаться в одеяло, достаточно крупно подрагивая. Именно в этот момент в комнату вернулся ничего не подозревающий Вадим, нёсший на подносе завтрак и пару кружек кофе. Сначала длинноволосый не понял, что происходит, но как только он опустил поднос на тумбочку и присел рядом на кровать, тихо позвав парня и попытавшись задать вопрос, чтобы выяснить, что случилось, но брюнет лишь резко дёрнулся, путаясь в одеяле и отползая подальше от Вадима, избегая его касаний, вводя парня в полное непонимание. Длинноволосый потянулся к Савелию, говоря тихо, стараясь не выдавать своей чуть ли не паники из-за состояния брюнета. — Сав, что случилось? Эй... Ты чего?.. — в голосе Вадима так и слышалось недоумение, страх и бесконечное волнение, но Савелий расценил эти чувства по-другому своим затуманенным отвращением к себе мозгом. Он списал это волнение на жалость, что Вадиму настолько его жалко, что он готов вот так вот с ним носиться, несмотря на всю мерзость, которая исходит от Савелия. Брюнет дёрнулся от звука голоса, стараясь проговорить как можно твёрже и спокойней, хотя бы сейчас не показывать свою "мерзость". — Не трогай меня. Не надо. — произнести так, как хотелось, не получилось, голос звучал надломленно и даже чуть дрожаще. Вадим мгновенно замер, слыша этот голос, голос не свойственный Савелию, всегда уверенному в себе и непоколебимому, готовому пойти на любой риск. — Сав... — начал было Вадим, вновь потянувшись к закутавшемуся в одеяло парню, но его тут же прервали. — Не трогай меня! — уже рявкнул Савелий из-под одеяла, а в голосе слышались уже истеричные нотки вперемешку с гневом. — Ты боишься меня? Тебе страшно? — Вадим начал всё же смекать, вспоминая слова бунтарки о сабдропе. По всей видимости, это как раз таки и был он. Чтобы как-то помочь брюнету, оставалось только выяснить, чем конкретно сабдроп обусловлен. Первое, с чего решил начать Вадим, это не перегнул ли он палку вчера, тем самым невольно напугав парня. На поставленный вопрос минуту не было слышно ответа, просто тишина, даже никакого шебуршания из-под одеяла, но наконец-то раздался сначала тихий голос, постепенно нарастающий и приобретающий всё более и более отчаянные ноты. — Нет. С чего ты решил, что ты меня напугал? Это... Тебе должно быть страшно и противно от общения со мной... — Савелий явно хотел ещё что-то сказать, но как только Вадим услышал слово "противно", сработавшее в качестве своебразного катализатора и послужившее последней частью пазла, чтобы в голове длинноволосого сложилась полная и окончательная картина происходящего, его первым порывом было стащить с парня одеяло и крепко обнять, зацеловать, убедить в обратном и никогда больше не позволять подобным мыслям даже близко приближаться к его сознанию. Но Вадим смог остановить этот свой порыв, сначала начав медленно и спокойно, с нежностью, говорить, невесомо прикасаясь к своеобразному кокону из одеяла, который иногда подрагивал из-за неконтролируемой дрожи Савелия, всё ещё не желавшего вылезать оттуда. — Сав, не говори таких вещей. Это не так. В корне не так. Я неимоверно тебя люблю. Со всеми твоими предпочтениями. Да я их сам разделяю. Мне нравится занимать вторую сторону, так сказать. Но это не делает ни тебя, ни меня какими-то неправильными, не такими, как все. В твоём мазохизме и моём садизме нет ничего, что могло бы выходить за рамки разумного. Всё в порядке. Давай, иди ко мне. — Брюнет тихо всхлипывал под одеялом, чувствуя невесомые касания парня, слыша его тихий, спокойный голос. Савелий уже не в силах был продолжать лежать под одеялом в гордом одиночестве, закрывшись и спрятавшись от всего мира, Вадим буквально манил его к себе, правильные слова, нежная интонация и в конце концов то самое предложение, после которого Савелий сразу же выпутался из одеяла, обнимая парня, утыкаясь носом ему куда-то в шею, между ключиц, обхватывая руками как можно большую поверхность тела Вадима, желая большего физического контакта. Длинноволосый практически незаметно улыбнулся, притянув парня ближе к себе, поглаживая по спине всё ещё непроизвольно вздрагивающего Савелия, по щекам которого, как оказалось, текли слёзы, слёзы мимолётного непринятия себя. Вадим перебирал пальцами другой руки тёмные волосы парня, нашёптывая ему на ухо приятные словечки, убеждая его в том, что всё хорошо. — Всё хорошо. Ты у меня самый лучший на этом свете. И ничего тут страшного нет. Главное, что нам обоим нравится, а остальное неважно. Я чертовски сильно тебя люблю. Так что даже не думай когда-то в этом хоть на толику сомневаться. Ты лучшее, что могло со мной случиться. — такие слова постепенно успокаивали Савелия и приводили его в более менее нормальное состояние. Вот уже дыхание постепенно восстановилось, грудная клетка парня размеренно вздымалась, а через пару минут Савелий перестал так отчаянно цепляться за Вадима. Ещё через минуту парень отстранился, как-то виновато и несколько пристыжённо смотря в карие глаза, тут же видя в них немой вопрос и волнение. — Прости... Я... Меня что-то переклинило. Извини... — Савелий ещё тысячу раз наверняка извинился бы, если бы Вадим не прервал его бесконечное прости-извини, притянув к себе и накрыв его губы своими, целуя нежно, но властно, показывая своё желание забрать всю ответственность на себя, избавить парня от тяжести обязательств, не забывая сделать акцент на аккуратности и чувственности, которыми была пропитана каждая секунда поцелуя. Вадим отстранился, удерживая Савелия за подбородок, не давая ему опустить голову и спрятать взгляд. — Тебе не за что извиняться. Тем более в такие моменты. Здесь нет никакой твоей вины. А я рядом с тобой как раз для того, чтобы помочь пережить любые тяжести жизни. Ну же, всё хорошо, я рядом и неимоверно тебя люблю. Сав, ты у меня просто невероятное чудо. — уверенно и с улыбкой проговорил Вадим, вселяя уверенность и спокойствие в душу парня, который жадно впитывал каждое слово, в который раз убеждаясь, что его действительно любят. Безумно любят. Савелий теснее прижался к парню, заключая его в свои объятия, всё ещё тихо всхлипывая, чувствуя успокаивающие и нежные поглаживания по спине, а Вадим оставил на макушке брюнета невесомый поцелуй. — Ты как? Более менее успокоился? Я завтрак принёс. Покушаешь? — через пару минут Савелия буквально закидали миллиардом вопросов. Брюнет только тогда и заметил поднос на тумбочке, когда Вадим сказал про завтрак. Вновь Савелия затопило иррациональное чувство вины. — Ты мне завтрак в постель принёс, а я тут устроил... Сам не знаю из-за чего. Просто переклинило вдруг... — расстроенно и даже грустно пробормотал Савелий, встречаясь со спокойным и любящим взглядом Вадима. — Тихо, не беспокойся, всё хорошо. Иногда такое бывает, я тебе расскажу, как поешь. Не думал, что мы в ближайшее время, да и в принципе, столкнёмся с этим, но как получилось, так получилось. Главное, что сейчас всё более менее хорошо. Вот даже не вздумай себя в чём-то винить. Савелий неуверенно кивнул, отлипая от Вадима и позволяя ему устроить поднос на кровати перед парнем. Сам он взял кружку кофе и уселся в изголовье кровати, опёршись на её спинку, потихоньку потягивая кофе, пока Савелий торопливо съедал всё с тарелки. Вадим наблюдал за энергично поедающим парнем с лёгкой улыбкой, радуясь его хорошему аппетиту. Сам он успел перехватить немного на кухне, так что не был голоден и попивал достаточно крепкий кофе. Савелий тоже теперь медленно потягивал божественный напиток, устроившись полусидя-полулёжа на боку, иногда кидая взгляды на Вадима, который что-то обещал ему рассказать после завтрака, в принципе можно считать завтрак закончившимся, вот зеленоглазый и ждал, прожигая парня мимолётными взглядами. — Что такое? — осведомился Вадим, поднимая взгляд до безумия карих глаз от кружки с кофе и вглядываясь в нетерпеливые зелёные глаза напротив. — Ну... Ты после завтрака обещал рассказать про то, что случилось. Ну вот, я жду, всё так же не понимая, почему меня так резко переклинило. — Савелий в ожидании ответа всматривался в глаза парня, Вадим допил свой кофе и отставил кружку на поднос, убирая его с кровати на тумбочку. — Что ж, думаю, это был сабдроп. Это подавленное состояние через какое-то время после сессии. Возможно просто усталость, а возможно эмоциональная окрашенность, к примеру, отвращение к себе, ненависть, с чем мы только что и столкнулись. Возникать он может как вторая сторона медали, ведь во время сессии, если она проведена идеально, пассив впадает в сабспейс. Тебе наверняка это состояние знакомо. Это когда исчезают все раздражители, остаётся только тягучая и манящая пустота, которая затягивает, убаюкивает, ощущение может быть похоже на наркотическое опьянение, но на самом деле это всего лишь сильный выброс эндорфинов в кровь. Имеет такое свойство как улучшение общего состояния, радость и так далее по списочку. Сабдроп же противоположность. Когда количество эндорфинов спадает, есть риск подобного состояния. Это может быть как физическая усталость, тошнота и другие симптомы, как и ухудшение психологического состояния. Собственно вот. — Вадим умолк, наблюдая за реакцией Савелия, внимательно слушавшего его речь. Брюнет задумался на пару мгновений, буквально выпадая из реальности, погружаясь в свои мысли, но быстро возвращаясь из своих закромов сознания обратно. — Ага, теперь понятно. Теперь ясно, почему одной частью мозга я понимал, что всё хорошо, но другая думала иначе, не желая слушать логических выводов и моего же мировоззрения. Как оказалось, мне нужно было услышать те же самые слова только от тебя, почувствовать твои бережные прикосновения, ощутить твою любовь, то, насколько сильно ты меня любишь. Вадь, я просто поражаюсь твоей терпеливости и заботливости. Ты... Просто лучший человек, которого я когда либо встречал. Я так тебя люблю. — пробормотал Савелий, ставя пустую кружку на тумбочку рядом с подносом и притягивая парня ближе к себе, крепко обнимая, осыпая лёгкими поцелуями открытую шею, поднимаясь выше и впиваясь в любимые манящие губы, пылко и одновременно нежно целуя желанные губы. Вадим улыбнулся, поглаживая парня по спине, отвечая на поцелуй, в котором смешалась страсть и нежность, пылкость и чувственность. — Моя ты радость. — прошептал в поцелуй Вадим, притягивая Савелия ближе к себе, пытаясь своими объятиями защитить парня от всех невзгод и плохих мыслей. — Сав, поваляемся ещё или что-то делать начнём? — вполне себе актуальный вопрос, но брюнет дал понять Вадиму, что всё же они ещё чуть-чуть полежат, просто окончательно улёгшись на парня, обнимая его за туловище, а сам разместившись между ногами Вадима на животе, положив голову на грудь длинноволосого. — Понял, полежим. — со смешком проговорил Вадим, поглаживая Савелия по спине, поднимаясь выше и зарываясь пальцами в вихрастые короткие прядки. — А, кстати, сегодня же воскресенье. Когда твои должны вернуться? — через пару минут молчаливого лежания Вадим задал весьма интересный вопрос, заставивший Савелия недовольно заворочаться. — Ммм, понятия не имею. А надо бы узнать. Но потом, сейчас мы поваляемся и пообнимаемся. — с таким решительным намерением Савелий только крепче прижал к себе парня и блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь невесомыми прикосновениями к спине. Так бы парни и лежали целый день, только вот раздался звонок телефона. Звонили как раз таки родители Савелия. Спустя краткий диалог выяснилось, что они приедут ближе к вечеру, так что у парней оставалось ещё часов шесть, чтобы насладиться обществом друг друга, поцелуями и ленивыми касаниями, а ещё на то, чтобы в срочном порядке убраться. Дом действительно стоило бы привести в порядок, особенно комнату Савелия, потому что на кухне всегда соблюдалась чистота, благодаря правилу: "Поел – сразу за собой помыл." Как оказалось схема вполне себе рабочая и действенная. А в комнате брюнета стоило провести генеральную уборку. Потому что на рабочем столе творился бедлам, а про смазку и остальные секс-игрушки так вообще можно и промолчать. Содержимое шкафа тоже стоило бы привести в порядок и найти местечко, куда можно спокойно убрать все компрометирующие их вещички. — Сав, давай, поднимайся. Или встаёшь и помогаешь мне, или хотя бы даёшь мне встать. — проговорил Вадим, похлопывая парня по спине. Брюнет всё же нехотя поднялся, вставая с кровати и потягиваясь, на секунду бесстыдно отклянчивая розоватую задницу, по которой в следующую же секунду пришёлся лёгкий удар ладонью, заставив Савелия вздрогнуть от неожиданности и с улыбкой обернуться на Вадима. — Что ты тут своей задницей вертишь? Ещё захотелось? — иронично задал парочку вопросов длинноволосый, улыбаясь зеленоглазому, тут же поднимаясь с кровати и обнимая парня со спины, прижимаясь к нему всем телом, тут же слыша тихое шипение, явно вызванное соприкосновением ткани штанов с чувствительной кожей ягодиц. Вадим тут же отстранился, оставляя лёгкий поцелуй на плече Савелия. Следующий час парни разгребали бардак в комнате, наводя идеальнейший порядок на рабочем столе, не забывая разобраться и в шкафу. Вся одежда была десять раз переложена, сложена и обратно уложена в идеальные стопки, а в самый дальний угол отправилась достаточно большая чёрная коробка, в которой были запакованы все секс-игрушки. Со сматыванием верёвок для шибари оказалось сложнее всего, но всё же они тоже были смотаны в два аккуратных мотка и уложены в коробку. Саму коробку мало того, что поставили в самый конец шкафа, так ещё сверху прикрыли такими же чёрными футболками и другой одеждой так, что создавалось впечатление, что нет там никакой коробки, а просто стопка футболок. Вадиму было забавно и одновременно даже немного больно наблюдать за тем, как Савелий пытался безболезненно натянуть боксёры и домашние штаны, но это не особо хорошо получалось. Как только в комнате порядок был наведён, а Вадим присел отдохнуть чуток на кровать, Савелий хотел присесть в кресло, но его пятая точка не считала это хорошей идеей, так что брюнету пришлось мгновенно подняться, издав недовольный звук, напоминающий болезненный полустон. — Понятно, сидеть я сегодня точно не буду, всё понятно. — иронично пробормотал Савелий, бросая взгляд на Вадима, коварно улыбающегося с кровати. — Сав, а так в принципе ты как? Нормально? — парень мгновенно сменился в лице, уже задавая серьёзный вопрос, желая услышать чёткий ответ от зеленоглазого. Даже желая быть уверенным, что с парнем всё будет нормально, когда Вадим будет вынужден уехать обратно к себе после недельного отсутствия. — Да, всё путём. — тут же ответил Савелий, даже не раздумывая. Врать парню смысла не было, так что в его честности можно было и не сомневаться. — Знаешь, а как я сегодня буду отмазываться от родителей, почему это я постою, а не присяду? — как оказалось, это весьма актуальный вопрос. — Ну... Тут придётся присесть... Или как-то искусно отмазаться. А ты врать не умеешь, по тебе сразу родители поймут, к тому же ты и не любишь лгать. Тут проще уж уходить от ответа, не говоря ничего. — вслух поразмышлял Вадим, поглядывая на стоящего истуканом задумавшегося Савелия, который явно продумывал способы отмазаться на тысяча и один случай. — Да, по фактам говоришь. Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления. А пока... Предлагаю пройтись по всему дому и прибраться ещё где-то, если то необходимо. — брюнет приблизился к Вадиму, беря его за руку и заставляя подняться с кровати, тут же заключая в объятия, но мгновенно отстраняясь и направляясь уверенной походкой сначала в кухню, не забыв захватить поднос с прикроватной тумбочки. Вадим следовал за Савелием по пятам, не отставая ни на шаг, сдерживаясь от порыва прижать зеленоглазого к стене и зацеловать это невероятное чудо. На кухне парни вымыли оставшуюся посуду, навели порядок и даже провели ревизию холодильника, удостоверившись, что еда там всё таки съедобная ещё осталась. — Сав, я наверно пойду свои вещи в одну кучу сложу, чтоб потом не бегать, как угорелый. Хорошо? — по сути это был даже риторический вопрос, на который Савелий всё же ответил молчаливым кивком, направляясь за Вадимом, отправившимся сначала в ванную, из которой ему не дал выйти брюнет, потому что они ещё с утра собирались в душ. — Ты так удачно в ванную зашёл, я как раз вспомнил, что в душ мы утром так и не сходили. — пробормотал Савелий, прижимаясь к парню со спины, оставляя невесомый поцелуй у основания шеи Вадима, он лишь улыбнулся, ловко поворачиваясь в объятиях любимого и приникая к его губам, обнимая ответ. — Ага, ну ещё не поздно, пойдём сейчас значит. — кареглазый потянул Савелия за собой в сторону душевой кабинки на ходу стягивая футболку и отбрасывая её в сторону стиральной машинки, на которую она точно и приземлилась. Брюнет с готовностью подался за Вадимом, следуя за ним, прижимая парня обнажённой спиной к холодной кафельной плитке, страстно впиваясь в манящие любимые губы, притягивая кареглазого ближе к себе за бёдра, слыша негромкую усмешку, чувствуя как Вадим расположил ладони на талии парня, с готовностью и страстью отвечая на пылкий поцелуй, опираясь на стену за своей спиной, позволяя Савелию вжимать себя в холодный кафель, мельком напоминая, что и парню стоило бы как минимум снять футболку, а по-хорошему так им обоим и нижнюю часть одежды надо бы скинуть. Вадим ловко подцепил футболку Савелия, потянув её вверх, прозрачно намекая на самое очевидное в этом мире действие, которое брюнет как раз и сделал, на секунду оторвавшись от невероятно манящих губ, отбрасывая футболку в сторону и вновь приникая к губам любимого, жадно оглаживая руками его тело. Вадим так же пылко отвечал на поцелуй, проводя ладонями по бокам Савелия, наслаждаясь этим контактом, чувствуя такие же несдержанный прикосновения, жаркие поцелуи, спускающиеся с губ на линию челюсти, а потом и на шею, на которой оставались лёгкие покрасневшие пятнышки от поцелуев-укусов. Вадим откинул голову на кафельную плитку, давая Савелию больше пространства для активных действий. Длинноволосый издал тихий стон, впиваясь пальцами в предплечья брюнета. — Вадь... Я хочу тебя... — выдохнул Савелий между пылкими поцелуями, которые наверняка оставят парочку неярких следов на шее Вадима, которые сойдут через пару часов. — Предлагаю переместиться... В кровать. — между стонами проговорил длинноволосый, тут же чувствуя торопливый кивок парня. Савелий схватил Вадима за руку, увлекая его из ванной прямиком в спальню, мгновенно прижимая к закрывшейся за ними двери комнаты, впиваясь в манящие губы, отвечающие ему той же страстью и безграничной любовью. Руками Савелий судорожно оглаживал тело Вадима, как будто с цепи сорвавшись, как будто видит парня в последний раз и больше никогда не представится возможности прикоснуться к нему, обнять, невесомо поцеловать или страстно вжать в стену, почувствовать его руки на собственных бёдрах, ощутить железную хватку на шее, так сильно сводящую зеленоглазого с ума. Вадим поглаживал талию Савелия, иногда поднимаясь выше, проводя по мышцам спины, поражаясь такой страстности парня, который буквально полчаса назад свернувшись калачиком лежал под одеялом, непроизвольно дрожа, с такой кашей в голове, что тут мог позавидовать любой псих. Сейчас же Савелий прижимал успокаивавшего его Вадима к двери, целуя так, как будто видит его последний раз в своей жизни. Брюнет резко подхватил парня под бёдра, тем самым заставляя его обхватить ногами Савелия, цепляясь и руками за шею парня. — Сав... — Вадим несдержанно выдохнул в губы парня, чувствуя как брюнет сильнее впился в его спину, удерживая длинноволосого на руках, отходя от двери и укладывая Вадима на кровать, припечатывая его к ней всем своим весом, страстно терзая губы кареглазого, несдержанно сжимая его талию. — Вадь... — выдохнул Савелий, загнанно дыша. — Ты... Просто великолепный. Я тебя так обожаю. И так сильно боюсь потерять, хоть и знаю, что ты от меня никуда не денешься. — бормотал парень, осыпая шею Вадима лёгкими, но многочисленными поцелуями, спускаясь ниже, в порыве страсти оставляя несколько ярких засосов под ключицами парня, захватывая в плен своих губ маленькие горошинки сосков Вадима, слыша его тихий стон, чувствуя, как парень подался вверх бёдрами в попытке найти больше трения для возбуждённого члена, так и требующего к себе внимания. Савелий лишь улыбнулся, стягивая с Вадима спортивные штаны и боксёры, приникая губами к возбуждённой головке члена, аккуратно целуя её и проводя языком, оглаживая, дразня короткими лёгкими касаниями, заставляя Вадима издать нуждающийся стон, так и просящий от Савелия более активных действий. У брюнета буквально тормоза окончательно отказали, стоило ему услышать этот невероятный стон, так приятно ласкающий слух, ещё больше возбуждающий. Стоило поднять глаза на лицо Вадима, как у Савелия аж дыхание перехватило от увиденного образа: откинутая на подушку голова, разметавшиеся вокруг русые волосы, местами конкретно спутанные, полуприкрытые глаза, подрагивающие длинные ресницы. Вадим бегло облизнул губы, а брюнет впился глазами в это движение, не в силах оторвать взгляд от такого невероятно прекрасного образа длинноволосого. От образа, который Савелий видит крайне редко, потому что чаще всего он оказывается "снизу", а когда Вадим контролирует всю ситуацию, он крайне сосредоточен, всё его внимание приковано к брюнету, а сам он становится суровым доминантом, готовым взять на себя всю ответственность, не позволяющий чему-то пойти не по плану, зорко следящий за каждым движением Савелия и каждой его эмоцией. Но видеть Вадима настолько расслабленным и полностью доверившимся зеленоглазому было восхитительно и так необычно для Савелия, привыкшего к тому, что длинноволосый всегда держит всё под контролем, а сейчас извивается под ним на кровати, желая больше касаний. Брюнет резко вобрал член парня в рот, слыша громкий судорожный стон, Вадим явно не ожидал настолько резкого движения, спровоцировавшего мгновенно взлетевшее до небес удовольствие. Кареглазый прикрыл глаза, полностью расслабляясь от движений парня, полностью отдавая контроль в этот раз ему, позволяя делать с ним всё, что Савелию вздумается. Брюнет отстранился от члена парня, вновь поднимая взгляд на Вадима, расслабленно лежащего на кровати, срывающегося на редкие стоны. Савелий спустился ниже, оставляя невесомые поцелуи рядом с членом Вадима и на внутренней стороне его бёдер, медленно подбираясь к анусу парня, невесомо прикасаясь к нему губами, а потом и широко лизнув, слыша от Вадима несдержанный стон, неожиданно даже для него самого сорвавшийся с его губ. Савелий продолжил свои действия, поддразнивая парня, кружа языком по сжатому колечку мышц, но не проникая внутрь, заставляя Вадима бессильно сжимать простынь в пальцах, издавая негромкие, жаждущие большего стоны. Наконец-то Савелий сжалился над изнывающим парнем, проникая языком внутрь, оглаживая бархатные стенки, слыша громкий стон наслаждения длинноволосого. Брюнет медленно, поразительно медленно и размеренно для своей нетерпеливости и страстности, ласкал Вадима, через некоторое время заменяя язык смазанными пальцами, откладывая давно знакомый тюбик смазки на кровать сбоку от себя, заодно быстро стягивая домашние штаны вместе с бельём и откидывая их куда-то в сторону, игнорируя жжение, вызванное таким резким движением, в следующую секунду тягуче медленно проникая сначала одним пальцем в парня, немного сгибая его и задевая заветную точку, приносящую крышесносное удовольствие, тут же слыша судорожный полувыдох-полустон кареглазого. Через пару минут Савелий добавил второй палец, так же медленно растягивая Вадима, смакую каждый толчок, заставляя длинноволосого уже извиваться на простынях, срываясь на нетерпеливые стоны и стараясь насадиться на пальцы сильнее. Проникнув в Вадима тремя пальцами, Савелий подался вперёд, накрывая губы загнанно дышащего парня трепетным, медленным поцелуем, который чувствовался резким контрастом с предыдущими безудержными поцелуями. Почувствовав, что парень достаточно растянут, Савелий нехотя разорвал этот чувственный поцелуй, выдавливая ещё смазки на собственный член, проводя по нему пару раз ладонью и медленно, крайне аккуратно, проникая в парня, слыша его несдержанные стоны, чувствуя как его пальцы сильнее вцепляются в предплечья брюнета. Савелий полностью вошёл в парня, вновь приникая к его восхитительным губам, целуя медленно, чувственно, нежно и невероятно осторожно, начиная медленно двигаться внутри Вадима. Каждый толчок был тягуче медленным, плавным и невероятно аккуратным, как будто от малейшего неверного движения кареглазый мог, как хрусталь, расколоться на тысячу мелких осколков. Савелий осыпал лицо и шею парня невесомыми поцелуями, иногда захватывая в плен его губы, чтобы нежно смять их, огладить языком, а потом и проникнуть им в рот Вадима, медленно чувственно целуя, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства и эмоции, продолжая так же размеренно толкаться в парня. Каждый толчок приносил невероятное, тягучее удовольствие и поразительно яркие эмоции и ощущения. Вадим выгнулся в спине, сжимая плечи Савелия чуть ли не до мелких синяков, оставляя на его коже ярко-красные полумесяцы от ногтей, желая оказаться ещё ближе к брюнету, хотя это было уже невозможно, между парнями и так отсутствовало любое пространство, потому что они тесно прижимались друг к другу. — Сав... Быстрее... — между стонами прошептал Вадим прямо на ухо брюнету, оставляя невесомый поцелуй на мочке уха, задевая губами серебряную серёжку Савелия. Стоило только брюнету услышать эти два слова, как он тут же увеличил темп, проникая в парня быстрее и резче, срывая с его губ громкие стоны, чувствуя, как Вадим напрягся всем телом, Савелий мгновенно понял, что парень близок к оргазму, что от крышесносного удовольствия его отделяет буквально несколько хороших толчков. Брюнет приник губами к шее Вадима, глубже проникая в парня, точно касаясь простаты, слыша очередной громкий стон длинноволосого, сводящий парня с ума, Савелий вновь толкнулся в Вадима, резко и глубоко, прижимаясь пахом к ягодицам кареглазого, чувствуя, как парень начал мелко подрагивать, притягивая Савелия ближе к себе для поцелуя, чтобы впиться в его губы, пряча в них судорожный стон. Брюнет отвечал на пылкий поцелуй, резко и глубоко проникая в Вадима, по телу которого прокатилась крупная дрожь, а с его губ сорвался громкий судорожный стон. Длинноволосый канул в пучину оргазма, цепляясь за спину Савелия, оставляя на ней ровно десять ярко-красных полос-царапин, которые сойдут буквально через пару часов. Брюнет издал несколько болезненный стон от неожиданной боли, которая стала финальной каплей, толкнувшей и его за грань оргазма. Савелий успел выйти из парня, кончая на его пах, смешивая их сперму вместе. Оба загнанно дышали, а по телу Вадима всё ещё прокатывались волны непроизвольной дрожи. Длинноволосый затуманенным взглядом смотрел на такого же разомлевшего Савелия, взирающего на него точно таким же взглядом, полным любви, нежности и обожания. Вадим с лёгкой улыбкой потянулся к брюнету, накрывая его губы медленным, чувственным поцелуем, аккуратно сминая их, лениво проводя по ним языком, смакуя поцелуй, растягивая его, невесомо касаясь рёбер Савелия, поглаживая часто вздымающуюся грудную клетку. Длинноволосый нехотя разорвал поцелуй, опускаясь обратно на кровать, расслабляясь на мягком матрасе, видя, как Савелий более менее пришёл в себя, лучезарно улыбаясь Вадиму, бегло проводя по груди парня, тут же отстраняясь, чтобы достать из тумбочки влажные салфетки. Как только Савелий выудил искомую вещицу, сразу же бережно стёр сперму с паха Вадима, не забывая вытереть смазку между ягодиц длинноволосого и очистить от остатков вязкой субстанции собственный член. Отбросив грязную салфетку в сторону, Савелий лёг рядом с Вадимом, устраиваясь на боку и притягивая всё ещё тяжело дышащего парня в свои объятия, набрасывая на себя одеяло, чтоб обоим было не так прохладно. Вадим тоже повернулся на бок, утыкаясь носом в шею Савелия, улыбаясь и лениво поглаживая тонкими изящными пальцами обнимающую его руку, плавясь от крепких и надёжных объятий парня, чувствуя невероятный уют и полное удовлетворение от этой жизни, защищённость и спокойствие. — Сав, мы так и не сходили в душ. И я вещи не собрал. — лениво пробормотал Вадим через минут пятнадцать молчаливого лежания в объятиях друг друга. И это молчание не было каким-то тягостным, оно наоборот было уютным, никак не требовалось заполнять тишину, потому что парни мгновенно понимали друг друга чуть ли не с полуслова, а молчание для них не было чем-то неожиданным, парни настолько привыкли друг к другу, настолько хорошо понимали друг друга, что молчание для них было чем-то естественным и невероятно уютным, спокойным и безмятежным. — Ну... Пошли в душ тогда. — с такой же ленью в голосе проговорил Савелий, притягивая Вадима ближе к себе и целуя его в макушку. — Но ещё немного полежим. — уже почти нечленораздельно пробормотал зеленоглазый, утыкаясь носом в пушистые волосы Вадима. Через полчаса парни всё-таки смогли выбраться из кровати, не забыв убрать смазку и салфетки обратно в тумбочку, выкинуть использованную салфетку и собрать раскиданную одежду. Потом они самым наиленивейшим образом направились прямиком в ванную, забираясь в душевую кабинку и включая тёплую, немного горячеватую воду, приятно обжигающую кожу, согревающую и расслабляющую все мышцы. Парни спокойно помылись, окончательно разомлев, не забыв, конечно же, насладиться поцелуями под горячими водяными струями, омывающими их тела. Не обошлось и без помощи друг другу потереть спинку, а по большому счёту Савелий так вообще отобрал у кареглазого шампунь, изъявив желание помочь Вадиму с мытьём головы. Брюнет нежными, лёгкими движениями нанёс шампунь на изрядно спутанные волосы Вадима, начиная вспенивать шампунь и массировать кожу головы. Наконец-то парни вышли из душа, если Савелий сразу же направился в комнату переодеться в чистую домашнюю одежду, то Вадим остался в ванной с одним полотенцем на бёдрах, сосредоточено держа в руках работающий фен, высушивая свои невероятные волосы. Савелий вернулся буквально минут через пять, вставая за спиной Вадима и практически отбирая у него фен, решая помочь кареглазому высушить его шевелюру, а заодно потом можно и расчесать его русые вьющиеся волосы, которые сам Вадим расчёсывает крайне редко, поэтому, собственно, Савелий и решил заняться этим самолично, чтобы хоть в кое-то веке волосы кареглазого были в идеальнейшем состоянии. Сказать, что Вадим был удивлён тем, что брюнет отобрал у него фен, это ничего не сказать, но парень решил не сопротивляться, а позволить зеленоглазому орудовать феном, бережно высушивая его русые волосы. Опрометчиво Вадим думал, что Савелий ограничится одним только феном, стоило досушить волосы, как парень отложил в сторону фен, беря расчёску. — Сав, что-то ты разошёлся. Тебе так не кажется? — вкрадчиво спросил длинноволосый как-то с опаской поглядывая на вроде как безобидную вещь. Просто Вадим очень хорошо знал, как сложно расчёсывать настолько запутанные волосы, ещё и после того, как высушил их... — Нет, надо твою шевелюру наконец-то нормально расчесать, а то так запутается в конце концов, что и не распутать. — твёрдо проговорил парень, начиная как можно аккуратней расчёсывать и распутывать волосы Вадима с самых кончиков, постепенно поднимаясь выше под возмущённое и болезненное шипение парня, которому было явно не особо приятно всё происходящее. Но спустя мучительно долгие и муторные полчаса у Савелия всё-таки получилось расчесать поистине невероятно роскошные волосы Вадима, которые теперь настолько великолепно выглядели, что брюнет и взгляда оторвать не мог от пушистых, идеально ровно расчёсанных прядей. — Вадь, ты глянь, насколько у тебя прекрасные волосы. Ну, а сам расчёсываться не хотел. — Савелий смотрел на Вадима через отражение в зеркале, стоя у него за спиной и притягивая к себе за талию, наблюдая за реакцией парня, уже приятно расслабившегося в объятиях брюнета. Вадим в ответ лишь что-то пробормотал, опираясь на Савелия, смотря через отражение в зеркале на довольного брюнета, с улыбкой притягивающего к себе Вадима, оглаживая его обнажённые бока. Длинноволосый ловко повернулся в кольце рук Савелия, приподнимаясь на носочки, чтобы накрыть губы брюнета своими в спокойном, ленивом поцелуе. — Сав, я так тебя люблю. — прошептал Вадим, на мгновение отстранившись от манящих губ, заглядывая в невероятно красивые глаза, утопая в их зелени и полностью погружаясь в весь омут испытываемых брюнетом эмоций. — И я тебя тоже безумно сильно люблю. — пробормотал в ответ Савелий, приникая к манящим губам, сжимая в своих объятиях несколько худощавого парня, задумываясь над тем, что стоило бы его откормить. — Вадь, вот что ты такой тощий? Я тебя прошу, нормально питайся. Со мной-то ты хоть завтракаешь нормально, а то сейчас опять будешь одним кофе и бутербродом завтракать. — Савелий внимательно вглядывался в карие глаза напротив, пытаясь найти в них хоть какое-то обещание, но видя лишь любовь и усмешку, так и говорящую, что он, конечно, может попытаться, но не факт, что получится. — Вадик, ну ты... — Савелий как всегда не закончил фразу, но её окончание и так было по смыслу очевидно, выражение лица парня говорило само за себя. Вадим лишь улыбнулся, коротко смеясь. — Так, мне надо всё же манатки свои собрать. — кареглазый нехотя отстранился от парня, беря со стиральной машинки свою футболку, точнее всё же футболку Савелия, которую он нагло позаимствовал из его гардероба на время проживания у него, не сказать, что брюнет был против, он только радовался, что Вадим ходит в его вещах, великоватых, но так уютно это выглядело и по-домашнему, заставляя брюнета расплываться в улыбке, глядя на своего парня. Савелий нехотя выпустил Вадима из объятий, наблюдая за тем, как он закинул в стиральную машинку футболку и взял с полочки у зеркала свою зубную щётку, обернулся на всё ещё наблюдающего за ним брюнета и вышел из ванной, слыша, как Савелий последовал за ним. Вадим зашёл в комнату, начиная по всему помещению собирать свои тетради, школьную одежду и в принципе все свои вещи, скидывая их в рюкзак, с которым приехал, Савелий тем временем молча наблюдал за действиями парня, сидя на кровати, иногда ёрзая, выпоротая задница всё же давала о себе знать, отзываясь приятным ощущением, напоминающим о произошедшем, тем, что оставило ощутимые следы, которые ближайшие несколько дней явно будут присутствовать. Когда Вадим сложил все вещи и переоделся в свой серый спортивный костюм, Савелий поднялся с кровати, заключая парня в объятия и не желая его никуда отпускать. — Сав, во сколько твои приедут? — поинтересовался кареглазый, бросая взгляд на время и отмечая, что уже около пяти часов вечера. — Не знаю, скоро. — пробормотал парень, крепче прижимая к себе Вадима, буквально стискивая его в объятиях. — Ну так позвони, спроси. А то... Как мы будем объяснять, что я тут делаю... — Вадим только успел договорить фразу, как с улицы послышался звук подъезжающей машины и открывающихся ворот. Было очевидно, что звонить уже никому не надо, а надо сматывать удочки, так сказать. — Понятно, мне походу придётся с твоими знакомиться, ладно, хорошо. — настороженно проговорил парень, поднимая глаза на Савелия и молниеносно оставляя на его губах невесомый поцелуй, тут же выворачиваясь из объятий и хватая свой рюкзак с вещами, также быстро спускаясь по лестнице. Савелий, немного застопорившись от такой скорости парня, всё же нагнал его на лестнице. Стоило только Вадиму накинуть куртку и взяться за ручку входной двери, как она сама открылась, и длинноволосый нос к носу столкнулся с отцом Савелия, а за его спиной стояла и его мать. Парень быстро сориентировался, улыбаясь родителям брюнета. — Здравствуйте. Я друг Савелия и уже ухожу. — произнёс Вадим, с обворожительной улыбкой смотря на родителей, боковым зрением видя замершего брюнета, чуть ли не не решающегося сдвинуться с места, но через секунду уже осознавшего происходящее, приближаясь к родителям и Вадиму. — Привет. Как съездили? Нормально всё? — сразу же завалил брюнет родителей вопросами, но к его удивлению вместо того, чтобы ответить на его вопросы, женщина окинула Вадима взглядом, тут же предлагая ему задержаться и попить вместе чаю. Кареглазый не стал отказываться, понимая, что его возражения просто не воспримут всерьёз. Усевшись за обеденный стол, парни молча переглядывались, а Савелий иногда ёрзал на стуле, пытаясь понять, что вообще происходит, пока мама брюнета кипятила чайник и заваривала чай, а отец отошёл куда-то вглубь дома. Через какие-то пять минут, вся семья и Вадим сидели за столом с кружками ароматного чёрного чая. — Сав, ну что ты, представь нам своего друга. — наконец-то разрушил тишину отец брюнета, дружелюбно глядя на Вадима, скромно сидящего за столом с кружкой чая, стараясь спрятаться за этой самой кружкой. Он вообще не рассчитывал на такой поворот событий, длинноволосый надеялся, что сможет проскользнуть мимо родителей Савелия, просто поздоровавшись и тут же попрощавшись, но не получилось, теперь он сидит и напряжненько пьёт чай, вкусный, между прочим, чай, вспоминая утренний кофе, который они с Савелием готовили здесь по утрам на протяжении всей недели. Улыбка непроизвольно расползлась на лице Вадима, и он поспешил спрятать её за кружкой чая, стараясь отвлечься от подобных мыслей. — А, точно. Мам, пап, это мой друг, по совместительству одноклассник, Вадим. — проговорил Савелий, показывая на кивнувшего в знак и подтверждения, и приветствия, ещё одного приветствия, ведь простого "здравствуйте" было недостаточно, длинноволосого, старающегося выглядеть максимально обычно, спокойно и не привлекать вообще внимания. Брюнет тоже всеми силами старался вести себя естественно и не ёрзать всё время, хотя очень хотелось, всё же сидеть на выпоротой заднице неподвижно то ещё испытание, с которым Савелию предстояло успешно справиться. — Приятно познакомиться, Вадим. — неторопливо проговорил отец зеленоглазого, внимательно окидывая парня взглядом, замечая у него на шее не совсем прикрытую красную отметину, которая ещё не успела сойти и которую оставил Савелий на его шее буквально несколько часов назад. К счастью парней, мужчина не придал особого значения этому красному пятнышку, учитывая что именно в этот момент, как будто по какой-то магической случайности, Вадим поправил волосы, очень удачно скрывая алый след от лишних глаз. Мама же Савелия тоже заметила эту отметину, но у неё тоже не появилось никаких подозрений, она просто списала эту метку на наличие у кареглазого девушки. Ровно этот вопрос в следующую секунду и задал отец Савелия, на что Вадим поспешил ответить, что... Девушки у него нет, заставляя этим ответом женщину задуматься о природе появления у него на шее засоса, учитывая, что последние несколько часов, по всей видимости, парень провёл с её сыном. Всё же в лоб никто вопрос этот не задал, решив, что это даже близко не их дело, а уж Савелий не глупый малый, куда не надо не ввяжется. Да и каких-то сомнений в ориентации брюнета у родителей не было, так что они хоть и заметили у его друга засос, решили никак не комментировать, потому что засос не на шее их сына, а личная жизнь его друга их не касается, думали они, даже близко не догадываясь, какой разврат эти двое устраивали в этом самом доме буквально парой часами ранее, ровно как и на протяжении всей недели. Когда все допили чай, кареглазый взглянул на время, поспешно поднимаясь из-за стола, извиняясь и говоря, что ему пора. Конечно же это было абсолютной ложью, просто хотелось уже сбежать от взглядов родителей Савелия, хотелось спокойно выдохнуть и не париться, что кто-то может узнать об их отношениях. Савелий же тоже поднялся из-за стола, оповещая своих родителей, что проводит Вадима. Буквально меньше чем через пять минут парни уже удалялись от дома брюнета быстрым шагом, стоило им отойти за поворот и скрыться из поля зрения, как Савелий тут же дёрнул парня на себя, порывисто обнимая и облегчённо выдыхая, чувствуя успокаивающие поглаживания по спине даже через куртку. Брюнет отстранился от Вадима, цепляясь взглядом за его шею и замечая красное пятно, подозрительно напоминающее засос. — Вадь... У тебя на шее... — пробормотал Савелий, аккуратно прикасаясь к красной отметине на длинной шее парня. — Что? — непонимающе проговорил длинноволосый, через секунду смекая, что у него может быть на шее. — Засос? — брюнет молча кивнул, растерянно смотря на кареглазого. — Блять... — протянул парень. — И... У меня какое-то такое ощущение, что родители заметили. — неуверенно пробормотал Савелий, разглядывая достаточно яркую отметину, понимая, что он всё же чуток перестарался, пока жадно зацеловывал парня пару часами ранее. — Ну не факт, но возможно. Придётся тебе как-то отмазывать мою шею, что понятия не имеешь и вообще ничего не знаешь. Тут уже ты действительно виноват. — последнее предложение Вадим проговорил с улыбкой, притягивая Савелия к себе и целуя в губы, оставляя на них лёгкий, быстрый, невесомый поцелуй, тут же оглядываясь по сторонам, чтобы проверить, нет ли кого-то по близости. — Виноват. — подтвердил зеленоглазый, притягивая парня к себе за шею, впиваясь в его губы, сминая их в требовательном, но одновременно извиняющемся поцелуе. Кареглазый хотел отстраниться, хотя бы ровно потому что они сейчас стоят на улице, несмотря на то, что они находятся на полностью безлюдном участке, где буквально в паре метров от них находятся уже гаражи. Отстраниться у Вадима конечно же не получилось, Савелий лишь сильнее прижал к себе парня, несильно кусая его за губу, как будто давая понять, что не стоит рыпаться. Стоило только брюнету отстраниться, как он встретился с непонимающим и в чём-то даже агрессивным взглядом Вадима. — Сав, что это тебя переклинило? Я напомню, что мы в России, что мы, как бы, скрываемся, что мы в конце концов на улице, блять. Ты чё? — длинноволосый строго глянул на зеленоглазого, который мгновенно замер, слушая Вадима. — Ну... Никого же нет, что ты в самом деле. Всё же нормально. Да и... Я просто не могу не целовать тебя, к тому же я уже кучу раз перенервничал, пока чай пили. Стрёмно, знаете ли. — проговорил Савелий, поднимая на Вадима взгляд своих зелёных глаз. — Ты ж моё чудо. — нежно прошептал парень, теперь уже сам притягивая к себе брюнета, жадно впиваясь в его губы. Именно в этот момент из-за угла появилась уже всем знакомая бунтарка. Прогуляться человек решил по своим трущобам, как всегда в наушниках. Стоило ей завернуть за угол, как девушка резко затормозила, мгновенно скрываясь обратно за углом, теперь уже осторожно выглядывая из-за него. Да, глазам бунтарки предстала прекрасная картина. Ноябрьский вечер, достаточно холодный, одинокий фонарь в конце перекрёстка, слабо отбрасывающий жёлтый свет на целующихся парней. Сплошная серость, гаражи за их спинами, мрачность так и сквозит, но общая атмосфера до невозможности эстетичная и даже поразительно уютная. Самозабвенно целующиеся парни на фоне всей этой мрачности и серости не сказать, что выделялись. Оба в чёрных куртках, они гармонично дополняли эту картину, что девушка, не задумываясь, достала телефон, наводя все его четыре камеры на парней. Бунтарка не хотела делать какую-то быструю шпионскую фотографию, нет, она даже настроила фокус и экспозицию, наконец-то делая парочку фотографий серией, перед тем, как парни отстранились друг от друга. Девушка мгновенно спрятала телефон, как ни в чём не бывало выходя из-за угла, окидывая парней беглым взглядом и с усмешкой произнося: — Палитесь, парни. Кстати, фоточки вам скинуть? — бунтарка и так из-за самого своего появления словила пару удивлённых взглядов, но на последнем предложении шок этих двоих просто пробил потолок. — Что? В смысле? — непонимающе спросил Савелий, первый отошедший от неожиданного появления девушки. — Ну вы так эстетично выглядели во всей этой исконно-русской атмосфере, что я не могла не сфоткать. Ну дак скинуть? — девушка абсолютно невозмутимо задала тот же вопрос, наблюдая за шоком парней. — Э, скинь. — заторможенно кивнул Вадим, тоже сообразив, что тут происходит. — Даш, ты вообще какими судьбами тут? — с непонятным даже самому себе подозрением спросил Савелий, разглядывая стоящую перед ним девушку. — Ну я тебе напомню, что мы в одном городе живём, вот в этом вот не городе, а трущобах. Так что, думаю, не стоит удивляться, что можно тут пересечься. Ой, только не говори, что я живу на другом его конце. Обычный это мой маршрут на погулять, чтоб час времени убить. Чё ты так на меня смотришь, как будто подозреваешь в чём-то? — бунтарка с улыбкой глянула то на одного парня, то на другого, забавляясь с их реакции и чрезмерной настороженности, когда её надо было проявлять гораздо раньше, а не когда их уже заметили, сфотографировали и оповестили об этом. — Ну ладно. Да я просто что-то насторожился. — в ответ пробормотал Савелий, всё ещё подозрительно глядя на девушку. — Что ты так смотришь? Хватит. Сам башкой подумай, на кой чёрт мне за вами следить, если я и так всё знаю, а? Пораскинь мозгами вообще. Ты ж не тупой вроде. И вообще, адьёс амигос, фотки скину, Сав, тебе в телеграмм. ВК качество люто попортит, зараза такая. — произнеся эти слова, девушка развернулась и пошла дальше ровно в том направлении, куда надо было и парням, по пути она сразу же скинула фотографии Савелию, который тут же схватился за телефон, разглядывать, что там наснимала девушка. Фотографии получились очень даже ничего, от них так и веяло той самой российской эстетикой, которая собственно и понятна только русским. С одной стороны угрюмость, мрачность, серость и некая депрессивность, но с другой стороны во всём этом был какой-то свой уют. — Блин, а фотки-то красивые. — поражённо проговорил брюнет, видя как Вадим точно так же вглядывается в фотографию. — Да. Остаётся только распечатать и в рамку поставить. — хихикнул Вадим, тут же становясь серьёзным. — К сожалению, никто не поймёт такого. Я б действительно поставил в рамку. Красиво. — К сожалению, это так... — вздохнул Савелий, пересылая фотографии Вадиму, в душе надеясь, что всё же когда-нибудь одна из этих одинаковых фотографий будет стоять в рамке на рабочем столе или красоваться на стене, приятно радуя глаз, заставляя улыбаться и вспоминать этот момент, поражаясь тому, как идеально парни выглядят вместе на фоне уныло-уютной России. Савелий с тихим вздохом сожаления потянул Вадима за собой по уже знакомой дороге в сторону остановки. Длинноволосый молча последовал за парнем, чувствуя его эмоции из-за невозможности поставить эту фотографию в рамку ни от кого её не скрывая, теперь в полной мере осознавая, как трудно им будет скрывать свои отношения. Но Вадим даже не представлял, как трудно им будет просто находиться вдалеке друг от друга... Это ему только предстояло узнать. Так, в угрюмом молчании парни дошли до остановки, на которую буквально через пару минут подъехала маршрутка, Савелий порывисто обнял Вадима, чтобы не привлекать никакого внимания излишне долгими объятиями, желая ему быстро добраться до дома и обязательно отписаться, как будет дома. Вадим лишь кивнул, запоминая, что обязательно надо дать о себе знать, как доедет. Маршрутка отъехала от остановки, увозя длинноволосого, Савелий же провожал транспорт грустным взглядом, уже начиная скучать, чувствуя какое-то непонятное ощущение одиночества, такое непривычное и неприятное ощущение, как будто из его жизни окончательно и бесповоротно исчез какой-то важный аспект, но Савелий понимал, что завтра утром он по-любому встретится с Вадимом и эта разлука не такая катастрофичная, а вполне обычная. — Блять. — крепкое словечко тихо сорвалось с губ брюнета, который тут же развернулся и быстрым шагом направился обратно к себе домой, надевая наушники и включая одну из любимых групп, погружаясь в энергетически заряженную музыку, которая кому-то может показаться слишком перегруженной и резкой, но для Савелия это была лучшая музыка и лучший способ более менее обрести душевное спокойствие, которое он так легко растерял, хоть в большинстве случаев и был полностью спокойным внутренне. Сейчас же в его душе творилось что-то иррациональное, накатывала глубокая тоска, непомерная грусть, одновременно с этим казалось, что он больше никогда в своей жизни не увидит Вадима, как будто бы он сейчас уехал и больше не вернётся, но это было абсолютно неверно. Мозг Савелия твердил ему об этом, приводя неопровержимые доводы, но его душа никак не хотела внимать словам разума, продолжая твердить то же самое. Это продолжалось бы чертовски долго, если бы брюнет резко не остановился на том самом месте, где буквально несколько минут назад парни целовались, упиваясь друг другом, на губах Савелия расцвела радостная улыбка, а в его разуме тут же начали проноситься моменты последней недели. Он вспоминал, как они завтракали вместе, ужинали, делали домашнее задание, разбрёдшись по разным углам комнаты, смотрели какие-то видео на YouTube, вместе смеялись с шуток, как обнимались и просто хорошо проводили время вместе. Приятная домашняя атмосфера, рутина, которая не в тягость, а наоборот только и делает, что заставляет ещё больше влюбляться друг в друга, поражаясь тому, насколько же идеально они подходят друг другу. Эти воспоминания, мысли заставили Савелия откинуть все нехорошие, негативные ощущения, вызванные чем-то иррациональным. Так что домой брюнет зашёл уже в хорошем расположении духа, со своим привычным спокойствием и некой окрылённостью, полностью уверенный в том, что следующий день не принесёт ничего плохого, а только ещё больше заставит радоваться новому дню и новым событиям. Савелий остановился в дверях кухни, видя, как его мама готовит ужин. Парень зашёл в помещение, присаживаясь на стул и привлекая внимание женщины, сразу же задавая ей вопрос: — Как вы съездили? Нормально? — вопрос, на который Савелий не получил ответ во время встречи с родителями, когда их внимание больше привлёк Вадим. — Нормально, всё хорошо. Неплохо провели время. А ты как тут? Хоть нормально ел? — поинтересовалась женщина, оборачиваясь на сына, который чуть не сболтнул лишнего, что ему не дали умереть от голода и очень даже хорошо кормили, вместо этого парень скрепя сердце заставил себя утаить правду, хоть он чертовски не любил это делать, даже просто из-за того, что банально не умел правдоподобно врать, так что ограничился лишь лаконичным ответом. — Да, всё хорошо. В школу ходил, от голода не умер, дом на месте. — со смешком пробормотал зеленоглазый, отводя взгляд. Конечно, его матери это показалось подозрительным, но она списала это на то, что пару раз парень приглашал друзей, хотя и не понимала, почему он ей об этом не рассказывает, потому что ему никто не запрещал с кем-то посидеть дома, и про Вадима брюнет не горел желанием рассказывать. Женщина решила не вытягивать из Савелия информацию, понимая, что если он захочет, он сам расскажет, а беспокоиться о том, не свернул ли на плохую дорожку её сын, не требовалось, ибо Савелий был умным парнем со сформировавшимся мировоззрением и чётким виденьем своей жизни, ровно как и с определёнными запретами, которые даже не требовали объяснений и обсуждений. — Какие планы на оставшийся вечер? — поинтересовалась родительница, видя задумчивое лицо сына. — Э... Математику пойду сделаю, а потом может чем-то ещё займусь. — через несколько секунд ответил Савелий, выплывая из размышлений. — Ну, я пойду. Женщина лишь кивнула, молчаливо отпуская сына, радуясь, что у неё такой трудолюбивый и ответственный ребёнок, которому не надо напоминать про задания. Савелий поднялся в свою комнату, оглядывая её и понимая, что она стала слишком пустой, чувствуя, что чего-то не хватает, не хватает косматой головы, маячащей рядом, разлёгшегося на кровати, немного тощего парня, временами агрессивно тыкающего по клавиатуре ноутбука и задумчиво кусающего внутреннюю сторону щёк в попытках понять, что не так и как написать программу, чтобы она выдавала нужный ответ и в принципе делала то, что должна делать. Савелий остро почувствовал вот это одиночество, ощущение полного одиночества, как никак он за эту неделю так быстро привык к постоянному обществу Вадима, к его улыбке, смешкам, шуткам, к объятиям, поцелуям, да и что тут скрывать, к сексу он тоже привык. Тяжело вздохнув, Савелий достал тетрадь по математике, начиная решать тригонометрию, но тут же отвлекаясь на уведомление, пришедшее на телефон. На экране блокировки высветился знакомый аккаунт, заставивший брюнета мгновенно открыть диалог и с улыбкой, прочитать сообщение от своего парня, в котором говорилось, что он успешно добрался до дома и Савелий может не волноваться. На лице брюнета расползлась глуповатая улыбка. Никогда бы Савелий не подумал, что будет так туповато улыбаться чьему-то сообщению, но сейчас происходило именно это. Ответив на сообщение и ещё пару минут попереписывавшись с Вадимом, узнавая, чем он планирует заняться и не забыл ли о существовании достаточно яркого засоса на шее. Узнав, что Вадим про засос помнит и надёжно его спрятал от чужих глаз, прикрыв волосами и натянув водолазку, а весь вечер и ближайшую ночь кареглазый очевидно собрался посвятить ЕГЭ и другим не таким важным делам, Савелий улыбнулся и сам пошёл решать мозговыносящую математику. Примерно через час парня позвали ужинать, за ужином не произошло ничего особенного, кроме попыток Савелия не ёрзать на стуле из-за всё ещё саднящей задницы, да и попытки не лыбиться, как идиот, тоже присутвовали. Потому что боль растекалась по телу парня, напоминая о прекрасно проведённом времени с Вадимом, об ощущениях, которые он испытал и которые никогда и не думал испытать, но он ни капли не жалел о произошедшем, наоборот, он был чертовски рад, что почувствовал все эти ощущения, узнал другую сторону Вадима, жёсткую, доминантную, не терпящую возражений, но при этом невероятно нежную и отзывчивую, мгновенно реагирующую на любое изменение в состоянии парня, до боли внимательную. Савелий до сих пор поражался контрасту в поведении Вадима в зависимости от играемой им роли, но он всегда оставался собой, он показывал истинную суть своей души, показывал насколько он внимательный, нежный и заботливый. Вновь оказавшись в своей комнате, в принципе полностью подготовившись ко сну, Савелий прилёг на кровать, беря в руки телефон, чтобы просто пошариться на просторах интернета, поискать какую-то интересную информацию, но как обычно это занятие не занимало парня, просто потому что даже лежать в пустой кровати ему было слишком непривычно, потому что он привык засыпать в объятиях Вадима, чувствовать его руки на своём теле, его дыхание и то, как щекочут длинные волосы парня шею Савелия. Брюнет раздражённо отложил телефон на тумбочку, выключая свет и ложась в кровать, поворачиваясь лицом к стене и закутываясь в одеяло. Но эта некая агрессия не спасла Савелия, он лишь ещё сильнее ощутил одиночество, холод пустой постели и тоску по тёплым, нежным прикосновениям, по Вадиму рядом с собой, по его лёгким, невесомым поцелуям. Савелий обречённо вздохнул, плотнее закутываясь в одеяло и сворачиваясь калачиком, чувствуя непривычное и давящее одиночество. Непроизвольно на его глазах начали наворачиваться непрошенные слёзы, просто взявшиеся практически из ниоткуда. Савелий лишь раздражённо шмыгнул носом и вытер успевшие стечь по щекам несколько слезинок. — Блять. Да что со мной творится. Я же завтра его увижу. Всё же хорошо. — прошептал брюнет, стараясь всеми силами восстановить дыхание и унять бешенно бьющееся сердце, ровно как и комок в горле, временами мешающий сделать глубокий вдох. — Ну же, всё хорошо, Вадик никуда не делся, всё хорошо. Почему я вообще так остро реагирую?... — вопрос заданный в пустоту так и остался без ответа, не проясняя Савелию ни капли происходящего с ним. В какой-то момент мысль незаметно уплыла и сознание зеленоглазого тоже уплыло в царство Морфея, оставляя разум и тело брюнета отдыхать, судорожно сжимая в пальцах край одеялки, постепенно ослабляя хватку и погружаясь в безмятежный сон. Вадим тем временем всё ещё сосредоточено сидел за заданиями ЕГЭ, в какой-то момент плюя на это занятие и в итоге через час отправляясь в кровать, которая показалась парню чертовски пустой и холодной. Примерно полчаса Вадим провалялся в кровати, тупо пялясь в потолок и понимая, что теперь ему слишком сложно будет заснуть без Савелия рядом, без его крепких объятий, буквально сжимающих его и грозящих переломать все рёбра к чертям, но таких любимым, без которых становится слишком сложно уснуть, не ощущая родное тепло рядом. Бессмысленно глядя в потолок и вспоминая все ночи, которые он провёл в одной постели с Савелием, вспоминая тепло, крепкие объятия и нежные поцелуи, которые они дарили друг другу перед сном... Вадим расплылся в грустной улыбке, понимая, что эти времена прошли и кто знает, когда они смогут точно так же безмятежно просыпаться в объятиях друг друга. Парень прикрыл глаза, а перед его мысленным взором начали проплывать воспоминания, как он с Савелием безмятежно проводил дни, полностью отдавая всего себя парню, чувствуя такую же самоотдачу от брюнета. Вадим непроизвольно коснулся кончиками пальцев яркого засоса, оставленного Савелием их поздним утром, лёгкая улыбка тронула его губы, и парень провалился в сон, отправляясь прямиком в царство Морфея, отправляясь в полное спокойствие и безмятежность. Вот так парни впервые за неделю заснули в разных, хоть и соседних, городах, зная, что они увидятся уже утром, но всё же так тяжело переживая эту кратковременную разлуку. Остро ощущая пустоту и холод постели, желая оказаться рядом и стиснуть друг друга в крепких объятиях, оставить несколько жадных и пылких поцелуев на желанных губах.