Преступление и осознание

Савелий проснулся со звоном будильника, вслепую отключая его, чувствуя что-то не то, ощущая непривычное одиночество. Постель казалась слишком пустой и огромной, хотя раньше он никогда не считал свою кровать чрезмерной огромной, но сейчас... Сейчас она казалась поистине гигантской, пустой и холодной. — Да... К хорошему быстро привыкаешь. — со вздохом пробормотал брюнет, понимая, что вся проблема в том, что Савелий привык просыпаться в объятиях Вадима, ощущать тепло его тела. Остро и неприятно отдавалось в душе осознание, что больше не будет таких же томных утренних поцелуев и полусонных объятий. Савелий как будто вернулся в то время, когда у него в душе не теплилось, не пылало безумное чувство любви. Брюнет по рутинному, привычному плану собрался в школу, куда его как и всегда отвёз отец. Тем временем Вадим всё ещё спал, по привычке в пятый раз отключая будильник, на задворках сознания понимая, что пора бы вставать, а то так вообще на первый урок не попадёт, хотя... Первым уроком были разговоры о важном, так что можно было спокойно прийти ко второму, что и решил сделать парень, продолжая спать, иногда недовольно ворочаясь в слишком пустой постели, не ощущая рядом привычного тепла и тяжести закинутых на него конечностей, тяжести, которая за эту неделю уже стала такой привычной и чуть ли не неотъемлемой частью его пробуждения. Вадим всё же заставил себя разлепить сонные глаза и подняться с кровати, по привычке собираясь в школу и направляясь прямиком на кухню, где по счастливой случайности остался одинокий бутерброд. Вскипятить чайник и сделать себе кофе, к сожалению, растворимый, знакомая рутина, которая отдаётся неприятной горечью в душе, стоит только немного припомнить прошедшую неделю, совместный утренний завтрак, да чего только стоило пробуждение. Пробуждение в тёплых объятиях всё же намного лучше, чем просыпаться в полном одиночестве, тоскуя по тем временам, когда знаешь, что стоит открыть глаза, и тут же увидишь знакомую тёмную вихрастую макушку, а через пару мгновений и взгляд заспанных зелёных глаз, губы, тут же расплывшиеся в улыбке, услышишь тихое, немного хриплое после сна "доброе утро", а потом почувствуешь и ленивый утренний поцелуй, медленно сминающий губы, показывающий всю чувственность и нежность, которая теплится в душах парней, захватывает их сердца пылким огнём. Ничего этого сейчас не было и в ближайшее время, по всей видимости, даже не маячило на горизонте. Вадим сидел за обеденным столом на пустующей кухне, попивая далеко не самый лучший растворимый кофе, кардинально отличающийся от того божественного напитка, которым парни баловали себя каждое утро аж целую неделю. Вадим быстро собрался и глянул на время, понимая, что он уже опаздывает на второй урок, быстрым шагом отправился в школу, в какой-то момент переходя на бег.

***

Савелий сидел в кабинете, как всегда о чём-то разговаривая со своими друзьями, перекидываясь шуточками. Прозвенел звонок на урок, Вадима всё ещё не было. "Конечно, он же как всегда скорее всего опаздывает. Просидел вчера до поздней ночи, теперь еле проснулся и наверняка уже летит в школу." — пронеслось в голове Савелия, и именно в этот момент дверь кабинета привычно распахнулась, в помещение зашёл Вадим, привычно бросая короткое "здрасте" через плечо учителю и невозмутимо садясь на своё место за первой партой, перед этим протянув руку Савелию, который с готовностью её пожал, одаривая парня смеющимся взглядом, как всегда поражаясь его невозмутимости и абсолютно спокойному и даже наглому опозданию.

***

Учебный день тянулся как всегда, ничего не изменилось, ровно как и в общении парней у всех на виду. Точно та же выверенная схема, никаких лишних касаний, которые могут показаться подозрительными, никаких двусмысленных взглядов, ничего. Видимое обычное общение между двумя товарищами, даже не близкими друзьями. Но в душах парней просто всё переворачивалось при виде друг друга, а отсутствие возможности притянуть к себе дорогого человека, прижать поближе к сердцу, поцеловать, отзывалось горечью и травило мысли парней, иногда незаметно жадно поглядывающих друг на друга. Человеку, который знает, что искать и куда смотреть, скорее всего сразу бросилось в глаза, что оба парня стали более задумчивыми. Вадим явно ещё больше стал глядеть в телефон, иногда просто смотря в экран невидящим взглядом, размышляя совершенно о другом, не читая текст, находящийся буквально перед глазами, а если он и читал книгу, то не всегда мог пересказать только что прочитанное, потому что мысли плавно уходили совершенно в другое русло, они всё стабильно постоянно возвращались к зеленоглазому брюнету, иногда ёрзающему на стуле, что однозначно вызывало улыбку у Вадима, ведь он-то знал, чем вызваны эти действия Савелия. Всё же он больше думал, размышлял и приходил к выводу, что это далеко не первый день, когда им придётся вести себя так, абсолютно по-товарищески. Точнее, так предстояло продержаться аж до самого июня. Мысли Вадима каждый раз возвращались к нескольким вопросам: "Как долго они продержатся таким образом? Удастся ли им улучать несколько часов из всего невозможно плотного расписания и постоянной занятости, чтобы просто посидеть вместе, поговорить, пообниматься?" — эти вопросы каждую секунду крутились в голове длинноволосого, заставляя его чаще бросать мимолётные взгляды на Савелия, как будто анализируя что-то, но анализировать было нечего. По итогу Вадим пришёл к единственному выводу: время покажет, справятся ли они с этим испытанием, смогут ли продержаться рекордный срок и будет ли возможность хоть немного времени проводить вместе. Савелий тоже в какие-то моменты был крайне задумчивым, его волновали ровно те же самые вопросы, потому что и так уже шла плотная подготовка к ЕГЭ, а в скором времени она ещё больше усилится, а свободное время ещё больше уменьшится, сокращаясь до ничтожных размеров, а потом вообще исчезая.

***

С этого дня и началось испытание парней временем. Испытание их самих на прочность, силы их чувств, терпения и выносливости. Мысли временами занимали всю черепную коробку, заставляя парней размышлять и теряться в обилии мыслей и собственных желаний. С каждым днём всё сильнее хотелось прикоснуться друг к другу, поговорить подольше, прижать ближе к себе, впиться в желанные любимые губы, но ничего из этого не было возможным. Им оставалось только перекидываться редкими взглядами. С каждым днём становилось всё труднее, на выходных не удавалось выцепить даже час, чтобы провести его вместе, подальше от чужих глаз. Савелий постоянно в заданиях, в подготовке к ЕГЭ, Вадим тоже самостоятельно потихоньку готовился. Занятость слишком колоссальная, свободное время оставалось практически только на сон, больше ни на что не хватало. Парни практически не общались, потому что оба заняты, иногда перекидывались парой сообщений, оба понимали, как тяжело, трудно и невыносимо так жить. Желание с каждым днём росло всё больше. Савелий начал раздражаться, его так и бесила невозможность проявлять свои чувства, которые так и кипели, бурлили в его душе, он иногда бросал завистливые взгляды на вечно обнимающихся девушек. В который раз в его мыслях возникал вопрос: "Почему они могут обниматься, а мы нет? Почему?" Естественно, ответ был достаточно прост, по определению парням просто не свойственна тактильность, соответственно это будет максимально странно и возникнет просто миллиард вопросов, на которые будет чертовски сложно ответить, не раскрывая карты. Савелия изнутри съедала жажда тактильности, физического контакта, просто желание услышать приятные, ласковые слова, увидеть искреннюю улыбку и искряющуюся нежность и любовь во взгляде Вадима. Это выводило брюнета из себя, заставляло внутренне беситься, сокрушаться, хвалёное внутреннее спокойствие Савелия исчезло так, как будто его и изначально не было. Парень только внешне оставался спокойным и таким же весёлым, но в моменты, когда он погружался в свои мысли, сразу же было заметно, что далеко не всё в порядке у него с душевным спокойствием, он стал чаще выпадать из реальности, чаще задумываться, меньше шутить, стал непривычно серьёзным. На Вадима это тоже сильно влияло, он возвращался домой не с былой радостью, как всегда, а появлялся на пороге собственного дома с тоской, чувствуя чрезмерное одиночество, хотя вокруг него жизнь так и кипела, но она абсолютно не интересовала парня и не привлекала его внимания. Вадим незаметно даже для самого себя погружался в воспоминания, в мысли, невесёлые мысли, испытывая жгучую тоску по Савелию, хоть они и виделись каждый день на протяжении шести-семи часов, но это то же самое, что сидеть голодным в кафе, смотреть через стекло на аппетитную еду и понимать, что нет ни гроша в кармане, чтобы что-то купить. Вадим испытывал ровно те же чувства, понимая, что Савелий вроде как и близко, стоит только протянуть к нему руку, но при этом и чертовски далеко, попросту недосягаем. Кареглазый терялся в этих противоречивых чувствах, прилагая все усилия, чтобы сдержаться и не притянуть к себе парня со спины, наплевав на всеобщую реакцию. Но остатки самоконтроля и здравомыслия всё же удерживали Вадима от необдуманных и импульсивных действий в стенах школы. Его хвалёная выдержка исправно ему служила ровно до того момента, пока Савелий буквально чуть ли не затащил Вадима в туалет во время урока физкультуры.

***

Это произошло спустя две недели, нервы парней были уже чуть ли не на пределе, каждый изнывал от отсутствия полноценного общения, касаний, да хотя бы взглядов. Вадим вышел во время урока физкультуры в раздевалку, Савелий же, у которого терпение окончательно закончилось, через мгновение незаметно устремился за ним, перехватывая кареглазого за запястье у выхода из раздевалки и утягивая в туалет, тут же запирая за ними дверь и наконец-то сжимая Вадима в объятиях, утыкаясь ему носом в шею, чувствуя как остолбенело стоит парень, видимо не до конца понимая, что произошло. — Вадь, я пиздец соскучился даже по простым объятиям. — пробормотал Савелий куда-то в шею парня, чувствуя на своей спине лёгкие поглаживания и ощущая где-то в области уха лёгкий поцелуй от вмиг отмершего парня. — Сав, я тоже соскучился. — прошептал ему на ухо Вадим, прижимая брюнета ближе к своей груди, через пару минут всё же ослабляя хватку, заглядывая в зелёные глаза парня, в которых так и плескались любовь, нетерпеливость, тоска, усталость от этой своеобразной разлуки и пробивающее все возможные пределы желание. Желание объятий, касаний, поцелуев, просто ласковых слов. — Сав... Ты ж моё чудо. Я... Так сильно тебя люблю. — выдохнул Вадим, утопая в глазах парня, полностью погрязая в отражённых там эмоциях, резко подаваясь вперёд, пленяя его губы, страстно, пылко впиваясь в них, иногда покусывая, чувствуя точно такой же запал парня напротив. Такой желанный и несдержанный поцелуй сносил не только крышу, но и все возможные тормоза. Соприкосновения губ были чем-то странно-непривычным, но чертовски желанным и необходимым. Парни упивались поцелуем, который постепенно переставал быть таким неудержимым и пылким. С каждой секундой движения их губ замедлялись, становились более нежными и чувственными, языки уже сплетались не в бешенном танце и борьбе, а в размеренных соприкосновениях, нежных, тягучих касаниях. Вадим упивался этим поцелуем, чувствуя в нём буквально глоток свежего воздуха, то, что было так необходимо каждому из них. Парень удерживал Савелия за бёдра, притягивая его к себе, а зеленоглазый придерживал Вадима сзади за шею и плотнее прижимал за талию. Кареглазый нехотя разорвал поцелуй, немного отстраняясь, заглядывая в невероятно красивые зелёные глаза, не сдерживаясь и касаясь ладонью щеки Савелия, смотря на него полным любви и нежности взглядом. — Сав, нам надо что-то решать. Мы так не протянем до конца учебного года. Слишком тяжело эмоционально. Честно, я вообще в таком раздрае в последнее время, всё выпадаю из реальности, не в состоянии сосредоточиться на чём-то. Каждый раз мысли возвращаются к тебе, к проведённой вместе неделе, постоянно перед глазами мелькают кадры из воспоминаний, заставляя сердце кровью обливаться из-за понимания того, что сейчас ничего из этого нам недоступно. Даже простые объятия. — тихо проговорил Вадим, с непомерной тоской глядя на парня, в какой-то момент понимая, что возможно им было бы легче разойтись после столь недолгих пылких и ярких отношений, чтобы не мучить друг друга ожиданием, невозможностью прикоснуться друг к другу, попросту обрубить, но какой в этом смысл? Никакого, парни будут точно так же изнывать, только теперь уже не имея права так своевольно прикоснуться, притянуть, поцеловать любимого человека. Поэтому если и возникала подобная мысль, так она сразу же испарялась, опровергнутая здравым смыслом и логическими рассуждениями. — Вадь... Я тоже весь извёлся, не могу я уже, постоянно ощущение давящего одиночества. Возвращаюсь домой, сразу затапливает тоской, грустью, желанием оказаться рядом с тобой, но понимание невозможности этого не отстаёт. Засыпать так вообще чертовски непривычно. Кровать слишком пустая и холодная... — прошептал парень, с грустью глядя на Вадима, видя в его карих глазах отчаяние, печаль, какую-то категоричную и невесёлую мысль, которую парень старательно пытался отмести, даже не произнося её. — Нет, даже не думай, я тебя не брошу и не позволю тебе сделать то же самое. Ты же понимаешь, что даже если мы расстанемся, легче не станет. Будет только хуже. Так что надо как-то сообразить и собрать всё так, чтобы оставалось хоть немного времени на нас, чтобы можно было проводить хоть немного времени вместе, без лишних глаз, не беспокоясь о том, что нас увидят. — Савелий твёрдо и уверенно впивался взглядом в безумные карие глаза, лихорадочно пытавшиеся найти какой-то выход, который будет лучшим решением в этой ситуации. — Тихо, всё будет хорошо. — пробормотал зеленоглазый, притягивая Вадима в объятия, заключая в крепкое кольцо рук, не оставляя даже какого-то малейшего шанса при желании выбраться из стальных объятий. Вадим кивнул, обнимая парня в ответ, поражаясь его способности понимать даже без слов, по одному только взгляду. — Нам... Надо где-то найти время и соответственно место, где мы сможем спокойно утолить тактильный голод и в принципе не думать о том, что кто-то что-то увидит. — пробормотал Вадим в плечо Савелия, уютно стоя в крепких, надёжных объятиях зеленоглазого. — Да... Надо. Можно было бы тебе на воскресенье с ночёвкой перебираться ко мне. Но... Родители. У них будет уйма вопросов. У тебя тоже не вариант. А где тогда? — брюнет вслух размышлял, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, осознавая, насколько же всё-таки тяжело жить в России и состоять в гомосексуальных отношениях, бонусом быть одиннадцатиклассником и ощущать неминуемое приближение ЕГЭ. — Так. Надо думать, а сейчас надо идти, а то нас потеряют ещё. Будет слишком много вопросов и полное отсутствие вменяемых ответов. — прошептал Вадим, обхватывая парня крепче, притягивая так близко, насколько это вообще было возможно. — Сав, я... Не хочу вот такой муки. Может каминг-аут? — эти слова неожиданно сорвались с уст длинноволосого, а сам он поднял на Савелия полный отчаяния взгляд, в котором было видно, что парень готов уже пойти на всё, что угодно. Лишь бы иметь возможность показывать свои чувства, не изнывать от съедающих изнутри эмоций, которые не представлялось возможности выпустить. — Вадь... Я понимаю, но... Тебе не кажется, что рано? Ну в плане, если нас не примут, так нам ещё больше полугода как-то учиться. Вот ближе к выпускному нормально будет. Тут уже нечего терять будет. — проговорил брюнет притягивая парня ближе к себе. — А так мы что-то придумаем. Что-то придумаем... — успокаивающе прошептал Савелий, целуя Вадима в макушку. — А теперь нам надо выбираться, а то нас потеряют. — недовольно проговорил брюнет, немного отстраняясь от парня, захватывая его губы в плен своих, чувственно и мимолётно целуя. Савелий нехотя отстранился, нежно смотря в родные глаза. Не хотелось отрываться от любимого человека ни на секунду, но им вновь предстояло расстаться на неизвестное время. Снова видеть друг друга каждый день, но не иметь возможности прикоснуться, притянуть в объятия, поцеловать. Савелий всё же смог оторваться от Вадима, открывая дверь и молниеносно вылетая из туалета, оставляя парня одного. Если Савелий направился в спортзал, то Вадим, чтобы не было никаких подозрений и вопросов, сначала зашёл в раздевалку и только потом вернулся к остальным, тут же находя взглядом своего парня, как ни в чём не бывало болтающего с одноклассниками.

***

Дальше потянулись такие же однотипные, серые дни, наполненные тоской и усталостью. Пару раз парни точно так же затаскивали друг друга в туалет, набрасываясь друг на друга с поцелуями и объятиями. Вадим начал задерживаться после уроков, когда Савелий ждал начала репетиторских занятий. Парни выбирались погулять вокруг школы, хотя бы потребность в общении таким образом была удовлетворена. Постепенно они стали смелее, нашли места, где люди встречаются крайне редко, тогда они могли присесть на лавочку и посидеть какое-то время в объятиях, наслаждаясь необходимой им тактильностью. Во время одних таких посиделок, в удивительно солнечный морозный день, тридцатого ноября, парни сидели в объятиях друг друга в одном из таких безлюдных мест. Савелий с улыбкой смотрел на парня, наслаждавшегося неожиданно выглянувшим ярким солнцем, подставлявшим лицо под солнечные лучи. Изо ртов парней вырывались клубы пара от холода, земля уже была промозглая, пора было доставать зимние ботинки, ноги начинали мёрзнуть, и лавочка тоже была холодной, благо у парней были длинные куртки, не дававшие примёрзнуть к этой самой лавочке. Савелий заворожённо смотрел на своего парня, вглядываясь в его залитое солнцем лицо, видя, как солнечные лучи отливают на его русых вьющихся волосах, впиваясь взглядом в лёгкую довольную улыбку Вадима, вызванную ярким солнцем, непривычным для последних дней ноября, и уютными объятиями парня, которые так необходимы обоим молодым людям, сгорающим и изнывающим от своих чувств и страсти, которую они вынуждены сдерживать, не показывать на людях, что они ближе просто друзей, хотя они настолько сблизились, что им чертовски трудно сдерживать себя, чтобы не прикоснуться лишний раз, не притянуть к себе ближе, не впиться в желанные и манящие губы, буквально сводящие каждого с ума. Савелий в который раз задержался взглядом на губах Вадима, немного более ярких, чем обычно, потому что парень позаимствовал вишнёвую гигиеническую помаду у своей подруги. Что ж такого, что у парня губы нецелованные сохнут? Только так и спасаться. В голове Савелия промелькнула примерно такая же мысль, так что в следующую секунду он подцепил подбородок Вадима пальцами, поворачивая его голову к себе и тут же впиваясь в его губы, чувствуя на языке вишнёвый вкус помады, мимолётно улыбаясь в поцелуй, тут же захватывая всю инициативу в свои руки, властно сминая губы Вадима, иногда несильно прикусывая его нижнюю губу, слыша сдавленный полустон парня. Вадим только и поспевал за Савелием, который буквально чуть ли не с цепи сорвался, жадно впиваясь в его губы, перехватывая всю возможную власть и инициативу, да и Вадим не претендовал на позицию ведущего в этом пылком поцелуе. Он позволял брюнету наслаждаться страстным поцелуем, отвечая на его иногда болезненные укусы такими же покусываниями, не отставая от Савелия ни на шаг, так же неудержимо впиваясь в его губы, сжимая в пальцах рукав куртки зеленоглазого. Савелий нехотя отстранился, всё ещё придерживая Вадима за подбородок, у которого перед глазами всё чуть ли не плыло из-за такого безумного поцелуя, из-за желанных соприкосновений их губ, которые легко заставляли терять контроль и желать большего, заставляли мысли тут же сворачивать в другое русло с уверенной пометкой 18+. Савелий улыбнулся, наблюдая за разомлевшим парнем, который тут же подался ближе к нему за ещё одним поцелуем, нагло захватывая его губы в плен своих, на этот раз не желая отдавать инициативу в чужие руки, беря всё под свой контроль, властно впиваясь в губы Савелия, толкаясь языком в его рот, соприкасаясь с языком брюнета, притягивая его ближе к себе за шею, чувствуя ладони Савелия на своей талии даже через куртку. Вадим страстно впивался в губы брюнета, который и не думал отставать в пылкости от парня, в ответ впиваясь в его губы, наслаждаясь такими желанными поцелуями. — Сав... — пробормотал Вадим, нехотя отстранившись. — Я так тебя люблю. Нам... Надо что-то делать, так, конечно, намного лучше, чем было до этого. А то ходить, смотреть друг на друга и не иметь возможности прикоснуться просто невыносимо. Может я к тебе на какие-то выходные с ночёвкой заеду? Если твои родители не против. — Не знаю... — задумчиво протянул брюнет, понимая, что придётся достаточно долго разговаривать с родителями, чтобы договориться. — Знаешь, как нибудь устрою. Не знаю, правда, когда. Но я понятия не имею, удастся ли нам ночевать вместе. У меня ж большой дом, гостевые комнаты есть. А так у родителей возникнут вопросы. Учитывая твою их встречу с ними и засос, который всё же заметили, хоть мне ничего и не сказали. А нам не надо провоцировать лишние вопросы. Или хочешь предложить каминг-аут перед родителями? — Савелий заметил, как Вадим тут же опустил свои карие глаза, понимая, что эта мысль промелькнула в голове парня. — Вадь, нет. Рано ещё. Очень рано. И не потому что я не уверен в тебе или наших отношениях. Я в нас уверен, как в том, что на ЕГЭ химию сдаю, а не биологию. Так что здесь я просто опасаюсь реакции. Да, мы расскажем, но позже. Не сейчас. — Угу. — Вадим коротко кивнул, крепче обнимая парня и прижимая к себе. — Я б так и сидел тут вечно. Просто остановите время. — проговорил кареглазый, наслаждаясь уверенными объятиями Савелия, чувствуя, как парень опёрся подбородком на его макушку, наверняка сейчас улыбаясь.

***

Так парни и жили потихоньку, довольствуясь только кратковременными, мимолётными встречами, поцелуями и объятиями. Хотелось большего. Хотелось никогда не выпускать друг друга из объятий, хотелось постоянно иметь возможность подойти, приобнять, поцеловать и не беспокоиться о том, кто что подумает и как отреагирует. Тут ещё и закон о запрете пропаганды ЛГБТ и в принципе любого намёка на нетрадиционную сексуальную ориентацию ввели, так весьма радостно и начался декабрь. Это дело заставило парней не то, чтобы понервничать, не привыкать, живут в России, а тут никогда не жаловали даже малейшего намёка на гомосексуальность. Больше всех из-за этого закона возмущалась, конечно же, всем знакомая бунтарка, перелопатившая каждый абзац законопроекта, пославшая каждого министра далеко и надолго, добавив им в компанию и президента страны, охотно подписавшего законопроект. Её возмущению просто не было предела. Парней волновало лишь то, смогут ли они как прежде сидеть в безлюдном месте на уже излюбленной лавочке, урывками красть поцелуи и касания. Общее положение дел их не волновало от слова совсем, лишь эти моменты заставляли задуматься. Ровно как и то, что теперь эту тему рассмотрели вдоль и поперёк, а им ещё каминг-аут устраивать, позже, но всё равно это дело заставляло парней немного волноваться, но и позволяло хоть немного увидеть реакцию своего окружения на эту новость. Беснующаяся бунтарка даже не вызывала каких-то вопросов, остальные их друзья и знакомые как-то даже не обратили внимания на эту новость, просто потому что она их не касалась, родители тоже особо не придали какого-то значения, если только недовольно поворчали о том, что на какую-то несущественную ерунду тратят времени больше, чем на что-то стоящее. Вот это было весьма важным наблюдением для парней, потому что так они могли уже не особо сильно волноваться об остро негативной реакции родителей.

***

В один из уже зимних декабрьских дней, самый обычный, рутинный день, который планировался таким же скучным и серым, наполненным всеми теми уже надоевшими эмоциями, невозможностью прикоснуться и выразить свою любовь, тактильным голодом, жаждой поцелуев и желанием большего, желанием ощутить пылкие укусы, почувствовать несдержанные прикосновения к своему телу. Да что уж тут таить, оба парня хотели насладиться друг другом сполна. У Савелия уже давно сошли все напоминания об их насыщенно проведённой неделе, а спрятанная коробка за уже больше чем месяц ни разу не была даже тронута. Единственное, что хоть немного радовало, это вечер и последующая ночь, ведь вся параллель одиннадцатых классов собиралась на празднование нового года с дискотекой и ночёвкой в так называемый "Изумруд", но это тоже было весьма сомнительным удовольствием, потому что там наверняка кто-то напьётся, несмотря на контроль учителей, завуча и родителей. К тому же на дискотеке наверняка будет самая что ни на есть отстойная музыка и всего пара нормальных песен. Итак, на дворе двадцать третье декабря, Савелий проснулся раньше будильника аж на целых полчаса, что его несказанно удивило, потому что в последнее время ему тяжело вставать даже с трезвонящим на полную громкость будильником, а тут сам проснулся и намного раньше обычного. Конечно, это не было вызвано тем, что парень хорошо поспал, скорее основной причиной его раннего пробуждения стал сон, весьма возбуждающий сон, о чём свидетельствовал возбуждённый член и мокрое пятно от естественной смазки на боксёрах. Да, то, что приснилось Савелию было весьма горячей сценой. Стоило только вспомнить туманные образы и мимолётные ощущения, сохранившиеся в памяти, как с губ срывался тихий, приглушённый стон, а рука непроизвольно потянулась к члену, сжимая его через немного влажную ткань боксёр. Савелий запустил руку под нижнее бельё, размазывая большим пальцем капельку предъэякулята по головке члена, издавая еле слышный стон наслаждения, начиная не спеша проводить ладонью по всей длине. С каждым движением Савелий всё больше погружался и в то, что происходило во сне, и в воспоминания о его с Вадимом близости, и в собственные пока что не реализованные фантазии. Перед мысленным взором Савелия всплыл яркий фрагмент из сна, а для большей реалистичности, парень потянулся к собственной шее, немного её сжимая, прикрывая глаза и представляя, что это не его рука, а Вадима. Чертовски сильно захотелось ощутить действительно прикосновения длинноволосого, почувствовать его железную хватку на шее, его губы на своих, безумные, безудержные поцелуи, несдержанные покусывания, хотелось ощутить жёсткую хватку на бёдрах или запястьях, пригвождающую к месту, не позволяющую никуда двинуться, давая возможность только покориться и принимать всё то, что ему даст Вадим. Ещё хотелось ощутить мощные, грубые толчки, выбивающие воздух из лёгких вперемешку с хриплыми стонами. В конце концов хотелось почувствовать жгучую боль от опускающегося на ягодицы ремня, хотелось бесполезно дёргать руками, прикованными наручниками к кровати. Было жгучее желание почувствовать полную беспомощность, отдаться Вадиму, отдать весь контроль, на краткий миг снять с себя всю ответственность, переложить её на своего парня, почувствовать свободу от мыслей, от постоянных проблем и усталости, почувствовать эйфорию. Савелий терялся в мыслях, но через весь этот бедлам из размышлений, желаний и чувств прорывался здравый смысл, говорящий, что завтра у них будет шанс вдоволь провести времени вместе, если всё получится так, как хотелось. Потому что завтра небольшая часть от класса собиралась ехать на новогоднее мероприятие с ночёвкой. Конечно же, без алкоголя (официально без алкоголя, но кто-то же обязательно пронесёт, если очень захочет), под строгим контролем учителей, некоторых родителей и завуча. Эта мысль только подлила масла в огонь в размышлениях Савелия. В голове брюнета промелькнула шальная идея посильнее раззадорить Вадима, заставить его буквально наброситься на Савелия, не сдерживая желания отыграться на парне за то, что брюнет умудрялся дразнить его целый учебный день. С этими мыслями Савелий вскочил с кровати, подлетев к шкафу, доставая из него чёрную коробку, о существовании которой знали только он и Вадим. Из коробки парень без колебаний достал анальную пробку с пультом к ней, убирая коробку обратно в шкаф, маскируя её под футболками. Брюнет вновь опустился на кровать, нашаривая в тумбочке знакомый тюбик смазки. Ещё раз подумав над своей шальной затеей, Савелий хмыкнул и торопливо скинул нижнее бельё, освобождая изнывающий член, вновь проводя по всей его длине и спускаясь ниже, перекатывая в ладони яички, но долго на них не задерживаясь, скользя ниже, прикасаясь кончиками пальцев к сжатым мышцам ануса, медленно, не спеша потирая колечко мышц, на секунду задумываясь над тем, что впервые ласкает себя там сам, впервые собирается самостоятельно растянуть себя, потому что всегда Вадим брал на себя ответственность подготовить парня. Сейчас же Савелий выдавил немного смазки на пальцы и медленно ввёл в себя один палец, чуть-чуть сгибая его, задевая простату. С губ парня сорвался тихий стон, и он повторил то же действие, неторопливо растягивая себя, понимая, что хочет большего, так же медленно добавляя второй палец, чувствуя насколько сильно сжаты мышцы и как туго они обхватывают пальцы. Савелий медленно растягивал себя, разводя внутри пальцы, толкаясь дальше, задевая простату и издавая тихие, приглушённые стоны, невольно насаживаясь на собственные пальцы, вспоминая, как он ровно точно так же подавался на пальцы Вадима, только с большей страстью и безумием. Тут же перед его мысленным взором всплыл образ Вадима, как он с лёгкой улыбкой растягивал Савелия, жадным взглядом впиваясь в зелёные глаза, ловя каждую эмоцию, каждый стон брюнета. Савелий издал более громкий стон, тут же прикрывая рот ладонью, понимая, что шуметь сейчас далеко не лучшая затея, резче толкаясь в уже достаточно растянутый анус, вспоминая как его растягивал Вадим, стараясь точно вспомнить и повторить каждое его прикосновение. Почувствовав, что он достаточно растянут, брюнет вытащил пальцы, подхватывая ими анальную пробку, щёлкая на ней кнопку на основании, включая это чудо техники. Савелий медленно вставлял в себя пробку, чувствуя как самая широкая часть проскользнула внутрь, заставляя его сорваться на приглушённый ладонью стон. Брюнет нашарил рядом на кровати пульт от игрушки, нажимая на одну из кнопок, включая вибрацию, тут же чувствуя, как пробка завибрировала внутри, касаясь простаты, заставив парня вздрогнуть и впиться зубами в собственное запястье, чтобы не издавать слишком громких стонов, которые легко могли привлечь ненужное внимание. Савелий выгнулся на кровати, зубами сильнее впиваясь в запястье, стоило ему только увеличить вибрацию, другой рукой брюнет накрыл изнывающий от возбуждения член, проводя по всей длине ладонью, откидывая голову на подушку, подавляя очередной, рвущийся наружу, громкий стон. Брюнет чувствовал, что желает большего, было очевидно, что он чертовски сильно хочет почувствовать прикосновения Вадима, ощутить его губы и зубы на сосках, на шее, на собственных губах, везде... Чувствовать его ладони на своей коже, крепкую хватку на бёдрах, запястьях, шее... Хотелось почувствовать член парня в себе, резкие толчки, выбивающие воздух из лёгких, заставляющие срываться на громкие неконтролируемые хриплые стоны, загнанно дышать, желая ещё сильнее насадиться на член Вадима, неожиданно ощутить резкий жгучий шлепок на ягодице, не терять зрительного контакта с парнем, утопать в его тёмно-карих глазах, жадно смотрящих на него, впитывающих каждую эмоцию Савелия, не оставляя ничего без внимания. — Вадь... — тихо простонал брюнет, представляя кареглазого перед собой, увеличивая вибрацию пробки и быстрее двигая ладонью по члену, стараясь довести себя до оргазма, который настиг его неожиданной, но не настолько яркой, как с длинноволосым, волной буквально через минуту. Савелий выключил вибрацию, откидывая голову на подушку, находя на тумбочке оставшиеся салфетки и вытирая собственную, заляпанную спермой руку. Примерно через минуту прозвенел будильник, который зеленоглазый мгновенно выключил, поморщившись от резкого громкого звука. Он ещё полежал пару минут, подумывая, стоит ли ему достать пробку и убрать её обратно в закрома шкафа или хочется ли ему устроить себе весёлый денёк. "Ну... Чисто теоретически я вполне себе так могу побесить Вадика. Ну как побесить, скорее подразнить. Да и... Не думаю, что он откажется от возможности поиграть с приложением в любой непонятной или ответственной ситуации. По сути-то подобное уже было, мир не перевернётся, если я повторю сие." — такие мысли промчались в голове Савелия, решившего навести суеты, а потом, скорее всего, поплатиться за эту самую суету. Только вот он рассматривал этот вариант развития событий в качестве благоприятного. Так что Савелий шустро оделся, насколько ему это позволяла сделать пробка в заднице, иногда смещающаяся немного в сторону и надавливающая прямиком на простату. "Ндэ, стояк мне сегодня в школе точно обеспечен." — задумчиво проплыла мысль в голове парня.

***

До школы зеленоглазый добрался как всегда, его подвёз отец, так что он был в здании ещё до первого звонка. Вадима как всегда не было, что было вполне ожидаемо. Скорее всего парень опоздает на десять минут точно, а может и больше, учитывая, что первым уроком у них история, которая явно не самый важный предмет. Как и ожидалось, Вадим явился ровно через пятнадцать минут после начала урока, как всегда невозмутимо заходя в класс и садясь на своё место. Короткое рукопожатие и привычная улыбка уже как нечто базовое, то, с чего начинается каждый учебный день с недавнего времени. Кареглазый как всегда не спеша достал телефон, собираясь что-то почитать по своему обыкновению на уроке. Но его внимание привлекло неожиданно появившееся уведомление из весьма интересного приложения. Вадим нахмурился, разглядывая это самое уведомление и не веря собственным глазам, стараясь не обернуться на Савелия с непонимающим взглядом. Вместо этого, раз такое дело уж, кареглазый решил навести суеты, не одному брюнету создавать движ. Как никак зеленоглазый должен был быть в курсе о подобном риске, что длинноволосый точно воспользуется такой возможностью помучить парня. Вполне возможно Савелий не рассчитывал, что Вадим узнает, но скорее всего парень сам собирался сказать об этом факте. Длинноволосый после нескольких минут раздумий и агрессивного разглядывания уведомления, действительно понимая, что с вероятностью в девяносто девять и девять в периоде процентов Савелий сейчас сидит на уроке с анальной пробкой в заднице. Вадим невзначай немного повернул голову в сторону парня, чтоб выхватить его фигуру боковым зрением, шустро заходя в приложение и включая достаточно сильную вибрацию, тут же видя, как Савелий дёрнулся, резко опуская руку на парту, из-за чего по всему кабинету разнёсся грохот, а зеленоглазый напрягся всем телом, закидывая ногу на ногу, а на удивлённые взгляды брюнет как-то неловко и криво отшутился, поднимая голову и бросая взгляд на тут же отвернувшегося Вадима. Губы длинноволосого растянулись во многообещающей улыбке, которую Савелий, к сожалению, не видел. Как только прозвенел звонок на перемену, Вадим мгновенно оказался рядом с Савелием. — Пошли выйдем. — прозвучало в принципе как обычно, но нотки азарта в этих двух словах присутствовали. Вадим направился к выходу из класса первым, Савелий последовал за ним. Выйдя из класса, парни расположились у окна, оперевшись на подоконник поясницей. — Это что за приколы? — задал вполне себе ожидаемый вопрос Вадим. — А я в свою очередь хочу узнать, как ты узнал. — Савелий непонимающе смотрел на парня, замечая его улыбку. — Знаешь, у приложений есть такое свойство показывать уведомления. — с максимальной очевидностью проговорил длинноволосый. — Э, в смысле? — непонимания в голосе парня стало ещё больше, а всеобщее понимание испарилось в ноль. — Господи, ну что ты тупишь так, а. Включил игрушку, мне уведомление пришло о том, что оно работает. На этом всё. — Вадим пожал плечами, наблюдая за тем, как Савелий высокоинтеллектуально протянул весьма информативное "Ааа". — Итак. Что за приколы? Ты так и не ответил. — Ну... — теперь брюнет замялся, пытаясь как-то объяснить свой поступок. — Понимаешь, мне неймётся. К тому же... Хочется навести какого-то шуму, так сказать, подразнить тебя. Потому что у нас наверняка будет хоть маломальский шанс зайти дальше поцелуев сегодня в этом "Изумруде". — Савелий коварно улыбнулся длинноволосому, который тоже расплылся в довольной улыбке. — Знаешь что? У тебя сегодня будет очень весёлый день. Чертовски весёлый, уж я-то обеспечу. — коварство в голосе парня зашкаливало так, что брюнету аж стало немного не по себе, понимая, что ему более чем удалось раззадорить Вадима и на нём точно нехило отыграются, но Савелий сам этого хотел, так что был только рад такому поворот событий. — Понял. И готов к такому весёлому деньку. — с улыбкой проговорил Савелий, уже предчувствуя, насколько весело ему будет и сколько сил он затратит на контроль собственных действий и реакций, сколько иногда ненавидящих взглядов он бросит на Вадима, потому что тот будет не прочь очень вовремя воспользоваться возможностью помучить Савелия, которую брюнет ему так радостно предоставил, оценив все риски.

***

День тянулся ровно точно так же, как и всегда, только вот зеленоглазый чаще дёргался, чаще вздрагивал и бросал на Вадима иногда такие убийственные взгляды, что любому стало бы страшно, но в такие моменты кареглазый лишь улыбался в ответ парню, медленно увеличивая вибрацию, заставляя Савелия ещё сильнее напрячься и всеми силами стараться не подавать виду, что что-то не так, параллельно умудряться прикрывать пах рукой, чтоб не было видно прямого доказательства того, что легко может сотворить с ним Вадим, находящийся от него в паре метров. Последние два урока, как нам уже было известно, физкультура, на которой мало того, что Савелий и так активно двигался, так ещё и Вадим добавил жару, решив по полной отыграться на парне, заставляя его в конце концов сбежать в туалет, куда и сам направился через минуту. Зеленоглазый заперся в кабинке, опираясь на стену и откидывая голову на холодную плитку, когда услышал тихий стук и требовательный голос длинноволосого. — Сав, открой. — лаконично и предельно ясно, через секунду Вадим уже прошмыгнул в тесное помещение к изнывающему от возбуждения брюнету. — И как тебе денёк? Насыщенный? — с улыбкой поинтересовался парень, но в ответ получил только кивок, а в следующую секунду брюнета уже притягивали ближе к себе, впиваясь в желанные губы, а не менее желанные руки оглаживали бока и талию Савелия, иногда крепко сжимаясь и спускаясь ниже, на ягодицы, сминая их пальцами, но возвращаясь обратно на талию, понимая, что сейчас нельзя заходить дальше. Зеленоглазый отчаянно цеплялся за Вадима, пылко впиваясь в его губы, стараясь не дрожать от испытываемых ощущений, ведь длинноволосый не поспешил выключить изводящую парня вибрацию, даже когда тот шустро сбежал из спортзала. — Вадь, твою мать, сделай уже что-то. Или выключи, или я не знаю уже. — прошептал Савелий в губы длинноволосого, когда его всё же пробрала крупная дрожь, прокатившаяся по всему телу парня, заставив брюнета сильнее вцепиться в парня, чувствуя, как у него так скоро ноги подкосятся. — Блять, Вадим. — пробормотал зеленоглазый с некоторой агрессией и возможно даже мольбой, видя лишь как парень наблюдает за ним, за его сладкими мучениями, но ничего не предпринимает, молча поддерживая Савелия и расплываясь в коварной улыбке. — Сав, ты знал, на что подписался. — тихо, но твёрдо проговорил Вадим, окидывая парня строгим взглядом, замечая секундную панику в зелёных глазах напротив. В следующее мгновение кареглазый с улыбкой подался ближе к Савелию, накрывая его губы своими в медленном властном поцелуе, а одна рука спокойно, уже по-хозяйски поднырнула под спортивные штаны и нижнее бельё зеленоглазого, накрывая возбуждённый член брюнета, тотчас же сорвавшегося на приглушённый поцелуем стон. Другая рука Вадима точно так же пробралась под бельё Савелия, сжимая в ладони упругую ягодицу парня, подбираясь к вибрирующей анальной пробке, наконец касаясь её основания и надавливая сильнее, сдвигая игрушку и проталкивая её немного дальше. От этих действий кареглазого по телу Савелия прокатилась крупная дрожь, а в губы Вадима парень проронил несдержанный достаточно громкий стон, мгновенно утонувший в страстном поцелуе. Длинноволосый продолжал терзать губы парня, не отстающего от него в пылкости, страстности и желании, с каждой секундой всё чаще оглаживая член брюнета, срывая с его губ приглушённые стоны, чувствуя его непроизвольную дрожь от крайнего возбуждения и желания. С каждой секундой ладонь Вадима всё быстрее и грубее проходилась по члену Савелия, изнывавшего от желанных прикосновений, чувствовавшего приближающийся оргазм, совсем другой, не такой, как утром, намного сильнее, эмоциональнее и чувственнее. Буквально несколько секунд, несколько движений, и зеленоглазый вцепился мёртвой хваткой в плечи Вадима, случайно прикусывая его нижнюю пухлую губу, срываясь на достаточно громкий, но приглушённый поцелуем стон, содрогаясь от оргазма, чрезвычайно мощного, по сравнению с утренним, настолько правильным, привычным, желанным, страстным и невероятно чувственном. Савелий буквально вцепился в парня, разрывая жадный поцелуй и утыкаясь носом в шею Вадима, несдержанно вцепляясь зубами в самое её основание, чуть-чуть скрытое под футболкой, оставляя там яркую отметину от зубов, тут же проходясь по ней губами и языком, как будто извиняясь за подобную пылкость и полное отсутствие контроля, он чувствовал, что колени так и норовят ослабнуть, перестав держать его тело в вертикальном положении. Вадим поспешил отключить вибрацию, одной рукой надёжно удерживая парня в стоячем положении, другой поспешно доставая телефон и отключая вибрацию, тут же отправляя гаджет обратно в карман, перенося руку на спину парня, поглаживая зеленоглазого по спине между лопатками, чувствуя его послеоргазменную дрожь и то, как Савелий опёрся на него, ища поддержки, чтобы не соскользнуть на пол из-за резко ослабевших ног. Через минуту брюнет уже не так сильно цеплялся за Вадима, скорее просто не хотел убирать руки от желанного тела, не хотел терять необходимый ему, да и не только ему, физический контакт. Савелий приподнял голову, видя перед глазами яркую отметину на шее кареглазого, где отчётливо проступали следы от зубов и яркий, почти бордовый засос поверх укуса. Брюнет заворожённо провёл кончиками пальцев по яркой отметине и поднял взгляд своих невероятно красивых, зеленоватых с золотыми вкрапинками глаз на Вадима, встречаясь с его немного непонимающим, чертовски нежным взглядом. Савелий просто не мог устоять и не приникнуть к манящим губам, накрывая их ласковым, тягуче медленным поцелуем, дурманящим своей невесомостью, лёгкостью и чувственностью. Вадим отвечал такими же нежными прикосновениями к губам брюнета, всё так же поглаживая его по спине, переместил руки на талию парня. Через минуту кареглазый нехотя отстранился, разрывая этот невероятный поцелуй. Парни наконец-то отлипли друг от друга, стоило взглянуть на футболку Вадима, как становилось наиочевиднейше, чем парни занимались, потому что на тёмной ткани отчётливо было видно белёсые капли спермы Савелия, начинавшие уже подсыхать белой шелушащейся плёнкой. — Бля, я тебе всю футболку заляпал. — неловко пробормотал зеленоглазый, опуская взгляд немного ниже, вдруг резко понимая, что Вадим о нём позаботился, но даже не обратил внимания на себя, а Савелий настолько сильно был возбуждён, что не то, что соображать не мог, он на ногах еле устоял. — Вадь, помочь? — прошептал буквально ему на ухо брюнет, опуская ладонь на пах длинноволосого, слыша его короткий резкий вдох и сдержанный стон, но Вадим мгновенно перехватил руку парня, отводя её от собственного члена, сжимая его запястье своими тонкими длинными пальцами. — Не стоит. Я до ночи подожду. А там, так сказать, отыграюсь на тебе за такие сюрпризы. — длинноволосый хищно улыбнулся, произнося эти слова тихим голосом, практически шёпотом, но таким властным, жёстким и сулящим массу крышесносного наслаждения, на ухо Савелию, заставляя табун мурашек пробежаться по всему позвоночнику. В глазах Вадима не то, что черти плясали, там разгорался адский огонь, способный своим жаром спалить весь мир, оставив ничтожную кучку пепла. И этот взгляд был направлен в невероятные глаза Савелия, в которых плескалось столько разных эмоций: желание, страсть, томящее ожидание и мимолётная настороженность от неизвестности, которая только и делает, что подогревает интерес, одновременно возбуждая, заставляя воображение рисовать картины возможного развития событий. — Х-хорошо. — Савелий аж запнулся, уже предчувствуя, что наверняка им придётся вести себя тихо, чуть ли не шугаться каждого шороха, но... Это всё только и будет делать, что сильнее заводить обоих парней и добавлять адреналина. — Знаешь, а ты до самой ночи проходишь с пробкой. — слова Вадима донеслись до слуха брюнета уже тихим вкрадчивым шёпотом. — И кто знает, в какой момент тебя может настичь известное тебе ощущение, прошивающее насквозь резким всплеском возбуждения. — продолжил говорить длинноволосый, оставляя несколько коротких поцелуев на линии челюсти Савелия, выводя его этим действием из ступора, в который он впал от слов Вадима. Заставляя вынырнуть из пучины мыслей и предвкушения медленными невесомыми поцелуями, заставляя брюнета сосредоточиться на происходящем здесь и сейчас, а не на альтернативных вариантах развития событий, которые произойдут буквально через несколько часов. — Я... Понял. Понял. — отмерев пробормотал Савелий, видя снисходительную и одновременно любящую улыбку Вадима. — Так, давай, выходи, я чуть попозже, чтоб не было слишком подозрительно. И... Подожди секунду. — брюнет неловко повернулся, нашаривая за спиной рулон туалетной бумаги, отрывая кусок и неловко и спешно вытирая белёсые пятна собственной спермы с тёмной футболки Вадима. — Блять, видно, но не так заметно. Может влажными салфетками лучше оттереть получится? — длинноволосый кивнул, а зеленоглазый впился взглядом теперь в шею Вадима, молча указывая на данную часть тела, точнее на ярко-красное пятно на её основании. — Да, помню, уж как тут не почувствовать то, как ты в меня вцепился, я уверен, там просто невероятно яркий засос, футболкой прикрою, потом тоналкой замажу, хотя не думаю, что она в принципе такое возьмёт... Уж проще пластырь налепить. — пробормотал длинноволосый, коротко улыбаясь и разворачиваясь в тесном пространстве, в котором неизвестно каким образом уже не первый раз парни оказываются вместе и умудряются там помещаться. Вадим незаметно прошмыгнул из туалета в раздевалку, слыша, как за ним тут же закрылась дверь. Длинноволосый метнулся к рюкзаку Савелия, точно зная, что у него есть влажные салфетки, которые у кареглазого в принципе не водились, секунду спустя парень уже успешно оттирал пятна, которые становились незаметными, но теперь казалось, что он обрызгался водой. И знатно так, скорее даже облился, а не обрызгался. — Ой, ну и хер с ним. — пробормотал Вадим, понимая, что уж лучше будет казаться, что он окунулся в воду, чем будет ясно, что у него на футболке пятна от всем известной жидкости. Длинноволосый проскользнул мимо зеркала, поправляя футболку так, чтобы не было видно ярко-красной отметины, которую ему так любезно оставил Савелий, мимоходом поправляя спортивные штаны, скрывая своё всё ещё немного заметное возбуждение. Через пару минут в зале появился и Савелий, временами цепляющийся взглядом за шею Вадима, проверяя, не видно ли его так удачно поставленной метки. Футболка вполне себе успешно скрывала последствия пылкости брюнета, но пару раз всё же сползала с нужного места, открывая этому миру прекрасный вид на алый засос, поверх которого всё ещё виднелись следы от зубов, но, благо, через пару мгновений ворот футболки возвращался обратно, прикрывая то, что не было предназначено для посторонних глаз, а Савелий облегчённо выдыхал, понимая, что кроме него точно никто ничего не заметил.

***

Время до отправления в "Изумруд" пролетело чертовски быстро и незаметно, все необходимые вещи и декорации были собраны и упакованы в машину, а через некоторое время Савелий со своими попутчиками успешно доехал до места назначения вовремя и даже заранее, Вадим же опаздывал, и брюнет начинал волноваться, куда запропастилась его патлатая зараза, имевшая неплохое такое влияние на, на первый взгляд, полностью независимого панка. Время шло, мероприятие начиналось, а длинноволосого всё не было, было очевидно, что он просто опаздывает, ничего необычного, но Савелия всё равно это немного волновало, хоть он и привык к вечным опозданиям парня, но не нравилось ему, что он так долго задерживается. Вскоре стало известно, что Вадим действительно просто опаздывает и нет в этом ничего необычного, спустя какое-то время, длинноволосый объявился, а к самому концу первого развлекательного мероприятия и встретился с Савелием, обмениваясь беглыми, практически незаметными улыбками. С расселением не задалось конкретно, потому что Вадим оказался вообще в другом крыле среди физмата, а брюнет в противоположном конце здания. Парни несколько озадаченно переглядывались, а в какой-то момент, в единственную свободную минутку, смогли урвать несколько секунд на предельно короткий разговор. — Сав, что делать будем? — озадаченно пробормотал Вадим, окидывая парня взглядом, в котором читалось волнение и напряжение. — А я знаю? Не знаю, разберёмся, куда ж денемся. — неторопливо ответил брюнет, действительно задумываясь над тем, а что же им делать. Но этот вопрос пока оставался без ответа хотя бы из-за того, что Савелий в принципе не знал, лягут ли они вообще спать этой ночью и как в принципе будет построено остальное мероприятие. После ужина, который им любезно организовали в столовой, ребята разбрелись по своим комнатам, готовясь к дискотеке, которая по совместительству была ещё и балом-маскарадом. Наши парни, будучи в разных концах здания, были заняты абсолютно разными вещами. Если Савелий со своей компашкой друзей творил какую-то дичь, как это всегда и бывало, то Вадим среди знакомых ему парней из физмата как всегда сидел, уткнувшись в телефон, читая какую-то книгу и иногда отпуская шуточки. Тем временем вся администрация и оставшиеся родители подготавливали всё для предстоящей дискотеки, попутно следя за... Потреблением алкоголя, которого в принципе не должно было быть в стенах этого здания. Но везде же есть хитрецы и нарушители правопорядка, которые успешно пронесли алкоголь, кого-то поймали чуть ли не с поличным с шестью бутылками наверняка крепкого алкоголя в рюкзаке, одна из которых была уже на половину пуста. Нашлись и более умные личности, перелившие запрещённую жидкость в обычные пластиковые бутылки из-под воды. Одной из таких личностей была как раз всем известная и запомнившаяся своими неожиданными появлениями бунтарка, протащившая две бутылки пива и столько же стограммовых бутылочек сорокоградусной выпивки. И всё исключительно для себя. Вернёмся же к парням, если Савелий не пил и не планировал, то Вадим был не прочь отхлебнуть глоток другой из дружелюбно предложенной физматом бутылки. Кареглазый не планировал напиваться в стельку, нет, он просто чуть-чуть попробовал, немного продегустировал. Вот близился момент начала дискотеки и всех собрали в предназначенном для танцев помещении. Все разглядывали костюмы друг друга, добродушно посмеиваясь над своими товарищами. Савелий как всегда выделился своим юмором и умением, которого он не гнушался, а очень даже охотно использовал, выставить себя настоящим клоуном. Брюнет был... В костюме бабы Яги. На парне был парик, длинный балахон почти до самых щиколоток, на спине виднелся соответствующий горб, а в руках была метла. Получился косплей хоть куда. А вот Вадим был не более серьёзным, но, всё же, выглядел более презентабельным в сутане священника и с огромным крестом на шее, так ещё и опутанный с ног до головы гирляндой, как никак Новый год близился, надо было хоть что-то новогоднее на себя нацепить. Факт остаётся фактом, а кареглазый просто идеальнейше выглядел в этом костюме, который прекрасно дополняли его длинные вьющиеся волосы, создававшие какую-то иллюзию настоящего преподобного отца, которому можно в случае чего покаяться в грехах своих, которые... Против всех обычаев, новоявленный священник наилегчайшим образом высмеет и отпустит не всегда безобидную шуточку. Вадим как всегда держался от всех поодаль с максимально скучающим лицом читая в телефоне очередную книгу, иногда задумчиво покусывая внутреннюю сторону щеки. Неподалёку бесновался Савелий, наводя суету и постоянно вкидывая какие-то шуточки, заставлявшие длинноволосого иногда поднимать глаза от экрана телефона на своего гипперактивного и придурковатого парня, хоть он и был на самом деле очень рассудительным и серьёзным человеком, но часто вёл себя как самый настоящий шут, не видя в этом ничего странного, просто беснуясь в своё удовольствие. В одно из мгновений, когда Савелий оживлённо вещал какой-то самый настоящий бред, Вадим бегло взглянул на парня, тут же опуская глаза обратно на экран телефона и... Заходя в приложение, которое не сулило никакой спокойной жизни брюнету. На губах длинноволосого промелькнула коварная улыбочка, а в следующую секунду Вадим уже с самым довольным лицом ткнул на ту зону, которая и отвечает за вибрацию девайса и её интенсивность, мгновенно поднимая глаза на резко замершего и согнувшегося парня, который бессильно цеплялся за бедренную кость чуть повыше колена, пытаясь сделать вид, что резко прихватило это самое колено. — Ай, бля, что-то колено заклинило. — полусдавленно пробормотал Савелий, находя взглядом дьявольски улыбающегося Вадима, впивающегося взглядом в парня, замечая каждое его движение, анализируя каждую его эмоцию, проскальзывающую на далеко не спокойном лице панка, который пародируя боль в колене приближался к стене и, соответственно, к Вадиму, который как раз-таки подпирал эту самую стену, продолжая мучить Савелия, садистски увеличивая вибрацию чуть ли не до максимального значения, заставляя зеленоглазого судорожно сжимать собственное колено одной рукой, другую руку лишь бессильно сжимая в кулак, оставляя на ладони красные полумесяцы от ногтей. Савелий привалился к стене, бросая на Вадима испепеляющий взгляд, в котором одновременно проскальзывала мольба и... Азарт, желание, страсть. Длинноволосый еле удержал себя в руках, чтобы не притянуть парня к себе, не впиться в его манящие губы, не вплести пальцы в... Тёмные, немного вьющиеся короткие волосы, скрытые сейчас под неказистым париком, отдалённо напоминающим как раз-таки волосы Вадима, только не расчёсываемые и не мытые месяц, а то и больше. — Вадь... Выруби... Прошу... — прошептал Савелий с чистой мольбой в голосе, вглядываясь в карие глаза парня, в которых разгорелся просто дьявольский огонь, опасный и такой чертовски манящий, что уже и брюнету пришлось всеми силами сдерживать свой порыв прижать Вадима к стене, жадно впиться в его губы, почувствовать его руки на талии, ощутить, как они медленно спускаются вниз, накрывая невероятно прекрасные ягодицы парня, на которые в следующую секунду опустится достаточно лёгкий шлепок, прошивающий всё тело зеленоглазого резкой волной наслаждения, заставляя желать большего, хотеть больше, жёстче, сильнее, безумнее... Пока перед глазами Савелия проносились эти картины, он всё не терял зрительного контакта с Вадимом, который так же заворожённо смотрел на парня, наверняка тоже утопая в подобных мыслях и фантазиях. Панк, отбросив все мысли, неторопливо подался к кареглазому, цепляясь за его руку, ухватывая широкий рукав его чёрной сутаны, затуманенным взглядом впиваясь в более адекватный и рассудительный взор, которым одаривал его Вадим, только вот парень до последнего не мог сообразить, что Савелий собирался сделать, до такой степени он был заворожён реакциями брюнета, что даже потерялся в пространстве, забывая, где они сейчас находятся, что происходит и сколько людей вокруг... — Вадь... — выдохнул Савелий приближаясь к парню с твёрдым намерением поцеловать, забывая о том, что они сейчас находятся далеко не наедине, но весь момент "испортила" бунтарка, внезапно появившаяся перед парнями. — Э, ребят, доброе утро, чё задумались? А ну давайте, мозг включаем, вспоминаем, что мы тут это, среди народа. — протараторила девушка, удачно прикрывая парней, резко вздрогнувших от неожиданного появления бунтарки. Вадим тут же выключил вибрацию, прекращая мучить Савелия, резко выдохнувшего и сразу же расслабленно привалившегося к стене. — Палитесь, парни. Я всё понимаю, но давайте как-то поскрытней, что ли. Или каминг-аут, или скрываетесь. Третьего не дано, к сожалению. — продолжила говорить девушка, видя уже вполне себе серьёзные взгляды парней, а не затуманенные всеми испытываемыми чувствами и эмоциями. — Да я что-то... Задумался. — пробормотал Савелий, мельком заглядывая в шальные глаза бунтарки, уже, по всей видимости, чуток подвыпившей и да, он не ошибся, от девушки разило вишнёвым пивом, но несмотря на это, она была трезвее даже брюнета, который чуть не совершил самую опрометчивую вещь в своей жизни: чуть не раскрыл свои отношения и ориентацию и свою, и своего парня. — Удивительно, как ты оказываешься всегда в нужном месте в нужное время... — озадаченно проговорил Вадим, тоже вышедший из своеобразного транса. — Ну судьба у меня видимо такая, прикрывать ваши задницы от последствий вашей несдержанности. — произнесла девушка, разводя руки в стороны, своего рода указывая на то, что если бы не она, то парни давно уже прокололись бы, а там кто знает, какая реакция могла бы последовать... — Да, мы поняли, что ты не единожды уже нас спасаешь, поняли. — со смешком бросил Вадим, получая в ответ недоверчивую улыбку, по которой явно было понятно, что девушка совершенно не верит в то, что они понимают своё везение. — А я не верю, но плевать, давайте, не палитесь. — проговорила девушка, доставая из внутреннего кармана джинсовки пластиковую бутылку с вишнёвым пивом, приникая к её горлышку, делая несколько крупных глотков и убирая контрабанду обратно в карман джинсовки, которая была увешана цепями, усыпана нашивками, значками и заклёпками. — Да ну как ты так незаметно пьёшь? — пробормотал вопрос в никуда Савелий, видя только неопределённое пожатие плечами от девушки, в следующую секунду испарившуюся в какой-то дальний тёмный угол, продолжая незаметно стоять там, наблюдая за всем происходящим. Заигравшая музыка не желала ничего лучшего, так что неудивительно, что бунтарка тусовалась в гордом одиночестве в углу, наблюдая за всем происходящим, иногда прикладываясь к бутылке и ворча что-то по типу: "Какой кошмар, какой ужас, нахуй я сюда пришла." Савелий же временами отправлялся в пляс, по-идиотски двигаясь, именно с целью рассмешить своих друзей и просто побеситься вдоволь, правда, это было несколько проблематично в принципе с инородным предметом в заднице, именно для того там и находящимся, чтобы временами заставлять жалеть о чересчур резких движениях, посылая резкий разряд возбуждения по телу парня. Вадим стоял неподалёку от бунтарки, затаившейся в углу, и читал, игнорируя громкую музыку и всё вокруг происходящее, иногда поднимая глаза на творящееся вокруг, а в частности на Савелия, временами выкидывавшего какое-то безумие, а временами резко замиравшего истуканом, неловко вздрогнув. В такие моменты кареглазый не сводил с парня взгляда, прикасаясь к экрану телефона и посылая резкий и чертовски ощутимый разряд вибрации, через секунду перехватывая частенько раздражённый и бессильно бесящийся взгляд брюнета, в котором, несмотря на всю смесь раздражения и агресси, не было ничего серьёзно негативного, направленного на Вадима. Улыбка и раздражение Савелия так и говорили: "Не, ну ты издеваешься, специально же это делаешь, ну ты, тварь патлатая, но я так тебя люблю со всей твоей паскудностью, зараза ты эдакая, садюга, любимый садюга, да." Иногда парни пускались в пляс под или совсем дурацкую музыку, или что-то вполне себе вменяемое. В какие-то моменты парни оказывались рядом или вместе изначально разводили активную деятельность, скача друг напротив друга. Вадим выглядел крайне забавно и неординарно в сутане священника, а скачущий как чёрт.

***

В какой-то момент музыка прервалась и появились завуч и несколько учителей-сопровождающих... В костюмах мушкетёров. "Очередная клоунада..." — недовольно промелькнуло в мыслях каждого присутвующего в помещении. Да, это безусловно было здорово, но никак иначе происходящее нельзя было назвать, вроде взрослые люди, администрация учебного заведения... Тот факт, что даже они не лишены юмора, конечно же, радовал, но... Параллель одиннадцатых классов уже не маленькая, чтоб смотреть на подобное с желанием только прислонить руку ко лбу в каждому известном жесте. Добило всех появление Деда Мороза. Уж такого никто не ожидал, если быть честным. Происходящее далее вообще ввело всех в ступор, мало того, что явился Дед Мороз, так ещё и предложил прочитать стишок, присев к нему на колено. К удивлению, желающие нашлись, и вечно влезающий во все непонятные ситуации Савелий тоже оказался в их числе, только вот он немного не смог сообразить, какой бы стих прочитать, это было несколько поразительно, но парня вполне себе можно было понять, не каждый день готов прочитать какой-то стих, а уж как ему подсказала завуч, читать что-то из своего творчества Савелий заведомо не намеревался. Далеко не один раз эта самая администрация доставала брюнета из-за содержания его стихов, хотя в них не было ничего, как-либо относящегося к его учебному заведению. Но он достаточно раз оказывался в кабинете администрации после публикации своего стиха на собственной странице во ВКонтакте. Тут же ему предлагали прочитать что-то из собственных сочинений, что категорически противоречило всему, что парень наслушался от старшего поколения. Брюнет, естественно, уже задался вопросом, с чего бы предлагать прочитать что-то из своих творений, если администрация уже не раз критиковала его стихотворения с точки зрения их морали. Именно их морали, потому что никто больше не видел ничего критичного в стихах Савелия, что противоречило бы здравому смыслу. Поэтому парень и близко не собирался читать что-то своё, так что зеленоглазый только отшутился. — Да подождите! Дайте старенькой бабушке подумать! — но всё же так и ничего не придумал, просто удалившись в толпу. У Вадима тоже была мысль выйти прочитать... Молитву. Если б только он знал что-то интересное и максимально спорное наизусть... Но он не знал, поэтому и рыпаться не стал, оставаясь среди людей и продолжая читать книгу, иногда поднимая глаза от экрана телефона и легко улыбаясь Савелию. Когда вновь заиграла музыка, свет погас, а администрация удалилась по углам наблюдать за старшеклассниками, всё вновь пошло своим чередом, вокруг танцы, кто-то уже подвыпивший всеми силами строил трезвого, насколько вообще это было возможно, хотя в этом помещении явно нельзя было принять ни одного человека за трезвого, хоть таковые и были, настолько безумно это всё выглядело. В какой-то момент раздались ноты вполне себе энергичной песни, способной раскачать толпу. Савелий мгновенно оказался в центре зала, призывая самых активных парней и наиболее стойких девушек принять участие в намечающемся слэме. Вадим в этом безумии не участвовал, просто из-за того, что с ног до головы был опутан гирляндой, а лезть в слэм в одежде, с которой может что-то оторваться, далеко не лучшая и не безопасная идея, поэтому кареглазый остался в стороне, наблюдая за группой людей, налетающих друг на друга и толкающих рядом стоящих. Савелий как всегда оказался в самом центре веселья, руководя этим безумием. Буквально через пару минут все разошлись, продолжила играть музыка, но уже более спокойная, а через несколько мгновений объявили медленный танец. Савелий решил времени не терять, ровно как и отбросить все возможные сомнения и мысли по поводу: "А что подумают окружающие?" — к тому же в его задумке не было ничего необычного, абсолютно. Через секунду брюнет уже подлетел к кареглазому: — Вадик, пошли танцевать! — проорал парень, перекрикивая музыку и буквально скача вокруг длинноволосого в этот момент распутывающего цепочку на кресте. — Сейчас, погодь. — пробормотал Вадим, продолжая сосредоточено, но уже более торопливо разбираться с цепью. — Вадик, идём! Вадик, давай быстрее, а то я сейчас с Андреем танцевать пойду! — с некоей угрозой прокричал Савелий, наблюдая за совсем спешащим парнем. Через пару мгновений весьма экстравагантная парочка, в виде бабы Яги и священника, неспешно покачивалась из стороны в сторону под медленную музыку, негромко переговариваясь. Левая рука Савелия аккуратно лежала между лопатками Вадима, нежно придерживая парня, а пальцы второй руки были переплетены с тонкими и изящными пальцами длинноволосого. Кареглазый с улыбкой смотрел на Савелия, счастливо ему улыбающегося, но Вадима всё отягощала одна важная мысль: "Заметил ли их кто-то? И если заметил, то снимает он это дело на видео или нет?" Кареглазый не преминул задать этот вопрос брюнету, на что получил весьма лаконичный и безопасный ответ: — Нормально, нормально, нормально. Кроме Даши, она снимает. Да, бунтарка стояла в углу и без зазрения совести снимала происходящее, понимая, что скорее всего её как раз-таки и заметит Савелий. Как только Вадим услышал этот ответ, он попробовал обернуться, но выхватить девушку удалось лишь боковым зрением, потому что она стояла почти что точно за спиной парня, будучи вне его поля зрения. И действительно, снимала только она, никто больше и не думал даже смотреть в их сторону, точнее на них просто не обращали внимания, потому что парни не светились и не привлекали это самое внимание, стараясь слиться с окружающими их парочками, точнее Савелий с Вадимом решили вообще не париться по этому поводу, спокойно танцуя, не особо близко притягивая друг друга, не позволяя себе лишних касаний, оставляя руку друг у друга между лопатками, наслаждаясь моментом и переплетёнными пальцами другой руки, в какой-то момент музыка стихла, но парни не отстранились друг от друга под радостную, сказанную с юмором фразу Савелия: "Продолжаем!" Именно этим парни и привлекли всеобщее внимание, справоцировав громкий возглас: "Вот она, настоящая мужская дружба!" — естественно, никто всерьёз не воспринял этот момент, потому что было уже не в первый раз, что друзья спокойно танцуют медленный танец вместе, но среди парней это... Мягко говоря, было не распространено, чаще так делали девушки, но парни... Крайне редко. Савелий с Вадимом выделились, но ни у кого и не возникло мысли о том, что между парнями может быть что-то больше, чем дружба. После раздались аплодисменты, а Вадим ловко вывернулся из рук парня, который не стремился его удержать, как никак музыка закончилась, поводов для этого у него не осталось, хоть и чертовски хотелось сжать Вадима в объятиях и никуда не отпускать, просто стоять в обнимку, о чём-то разговаривать и не обращать ни на что внимания, но не всегда получается так, как хочется, тем более в России и по такой щепетильной теме. Длинноволосый повернулся спиной к Савелию, несколько смущённо опуская голову, пряча за свисающими лохмами нежную полуулыбку.

***

Музыка вновь прервалась, но на этот раз для того, чтобы можно было показать сценку, которую каждый из классов подготовил. Немного раньше свой номер показывал 11ый "А" класс, теперь была очередь нашей весёлой компании. Вся суть сценки заключалась в смешных и жизненных частушках, относящихся к их учебному заведению и местным шуткам. В самом начале выступления было сказано, что этими шутками никто не пытается никого оскорбить или задеть, это просто юмор. Одной из самых запоминающихся шуток стала та, которую читал Савелий: "Опа, опа, железная ограда. Теперь в школу не попасть, даже если надо." Короткая, максимально содержательная шутка, в которой легко высмеивалась антитеррористическая безопасность школы на фоне прошедших прискорбных событий. Когда же Вадим читал свою частушку, его сбили, он, не сдержавшись, проронил очень громкое и содержательное "Бля", которое прекрасно было слышно завучу, да и всем учителям-наблюдающим тоже. Что удивительно, ему за это неосторожное ругательство не пришлось расплачиваться своей жизнью, даже замечания никакого он не получил.

***

Мероприятие всё так же шло своим чередом, звучала музыка, ребята танцевали. В какой-то момент пробило полночь и все отправились на первый этаж, чтобы перекусить. Савелий приблизился к Вадиму со спины и прошептал что-то бессвязное на ухо, чуть ли не прижимаясь к спине парня, руками накрывая его талию. — Сав, ты что, пил? — прозвучал вполне закономерный вопрос длинноволосого с некоторым непониманием взирающего на брюнета через плечо, всё же Савелий умный парень и не полезет к нему вот так откровенно на виду у всех. — Нет. И я не пью, я дегустирую. — ответ, произнесённый с улыбкой, который и можно было ожидать от Савелия. Зеленоглазый сверкнул взглядом немного подёрнутым всеобщим весельем, в принципе безбашенностью парня и, явно, небольшой долей выпитого где-то алкоголя. — Ага, а твоё тело говорит об обратном. — чётко проговорил длинноволосый, аккуратно высвобождаясь из рук парня. — Сав, серьёзно. Пил? — Пропил. — послышался ответ от явно веселящегося Савелия, который вдруг решил блеснуть своими знаниями химии. — Чё ты там пропил, химик? — Вадим с прищуром взглянул на зеленоглазого. — C3H7, вот что. Эх Вадик, не учишь ты химию. Как так можно? — произнёс Савелий, поджимая губы в показном негодовании, но через секунду уже расплываясь в улыбке и похлопывая парня по плечу. — Я знаю, что пропил это не только "пробухал", но и что-то на химическом. А это значит, что всё не так плохо. — усмехнулся Вадим, улыбаясь брюнету, всё же так толком и не понял, пил парень или нет. Скорее всего немного где-то хлебнул, но и то маловероятно, потому что зеленоглазый и так постоянно желает большего физического контакта и стремится к нему всегда, когда может. На этом разговор парней закончился, ибо все разбрелись по своим комнатам, но в скором времени вновь загремела музыка, а количество танцующих поуменьшилось значительно, просто потому что кто-то не горел желанием возвращаться на импровизированный танцпол, кто-то предпочёл посидеть в комнате в компании друзей или бутылки, а кому-то просто не нравилась музыка. Конечно, все уже сняли свои костюмы и были просто в удобной одежде. Савелий сидел в комнате у своих одноклассниц, его же друг и по совместительству сосед, по всей видимости, оставался со своей девушкой на ночь, поэтому... Брюнет оставался один в комнате, что давало ему неплохую возможность всё же провести ночь с Вадимом, а эта возможность была ему просто необходима, потому что парень уже весь изнылся, иногда резко дёргаясь и замирая, когда длинноволосый бесстыже игрался с приложением, заставляя Савелия всеми силами делать вид, что ничего не происходит, что у него и мыслей каких-то похотливых нет, на самом же деле в его голове в эти мгновения проносилась вереница мыслей, начинающаяся с "Вадик, ёпт твою мать, ты издеваешься, что ли, блять?" до "В-вадь, трахни меня." Яркое воображение Савелия и его хорошая память услужливо подкидывали воспоминания из их великолепно проведённой недели, позволяя почувствовать фантомные прикосновения и пробежавшийся по коже табун мурашек. Всё это только усугубляло и так полное отсутствие терпения у Савелия, теперь просто невозможно было сдерживаться, хотелось притянуть Вадима к себе за его косматые лохмы, наверняка чуть ли не жутким образом спутанные после дискотеки, жадно впиться в губы, а потом почувствовать, как кареглазый легко перехватывает инициативу, доминируя над зеленоглазым, впечатывая его в ближайшую стену, перемещая руку на его шею, несильно, чисто символически сжимая, другой рукой нетерпеливо шаря по торсу Савелия. Но пока что это было лишь мечтами и воспоминаниями брюнета, а Вадим тем временем наверняка сидел в обществе физмата. Через некоторое время заиграла знакомая песня, на которую брюнет не сразу среагировал, но вместо него это сделала бунтарка. — Ооо, — многозначительно протянула девушка. — Что? — непонимающе спросил Савелий, не понимая, на что бунтарка так отреагировала. Даша лишь жестом указала в сторону доносящихся первых нот песни "Кукла колдуна" группы Король и Шут, не веря, что зеленоглазый не может узнать хорошо известную ему песню. — Ну? На что ты так отреагировала? — девушка всё так же молча и с некоторым удивлением смотрела на вмиг прислушавшегося парня, который в следующую секунду подорвался с места, вылетая из комнаты, а за ним направилась и вся компания. Оказавшись в помещении, отведённом под импровизированный зал, брюнет не забыл оповестить всех о своём появлении. — Вы призвали меня Королём и Шутом! — раздалась громкая фраза на весь зал. В считанные секунды был организован по истине лютый слэм, в котором оказался и стоящий ранее в углу Вадим. Вот это было действительно безумно, все ребята как будто нашли в себе ту долю агрессии, которую можно было спокойно выплеснуть в развернувшемся безумии. Но в какой-то момент песня подошла к концу, и заиграла та же музыка, что и раньше, а это означало, что Савелию здесь больше делать было нечего. Единственное, он отловил Вадима. — Вадь, Андрей с Лизой остаётся, так что... В комнате я один остался. Так что перебирайся ко мне. — тут можно было и не сомневаться, что длинноволосый с радостью переберётся к Савелию, потому что не он один изнывал от невозможности прикоснуться, притянуть к себе, насладиться прикосновениями и касаниями, пылкими поцелуями. — Понял, ну что, жди. — с улыбкой проговорил Вадим, еле сдерживая себя, чтобы не притянуть парня ближе.

***

Брюнет какое-то время посидел у девочек, в то время как Вадим молча ушёл из отведённой ему с физматом комнаты, прихватив собственную сумку, не объяснив никому из присутствующих, куда он собрался. Кареглазый легко нашёл комнату Савелия, в которой было абсолютно и полностью пусто, даже свет был выключен. Вадим на пару секунд включил свет, чтобы оглядеть комнату и кинуть в угол свою сумку. Кареглазый прилёг на кровать, собираясь немного почитать, но резко меняя решение и вместо книги открывая приложение, с помощью которого можно было управлять анальной пробкой, которая до сих пор была внутри Савелия. Вадим решил идти по нарастающей, включая сначала самую маленькую вибрацию, но с каждой секундой постепенно её увеличивая. "Эх, хотелось бы видеть его реакцию." — пронеслось в мыслях длинноволосого, уже дошедшего до максимального уровня вибрации, которая постепенно пошла на спад. В этот момент послышался хлопок двери в номер, состоящий из двух комнат, а потом появилась знакомая фигура в проёме двери, мгновенно залетевшая в комнату, даже не включив свет, резко захлопнув за собой дверь и тут же привалившись к ней, медленно опускаясь на пол с тихим стоном и возмущённым бормотанием, прикрывая глаза, упираясь затылком в гладкую поверхность двери, хватаясь руками за волосы. — Твою мать, Вадим, ну что ж ты делаешь, блять... Зеленоглазый так поспешно залетел в тёмную комнату, что даже не увидел фигуру на одной из кроватей, так резко оказался в тишине, что не услышал тихий скрип матраса, вернувшегося в исходное положение, и лёгкие шаги. Он лишь почувствовал властное прикосновение к своей шее, но не успел даже вздрогнуть от неожиданности, когда его губы накрыли жадным, безумным поцелуем. Савелий зарылся пальцами в волосы Вадима, так же пылко отвечая на поцелуй, притягивая парня ближе к себе, но всё же Савелий был вынужден разорвать поцелуй, чтобы подняться с пола и прошептать: — Вадь, я так соскучился. — короткая фраза, в которой вмещено абсолютно всё. И безграничная любовь, и огненная страсть, способная спалить всё на своём пути. Стоило Савелию только подняться с пола, как Вадим тут же прижал парня к закрытой двери, вновь впиваясь в его манящие губы, чувствуя прикосновения к своим волосам, касания свободной руки к талии, а сам длинноволосый одной рукой продолжал удерживать зеленоглазого за шею, другая же его рука путешествовала по торсу парня, забираясь под футболку, прикасаясь к коже Савелия, скользя выше, задирая одежду, находя сосок парня, проводя пару раз по нему, слыша тихий стон в поцелуй. Вадим не хотел ни на секунду отрываться от невероятно манящих губ брюнета, которые просто сводили парня с ума, заставляя в который раз неистово впиваться в уже припухшие от поцелуев губы, иногда жадно прикусывать зубами нижнюю губу и врываться языком в рот Савелия, заставляя его просто наслаждаться напористостью Вадима, с радостью чувствовать каждое несдержанное прикосновение, несколько грубые касания. Кареглазый отпустил шею Савелия, перемещая обе руки на талию парня, притягивая его к себе и медленно пятясь назад, не разрывая поцелуя. Уперевшись в кровать, Вадим присел на её краешек, утягивая за собой брюнета, который тут же присел рядом, вновь приникая к губам парня, жадно впиваясь в них, чувствуя, как длинноволосый наваливается на него, вынуждая лечь. Кареглазый нависал над Савелием, неистово целуя, шаря руками по торсу брюнета, задирая его футболку, прикасаясь к разгорячённой коже немного прохладными пальцами. Зеленоглазый еле ощутимо вздрогнул, почувствовав касания, его кожа покрылась мурашками из-за разницы температур, но... Прикосновения холодных пальцев к горячей коже были настолько иррационально приятны, ещё и пылкий, горячий поцелуй создавал невероятный контраст, который ещё больше возбуждал парня, изнывавшего от самих прикосновений и от до сих пор вибрирующей пробки внутри, вибрация была несильной, но достаточно ощутимой. Вадим разорвал поцелуй, спускаясь на шею Савелия, усыпая её поцелуями, иногда несдержанными укусами, заставлявшими брюнета резко задерживать дыхание, всеми силами стараясь не издавать стонов, потому что стены кругом были картонные и можно было легко услышать разговор в соседней комнате, а стоны уж точно и однозначно привлекли бы внимание, поэтому Савелий старался вести себя как можно тише, хоть и хотелось срываться на громкие, безудержные стоны, хотелось не скрывать своих чувств, не скрывать свои эмоции и уж точно не хотелось всеми силами подавлять стоны, так и рвущиеся наружу. — Сав, ты бы знал, как сильно я хотел бы сейчас слышать твои стоны, но... Звукоизоляция отсутствует. — прошептал Вадим куда-то в шею брюнета, говоря абсолютную и чистую правду, потому что кареглазый действительно каждый раз жадно вслушивался в каждый стон Савелия, слышал каждое изменение его голоса и интонации. Брюнет лишь кивнул, понимая, что если он сейчас откроет рот, то по всей комнате разнесётся громкий, жаждущий большего стон, который наверняка будет слышно через каждую из картонных стен. Кареглазый продолжал мучить парня, медленно спускаясь по шее ниже, выцеловывая каждую ключицу и двигаясь ниже, накрывая горячими губами уже затвердевшие бусинки сосков, лаская их языком, ощутимо прикусывая, заставляя Савелия ёрзать на кровати, выгибаясь навстречу одновременно болезненным и таким желанным прикосновениям. — Вадь, твою мать, долго будешь меня мучить?.. — прошептал брюнет, сорвавшись на тихий хриплый стон, понимая, что кареглазый только начал, только начал доводить парня до исступлённого состояния, когда Савелий просто судорожно сжимает в пальцах простынь, нещадно комкая ни в чём не повинную ткань, срываясь на громкие, жаждущие стоны, иногда еле выговаривая несколько слов, содержание которых сводится к просьбе поскорее уже дать почувствовать крышесносный оргазм, а по телу прокатывается непроизвольная дрожь. То самое состояние, которое так одновременно и любит, и страшится брюнет, ровно из-за того, что он тогда просто теряет контроль над собой и своими реакциями, что сейчас было крайне неуместно, любой громкий звук мог привлечь внимание, а Савелий мог быть чертовски громким. Вадим всё же оторвался от сосков парня, поднявшись к самому уху брюнета и прошептав: — Знаешь, я бы очень долго тебя мучил, доводил до исступления, заставил бы кричать, но, к сожалению, сейчас нам надо быть тихими. Я вот впервые пожалел, что не купил кляп, потому что чертовски люблю твои стоны. Сейчас бы он пригодился, чтобы я мог дольше доводить тебя до чертовски возбуждённого состояния, заставляя изнывать и просить большего, чтобы наконец-то почувствовать обрушившийся, как снег на голову, оргазм. — когда длинноволосый закончил свою пылкую речь, Савелий лишь сглотнул, понимая, что если он не получит всё сполна, то уж и легко он не отделается, да и не хотел бы он этого. Брюнету необходимо было по полной насытиться прикосновениями длинноволосого, его страстью и любовью, ведь неизвестно было, когда им в следующий раз удастся урвать пару часов, чтобы посвятить их только друг другу, не отвлекаясь ни на что извне, наслаждаясь только друг другом и не только в плане физического контакта, но и в плане духовном. Хотелось проводить всё время вместе, разговаривать без умолку, парням всегда было что обсудить и о чём поговорить. Вадим прикусил мочку уха, в которое так страстно шептал столь возбуждающие слова, заставив Савелия задержать дыхание, издав только короткий вздох. Руки длинноволосого исследовали чертовски знакомое тело под футболкой, задирая оную и стремясь всеми силами избавить от ненужной одежды восхитительное тело. Савелий приподнялся на кровати, поспешно стягивая абсолютно ненужный элемент одежды, отбрасывая его куда-то на пол, сразу же чувствуя касания прохладных рук к своему торсу, чувствуя твёрдые, уверенные прикосновения. Брюнет тоже не отставал, оглаживая тело кареглазого под футболкой, тоже задирая и стягивая её с Вадима, оголяя его поджарое, немного тощее тело, в котором, несмотря на внешнюю худобу, таилось невозможное количество силы и энергии. Савелий зарылся пальцами в длинные вьющиеся волосы Вадима, когда тот вновь склонился над его грудью, продолжая нещадно терзать нежную кожу сосков, постепенно опускаясь ниже и стаскивая с брюнета спортивные штаны, вместе с нижним бельём, открывая себе вид на истекающий естественной смазкой член зеленоглазого, тут же издавшего приглушённый, еле слышный стон. Вадим невесомо провёл языком по всей длине члена Савелия, оставляя на нём мокрую от слюны дорожку, которая тут же похолодела из-за окружающего более холодного воздуха, чем тела разгорячённых парней. Длинноволосый не стал долго задерживаться на данном органе, он плавно перешёл на внутреннюю сторону бёдер парня, выцеловывая каждый миллиметр нежной кожи, не сдерживаясь и начиная оставлять там бордовые засосы, понимая, что вряд ли есть риск, что кто-то увидит яркие отметины. Рука кареглазого тем временем скользнула ниже, нащупывая основание вибрирующей пробки и нажимая на него, загоняя игрушку ещё немного глубже, заставляя Савелия резко дёрнуться, издавая приглушённый стон, который явно парень старался подавить. Другой рукой Вадим терзал соски зеленоглазого, добавляя ещё ощущений, постепенно сводя парня с ума от возбуждения, чувствуя, как в его волосах сжимаются пальцы Савелия, натягивая русые локоны. Длинноволосый чувствовал, что с каждым его прикосновением к игрушке, брюнет всё отчаянней и отчаянней цепляется за него, напрягаясь всем телом, иногда прогибаясь в спине, начиная ёрзать на кровати, а с его губ начинали срываться чертовски тихие, но такие возбуждающие и ласкающие слух стоны, вперемешку с попытками Савелия о чём-то попросить Вадима, который готов был довести парня до исступления своими действиями. — В-вадь, я тебя прошу... Трахни ты меня уже... Я... Не могу... — каждое короткое предложение давалось зеленоглазому с трудом, его голос подрагивал, даже когда он говорил шёпотом, между предложениями повисала достаточная пауза, которая заполнялась тяжёлым дыханием парня и редкими, практически неслышными стонами. — Сав, тебе надо отдать должное, ты поразительно контролируешь себя, настолько тихий, каким я тебя давно не видел. Но всё же твои стоны это нечто великолепное. — прошептал Вадим, отрываясь от своего весьма увлекательного занятия, заключающегося в том, чтобы оставить как можно больше ярких отметин на коже Савелия, и возвращаясь к губам парня, страстно впиваясь в них, как только закончил говорить. Брюнет с готовностью ответил на пылкий поцелуй, чувствуя в нём одновременно и благодарность за столь тихое поведение, и безграничную любовь, и безудержную страсть, сжигающую всё на своём пути. Пальцы Вадима, накрывающие основание анальной пробки, легко нашли кнопку выключения, нажимая на неё, вибрация в ту же секунду затихла, а Савелий выдохнул, на секунду расслабляясь, тут же чувствуя, как ловкие пальцы кареглазого подцепили игрушку за основание, вытаскивая её из парня, заставляя брюнета издать тихий, еле слышный стон. Вадим медленно отстранился от манящих губ, разрывая поцелуй, перемещаясь на шею, оставляя там несколько невесомых поцелуев и спускаясь значительно ниже, покрывая торс парня беглыми поцелуями. Длинноволосый не глядя отложил анальную пробку куда-то на тумбочку, в следующую секунду подхватывая Савелия под бёдра и вновь склоняясь к его паху, языком дразня истекающий естественной смазкой член и не уделяя ему должного внимания, спускаясь ниже, к несколько растянутому анусу парня, проходясь по нему языком плашмя, чувствуя, как брюнет вздрогнул, хоть и ожидал этого прикосновения. Вадим сначала кружил языком по колечку мышц, не проникая внутрь, лишь дразня, слыша глубокое дыхание Савелия, старавшегося всеми силами не издавать стонов. Стоило парню только более менее расслабиться и привыкнуть к ласкам, как длинноволосый медленно, тягуче медленно проник языком внутрь, заставляя брюнета этим действием издать несдержанный и достаточно громкий стон. Савелий пальцами одной руки вцепился в покрывало, на котором извивался под умелыми ласками Вадима, точно знающего каждую реакцию тела зеленоглазого на то или иное действие, знающего, как надо прикоснуться, чтобы заставить Савелия срываться на громкие безудержные стены. В запястье другой руки зеленоглазый отчаянно вцепился зубами, стараясь не повторить ту же ошибку, не сорваться на столь громкий стон. Вадим медленно вылизывал парня, каждый раз проникая языком так глубоко, насколько вообще позволяла длина языка, каждый толчок внутрь Савелия сопровождался приглушённым стоном, парень уже бесстыдно извивался на кровати, стараясь заполучить больше или, наоборот, отстраниться от желанных, но мучительных прикосновений. — В-вадь, да трахни ты меня уже... — тихо прошептал Савелий на выдохе, стараясь ненароком не сорваться на громкий, хорошо слышный стон. Вадим всё же отстранился, прекращая мучить парня, поднимая на него взгляд, в котором наверно уже сам дьявол поджарился бы, столько там было жгучей и безудержной страсти. — Сав, ты же знаешь. Всё, что попросишь. Всё для тебя. — прошептал длинноволосый в ответ, расплываясь в коварной улыбке. — Я очень надеюсь, что ты захватил смазку. — добавил кареглазый, тут же получая утвердительный кивок. — В сумке моей, она прям у тумбочки, в боковом кармане. — проговорил зеленоглазый, видя, как Вадим тут же потянулся к сумке, вытаскивая из неё тюбик со смазкой и выдавливая немного скользкой субстанции себе на пальцы и приставляя сразу два к анусу парня, медленно проникая ими в него. Савелий вынужден был прикусить нижнюю губу, чтобы не застонать, напрочь забывая про картонные стены. Вадим медленно двигал пальцами, тягуче медленно растягивая зеленоглазого, заставляя брюнета извиваться на кровати, глубоко дыша и всеми силами стараясь не издавать громких стонов, иногда через плотно сомкнутые губы всё равно прорывался сдавленный стон, похожий на мычание. Длинноволосый добавил третий палец, одновременно приникая к губам Савелия, втягивая его в поцелуй, заглушая срывающийся с уст парня протяжный стон. Каждое движение пальцев Вадима внутри зеленоглазого приносило парню неописуемое удовольствие, потому что длинноволосый каждый раз задевал простату. От каждого толчка пальцев по телу Савелия прокатывались волны наслаждения, от которых зеленоглазый сильнее сжимал в ладонях покрывало, нещадно комкая ткань. — Вадь... Ну же. Долго будешь тянуть? — нетерпеливо пробормотал брюнет, выгибаясь на кровати, разрывая сладостный поцелуй. — Савелий. — твёрдо проговорил длинноволосый, строго глядя на парня, впиваясь в него взглядом, не терпящим возражений. — Наберись терпения, я не собираюсь торопиться. Дай мне тебя нормально подготовить. — серьёзно произнёс Вадим, на какой-то момент замирая, слыша недовольный вздох Савелия. — Ну пожалуйста. Ну не могу я уже ждать. Вадь, твою мать, трахни меня уже. — зеленоглазый уже чуть ли не молил парня о большем, нетерпеливо вскидывая бёдра. — Тише. Ещё немного, подожди, я почти закончил. Я не хочу причинить тебе боль. — на этих словах Савелий иронично хмыкнул, а длинноволосый мотнул головой из стороны в сторону. — Неоправданную боль. Я причиню только ту боль, которую ты желаешь, которая доставит тебе удовольствие. — Вадим эти слова уже прошептал на ухо зеленоглазому. — Чёрт, Вадим... Ты издевашься надо мной просто. — разрадражённо пробормотал Савелий, в следующую секунду чувствуя ощутимый укус в шею и захлёбываясь достаточно громким стоном. — Я не издеваюсь. Я наслаждаюсь твоей нетерпеливостью. И тем, как ты извиваешься под моими касаниями. — прошептал кареглазый, умело двигая пальцами и задевая комок нервов, заставляя брюнета издать короткий стон. — Я бы мучил тебя ещё очень и очень долго, у меня, в отличие от некоторых, терпения хоть отбавляй, но чем дольше я буду испытывать тебя, тем громче ты будешь, а это, к сожалению, проблема. — Вадим хмыкнул, вытаскивая пальцы из Савелия, слыша его вздох. Длинноволосый быстро стянул с себя штаны вместе с бельём, отправляя одежду прямиком на пол. Пару секунд кареглазый шарил по кровати в поисках отложенного бутылька со смазкой, но он быстро попал под руку и, выдавив немного смазки на ладонь, парень провёл по собственному члену, издавая тихий стон наслаждения. Вадим приставил головку члена к анусу Савелия, медленно толкаясь в парня, одновременно накрывая его губы требовательным поцелуем, заглушая рвущийся наружу громкий стон. Руки брюнета беспорядочно оглаживали спину Вадима, когда тот тягуче медленно, чертовски нежно и мучительно проникал в парня. Зеленоглазый разорвал поцелуй, откидывая голову на подушку, срываясь на тихий протяжный стон. Каждое движение Вадима ощущалось так остро и приносило чертовски невероятное удовольствие, настолько сильно ощущался каждый толчок кареглазого, что Савелий не мог не скрывать своих стонов, срываясь на тихие хриплые полувздохи-полустоны. Длинноволосый приник губами к шее парня, ускоряя темп, быстрее и сильнее проникая в парня, чувствуя как ногти зеленоглазого впиваются в спину Вадима, оставляя на ней длинные красные полосы. — Сав... Ты великолепен... Просто нечто... — шептал кареглазый на ухо брюнету, упиваясь его хриплыми, еле слышными стонами. С каждой секундой ускоряясь, вновь впиваясь в манящие губы парня, дабы заглушить ставшие уж слишком громкими стоны Савелия. По телу парня прошлась дрожь, ещё один резкий сильный толчок и с губ брюнета сорвался громкий, протяжный стон, который не удалось заглушить даже поцелуем. Зеленоглазый судорожно вцепился в спину парня, оставляя на ней красные полосы, которые сойдут через пару часов, срываясь в пучину оргазма, забрызгивая спермой не только свой живот, но и живот Вадима, ещё пару раз толкнувшегося в разомлевшего от наслаждения парня. Кареглазый резко вышел из Савелия, проводя по своему члену рукой и кончая на живот парня, не отрываясь от его губ, тоже срываясь на приглушённый поцелуем стон. Оба парня загнанно дышали, наконец-то перестав нещадно терзать губы друг друга, уже теперь оставляя на них лёгкие, невесомые поцелуи. Вадим бережно обхватил ладонью шею Савелия, поглаживая его большим пальцем по щеке, смотря в глаза с бесконечной и в кое-то веке не скрываемой любовью, показывая все те чувства, которые парни вынуждены скрывать, находясь в обществе своих знакомых. — Ты просто невероятно прекрасен, Сав. Я так сильно тебя люблю, просто настолько чертовски сильно, так до невозможности бесконечно, что просто словами не передать. — прошептал длинноволосый, смотря в глаза брюнета, не отрываясь ни на секунду, видя в них ту же благоговейную любовь, безграничную и огненную, которую не сможет затушить ни одна проблема, ни одна разлука, ни одни обстоятельства. — Вадь... Я тоже чертовски сильно люблю тебя. — с улыбкой прошептал зеленоглазый несколько срывающимся голосом из-за ещё не восстановившегося дыхания. Вадим оставил лёгкий поцелуй в уголке губ Савелия, в следующую секунду вновь потянувшись к сумке, доставая из того же кармана влажные салфетки и бережно вытирая живот, пах и ягодицы брюнета, не забывая и самому обтереться. Использованная салфетку мгновенно отправилась в мусорное ведро, а смазка и игрушка, с чертовски огромным диапазоном вибраций, отправились вместе с пачкой салфеток в карман сумки, который длинноволосый естественно сразу же закрыл. Вадим поднялся с кровати, потянув за покрывало и намекнув Савелию, чтобы он приподнялся, что, собственно зеленоглазый и сделал, позволив парню вытянуть покрывало из-под него. Под одеяло брюнет забрался мгновенно и без посторонней помощь, сразу двигаясь дальше к стене, оставляя достаточно места для того, чтобы Вадим смог спокойно расположиться вместе с ним на кровати, что тот мгновенно и сделал, заползая под одеяло и прижимаясь к чертовски знакомому и всё ещё разгорячённому телу, заключая парня в объятия и чувствуя, как его опутывают конечности Савелия, как всегда в своей манере старавшегося заполучить каждый миллиметр тела Вадима, не желая отпускать его ни на мгновение, ни на нанометр. Так, на маленькой односпальной кровати парни уместились, сплетясь конечностями, брюнет уткнулся носом в шею Вадима, чувствуя щекочущие лицо вьющиеся волосы парня, оставляя на шее невесомый поцелуй и уже полусонно шепча: "Спокойной ночи." Длинноволосый улыбнулся, целуя парня в макушку и отвечая ему тем же. Буквально через пару минут парни уже сладко спали, наслаждаясь родным теплом рядом, наконец-то чувствуя те необходимые надёжные объятия.

***

Вадим проснулся через пару часов, где-то в семь утра, легли парни примерно в четыре часа, так что сказать, что длинноволосый выспался, это будет значить чистую ложь, даже приблизительно не похожую на правду, но несмотря на столь малое количество сна, кареглазый счастливо улыбался, оставляя невесомый поцелуй на макушке спящего брюнета, который по своему обыкновению всё так же опутывал тело длинноволосого каждой своей конечностью, буквально не позволяя сдвинуться с места. Вадим не хотел двигаться, не хотел будить Савелия, он лишь улыбался, наслаждался этим моментом, когда они могли спокойно лежать в объятиях друг друга, чувствуя тепло, исходящее от возлюбленного, чувствуя каждое прикосновение, пропитанное любовью и нежностью. Кареглазый всё же немного поменял положение, чтобы было удобней обнимать парня и невесомо перебирать волосы на его голове, умиляясь с того, как крепко Савелий сжимает его в своих объятиях, как будто боится потерять, словно Вадим может просто раствориться у него в руках. Через некоторое время Савелий заворочался, ближе притягивая к себе Вадима, что-то нечленораздельно мыча куда-то в шею парню. Кареглазый мягко рассмеялся, поглаживая брюнета по вихрастой голове и нежно говоря: — Доброе утро, Сав. — М, доброе... — раздалось в ответ через минутку гробового молчания, перемежающегося с какими-то абсолютно нечленораздельными звуками. Брюнет зевнул, потираясь носом о шею парня, в которую успешно упирался на протяжении всего недолгого сна, а потом невесомо поцеловал, запрокидывая голову, чтобы встретиться с взглядом карих глаз, смотрящих на Савелия с безграничной любовью и нежностью. Зеленоглазый потянулся за поцелуем к Вадиму, который подался ближе к парню, накрывая его губы трепетно и нежно, сминая их в невероятно медленном и чувственном поцелуе. — Никогда бы тебя не отпускал. — прошептал Савелий в самые губы парню, вновь приникая к ним, позволяя длинноволосому взять всю инициативу на себя, проникнуть в рот брюнета, сплетаясь с его языком в безумно нежном танце. Пальцы кареглазого медленно перебирали вихрастые пряди, а Савелий запустил ладонь одной руки в локоны Вадима, зарываясь в мягкие спутанные волосы, другая рука брюнета сжимала талию парня, иногда поглаживая его живот и рёбра, чувствуя под пальцами пружинящие тонкие мышцы и полное отсутствие какой-либо жировой прослойки. Савелий нехотя оторвался от манящих губ, смотря в карие глаза напротив. — Вадик, тебя бы откормить. А то кожа да кости, ну и мышцы, да. Но хоть какая-то доля жирка быть должна, ну вот где? А вот нет. Ну в самом деле, ешь получше, я тебя прошу. — прошептал Савелий, оставляя на губах парня невесомый лёгкий поцелуй, поразительно невинный по сравнению с тем, как страстно и нежно впивались парни минуту назад в губы друг друга. — Ладно, я тебя понял, я постараюсь, но ничего не обещаю. — сказал было длинноволосый, но тут же встретил недовольный взгляд Савелия, так и говорящий, что такие ответы попросту не принимаются и ему сейчас ой как запросто может прилететь подзатыльник. — Ладно, понял, буду больше есть, хорошо, я постараюсь, Сав, честно. — проговорил Вадим, видя, как взгляд парня смягчился, а на губах промелькнула довольная улыбка. — Хорошо, постарайся уж. — прошептал брюнет, крепко обнимая длинноволосого и оставляя лёгкий поцелуй где-то на его шее. Больше парни не разговаривали, просто наслаждаясь касаниями, объятиями и лёгкими поцелуями. Всё было бы хорошо, если б в какой-то момент в общий номер не открылась дверь и не послышался голос одного из сопровождающих учителей, по совместительству классного руководителя физмата и учительницы русского языка и литературы. — Мальчики, подъём! — послышалась достаточно громкая фраза из-за двери. Вадим мгновенно подскочил с кровати, выскальзывая из объятий Савелия, путаясь ногой в одеяле, из-за этого тут же теряя равновесие и падая прямиком на пол. — Блять. — тихо матюкнулся длинноволосый, выпутывая ногу из одеяла и подползая к раскиданной по всему полу одежде, которую парни вчера в порывах страсти побросали куда пришлось. Вадим судорожно сгребал всё в кучу, чтобы не казалось, что одежда раскидана не просто потому что неаккуратные парни и решили не париться с её складыванием, а потому что заняты они были друг другом, а не красивым раскладыванием одежды. Попутно длинноволосый искал среди всей груды одежды как минимум свои штаны, не в неглиже же предстать перед преподавателем буквально через несколько секунд. Штаны, благо, отыскали, Вадим, к счастью, успел их натянуть, подскочить с пола, удержать равновесие и плюхнуться на соседнюю кровать, сметая кучу одежды под неё, за секунду до того, как открылась дверь и в неё заглянула учительница. — Ребята, просыпаемся. — проговорила женщина, через секунду вновь исчезая за дверью. Тем временем Савелий давился смехом, закутываясь в одеяло. Стоило преподавателю исчезнуть за дверь, как по комнате пронёсся звонкий смех парня, откровенно забавляющегося со всего произошедшего, ровно как и с сидящего на кровати, запыхавшегося Вадима, сначала окинувшего брюнета недовольным взглядом, но через секунду тоже рассмеявшегося, понимая, насколько комично он выглядел буквально минуту назад. Когда смех утих, Савелий, срывающимся от сбившегося дыхания, голосом проговорил: — Вадик, ты бы видел себя. Такой неуклюжий, суетящийся. Блин, это так сильно разнится с тем, каким ты можешь быть уверенным, сосредоточенным и серьёзным с чётко выверенными движениями и полной координацией. Это... Поразительно. — брюнет сел на кровати, разглядывая кареглазого, лишь улыбавшегося на слова Савелия и просто пожимавшего плечами. — Ну вот так вот. — раздался достаточно беспечный ответ. Вадим вытащил из-под кровати, спешно запиханную туда, одежду, бросая зеленоглазому его брюки с боксёрами, которые тот ловко поймал, тут же натягивая и подходя к длинноволосому. Вадим поднялся с кровати, оказываясь крепко прижатым за талию к сильному телу Савелия, тут же поднимая голову, чтобы встретиться с взглядом зелёных глаз, который проникал буквально в душу, затапливая её всей той нежностью, любовью и искорками смеха, которые испытывал Савелий к своему невероятному парню, сочетавшему в себе столько противоречивых и абсолютно противоположных качеств, проявляющихся в самых разных обстоятельствах: от невозможно забавной неуклюжести до чертовски точных и выверенных движений и полной координации, от щемящей нежности до жёсткого доминирования и поистине садистского отношения. — Ты просто невероятный. — прошептал зеленоглазый в самые губы Вадиму, через секунду накрывая их нежным, неторопливым поцелуем, наслаждаясь каждым соприкосновением губ, каждым движением языка. Через пару минут парням всё же пришлось оторваться друг от друга и начать собирать вещи, потому что через полчаса им необходимо было быть уже на выходе из арендованного помещения.