Снежный принц

Первую половину воскресенья Джун высыпается и приводит себя в порядок. Сегодня снова небольшой мороз, небо затянуто серыми тучами — прекрасный день, чтобы остаться дома. Но выйти придётся: сегодня не менее хороший день для свидания с милым мальчиком, похожим на медвежонка. У Ёнджуна в детстве было целых три плюшевых медведя, и он в них души не чаял. А когда он сравнил Бомгю с мягкой игрушкой, вдруг потеплело на душе. Неужели он стареет?.. Сегодня он снова надевает своё любимое тёплое пальто, под ним — брюки и водолазка. Выходит как-то слишком строго и пафосно, но зато тепло и удобно. Волосы он по привычке укладывает немного неряшливо, обувается и старается не задевать кошку, выходя из квартиры. Без десяти пять он уже стоит у кафе и оглядывается, ища глазами Бомгю. Немного волнуется, но чувствует прилив бодрости и прекрасного настроения. У него есть план, и он хочет, чтобы всё прошло отлично. Бомгю подходит только спустя пятнадцать минут. На нём те же очки, милый хвостик, а под курткой — тёмно-коричневый свитер, отчего Ёнджун невольно улыбается. Ну точно мишка. — Привет. Гю обводит его взглядом с головы до ног и молча кивает вместо ответа. — Пойдём, тут недалеко. — Он разворачивается и довольно быстро топает вдоль по улице, пока Джун едва его догоняет. Они даже толком не успевают начать хоть какой-то диалог, когда уже подходят к нужному зданию. Это небольшой выставочный зал, и, если бы не маленькая афиша на двери, сообщающая о выставке, никто бы и не заметил, что здесь что-то есть. В помещении оказывается очень тихо и прохладно. Кроме них, здесь смотритель и человек пять посетителей. Холодное освещение и небольшие картины на серых стенах делают атмосферу не самой уютной, и Ёнджун немного расстраивается. Но делать нечего — он платит за два билета и проходит за Бомгю вглубь зала. Когда раздаются тихие голоса посетителей, почему-то становится немного спокойнее. Они подходят к первой картине: портрет женщины, самой обыкновенной, ничем не примечательной. Она смотрит серьёзно и хмуро на всех мимо проходящих; Ёнджун поворачивается к Бомгю. Тот стоит, и смотрит на портрет точно с таким же выражением лица, и вдруг выдаёт: — Не нравится. Ёнджун снова смотрит на картину, а, когда поворачивается, Гю уже стоит у другой. Он подходит и кивает в сторону. — А почему та не нравится? Его награждают абсолютно уничтожительным взглядом, говорящим, что он глупый, раз не понимает таких очевидных вещей. Джун впервые в общении с кем-то тушуется. Ему некомфортно — хочется выйти обратно на улицу и просто гулять под хмурым небом, а не стоять тут и чувствовать себя придурком. Бомгю очень долго молчит, рассматривая второй портрет, а затем снова говорит: — Присмотрись и подумай. Что ты чувствуешь, когда смотришь на это лицо? Ёнджун поворачивает голову к картине и правда старается подумать. Этот портрет ему нравится чуть больше, хотя по сюжету с предыдущим они почти не отличаются. Похожие цвета, одежда, волосы. Только женщина другая. Но отличие, кажется, не в самом лице, а в эмоциях. Если бы она смотрела так же, как на том портрете, точно ничем бы не отличалась. — Ну… Кто бы это ни написал, он явно поймал характер женщины. Смотри, как улыбается, — Ёнджун кивает и сам немного неловко дёргает уголком губ, — будто кто-то близкий позирует. — Ого, не думал, что ты такое заметишь, — звучит как комплимент. Сомнительный, но всё же комплимент. — Одного мастерства недостаточно. Суть портрета — не просто нарисовать человека, а передать его характер, раскрыть душу. Мне очень нравится смотреть на людей… Они все разные и красивые по-своему. У каждого своя история и предназначение. Как думаешь, в чём твоё предназначение? Бомгю смотрит ему в глаза так пронзительно, что по спине невольно пробегают мурашки. Речи о своём предназначении в этой жизни его немного пугали, если быть честным. Он приземлённый человек, старающийся не думать о смысле жизни, глубинах космоса и загадках, скрываемых тем или иным человеком на портретах. — Ну… — он не хочет обижать Гю, поэтому снова задумывается. — Не уверен, что узнаю об этом до самой смерти. В этом же нет ничего плохого, если я просто живу и занимаюсь ежедневными делами. Наверное… сейчас я хочу думать, что моё предназначение — быть рядом с близкими, радовать клиентов и баловать кошку. Он неловко улыбается под внимательным взглядом младшего. Так и не поймёшь, о чём он думает. — У тебя есть кошка? — спрашивает он и идёт к следующему портрету. — Ага. Белый, пушистый, вредный комок. — Ёнджун идёт следом и рассматривает портрет старика в меховой шапке. — Вообще-то, мне её на передержку отдали ещё год назад. Но так она у меня и осталась… Этот портрет мне нравится: лицо доброе. Бомгю зыркает на него, но ничего не говорит, идя дальше. Как же сложно. Они обходят ещё несколько картин молча и довольно быстро. А потом останавливаются напротив большого полотна. Бомгю встаёт специально подальше, ибо портрет перед ними написан множеством маленьких разноцветных мазков и вблизи кажется слишком пёстрым. Но вот издалека выглядит невероятно. Молодые мальчик и девочка бегут средь поля высокой травы и цветов, оборачиваясь назад и широко улыбаясь. Если очень захотеть, можно даже услышать их звонкий смех. — А эта нравится? — спрашивает Бомгю, и Джун сразу кивает, не сводя с картины глаз. — Да. Она вроде так просто написана, это далеко от реализма. Но… эмоции передаёт замечательно. Будто я с ними в этом поле бегу. Он бросает взгляд на Бомгю, и его сердце тут же пропускает удар от улыбки напротив. Младший всё ещё смотрит на картину и совсем немного улыбается, после отворачиваясь и идя дальше. У Ёнджуна ощущение, будто его только что обманули, кинули и растоптали. Он впервые видит улыбку на чужом лице, и ему непременно хочется посмотреть ещё. Но Бомгю больше ни разу не улыбается, пока они обходят оставшиеся картины. Когда они выходят на улицу, Джун вдруг понимает, что они толком и не поговорили. Атмосфера в выставочном зале была не то чтобы подходящей, да и сам Бомгю не особо шёл на контакт. К таким людям сложнее всего найти какую-нибудь лазейку, а если и интересы не особо схожи, то это вообще гиблое дело. И всё же Бомгю обладал странной притягательностью, он казался не просто закрытым и недовольным. Он весь будто большая тайна, которую нужно разгадывать по кусочкам и которая никогда не надоест. Один его вид внушал теплоту и уют, как бы Джун ни хотел судить по внешности. Хотелось поговорить ещё, не отпускать, но наседать снова было бы некрасиво. Все его планы почти рушатся, когда он готовится к прощанию, но Бомгю поворачивается и становится напротив, смотря на него. — Хочешь есть? Ёнджун активно кивает головой, и они сразу идут в первое попавшееся заведение. Это недорогая забегаловка, пропахшая жареным тестом, с кучей народу. В таких местах Джун не привык есть, но делать нечего: Бомгю уже достаёт свою карту. Они заказывают что-то, чтобы пожевать на ходу, и два кофе, а затем выходят на свежий воздух. Уже стемнело, только фонари, вывески и витрины магазинов освещают улицу. Вовсю идёт подготовка к новогодним праздникам, и Ёнджун вспоминает, что младший их не любит. Интересно, почему? Он думает спросить об этом, но Бомгю вдруг говорит первым. — Я хочу тебя нарисовать. — М-меня? — теряется Джун. — Ты видишь здесь кого-то ещё? Ёнджун на всякий случай оборачивается и действительно не видит поблизости ни одного человека. Осознание доходит до него не сразу, а потом он удивлённо смотрит на ждущего ответа Бомгю и громко сглатывает. — Да я… это… не против. А как? А когда? Почему ме… — Слишком много вопросов, — Бомгю перебивает его, прикрывая глаза, и шумно вздыхает. — Дай мне свой номер. Он достаёт телефон, и Ёнджун воодушевлённо диктует свои контакты, радуясь, что теперь у него будет связь с Бомгю. Они гуляют ещё буквально несколько минут, пока не доедают и не допивают кофе. Бомгю быстро прощается и уходит, обещая написать. Ёнджун всю дорогу до дома прокручивает в голове сегодняшний день и делает вывод, что всё не так уж и плохо. А ещё, что он очарован образом младшего окончательно и бесповоротно.

***

Дома воодушевление и хорошее настроение вдруг накатывают с новой силой, и Ёнджун минут десять кружит по комнате с кошкой в руках. Та сначала терпит, а потом начинает вырываться, возмущаясь такому непозволительному отношению к себе. Джун пишет Чэвон, отвлекается на какие-то мелкие дела и готовится ко сну. Завтра снова на работу. Весь понедельник он ждёт сообщение или звонок от Бомгю. После каждого уведомления быстро хватает телефон и проверяет содержимое, но всё это не предложения прийти на сеанс живописи (лучше названия он придумать не смог). Так проходят и вторник со средой. Он начинает немного волноваться, но постоянно одёргивает себя. Бомгю учится и ходит в театр, а сам он работает — времени всё равно до выходных практически нет. Остаётся включить терпение. Он сдаётся в четверг, когда чисто случайно видит листовку с рекламой нового спектакля в том самом театре. Бомгю среди актёров не видно, и все билеты распроданы, но пьеса уже завтра; завтра — пятница, а в пятницу Гю должен быть в театре. План созревает сам собой, думать об изъянах не хочется, поэтому после работы он сразу едет в театр. Он подъезжает уже ближе к концу представления и заходит в главный холл. Идея уже не кажется такой хорошей, ведь его дальше гардероба и не пустят. А встретить Гю возле главного входа, скорее всего, нереально. Он несколько минут топчется, ловя на себе подозрительный взгляд уборщицы и охранника. Очень хочет спросить насчёт Бомгю, но вряд ли его тут знает каждый работник… А через несколько минут заканчивается спектакль, в холл вываливают люди, и он теряется среди них, снова чувствуя себя идиотом. Зачем он вообще сюда приехал? Ему бы поужинать да кошку покормить. Ехать отсюда до дома ещё сорок минут, но его желание просто увидеть одного юношу равно желанию оказаться в тёплой постели и мечтанию о том, чтобы завтра был выходной. — Ёнджун? Он слышит пробирающий до дрожи голос и поворачивается, не веря своим глазам. Бомгю смотрит так же удивлённо. Он без очков, в чёрных брюках и свободной белой рубашке, похожей на те, что носили в восемнадцатом веке в Европе. Выглядит очень мило, но взгляд от удивлённого за несколько секунд меняется в полный негодования и недовольства. — А я тут был… на спектакле, — пытается оправдаться он и видит недоверие в чужих глазах. — На каком? Бьёт не в бровь, а в глаз, потому что Джун не помнит даже названия. Он неловко улыбается и чешет затылок, пытаясь придумать оправдание, но не может. — Откуда ты знаешь, что я здесь бываю? — Бомгю хватает его за рукав и оттаскивает к стене, подальше от любопытных глаз. А Ёнджуну хочется сквозь землю провалиться. Ему придётся сказать правду. Он думал, что обязательно скажет, но как-нибудь потом… — Я… Ты только не обижайся, пожалуйста. — Бомгю! Он не успевает договорить, как слышит громкий мужской голос из коридора за спиной младшего. Гю вздрагивает и поворачивается, сразу как-то уменьшаясь в размерах. Ёнджун хочет поднять взгляд, но замечает, что на плече младшего что-то есть. Под воротником на коже фиолетовое пятно с пожелтевшим контуром — немаленьких размеров синяк. Он неосознанно хмурится и тянет руку, но Бомгю резко оттягивают в сторону. Мужчина гневно смотрит на них обоих, держа Гю под локоть. Внешне он немного напоминает самого Бомгю, и Ёнджун догадывается, что они, скорее всего, родственники. — Ты почему не репетируешь? Быстро в зал. А это ещё кто? — Он смотрит на Ёнджуна с явным презрением. Тот не понимает, с чего у мужчины такая неприязнь, хочет ответить на последний вопрос и попросить, чтобы он так сильно не сжимал руку Бомгю, но младший его опережает. — Это мой друг. Я уже иду, мы заканчиваем, пусти. — Он хмурится на Джуна из-под бровей и отворачивается, быстро уходя прочь. Ёнджун обескураженно смотрит ему вслед, не замечает, как мужчина тоже пропадает из вида. Люди постепенно покидают холл, и ему ничего не остаётся, кроме как выйти вместе с ними. Но дальше крыльца он сдвинуться не может. Тот мужчина так схватил Бомгю, что стало не по себе. И его синяк… Он мог удариться во время репетиции, конечно, но в таком месте ушибиться сложно. А теперь ещё он наверняка злится. Ёнджун вздыхает и поднимает голову к небу. Очень темно: ни луны, ни звёзд. Немного морозит. Он обходит здание театра четыре раза, разглядывает дорогу и считает синие машины. Очень мало в городе синих машин: никто не любит выделяться. Если бы у него были права, он бы определённо купил себе синюю машину. Но в машине особой надобности нет, больше растрат да и только. Он слышит, как открывается дверь, и разворачивается. Из театра выходит несколько человек, все они кутаются в тёплые пальто и куртки, смеются. Бомгю среди них нет, он выходит чуть позже один. Он видит Ёнджуна и удивлённо распахивает глаза, подходя ближе. — Ты до сих пор тут? Что ты делаешь?! — Я жду… тебя, получается. — Тут же холодно. — У Бомгю в глазах отражаются огоньки фонарей, изо рта идёт пар, а сам он сжимается от перепада температуры. Ёнджун понимает, что тот злится, но сам не может отвести взгляд, стоит, как идиот, улыбается и смотрит, отчего младший тушуется. — Чего тебе надо? — Очень хотелось тебя увидеть, — решает сказать правду и не может не умиляться тому, как брови Бомгю всё больше хмурятся. — Ты не пишешь, а я стал переживать: вдруг передумал. Прости, что заставляю злиться. — Как не злиться? Кто тебе сказал, что я здесь бываю? — Не вини своих друзей, пожалуйста, я… — У меня нет здесь друзей и никогда не будет, — обрывает его Бомгю и отворачивается, смотря куда-то в сторону. Несколько долгих секунд они молчат, стоя друг напротив друга. Ёнджун понимает, что раз он уже оплошал, то стоит довести до конца. Очень жаль, что так получается, но лучше тогда уж быть честным сразу. — Я видел тебя в «Снежной королеве», — начинает он. — Честно, я был поражён твоей игрой. Особенно в конце, когда Кай всё вспомнил. Мне очень хотелось узнать, как тебя зовут и будут ли ещё спектакли с твоим участием. У тебя прекрасный голос. И… — Ладно, хватит. — Бомгю всё ещё смотрит в сторону и топчется на месте, а затем вытаскивает руки из карманов и дышит на них, чтобы согреть. — Теперь ты не станешь меня рисовать? Ёнджуну очень хочется согреть его руки в своих, но он не может так просто взять и схватить их. Он думает, что младший не захочет больше его видеть, но знает наперёд, что сам он точно не оставит попытки подойти к Бомгю. По крайней мере, пока его не пошлют. — С чего ты взял? — Гю всё ещё хмурится, но теперь смотрит прямо в лицо. — Я скину тебе адрес и время. Завтра увидимся. Он шмыгает носом, пока Джун переваривает то, что Бомгю его не послал. А потом собирается уходить. И в этот момент совершенно неожиданно между ними пролетает несколько снежинок. Прогноз погоды сегодня обещал только лёгкий мороз и хмурое небо, никто не ждал снег в ближайшее время. Но вот они стоят и смотрят вверх на тысячи падающих снежинок, большими хлопьями накрывающими землю. Ёнджун не может сдержать улыбку, опуская взгляд и наблюдая, как Гю, раскрыв рот, разглядывает небо. Стёкла на его очках очень скоро становятся мокрыми, и он опускает голову, пытаясь протереть их шарфом. — Не люблю снег. Я замёрз, поэтому пойду. — Постой, — Ёнджун делает шаг вперёд и берёт его за рукав, — доброй ночи. На него снова хмурятся и вырываются из хватки, быстро уходя прочь. Ёнджун не жалеет, что остаётся на месте и смотрит вслед, ведь Бомгю оборачивается и смотрит на него в ответ, пока не скрывается за поворотом.