Искусство в тебе

Осечка. В голубых глазах непонимание. В порыве ярости он ещё раз жмёт на курок. Снова осечка. Непонимание сменяется на гнев. -Твою мать! – яростно выкрикивает Чуя, когда понимает, что пистолет-то заряжен, а магазин после сегодняшней перестрелки пуст. И до него наконец доходит. Осознание накрывает с головой, настолько, что он начинает трястись, будто в страхе. Он собирался убить его. Убить Дазая… Если была бы хоть одна пуля, Накахара бы уже не смог ничего изменить. В порыве эмоций он бы просто застрелил его. Чуя отталкивает от себя парня и смотрит бегающими глазами, не понимая, что делать. Уйти? Сбежать, как трус? Как сбежал сам Дазай когда-то. Вместо этого он натягивает злой оскал, ухмыляясь. -Да ты грёбанный любимчик судьбы, как я смотрю, - пистолет возвращается за пояс, а руки складываются на груди, он выпрямляет спину и поднимает насмешливые глаза прямо в карие напротив. Он надеялся увидеть осуждение или обиду, но этого нет. Кроме сожаления ничего нет. Или, может, он сам уже желал проститься с жизнью? Чёрт его знает. Последний раз усмехнувшись, Чуя снова разворачивается на пятках. Чувствуя, как к нему опять тянутся руки в бинтах, он злобно рычит, обернувшись через плечо: -Только тронь меня, я сломаю тебе обе руки, чтобы больше не портил бумагу моей рожей. -Не сломаешь, - и откуда в нем такая уверенность. -Я тебя чуть не пристрелил сейчас, думаешь, мне впадлу поломать две конечности? -Поговори со мной, я прошу только об одном. Смех, наполненный обидой и почти ненавистью, раскатывается на весь кабинет. Он снова отворачивается и уже беспрепятственно подходит к дверям. -Поговори с близким человеком, с которым исполнил свою блядскую мечту. -Что? – вопрос летит в пустоту, потому что дверь хлопает, Чуя уходит, а напряжение так и остаётся вокруг.

***

Об одиноком и брошенном всеми человеке, сломленного близкими людьми, понятно уже достаточно. А каково человеку, который потерял себя в пространстве своих же собственных бренных мыслей, в лабиринте своего разума? Каково это – не понимать самого себя. А если не понимать себя, как он может отвечать за свои действия? Не он управляет мыслями, его думы гнобят и топят в себе, чтобы взять контроль над телом. Тогда… можно назвать и его сломленным человеком? Только сломленным тягостной жизнью и обстоятельствами, происходящими с ним всё его существование. Наверно, да. И всё же, есть сходство между ними: они оба закрываются в себе настолько, что подойдёшь протянуть руку помощи – её откусят по локоть и выплюнут в сторону, нацеливаясь теперь перегрызть и шею, чтобы больше не лез куда не надо. Встреча двух сломленных обрекла их на ещё больший перелом их душ и разбитых сердец. Но смогут ли они исцелить друг друга? Они одновременно так похожи ранами, как и невероятно разные по мировоззрению. Но… исход может быть лишь один, правда? И, учитывая, как далеки они теперь друг от друга, вряд ли они смогут «исцелиться». Только не рядом, только не вместе. Они разрушат друг друга ещё больше, так ведь? Но, сука, они оба понимают это, вот только оставить в покое друг друга не могут. В этом их различие. Чуя управляет мыслями, поэтому поступает рационально, отгоняя от себя Дазая, но внутри его грызёт. А вот Дазаем управляет его разум, кричащий, что он должен что-то сделать, чтобы вернуть его. Вернуть его доверие. Он оставил его в самый херовый момент его жизни, в самых отвратительных обстоятельствах. В один день его мозг начал неистово кричать, биться в истерике и навзрыд орать: «Оставь всё! Брось! Убегай! Беги отсюда, как можно дальше! Не оглядывайся!» И если бы тогда он не послушал его, всё было бы не так. Этот год не прошёл бы бессмысленным скитанием. Почти бессмысленным. Ведь Дазай почти опоздал. Уезжая, он решил для себя, что забудет всю свою жизнь, всех людей, всё. Забудет и начнёт жизнь заново. Не с чистого листа, а как только родившийся младенец, познающий мир вокруг. Знакомясь с кем-либо, строил из себя ебанного клоуна, глядя на которого в зеркало или видя его в отражении витрин, хотел разбить лицо сам себе. Суицид. Мысли о нём… хотели материализоваться. Вот только, когда он уехал, дал себе последнее единственное обещание: взять под контроль мысли, желания и свою жизнь в общем. Только через несколько месяцев он понял, что, кажется, переборщил с этим. Запутался в себе ещё больше, потерял собственную личность в ворохе тех, что создал в попытке забыть… А забывать как-то не получалось. Поэтому через почти девять месяцев он смог взять себя более менее в руки и подумать, что, если его существование не приносит пользы ему, пусть она принесёт хоть какую-то часть хорошего людям. Близким людям, которые нуждаются в помощи. Именно поэтому он стал разузнавать о двух людях. Ацуши, младший братишка, который, как оказалось, давно скинут на какую-то няньку и живёт в ужасных для ребёнка условиях. И Акико, младшая сестрёнка, которую он видел последний раз, кажется, лет пять назад, когда поступал в университет. Начинать поиски он решил от лёгкого к сложному. Акико жила с его матерью, через неё он узнал, что девушка уехала в Йокогаму, проходить практику в центральной больнице, и сама собиралась найти там брата. Вот только нашла она не Дазая, как собиралась, а маленького мальчика, которого видела лишь один раз, но знала про него от старшего братца, что трещал, в каком восторге она будет, когда они пообщаются поближе. Это рассказывала мать Дазая второпях, видимо, куда-то спеша. Дальнейшие расспросы были проигнорированы. Видимо, им снова начинали руководить мысли, ведь, Дазай даже толком не понял, как опять оказался в Йокогаме, которую он ненавидел жгучей рёбра ненавистью. Он вернулся в город ещё четыре месяца назад, но прийти опять к Накахаре не решился. Прийти – нет, а вот разузнать о нём достаточно, чтобы начать во всём произошедшем с ним винить себя – как раз плюнуть. Иногда даже выходило следить за Смутной Печалью Портовой Мафии и остаться незамеченным. Как только он вернулся, Ёсано сама предложила жить в её квартире, не зная, что у парня своя квартира. Но, зная, куда держит путь Чуя после работы, хоть и на несколько часов, туда идти жить не торопился. Поэтому согласился сразу. Каково было его удивление увидеть подросшего Ацуши, совсем худого и явно грустного, опечаленного, что родной папа почти забыл о нём, пару раз в месяц просто скидывая баснословные деньги няне на его воспитание. А няня не та, что будет эти деньги использовать по назначению. Но, увидев брата, он словно расцвёл, а узнав, что он ещё и будет жить с ним и Акико, так вообще запрыгал от счастья до потолка. Стоило Акико узнать в мальчике, бегущим в больницу с маленьким котёнком в руках, прося о помощи малышу, она не поверила глазам. Бедного худенького и напуганного, что котёнок умрёт с двумя сломанными лапками, выпроводили те сплетницы за стойкой регистрации, сказав, что животных они не лечат, здесь нет ветеринара. Тогда Ёсано подошла к Ацуши, аккуратно положив ладонь на плечо. Он так сильно испугался, что с криком отпрыгнул, как будто его ударили. Девушке стало невероятно жалко мальчика, она увидела доброту и желание помогать всем вокруг в этих ярких блестящих глазах и… наверно, увидела себя. Когда она, такая же маленькая и хрупкая, помогала всем вокруг, жила с братом и мамой, не знала проблем и горела желанием спасти мир от бед, какие бы они не были. Но жизнь повернулась круто, поэтому она решила для себя, что станет врачом и хотя бы так будет помогать людям. Кажется, когда Дазая забрал отец к себе, все, кто его знал, в какой-то степени пострадали? -Ацуши, здравствуй. Ты меня не узнаёшь? – пытаясь расположить к себе напуганного ребёнка, она мягко улыбается и присаживается на корточки перед ним, протягивая одну руку к котёнку, - Можно я посмотрю? Может, я смогу ему помочь. -Ты Акико! – узнав, вскрикивает мальчик и отдаёт маленький комочек шерсти, свернувшийся от холода на улице, в руки напротив, - Ты правда ему поможешь? -Я постараюсь, - девушка оглядывается, пытаясь взглядом найти главврача, мужчину средних лет, что всегда выполнял свою работу на отлично и к работникам относился очень лояльно, - Подожди одну минутку здесь, хорошо? -Хорошо, - быстро-быстро кивает Ацуши и следит взглядом, как девушка идёт с котёнком в руках к какому-то мужчине, аккуратно поглаживая пушистика по спинке, пока он мяукает и плачет. -Извините за наглость, но вы не могли бы отпустить меня сейчас домой? Прошу, мой брат нашёл этого малыша раненным, - она показывает животное у себя в руках, - И сам он очень напугался, распереживался. Мужчина строго оглядывает девушку и мальчика, трясущегося у выхода от каждого шороха, и тепло улыбается. Он знает Ёсано как порядочную девушку и прекрасного практичного медработника. Он понимающе кивает. -Хорошо, семья очень важна, я понимаю, иди. -Спасибо большое! Я обязательно отработаю пропущенные часы. -Не стоит, ты и так работаешь на износ, не хочу, чтобы у тебя случилось выгорание. Кажется, тебе нравится эта работа. Возьми пару отгулов вообще. Она благодарно смотрит и улыбается врачу. -Спасибо. Но мне хватит и сегодняшнего дня. До завтра! – она разворачивается и возвращается к Ацуши. Он стоит, переминаясь с ноги на ногу, оглядывается по сторонам и нервно бегает глазами по помещению. -Ацуши, - Акико подходит и опять присаживается на корточки, - Пойдём ко мне домой, я посмотрю там, как помочь котёнку, а тебя напою какао с печеньем. Хочешь? -Хочу, очень хочу, - он не выглядит совсем радостным, но продолжает, - Мисс Кира не отпустит меня куда-то ещё, извините, потом мне будет плохо, если пойду… Глаза Ёсано почти выкатились из орбит, но она старалась оставаться непоколебимой и дружелюбной, ведь он выглядит таким грустным. -Я живу совсем недалеко, потом сама отведу тебя домой и поговорю с мисс… Кирой, хорошо? Мальчик думает минуту, но всё-таки печенье с какао выигрывают. Это намного лучше, чем простой суп без куска хлеба и чая, даже не солёный. -Ладно, - неуверенно, но он соглашается. И как итог – остаётся. В тот день он рассказал девушке о той самой мисс Кире, американке, что нанял Мори около года назад, чтобы держать мальчика в узде, в ежовых рукавицах. Любое непослушание – наказание, будь то угол, месяц без любимого мультика или даже ремень. Она запросто могла дать мальчику пощёчину, оттаскать за уши или схватить за волосы. У Акико мурашки по коже и волосы дыбом, а мальчик, попивая своё какао, болтал ногами и временами приговаривал, насколько вкусные печеньки. Успокаивать вечером пришлось не Ацуши, а себя. Но она уверенно решила сходить к этой мисс Кире и поговорить, с целью забрать мальчика себе. Его она оставила у себя в квартире со словами: -Котёнок совсем маленький. Его сейчас нельзя оставлять без присмотра. Ведь несмотря на то, что мы с тобой помогли ему, на ноги ему вставать нельзя. Давай, ты последишь за ним, а я схожу к твоей няне и объясню всё. Она разрешит остаться тут. -А т-ты уверена? – круглые большие глаза в страхе уставились на собирающуюся девушку. -Уверена. И она правда была уверена. Придя по адресу, сказанном Ацуши, ей открыла дверь именно такая особа, какую она себе и представляла. Только не одна. Какой-то мужик вышел из квартиры под томный взгляд полуголой Мисс Киры, как раз когда Ёсано занесла кулак, дабы постучать в дверь. Он ушёл, а девушка с роскошными длинными блондинистыми волосами, наконец, обратила своё внимание на Акико. Оглядела её с ног до головы и беззастенчиво задержала взгляд на груди. -Мм, ты ко мне? – она улыбнулась во все тридцать два зуба и закусила губу, игриво прищуривая подведённые глаза. -Да, к вам, - не смотря на свою растерянность, голос девушки не дрогнул, - Мне нужно поговорить насчёт Ацуши. -Его нет, не знаю, где его носит, ещё бы столько же не видела, сказать честно, - скучающим голом ответила она, ещё раз плотоядно оглядывая девушку перед собой, - Уверена, что тебе нужен он, а не я? – Мисс Кира соблазнительно провела наманикюренным пальцем по своим ключицам и чуть откинула голову, открывая вид на изящную шею, усыпанную засосами. -Знаешь, - почему бы не принять правила её игры, - Наверняка, тебе в тягость возиться с ним? – она сделала шаг ближе и ухмыльнулась, обводя теперь её полуприкрытое тело взглядом, - Предлагаю сделку. Он остаётся жить у меня, а всё, что будет переводить его папаша ты оставляешь себе и живёшь припеваючи, мм? Как тебе? Девушка приложила палец к нижней губе, делая вид, что усердно думает, но Ёсано сразу заметила, как загорелись её глаза радостью от услышанного. -Мм, зама-анчиво, -она хитро прищурилась и склонилась через порог своей квартиры, кладя ладошку на талию Акико, - Но-о-о, только если ты пообещаешь как-нибудь зайти ко мне… на чай, скажем? -Без проблем, красавица, - Ёсано на последок игриво щёлкнула её по носу и развернулась, начиная спускаться вниз по лестнице этажного дома. Ацуши, радостный, что будет пить какао каждый день, только накинулся на Акико с благодарностями, когда узнал. Когда узнал об этом всём Дазай, он чуть не накинулся на эту мисс Киру, чтобы порвать её на кусочки. Если бы он знал, вернулся бы намного раньше, хотя бы, чтобы забрать мальчика… Осаму и подумать не мог, что у него появится такая поддержка в виде брата и сестры. У него появилась семья. Опять. И он боится снова потерять её. Так же, как потерял свою другую семью… -Ты идиот, да? Один раз перед самым выходным Ёсано – единственным за месяц – они взяли бутылочку виски и, уложив спать младшего брата, выпивали. А Дазай под натиском алкоголя и эмоций, что он постоянно подавляет в себе, не выдержал и поведал, казалось, самому близкому человеку, о нём. То, что это он, а не она, даже не удивило Акико. -Я не… - слова почему-то испарились мгновенно, - Он не примет меня назад. -Да, ты идиот, - она тяжело вздохнула и налила ещё по бокалу – Ты даже не попробовал, зато постоянно сталкеришь его и сбегаешь, поджав хвост. Дазай задумался, стоит ли рассказывать сестре то, о чём думает уже несколько месяцев, с самого его побега. -Я хочу найти Озаки-сан, - уверенно проговорил он. Акико знала уже всю историю подчистую, поэтому глаза её расширились. -Что? – шестерёнки в голове крутятся, а осознание приходит постепенно, - Я, кажется, понимаю, Дазай. Все думают, она сбежала так же, как и ты. И если это правда, ты хочешь узнать, что она будет делать дальше. Ты нашёл в Коё родственную душу, да? -…да, нашёл, но я не думаю, что она сбежала. -Что? Но об этом говорит всё, что ты рассказал мне, серьёзно. Она так же, как и ты просто сорвалась и всё бросила, - тона она не повышала, но и говорить мягко не собиралась, - Без обид. Дазай кивнул и залпом допил из бокала. -Она сильнее меня, она бы не сбежала, не сорвалась бы. На несколько минут воцарилось молчание. Гробовая тишина окутала кухню, слышно было только мурчание маленького котёнка, который спит на коленях у Дазая. -Ладно, и что ты собираешься делать? -Пока не знаю, но у меня такое чувство, что я обязан найти её, во что бы мне это не стало. Лишь бы не опоздать.

***

Каждый день Чуя ходил в больницу и сидел пару часов около койки матери. Сидел и смотрел в пустоту. Изредка только что-то говорил и просил прийти в себя. После того, как он увидел Дазая, он стал проводить здесь намного больше времени. Неделя прошла в белых стенах незаметно. Но в понедельник, когда Чуя пришёл снова, его не пропустили. -У неё очень тяжёлое состояние, её везут на вторую операцию. Сердце беспокойно пропустило удар, а ноги сами вывели парня из больницы, плетясь по тротуару к своему дому. В этой двухэтажной постройке не радовало ничего кроме одного. Несколько месяцев назад Чуя, как и планировал когда-то, завёл собаку. Маленького щенка, которого ему отдал на улице какой-то ребенок, который нёс коробку с ним. Вот только маленький щенок вырос в огромного дога. И лишь благодаря ему Чуя ещё держится, кажется, пёс считывает настроение парня и пытается поддержать его, ложась в ногах или рядом на постель, кладя длинную морду на грудь спящего беспокойным сном парня. И это действовало. Накахара ладонью нащупывал пса и гладил, всё ещё не просыпаясь, но теперь спокойно дремля, не ворочаясь и не всхлипывая. Имя е у приходило на ум лишь одно. Имя, символизирующее верность. На большее фантазии у него не хватило, извините. Стоило Накахаре зайти в дом, его самого удивило состояние своего пса. Хатико лежал на полу, словно дрожал, и прижимал уши к голове, жалобно скуля. Он снова чувствует своего хозяина, снова переживает его чувства. Ему снова больно. -Малыш, ты чего? – Чуя упал рядом на колени, успокаивая пса спокойными поглаживаниями, - Пойдём? Он поднялся, Хатико вслед за ним. Но когда Накахара прошёл к двери на улицу, пёс снова лёг на пол и прикрыл глаза массивной лапой, снова скуля. -Ты не хочешь гулять? – парень закрыл дверь и прошёл назад – Хорошо, пойдём тогда кушать? Одновременно со звонком мобильного Хатико вскочил на длинных ногах и начал неистово лаять, срывая свой голос. Чуя уставился на него, не веря и не понимая, что с ним происходит. Стоило достать звонящий телефон из кармана, как Хатико завыл на весь дом или даже на весь район, а потом встал на дыбы и снова начал лаять. -Хатико! – Чуя растерян, он впервые видел его таким. Не зря говорят, что собаки чувствуют абсолютно всё, да? Накахара глянул на экран, звонит неизвестный номер, но такое ощущение, что он его уже видел. -Алло? – под собачий вой и скулёж он взял трубку. -Добрый вечера, Чуя Накахара? – точно, это номер главврача больницы. Чуя недавно хотел записать его, но не сделал этого. -Да, - Хатико срывающимся голосом гавкнул и снова упал на пол, закрывая морду лапами. -Мы провели срочную операцию Коё Озаки, она могла пройти успешно, но состояние было слишком тяжёлым. Она не выдержала. Мне очень жаль. Телефон летит в стену, Чуя падает на колени, срываясь на нечеловеческий крик, собака скулит рядом и ложится на парня, захлёбывающегося в слезах и нежелании жить дальше.