Lumos

      Когда я просыпаюсь, то первой моей мыслью становится тот факт, что я идиот. Все мы идиоты. Надо было бежать из дома, как только его почувствовал. Теперь же мы облажались по-крупному. Сколько они там наговорили? За что зацепилось внимание директора? Не задавай глупых вопросов, Гарри. Его внимание зацепилось за каждую деталь.       Я вытягиваю руку и натыкаюсь на что-то живое. Точно, мы же так и улеглись спать у камина в коттедже поместья. Что-то живое говорит голосом Сириуса:       — Отвали.       — Поднимай зад, крестный. Надо приводить себя в порядок и собирать общий совет. Который час?       — Два пополудни, — доносится голос Римуса откуда-то из-за Сириуса.       С другой стороны от меня из вороха пледов показывается голова Джонни.       — Не нагнетай обстановку, Гарри.       — Кто нагнетает? Я? Куда уж мне.       — Меня бы накрыло, если бы что-то изменилось, но я мирно смотрела телевизор все то время, пока ждала вас.       — Может, лечение Абраксаса тебя как-то… «выключило»? Я еще не узнал у него, что он делал. Давайте-ка, все в душ и завтракать.       Спустя полчаса мы все собираемся за столом на кухне коттеджа. Динки собирает нам нехитрый завтрак. Пару минут жуем в тишине.       — Он до подобного не додумается, — внезапно изрекает Римус и вскидывает руку, когда я открываю рот. — Погоди. Все это может навести его на мысли, что мы знакомы с «третьей стороной», но вот что эта сторона — ты — нет.       — А ваше знакомство с ней, значит, так, мелочи?       — А что он сделает?       — Что сделает, что сделает… Откуда я знаю? Прикует вас наручниками к батарее на краю вселенной и будет пытать и поить исключительно Веритасерумом?       — Не говори глупостей!       — Не страдай оптимизмом!       — Ему никак не узнать…       — Да он уже собирает дела всех известных Пожирателей. И перепроверяет вдоль и поперек. Не удивлюсь, если через месяц младшего Крауча повторно посадят, ведь инсценировки для него теперь — что семечки. Пойдет вскрывать могилы всех почивших сторонников Тома, чтобы убедиться лично. А когда окажется, что никто из них не…       — Как?! Ну как он сможет додуматься до подобного?! — Римус указывает на меня обеими руками. — Это, конечно, Дамблдор, но он все равно остается человеком!       — А как он додумался до хоркруксов? Как смог найти места, в которых они были спрятаны? Как смог вырастить из Гарри покорную жертву? Как смог сделать из гордого человека раба? Это, мать его, Альбус Дамблдор! Не задавай глупых вопросов! Мы идиоты! А вы оба теперь в опасности.       — Расслабься, крестник, — встревает Сириус. — Мы же были пьяны. Свалим все на это. Придем к нему и скажем, мол, простите, директор, но мы ни черта не помним, о чем разговор был.       — А это идея. — Я задумываюсь. — Что думаете?       — Я ничего не видела. За все это время. А раньше… Раньше вы оба чаще всего возвращались в Орден. Самое раннее, когда Альбус понимал, в чем здесь дело, — начало девяносто седьмого, кажется. Сложно сказать, вы же редко вешаете календари. А чтобы найти в сцене газету… В общем, мне кажется, это была весна девяносто седьмого. Хотя таких вариантов всего парочка. Чаще это происходит позже.       — Но он всегда догадывается? — спрашивает Римус, а Джонни странно на меня смотрит.       — Да, всегда.       — Мы можем как-то избежать этого?       Она снова переводит взгляд на меня.       — Не думаю.       — Ты чего так на меня смотришь?       — Ничего.       — Джонни… Если существует возможность как-то отсрочить этот момент, лучше бы мне о ней знать.       — Нет, не лучше.       Я вздыхаю.       — Ладно, предположим, так и есть. Ну а что с ними? — Я указываю взглядом на Сириуса с Римусом. — Их мы как-то можем обезопасить?       — Полагаю, план Сириуса должен сработать, — пожимает плечами она. — Никто не будет их пытать, Гарри. Успокойся.       — А ты уверена, что видишь все возможные варианты?       — Нет, конечно.       — Тогда не надо меня успокаивать.       — А давай-ка ты помолчишь минутку, — прерывает меня Сириус. — Мы вообще-то здесь и вполне способны за себя постоять.       — Молчу. — Поднимаю вверх руки.       — Так, — вступает Римус. — Мы собираемся и идем к директору… А где он сейчас вообще, интересно. В Хогвартсе?       — Предлагаешь нам бежать туда прямо сейчас? Это не слишком умно, Лунатик, я удивлен.       — О чем ты?       — Поедем на поезде вместе со всеми. Так мы не выдадим свое желание поскорее разобраться в ситуации. А наплыв детей после каникул сделает старика менее внимательным.       — Менее внимательным? Не принимай его за идиота.       — Гарри пойдет с нами, чтобы совсем его запутать… Слушайте, а если сделать вот так…       Сириус излагает свою мысль, мы внимательно слушаем. Каждый добавляет кое-что от себя, выстраивается подобие плана. Не то чтобы я был им доволен, но если директор принимает нас всех за идиотов, то сработает. В любом случае мне в голову вообще ничего не приходит, так что я благодарен, что кто-то что-то придумал. Итак, мы собираемся дурачить Альбуса Дамблдора по плану Сириуса Блэка. Я с размаха впечатываюсь лбом в стол и шиплю от острой боли, прошибающей насквозь все тело. Впрочем, по сравнению с тем, что было совсем недавно, это сущие пустяки.       — Ты чего? — Джонни с подозрением смотрит на меня.       — Ничего. — Достаю сигарету. — Ладно, с этим решили. А теперь, пожалуйста, расскажи, чем тебя так накрыло в Таиланде.       — Я… не помню.       — Не помнишь видения?       — Нет.       — А что было до них? Что изменилось?       — Не помню.       — А вы оба? Вы же были там, так?       — Мы были в гостиной, Джоан была в комнате, — отвечает мне Сириус. Они с Джоан коротко переглядываются.       — Врешь и не краснеешь. Когда ты запомнишь, что я чувствую следы магии? Чудовищный отпечаток ее выброса остался аккурат возле дивана. Я же его стирал собственными руками.       — Она вышла к нам, и тогда это случилось, — добавляет Римус, вполне натурально возмущаясь.       Я делаю пару глубоких затяжек, рассматривая их по очереди. Что же они там такое обсуждали, что теперь так отчаянно отбиваются? Ладно, сделаю вид, что поверил.       Я осторожно и с наслаждением потягиваюсь, получается почти без боли. Доедаю свой омлет и выжидающе смотрю на остальных.       — Когда мы пойдем к Малфоям? — спрашивает Джонни.       — Точно не завтра, там декан. Полагаю, на следующих выходных, если у тебя нет планов, — отвечаю я, и она вздрагивает. — Черт, Джонни, успокойся. Мы разберемся. Может, не сразу, но разберемся. И будешь ходить куда тебе угодно.       — А что, если нет? — Ее голос немного дрожит.       — Что «нет»?       — Если не разберемся? — Она шумно сглатывает, и на меня накатывает осознание.       Да она же боится меня! Борется с этим страхом всеми силами, отгоняя его, но продолжает бояться. Я не знаю, что мне делать — злиться или плакать. Обвожу тяжелым взглядом их всех. Джонни говорила, что Римус опасается… Римус сказал, что боится Сириус. А теперь вот это. С губ срывается нервный смешок. Я вплетаю пальцы в волосы и делаю несколько затяжек, отстукивая ритмичную дробь ногой. Чувствую, что еще совсем немного — и я позорно разрыдаюсь.       — Разберемся. — Тушу сигарету, хватаю почтальонку, достаю портключ и кладу на стол. — Это на вокзал. Увидимся там.       Встаю, переношусь в дом на юге Шотландии и выдыхаю сквозь стиснутые зубы, смаргивая слезы. Как это вообще вышло? Что такого я сделал? Даже после истории с Азкабаном она так себя не вела. А может… Может, она прекрасно помнит свои видения, и они чем-то напугали ее? Почему иначе она не рассказала мне ни о чем, что увидела? И не сказала даже, что послужило им началом. Как и эти двое…       Сажусь на пушистый снег перед запущенным домом и смотрю на долину с небольшим маггловским поселением невидящим взглядом. Она говорила «отпусти его». Увидела, как я… Что? Запер его в поместье? И говорила про тех несчастных магглов. Это старые видения. Нет, запертый Сириус — это, конечно, неприятно, но не настолько. Даже если бы я так поступил — разобрались бы со временем.       Может быть, в новых видениях я сделал с ним что похуже? Пытаюсь представить себе ситуацию, в которой мог бы его убить. На ум приходит всего одна. Чтобы защитить кого-то. Но что вообще должно произойти, чтобы для защиты его пришлось убить? Не представляю.       Прикуриваю. А если не Сириус, то… что? Наконец настало время разрушителя миров? На кой хрен мне разрушать мир? Что изменилось? Со мной в тот момент вообще ничего интересного не происходило, что-то случилось где-то в другом месте.       Когда она просто не хочет мне рассказывать по каким-то причинам, то всегда так и говорит. «Не скажу». Или как сегодня: «Нет, не лучше». Что уж ее привело к такой мысли — не знаю, но она в этом уверена. А у меня нет причин не доверять ей. Но в этот раз она сказала: «Не помню». А то, что я сижу тут и думаю о том, соврала ли она, означает, что доверие проебано. Но это был страх.       Или это твоя паранойя, Гарри. Растираю слезы по щекам и прикуриваю новую сигарету.       Если страх вызван не моими поступками и не ее видениями, то остается один вариант. Но я практически уверен, что она не станет бояться моей силы просто так. Она не такой человек. Это в духе Сириуса. К тому же в этом отношении ничего не менялось, а значит… Значит, соврала. Но почему?       Всхлипываю, вспоминая, как размышлял о том, что обстоятельства не изменят наших отношений. Должно быть, я ошибся. Перед глазами ее напряженное лицо с расширившимися зрачками.       С негромким хлопком чуть впереди появляется волшебник. От неожиданности у меня все внутри переворачивается, и я вскакиваю на ноги, готовясь ко всему, от еще одной вечеринки до смертельной схватки.       Мне хватает секунды, чтобы понять, кто передо мной. И еще секунды, чтобы понять, что он тут делает. Принимаю испуганный вид. Хотя он у меня и без того должен быть не фонтан. Убегая из поместья, я не потрудился даже одеться, так что теперь стою в свитере, бананах и тапочках. Волосы взъерошены и выбиваются из пучка после моих издевательств над ними в попытках успокоиться. Глаза заплаканы, в зубах сигарета. Просто блеск. Маленький мальчик, напуганный и несчастный, к тому же протестующий против мира курением. Это должно сработать.       Незнакомец смотрит на меня с таким глубоким недоумением, что это выглядит немного комично. Распахиваю глаза пошире и неловко отступаю на пару шагов, обхватывая себя руками. Как бы не переиграть, все же я не актер.       — Гарри? Это ты?       Он поднимает руки перед собой, я отрывисто киваю, не сводя с него взгляда, и прикусываю губу. Мол, проговорился не пойми кому.       — Не бойся. Меня зовут Билл. Билл Уизли. Я старший брат Рона. Ты что делаешь здесь один? — спрашивает он. Яростно мотаю головой. Он вздыхает. — Ты гоблинским портключом сюда добрался? — раздается новый вопрос. Киваю. — Не знаешь, как выбраться?       Я аж подвисаю. Такой вариант мне в голову не пришел, слишком привык свободно перемещаться. Спасибо, Билл, ты сам решил все мои проблемы. Смущенно киваю.       — Не волнуйся, сейчас вытащим тебя. Ты сильно замерз?       — Не… Не очень.       Я ведь отважный маленький герой. Билл смотрит на меня с легкой насмешкой и накладывает Согревающие Чары. У него неплохо выходит. Он пахнет летним лугом, приятный запах. Понимаю, о чем говорила Джонни, описывая его одним словом. «Крутой». Даже без подробностей я узнал его сразу. Высокий, широкоплечий, подтянутый — просто загляденье. Светло-рыжие волосы, собранные в высокий хвост, опускаются почти до низа лопаток. Лукавые голубые глаза, россыпь веснушек, в левом ухе крупная серебряная серьга с большим клыком. Драконий, что ли? Одежда маггловская, в рокерском стиле. Смотрю на него и думаю, что за ним, вероятно, бегает толпа поклонниц. Движения у него широкие, уверенные, но до обаяния Сириуса ему все же далеко, не говоря уже о Малфоях. Меня таким не проймешь.       — Пойдем. Тебе нужно выпить чего-нибудь горячего и поесть.       Он демонстрирует мне портключ и протягивает руку. Я с осторожностью принимаю ее. Он со всей крутостью зажимает портключ зубами и ломает свободной рукой. Боги, до чего паршивый портключ. Когда мои ноги касаются земли, я сгибаюсь пополам, упершись руками в колени, пытаясь справиться с накатившей тошнотой. Выпрямляюсь и охуеваю от души. Билл громко смеется, наблюдая за моей реакцией. Теперь ясно, почему, описывая Нору, Джонни просто размахивала руками в воздухе, издавая нечленораздельные звуки.       Я не уверен, сколько в здании этажей, потому что они неравномерно наслаиваются друг на друга. Тот, который то ли третий, то ли четвертый, шире, чем тот, что то ли второй, то ли третий. Выступающие части подперты какими-то не внушающими доверия конструкциями. Каждая новая надстройка отличается материалами от других. Все это кренится в разные стороны. В разных местах выпирают крошечные балкончики, наверху красуется небольшая башня и каминная труба. И все покрыто толстым слоем самых разных чар, которые тонко вибрируют, конфликтуя между собой.       Очень чешутся руки подправить хотя бы вон тот угол, в котором магия закольцевалась и захлебывается сама собой. Туда страшно заходить. Из дома слышны возбужденные голоса.       — Идем. Похоже, все как раз собираются обедать. — Билл хлопает меня по плечу и направляется к крыльцу.       Входная дверь ведет сразу в гостиную. В глазах начинает рябить от многообразия… всего. Мебели немного, но места так мало, что яблоку негде упасть. Никакого общего стиля, словно собирали по всему миру.       — Мама! У нас гости! — Билл вешает свою кожаную куртку на вешалку и направляется к двери, судя по всему, в кухню.       — Кто там, дорогой?! — Оттуда доносится гомон голосов, и женщине приходится повысить свой.       Ну пиздец, как меня сюда занесло? А главное — как мне теперь отсюда выбраться? Надо было вырубить Билла и споить ему последнюю каплю зелья Забвения. Хотя тогда Альбус мог бы и догадаться, кто воду мутит. Притворяться одуванчиком не выйдет, в этом доме со мной знакомы четверо.       В дверном проеме показывается улыбающаяся низкая полноватая женщина с добрым лицом. Она старше Люциуса лет на пять, кажется? Выглядит неплохо, где-то на тридцать пять. От такой никакой гадости ожидать не станешь, но я не собираюсь расслабляться. Ее взгляд упирается в меня, и улыбка на мгновение замирает, становясь насквозь фальшивой. Может, мне показалось? В следующую секунду она устремляется ко мне, по-прежнему радушно улыбаясь. Осматривает меня с ног до головы. Я поспешно скидываю промокшие насквозь тапочки и улыбаюсь.       — Миссис Уизли, приятно познакомиться, меня зовут…       — Гарри, конечно же! Вы с Джеймсом одно лицо, только не глаза. Глаза…       — Как у мамы, — заканчиваю я за нее, и она улыбается шире.       — Верно. Неестественный цвет, но очень красивый. Заходи, дорогой, мы как раз садимся обедать. И как тебя к нам занесло?       Я задаюсь тем же вопросом.       — Я встретил Билла…       — О, конечно! Директор очень волновался, все ли у тебя в порядке, и попросил Билла проверить, не переехал ли ты в один из старых домов. Знаешь, Билл работает в Гринготтсе… Ликвидатор проклятий, — с гордостью рассказывает она, перемещаясь к кухне и маня меня за собой. Я успеваю только тихонько охуевать. — Это заняло немало времени, да, милый? Все же бюрократия в этом банке просто кошмарная! Выяснить местонахождение дома твоих родителей — задачка для первокурсника, конечно, но вот остальные дома…       Она что, серьезно? Вот так вот запросто выкладывает мне всю эту информацию? Не то чтобы я и без нее не понял, но все же… В общем, у Альбуса теперь остался последний вариант. И там его ждет небольшая неожиданность.       А сколько лет Биллу? Двадцать с хвостиком? Я торможу почти у входа и обращаюсь к нему:       — Мистер Уизли…       — Пожалуйста, зови меня Билл, Гарри.       — Билл. Каким образом ты выяснил адрес?       — Это важно? Главное, что выяснил. — Он улыбается.       — Важно. Если сведения обо мне продал мой управляющий, то мне стоит его уволить. — Я тоже улыбаюсь.       — Скажешь тоже… «продал». Никто тебя не продавал.       — Никто?       — Никто.       Он что, тоже серьезно?       — То есть ты воспользовался своим служебным положением, чтобы эти данные выкрасть?       Молли всплескивает руками.       — Гарри! Как ты мог подумать такое?!       — Гарри? — раздается хор голосов из кухни.       — Как уже сказала моя мать, я ликвидатор проклятий. При наследовании подобных домов это обычная практика. Меня отправили туда по работе. — Он улыбается шире.       — Разумеется, — копирую его мимику я. — В таком случае к тебе я претензий не имею.       — А к кому имеешь?       — К тем людям, из-за которых я получил свое наследство в одиннадцать лет. Не знаешь, как подобное могло произойти? Подумываю затеять разбирательство.       — В каком это смысле — «в одиннадцать»? — Его улыбка тает. Неожиданно.       — В самом что ни на есть прямом. Десять лет я жил в условиях строгих ограничений во всем, а иногда и лишений. Почему, по-твоему, тебя отправили туда только сейчас?       Его лицо приобретает задумчиво-растерянное выражение, а к двери с той стороны начинают подходить дети. Первым появляется Рон. Пучит на меня глаза и неуверенно машет рукой, улыбаясь. Следом рядом втискиваются близнецы. Переглядываются и молча уходят обратно. На их место тут же юркает мелкая девчонка и впивается в меня взглядом огромных, пронзительно-карих, как у матери, глаз. Ойкает и снова скрывается в кухне. То есть поступление героя всея Великобритании на Слизерин ее не особенно смутило? Интересно, учитывая, что все остальные от этого факта явно не в восторге. Кроме, разве что, Билла, по нему пока что не очень понятно. Ну и Перси, ему не до того. А Рональд… кажется, начал что-то понимать, он в последнее время даже с Драко разговаривает спокойно.       Ладно, я погорячился со «всеми». Пока что никто не выказывает враждебности. Только близнецы ведут себя холодно и стараются игнорировать. Но не могли же они понять, что я спер у них Карту? Или могли?       В общем, похоже, мое имя перевешивает мой факультет на данный момент.       Захожу в кухню, пораженно осматриваю местную мебель. Здесь тоже все разномастное. Даже все стулья вокруг немаленького стола разные. А может, это у них стиль такой? Смотрится довольно интересно.       Дом наполнен солнечными запахами. Помимо простых, вроде выпечки и свежевыстиранного белья, — магическими. Все они пахнут чем-то цветочным, летним, луговым. Яркие ароматы, от которых мне хочется чихнуть.       — Садись, Гарри, садись. Будешь салат? — Молли суетится вокруг.       Это приятно, давненько я такого не испытывал. Она накладывает мне гору еды, периодически гладя по волосам, будто знает меня всю жизнь, и забота обо мне — привычное дело. Я завтракал полчаса назад, но не могу отказаться, так что набиваю рот и усердно жую. Вкусно.       — Хочешь еще макарон, дорогой?       Горло сводит. Мама спрашивала таким же тоном. Чаще она говорила на русском, но, когда на английском — один в один. Мотаю головой. На хер, на хер такие ощущения.       — Почему нет? Ты такой тощий! Тебя вообще кормят?       — Миссис Уизли, в меня больше не влезет, большое спасибо.       — О, что ты! Не за что! Тогда десерт?       И она идет за десертом. Жуть. В заднюю дверь входит хозяин дома, стряхивая снег с мантии. Дети бурно его приветствуют. Молли бросает десерт и идет обнимать супруга. Он высок, худ и носит очки.       — Что тебя так задержало? Эти внеурочные вызовы… Хоть бы они платили за них побольше!       — Я не хотел бы делиться этим случаем, сущая чепуха…       — Ох, да брось, дорогой! Чего мы только не наслушались за эти годы!       — Ладно, это была глупость с унитазом. Дети заколдовали, и он плевался водой…       — А унитазы считаются маггловским изобретением?       — Конечно! Мы переняли их у них.       Концентрация эмоций на квадратный метр слишком высока. Они все такие громкие, такие… живые. Мне не по себе. Чувствую нечто общее со степенным Биллом и спокойным Перси. Но на фоне общего веселья мы все остаемся незаметными, что к лучшему. А где, интересно, Чарли? Неужели уже в Румынии?       За рассказом Артур несколько раз оглядывает стол и только на пятый замечает меня. Его брови ползут вверх, я в ответ улыбаюсь.       — Добрый день, мистер Уизли, меня зовут…       — Гарри! Гарри Поттер, конечно же! Ты невероятно похож на отца, только…       — Глаза мамины.       Чувствую рвотный позыв. Да уж, неудивительно. После всего произошедшего не стоило столько есть. Несколько раз глубоко вздыхаю, чтобы успокоить желудок.       — Как ты оказался у нас? Надолго ты к нам?       — Оказался случайно. Думаю, ненадолго. Мне бы…       Молли приносит пирог на десерт и водружает его в середину стола. Даже Перси оживляется, забирая себе кусок. Все увлеченно жуют. Я беру себе порцию, но не ем, потому что тошнота становится все настойчивее.       — Га-и, ы у-э де-ад, то нам за-а-ы на ка-ы-ку-ы? — спрашивает Рон с полным ртом. Меня передергивает.       — Пожалуйста, прожуй и повтори, я ни слова не понял.       Несколько движений челюсти и могучее глотательное движение.       — Ты уже сделал, что нам задали на каникулы?       Э-э-э… Вот блядь. Совсем забыл. Так-то мне все равно на оценки, но репутацию нужно поддерживать. А Дадли сделал, интересно знать?       — Сделал, конечно.       — Ты не поможешь мне? Я никак не могу разобраться с темой, что задал Снейп.       — Профессор Снейп, Уизли, — поправляю я его, и все младшее поколение передергивает плечами.       — Профессор Снейп. — Он закатывает глаза. — Одна фигня. Я не понимаю ни слова в этом учебнике. Почему у папоротника такое короткое время сбора?       — Если ты говоришь о цветах… — начинаю я, он кивает, — то дело в том, что они цветут всего один день в году. Магглы пишут сказки об этом событии по всему миру. В цветке масса магии.       — О нем много слухов! Говорят — нельзя идти к месту, где есть папоротник, ночью в июле. Но глупость же! Папоротник везде.       — Ну… он привлекает множество опасных существ, в этом основная проблема.       — Я не видел никаких существ! Мы с Фредом и Джорджем ходили в лес, нашли папоротник, но никаких существ! — Он становится красным до корней волос.       — Уизли, в какой день вы туда ходили?       — Это важно? В середине июля, кажется… точно не помню.       — Он цветет в ночь на седьмое число. И даже не думайте пытаться посмотреть. Из тысячи растений цветет всего одно. Хотя мне думается, что и того меньше.       — Рональд, Гарри прав, не вздумайте искать, — строго говорит Билл. — Каких только тварей эти цветы не привлекают.       — Где у вас уборная?       Артур указывает направление, и я удаляюсь. Накладываю легкие Заглушающие Чары, и меня рвет. Какое расточительство. Подхожу к зеркалу. Ну и видок. Последние сутки выжали из меня все соки. Концентрация различный зелий в теле должна бить все рекорды. Еще и морфин с алкоголем туда же. Не говоря обо всем, что произошло, и психологическом напряжении. А завтра к Малфоям. Да еще эти домашние задания.       Я просто хотел отдохнуть один в доме на юге Шотландии, но провидение не может оставить меня в покое. Мне нужно выбираться отсюда и попытаться привести себя в порядок. Я выгляжу будто недавно сбежал из Азкабана. Умываюсь, вздыхаю и возвращаюсь на кухню.       — Гарри, давай полетаем. У нас есть пара старых Чистометов…       — Рон, а ты не охренел ли? Это наши метлы вообще-то, — встревает один из близнецов.       — Что за выражения, молодой человек! — восклицает Молли.       — В любом случае я не горю желанием летать. Мистер Уизли, Вы не могли бы…       — Скажи, Гарри, а куда делся твой шрам? — Джинни отчаянно краснеет и отводит взгляд.       — Зажил, — пожимаю плечами я. — Мне хотелось бы…       — А ты действительно стал самым молодым ловцом Хогвартса за последнюю сотню лет?       — Да.       — А это правда, что ты влюблен в Люциуса Малфоя? — Цвет ее лица становится пунцовым.       За столом повисает напряженная тишина. Я пораженно осматриваю присутствующих и борюсь с приступом демонического хохота. Это просто отличная возможность отвадить от себя любые романтические поползновения с чьей-либо стороны! Я же странный, так? Так!       — Правда.       Утыкаюсь взглядом в тарелку и жую губы, давясь смехом. Джинни, похоже, теряет остатки самообладания, вскакивает из-за стола и убегает. Рон заходится в приступе кашля. Близнецы изображают рвотные позывы. Билл смотрит на меня со странным интересом. Перси, кажется, вообще не обратил внимания на сказанное. Старшие выглядят растерянно. Я только что признался в любви к ледяному божеству перед всей семьей Уизли. Как бы такими темпами директор его не грохнул. Боги, как мне справиться со смехом?       — Ты еще очень молод и вряд ли всерьез представляешь себе, о чем говоришь, милый, — говорит Молли, раздавая подзатыльники близнецам. Я пожимаю плечами. — Пройдет несколько лет, и тогда уже можно будет хотя бы немного рассуждать о таких вещах. С чего ты вообще взял, что тебе нравятся мужчины? Тем более такие, как Малфой.       «Такие» — это какие? Красивые?       — Миссис Уизли, я как-то совершенно не расположен обсуждать с Вами подобные темы.       — Конечно, дорогой, прости. Но знай, что впереди у тебя вся жизнь. Вот подрастешь, встретишь прекрасную девушку, влюбишься, захочешь семью…       А как же долг по устранению Темного Лорда? Когда каждый день сталкиваешься со смертью, до подобного руки обычно не доходят.       — Лучше не забивай себе голову такими вещами. Разберешься со временем.       Ну да, чего я ожидал? Будь мне лет четырнадцать хотя бы, эффект вышел бы получше, но, может, хоть младшая проникнется ко мне стойким отвращением.       — Миссис Уизли, пожалуйста, свяжитесь с моим крестным.       — Ты проводишься каникулы у него?       — Он поможет мне добраться до дома.       — Мы вполне можем и сами тебя проводить, не волнуйся. Где ты живешь?       Нет, ну сопротивляться этому вопросу смысла уже нет никакого. Но не охренела ли она? Такие методы налаживания отношений со мной не сработают.       — Я все же предпочел бы, чтобы Вы позвали Сириуса.       — Ничего страшного, Гарри, нам совсем не трудно!       — Крестного позовите, пожалуйста.       — Но…       Да я ее сейчас пошлю куда подальше. Какой же херней мне приходится заниматься! К счастью, вмешивается Артур:       — Дорогая, прекрати, — тихо и проникновенно говорит он и взмахивает палочкой. Юркая небольшая ласка на несколько секунд замирает, глядя ему в глаза. — Сириус, Гарри у нас. Зайди за ним, пожалуйста, — надиктовывает он ласке, и та выбегает прочь из дома прямо сквозь стену. — Это заклинание Патронуса, Гарри, — мягко поясняет Артур. — Сейчас он свяжется с Сириусом.       Молли поджимает губы и принимается подливать всем чай. Я вцепляюсь в свою кружку, как утопающий в спасательный круг. Сколько времени понадобится придурку, чтобы досюда добраться? Если он еще в поместье, то сюда сможет аппарировать, ведь Нора тоже находится в Девоншире. А может, он решит вообще наплевать на эту ситуацию с высокой колокольни — я даже не удивлюсь.       — Я думаю тоже попробовать вступить в команду в следующем году, — говорит Рон. — Правда, у нас заняты все позиции, вряд ли меня возьмут.       — У нас они тоже были заняты.       — И как же ты пробился?       — А это не я, это директор. Не представляю, что ему взбрело в голову.       — Не следует так говорить о старших, молодой человек, — причитает Молли. Я киваю.       — В любом случае, думаю, тебе стоит попробовать. Может, возьмут на замену. Будешь участвовать в тренировках, пока место не освободится.       — Да! Да, так и сделаю. — Его лицо озаряет улыбка.       Фред и Джордж что-то шепотом обсуждают между собой. Перси промокает губы салфеткой, складывает посуду за собой в раковину и удаляется. Билл лениво потягивает чай, иногда кидая на меня странные взгляды. Меня это уже начинает напрягать.       По дому разносится громкая трель, похожая на дверной звонок, и я передергиваюсь всем телом.       — Камин, — всплескивает руками Молли и уходит в гостиную.       Спустя пару минут в кухню вихрем влетает блистательный придурок. Он оделся в какую-то дорогущую шикарную синюю мантию, обвешался цацками и уложил волосы, которые один хрен растрепались в камине. Глаза сверкают, движения порывисты. Войдя, он впивается в меня взглядом, а я нервно сглатываю, молясь, чтобы он хотя бы меня не трогал. В таком виде он ниже Люциуса всего на полступени, чтоб провалились эти красавчики.       — Всем доброго дня. — Стоит весь из себя с гордой осанкой — глаз не оторвать.       — Сириус! Сколько лет! — Артур поднимается и идет обнимать крестного. — Как невероятно я был счастлив, когда прочитал ту статью. Мне так жаль, что подобное произошло с тобой. Садись, будешь чай?       За их спинами Молли спешно достает еще одну кружку и наполняет ее душистым напитком. Сириуса усаживают напротив меня на освободившийся стул Джинни. Все с нескрываемым интересом разглядывают его. Он смотрится в этой кухне удивительно неуместно. Я отвожу взгляд, выдыхая. На кой хрен он так вырядился?       — Ты как здесь оказался? — спрашивает он меня, отпивая чай.       — Случайно. — Пожимаю плечами.       — Нам нужно возвращаться. — Он смотрит на часы. Уже почти пять. Я киваю и поднимаюсь на ноги.       — Погодите. Сириус, ты не голоден?       — Нет, Молли. Благодарю за чай, но нам и правда пора.       Она немного краснеет. Как же, такой очаровашка. Забираю свои тапки от двери и иду за ним к камину, следом за нами спешат все Уизли. Он ступает прямо внутрь, и я вскидываю брови.       — А может…       — Иди сюда.       Какой командный тон у него прорезался. Недобро щурюсь и встаю рядом с ним.       — Спасибо за гостеприимство, мистер и миссис Уизли.       — Не за что, дорогой, — улыбается Молли. — Приезжай к нам в гости на летних каникулах.       — Я… Я подумаю.       Сириус обхватывает меня за плечи, прижимая к себе. Я деревенею, а он кидает нам в ноги щепотку порошка и четко произносит:       — Площадь Гриммо, двенадцать.        Аппарация? Портключи? Все это фигня, если есть каминная сеть! Я вываливаюсь на пол гостиной Блэк-хауса кубарем. Пытаюсь подняться на ноги, но меня ведет в сторону, голова нещадно кружится. Сдаюсь и усаживаюсь на полу, скрестив ноги.       — Как ты там оказался? — повторяет свой вопрос Сириус.       — Хотел отсидеться в другом доме до завтра. А туда как раз нагрянул Билл Уизли с проверкой. Все, считай, директор в курсе, где мы обитаем. Джонни надо увозить из поместья.       — Зачем ты вообще ушел? Что случилось?       — Не хотелось рыдать у всех на глазах.       — Отчего ты запланировал рыдать?       — Я не планировал, само так вышло.       — Так отчего?       — Сам мне скажи, крестный, — шиплю я на него, и он хмурится. — Я не просил этой силы, но она у меня есть. И из-за нее все от меня шарахаются. Даже Джонни…       — Прости? Почему ты так решил?       — Все втроем навешали мне лапши на уши, а она сидела и тряслась, аж стол дрожал. Глаза как у срущего котенка…       — Она не тебя боится.       — Не меня?       — Нет, — качает он головой. — Не тебя, а твоего выбора.       — Какого выбора?       — Извини, но в этом я тебе не помогу. Сами разбирайтесь.       Я с минуту молчу, размышляя.       — Ты планируешь переехать в дом, что завещал твой дядя?       — Именно. — Он вздыхает. Потом еще раз. Потом садится рядом и достает сигарету. — Меня просто неимоверно бесит, что ты знаешь обо мне практически все. Я же не знаю о тебе почти ничего.       Я тоже прикуриваю.       — Скажи, Сириус. Как так вышло, что ты позволил Джеймсу верховодить в вашей теплой компании?       Он хмыкает, глубоко затягивается и рассказывает:       — Первое время никто из нас особо не задумывался над этим. Потом напряжение начало нарастать. В общем… на третьем курсе мы подрались. Хорошо мы тогда друг другу наваляли! Но он победил.       — Дрались по-маггловски?       — Нет, началось с магии. Ну а дальше в ход пошло все подряд.       — И только-то?       — В каком это смысле?       — То есть ты понимаешь только язык силы? Давай я тебя выпорю, и мы закончим на этом наш конфликт.       Он задумчиво смотрит на меня полную минуту.       — Ты непохож на женщину.       Я закатываю глаза.       — Что-то такое я уже слышал. Так что, Сириус? Будем драться или найдем другой метод?       — Другой метод.       — Обещаю тебя не убивать.       — Другой. Метод.       — А ты?       — Что «я»?       — Ты меня боишься?       Он морщится.       — Иногда. Когда ты такой — нет. Но когда ты колдуешь… бывает.       — Чудненько. Так что бы ты хотел знать обо мне?       — Все.       — Все… Выйдет довольно долго, — вздыхаю я, он пожимает плечами. — Любимый цвет? Любимый размер?       — Ты всегда вот так уходишь от ответа! И что вообще за хрень такая — любимый размер?       — Это из одного советского мультика, хочешь, посмотрим?       Он улыбается.