Lumos

      Для начала я все же включаю Римуса в защиту поместья. Вспоминаю, как в первый раз, когда я замкнул этот контур, у меня все перед глазами поплыло. Сейчас же я вообще не напрягаюсь. Дадли просыпается, услышав, как я копаюсь во внутреннем дворе, и спускается ко мне.       — Ты чего тут в ночи делаешь?       — Римуса добавляю в контур.       — Теперь тебе хоть есть с кем поговорить.       — Мне и так было с кем поговорить.       — Ты меня понял. — Он закатывает глаза. — Эй, а что с ухом? Ох, блин, жуть какая!       Я растерянно притрагиваюсь к уху. Похоже, обожжено уроборосом.       — Дела…       — Ты что, не почувствовал? Выглядит так, будто должно сильно болеть.       — Нет, не почувствовал. — Не говорить же ему, что на фоне прочих ощущений это просто теряется. — Не переживай, Дадс, сейчас исправлю.       — Как там все? — спрашивает он, наблюдая, как я покрываю ухо лечебными составами.       — Нормально. Отдыхают.       — А ты почему не отдыхаешь?       — Я уже проснулся. Родители в порядке?       — Мама вся извелась. Говорит, наш мир очень опасный. Так ведь и есть, да?       — Так и есть. Ведь все мы носим с собой смертельное оружие.       Он сосредоточенно кивает.       — Я хотел бы больше заниматься боевой магией. Ты так легко уложил тех магов… Я тоже так хочу.       — Теперь у нас новый учитель. Уверен, он тебе не откажет.       — Хочу учиться у тебя.       — Видишь ли, в чем тут дело… Мои методы отличаются. Да, я могу колдовать и палочкой, но это требует от меня… сосредоточенности. Просто бездумно действовать с ее помощью у меня не выходит. Мне кажется, что лучше учиться у человека, располагающего теми же средствами, что и ты. А позже, когда подтянешься, можно будет попробовать расширить твой арсенал или просто устраивать тренировочные бои.       — Так ты рекомендуешь Римуса?       — Да. Он талантлив, неглуп, ответственен и не лишен преподавательского дара.       — Но… ты поможешь, если будет нужно? Можешь хотя бы иногда участвовать?       — Не вопрос, Дадс, — улыбаюсь я. — Не переживай, ты всему научишься. У тебя отлично получается. Вряд ли сейчас кто-то из первокурсников сможет тебе что-то противопоставить.       — Первокурсники, — фыркает он. — Скажи еще, что флоббер-черви ничего не смогут мне противопоставить.       Я пару раз моргаю и начинаю ржать.       — У них нет шансов, — фыркаю в ответ. И откуда это в нем взялось? — Я спрошу у Римуса, если хочешь.       — Нет, не нужно, я сам напишу. Ладно, пойду дальше спать.       — Спокойной ночи.       Он уходит в дом, а я переношусь обратно на Гриммо. Эти двое расположились на диване в гостиной на первом этаже.       — Время рома! — Сириус салютует мне бутылкой.       — Побойся богов! Время джина! — Салютую своей, достав ее из почтальонки.       — На меня не смотрите. Я в лагере Бродяги, — смеется Римус.       Я приземляюсь в кресло и морщусь.       — Больно? — Люпин внимательно смотрит на меня.       — Есть такое. Пройдет, — отмахиваюсь от него. — Теперь ты можешь приходить в гости.       — Как же давно я не бывал в том доме… Приятные воспоминания, хоть и болезненные.       — Там мало что изменилось. — Сириус ухмыляется и прикладывается к бутылке.       — Эй! Давай хоть разольем.       Крестный пожимает плечами и приманивает стаканы из буфета. Я смотрю на палочку в его руках.       — Понравился подарок?       — Да.       — И ты определенно делаешь успехи. Помнишь, как познакомился с моей палочкой и палочкой Дадли?       — Помню. Эти от Джимми?       — Да, те самые две, что остались.       — А что с ними? — спрашивает Римус.       — Не знаю, в чем здесь фокус, но у Кидделла было четыре палочки куда лучше, чем вообще все, что там есть. Самая капризная из них — эта. — Тычу пальцем в свой пучок. — Еще одна — у Дадли. И вот еще две теперь у вас.       — А сначала подарок показался мне странным. — Он с интересом осматривает палочку. — А по какому принципу ты распределил их между нами?       — Интуитивно. Можете поменяться, я мог и не угадать.       — Разберемся. А чем они лучше других?       — Структурой. Их каналы намного ровнее, чем у прочих. Даже Бузинная палочка рядом не стоит, хотя она определенно лучше прочего мусора.       — И поэтому они капризны… Выходит… — Он задумывается. — Выходит, что для того, чтобы совладать с Бузинной палочкой, нужно быть весьма искусным в магии.       — Да, я о том же подумал, когда ее увидел.       — Вы о чем?       — Это наводит на мысли, что убийство предыдущего владельца совершенно необязательно. Как и победа над ним. Для победы нужна сила, а для управления Старшей палочкой — тонкость. — Римус задумчиво постукивает пальцами по подбородку. — А значит…       — А значит, Том силен, но не особенно вдумчив, и это меня удивляет.       — Удивляет? — фыркает Сириус, доставая сигареты. — Это же Волдеморт. Тонкость? Вдумчивость? Все это не про него.       Римус встает, внимательно осматривает мой подарок и на пробу рассекает им воздух.       — Будь он воплощением грубой силы, его бы размазали тонким слоем еще на заре восхождения. Ум, обаяние, умение договариваться… Все это необходимо для набора последователей.       — Создай его фан-клуб. Ой, кажется, я уже слышал что-то об одном таком. Как же там было?.. Пожиратели… Что там дальше?       — Очень смешно, крестный.       Римус без единого звука выписывает палочкой затейливую фигуру, и гостиная превращается в джунгли.       — Обалдеть! — хором восклицаем все трое.       Люпин с широченной улыбкой смотрит на новый инструмент, я с широченной улыбкой смотрю на него, Сириус пораженно хлопает глазами.       — Пожалуй, оставлю себе эту, — смеется Римус. — Спасибо, чудесный подарок.       — Ну-ка попробуй. — Сую ему свою палочку, он вопросительно поднимает брови, словно просит дополнительного разрешения. — Давай.       Он на секунду задумывается и делает еще один сложный выпад. Наши джунгли наполняются пением птиц и стрекотом насекомых.       — Круто. — Ни на что больше у меня мыслей не хватает.       Один из птичьих голосов срывается на противный писк, и мы все передергиваемся.       — Да уж, с этой сложнее, — виновато улыбается Римус.       — Ты о чем вообще? Вышло отлично. Вот, смотри. — Я подлетаю к нему и тычу пальцами в пространство. — Вот здесь немного перекрутило из-за того, что скорость вышла неравномерной…       Пока я объясняю, Сириус ухмыляется, прикладываясь к своему стакану. Какой-то он слишком довольный.       — Когда мы вчера были в гостях у Пожирателей… — начинает он. — Я потерял палочку. Ну то есть она оказалась у меня за ухом, но я думал, что потерял. А колдовать было как-то нужно, ну я и… колдовал. Без палочки и невербально.       Ого. Внезапный скачок прогресса. Дело в передозировке?       — Что именно ты колдовал?       — Сначала трансфигурация. Какую-то безделушку Малфоев превратил в мел. — Он начинает ржать. — Вот будет потеха, когда ей вернется собственная форма, а она наполовину стесана.       — Помолимся, чтобы это не было какое-нибудь яйцо Фаберже.       Он хохочет.       — А потом ты там все проморозил до ядра Земли, мел перестал чертить. Так что я выжигал руны в полу.       — А сейчас сможешь повторить?       — Можно я не буду портить огнем еще и эту комнату, крестник?       — А можешь ты завалиться на хуй, крестный? — мгновенно вспыхиваю я. — Комнатку ему попортили. Хочешь целый ряд положительных моментов в этой ситуации? Первый — ты жив, я тебя вытащил из очередного пиздеца, в который ты себя затащил. И, между прочим, это стоило мне некоторых усилий. Помолчи, чтоб тебя, — затыкаю я его, когда он открывает рот. Как же они меня все сегодня бесят. — Второй — ты дважды жив, ведь я умудрился спалить только драную кухню. А ты и Римус целы и невредимы, как и весь дом. Ну и третий — будет повод сделать, наконец, ремонт! Здесь же жить невозможно. Давайте, мистер Блэк, расчехляйте свое состояние и приводите свой особняк в должный вид, стыдоба!       Я тяжело дышу, отчего ребра нещадно болят. Морщусь, открываю свою бутылку и делаю несколько глотков.       — Хоть бы разлил. — Сириус левитирует мне в руки стакан. Невербально и без палочки. Широко улыбается.       — Ну, дела. — Злость исчезает так же быстро, как появилась.       Джин стремительно наполняет грудь теплом, мышцы расслабляются. Надо бы притормозить, опять я забыл, что тело у меня не приспособлено к таким маневрам. Прикрываю глаза — облегчение накрывает с головой. Прекрасно, если не снаркоманиться, то спиться, да? Римус внимательно смотрит на меня, это напрягает. Из этих двоих только он подозревает, что сейчас происходит с моим организмом. Напускаю на себя расслабленный вид.       — Добро пожаловать в наш лагерь. — Салютую Сириусу стаканом.       — Это в какой?       — В лагерь тех, кого ты боишься. — Римус слегка улыбается и опускает взгляд.       — Ты чего это удумал, Лунатик? Я никого не боюсь.       Я делаю вид, что меня здесь вообще нет и достаю сигарету. Римус откашливается и смущенно наколдовывает свет в своих ладонях.       — Как ты?.. Когда ты?.. Давно ты так умеешь?       — С детства.       — Не рассказывай мне сказки. Мы бы знали.       — А все и знали.       — Что ты такое говоришь?       — Джеймс и Лили знали.       — И Питер?       — И Питер знал.       — Но почему же я — нет?       — Потому что такие вещи настраивают тебя на озлобленный лад.       — Ты мог сказать мне!       — А мог не говорить. Что я и сделал.       Они оба идут красными пятнами, я медитирую с сигаретой в зубах. Чем это кончится, интересно знать?       — Решил оставить меня за бортом.       — Я много раз пытался начать издалека, но ты… Ты ведь совершенно игнорируешь все, что касается разговоров об учебе, книгах, теории магии и…       — Ну конечно, твои лекции о зубрежке на самом деле были попыткой поделиться со мной сокровенным!       — Так и есть! Я старался подойти к вопросу постепенно, но ты упорно пропускал все мимо ушей.       — То есть это я виноват?       Магия начинает сгущаться, меня насквозь простреливает легкой судорогой, и я вцепляюсь в подлокотник.       — Мальчики, давайте без драк обойдемся…       — Какой я тебе мальчик? — рычит Сириус, выразительно оглядывая меня с головы до ног.       — Ну уж точно не девочка, — устало вздыхаю я.       Римус начинает ржать. Мы удивленно смотрим на него. Он сгибается пополам, из его глаз брызгают слезы. Чего это он? Спустя минуту мы тоже не выдерживаем этой картины и присоединяемся. Обессилев, Люпин прикладывается к стакану, силясь прекратить свои всхлипы. Утирает рукавом слезы.       — Всего три недели! Три недели, а у меня чувство, будто бы… вынырнул со дна Черного озера! Вокруг полный дурдом, но до чего же здорово! — Он делает еще один большой глоток и морщится, широко улыбаясь. Лицо у него при этом становится немного похожим на волчью морду.       — Ну как, крестный? Хочешь возродить Волдеморта? Присоединиться к Пожирателям? Захватить мир?       — О чем ты?       — Ну ты у нас открыл в себе новые способности. Не ровен час, пустишь их в ход. Нам трепетать?       — Да ты охренел. — Он выглядит глубоко озадаченным.       — Это ты охренел. Сейчас вернусь. — Я улетаю в уборную.       Когда я возвращаюсь, они резко замолкают. Сириус отводит глаза. Кажется, кому-то проехались по мозгам. Вдруг у Римуса выйдет хоть немного его успокоить? Или, может, он меня с потрохами сдал? Как я тут жертвенно рвал свою жопу, чтобы вытащить Сириуса из клубка взбесившейся магии? Джин работает отменно, боль отступила на задний план, так что настроение у меня уже получше. Небрежно взмахнув ладонью, крестный левитирует мне в руки мой стакан. Я широко улыбаюсь, принимаю его и опускаюсь в кресло.       Спустя пару часов эти двое надираются от души. Я, впрочем, не сильно от них отстаю. Колдовать в таком состоянии я точно не рискну. За окном раннее утро.       — Да нет же! Это точно придумал Сохатый!       — Нет, нет! Я точно помню, это была твоя идея! Джеймс был вообще от нее не в восторге!       Они без конца травят байки про школу и войну. Я слушаю и смеюсь.       — Какого хрена? — внезапно раздается из кухни.       Спустя несколько секунд в дверном проеме показывается Джонни с глазами размером с блюдца.       — О! Доброе утро! Что будешь, ром или джин? — восклицает Сириус и двигается на диване, освобождая место.       — Что там произошло? — Она указывает большим пальцем себе за плечо.       — Я запланировал ремонт, крестник помог сэкономить на демонтаже. — Он заливается хохотом.       — А вы здесь… пьете?       — Самым наглым образом!       — Я с вами.       — Отлично! — Римус тоже двигается, но Джонни идет прямо ко мне.       Я смотрю на нее, прищурившись, потому что фокусировка начинает сбоить. Она усаживается прямо в кресло, прижимая меня к подлокотнику, и оплетает меня руками. Краем глаза вижу, как Сириус дергается, но остается сидеть на месте, мотая головой. Как же его штырит.       — Ты прав, — шепчет она мне прямо в ухо.       — Ты о чем?       — Я не могу перестроиться. Слишком многое изменилось. Я… пойду на прием к Абраксасу. И сделаю, что они попросят взамен. И… я не поеду. — Она закусывает губу. — Не поеду в Португалию. Нужно найти какое-то решение. Все остальное подождет.       На меня накатывает такое облегчение, что я растекаюсь лужицей в ее объятиях и обнимаю в ответ.       — Слава богам…       — Как же, богам. — Она тычет меня под ребра, и я вскрикиваю, дергаясь от боли. — Эй, ты чего?       — Ничего… Просто не делай так пока.       Джоан набирает в грудь воздуха, чтобы ответить, но я замираю и прижимаю ладонь к ее губам, вслушиваясь. Она возмущенно бубнит что-то в мою руку.       — Тихо.       Верчу головой, пытаясь согнать опьянение. Терплю поражение. Закрываю глаза и стараюсь прощупать пространство вокруг. Может, мне показалось? А, нет, не показалось.       — Пиздец, господа.       Тут, похоже, уже все кое-что понимают по-русски.       — Какого рода? — Римус тоже пытается собраться, но, похоже, выходит у него скверно.       — К дому идет Альбус. Джонни…       — Я в поместье. — Она вытаскивает из кармана портключ и ломает его.       — Есть в этом мире какое-нибудь зелье, чтобы протрезветь?       — Увы, чего нет, того нет. — Сириус хохочет, я упорно мотаю головой, будто это способно помочь. — Да нормально все будет! Что плохого может случиться?       — Именно этот вопрос меня и беспокоит. Думаю, мне лучше уйти.       — Оставайся. Послушаешь. — Римус выглядит уверенно. — Справишься с Дезил… Дезиллю… Блядь! С чарами невид… невиди… Ой, пиздец. — Он утыкается лицом в ладони, отчаянно краснея. Сириус хохочет.       Я неловко подлетаю в воздух, слегка раскачиваясь.       — Хм-м-м… — Накидываю Дезиллюминационные Чары. — Ну как?       — Отлично, — кивает Сириус, когда раздается стук в дверь.       Римус критично осматривает пространство и тоже кивает. Я затекаю в угол, чтобы не отсвечивать. Сириус идет открывать дверь.       — Римус! — яростно шепчу я. — Мой стакан и бутылка.       Он засовывает их под диванную подушку, попутно заливая диван джином из стакана. Я беззвучно трясусь от смеха. Одергиваю себя. Из коридора доносятся приближающиеся голоса.       — … еще празднуем вообще-то. Первое января, директор. Кто приходит в гости первого января в пять утра?       — Уже восемь, Сириус.       — Один хрен!       Римуса снова складывает пополам. Я закусываю пальцы, чтобы не ржать в голос. На директоре лимонная мантия, при виде которой меня начинает снова ощутимо подташнивать. Римус же, посмотрев на него, заливается таким задорным смехом, что мне хочется побиться лбом о стену.       — И болезненный желтый… — Он начинает подвывать. — О! А вот и колокольчики! — Люпин смотрит на бороду Альбуса, подвязанную украшением с маленькими колокольчиками.       Так, значит, директор звучит как колокольчики, да, Римус? У него из глаз снова от смеха текут слезы. Сириус падает на диван, посмеиваясь и хрюкая. На кой хрен Дамблдору эти колокольчики? Это же непрактично. Может, это какой-то артефакт? Сейчас не рискну проверять. Я их раньше не видел…       — Присаживайтесь. — Сириус кивает на кресло. — У нас есть ром и… — Он подвисает на секунду. — Ром. Что будете?       Директор располагается в кресле и с подозрением осматривает их обоих.       — Благодарю, но откажусь.       Взгляд Альбуса замирает на двери в кухню. Она открыта, и сквозь нее просматривается часть выгоревшего до основания помещения.       — У тебя был пожар?       — Ремонт. — Сириус пожимает плечами. — Чему обязан, директор?       — Я невероятно рад пересмотру твоего дела. Позволь поздравить тебя и принести свои извинения за то, что не понял всего этого сразу. Хотя, признаюсь, до такого додуматься не так просто.       Я с трудом удерживаюсь, чтобы не фыркнуть. С Вашим-то умом, Альбус, не догадаться, как все было, — преступление. А учитывая, что Сириуса посадили аккурат после Вашего назначения Верховным Чародеем, выглядит все это… мягко говоря, не очень. Он, конечно, виноват точно не меньше. Без конца только и повторял, что виновен, и вел себя… ну как обычно. Ржал то есть и совершал странные телодвижения. Но инсценировка смерти — эка невидаль, в самом деле. Хоть легилименцию бы применили, раз никакого суда решили не проводить.       Сцепляю зубы. А вот эти двое фыркают, чем невероятно меня удивляют. Брови директора взлетают к потолку. Он, судя по всему, в глубоком недоумении. Похоже, Альбус, свое лицо Вы перед ними уже уронили, и теперь наладить контакт будет непросто. Торжествующе улыбаюсь.       — Пришлось немного подсуетиться, чтобы добиться этого пересмотра, как тебе известно.       Сириус глубоко вздыхает, закатывая глаза, и лезет за сигаретами. Я матерюсь про себя, чтобы он прекратил паясничать. Римус, похоже, того же мнения — я вижу, как он подталкивает его локтем в бок.       — И это одна из тем нашего сегодняшнего разговора. — Альбус переводит взгляд с одного на другого. — Очень удачно, что вы оба здесь.       Он замолкает, ожидая реакции, но ее не следует — они утыкаются в свои стаканы. Хватит пить, идиоты! Приглядываюсь к Римусу и понимаю, что он только делает вид. Смотрю на Сириуса, а он тоже притворяется! Неожиданно!       — К сожалению, момент, которого я боялся, наступил. Мы снова собираем Орден Феникса. И надеемся, что вы откликнетесь.       Вот блядь! Я не знаю, как реагировать — смеяться или плакать. Ох, блин, сейчас Сириус как сказанет что-нибудь… Но он молчит. Голос подает Римус:       — Вы уверены?       — Уверен.       — Какие доказательства?       — Я имел неудовольствие встретиться с ним лично.       — Лично? Вы видели его?       — Нет, но это точно был он.       Сириус, пожалуйста, не смейся. Ты сдашь нас с потрохами. Но сдавать позиции неожиданно начинает Римус. Его лицо жутко перекашивается. Директор хмурится, должно быть принимая это за шок. Я же вижу, что тот просто силится не ржать.       — Римус, ты в порядке?       — Да, да… простите. — Он тянется за сигаретами Сириуса, я пару раз моргаю, но мне не привиделось.       — Понимаю, это шокирует.       Люпин весь идет красными пятнами и принимается кашлять после затяжки.       — Простите. — Римус бросает сигарету в пепельницу и стремительно выходит из гостиной.       Я чувствую, как он накладывает Заглушающие Чары на уборную. Сто процентов сидит там и подвывает от смеха.       — Новости и правда недобрые, но я уверен, что вы оба способны с ними справиться.       Сириус молча кивает и продолжает выжидающе смотреть на дверь в коридор. Директор растерянно оглядывает гостиную. Спустя минут пять Римус возвращается. Лицо у него теперь спокойное. Он усаживается обратно на диван и поднимает взгляд на Альбуса.       — Что вы планируете?       — Для начала следует попытаться разузнать, с кем из своих сторонников он уже воссоединился. Сейчас он должен собирать людей. Некоторых из них он освободил из тюрьмы, — с самым серьезным видом говорит директор, и у Римуса дергается глаз. — Северус уже отправился к старым знакомым. Он поделится своими наблюдениями, когда вернется в школу.       Ой, ну пиздец. Сказочные пара дней под пристальным вниманием декана. Что вообще такое с Сириусом? Он будто отсутствует, вообще никаких эмоций. А может, он попросту перепил и теперь борется со сном?       — А Метки? Метки пробудились? — спрашивает Римус.       — Нет. Однако мы не можем знать наверняка, как они должны реагировать на его возвращение.       — Пожалуй, так и есть… Но Вы не ВИДЕЛИ его?       — Нет, не видел. Но уверяю тебя, я не ошибся. Все настолько складно, что иных вариантов и быть не может. Падение Азкабана окончательно меня убедило. Не то чтобы я изначально сомневался, но все же…       Они немного молчат, Римус трет лицо ладонями.       — Это первое. Второе — нам следует защитить Гарри, — продолжает Альбус. А вот сейчас они оба треснут. Разве что пар из ушей не идет от прилагаемых усилий. — Мальчик совершенно не представляет себе, что происходит вокруг. Завтра он отправится к Малфоям в гости. Это еще одна причина, почему Северус сейчас там. Он сможет защитить его, случись что.       — То есть Вы говорите, что если Гарри там встретит Волдеморт с Авадой наперевес, то Нюниус его уложит на лопатки и вытащит мальчика? — Сириус едва заметно выделяет последнее слово голосом, я закатываю глаза.       — На подобное я не рассчитываю, но вытащить его он сможет, — говорит директор с горячей убежденностью.       — И мы останемся без шпиона.       — Да. Но если мы останемся без Гарри, у нас не будет шансов. Северус это понимает.       Римус и Сириус синхронно выдыхают, услышав это.       — Почему? — спрашивает крестный.       — Потому что Гарри — ключ к победе в этой войне.       — Это все Ваше объяснение?       — Да.       Сириус прикуривает и откидывается на спинку дивана. До меня только сейчас доходит, что у них с Римусом, похоже, есть своя техника ведения таких разговоров и система знаков. Люпин подается вперед.       — Из-за того случая Вы считаете, что Гарри может его победить?       — Я не считаю. Я точно это знаю. Только он и может. Сейчас он еще не понимает, что к чему, но уверен, что разберется с нашей помощью.       — И что же Вы хотите от нас?       — Вам обоим следует наладить отношения с мальчиком. Указать ему правильный путь. Помимо этого, тебе, Сириус, следует продолжить обучение. Дополнительные глаза в аврорате нам не повредят. И было бы прекрасно, если бы Римус взялся обучать Гарри. Он весьма талантлив, но еще совсем ребенок. Нужно указать ему на отличия между разными сторонами магии. Он весьма любознателен, и это несколько беспокоит по понятным причинам.       Они оба делают совершенно непроницаемые лица. Не представляю, чего им это стоит. Потому что я могу хотя бы жалобно возводить брови к потолку, утирая слезы рукавом.       — Это все?       — Если ты не против, Сириус, то я осмелюсь попросить у тебя разрешения использовать этот дом как штаб-квартиру.       — Используйте. — Он взмахивает ладонью, будто это пустяк. А, точно, у него же есть еще один.       — Есть еще кое-что. Похоже, у нас появилась третья сторона, — наконец-то добирается до чего-то, похожего на правду, директор. — Есть три странности.       Всего три?       — Первая из них — миссис Фигг этим летом подверглась мощному неумелому Обливиэйту и полностью потеряла память. Кто на нее напал и зачем, мы так и не смогли узнать. Вторая — кто-то помог Северусу справиться с троллем, вырвавшимся из-под контроля. Он никого не видел, но совершенно убежден, что был там не один. Ну а третье… Это самое странное. Кто-то оставил Питера Петтигрю прямо на лестнице в мой кабинет. С огромным бантом на голове. Не знаешь ли ты, Сириус, кто это мог быть?       — С бантом? У него на голове был бант? — странным голосом спрашивает крестный.       — Да. Тебе это о чем-то говорит?       — Нет, просто…       Он делает несколько глубоких вздохов. Все-таки отпивает хороший глоток из стакана. Прикрывает глаза, терпит поражение и начинает ржать. Как конь. Римус делает страшные глаза, но спустя пару секунд тоже хохочет. Директор в шоке смотрит на них, не веря своим глазам. Я утыкаюсь лбом в стену, прикрыв глаза.       — Я полагаю, что это, возможно, кто-то из Пожирателей, пожелавший сменить сторону…       Сириус подвывает, Римус ему вторит. Идиоты. Спустя минуту они оба резко подбираются и смотрят на Альбуса во все глаза.       — Прекратите-ка, — шипит Сириус и поднимается с дивана, Римус встает следом.       — Простите, это рефлекторно. Я не могу понять вашу реакцию.       — Ступайте, Альбус. Нам пора отдыхать.       — Вы что-то ответите?       — Я и без Вас наладил отношения с крестником…       Ой, блядь, заткнись, какого хрена?       — … а что до аврората — это и так было моим планом.       — А ты, Римус?       — Гарри сам написал мне не так давно, потому я и приехал в школу, — отвечает Люпин, и я все же тихо-тихо бьюсь лбом о стену. — А на тему учебы… Я не против. — Он так хищно улыбается, что я ежусь.       Как они обтекаемо выразились, молодцы. Ничего не обещали, хотя вроде как со всем согласились. Директор довольно кивает и поднимается из кресла.       — Что ж, не стану дольше вам мешать. Празднуйте, мальчики.       — Да уж, не девочки, — глубокомысленно заявляет Сириус, и они снова смеются.       Альбус на прощание обводит пространство непонимающим взглядом и стремительно направляется к выходу. Мы слушаем, как хлопает дверь, я дожидаюсь, пока он аппарирует, и снимаю с себя чары.       — Вытекайте из угла, Ваше Темнейшество. — Сириус картинно кланяется.       — Конспираторы хреновы! Ну кто вас учил вообще?!       Мы переглядываемся и разражаемся хохотом.