Lumos

      Джоан безвольно повисает у него на руках, как только они оказываются у пещеры. Римус приходит сразу следом за ними и с непривычки скручивается у входа на земле.       — Ох, еб твою, — стонет он. — Что за черт?       Сириус никак не реагирует и несет Джоан вглубь, стиснув зубы. Отключаться нельзя, нужно ее дотащить. Кое-как достав ключи из рюкзака, он открывает дверь и вваливается внутрь. Кладет ее на кровать, накидывает сверху два одеяла, трясущимися руками растапливает печь, зажигает пару свечей и выползает наружу.       — Здесь слишком холодно для нашей одежды. Нужно что-то принести… Я сейчас.       — У тебя, похоже, сил не хватит. Я схожу.       — Ладно.       — Дай портключ в поместье. Сам ведь я туда не зайду теперь?       — Ты и с портключом не зайдешь. Тебя размажет. Принеси что-то из своего.       — Тогда в Блэк-хаус. У меня только одна теплая мантия.       Сириус протягивает ему карандаш с красной маркировкой.       — Там у входа висят, не промахнешься.       Римус возвращается спустя десять минут, обнимая ворох тряпья.       — Не представляю, как вы это терпите. Меня скрутило намертво.       — Нас так же перетряхивает каждый раз. Только Джоан все нипочем. Ну и тебе, когда до полнолуния недалеко.       — Теперь ясно, что Гарри имел в виду, когда говорил, что худеет после визитов сюда.       — Нет, ему куда хуже обычно. Он потом неделю есть почти не может, даже если торчит здесь совсем недолго. А я довольно быстро отхожу. Зато здесь вырубало только меня.       — А он тогда столько со мной тут просидел.       — Такой же охренительно самоотверженный, как один мой знакомый.       — Чего вы так беситесь друг на друга?       — Просто бесит. Что я могу? — пожимает плечами Сириус и закуривает.       — Со мной же ты как-то подружился. Сам сказал, мы похожи.       — Расслабься, Лунатик. Это не всерьез.       — Как скажешь.       Римус достает все свои бумаги для работы с рунами и устраивается с ними прямо на снегу. Сириус лениво просматривает его пометки. Они работают уже целый час, когда видят в стороне от пещеры яркую вспышку, слепящую глаза, несмотря на солнце. Следом за светом до них доносится громкое шипение и полный муки стон. Они подскакивают, побросав все свитки, и бегут в ту сторону. В центре выжженного до земли круга без движения лежит Надзиратель.       — Ну что за привычка без конца терять сознание? — на бегу вопрошает Сириус. — Стой! Римус! Там слишком горячо!       — Нормально там, тут же магии почти нет. — Люпин пробегает мимо затормозившего Сириуса, который тут же вновь набирает скорость.       Надзиратель открывает свои неестественно-изумрудные глаза, как только на его запястье ложатся пальцы Римуса. Такой сочный, яркий цвет. Джеймс изводил Лили вопросами, какое зелье или заклятье она использует, чтобы добиться этого оттенка. Кажется, он поверил, что это дело рук природы только тогда, когда взял на руки собственного сына.       — Сколько времени прошло?       — Не больше минуты, — отвечает Лунатик.       — Сириус, — хрипло зовет Надзиратель.       — Я здесь.       — Бегом в мою комнату. Возьми зелье Забвения, оно в маленьких синих флакончиках, они надписаны. Вернись в наш отель. Вот, держи. — Он протягивает портключ. — В вашем номере пятеро авроров без сознания. Каждому по капле. В номере Дурслей еще двое, им тоже. И… я практически уверен, что смог вовремя уйти, но… там может быть пожар.       — Я… Я не уверен… — Сириус громко сглатывает, практически чувствуя кожей жар.       — Или так, или нас всех повяжут.       — Принеси зелье сюда. Я сделаю, — говорит Римус.       Сириус кивает и отправляется в поместье. Взлетает на второй этаж, игнорируя вопросы перепуганных Дурслей. Копается на полке с зельями. Два крошечных флакончика с пипетками в крышках находятся ближе к стене. Один вскрытый, другой запечатан. Хватает оба, ломает портключ к пещере и бежит к остальным.       — Держи.       Он сует флаконы в руку Римуса. Тот крайне сосредоточен, палочка наизготовку, глаза прищурены.       — Будь осторожен, — напутствует его Надзиратель перед тем, как тот ломает карандаш.       Он снова отключается. Сириус расстилает на земле мантию, заворачивает его в нее, усаживается рядом и принимается ждать. Римус возвращается спустя почти целый час, целый, невредимый, но запыхавшийся и с кучей чемоданов вокруг.       — Ну что там?       — Нормально все. Пожара не было. Я их всех напоил зельем и перенес в лес неподалеку. Потом собрал все наши вещи, подправил документы и привел здание в порядок.       — Ты не наследил? — раздается голос Надзирателя.       — Практически уверен, что нет.       — Почему всякий пиздец каждый раз происходит, когда я не в форме?       — Что там произошло?       — Это вы мне расскажите, что произошло, пока меня не было.       — У Джоан снова был транс. Хуже, чем обычно. Больше похоже на магический выброс. Все вокруг заходило ходуном, и мы отправились сюда, — отвечает Сириус.       — Она в порядке?       — Спит.       — А я немного поколдовал в лесу… Ну ладно, я от души поколдовал. Давно не давал себе волю и в результате немного перестарался. А как вернулся — на меня наставили пять волшебных палочек. Думаю, это местные авроры.       — После того, что она там устроила, — немудрено, — хмыкает Сириус.       Магию в тот миг стянуло в одну точку со всех окрестностей. Неудивительно, что сразу примчались проверяющие, учитывая, что Надзиратель насчитал минимум пять волшебных семей в округе.       — Они напали на тебя? — спрашивает Римус.       — Сначала они очень сильно удивились. Ну, знаете, я же выгляжу ребенком. Аппарировал в место, где недавно произошло какое-то странное колдовство. Они и наставили на меня палочки. Я, впрочем, тоже был немало удивлен. Медленно поднял руки вверх и уставился на них. А они — на меня. Стояли так целую минуту, наверное.       — А потом кто-то не выдержал?       — Мне это нафиг было не надо. И им нападать на ребенка смысла не было. Но тут в дверь без стука зашла Петуния. Они сразу бросили три Ступефая, я так за нее испугался, что, не думая, поставил щит. Без палочки и невербально, разумеется.       — И тогда они испугались.       — И тогда они испугались, — кивает Надзиратель. — Знаете, мальчики. Драться с пятью аврорами одновременно — это, как минимум, бодрит.       — А ты, как всегда, на пределе.       Надзиратель пожимает плечами.       — Это не особенно мешает действовать, зато очень сильно мешает думать и держать себя в руках. Это тело, — вытягивает он вперед руки, — что-то невероятное. Мозги работают со скоростью звука, реакция просто отменная, выносливость на высоте. В сочетании с моим опытом эффект выходит сногсшибательный.       — И что же ты сделал с ними?       — Terra Somnia. Давно хотел попробовать. Пришлось от души стиснуть зубы, чтобы не усыпить весь отель. Впрочем, эти упыри кидались Авадами, так что не чувствую угрызений совести.       — Что? Авады?! Да что у них там за законодательство?       — Не имею представления. Может, это и не авроры были…       — Авроры. Я проверил их карманы.       — Ощущения от летящей прямо в тебя Авады…       Надзиратель не договаривает и лезет в карман за сигаретами. Роется секунд двадцать, но так их и не находит, злобно матерясь.       — Как минимум, бодрят? — посмеивается Сириус, передавая ему свою пачку.       — Это мягко сказано, — задумчиво отвечает тот и прикуривает.       Он не видел войны, не участвовал в боевых действиях, не рисковал жизнью, на его руках никто не умирал. Зато умирал он сам. Не в бою, а лежа на кровати, окруженный медицинскими приборами, задыхаясь в беспамятстве. Сириуса это пугает.       — Сочетание Страны Грез с зельем Забвения вырубит их на пару месяцев, — задумчиво рассуждает Римус. — Будет масштабное разбирательство. А с остальными двумя что произошло? И почему они были в другой комнате? А-а-а… Они пошли к артефактам, что у Вернона и Дадли?       — Полагаю, что да. Когда я туда зашел, допрос был в самом разгаре. Впрочем, ничего плохого не происходило, все тихо-мирно, но мне все равно не понравилось. То, что двумя этажами выше было наложено сильное площадное заклятье, каким-то образом обошло их внимание. Впрочем, как и Авады, и все прочее, что там произошло. Но когда я туда ввалился, уже начиная закипать, реакция себя ждать не заставила.       — И снова драка?       — И снова драка. Эти двое под простыми Ступефаями, а я едва унес ноги, чтобы все там не спалить.       — Дело дрянь.       — Ты прав. Сейчас я все почищу. — Надзиратель тяжело поднимается на ноги. — Ебучая пещера. Скоро вернусь.       Он аппарирует. Возвращается спустя минут пятнадцать, бледный как смерть.       — Молодец, Римус. И правда не наследил. Зато от нашей вечеринки там такие завихрения остались, что пришлось попотеть. Но теперь никто не подкопается. Что там с Джонни?       — Пока что не подавала признаков жизни, — отвечает Сириус.       — Мне не нравится твоя формулировка.       Надзиратель плетется в пещеру, медленно переставляя ноги, они следуют за ним.       — Зелье Забвения — отличная вещь, — задумчиво произносит Сириус. — Только почему флакончики такие маленькие? Неужели нельзя сварить побольше?       Эти двое смотрят на него как на идиота — и синхронно вздыхают.       — Это дистиллят. Там очень много трав и всего две капли воды на котел. Из одного котла получается одна капля зелья, — отвечает Лунатик.       — Но можно же взять котел побольше и налить туда больше воды.       — Там вода из реки Лета, она крайне токсична. Две капли — безопасная доза, в случае если испарения даже целиком попадут в воздух. Но если налить больше… никакая защита не поможет себя обезопасить. — Римус чрезвычайно серьезен.       — А если…       — И даже если ты поставишь сотню маленьких котлов — тебя это не спасет. Никто в здравом уме не станет варить за один раз больше чем каплю. К тому же довольно скверно изучен вопрос того, на какое расстояние распространяется эффект. Поэтому все лаборатории, занимающиеся этим зельем, расположены в разных городах.       — Должно быть, оно очень дорогое? Сколько капель в одном флакончике?       — Обычно пять, но бывают пузырьки и других размеров. Дорогое — не то слово. Помимо сложности изготовления, трудность еще и в главном ингредиенте. То есть, конечно, всем известно, где его взять, но туда просто невозможно попасть.       — Река Лета? Это река из греческой мифологии?       — Я думаю, что скорее река в греческой мифологии появилась именно из-за этой реки.       — И где же она?       — Она подземная, но в одном месте на севере Индии выходит на поверхность. Индийцы уже много веков охраняют доступ к ней, туда попросту не подобраться.       Надзиратель хмыкает:       — Интересно было бы проверить.       Сириус улыбается.       — Индийское Министерство зарабатывает на этом хорошие деньги. Проникнуть туда должно быть еще сложнее, чем в Азкабан.       — Попасть в Азкабан, если уж быть откровенным, было совсем не сложно.       — Неужели? И почему же тогда оттуда сбежало столько Пожирателей?       — Меня дементор схватил за задницу, я от неожиданности промахнулся.       — Вот прямо так и схватил? — Сириус ржет.       — Ну за плечо схватил, но какая разница?       Они уже подходят к двери внутрь пещеры. Надзиратель заходит, а они вдвоем остаются в тоннеле, подпирая его своды спинами.       — Джонни? Просыпайся. Ты как?       — Что? Что такое? — Голос у нее испуганный.       Сириус порывается тоже зайти, но, завидев напряженную спину Надзирателя, не спешит.       — Гарри? Гарри, — сбивчиво тараторит Джоан сиплым голосом, — отпусти его. Он не станет больше так делать, я точно знаю. Он уже отсидел свой срок, он наказан. Пожалуйста, отпусти его.       Сириус деревенеет. Он понимает, что это явно о нем, но никак не может взять в толк, о чем разговор.       — Кого ты просишь отпустить, Джонни? — настороженно спрашивает Надзиратель.       — Сириуса!       — И откуда я должен его отпустить?       — Из поместья! Это не смешно!       — Я не понимаю, о чем ты говоришь.       Сириус все же заходит в комнату, чтобы она его увидела. На ее лице неподдельное изумление, даже рот приоткрывается.       — Ты его уже отпустил?       — Я его и не запирал. Джонни, ты как себя чувствуешь?       Римус тоже засовывает внутрь нос.       — А почему Римус здесь? Что?.. — Она замолкает, часто дыша.       Ее глаза распахнуты так широко, что занимают пол-лица. Дыхание становится все чаще, ее начинает потряхивать, взгляд мечется по пещере, не останавливаясь ни на чем конкретном. Сириус подскакивает к ней, беря в ладони ее лицо.       — Джоан. Джоан, посмотри на меня. Все хорошо.       С ее губ срывается хриплый свист, взгляд полностью теряет фокусировку.       — Не помогает. — В голосе Надзирателя паника. — Давай, потащили ее наружу.       — Зачем?       — Здесь ей зелий не дашь, — отрезает он ледяным тоном.       Сириус подхватывает ее на руки и на полной скорости устремляется к точке отбытия. Идти далеко. И как в тот раз Надзиратель его дотащил своим тщедушным телом? Джоан не сопротивляется, растерянно блуждая взглядом по пространству. Добравшись до места, они опускаются на снег возле почтальонки Надзирателя. Тот шарит в ней и достает флакон с Глотком Мира. С некоторыми трудностями дает Джоан сделать глоток. Она словно никак не может понять, где находится.       — Что с ней такое? — Сириуса потряхивает, он бережно убирает пряди волос с ее лица.       — Я не знаю. Полная дезориентация. Если успокоительное не поможет, здесь нужен целитель.       Спустя минуту она наконец сосредотачивает свой взгляд на Надзирателе.       — Гарри, отпусти его. Он не хотел, чтобы они погибли, ты ведь и сам понимаешь…       Он порывисто зажимает ей рот ладонью, медленно поднимает на Сириуса испуганный взгляд и вкрадчивым тоном произносит:       — Сириус?       Тот несколько раз растерянно моргает.       — О чем она говорит? Что?.. Кто-то?.. Нет.       Его внутренности делают кульбит, сердце колотится как сумасшедшее. Осознание приходит медленно, неохотно.       — Дом? Ее дом, да? Сколько?       — Сириус. — Римус вцепляется в его плечо, но тот стряхивает руку.       — Сколько?!       — Двенадцать, — отвечает Надзиратель почти шепотом.       Проходит несколько секунд, и Сириус начинает ржать. Эти двое вместе скручивают его и вливают в горло успокоительное.       — У него теперь передоз будет.       Сириус не понимает ни слова из того, что говорит Надзиратель, продолжая смеяться.       — С этим позже разберемся.       — У передозировки Глотком Мира последствия не слишком радужные, а в его состоянии…       — Отключается самоконтроль, я в курсе. Мы справимся.       Сириус резко приходит в себя, почувствовав, как Джоан трясется на его коленях. Он опускает взгляд и видит, как все ее тело скручивается в судорогах, а глаза закатываются, пряча под веками прекрасные радужки.       — Римус, дай ей зелье от судорог. Я скоро вернусь. — Надзиратель обводит всех присутствующих взглядом расширившихся от ужаса глаз. — Ты справишься?       — Да, иди. — Римус уже копается в его почтальонке.       Надзиратель возвращается спустя минут десять вместе с целителем Паем. Джоан к этому времени уже не трясет, она в беспамятстве лежит на коленях Сириуса, завернутая в три мантии.       — Скажите, что с ней и чем ей помочь.       — Так вот что было со мной в тот раз! — Целитель отскакивает на пару ярдов в сторону и достает палочку.       Надзиратель хлопает себя по лбу.       — Блядь. Тут же магии… Чтоб тебя!       — Кто вы такие?! — Пай вглядывается в лица всех присутствующих и останавливается на Сириусе. — Блэк! Все-таки преступник, я и не сомневался! Incarcerous!       Никто даже не дергается, отчего целитель удивляется еще сильнее, когда магия у него не получается.       — Мистер Пай, надо делать вот так. — Тон у Надзирателя какой-то отстраненный.       Его лицо искажается в зверином оскале, все тело напрягается, и Сириус чувствует, как со всех сторон к ним устремляется разреженная магия. Волосы Джоан начинают извиваться, словно змеи. Неужели даже эти крохи магии вызывают видения? Почему они длятся так долго? Проходит несколько долгих секунд, и целитель падает на землю, оплетенный веревками.       — Что? Как ты умудрился?.. — Римус в шоке разглядывает веревки.       — Жопой об косяк!       — Прости? Жопой… Как ты сказал?       — Об косяк! — восклицает Надзиратель, и Сириус начинает хихикать. — Римус, этому надо зелья накапать и вернуть к Мунго. Обливиэйт тоже подойдет, но тогда придется оттащить его подальше. Сделаешь?       — Сделаю, — рассеянно отвечает тот с глубокой задумчивостью на лице.       Целитель, обвитый веревками, начинает ползти прочь. Сириус смеется все громче и никак не может остановиться. Джоан на его коленях немного шевелится, он опускает взгляд и наблюдает, как у нее снова начинаются судороги.       — Блядь! — Надзиратель падает рядом на колени, в его глазах плещется нешуточная паника, как и в глазах остальных. — Римус, дай тот свой чертеж с кругом рун.       Лунатик отдает ему свиток. Какое смешное слово… Лунатик.       — Сириус, сосредоточься, сейчас начнется форменный ад, и мне очень нужно, чтобы ты собрался. Один я не справлюсь.       — Что ты хочешь делать? — Он силится согнать широкую улыбку с лица, но терпит поражение.       — Сейчас мы аппарируем. Я постараюсь не подпускать к ней слишком много магии, ты поможешь с рунами.       — Хорошо. — Он снова хихикает и забирает свиток.       Надзиратель достает из почтальонки пузырек с каким-то зельем, подскакивает к Римусу и дергает его за волосы. Оборотное? Опускает пару волосков во флакон, и зелье меняет цвет. Это и есть жженая умбра, интересно знать? От смеха по щекам Сириуса текут слезы. Надзиратель достает из сумки шприц.       — Подержите ее.       — Ты ей это колоть собрался?       — Как, по-твоему, ей Римус противосудорожное дал? Ты же тоже здесь был!       — А это безопасно?       Ему никто не отвечает, и он, смеясь, наблюдает, как Надзиратель делает укол. Меньше минуты — и у него на руках лежит Римус.       — Римус, увидимся на Гриммо. Идем.       — Куда мы?       — Тебе не понравится. — С этими словами Надзиратель хватается за его предплечье и переносит их.       Оказавшись на месте, Сириус не успевает даже осмотреться, как все вокруг сковывает холодом. Он опасливо смотрит на Надзирателя — тот замер на одном месте с протянутой вперед рукой и крайне сосредоточен. И правда не подпускает к ним магию! Как он это делает?       Сириус опускает взгляд на Джоан — ее челюсти плотно сомкнуты, тело продолжает содрогаться. Смотрит вокруг — они в незнакомой шикарно обставленной комнате.       — Руны, — хрипит Надзиратель, едва шевеля губами.       Сириус опускает Джоан на пол и разворачивает свиток, чтобы не ошибиться. Они с Римусом вместе это составили, но он запросто может напутать. Смотрит на затейливый рисунок, он очень его веселит. Отходит к столику, трансфигурирует какую-то блестящую безделушку в мел и принимается чертить. Когда он, смеясь, заканчивает первый круг, дверь в комнату распахивается, и в нее влетает Люциус Малфой, тыча в них палочкой. Из его рта вырываются плотные клубы пара. Малфои, ну конечно! Куда еще мог притащить их Надзиратель, как не к своему любимому Люциусу?       — Какого… Блэк?! — Он забавно морщит свой идеально прямой нос, и Сириусу непреодолимо хочется за него ущипнуть.       Что он и делает, поскольку Пожиратель замирает в дверях от шока. Тот чертыхается и отбрасывает его слабеньким заклятьем. С подозрением косится на свою палочку.       — Помогай, — смеется Сириус и трансфигурирует другую безделушку, краем сознания подмечая, что делает это невербально и без палочки.       Сует Малфою в руки мел и свиток.       — Абраксас, — хрипит Надзиратель.       Температура в помещении продолжает стремительно падать.       — Абраксаса зови, чего застыл? — хохочет Сириус, завершая второй круг.       Малфой дергается в сторону двери.       — Декан, — снова подает голос Надзиратель.       Почему это слово такое смешное?       — Тут Нюниус? Малфой! Снейпа отвлеки.       Лицо Люциуса искажается в презрительной гримасе.       — Ты, Блэк, совершенно забываешь, с кем имеешь честь разговаривать.       — Позже, шевели булками! Гарри, еще два круга!       У Сириуса от смеха болят мышцы, скулы сводит от широкой улыбки. На полной скорости он чертит руны, не глядя в свиток, который Малфой утащил с собой. Пол покрывается наледью, чертить становится все сложнее, руки трясутся от смеха и холода. Мел перестает оставлять за собой след, и Сириус принимается выжигать руны прямо в полу. Тоже невербально и без палочки. Куда она вообще подевалась? Факт потери палочки, которую он только что держал в руках, веселит еще больше. А так получается даже быстрее, чем чертить, следовало сразу так делать.       — Все! Гарри, все!       Со странным вибрирующим звуком, прорывающимся сквозь его стиснутые зубы, Надзиратель направляет поток магии в руны. Кольца вспыхивают все разом, а он падает без чувств. Третий раз за день, до чего же смешно! Сириус видит, как немного шевелятся волосы на голове Римуса-Джоан, снова лежащей без движения, но круги работают. Получилось! С этой мыслью остатки самоконтроля его покидают. Громко хохоча, он подскакивает к Надзирателю и со всей силы бьет его ногой в лицо. В тот же миг его тело оплетают веревки, и он падает рядом.       — Что здесь происходит? — В дверях стоят Малфои.       — Сам не знаю, отец.       Старший обводит взглядом Надзирателя, лежащего без сознания с текущей из носа кровью, Джоан, лежащую в центре кругов рун без признаков жизни и с шевелящимися волосами, и громко хохочущего, извивающегося в веревках Сириуса.       — Кто здесь мой пациент?       — Как по мне — все они.       — Отвлеки Северуса.       Младший Пожиратель недовольно морщит нос и уходит. Старший посылает серию чар в Сириуса, который лежит ближе всего к нему. Ставит на пол чемоданчик, открывает его и достает флакон, на вид вроде бы пустой. Присаживается на корточки возле него, подносит пузырек к его носу и открывает. Сириус кашляет, вдыхая едкий запах.       — У Вас передозировка Глотком Мира. В себя Вы придете нескоро, но, по крайней мере, теперь не будете бросаться на людей.       Пожиратель снимает с него путы и устремляется к Надзирателю. Сириус поднимается на ноги, продолжая слабо хихикать, и растерянно осматривает пространство вокруг себя.       — Она у Вас за ухом, — говорит Пожиратель. — Вероятно, это какая-то болезнь.       Он указывает тонкими пальцами на прическу Надзирателя. Сириуса снова накрывает приступ смеха, он с удивлением вытаскивает из-за уха свою палочку. Когда он успел ее туда засунуть? Малфой колдует над Надзирателем с минуту и хмурится.       — Что он такое делал?       Роется в чемоданчике, достает несколько склянок, вливает одну за другой в своего пациента, иногда прерываясь и что-то делая палочкой.       — Он скоро очнется.       Пожиратель поворачивается к центру круга, делает шаг и пораженно застывает.       — Что здесь такое? — Он растерянно смотрит на руны, словно прислушиваясь.       — Это магия, Малфой.       Сириус хихикает, думая, что это скорее отсутствие магии, но вряд ли стоит говорить об этом. Тот подходит к Джоан, Сириус не сводит с него предупреждающего взгляда. Малфой делает несколько пассов палочкой и хмурится.       — Я бы сказал, что это отсутствие магии, — повторяет тот его мысли, и Сириус ржет. — Я так понимаю, выносить его из круга нельзя?       — Нельзя.       — И как Вы прикажете мне проводить обследование?       — Поднатужься. Есть места куда хуже этого, и Гарри может там колдовать.       — Избавьте меня от своих издевок. Мистер Поттер отличается от всех нас.       — Я помогу, — подает голос Надзиратель и медленно принимает сидячее положение.       — Лучше бы ты пока не колдовал. — Сириус ожидает, что в любой момент может начаться огненный ад.       — Мистер Малфой, колдуйте, я все сделаю.       Что и как именно он делает, Сириус не совсем понимает, но теперь магия у Пожирателя получается. Спустя пару минут он, не меняясь в лице, начинает доставать флаконы из чемодана. Открывает их один за другим, подносит первый из них к губам Джоан.       — Уберите это, — внезапно ледяным тоном отрезает Надзиратель. Тот замирает. — Мистер Малфой, медленно поставьте этот флакон на пол и подтолкните его ко мне. Попробуете еще хоть на дюйм приблизить его к губам — останетесь без руки. Кому это надо?       — Кто-нибудь когда-нибудь думал, что будет, если против боггарта выйдет окклюмент? Сможет ли он разглядеть его истинную форму? Или, может, победит боггарт? — спрашивает Сириус, но никто не обращает на него внимания.       Малфой ставит флакон на пол и толкает его к Надзирателю. Тот поднимает его и испаряет содержимое.       — Еще есть?       — В чемодане — нет. В поместье — да.       — А Вам палец в рот не клади.       — Простите, мистер Поттер, но любопытство во мне победило.       — Любопытство. Разумеется. Знаете, что с Вами станет, если я наложу на Вас Обливиэйт? Мне бы очень не хотелось этого делать.       — А может, существует всемирный заговор окклюментов? Они уже давно знают, как выглядят боггарты, но никому не рассказывают.       — Я подарил Вам отличный набор зелий на Рождество. Можете воспользоваться зельем Забвения.       — Или Вы можете вести себя прилично и не вынуждать меня прибегать к таким методам. Зачем Вам это вообще понадобилось?       — А зачем Вы скрываете внешность юной сивиллы?       — Так их называют? Сивиллы? Я нигде не смог найти информацию.       — Меняю информацию и помощь с Вашими трудностями на предсказания.       — Ее лицо Вы не увидите.       — Пускай так.       — А как вообще боггарты понимают, чего мы боимся? Может, и окклюменция здесь ни при чем? Как думаешь, Гарри, твои Кольца тебя защитят? Спорю, что нет! Иначе все кому не лень давно бы уже перерисовывали боггартов в учебники. Да-а-а, хотел бы я знать, чего боится Надзиратель.       — Вас интересуют предсказания, касающиеся лично Вас? Вашей семьи? Чего-то еще?       — Полагаю, мы обсудим этот вопрос позднее более подробно. Ничего из ряда вон я просить не стану.       — Договорились.       — А Вы полны сюрпризов, мистер Поттер.       — Надзиратель, у меня в столе в гостиной прячется один. Давай проверим, я просто обязан узнать!       — Что с ней такое? Мы вкололи ей противосудорожное около получаса назад, но ее все равно скручивает. До этого дали Глоток Мира, у нее была паника. Кажется, она начала путать реальность и свои видения.       — Давно она вступила в силу?       — Видения начались у нее в тринадцать, но тогда мы не знали, что это видения. Думали, что просто сны. А изменилось все примерно полгода назад. И становится все хуже. Такое с ней впервые.       — Я не уверен, но вроде бы это должно происходить намного раньше. С начала полового созревания должна развиваться и сила. Постепенно наращиваться, как у обычных волшебников. У этой же юной леди все иначе.       Сириус понимает, что он говорит о Джоан, но планирует отныне называть Римуса исключительно «юная леди».       — Теперь, должно быть, ее тело и мозг не справляются со скоростью роста силы.       — Это кажется мне очевидным, поэтому и…       — Да, Вы очень умно придумали с этими рунами, я не представлял себе, что подобное возможно.       — Я не придумывал. Мы просто нашли кое-что, а потом… В общем, на основе того места составили эти круги.       — Никто не знает, откуда взялись фениксы. Как думаете, они размножаются? Зачем бы вдруг, верно? Они ведь не умирают. Со временем всю Землю заполонили бы эти птицы. Но с другой стороны — что будет, когда наша планета перестанет существовать? Они продолжат умирать и возрождаться прямо в открытом космосе? Или, может, существуют какие-то условия для их возрождения?       — Мне нужно отойти в банк, чтобы кое-что найти. Это займет не больше двадцати минут.       — Хорошо.       — И все же, как они появляются на свет? Возникают из самой магии при определенных условиях? Они все появились одновременно или по очереди?       — Если у нее снова начнутся судороги, вколите ей вот это. Я вернусь как можно скорее.       — А кто-нибудь когда-нибудь пробовал сломать два портключа одновременно? Что тогда случится?       Сириус тянется к карману и достает два портключа. Надзиратель переводит на него взгляд округлившихся глаз и успевает крикнуть:       — Нет!       Сириус с треском ломает их, громко смеясь. Портключи Надзирателя отменны. Они работают так же, как его аппарация, создавая кротовые норы. Используя их, практически ничего не чувствуешь. Где-то на задворках сознания Сириуса мелькают мысли. Надзиратель говорил, что система волшебника неделима. Даже он не может толком в нее вмешаться, что уж там какие-то портключи. Потом Сириус задумывается о том, что будет с системой, если волшебника распилить пополам, и пугается. Ненадолго. Да что ему будет? Разорвет его, что ли? Не может быть.       Он чувствует, как его мотает из стороны в сторону, словно магия никак не может решить, где же его выплюнуть. Дышать практически невозможно. В редкие моменты, когда он почти выныривает наружу, получается делать крошечные вдохи. Он не знает, сколько это уже длится, когда в одной из точек, между которыми его швыряет, за него что-то цепляется. Он успевает обрадоваться, но связь обрывается, едва не оторвав ему ногу.       Каждый раз, как он оказывается в этой точке, его пытаются ухватить. Наконец в очередной раз он чувствует, как пространство вокруг искривляется, опаляя его жаром, а в его тело намертво вцепляются. Его дергает со страшной силой, и он оказывается ничком на чем-то твердом. Вокруг бушует сумасшедшее пламя, ничего толком не видно. Его окатывает волной ужаса, но огонь не трогает его, как и прижавшегося к стене Римуса, который что-то кричит — сквозь рев стихии расслышать что-то невозможно.       Прямо перед Сириусом, на расстоянии пары ярдов, стоит Надзиратель, его лицо искажено полубезумной улыбкой еще сильнее, чем обычно. Внезапно все его тело напрягается, он зажмуривается, широко открывает рот и кричит во всю мощь своих легких. У Сириуса по спине пробегают мурашки, пока он смотрит на эту внутреннюю борьбу. Огонь вокруг медленно успокаивается и сходит на нет. От Надзирателя идут волны удушающего жара, но ему, похоже, все равно. Тяжело дыша, он впивается взглядом в Сириуса и делает несколько стремительных шагов по направлению к нему. Сириус ползет назад, пытаясь защититься. Убьет. Надзиратель его сейчас убьет.       Кожу опаляет жаром, и Сириус вскрикивает от знакомой боли.       — Стой, Гарри! — восклицает Римус.       Но Надзиратель все это игнорирует. Сириус уже прощается с жизнью, когда он подходит и со всей немалой силой бьет его ногой в лицо. Нос с хрустом ломается, кожу опаляет раскаленный воздух.       — Придурок!       Надзиратель громко выдыхает и падает без чувств.       — Четвертый раз! — кричит Сириус и начинает смеяться.