Lumos

      Второй из Даров Смерти находится легко и быстро. Город мне известен, так что, аппарировав в Престон, я быстро долетаю до Литтл Хэнглтона и разворачиваю поисковый купол. Хижина Гонтов — полуразрушенная покосившаяся хибара, окруженная мудреными чарами, на безопасное устранение которых я трачу полчаса. Разглядываю кольцо. Оно тянет ко мне свои щупальца, приходится постоянно отбиваться. На нем целых три проклятья, одно страшнее другого, чары хоркрукса и заумное плетение самого камня. Я чертыхаюсь над ним два вечера, осторожно расплетая проклятия, стараясь не задеть все остальное. Эта мерзость очень бойко сопротивляется, но в конце концов я справляюсь. Испытывать камень не хочется, его структура вызывает тревогу. Думаю, можно и впрямь тронуться умом, если его использовать.       После того как кольцо отправляется в Гринготтс, я всерьез задумываюсь над ограблением банка. Если бы можно было спросить у Квиррелла, как он смог это провернуть… Сейф Лестрейнджей — один из самых надежно защищенных. Можно было бы воспользоваться методом из первоначального варианта, но Беллатрикс только что сбежала из Азкабана, и, вероятнее всего, на входе в банк ее попросту скрутят. Это уже не говоря о том, что мне неоткуда взять ее волосы.       Дурслям хочется на море, Джонни хочется в тепло, мы с Сириусом хотим торчать в Англии. В результате мы проводим Рождество в поместье, и с утра я гляжу на чудовищную гору подарков. Никогда не получал их столько. Джонни, родственники, Сириус — с этим все понятно. Но Малфои? За все семейство отдувается Люциус. Я минуту осторожно верчу в руках полученный ящик и вскрываю. А внутри — мечта любого уважающего себя колдуна. Грандиозный набор зелий. Здесь есть вообще все из того, что мне может внезапно понадобиться, и качество у них, судя по всему, отменное. Они привлекли к работе декана? Не представляю, кто еще мог сварить подобное.       Альбус все же присылает мне мантию-невидимку. Ладно, я не стану расплетать чары на Вашей школе. Пока что. Мантия проста, но сделана очень грамотно и ничем не пахнет. Это как сравнивать чары на школе с чарами на Тайной комнате.       Народ жаждет отпуска. После жарких споров останавливаем выбор на Таиланде. Сначала я немного паникую, это ведь другая сторона света, а я даже через пролив ни разу не аппарировал. Помолившись всем богам, я, невидимый, отправляюсь туда один. Получилось! Солнце нещадно опаляет мою кожу, теплый ветер дует с моря, засыпая ноги песком. Резкое перемещение и пугающий контраст окружения порождают ощущение нереальности происходящего. Я озираюсь по сторонам в поисках входа в отель, что мы выбрали. Легкий Конфундус — и у нас есть номера, хотя нет штампов о пересечении границы. Это даже как-то нечестно.       Возвращаюсь обратно и оценивающе смотрю на возбужденную группу людей, стоящих возле горящего во всю мощь камина в пляжной одежде и шляпах.       — Ладно, давайте попробую всех разом. Думаю, проблем не будет.       Пятерых и себя самого за раз через всю планету. Да еще чемоданы. У Петунии он такой огромный, словно она планирует остаться на пару месяцев. Без проблем! Легко и непринужденно, полный восторг. Народ смеется и недоверчиво озирается по сторонам, щурясь от солнца. Мы распаковываем вещи и сразу отправляемся к морю. Все, кроме Дадли, совершают первый заплыв.       Меня ожидает непростое испытание — практически голый Сириус, не признающий личных границ. Я ношусь от него по всему пляжу, яростно отбиваясь и матерясь на чем свет стоит. Джонни привезла с собой ракетки и воланы, они с тетей увлеченно играют. Дядя потягивает коктейли, развалившись на песке, даже не постелив себе лежак. Дадли бегает за нами с крестным, откровенно злясь, что тот гоняется за мной, а не за ним. Когда Сириус достает меня совсем уж сильно, я припечатываю его Петрификусом и убегаю в море. Оказывается, кузен не умеет плавать, так что мне есть чем заняться. Дадли храбрится, но видно, что ему страшно. Для начала мы учим Заклинание Головного Пузыря, а потом начинаем тренировки. Вернон присоединяется к нам, подбадривая сына и не выпуская стакан из рук.       Жаркое солнце, теплое море, обгоревшие плечи Джонни под слоем зелий, игры на пляже, песочные замки, местная еда, экскурсии, на которых Сириус без конца матерится на маггловские методы перемещения. На третий день я, как и договаривались, перемещаю к нам Римуса. Джоан отказывается от Оборотного зелья и даже от личины отмахивается. Я наворачиваю круги в отдалении, неодобрительно поджимая губы, пока эти двое о чем-то говорят за столиком кафе. Пять часов. Пять. Часов. О чем он там ее расспрашивает?       Ко мне периодически подходит Сириус и хихикает, называя «мамочкой». Я гневно шиплю в ответ и отсылаю его куда подальше. Наконец они поднимаются на ноги и идут в сторону пляжа. Джоан мягко улыбается. Римус на меня даже не смотрит, проходя мимо. Взгляд у него абсолютно расфокусированный, вид вдохновленный, будто он общался с божеством. Кстати о божествах. Может, затащить сюда Люциуса? Очень соблазнительная идея. На крестного станет совершенно пофиг, но выдержат ли мои глаза такое испытание — неизвестно.       Замечтавшись, я упираюсь в спину Джонни, стоящей посреди пляжа.       — Ой, извини. Задумался.       — Судя по мечтательному виду, ты представлял Люциуса в неглиже.       — Виновен, — буркаю я. Она слишком хорошо меня знает. — Как поговорили?       — Отлично.       — Отлично? И это все?       — Не стану я перед тобой выворачивать его душу.       — Далась мне его душа. Скажи лучше, чего от него ожидать.       — У него весь мир с ног на голову перевернулся.       — Это весьма распространенное явление в последние полгода.       — Постарайся… поласковее с ним.       — А я неласков?       — Ты — это ты. Прямота и сарказм не всегда лучший метод наладить отношения. А учитывая, что он побаивается тебя…       — Он не сможет устоять перед моим природным обаянием. — Я широко улыбаюсь.       — Вот об этом я и говорю. — Она вздыхает.       — То есть что? Нужно перед ним наизнанку вывернуться?       — Нет, просто немного открыться. У тебя вид вечно такой вызывающий, что это сбивает с толка.       — У меня просто такое лицо. Думаю, надо с ним выпить.       — Эти ваши русские методы… — Она возводит глаза к небу.       — Это самый действенный метод, не надо тут. Мы же в Таиланде! Что у нас здесь? Сиам Сато? Я в магазин.       — Стоять!       — Дядя вон с утра до ночи коктейли потягивает, да и тетя тоже, только делает это не так демонстративно. Сириус вообще пьян круглые сутки, я тоже хочу.       — Да я не об этом. Тебе же не продадут.       Я моргаю.       — Это мне-то не продадут? Шутишь, что ли?       — А… А, ну да.       — Я тоже с трудом привыкаю к магии, — посмеиваюсь я. — Вот летаю на автомате, иногда даже одергивать себя приходится. И невидимость тоже на автомате накидываю. А всякие такие заморочки… Я часто забываю о них.       — Я бы посмотрела, как ты вернешься в школу по воздуху. Желательно залететь прямо в директорскую башню. Вот Альбус удивится!       — Гарри, позволь полюбопытствовать, что это ты делаешь?       — Ничего особенного, директор, мимо пролетал, вспомнил, что учебный год на дворе. — Джонни изображает меня весьма талантливо. — Давай устроим посиделки на Са-Моракот.       — Там народа тьма, — морщусь я. — Давай лучше я остров какой-нибудь найду.       — Хочу посмотреть изумрудное озеро!       — Посмотрим прямо завтра с утра. Только распивать на его берегах рисовое вино — это не ко мне.       — А если обычное вино? Тогда согласишься?       Я смеюсь.       — Тут же целая куча необитаемых островов. Уже вечереет, экскурсии почти не ходят. Присядем на берегу, костер разожжем…       — Ладно, ладно, идет. Но завтра…       — Торжественно клянусь! — восклицаю я, и она улыбается. — Что не замышляю ничего хорошего! С вас вино!       Она смеется, а я набрасываю Дезиллюминационные Чары и лечу на запад в поисках подходящего места. Задачу проще придумать сложно, крошечных островов — полное море. Я выбираю тот, что кажется мне самым уютным, и возвращаюсь за остальными.       — Давайте в круг. — Я накладываю на нас Чары Отвлечения Внимания. — Римус, ты чего там замер? Сюда иди.       Он неуверенно подходит и встает между Джонни и Верноном. Он одет слишком тепло — льняные брюки и рубашка с коротким рукавом, и явно чувствует себя неуютно.       — Что ты собираешься делать? — спрашивает он, берясь за ладонь дяди.       Я улыбаюсь и аппарирую нас на выбранный остров. Мы устраиваемся в некотором отдалении от воды, под клонящимися к песку раскидистыми ветвями казуарин. Длинные мягкие иголки накрывают нас пологом, хвойный запах настраивает на спокойный лад. Разводим костер, Сириус левитирует из зарослей несколько крупных бревен, которые мы застилаем пледами. Все устраиваются вокруг огня, достают еду и Сиам Сато. Я проверяю, нет ли кого в округе, и развешиваю над нами несколько звезд. Римус впивается в них ошарашенным взглядом. Ничего, то ли еще будет.       Это чудесный вечер. Я расслабляюсь настолько, насколько это вообще возможно. Делаем заплыв с Заклинаниями Головного Пузыря. Все в полном восторге. Даже Римус успокаивается и выглядит умиротворенно. Достаю гитару, Джонни прыгает вокруг меня, повторяя «На заре!», я пучу на нее глаза.       — Издеваешься? Для подобных маневров мне надо подождать, пока голос сломается. Да и тренироваться надо на чем попроще.       Она дуется и прикладывается к бутылке, я от души смеюсь, сажусь немного в отдалении и перебираю струны, играя ненавязчивые мелодии. Солнце медленно опускается за горизонт, расцвечивая небо яркими красками. Красота. Минут через десять ко мне подсаживается Люпин. Отлично, послушаю, что его интересует. Когда заканчивается очередная песня, ставлю Заглушающие Чары. Он замечает и кивает. Немного молчит. Я приманиваю нам по бутылке. Он берет свою, но не пьет. Неодобрительно поджимаю губы. Вздыхает и делает глоток.       — Значит, ты был женщиной? — спрашивает он, я киваю. — Характер у тебя не женский.       — Уж какой есть. — Пожимаю плечами.       — Чем ты занимался?       — Астрофизикой.       — Ты был начальником?       — Нет, до этого еще далеко было. Я твой ровесник.       — Странно. Больно уж ты привык командовать.       — У меня младший брат, я за старшего с ранних лет. К тому же родители умерли, когда мне было двадцать два. Ну и Джонни постоянно со мной оставляли. Если не умеешь командовать — она сожрет тебя с потрохами.       — Судя по всему, ты из хорошей семьи.       — Так и есть.       Он умолкает, размышляя. Я прикуриваю и наблюдаю за волнами, лениво омывающими берег.       — Во всей этой истории меня больше всего беспокоит вопрос, где Гарри.       Я морщусь.       — Не знаю.       — Не мог же он просто исчезнуть.       — Не знаю.       — Может, его тоже перенесло в другое тело? И сейчас он где-то совсем один, напуган и потерян…       — Не знаю я, ради всего святого, Римус! Почему последние десять лет тебе не было до этого никакого дела? А стоило мне появиться, и ты сразу озаботился его судьбой.       — Мое общество не слишком подходит для детей.       — Именно поэтому ты был так счастлив принять приглашение на работу.       Его черед морщиться. Судя по всему, не в бровь, а в глаз. Я прикладываюсь к вину, он тоже. Немного молчим.       — Переведешь мне один труд с русского? — спрашивает он, я моргаю.       — Разберешься в рунах? — спрашиваю я, он кивает. — Договорились.       — Та пещера — удивительное место. Никогда прежде не бывал в подобных. А с помощью этих рун оно стало еще удивительнее.       — Наложить такой комплекс на камни на дне возле Азкабана, и мой маневр повторить станет очень непросто.       — Зачем ты вообще это сделал?       — Я Сириусу обещал. А потом все пошло не по плану из-за дементоров.       — Ты убил одного из них? Это непросто…       — Просто сжег.       — Стихийная магия… Никогда прежде не видел.       — Довольно опасная штука. Крестный не рассказывал тебе о нашей первой встрече?       Он качает головой.       — Почему ты продолжаешь называть его крестным?       — А почему нет?       — Тебе это не кажется неуважением?       Будем с ним морщиться по очереди.       — Неуважением к Гарри? — уточняю я, он кивает. Открыться, значит, говорите? Ладно. — Так и есть. Но если я не буду прибегать к сарказму, то сойду с ума.       Он вздыхает, делает пару глотков.       — Так что там с вашей встречей?       — Он не поверил своим глазам и решил посмотреть поближе. С тех пор он не любит огонь.       Римус передергивается. Вспомнились события недавних дней? Мы снова пьем, глядя на закат.       — Эти… шары. Что это?       — Плазма. Знаком с этим понятием?       — Да, в общих чертах.       — Ну в общих чертах — это маленькие звезды.       — Покажешь?       — Первое, что я сделал в этом теле, — расплел хоркрукс Тома в своей голове, — начинаю рассказывать, медленно сплетая небольшую звезду на своей ладони. — Параллельно заставил летать все вещи в чулане. А после создал такую звезду.       — Я даже таких заклятий не знаю. — Он внимательно смотрит на шар. — Оно нужно только для света?       — Нет. Именно такая разрушила стену Азкабана. Только чуть побольше.       — Покажи.       — Мне их огонь не вредит, а вот тебе очень даже. Как и всем вам. Попробуй потрогать, — предлагаю я. Он осторожно протягивает руку, но уже издалека отдергивает. — Но можно и вот так.       Я остужаю ее, оставляя только свет, и перекидываю ему в ладонь. Он дергается от испуга, но все же ловит. Подносит ее к глазам и зачарованно разглядывает.       — Или так.       Плету ледяную версию. Его глаза распахиваются шире, и он начинает наворачивать круги вокруг меня.       — Как ты это делаешь?       — На чистом воображении.       — Поразительно. А из воздуха можешь? А из земли?       — Могу, но с ними получается хуже. Шляпа предлагала мне всего два варианта: Слизерин и Гриффиндор. — Я улыбаюсь.       — Почему же не пошел на Гриффиндор?       — Потому что гриффиндорцы меня бесят. — Я смотрю на Сириуса, сидящего у костра.       — Мы не так плохи.       — Строго дозированно. Этот экземпляр подслушивает нас уже пять минут.       Сириус смотрит на меня, поднимается на ноги и идет к нам.       — В самом деле? — Брови Римуса ползут вверх.       — Ты удивлен?       — Не особо.       Крестный плюхается на песок возле меня и широко улыбается.       — Тебе не говорили, что Заглушающие Чары обычно ставят для того, чтобы не подслушивали?       — Кажется, что-то такое я слышал. — Он делает несколько глотков из бутылки и достает сигарету.       — А что еще ты можешь? — Глаза Люпина лихорадочно сверкают в свете звезды.       — Много чего, но здесь не место для демонстраций.       Он сдувается, как воздушный шарик, но быстро берет себя в руки.       — Ты говорил о запахах и плетениях. Ты можешь видеть магию? Чувствовать ее?       — Не совсем так. Первое время я думал, что тронулся умом, и у меня проекционная синестезия в острой форме. Но потом, когда встретил Сириуса, понял, что и впрямь чувствую что-то вроде запаха или вкуса.       — Ты же встречал магов и до него.       — Да, но относился к происходящему весьма скептически. Я ведь мог проецировать свои мысли на окружение. Но я даже не предполагал, кому принадлежит запах моря.       — И потому, когда оказалось, что это и впрямь его чары, ты убедился, — кивает Римус.       — Именно. В общем, я считаю, что это шестое чувство. И оно есть у всех, только у меня по какой-то причине развито намного сильнее.       — Запахи и вкусы магии?       — Не самой магии, она не пахнет. Колдовства. Но не только это. У магии есть плотность, скорость и форма, а у заклятий — плетения, их точность и прочность.       — Но ты не видишь их, а воспринимаешь этим самым дополнительным чувством?       Кажется, он не верит.       Я широко улыбаюсь и разгоняю свои потоки. Не в полную силу, но так, чтобы он точно понял. Римус отскакивает на несколько ярдов и смотрит на меня во все глаза. Сириус ложится на бок, подпирает рукой голову и широко зевает. Улыбаюсь еще шире.       — Ну вот. Ты же это чувствуешь. Это не осязание, и ты это не видишь. Так что же это?       Торможу и делаю пару глотков. Люпин осторожно садится обратно.       — Как ты это сделал?       — Так все могут. Только обычно делают это неосознанно. Сириус?       Он снова прикладывается к бутылке и лениво разгоняет потоки. Римус опасливо смотрит на него, но уже не отпрыгивает.       — Думаю, ты мог видеть, как подобное делает директор. У него получается весьма устрашающе. Зато вот тормозить свои каналы он не умеет.       Римус берет свой рюкзак, копается в нем и достает тетрадь с ручкой. Открывает ее и выжидающе смотрит на меня. Сириус разражается громоподобным хохотом.