Lumos

      Я в шоке. Малфои открыли для меня свое поместье. В том смысле, что, когда я нерешительно приближаюсь к воротам и осматриваюсь в поисках дверного звонка, они тают в воздухе. Как скажете, клан ледяных божеств, я захожу. Питер в клетке мечется из угла в угол и пронзительно пищит.       — Я понимаю, ты в ужасе, но лучше бы ты заткнулся.       Он верещит еще громче, и я посылаю в него Силенцио. Он начинает бросаться на стенки клетки.       — Питер, прекрати, это бесполезно. Не успокоишься — будешь сидеть под Петрификусом.       Он не успокаивается, и я исполняю обещанное.       — А может, Сириус все же прав, и ты полный идиот?       Хозяева встречают меня у входа в дом. В этот раз их трое, и все они смотрят на меня своими ледяными глазами. У Нарциссы они голубые, а в волосах чуть больше желтизны, чем у мужчин. Пока подхожу к двери, рассматриваю ее лицо, задаваясь вопросом, сговорились ли все люди в этом доме. Потом вспоминаю, что она из клана королей, и обреченно вздыхаю. Джонни говорила, что у нее постоянно такое выражение лица, словно она унюхала несвежее яйцо, но сейчас Нарцисса широко улыбается с легким намеком на превосходство.       — Мистер Поттер, рад Вас снова видеть. — Абраксас улыбается шире невестки и отчего-то напоминает мне довольного снежного барса.       — Добрый день. Леди Малфой, счастлив познакомиться.       Она протягивает мне изящную левую ручку. О, я подготовлен. Чуть склоняюсь, поддерживая ее ладонь, и почти касаюсь руки губами. Кажется, именно так и надо. Во всяком случае, никто из них не выказывает ни малейшего неудовольствия.       — Вас беспокоят ребра?       — Нет, мистер Малфой. Сегодня с трудом заставил себя следовать Вашим рекомендациям и не снимать повязку. Чувствую себя прекрасно.       — В таком случае что же…       Конец его фразы тонет в оглушительном визге. Кто бы мог подумать, что эта фея может так орать?       — Ч-ч-что это? Дохлая мышь?!       — Нет, миссис Малфой, я ни в коем случае не притащил бы нечто подобное в Ваше поместье. Это живая крыса.       С еще более громким визгом она скрывается в доме. Супруг со свекром провожают ее шокированными взглядами. Я с трудом удерживаюсь от смеха, но, думаю, мое лицо выдает меня с потрохами.       — Что это, позвольте спросить? — Люциус явно не в восторге от реакции жены.       — Это предмет нашей сегодняшней встречи. Один из них.       Они синхронно прищуриваются, глядя на Питера, а я борюсь с желанием потрясти головой.       — Хорошо, идемте. — Абраксас заходит внутрь, я иду за ним.       Мы останавливаемся в одной из комнат раза в три меньше, чем тот зал, где гоняли чаи в прошлый раз. Рассаживаемся за небольшим столиком, эльфы приносят чай. Люциус просит их унести клетку с глаз долой.       — В таком случае я отправлюсь вместе с ней. Давайте вот так.       Я наколдовываю тряпицу, чтобы она накрыла клетку, стоящую на полу возле стола. Они явно не особенно довольны, но принимают такой вариант. Впрочем, к чаю не прикасаются.       — Как все это понимать? — У Люциуса выдержки поменьше, чем у отца.       — На что вы готовы обменять помощь в пересмотре дела десятилетней давности?       Они оба подбираются и подаются вперед, сверкая глазами. Подавляю порыв отъехать от стола подальше.       — Насколько обширная помощь потребуется? — спрашивает Абраксас.       — Препятствий со стороны директора и его сторонников по большей части не предвидится. Он сам не первый месяц пытается добиться пересмотра дела, но у него нет того, что есть у меня — свидетеля. Вам предстоит бороться с судебной системой и теми, кто отказал Альбусу.       — Альбус настаивал? Какая в таком случае выгода может быть для нас?       — С этим вопросом я и пришел.       — О каком деле Вы говорите?       Я заглядываю в глаза им обоим, вздыхаю и отвечаю:       — Сириуса Блэка.       Кажется, они ожидали чего угодно, но не этого.       — Сириус Блэк? Предатель Вашей семьи? Хотите, чтобы его приговорили к поцелую?       — Уж Вы-то должны знать, что он никогда не был на вашей стороне. А также Вы определенно в курсе, кто на самом деле был виновен.       Они не ожидали, что я знаю, но быстро берут себя в руки.       — Этот человек давным-давно мертв.       — Позволите мне немного поколдовать?       — Прошу Вас. — Абраксас обводит комнату рукой, и их глаза загораются любопытством.       Запечатываю зал так, чтобы и муха не проскочила. Они оба передергиваются и переглядываются.       — Значит, так. Я буду крайне расстроен, если с этим человеком что-то случится.       Снимаю с клетки тряпку, открываю дверцу и левитирую крысу в центр комнаты. Смотрю на Малфоев, они оба встают и замирают в некотором отдалении, глядя на происходящее. Ох, что сейчас будет. С этой мыслью я расколдовываю Питера. Процесс обратного превращения из крысы в человека — зрелище довольно мерзкое. Когда метаморфоза заканчивается, я даже не смотрю на него — наблюдаю за реакцией хозяев, готовясь защитить. Недоумение, узнавание, неверие, осознание, ярость.       — Не может быть! — кричит Абраксас. — Ты! Ты, грязное отребье!..       В этот момент меня цепляет обратной аппарацией, и спустя долю секунды я уже снова в квартире Джонни.       — Какого…       — Гарри! Образумь его, он сошел с ума!       — Ты пошел за ним?! Пошел и не взял меня с собой?! — Сириус бросается в атаку.       — Ты, придурок, угомонись! Они же его там сейчас убьют!       — Убьют они, а сделать это должен я! Немедленно принеси его сюда!       — Он нужен живым! Оправдаем тебя, а потом хоть трава не расти! Вытащу его из Азкабана, и делай с ним что душе угодно!       Я гашу его отчаянные атаки. Похоже, его крыша не выдержала. И что мне с этим делать? Он распаляется все больше и начинает швыряться чем-то темномагическим. Я прикрываю Джонни щитом и ору:       — Да ты охренел в край!       Дом сотрясается, из окон вылетают стекла.       — Еб вашу мать!       Хватаю Джонни за руку, аппарирую ему за спину и уношу нас троих в поместье. Вырубаю Сириуса простым Ступефаем в спину.       — Сука!       Выхватываю палочку из его ладони, подавляя желание врезать ему по лицу, и аппарирую обратно к Малфоям. Эти двое тяжело дышат и держат друг друга на прицеле. Люциус стоит спиной к обездвиженному Питеру и смотрит на отца. Вид у него растрепанный и совершенно умопомрачительный.       — Прошу прощения за столь внезапную отлучку. Полагаю, вы не сошлись во мнениях? — спрашиваю я, и Абраксас окидывает меня полубезумным взглядом. — Не нужно так горячиться. Его ненавидит слишком много людей. Посадим в Азкабан, а после я его вытащу, а вы тут уже между собой разберетесь, что с ним делать, идет?       Люциуса потряхивает. Я, вообще говоря, в шоке. Не ожидал, что он пойдет наперекор отцу. Тяжело вздыхаю. Дался Джонни этот чокнутый, блин. Если он добавит мне еще проблем, я не представляю, что с ним делать. Отдать ему Питера? Ага, а потом ему придется до конца жизни сидеть в поместье и выедать мне мозг.       — Отдадите его нам? — спрашивает Абраксас.       — Не только вам. Придется договариваться с прочими… недовольными. Если Вы не можете на время усмирить свой гнев, я попытаю счастья в другом месте.       Он опускает палочку, Люциус тоже. Секунд десять смеряем друг друга взглядами.       — Прошу простить мне это недоразумение.       — О каком недоразумении речь? Так что, мистер Малфой, Вы придумали, чем я могу расплатиться за Ваши услуги?       — Когда все закончится, отдайте его нам. Только нам.       Я вздыхаю. Сириус этого не простит. Придется выбирать. Размышляю добрую минуту.       — Есть ли что-то другое, что Вам подойдет?       — Мне. Нужна. Крыса.       Снова вздыхаю. Ладно. Ладно же. Помирать — так с музыкой. Деть мне его все равно решительно некуда. Достаю Карту Мародеров. Директора в кабинете нет. Скольжу взглядом по этажам и вижу, как он движется по одной из лестниц.       — Что ж, джентльмены. Сожалею, но по данному вопросу нам договориться не суждено. Не дергайтесь, мистер Малфой. Давайте не станем громить Ваш прекрасный дом.       Люциус подходит к отцу и что-то яростно шепчет тому на ухо, держа за руку с палочкой. Подхожу к Питеру и набрасываю на нас Дезиллюминационные Чары.       — Мистер Поттер, постойте. Уверен, мы сможем договориться, — говорит Люциус.       — Договоритесь со своим отцом. Если вы все же решите поддержать пересмотр дела, буду благодарен.       Аппарирую в свою комнату в поместье и роюсь на полке с зельями. У меня же было, точно было, я помню… Вот оно!       Аппарирую к горгулье у кабинета директора. Любопытная система. Если сказать ей пароль — она запомнит, кто это был, а чтобы открыть проход просто так, приходится немало попотеть. Но после министерского контура это несущественные мелочи. Смотрю на карту — вокруг никого, директор на подходе. Сажаю Питера перед ступеньками, снимаю с него невидимость, укрепляю парализующее, заливаю в рот одну каплю зелья Забвения и наколдовываю ему на голову пышный бант. Это зелье невероятно трудно достать. Эта капля сотрет при его весе около часа, хватит с головой. Сойдет. Ставлю на место горгулью и готовлюсь к представлению.       Альбус появляется спустя пару минут. Когда горгулья отпрыгивает в сторону, он выхватывает палочку практически молниеносно. На пару секунд замирает и опускает ее.       — Не может быть. — Он наклоняется вперед. — Не может быть…       Разворачивается и оглядывает коридор. Делает выпад палочкой, и я напрягаюсь, но он всего лишь вызывает Патронуса. Какая интересная штука. Великолепной красоты серебристый феникс. Интересно, а какой Патронус у меня?       — Амелия, у нас есть свидетель. Пожалуйста, скорее приходи в мой кабинет.       Отлично. Не подведите, директор.       Я снова аппарирую в поместье. Туда, где оставил этих двоих. Сириус лежит в той же позе, Джонни сидит на земле, обхватив руками колени.       — Как же он меня бесит, — извещаю я присутствующих. Она вскидывает голову, глаза у нее красные. — Что прикажешь с ним делать? Ну как тебя угораздило в такого влюбиться?       — Молчал бы, — фыркает она.       — В каком это смысле? Я не влюблен.       — Но будешь. И тогда я буду ржать до потери пульса и припоминать тебе этот момент.       — Что, у меня только один вариант?       — Ничего не скажу.       Кто может довести Джонни до такого хохота? Кто-то из Уизли? Над Малфоями она бы вряд ли стала смеяться, значит, хоть эта кара меня минует? О боги, а вдруг я втюхаюсь в женщину своего возраста? Вот это действительно будет хохма. Усаживаюсь рядом на пожухлую траву.       — Хм… Самое счастливое воспоминание…       — Хочешь Патронуса наколдовать?       — Да, я о них и думать забыл, а тут Альбус своего призвал, и стало интересно.       — А что там у Альбуса?       — У него Петтигрю.       — Что? Ты отдал Питера ему?       — С Малфоями не вышло. И все из-за твоего придурка. Джонни, если он еще хоть раз… Я же его убью. Он едва тебя не задел.       — Постарайся его понять, он очень злится…       — Я тоже очень злюсь, но при этом не швыряюсь в тебя или него проклятьями.       — Азкабан…       — Хуйкабан. Надеюсь, они там по-быстрому раскрутят эту крысу, и он свалит на Гриммо.       Поднимаю лицо к небу и закрываю глаза. Самое счастливое воспоминание… Никогда не понимал, что это должно означать. Не считаю счастье чем-то в моменте. Как по мне, это совокупность множества обстоятельств, иногда сильно растянутых во времени. У Гарри с воспоминанием тоже, помнится, не вышло. Вспомнить, как мы плыли на яхте в Англию вместе со всей семьей? Тогда я чувствовал такое умиротворение и покой… Или как первый раз бежал в этом теле? Без боли, не задыхаясь. Или как мы танцевали в том кафе? Мир вокруг горел ярким пламенем, но на душе было безудержное веселье.       Главное — намерение. Я видел чары Альбуса и могу их повторить. Ладно, сосредоточусь и попробую.       — Expecto Patronum.       Получается довольно плотный, но бесформенный туман.       — Хм-м-м. Со структурой немного накосячил, — задумчиво протягиваю я, а Джонни заливается веселым смехом. — Что ты ржешь?       — Только ты и можешь подходить к созданию Патронуса как к математической задаче. Боги, Гарри…       Она так заливисто смеется, что я не удерживаюсь от ответной улыбки. Точно, вот оно!       — Expecto Patronum!       Из магии сплетается плотный серебристый… феникс?       — Какого хрена? — вопрошаю я. Джонни ржет еще громче. — Какого хрена?! Почему феникс? Это потому, что я копировал магию директора? Expecto Patronum! Expecto Patronum! Expecto Patronum!       Вокруг меня кружат четыре крупных феникса, одного от другого не отличить, а я матерюсь в центре. Именно этот момент выбирает Сириус, чтобы застонать и принять сидячее положение.       — С пробуждением тебя, говнюк!       От злости и раздражения мои потоки немного ускоряются, и магия слегка потрескивает вокруг. Он смотрит на меня и хлопает глазами, провожая взглядом птиц.       — Это что? Альбус прислал сразу четверых? Что-то они крупноваты… Погодите, какие, к черту, четыре Патронуса? Это что, твои?       — Ты демонстрируешь чудеса логического мышления.       — Чего?       — Сосредоточься, Сириус, потому что повторять я не намерен. — Я присаживаюсь перед ним на корточки, а Патронусы кружат у нас над головами. — Питер у Альбуса. Более безопасный путь ты мне отрезал своей истерикой. Сиди здесь тише воды, ниже травы и жди. Будешь принимать успокоительное, я составлю тебе расписание. Не то, что в тебя влила Джоан, оно явно слабовато. Когда тебя оправдают — купишь себе новую палочку, эту я у тебя забрал. Когда Петтигрю посадят, я перенесу его на Гриммо на один час. Разберешься с ним по своему усмотрению, а после я верну на место то, что от него останется. Только попробуй хотя бы косо посмотреть в сторону Дурслей, и я запру тебя и буду кормить по часам. А если ты еще хоть раз посмеешь кидаться какими-либо чарами в сторону Джонни — я тебя попросту убью. Вот сейчас это была угроза. Доступно объясняю?       Его зрачки расширяются, дыхание учащается. Я сплетаю на нем Следящие Чары и протягиваю руку.       — Твои портключи. Давай сюда.       Он вытаскивает из расширенных карманов пачку «карандашей», как я называю их про себя, и передает мне.       — Если найду еще хоть один, к успокоительному добавлю снотворное. Будешь спать до радостного дня.       Он передергивается, сглатывает, лезет в другой карман и достает еще одну пачку. Применяю Манящие Чары на всю территорию поместья, жду пару минут, но ни одного портключа не прилетает.       — Дилли!       — Хозяин?       — Если Сириус попытается уйти с территории поместья, задержи его и позови меня.       — Я… Простите. — Голос у крестного хрипит даже больше обычного.       — Это последнее предупреждение. — Я смотрю ему в глаза, надеясь, что прямой взгляд донесет до остатков его разума всю серьезность ситуации.       Он кивает. Еще раз. И еще. Закоротило его, что ли? Джоан облегченно выдыхает. Чего это она?       — Пойду посмотрю, что с твоим домом.       Дезиллюминационные Чары я скоро просто перестану с себя снимать, какой смысл без конца гонять их туда-сюда? Аппарирую в знакомые кусты возле ее дома и практически глохну от рева сирен. Десяток машин заполонил лужайку возле здания. Точнее, возле того, что от него осталось. Боги всемогущие, Сириус…       — Мои дети! Пожалуйста, там мои дети! — надрывно кричит молодая женщина, которую удерживает полицейский.       Рот наполняется пылью и горькой слюной. Все вокруг что-то кричат, люди бегают от машины к машине, возле дома пытается примоститься кран. Это же самая настоящая мясорубка. Прощупываю местность, но магов здесь пока не наблюдается. В голове вьется мысль, что крайне повезло, что квартира Джонни была в четырехэтажке. Будь это высотка, здесь бы разверзся ад. Выходной день, многие сидели дома, а сейчас покоятся под этими завалами. Что мне с этим делать? Вздыхаю и лечу к дому. Чем укрепить эти хлипкие нагромождения? Если просто их зафиксировать, то их с места не сдвинут, а откапывать людей надо. Магглов я не чувствую и даже с этим помочь не в силах. В прочности таких неустойчивых конструкций ничего не смыслю, да и нельзя просто взять и начать левитировать все с самого верха, ведь Обливиэйты накладывать нельзя, а здесь такая толпа, да еще и куча людей с камерами.       Пиздец. Это пиздец. Я приманиваю россыпь артефактов Джонни, погребенных под кирпичом, стираю остатки своих чар и кошмарные отпечатки того, что наколдовал здесь Сириус. Кому-то придется отвечать за эту гору трупов, а причину не сможет найти никто.       Если бы я что-то понимал в исцелении… Погодите, исцеление! Роюсь в почтальонке и достаю флакон с частью толченого рога единорога. И как же мне это провернуть? Нет никакого смысла просто развеивать его над обрушившимся домом, большую часть унесет ветром. Значит, будем действовать по старинке. Перемещаюсь к машинам скорой помощи и наблюдаю пару минут за врачами, выискивая главного среди них. Подлетаю к нему, накладываю Империус и сую в руку флакончик. Теперь хотя бы у тех несчастных, которых смогут откопать, есть все шансы выжить.       Искать в этих руинах вещи Джонни попросту бесполезно. Снова вздыхаю и аппарирую обратно.       — Надо поговорить, — киваю ей в сторону.       Она поднимается на ноги, и мы отходим к теннисному корту. Я не знаю, с чего начать, и молча кусаю губы целую минуту.       — Вышел тот сюжет, в котором я осталась без дома, да?       — Мне так жаль, Джонни.       — Все свое ношу с собой. — Она улыбается и хлопает ладонью по сумочке с заклятьем Незримого Расширения.       — Ты… Ты собрала все важное?       — Уже довольно давно.       — Останешься здесь?       — На время. Я нашла работу на континенте, как мы и говорили.       — Где? Что за работа?       — Буду учить португальских детей английскому языку.       — Португалия?       Она пожимает плечами и улыбается, а я вздыхаю.       — Разберемся. Скажи мне лучше, что нам делать с твоим придурком? — спрашиваю я, и она морщится. — Не морщись на меня, Джонни. Он и впрямь придурок. Тебе известно, сколько там жертв?       — Дв… двенадцать, — хрипло отвечает она, прокашлявшись. Я аж подвисаю. — Рог единорога сократил число почти вдвое.       — Весьма символично, не находишь? Словно он сидел не просто так. Только вот он получил пожизненное.       — Он ведь не хотел этого. Он хороший человек, и тебе это прекрасно известно.       — Известно. Только статьи есть и за причинение смерти по неосторожности. Двенадцать человек на ровном месте. Он даже был под успокоительным. А ты? Ты ведь знала, что может случиться?       Ее губы дрожат. Конечно, она отлично знала.       — Джонни, почему ты так расслабилась, когда он закивал, м?       — Я знала и потому дала ему успокоительное. Это сильно снижало вероятность подобного исхода. То, что все случилось именно так… невероятно неудачное стечение обстоятельств.       — Я спросил, почему ты так расслабилась. Он что, прятал портключи? — Мой голос начинает дрожать. Она молчит. — Джонни? Он их прятал, да?       — Да, я их собрала. Была не уверена, что нашла все.       — Собрала, значит. И чем нам это грозит?       — Ничем.       — В самом деле?       — Правда ничем. Ничего плохого в связи с этим я не видела.       — Боги, Джоан…       Я аппарирую прочь.