Lumos

      Абраксас подлатал меня на совесть. Ничего не болит, хотя я все же не рискую пока что снимать повязку. Во всяком случае, не болит тело. Система болезненно пульсирует, все еще находясь в шоке от вчерашних перегрузок. Утром Малфой готовится к пробежке и удивляется, когда я говорю, что дня три не смогу с ним ходить.       — Что на этот раз, Поттер?       — Твой дед запретил.       Он зависает намертво, так что я успеваю сбежать в ванную. Квиррелла за столом нет. Зато ко мне подходит группа детей во главе с Пьюси. Они просят прощения, и я, конечно же, их прощаю. После завтрака пытаюсь прощупать местонахождение Джонни, но терплю неудачу. Значит, с нее снова слетели чары в пещере. Сириуса тоже найти не получается, и я пугаюсь. Он что, тоже побывал в пещере? Аппарирую к Джоан домой, там никого. В поместье их тоже нет. Вздыхаю и переношусь к пещере. Снимаю все свои побрякушки и иду ко входу. Возле него сидит Сириус, привалившись к скале.       — Живой?       — Живой. Здесь просто… полегче. Как ты ушел, через пару минут у нее начался приступ. Минут десять длился, и она потеряла сознание. Перенес ее сюда, сижу жду.       Я со всей возможной скоростью бегу внутрь, но на полпути меня скручивает пополам. Обратно ползу на четвереньках, медленно, но упорно. Снаружи распластываюсь в подмерзшей грязи лицом вниз, не в силах шевелиться.       — Живой?       — Живой. Я не восстановился, быстро меня накрыло. Ты ей печку затопил?       — Да, но она уже сто раз прогорела. Я не могу туда зайти. В первый раз еле ноги унес. Как думаешь, что будет, если остаться внутри?       — Давай туда Альбуса засунем, а через месяц проверим, — предлагаю я, и он хохочет.       Пару минут лежу, собираясь с силами. Потом медленно подползаю к скале и сажусь по другую сторону от лаза. Неловкими руками прикуриваю. Сириус призывно мне машет, и я кидаю ему пачку с зажигалкой.       — В Азкабане я веселил себя мыслью, что хотя бы курить бросил.       — Я тоже бросал, меня хватило на три года.       Он глубоко затягивается, удовлетворенно мычит и закашливается.       — Пэлл-Мэлл, какая же мерзость.       — Выплюнь.       — Хрена лысого.       Сколько она уже спит? Все ли хорошо? Может, перенести сюда дядю и попросить проверить? Полчаса. Я даю ей полчаса, а потом иду за Верноном. Мы курим в тишине, моя задница медленно промерзает.       — Вы были любовниками, верно?       У меня аж все мыслительные процессы замирают. Так мы со стороны выглядим? Несколько секунд уходит на осмысление.       — Я был ее нянькой.       Лающий кашель заполняет мирную тишину до краев. Фыркая и отплевываясь, он наконец выдавливает:       — Нянькой?       — Первое время. Потом стали друзьями.       — Друзьями. Разумеется.       — Сириус. — Я жду, пока он посмотрит на меня. — Меня звали Изабелла Берк.       Он замирает с приоткрытым ртом и расфокусированным взглядом. Проходит пара секунд, и сигарета падает ему на штанину. Несколько мгновений, и он чертыхается, стряхивая ее. Некоторое время пялится на гору напротив. Достает новую сигарету, прикуривает.       — Ирландка?       — Наполовину.       — На вторую, надеюсь, англичанка?       — Русская.       Он снова подвисает. Блин, у меня даже успокоительного с собой нет. Кстати, любопытно узнать, как себя будут вести здесь зелья.       — Изабелла… Ну конечно! «Колокольчик»?!       — Да, яхту так назвал отец. Ты что, в соседней камере с Долоховым сидел?       — На одном этаже. Он все время несколько песен пел по кругу. В одной из них там какая-то белиберда, а следом это «колокольчик». Однажды я до него докричался и спросил.       — Есть у меня идея, что это была за песня, — посмеиваюсь я.       — Все это… многое объясняет. Но как ты оказался здесь?       — Я не знаю. Там я умер и в ту же минуту открыл глаза здесь.       — Давно это случилось?       — Этим летом.       — А где же Гарри?       — Я не знаю.       Места лучше для этого разговора просто не придумать. Даже если кто-то из нас психанет, максимум, что мы сможем — сбросить напряжение кулаками. Правда, в таком случае у меня шансов почти нет.       — Ты… был таким же сильным в прошлый раз? Берки — из священных двадцати восьми, мои дальние родственники.       — Я был магглом.       — То есть это Гарри сильный?       — Это крайне маловероятно. Видения у Джонни начались в тринадцать лет, и тогда все это работало по-другому. Не было никаких вероятностей, только единая стройная история. И это была история Гарри. Мы прекрасно его знаем, особенно она. Он не был сильным. Впрочем, Тома он все же умудрился победить, но там было столько всего понаверчено…       — А что еще было в той, изначальной истории?       — Если ты спрашиваешь о себе, то ты умер в девяносто шестом году.       — Как это вышло?       — Сражение за пророчество в Отделе Тайн. Любезная кузина запустила в тебя чем-то, и ты свалился в Арку Смерти.       Он передергивается.       — О каком пророчестве речь?       — О том, из-за которого Том убил старших Поттеров. Впрочем, теперь оно — пустой звук.       — Скажи-ка мне… — Он задумывается и делает несколько затяжек. — Еще летом ты сказал, что вы разыграли перед Альбусом сценку. Донесли до него сведения, что не я был Хранителем Тайны.       Я вздыхаю.       — Понимаю, к чему ты ведешь. Да, мы знаем, где он.       — Почему же ты не поймаешь его?       — Потому что я боюсь слишком сильно менять историю и потому, что оставляю пути для воскрешения Тома.       — Зачем?!       — Ночью я был в гостях у новых знакомых. Они рассказали мне, что Альбус пропихивает закон об обязательной регистрации места жительства. Для всех. Он делает столько всего, что напрягает меня до самых костей.       — Он был оплотом нашего сопротивления. Благодаря ему…       — Вы победили благодаря Лили Поттер. Скажи, кто накладывал Фиделиус? Ты?       — Да. Только мы и были в курсе, кто Хранитель.       — А ты знаешь, что Альбус обещал Снейпу спрятать Поттеров? Сказал, что сам об этом позаботится. А когда все рухнуло, обвинил их в том, что они «доверились не тому человеку». Это он о тебе говорил. Он, конечно, не был в курсе ситуации, но… Он заставил Снейпа принести Непреложный Обет в обмен на эту защиту. И с тех пор он у директора на побегушках.       — Что? Но зачем ему это нужно?       — Шпион в рядах врага. Уверен, он сделал немало полезного, но его методы… Как бы все вокруг не восхваляли его силу, он трус.       — Ты только что назвал Альбуса Дамблдора трусом? Ты в своем уме? Он же гриффиндорец.       — Не все гриффиндорцы отважны. Если помнишь, Питер учился вместе с вами. Не уверен, что о нем думает Джонни, это исключительно мое личное мнение. Первая магическая война шла около десяти лет. Вместо того чтобы попробовать уложить Тома на лопатки, он занимался какой-то херней.       — Херней? Тебя там не было, ты всего этого ада не видел. Каждый день приходилось выживать, добывать еду, прятаться, сражаться…       — Тебе — да. А Альбус был директором Хогвартса. У него было трехразовое питание и крепкие стены. С Геллертом он бы тоже не стал сражаться. Он бегал от него полдесятилетия, пока его буквально не вынудили. И знаешь, что я думаю? Он боялся узнать, кто виновен в смерти его сестры. Боялся, что это окажется он.       — Смерти сестры? У него была сестра?       — Дела давно минувших дней. Она погибла, когда он дрался со своим любовником, а чье было заклятье — так и не выяснили.       — Можно понять его нежелание. Ты бы как на его месте поступил?       — Разумеется, можно. Трусость — это нормально. Только вот он занимает целую кучу важных постов. Он же президент Международной конфедерации магов. От него зависит будущее всего магического сообщества, да и магглы тоже…       — Но ведь все идет хорошо. Ничего плохого не происходит, все тихо-мирно. Что тебе не так?       — Я не могу объяснить, сам не могу понять, что именно не так. Особенно это чувствовалось, когда мы летали в поисках пещеры. Сильнее всего — над Вестминстерским дворцом, на нем какие-то очень сложные чары…       — Ты что, летал без меня?       — Разумеется, летал. А ты как думал?       Он фыркает.       — Дворец — один из Столпов Статута.       — Столпы Статута?       — Это мало кому известно. Нам мама в детстве объясняла. Статут — система гигантских артефактов.       — Но… он явно не скрывающий и не следящий, он делает что-то другое. А что — я пока не разобрался.       — Ладно, но при чем тут Волдеморт?       — А чем лучше всего отвлечь Альбуса от дел насущных? В прошлый раз он десять лет сидел на попе ровно и вообще не шевелился, пока Том наводил жути на Великобританию.       — Но ведь… если он вернется, все начнется сначала. Снова убийства, снова кровь на улицах, пропавшие без вести и Темные Метки в небе.       — Я не был уверен, что именно стоит делать. Думал, если все пойдет по изначальному сценарию — просто положу его лицом в землю и поставлю свои условия. И пускай составляет противовес Альбусу, не убивая народ направо и налево. К тому же — у него куча сторонников по всему миру. Связи решают все. Он, конечно, жестокий человек, но это сильно усугубило одно колдовство. А я думаю, что смогу ему с этим помочь. Но теперь… Этой ночью все пошло по пизде.       — Что вообще случилось? Джоан мне ничего не успела объяснить. У нее начался транс, когда мы… Ну ты понял. Длился совсем недолго, а потом она как заорет, у меня аж сердце в пятки ушло. Кинулась к сумке и сломала зеленый портключ. Ты появился насквозь мокрый, не дышишь, сердце не бьется.       — Насыщенная вышла ночь…       Пересказ событий занимает несколько минут.       — Значит, ты выстоял против Дамблдора?       — Он не пытался меня убить. Он думал, что я Том, но не пытался убить, Сириус. Я не представляю, какими путями бродят его мысли. Возможно, у него перед глазами до сих пор стоит маленький мальчик, которому он не помог.       — Это тоже можно понять. Думаю, подобное свойственно всем учителям.       — Можно, конечно. Но он не мог не понимать, что должен убить. Ведь если не убьет, то все начнется сначала. Он как будто бы такой добрый, что просто не может, но… я знаю минимум двоих людей, на которых висел целый букет его отнюдь не добрых заклятий.       — Первый ты, но кто второй?       — Северус Снейп.       — Нюниус?       — Перестал бы ты его так называть. Во всей этой истории неправы были именно вы. Он не сделал ничего, чтобы заслужить подобное отношение. Шутка с оборотнем казалась тебе очень забавной, не так ли? Всем вам невероятно повезло, что Римус его не убил. И не укусил. Хотя бы Джеймсу мозгов хватило понять всю опасность ситуации.       — Тогда… Все зашло слишком далеко. Ненависть копилась все эти годы и нашла выход. Хотя гордиться здесь нечем, это верно.       — Ладно уж, оставим эту тему. Но я бы на твоем месте все же перед ним извинился. Подобное не забывается просто так.       — Так что изменилось после всего этого?       — Зеркало сломано, Философский Камень недоступен. Квиррелл, скорее всего, сбежал, и теперь остается только ждать, что будет дальше.       — А что с Квирреллом?       — В нем Том.       — Я… У меня голова сейчас взорвется.       В этот момент из глубины лаза доносится звук открывающейся двери. Спустя полминуты в проеме показывается покачивающаяся Джонни. Бледная, измученная, она с опаской смотрит на нас.       — Вы тут… Что?       — Мы тут разговоры разговариваем.       — И до чего договорились?       — Все вокруг говнюки, а я лапочка.       — Ясное дело, — фыркает она и усаживается рядом.       — Что за видения тебя так атаковали?       — История снова свернула на одну из дорожек.       — Квиррелл сбежал?       — Да. А у Малфоев там просто умопомрачительный семейный совет. Были бы силы — смеялась бы до сих пор.       — Они что-то решили?       — Они оба от тебя в восторге, но вот твое отношение к магглам… Впрочем, твое противостояние с Альбусом перевешивает все недостатки.       — А они без лидера никак не могут существовать? Не хочу я этим заниматься. Я могу поддержать их в чем-то или помочь, но не надо делать из меня символ.       — Ты уже символ.       — Постоянно об этом забываю… Лишний повод вернуть Тома, пускай сам с ними разбирается, у меня на подобное не хватит ни мозгов, ни опыта.       — Не думаю, что сейчас ты сможешь как-то повлиять на него. У них нет четкого плана действий. Барти сидит под Империусом, а когда Берта соберется к ним домой — неизвестно. К тому же отправится ли теперь Том в Албанию — неясно. А Петтигрю… Все запуталось.       — Я не понимаю ни черта.       — Сириус, ты что, снова куришь?       — С сегодняшнего дня.       — Рассказала бы ты ему, как все должно было быть, а то у него крыша скоро поедет.       — А сам что рассказал?       — О себе — все, а об остальном… по мелочи.       — А самое главное?       — Дотуда не дошли.       — О, блин… Знаешь ли ты, что такое хоркруксы?       — Хор… Чего?       — А что ты слышал о Дарах Смерти?       — Может, мы к тебе переместимся? Зад отмерз.       — Да, идем.       Мы ковыляем к точке отбытия, а Джонни начинает свой рассказ. Сириус слушает молча. Когда мы оказываемся в квартирке Джоан, нас снова скручивает, и минут десять мы деремся за унитаз.       — Боги, да чтоб я еще хоть раз туда сунулся… Ни дня спокойного.       — Тебе нужен отпуск.       — Я бы не отказался. Но пока что вернусь в школу, поторгую лицом. Вернусь после обеда, постарайтесь уложиться.       Когда ближе к двум часам я возвращаюсь, в квартире стоит полная тишина. Джонни сидит за столиком на кухне и нервно пьет кофе. Наблюдаю, как она стряхивает пепел в чашку вместо пепельницы, делает глоток и чертыхается.       — Ну и что у вас тут?       — Он в шоке.       — Ты всю историю рассказала?       — Да. Некоторые незначительные тонкости опустила, это успеется. Но все остальное рассказала.       — И что шокирует его больше всего?       — Все. К Дурслям его лучше сейчас не пускать. И к Дамблдору тоже.       — Ты же объяснила ему, что на этом теле за чары были?       — Да. Он вроде понял, но все равно ужасно зол. С трудом поверил в историю Снейпа. И в то, что Малфои в конце… В общем, ему нужно подумать.       — А судьба его крестника?       — В финале он ржал и цитировал Снейпа. «Как свинью на убой». Повторил раз десять точно. Я дала ему успокоительное и уложила спать.       — Ты что, решила рассказать все с точки зрения Гарри?       — Мне показалось, это наиболее действенный метод. Но впечатлился он очень уж сильно.       — Но он тебе поверил?       — Поверил, я не сомневаюсь. А к каким выводам придет после — тут уж я не знаю.       — Давно он спит?       — Полчаса всего.       — Значит, с ним позже. Ты не знаешь, почему Зеркало показало мне твои видения?       — Не имею представления. Все происходящее намного… шире, чем я вижу.       — Хм… — Я тоже закуриваю и молчу пару минут. — Заебало!       — Ты о чем?       — Все покатилось в ад, мне уже пофиг. Надо хватать Петтигрю.       — Ты серьезно? — Ее лицо озаряет широкая улыбка.       — Пошли все в задницу. За всем не уследишь. Будем действовать по обстоятельствам. Надо только придумать, как это провернуть. Не могу же я оставить клетку с Питером у директора на столе. Нужно действовать через кого-то другого. У меня два варианта. Либо попытаться достучаться до Альбуса через Люпина, либо обратиться к новым друзьям. С Люпином очень уж сложно и долго выйдет. Блин, не надо было ему письмо писать. Лучше бы сразу сцапали Питера, а уже после… Блин… Похер. Обед еще идет, а Уизли всегда сидит до упора.       — Ты что… Ты что, сейчас хочешь это сделать?       — Да, считай, я психанул. Предупреди Дурслей, что Сириус пока побудет у тебя.       — Да, да, я сделаю.       — У тебя осталась клетка от хомячка?       — Да, она в шкафу, я сейчас.       Джонни со скоростью звука приносит старую клетку.       — Так, немного поколдуем. Этот фокус я еще летом откопал…       Я превращаю клетку в тюрьму для анимага. Хотя я думаю, что он бы не решился перевоплощаться даже в простой клетке. Можно неслабо покалечиться при таком маневре. Разглядываю Карту Мародеров и нахожу Питера на кровати Рона.       — Как ты собираешься уговорить Малфоев?       — Посмотрим. Может, они сами найдут, чем их подкупить. Так. — Накидываю на себя Дезиллюминационные Чары. — Я пошел.       — Ты вернешься?       — В душе не ебу. Может, Абраксас попросит Луну с неба.       — Удачи!       Гостиная Гриффиндора встречает меня красно-золотым убранством и громкими разговорами. Я подлетаю повыше, чтобы ненароком никого не задеть и лечу в сторону спален. Комнату Уизли нахожу элементарным методом — в ней сидит мой кузен. Поскольку больше внутри не ощущается никого, я открываю дверь, залетаю внутрь, прикрываю ее за собой и смотрю на Дадли, который стоит в центре, нацелив палочку на дверной проем. Облетаю его и шепчу в ухо:       — Я уже сзади.       Он подскакивает и разворачивается. Я снимаю с себя чары.       — Блин, Гарри! Разве можно так пугать? Ты куда пропал, тут такое творится!       — Я в курсе. Ну в общих чертах.       — Все говорят, что Сам-Знаешь-Кто вернулся.       — Вот это сюрприз.       — Мы домой сегодня пойдем?       — Я потому и зашел. Ты отправляйся, а я не могу сегодня. Держи портключ в Хогвартс. Он в туалет Плаксы Миртл, так что все должно пройти без проблем. Тебя подбросить?       — Не, я портключом.       Он распахивает мантию и откидывает слой ткани, под которым оказываются ряды креплений с портключами. Достает с белой маркировкой не глядя.       — Ну ты даешь. Сам придумал?       — Да. Грейнджер показала чары для шитья.       — Шить и вручную можно.       — Магией интереснее. Ладно, я пошел.       Он хлопает меня по плечу и ломает портключ. Так лучше. Вдруг они с Роном сдружились, и похищение крысы в открытую выйдет мне боком? Как только он исчезает, запечатываю комнату наглухо. Я чувствую крысу под кроватью. Без лишних разговоров левитирую его оттуда прямо в клетку, которую тут же запираю. Поднимаю ее на уровень глаз и улыбаюсь до ушей.       — Привет, Питер. Прогуляемся?