Lumos

      — Боги, Джонни, ты вытащила меня…       — Какого хрена у тебя произошло? Никогда, никогда, НИКОГДА больше не смей так делать!       — Сириус, аптечку дай, мне нужно срочно вернуться. Спасибо вам, какая бы нелепая вышла смерть.       — Что значит «только не снова»? Ты повторила это раз сто!       — Сколько времени прошло? Там сейчас всю школу на уши поднимут. Если меня не будет на месте…       — Почему ты аппарировал именно туда? Боги, Гарри, у тебя вообще есть голова на плечах?       — Что значит «не собираюсь снова умирать»? Вы расскажете мне все сию же секунду!       — Аптечку, аптечку, блядь, дайте! Сдохну сейчас!       — Размечтался! Хрен тебе, сдохнет он!       — Держи аптечку и начинай отвечать на вопросы!       Мы самозабвенно орем, сидя на мокрой постели. Эти двое полуголые, все мы трое злые, как черти. У меня жуткий отходняк после перенапряжения. Ребра и впрямь, похоже, сломаны. Левая сторона тела немилосердно болит. Интересно, с какой высоты я упал. Долго орать у меня не выходит — легкие разрываются от боли, и я тяжело дышу, сглатывая вязкую слюну с привкусом моря. Высушиваю одежду и кровать и пытаюсь понять, что с моим телом. Я прочел пару книг по медицине, но делать что-то самому страшно. Задумываюсь на пару секунд и осушаю флакончик с обезболивающим.       — Обезболивающее, ну конечно! Тебе надо в больницу!       — Можно, конечно, и без обезболивающего, но зачем? Утром пойду. Скажу, с метлы свалился.       — Если вы сейчас же не начнете говорить, я за себя не отвечаю.       — Сириус, погоди, не до тебя немного.       — Не до меня? Я тебя с того света вытащил, крестник.       «Крестник» сказано таким ядовитым тоном, что я морщусь. Погодите, что? Вытащил? Я думал, это Джонни меня… Внутренности делают кульбит.       — Так. Сейчас я не могу. Вы оба — разойдитесь по разным домам. Я вернусь, как только смогу. Тогда поговорим. Как я выгляжу?       — Нормально, только ухо…       Смотрю в зеркало на стене — ухо обожжено, от него с каждым ударом сердца распространяются волны жжения. Достаю Противоожоговую мазь и Настойку растопырника, должно помочь. Наскоро смазываю поврежденную область и оборачиваюсь к кровати.       — Ждите и живите мирно. Ты. — Я смотрю на злющего Сириуса. — Даже не думай на нее давить.       Вздыхаю, окидываю взглядом комнату и провожу указательным пальцем по правой скуле: «спасибо». Когда я уже почти исчезаю, набросив Дезиллюминационные Чары, слышу гневное:       — Да вы издеваетесь! Опять эти…       Появляюсь в своей спальне. Дети спокойно дрыхнут, и я выдыхаю с облегчением. Должно быть, эта сирена выла не на весь замок. Аппарирую в коридор недалеко от входа в тот класс. Здесь царит оживление, со всех сторон тянутся преподаватели, мелькают алые мантии авроров, розовая кофточка Амбридж, серебристая мантия Люциуса. Из-за поворота выныривает Снейп, ему идти сюда дольше всех. Все встревоженно переговариваются. В классе, похоже, много народа. Министерский контур полностью рухнул.       Я осторожно заглядываю в дверь и застываю с открытым ртом. Отступая от директора, я ломился в сторону школьного двора, на улицу. Противоположной от входа стены практически нет. Ее вынесло наружу. Аппарирую во внутренний двор и осматриваю повреждения с другой стороны. Боги всемогущие, неужели это я сделал? Толщина стен в этом месте футов пять. Территория осыпана каменной крошкой, кое-где валяются огромные камни. Стена противоположного крыла учебного корпуса вся побита осколками, многих стекол нет. С тревогой смотрю на землю, но вроде бы там никого нет. А если и был — их бы в первую очередь доставили в больницу.       Залетаю в класс через новый проем и зависаю за спиной у Люциуса, притаившегося у стены. Все бурно обсуждают произошедшее. Отыскиваю глазами Альбуса — он сидит за одной из парт, тяжело развалившись на стуле. Со лба по лицу струится кровь. Осколком, что ли, рассекло? Вокруг него прыгает Помфри, что-то щебеча. В дальнем углу стоит Квиррелл, глядя на происходящее расширенными глазами. Удивление явно неподдельное.       — Но кому же, позвольте узнать, понадобилось нападать на школу? — сладким до зубной боли голосом вопрошает Долорес.       — Я знаю лишь одного человека, который… способен на подобное. — Директор очень задумчив.       — О ком Вы говорите, директор?       — О Томе Риддле.       Все явно шокированы этим заявлением. Люциус тихонько фыркает, обхватывая тонкими пальцами левое предплечье. Минерва прижимает ладони к губам, Поппи застывает с выражением ужаса на лице, Амбридж широко и мерзко улыбается, а Квиринус смотрит на Альбуса с приоткрытым в немом изумлении ртом. Снейп с недоумением вскидывает брови к потолку и косится на Малфоя.       — И что же ему здесь понадобилось?       — Думаю, это моя вина, Долорес. В этом зеркале было спрятано то, что Том непременно хочет получить. Но теперь… Теперь это уже никак не достать.       Квиррелл впивается взглядом в зеркало, его лицо кривится от боли, я чувствую, как Том наказывает своего слугу.       — Что же было в нем спрятано?       — Шедевр мысли моего учителя. Философский Камень.       — То есть… Вы прятали Философский Камень внутри опасного артефакта… в школе? — Ее и без того выпуклые глаза едва не выкатываются из глазниц.       — Сейчас важно не это. Зеркало сломано. Я не представляю, что с ним произошло, подобное казалось мне невозможным. Том бы не смог достать Камень, но теперь его не достанет уже никто.       — Так вот для чего была нужна эта дурацкая псина!       — Да, так и есть. Мы старались защитить…       — Защитить? Собакой, засыпающей от любой музыки? Да кому такое в голову пришло?       — Это была приманка. Осмотрите зал внимательнее. Его дух остался бы заперт там.       Квиррелл щурится.       — Альбус, почему Вы вообще решили, что это дело рук Сами-Знаете-Кого? — спрашивает Амбридж.       — Я совершенно уверен в этом. Различные признаки указывают, что он ищет способ вновь обрести тело. Что ж, этот путь для него отныне недоступен.       — Ваши формулировки слишком расплывчаты. Вы видели его здесь? Своими глазами? Предоставьте воспоминания, пожалуйста.       — Не видел. Только чувствовал, и эти ощущения… Он стал еще свирепее. Долорес, посмотрите, что он сделал за каких-то десять секунд! Это же один из сильнейших барьеров Министерства! А у него даже тела собственного нет.       Десять секунд? Для меня тогда прошла целая вечность. Малфой набирает в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но я тихо шепчу ему в самое ухо, подлетев повыше над землей:       — Поддержите директора.       Люциус каменеет, словно испуганный кролик. Поворачивает голову в мою сторону, его зрачки расширены. Не совсем понял, кто это? Чтобы облегчить узнавание, я крепко сжимаю запястье его правой руки. Он передергивается всем телом.       — П?.. — Он запинается, словно ему не хватило воздуха.       Да ну блин, что за «п»? Он делает несколько вздохов и вступает в разговор.       — Полагаю, директор прав.       Все присутствующие поворачиваются в его сторону. Богатая палитра эмоций на их лицах просто неописуема. Не могу решить, кто веселит меня больше остальных — Альбус, Квиррелл или декан.       — Если Вы потрудитесь и включите головы, единственный вариант станет очевидным. Кто еще способен учинить подобное? — Люциус обводит отсутствующую стену ленивым жестом.       Тонкая усмешка и легкий намек на гордость и превосходство. Даже Том не сможет придраться, если вернет свое тело. Тихонько пожимаю его запястье в знак благодарности. Только сейчас узнаю одного из присутствующих — министр магии Великобритании собственной персоной. Вид у него совершенно растерянный.       — Если предположить, что Вы правы, то… он все еще здесь? — спрашивает Корнелиус, и Квиринус заходится в приступе нервного кашля.       — Я так не думаю, — вздыхает директор.       — Альбус, с Вами ничего страшного. Я пойду проведаю несчастных детей…       — Конечно, Поппи, ступай, спасибо тебе.       Несчастных детей? О, нет-нет-нет. Кто-то пострадал? Проведает… Она их проведает, значит, они в порядке? В ладони дергается рука Люциуса, и я понимаю, что сжимаю ее слишком сильно. Спешно отпускаю. Смотрю на директора. Скажите, скажите, скажите, что произошло. Люциус отворачивается от класса, глядит в уцелевшее окно и цедит, едва шевеля губами:       — Двое пострадавших, они гуляли по школе после отбоя. Задело осколками на той стороне. По большей части просто осыпало стеклом, но пара камней тоже их настигла. Ничего серьезного.       Я хрипло выдыхаю.       — Кто?       — Да кто их разберет… какие-то близнецы Уизли.       Целы, они целы. Фред и Джордж, два придурка, целы. Грудину прошибает болью, и я с трудом сдерживаю удивленный вскрик. Кажется, какой-то звук я все же издаю, потому что Люциус спрашивает:       — Что-то не так?       — Нормально все. Мистер Малфой, может, подскажете, к кому обратиться за медицинской помощью без огласки?       — Идемте со мной.       — Было бы неплохо знать, чем все это кончится.       — У меня здесь свои люди, — отрезает он и устремляется к выходу.       Он так сказал, что поделится сведениями? Ладно уж, ледяное божество, я бы пошел хоть на край света, раз ты зовешь. Я лечу за ним. Он петляет коридорами, постепенно пробираясь к выходу из замка. Ему меня не видно и не слышно. Иногда немного дергает головой, будто хочет оглянуться, но вспоминает, что я невидим. В такие моменты я легко касаюсь его плеча, чтобы обозначить свое присутствие. Мы выходим из замка и устремляемся к границе барьера. На улице морозно, а я в свитере. Все же в замке воздух промерзнуть еще не успел, да и камины топятся повсюду круглые сутки. Нет, мне откровенно холодно. Температура немного поднялась, судя по всему. Когда мы уже почти у ворот, нас настигает крик из-за спины:       — Люциус!       Малфой разворачивается и смотрит на догоняющего нас Снейпа с совершенно непроницаемым выражением лица.       — Северус?       — Что все это значит? Темный Лорд ведь не… Метка по-прежнему спит.       — Спит.       — Значит, он вернулся, но Метка не пробудилась?       Люциус морщится. Блин, декан, отвали, вообще не до тебя. Надо поскорее меня подлатать.       — А кто, по-твоему, виновник этого ночного сбора?       — Мы бы почувствовали, если бы он возродился.       — Возможно. Извини, но у меня сейчас нет времени. — Малфой идет дальше.       Снейп идет за нами.       — Ты что-то недоговариваешь.       — И как же ты пришел к такому выводу?       — В этом вся твоя суть. Зачем ты сказал то, что сказал?       Мы уже у ворот. Люциус отводит немного в сторону руку с тростью, и я хватаюсь за нее. Как он вообще умудряется ходить с ней по такой грязи?       — Затем, что все они теперь будут сосредоточены на поисках.       — Но если это не он, если это кто-то другой?       — Тогда рано или поздно мы узнаем, кто это, а я оказал этому человеку услугу.       После этих слов он увлекает меня в аппарацию. Меня словно протаскивает через узкий резиновый шланг. Ребра сжимает с сокрушительной силой, а систему переворачивает с ног на голову.       — Что с Вами такое? — участливо спрашивает Люциус, услышав странный звук, сорвавшийся с моих губ.       — Ничего.       — Еще три раза.       Душу стон в зародыше и сцепляю зубы. Еще три аппарации. Оказавшись на месте, я опускаюсь на землю и снимаю с себя чары, упираясь руками в колени. Это еще круче, чем портключи. К тому же в процессе меня насквозь прошибло магией Люциуса, и теперь я стою и трясусь, пытаясь совладать с желудком и болью в груди. Становится все хуже.       — Мистер Поттер? Придется еще немного пройтись, я не мог аппарировать Вас сразу на место, здесь защита.       — Да, на Вашем поместье она весьма недурна. — Заставляю себя дышать.       — Что с Вами? Это директор постарался?       — Нет, он меня не задел. Сам виноват.       — Можете идти?       — Вполне, — хихикаю я и подлетаю над землей.       — Так вот почему Вас не слышно…       Люциус замирает на пару секунд, потрясенно разглядывая меня, но потом направляется к воротам, которые тают в воздухе при его приближении. Берет меня за предплечье и протаскивает следом за собой под защитный купол.       Я до сих пор нахожусь под впечатлением от размеров нашего поместья, но это… Сложно подобрать слово, в голову лезет «чудовищно». С высоты все выглядело не настолько… огромным, просторным, попросту необъятным. У нас дома прилегающая территория составляет двадцать четыре гектара, и мне казалось, что это чрезмерно. Ну что с ней делать? Картошку сажать? Радует только, как Дилли разъезжает по ней на газонокосилке, да и нам с Дадли есть где бегать, не выходя из безопасной зоны. Петуния с Джоан облюбовали теннисный корт, а тетя постоянно возится в садах вместе с эльфами. Да и место для небольшого стада нашлось. Ладно уж, кого я обманываю, территория отличная.       Поместье Малфоев больше раз в пять. А может, и еще больше, сложно оценить. Мы продвигаемся к дому по дорожке (и над дорожкой) между живыми изгородями, над которыми лениво парят шары голубоватого света.       — Мистер Малфой… это что, павлин-альбинос? — Я аж замираю, хлопая глазами, разглядывая эту красоту.       — Глаза Вас не обманывают, — усмехается он.       — Никогда прежде их не видел. Только в книгах… Вы в курсе, что у них с курицами один отряд и семейство?       Кажется, он спотыкается и гневно разворачивается ко мне, сверкая глазами.       — Что? В Хогвартсе ведь есть краткий курс биологии, — пожимаю плечами я. — Не расстраивайтесь, они все равно невероятно красивы.       Люциус фыркает и идет дальше. Что там журчит справа? Фонтан? Впрочем, чему я удивляюсь? Грудь снова простреливает вспышкой сильной боли.       Дом огромен. Нет, не так. Дом ОГРОМЕН. Это можно назвать замком, особенно учитывая многочисленные башенки и шпили. Как в таком вообще жить? Здесь же неуютно. Из-за кустов с оглушительным лаем выскакивают несколько собак. Они окружают нас со всех сторон, размахивая хвостами. Тычутся мордами в ладони хозяина, выпрашивая ласку, аккуратно обнюхивают меня. Это, мать их, дирхаунды. Гигантские, как и все вокруг.       Что еще я здесь обнаружу? Поле для гольфа? Ее Величество за чаепитием? Теннисный корт? Яхту? А, нет, последние два пункта обо мне. Посмеиваясь, залетаю вслед за хозяином в дом.       — Обли! — зовет Люциус, и с легким хлопком появляется эльф в аккуратной белоснежной тоге. — Приведи моего отца в большой зал. И принеси полную аптечку.       — Сию минуту, хозяин. — Эльф удаляется с таким же тихим хлопком.       — Ваш отец — целитель?       — Нет. Но у него имеется обширная практика.       — Мне повезло.       Мы петляем по поместью. Тут что, все стены отделаны дубом? Совершенно заоблачный уровень роскоши. Повсюду рассованы столики и тумбы с лампами и статуэтками, стены увешаны картинами, и движущимися, и неподвижными. Полы устланы шикарными коврами. У меня начинает рябить в глазах. Или это от боли?       К моменту, когда мы добираемся до упомянутого зала, лорд Малфой уже ожидает нас внутри. Я влетаю в двери, и он на несколько секунд замирает. Что не так с этим семейством? Обладание такой внешностью должно караться законом. Если мне доводится общаться с такими людьми, то приходится постоянно себя одергивать, чтобы попросту не зависнуть, уставившись на их лица. Даже с Сириусом мне непросто, а эти двое — квинтэссенция зла на земле. И запах у них у всех такой холодный, свежий, я бы себе духи такие купил, если бы подобный аромат было возможно воссоздать. Красота Абраксаса более зрелая, чем Люциуса, но они очень похожи. Разве что у отца волосы короткие, даже до плеч не достают.       — Доброй ночи, Люциус.       — Доброй, отец. Позволь представить нашего гостя. Гарри Поттер. Мистер Поттер, это мой отец, Абраксас Малфой.       — Счастлив познакомиться, лорд Малфой. — Я опускаюсь на пол и протягиваю ему руку.       И тут меня накрывает приступ кашля. С недоверием смотрю на покрытую кровавыми каплями руку, которой я прикрыл рот. Глаза Абраксаса смотрят на нее с глубоким недоумением.       — Ребра сломаны, — объясняю им. — Похоже, легкое пробито.       — Как давно?       — Часа не прошло. Я под обезболивающим.       — Разберемся.       Он левитирует кушетку ближе к огромному камину, и я устраиваюсь на ней, шипя сквозь зубы. Боль не то чтобы невыносима, но весьма ощутима. В меня отправляется серия заклинаний, Абраксас хмурится и приступает к работе. Вливает в меня какие-то зелья, что-то увлеченно колдует. После очередных чар я чувствую, как кости смещаются внутри. Не очень больно, но мерзко. Проходит где-то минут двадцать, когда он, похоже, наконец доволен проделанной работой.       — Ничего непоправимого. Придется походить денек с этой повязкой, после ее можно будет снять. И несколько дней лучше избегать физических нагрузок.       — О, Ваш внук будет просто счастлив это услышать.       — Драко?       — Да, он очень не любит бегать, так что без меня вряд ли пойдет.       Абраксас моргает, переваривая информацию, и вопросительно смотрит на Люциуса. Тот пожимает плечами.       — Большое спасибо за помощь. Чем я могу Вас отблагодарить?       — Сочтемся как-нибудь. Надеюсь, этот эпизод улучшит отношения наших семей.       — Вне всяких сомнений. — Я осторожно принимаю сидячее положение.       — Мистер Поттер, где Ваши очки? — спрашивает Люциус, и я растерянно смотрю на него.       — Упс. Думаю, они на дне Атлантического океана. Возможно, это знак. Надоели они мне. Директор все равно думает, что у меня врожденная устойчивость к чарам.       — А это не так?       — Нет. В любом случае зрение мне портило его заклятье.       — Может, выпьем чая? — проявляет гостеприимство Абраксас.       — Благодарю. Но недолго, у меня впереди миллион дел.       Эльфы наскоро сервируют стол. Здесь пять заварочных чайников одновременно, дурдом.       — Какой чай желает дорогой гость? — спрашивает, кажется, Обли.       — Бергамот?       Мы неторопливо пьем. Оба Малфоя так пристально за мной наблюдают, что мне немного не по себе.       — Вы хотите что-то спросить?       — Не могли бы Вы рассказать, что произошло у Вас с директором?       — О, ровным счетом ничего. — Я улыбаюсь, а у них обоих синхронно приподнимаются брови. — Это недоразумение. Просто Альбус застукал меня в классе, в котором мне находиться не положено.       — Но он Вас не видел?       — Нет. Сами слышали, кого он подозревает.       Абраксас явно начинает раздражаться, не понимая ничего из разговора, и кидает на сына вымораживающий все живое взгляд.       — Прошу прощения, отец. Сегодня в школе директор имел неудовольствие столкнуться с мистером Поттером внутри министерского контура.       — Столкнуться?       — Мы… немного подрались. Точнее, я только отбивался, пытаясь пробиться наружу.       — И Вы живы.       — Это очевидно.       — Но ребра он Вам все-таки сломал.       — Нет, это произошло уже после. Он не пытался меня убить. Кидался всякой мелочью.       — Вы сломали зеркало. Зачем? — спрашивает Люциус.       — Это было ненамеренно. Оно само… об меня сломалось.       — То есть Вы не пытались помешать возможным планам Темного Лорда? Или не знали о такой возможности?       Опасный вопрос. Как бы помягче на это ответить.       — О возможности я знал. А что до помех… Нас с Томом сложно назвать друзьями, согласитесь. Впрочем, то же можно сказать и о нас с Альбусом.       Оба щурятся.       — Чьи взгляды Вам ближе? — Абраксас решает не тянуть кота за яйца.       — Я ничего не смыслю в политике.       — Драко писал, Вы магглолюбец.       — Я бы сказал, что не вижу особых причин убивать кого бы то ни было из-за врожденных признаков. Слышали, чем подобные взгляды закончились для Германии? Такой подход заставит весь мир сплотиться против вас. К тому же мы весьма малочисленны. Без магглорожденных нас останется еще меньше.       Не буду пока что копать глубже — и без того ступаю по тонкому льду. Старший Малфой задумчиво проводит пальцем по губам, и я с трудом удерживаю внимание на разговоре. Он довольно долго размышляет и наконец изрекает:       — Вы слышали, какой пакет законов сейчас пытается протолкнуть Дамблдор?       Я вопросительно поднимаю бровь.       — Ужесточение контроля над всеми. От оборотней до волшебников. Обязательная выдача паспортов с регистрацией места жительства.       — Это, должно быть, отчасти из-за меня. Что? Не смотрите на меня так. Я летом переехал и не сообщил ему адрес. Хотя на самом деле догадаться не так уж и сложно.       — Дом Ваших предков?       — Он самый. Но зачем ему это надо?       — Поместья, подобные этому, надежно защищены. Их даже на карту не нанесешь, и это сильно затрудняет поиски нежелательных лиц. А при регистрации предлагается накладывать новую систему чар. Все дома будут у Министерства как на ладони. К тому же они хотят обложить налогом защитные чары.       — Совсем охренели, — выдыхаю я. Люциус давится чаем и возмущенно смотрит на меня. — Ну в самом деле. Они еще летом ходили по моему старому дому, как по собственной гостиной. Портключи на него настраивали. Я потому оттуда и уехал. И как у него успехи? Многие поддерживают его стремления?       — Многие. Впрочем, пока что наш лагерь успешно ему противостоит.       — А скандалы в Хогвартсе Вам помогают? Чего один тролль стоит.       — Очень помогают. Если удастся расшатать его репутацию, поддержки у него сильно поубавится.       — Я Вас понял. Но сейчас позвольте откланяться. Если они решат проверить учеников, у меня будут проблемы.       — Разумеется. Стоит ли по-прежнему ожидать Вас на рождественских каникулах?       — Конечно. Еще раз благодарю за помощь.       — Не стоит благодарности. Всего доброго.       — До встречи.       Я откланиваюсь и просто и незатейливо аппарирую прямо из гостиной, а то они слишком расслабились. Нужно поспать перед тем, как отправляться на разговор с Сириусом. Надеюсь, Джонни выдержит.