Lumos

      Кажется, я нечаянно разрушила седьмой хоркрукс Волдеморта. Это, конечно, воодушевляет, но что теперь делать-то? Это убивает всю последовательность в самом начале. Сажусь на бортик ванны и вплетаю тонкие пальцы в жесткие густые волосы. Пропорции тела и его размеры непривычны, и совершать движения на автомате не получается. Первое, что мне стоит уяснить для себя, — что именно произошло. Это альтернативная реальность или та же самая? Вероятно, то мое тело наконец умерло. Или умирает в этот самый момент, и происходящее — агония погибающего мозга. Даже если я проживу здесь тысячу жизней, все равно никогда не избавлюсь от мысли, что все вокруг — лишь мои предсмертные видения. Разумеется, долг по уничтожению самого опасного волшебника в мире меня пугает, но, даже приблизительно следуя исходникам, я должна справиться. Здесь здоровое тело. И здесь… Верно говорила Джоан, только магглы описывают магию как «силу». Волшебство, чародейство — вот что это такое.       Твою мать! Я гашу звезду и слегка паникую. Нечетко проработанная тема заклятия Надзора никак не помогает мне решить, что следует делать. То ли это заклинание на мне, то ли на доме, то ли оно и вовсе еще не наложено — Джоан так и не разобралась в этой теме. Нужно проверить. Прислушиваюсь к тому, как магия течет по телу. Если хоркрукс вызывал такие неприятные ощущения, то и другие заклятия должны иметь какой-то эффект. Успокаиваюсь и сосредотачиваюсь. По всему телу находится масса неприятных завихрений. Да, точно… «Многие чаровали над ним в собственных стремлениях». Могу ли я понять, что это за чары и кто их наложил? Сосредотачиваюсь на одной из воронок, небольшой, расположенной в районе носа. Ощущаю привкус чабреца и мелиссы, исходящий от нее, но не языком, а всем телом. Синестезия? Возможно, это позже поможет мне понять, кто надо мной колдовал. Еще пять завихрений с таким же привкусом я нахожу в самых разных местах. Одно даже между ног, что вызывает волну гнева. Два небольших, с запахом холодного морского ветра, не кажутся болезненными, словно это что-то хорошее. Одно большое и теплое, очень доброе, — в районе сердца. Должно быть, это защита крови Лили Поттер. Думаю, ее сейчас трогать не стоит, следует сначала разобраться, что это, как работает и нужно ли мне. Два не вызывающих дискомфорта заклятия трогать тоже пока не стану. А вот эти шесть…       Первое из них схоже с одним из двух безвредных. Два одинаковых от двух разных людей. Следящие Чары? Очень интересно. И что случится, если их снять? Они должны лишь сигнализировать, если я куда-то направляюсь, или наложивший их маг может в любой момент посмотреть, где я нахожусь? Вероятно, пока я не совершаю никаких противозаконных перемещений, их можно оставить… Верно, как Рубеус смог отыскать Гарри на том острове? Одно из них его, или Альбуса, или еще кого-то из Ордена. А учитывая, что директор точно знал, что Гарри сидел в хижине Хагрида под мантией-невидимкой, один из наложивших заклинания магов — Дамблдор. Надеюсь, что он наложил два безвредных, иначе у меня большие проблемы. Ну а остальные пять?       Сосредоточившись на том, что возле носа, я понимаю, что оно делает что-то с моими глазами. Прекрасно. И зачем это нужно? Чтобы Гарри носил очки? Для чего? Чтобы был похож на Джеймса? Он вроде бы так и так очень на него похож. От этого точно можно избавиться, как и от того, что сидит в моих яйцах. Может, кто-то из врагов не хотел, чтобы Мальчик-Который-Выжил размножался? Или кто-то из союзников — чтобы избранный отвлекался на несущественные темы? Я распутываю эти два заклятия и задумываюсь над еще тремя. От двух веет обжигающим холодом, но одно стремится наружу, а другое — внутрь. Третье же подозрительно пульсирует теплом. Ни одно из них не навевает мысли о Надзоре.       Зрение приходит в норму, и я снимаю очки. Офигительно. Однако очки следует оставить. Разумеется, отсутствующий шрам должен сильно обеспокоить всех вокруг, но есть хотя бы шанс, что про хоркрукс пока что никто не знает. Очки останутся, пока я не пойму, кто портил мое зрение. Если в течение еще получаса не прилетит сова из Министерства — значит, можно не беспокоиться. За оставшимися заклинаниями нужно понаблюдать и понять, что это. «Многие чаровали»… Я вижу результаты чарованья лишь двух неизвестных волшебников. Возможно, они и сняли чьи-то еще заклятья.        Какого черта вообще происходит? Почему я с такой легкостью создала звезду, каким образом чувствую чары, а главное — как сняла с себя хоркрукс? Вернувшись в чулан, пару минут размышляю над этим вопросом и не нахожу объяснения лучше, чем то, что, будучи магглом, хорошо чувствую магию на контрасте со своим телом. Внутри явно ощущается что-то сродни второй кровеносной системе. Назову ее системой циркуляции. Она постоянно забирает магию снаружи и выпускает обратно, пропуская сквозь себя, словно дышит. Беспалочковая невербальная магия на одном воображении — о таком Джоан никогда не упоминала. А такой своеобразный поиск заклятий, их визуализация, привкусы, распутывание — все это куда выше того уровня, что она описывала, особенно учитывая, что я оказалась здесь полчаса назад. Джоан…       Если вспомнить, как сильно изматывали ее все эти сны последние двенадцать лет, мне страшно представить, как могут сказаться на ней нынешние изменения. Предположим, что я нахожусь в той же реальности, что и раньше. Тогда Джоан совсем недалеко от меня. Несколько часов на поезде, и я на месте. А может, я смогу аппарировать. Дыхание начинает успокаиваться, как только я принимаю решение. Узнать дату, узнать свой режим дня, понять, могу ли я аппарировать, отправиться в Манчестер. Это моя связь с собой.       Хочется курить. На часах уже половина пятого, а гневных писем так и нет, так что я принимаюсь колдовать над очками. Получается не сразу. Менять форму стекла оказывается непростым делом, словно пытаешься в невесомости подогнать по фигуре воду. Стекла постоянно выходят неровными, и изображение плывет перед глазами, но раза с десятого получается приемлемо. Водружая очки на законное место, слышу, как по лестнице кто-то спускается, и наблюдаю осыпающуюся с потолка пыль. Тихо открываю дверь и прохожу в ванную. Похоже, из хозяев дома этой ванной пользуюсь только я — на полке лишь одна зубная щетка, что не может не радовать. Чищу зубы, умываюсь и иду по узкому коридору мимо чулана на кухню. Огромное пространство комнаты поделено на две части изгибом столешницы кухонной зоны — просто-таки иллюстрация кухни моей мечты. Светлая, уютная, не захламленная, со светло-голубыми элементами декора на фоне бежевых стен и белой мебели.       Посреди всего этого великолепия спиной ко мне стоит высокая худая женщина со светлыми волосами, подвязанными синей лентой. Аккуратно прощупываю ее и не обнаруживаю ни единого намека на систему циркуляции в этом хрупком теле. Магия течет через нее абсолютно бессистемно, как и сквозь сковородку в ее руках. Получается, что чары, наложенные на магглов, воздействуют напрямую на тело, а у волшебников вклиниваются в магические потоки? Тихонько шаркаю ногой, обозначая свое присутствие.       — Доброе утро, тетя. — Я непроизвольно вздрагиваю от собственного голоса.       Ох, а вот и два холодных заклинания активировались. Одно вызывает волну страха и раздражения, потянувшись к надпочечникам, другое ползет к стоящей напротив меня женщине, делая, очевидно, то же самое. Не знаю, на кого именно эти двое должны реагировать, только ли на мою семью или на каждого встречного, но меня это совершенно не устраивает. Глядя, как Петуния окидывает меня раздраженным взглядом, распутываю два завихрения и пытаюсь компенсировать выплеск адреналина и кортизола глубоким дыханием.       — Помочь Вам с завтраком?       Петуния с подозрением косится на меня, после чего молча кивает в сторону яиц в металлической миске.       — Мы делаем омлет? Нужно что-то добавить? — спрашиваю я, оглядывая столешницу в поисках венчика.       Ее тонкие губы поджимаются и с явным неудовольствием наконец изрекают:       — Да, это будет омлет. Я уже все положила, просто взбей.       Беру венчик и приступаю к несложным манипуляциям, наслаждаясь силой и выносливостью собственного тела. И отсутствием боли. Могу полдня вот так размешивать на полной скорости, а после этого пробежать десять километров. Петуния сосредоточенно нарезает овощи ровными кубиками и скидывает на сковородку. В миске десятка полтора яиц, сковородка на огне огромных размеров. Это даже не двенадцать дюймов, а больше. Обжарив богатый набор продуктов на огне, она кивает мне, и я плавным движением заливаю их взбитыми яйцами, продолжая выпрямлять пару нежелательных соседей, все это время болезненно пульсирующих внутри.       — Накрой на стол.       Легко сказать. Где тут что и как здесь обычно накрывают на стол? К счастью, тетя уходит через столовую на веранду и спускается на задний двор, так что я свободно исследую кухонные шкафы. Поразмыслив, накрываю просто, но со всеми необходимыми элементами — салфетки, стаканы, вилки, ножи и тарелки. Ставлю в центр соусы и корзину с хлебом. Гляжу на омлет, уже схватившийся сверху, и выключаю плиту. В столовой стоит телевизор, но включать его самостоятельно я не рискну. Возвращается тетя, осматривает накрытый стол, стоящий прямо возле выхода на веранду, и впивается в меня нечитаемым взглядом.       — Я что-то забыл?       — Нет.       Она кидается к плите, всплескивая руками, но видит потушенный огонь и снова смотрит на меня с подозрением. Потом проходит к двери в коридор и скрывается за ней. Я усаживаюсь на светлый диван в глубине гостиной перед простеньким камином и слышу, как она поднимается по лестнице. Ожидая, когда все спустятся вниз, развлекаю себя тем, что прощупываю пространство вокруг. Магия везде, течет и вихрится, словно воздух, и я постепенно расширяю зону поисков, не обнаруживая ничего подозрительного во всем доме. Когда, по моим личным ощущениям, купол поиска достигает радиуса ярдов пятидесяти, потоки внутри меня начинают ускоряться и пульсировать. Вся система наливается силой, напрягается. Ощущения очень приятные, я чувствую такой мощный подъем, что хочется дать выход переполняющей меня энергии, разогнать ее еще сильнее, проверить, как сильно я могу напрячь свои сосуды. Магия стремится ко мне со всех сторон, она становится гуще, тяжелее. Это уже становится похоже на эйфорию, возникает желание вдохнуть полной грудью и резко выдохнуть, выпуская все это за один прием. Делая над собой усилие, успокаиваюсь.       На лестнице слышатся шаги и голоса, и спустя полминуты в кухню входит все мое семейство. Вернон — высокий полный светловолосый мужчина лет под сорок. Пышные усы придают ему некоторое сходство с моржом. Дадли очень похож на своего отца, но в силу возраста полнота делает его шарообразным. В нем неожиданно обнаруживается система циркуляции, замершая и абсолютно неподвижная. Магия течет сквозь него так же безвольно, как и через его отца.       — Доброе утро, — жизнерадостно здороваюсь я.       Все проходят мимо, недоброжелательно поглядывая в мою сторону. Тетя берет сковородку и раскладывает омлет по тарелкам, пока мы все усаживаемся за стол. Завтрак проходит за обсуждениями грядущего дня рождения Дадли. Я помалкиваю и размышляю о возможности придать ускорение и направление магии, лениво блуждающей в организме моего кузена. Вернон включает телевизор, и я резво сажусь вполоборота, прилипая взглядом к экрану. Мне сразу везет — утренний выпуск новостей содержит в углу сегодняшнюю дату. Пятнадцатое июня тысяча девятьсот девяносто первого года, суббота. Значит, прошла всего пара дней после того, что я помню последним. В следующее воскресенье будет празднование дня рождения, а в пятницу вся семья (без меня) собирается в гости к сестре Вернона с ночевкой. Это просто идеально, но на прояснение ситуации с аппарацией остается очень мало времени, учитывая, что, похоже, мне придется ходить в школу.       — Ты останешься у миссис Фигг, — непререкаемым тоном рычит мне Вернон.       — Хорошо, дядя.       Все снова странно смотрят на меня. С трудом удерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Ну да, ну да. Миссис Фигг, шпионка Ордена Феникса. Стукну ее по голове и отправлюсь в Манчестер. Все заканчивают завтрак и выходят из-за стола, а я остаюсь с горой посуды. Хорошо, что омлет не успел пережариться. Пока дядя носится по дому, собирая вещи и одеваясь, я тренируюсь, очищая посуду без помощи рук. Выходит довольно легко, и спустя минуту все блестит и сверкает. Воодушевившись достигнутым эффектом, я очищаю раковину и все горизонтальные поверхности в комнате, включая пол. Собираю все счищенное совком и отправляю в ведро. Пол такой чистый, каким не был даже на заре своего существования.       Вернон уходит на какую-то встречу, Дадли садится перед телевизором с ведром мороженого, тетя уходит на второй этаж, отправляя меня на задний двор полить цветы. Проблем с этим заданием нет совершенно никаких, потому что я помню, как Джоан возбужденно описывала мне это заклинание, размахивая ножом в руке, рисуя лежащую на боку букву S. Сначала я на чистом воображении вызываю поток воды из собственной руки, а после вывожу в воздухе положенный символ рукой, шепча «Aguamenti». Разницы в достигнутых эффектах не наблюдаю никакой. Пробую положенное заклинание, не представляя себе результат, — ожидаемо не добиваюсь ничего.       Разворачиваюсь к клумбам в углу сада и радостно решаюсь попробовать аппарацию. Совершенно не представляя себе механику этого вида передвижения, просто сосредотачиваюсь на желаемом результате и поворачиваюсь на месте. Меня сдавливает со всех сторон, но не сильно, и я остаюсь там, где стояла. Нацеленность, настойчивость, неспешность. Вот то место, куда мне надо, хочу туда попасть всей душой, не торопясь кручусь вокруг собственной оси. Сдавливает сильнее, но результат по-прежнему нолевой. Пробую еще несколько раз и начинаю раздражаться. Сажусь прямо на землю и глубоко дышу, успокаиваясь. Что за прикол с поворотом? Нужен он мне вообще? Должно быть, это вместо движения палочкой, но вот вербальной составляющей у этого действия нет. Сосредотачиваюсь и представляю себе червоточину, соединяющую меня с углом двора, и как я проскальзываю сквозь нее на нужное место. Чуть подпитываю магией пространство вокруг себя, и меня дергает с места. Сильно испугаться не успеваю, потому что спустя доли секунды я уже точно так же сижу в желанном углу.       — Есть! — вырывается у меня непроизвольно, и через пять секунд в дверях веранды замирает Дадли, страшно пуча на меня глаза.       — Что тут у тебя? — спрашивает кузен, глядя на меня, сидящую, скрестив ноги, перед розовым кустом.       — Новый бутон расцвел, хочешь посмотреть? — тихо улыбаюсь я ему.       — Э-э-э… Нет.       Он уходит обратно, с недоумением косясь через плечо. Еще минут десять я сидя аппарирую по всему двору, чувствуя радостное возбуждение. Потоки снова начинают разгоняться, и я заканчиваю с экспериментами. Нахожу тетю в столовой и спрашиваю:       — Тетя, нужна еще помощь?       Да что они все так на меня смотрят? Я веду себя странно?       — Нет… Нет, можешь заниматься своими делами.       Я киваю и задумываюсь, какие у меня есть дела, кроме путешествия в Манчестер. Время семь утра. Можно попробовать сунуться на Косую Аллею, Чаринг-Кросс-Роуд в длину меньше мили, отыскать вход представляется вполне реальной задачей. Только вот делать мне там пока что нечего. Из интересного — можно попробовать все же подтолкнуть магию в теле брата. Из полезного — можно собраться на пробежку. Размышляю еще минуту и иду в чулан в поисках одежды, подходящей для пробежки. Порывшись в ворохе тряпья, рассованного по углам, выбираю футболку и шорты. Сильно велико и то и другое. Если меня продолжат одевать с плеча Дадли ближайшие семь лет, следует помочь ему похудеть. Набрать вес для меня не представляется возможным в силу природной конституции. Потуже завязываю шорты и выуживаю из горы обуви кроссовки. После обеда разберусь в этом бардаке, тут днем с огнем ничего не найти. Кроссовки точно подходят по размеру и полноте. Возле двери влезаю в кроссовку кузена: размер тот же, но полнота куда больше. Хмыкаю, разглядывая свою пару. Она явно новая, не больше двух-трех месяцев, но убита до жуткого состояния. Трачу несколько минут на приведение обуви в порядок и выхожу из дома.       Широкая улица и большое расстояние между зданиями вызывают желание раскинуть в стороны руки. Поворачиваю налево и бегу. Хорошо-то как. На лице растягивается широкая глупая улыбка, пока я набираю скорость. Я бегу без остановок минут сорок, пока не достигаю редкого лесочка со спортивной площадкой в тени деревьев. В сторону тропинки между деревьями тянется пара семей с детьми, обвешанными надувными кругами и нарукавниками. Это просто-таки великолепные новости! Подбегаю к площадке и трачу полчаса на упражнения, после чего направляюсь по примеченной тропинке к воде. Впереди обнаруживается парковка с парой машин и озеро с травянистым берегом. Людей не много, на мелководье играет несколько детей, взрослые потягивают пиво, развалившись на траве. Кое-где установлены мангалы, на которых уже жарится еда. Стягиваю футболку и кроссовки в стороне от всех и иду плавать прямо в шортах. На улице довольно свежо, и вода кажется теплой, словно парное молоко. Минут двадцать плаваю туда-сюда, еще двадцать — дурачусь на мелководье с какими-то ребятами. Мы подбрасываем друг друга вверх, плюхаемся в воду с фонтанами брызг.       Родители одного из мальчиков радостно угощают нас всех дыней, мы немного болтаем о всяких глупостях, а я втихаря конструирую на всех Согревающие Чары. Наблюдаю, как заклятья хитро цепляются к маггловским телам без системы циркуляции. После еще одного захода в воду и порции Согревающих Чар на всех решаю, что пора отправляться домой.       — Пока, ребята! До встречи, мистер и миссис Мейсон!       Все бодро машут мне в ответ на прощание. Обратно я тоже добираюсь бегом и оказываюсь за два квартала от дома точно в тот момент, когда пожилая женщина оступается на ступеньке и начинает заваливаться вбок, испуганно охая. Оглядываюсь по сторонам, аппарирую прямо ей за спину и ловлю под руку. Женщина тяжело дышит, держась за сердце.       — Ох, как же я испугалась. Пару лет назад вот точно так же ногу сломала. Спасибо, Гарри.       Моргаю, лихорадочно соображая.       — Никаких проблем, миссис Фигг.       Она улыбается, значит, я не ошиблась, так что продолжаю:       — Я как раз пришел, чтобы обсудить с Вами следующие выходные.       — А что обсуждать, милый? В пятницу приходи, как семейство уедет. А в воскресенье они тебя сами утром привезут.       — Миссис Фигг, давайте я в пятницу вечером попозже приду? Редко выпадает такая удача — побыть дома в одиночестве. Хоть телевизор посмотрю спокойно.       Она копирует странный взгляд Дурслей.       — Во сколько ты хочешь прийти?       — А во сколько кажется Вам достаточно вежливым?       — В девять часов, договорились? И ни минутой позже, молодой человек.       — Договорились! Осторожнее с этой лестницей, тут явно ступенька сломана.       Я широко улыбаюсь на прощание и бегу в сторону дома, но сворачиваю вбок и ощупываю жилище сквиба. Оно увешано сигнальными и охранными чарами, словно гирляндами. Плохо.       Домой я возвращаюсь часов в двенадцать и иду помогать тете с обедом. Пока мы орудуем ножами и кастрюлями, Дадли продолжает сидеть перед телевизором, так что, когда мы усаживаемся за стол, я щупаю его систему циркуляции, сосредоточенно жуя салат и рис. В целом не вижу никаких разительных отличий от собственного тела. Кроме того факта, что магия совершенно игнорирует предназначенную для нее систему. Легонько подцепляю не слишком плотный поток и направляю в один из каналов. В тот же миг от него начинает исходить такая жуткая мелкая вибрация, что я пугаюсь и с большим трудом удерживаю лицо. В воздухе повисает стойкий аромат зеленых яблок. Дадли вздрагивает всем телом и оглядывается по сторонам, в то время как его канал сужается и выталкивает всю магию обратно. Снова щупаю всю систему и не обнаруживаю никаких повреждений. Лучше все же заниматься подобным не посреди дня прямо под носом у Петунии.       — Тетя, мы с миссис Фигг договорились, что я сам приду к ней в пятницу вечером. Хочу сходить на озеро. Вы не против?       — Что? Я… Нет, я не против. С кем… С кем ты собрался на озеро?       — Там несколько знакомых ребят, один из них будет с родителями.       — Что ж… ладно, пускай будет так.       Дадли весь обед размышляет о своих подарках на день рождения и о том, куда они поедут в следующее воскресенье. Милый кузен, если у меня все получится, то мой подарок ты не забудешь никогда. Хотя вряд ли узнаешь, что он был от меня.       — Спасибо за обед, тетя.       Боюсь, что через пару недель у кого-нибудь из этих троих глаза таки выкатятся из глазниц.       До вечера я занимаюсь уборкой и приведением в порядок одежды и обуви. Когда Вернон возвращается домой, то секунд на тридцать зависает возле чулана, выпучив глаза. В моем углу, конечно, особо не разгуляешься, но вышло довольно прилично. Потом мы с тетей готовим ужин, и все вместе едим, хихикая над передачей. Мою посуду и иду в душ. Моюсь поспешно и немного смущаясь. Жесткие густые волосы, остриженные в небрежный боб, пенятся как сумасшедшие. После душа нахожу себе книгу в небольшой библиотеке дяди. С его разрешения, разумеется. Под пристальным вниманием округлившихся глаз. Подхватываю сборник рассказов Роберта Шекли и иду в свой чулан. Часов в десять вечера я чувствую, что все уснули, и принимаюсь за дело. Подталкиваю сырую магию вокруг собственной. Расстояние между нами практически не мешает, хотя тянуться все же приходится, и это несколько уменьшает точность. Словно пытаешься вдеть нитку в ушко на вытянутых руках.       Я долго думала, как лучше поступить — резко или постепенно, но резкий подход показался мне не предвещающим ничего хорошего. Так что для начала я потихоньку ввожу разреженную магию в каналы кузена и настороженно отслеживаю реакцию. Дом не трясется и не полыхает, это кажется хорошим знаком. Отпускаю. Магия тут же выливается обратно. Раз за разом я провожу ее все глубже, но никакого эффекта не достигаю. Каналы все так же никак не реагируют. Спустя два часа бесплодных попыток я решаюсь и одним плавным, но уверенным движением заполняю всю систему целиком. Задаю направление и повышаю плотность. Ничего плохого не происходит, так что я разгоняю получившуюся конструкцию до неплохой скорости и держу так минут десять. А потом аккуратно отпускаю и стараюсь не дышать. Держится! Работает! Сама! Сосуды Дадли тихо пульсируют, успокаиваясь, но продолжают уже самостоятельно гнать через себя магию.       Губы растягиваются в довольной улыбке. Ну что теперь, Гарри? Вылечить всех сквибов на свете? Минут пятнадцать я радостно верчусь в постели, раздумывая над успехом и мечтая о сигарете, но потом все же выхожу из чулана и выключаю свет. Я не спала почти сутки, так что быстро проваливаюсь в сон.       Просыпаюсь я оттого, что дом ощутимо трясется.