Когда казалось, что все потеряно...

Мексика. Монтеррей. Дом Верховного мага.

События летели с бешенной скоростью. Только вчера у неё был всего один горе ученик, который доставал её своими приколами и скверным характером, а сейчас на её голову свалились целых два ребёнка, которые кроме неё не имеют никого. В тот день, когда прямо в спальне появился рыжий мальчик, а за ним Паулина, смутно кого-то ей напоминающая, Роза ощущала, как правый глаз непроизвольно начал дёргаться. С того момента прошло два дня, Дюбуа так и не покинула дом Рамона, сообщив Максу, что теперь не он один является её проблемой. Люпин принял это весьма спокойно и обещал, что всё в городе будет в порядке и она может не переживать. Что не говори об этом мальчике, но он никогда не подводил её за столько веков. Макс появился в её жизни также неожиданно, как и эти двое. Ей было всего пятьдесят, когда он появился на её пороге поздней ночью, моля защитить и взять под крыло. Он был побит, его одежда местами дымилась, а глаза были так напуганы, что сердце молодой чародейки сжалилось. — Вы же знаменитая леди цветов, мне сказали Безмолвные братья, что вы сможете меня защитить, — монахи безмолвного города и правда были её близкими друзьями, потому как сами воспитали и вырастили её, когда это было нужно. Она помнит, как маленькая, разбитая и трусливая впервые встретилась с братом Иеремией, шестьдесят лет назад, когда была совсем ребёнком. Он помогал ей, даже после того, как нашёл семью, обучал и дал понять, что она не монстр, не чудовище и, если является дочерью демона, не значит, что так же плоха как он. «Ты добрая, Розалия… У тебя самое доброе сердце и мысли, не растеряй свою доброту». После они часто виделись, когда Роза стала старше, когда уже сама помогала маленьким колдунам, когда стала обожаема фейри, получила от них своё прозвище. Она научила Габи, что безмолвные братья не что-то очень страшное, что это те, кто всегда может им помочь. — Ты останешься здесь, столько, сколько необходимо. Никто не прогонит тебя, — с того дня, у Розы, в таком молодом для колдуньи возрасте, появился подопечный, ставший её семьёй. Из мыслей отвлёк голос Рамона. Он появился на пороге с чашкой кофе и тёплой улыбкой. Казалось, его всё устраивало. Он всегда хотел, чтобы его королева осталась с ним и теперь, ему оставалось лишь наслаждаться. Роза подняла голову на мужчину, закатив глаза. После их разговора и небольшого признания в чувствах, о которых они оба прекрасно знали, чародейка чувствовала, что с груди упало что-то тяжёлое. Словно камень, который так долго не давал ей спокойно вздохнуть упал, освобождая её. — Мальчик, он проснулся, — сердце затрепетало сильнее. Вскочив с места, Дюбуа бегом направилась в комнату, где всё так же в полумраке, чтобы не беспокоить глаз, лежал подросток. Его золотые глаза изучали девушку с интересом и страхом. — Здравствуй… — прошептала она, стараясь сдержать слезы. — Меня зовут Розалия. — Элейн… — ответил рыжий с явным акцентом. Наверное, мальчик жил в Северной Франции. — Элейн… Мне… Нужна Элейн… — Меня зовут Розалия Элейн Дюбуа, — его глаза загорелись надеждой. — Твоё имя? — рыжие ушки дёрнулись, он словно раздумывал, сказать ей или нет. — Марс… — спустя пару секунд произнёс маленький колдун, — Марсель… — Ты говоришь только на французском? — он отрицательно покачал головой. — Я могу говорить на семи языках, — несмотря на страх, кажется, что он очень собой гордился. — Расскажи мне, откуда ты меня знаешь и что случилось. Как ты попал к этим людям? — его золотые глаза блеснули радостью, а на губах заиграла улыбка. — Моё имя Марсель Андриан Ковилье. Я сын Эмилии Ковилье. После моего рождения моя мать стала вампиром, чтобы защитить меня и всегда быть рядом, но нас нашли спустя пятнадцать лет и забрали меня, — он сжал руки в кулак. Розалия села рядом на кровати, пытаясь хоть как-то успокоить ребёнка. — Это был мужчина, маг, он сказал, что я нужен ему. Они заперли меня в доме, не давали выходить на улицу, я не знаю сколько прошло лет… — Веков… — поправила Дюбуа. — Ты был заточен два века. — Два века… Потрачены в пустую. Я перестал считать после первого десятилетия. Они учили меня, готовили к чему-то, а если я ошибался, то жестоко наказывали, — хрупкое тело вздрогнуло, и девушка взяла подростка за руку, тепло улыбаясь. — Всё прошло, — материнским тоном начала француженка. — Всё позади, они больше никогда не тронут тебя, обещаю. Кто был этот колдун? — Фредерик Леной. Меня нашли две женщины, красивые женщины, которые сказали мне найти вас. Они назвались. Имена Катарина Лосс и Тереза Грей вам о чем-нибудь говорят? — зелёные глаза блеснули удивлением. Вот куда пропали эти две неугомонные женщины? Почему ни одна из них ничего ей не сказала? В голове уже всплыл план, как Дюбуа найдет этих двух прекрасных дам, чтобы провести воспитательную беседу. — Конечно знакомы. Я обязательно поговорю с этими дамами, почему же они мне ничего не сказали. Ты сказал Ковелье? Эта фамилия… — Знакома вам? — брюнетка кивнула. Нахмурившись, девушка стала перебирать в голове ситуации и, наконец, удивленно вскинула бровь. — Эмилия Ковилье… Да быть такого не может. — Мисс? — Лиам Ноэ Мейсон. Твоя мать что-нибудь говорила о таком человеке? — в его глазах мелькало осознание. — Сказала, что была когда-то влюблена в него, и что ему пришлось уйти. Она хотела отдать ему кое-что, — парень плавно взмахнул рукой, раскрыв ладонь. На его тонкой ручке красовался кулон с чёрным камнем и старый потертый конверт. — Я сохранил их, нёс сквозь время. «Вы передадите?» — протягивая в руки колдуньи, спрашивает рыжий. — Она надеялась, что он прочтет. — Обязательно, малыш, возможно, ты сам сможешь передать, — Розалия улыбнулась. Она совершенно не знала, что делать с этими детьми, как заботится в такое трудное время, потому решила, что подумает об этом потом, когда вновь взойдёт солнце, а она сможет хоть немного поспать. — Розалии стоит немного отдохнуть, как и тебе парень, скоро тебе принесут еду, — Марсель кивнул, откинувшись на спинку кровати, а золотые глаза закрылись. Он перестал бояться, а это самое главное, Роза может не переживать и спокойно отдохнуть. Силы после сражения в доме Баша и стычки с теми вампирами не пришли в норму, и она ощущала, как ноги сами подкашиваются. — Спи сладко, рыжик. — Спасибо, что не оставили, — прошептал младший, прежде чем провалиться в царство морфея. — Мне нужно найти Лиама. Он обязан знать, что у его бывшей любви есть сын, — возвращаясь обратно в гостиную, проговорила Розалия. Морроне тяжело вздохнул. — Уедешь? — зелёные глаза колдуньи поднялись выше, встречаясь с шоколадными. На губах заиграла довольная улыбка. — Зачем? Есть действенный способ, он всегда был любопытным, стоит чуть-чуть его заинтересовать и он уже тут, — маг усмехнулся, приобняв свою возлюбленную за талию. — Ты коварная женщина, моя королева, — хмыкнул он. — За это ты меня и любишь, — потянувшись к чужим губам, проговорила девушка.

***

Дорнбирн. Австрия.

Не бойся сумрака, дитя, ты видел его прежде:

На крыльях воронов, в ночи, в провалах, на одежде.

Не знал, что лицезреешь ты начало всех начал;

В плену ночных кошмаров ты метался и кричал.

Тёмные улицы старинного города Австрии освещали лишь мелкие фонари на дорогах. Несколько людей всё ещё гуляли по городу, несколько мужчин возвращались с работы домой, молодая девушка гуляла с собакой, а одна парочка мило ворковала в парке. Высокий рыжеволосый парень навис над маленькой хрупкой блондинкой, наматывая на пальцы её локоны. Девушка хихикала, а путник слышал, как быстро бьются сердца обоих. Парень потянулся к её губам и коснулся их, а до ушей путника донесся тихий женский стон. Поправив на себе чёрный плащ и капюшон, незнакомец лишь слабо улыбнулся, наблюдая за этой картиной. Он всегда был сторонником любви, ведь без неё, его мёртвое сердце свело бы его с ума. Вздохнув, он направился дальше, уже зная куда ведёт его путь. Все, кто шли ему на встречу, словно чувствовали, какая сила таится внутри него, знали, на что он способен и лучше его не злить, потому предусмотрительно отходили в сторону, давая ему путь. Путник остановился, когда перед ним пристала большая и очень старая церковь у опушки леса. Она была ветхой, её никто не перестраивал. Крыша почти обвалилась, а из правой стены росла яблоня. Принюхавшись, путник вновь улыбнулся, только теперь эта улыбка была далеко не доброй. Любой, кто увидел бы её, готов был бежать, но вряд ли смог бы спастись. Он слышал размеренное дыхание и одно единственное сердце, которое скоро окажется в его руках. Взяв недалеко от себя массивный валун, незнакомец швырнул тот в одну из уцелевших стен церкви ломая её в щепки. Послышался хруст, крик и спустя пару секунд появились отблески бледно-золотой магии, которая расчистила путь своему хозяину. — Кто посмел помешать моему сну? — рычал высокий худощавый мужчина. У него была темная кожа, козьи глаза и крылья летучей мыши за спиной, немного напоминавшие крылья того мексиканского мага. Только если крылья Рамона были массивные, способные закрыть собой двух человек, то эти были почти прозрачные и тонкие. Он явно не мог на них летать. — Тебе что жить надоело? Ты кто такой? — Забываешь старых друзей, Лоренцо? — хриплый и осипший мужской голос заставил колдуна вздрогнуть. А когда его посетитель вышел чуть вперёд, сняв со своей головы капюшон, его козьи глаза стали в два раза больше. — Узнал? Или мне всё-таки стоит представится? — Лиам… — Ну здравствуй, Ло, давно не виделись, — по взгляду колдуна было ясно, что он не настолько рад видеть дневного. Лоренцо знал всё о возлюбленном своего главного врага. Лиам Ноэ Мейсон, единственный и очень старый дневной вампир, сильный и быстрый, способный в одиночку противостоять гнезду вампиров и стае оборотней. О нём ходили легенды, его хотели заполучить все в Нижнем мире, но парень сам пробил себе дорогу к власти. Он не захотел подчиняться, потому стал тем, кто подчиняет. Чёрный ужас, Тёмный дракон, он не знает пощады, не знает, что такое страх и в данный момент Лоренцо был тем, кто перешёл ему дорогу, а с такими Мейсон имеет короткий разговор. Его лицо изменилось. В последний раз, когда Ло его видел, это был миловидный лучезарный парень, со слегка старыми глазами, но доброй улыбкой. У него был идеально чистый костюм, весьма дорогой, а на пальце правой руки красовался перстень главы клана вампиров. Сейчас он походил скорее на призрака, или смерть, пришедшую за душой. — Лиам, умоляю, я знаю зачем ты пришёл, прошу тебя… — его бледная рука с длинными тонкими пальцами поднимается вверх, говоря тем самым: «молчать», — и колдун застывает на месте. — Лоренцо, ты помогал им, помог убить мой клан, большую его часть. Моих друзей и семью. Считаешь, что я оставлю это так? Безнаказанным? Нет, таково не будет, — улыбка давно сошла с лица вампира. — Ты умрёшь, как и все предатели, — Ло вздыхает, на его пальцах загорается магия, давая понять, что он будет сражаться за свою жизнь.

Ты видишь Тьму? Она везде. Давай ей имена,

Чтоб мрак обрёл бессмертный дух. Желанием полна

Бесформенная темнота, что хочет волей стать

И обращать всё в пустоту, и большего желать.

Мейсон устало закатил глаза, на его лице не было и капли страха, ведь парень знает, что сможет победить. Не успевает маг поднять руку, как кудрявый, в считанные секунды, оказывается за его спиной. Схватив того за горло со всей присущей ему силой. — Хотел спастись, но от меня нет спасения, — шепчет Мейсон, прежде чем отделить голову мага от тела. Туша падает у его ног, вместе с оторванной головой, а Лиам вытирает руки о свой платок. — Какая скука, — шепчет молодой человек, переступив через тело. Он подносит зажжённую спичку к телу мага и то загорается с такой скоростью, словно Лиам облил его бензином. — Это начинает надоедать, ну хоть кто-то бы смог дать сопротивление, господи, — внезапно, перед глазами поплыло всё и парень готов был упасть прямо на костёр. — Воу… Он осел на землю, тяжело вздохнув. В голове мелькает сотни мыслей, которые не давали ему покоя. Почему он стал таким? Что привело его к такой жестокости? Ведь он сам осуждал таких людей.

Придай ей крылья, душу дай бесцветию ночному,

Что бытие ведёт к концу и погружает в кому.

Алтарь воздвигни в своих снах, и сумрак вечный славь.

На алтаре свой ужас, гнев, свой страх ему оставь.

Он вспомнил времена, когда был счастлив, вспомнил те дни, когда его разум не был переполнен заботой о клане. И во всех счастливых моментах его огромной и длиной жизни были они… Роза и Баш. Люди, которым он подарил своё мёртвое сердце, вложил в их ладони и дал возможность сделать с ним всё, что им вздумается. Они легко могли убить его и, он готов признаться, что, если кто-то из них надумал сделать такое, Лиам ни за что не стал бы сопротивляться. Принять смерть от тех, кого любишь больше всей своей жизни это лучшее, что может случится. Лиам вспомнил тот день, когда он приехал в этот Богом забытый город, где должен был найти эту книгу. Вспомнил эти рубиновые глаза, тогда ещё совсем юной колдуньи, которая играла с ним. Вспомнил, как что-то внутри екнуло от этого острого взгляда. — Ведьма. — Какой грубый клыкастик, — пропела девушка, проведя пальчиком по его груди. — Ты же можешь быть милым, покажи мне это сладенький, ну же, — вместо ответа он схватил девушку за талию, прижимая ближе к себе, а потом его губы коснулись её, и Мейсон готов был поклясться, что почувствовал удар сердца. Она стала его якорем, который держал его на плаву. После смерти Эмилии, гибели его клана после того, как он остался совершенно один, Розалия вдохнула в него новую жизнь и дала причину двигаться дальше. Их отношения были похожи на американские горки, учитывая их характеры. Они сходились, расходились, но всё равно возвращались друг к другу, пока до него не дошла новость: «Розалия Элейн была убита. Она пыталась уничтожить стаю мелких демонов и не справилась», — после этого молодой человек вновь потерял смысл. Джулия всегда была рядом, старалась как-то помочь, подбодрить, так же, как и Елена, но смыла просто не было. Пока на одной из вечеринок он вновь не встретил Его. Себастьяна Мэллоса невозможно не узнать. Его яркая внешность выделялась из толпы серой массы, какую перед собой видел Лиам. Он шёл к нему и Мейсону казалось, что с каждым его шагом, всё вокруг становилось ярче. — Я ведь говорил, что это судьба, — улыбнулся рыжий, встав слишком близко к вампиру. Мейсон слышал, как бьётся его сердце, видел, как пульсирует вена у него на шее. В голове мелькнула мысль, что он хотел бы попробовать его кровь. — Что ж, я не смею больше этого отрицать, — на губах дневного появилась ответная улыбка и он снова почувствовал, как сердце сделало удар. Тело мага потихоньку догорало. Костёр потухал, а внутри Мейсона загорелся новый, более сильный. Лиам чувствовал, что его власть и страх исчезли в мире, который изменился до неузнаваемости. Когда-то он был воплощением тьмы, не знающим пощады, но теперь, с каждой новой эпохой, он ощущал, как его сила постепенно угасает. Люди больше не боялись его, они научились защищаться, знать о его существовании, а иногда даже открыто смеяться в лицо ему, как будто он всего лишь миф. Он устал от маски добряка, которую на себя наклеил, чтобы вписаться в новый мир. Лиам завидовал тем, кто все еще мог действовать по своей воле, не испытывая угрызений совести. Он чувствовал, как его древние инстинкты, его жажда крови и мрачные желания угасают под тяжестью времени и общества, лишенного страха. После того, как на него повесили ответственность за клан, его дни проходили в серых буднях, полных скуки и одиночества. Он наблюдал за людьми, изучая их поведение, погружаясь в их эмоции, и во всем этом не оставалось места для его былых привычек. Убивать не приносило удовлетворения, а чувство потери собственной сущности лишь усиливало его внутренний конфликт. Лиам начинал задаваться вопросом: возможно ли вернуться к своей истинной природе? Или он уже слишком далек от тех времен, когда ночь была его союзником, а кровь — его утешением? В темных глубинах его души зажглась искра — возможно, он мог бы снова стать тем, кем был прежде, только не через силу и страх, а через осознание себя и принятие своей природы. Но сможет ли он отказаться от света, который стал для него привычным? — Я создание ночи, — уверенно приговорил вампир, — так пора напомнить жалким людям о существовании таких созданий, пора вернуть себе былое уважение и страх, — поднявшись со своего места, кудрявый сверкнул зеленью своих глаз, а после исчез во мраке ночи. Игра началась.

Покровом ночи защищён от взглядов всех недобрых,

От света серых дней пустых и откровений скорбных,

От намерений навредить. Невидим, как идея,

Ты будешь красться вдоль теней, пред Тьмой благоговея.

***

Нью-Йорк. Квартира Кардана.

Свет дневного солнца бился через плотно закрытые чёрные шторы. Молодой человек, который стоял в гостиной, натягивая последнюю часть экипировки на тело. Обычно светлые волосы Грея стали почти тёмными, переливаясь голубым. Обычно улыбчивый фейри, который создавал розы у ворот Института, сейчас казался слишком мрачным. Он напоминал скорее тёмного воина, нежели того парнишку, с которым встречалась Аделаида. Закрепив последнюю деталь Кардан засунул меч в ножны за спиной и как раз в этот момент, перед глазами появилось огненное письмо. «Жду тебя в парке через двадцать минут. Я готова». Они решили устроить самую опасную, по мнению даже самого Кардана, вылазку, которая может стать фатальной, но медлить было просто нельзя. Пока Габи находилась в относительной безопасности, а Джон не подавал никаких признаков Альтер эго, им нужно было решить одну из проблем, на данный момент самую лёгкую — Амелия и Алл, которые сейчас как трусы прятались в землях Неблагих. Королева сумела спрятать свою фрейлину и её брата любовника, но забыла о том, что Грея не просто так звали когда-то в Дикую охоту. От него спрятаться можно разве что в Аду и даже там у него есть связи. Парень уже направлялся к выходу, как прямо перед входной дверью появился красный портал, а из него вышел никто иной как Себастьян Мэллос. Голубые глаза фейри сами собой закатились. — Я же сказал, что сегодня мы не увидимся. — Да, но ты забыл, что я читаю твои мысли так же, как ты мои, — скрестив руки на груди, проговорил в ответ маг. Змеиные глаза буквально прожигали парня взглядом. — Это опасно, это самая глупая идея, которую я когда-либо слышал, фейри. Не хочу показаться пессимистом, но у вас ничего не получится и вы все умрете. — Говори сразу, ты с нами или нет? — пухлые губы мага растянулись в довольной улыбке. — Естественно, — другого ответа Грей и не ожидал. Надо сказать, что за короткий срок, который они провели вместе, Кардан поменял своё мнение к этому парню в значительно лучшую сторону. Он больше не казался Кардану напыщенным, самовлюбленным и скользким, а если быть точным, то он в этом убедился, но теперь ему это начинало нравится. В парке, как и обычно, стояла Адель, в экипировке Сумеречного охотника, заранее скрытая руной. Девушка переминалась с ноги на ногу, постоянно оглядываясь. Фейри и маг, который успел сменить свой обычный домашний образ в более удобный и тёмный, направлялись прямо к рыжей. — Ты ведь знаешь, что если с ней что-то случится, тебя убьёт сначала Моргенштерн, а если ты успеешь спастись от него, то Габи? — Она сама вызвалась пойти со мной. Я настаивал, чтобы она осталась, но тогда она стала угрожать, что все расскажет Габи, — Мэллос издал тихий смешок и, подойдя ближе к Розмунд, тепло улыбнулся. — Мистер Мэллос, здравствуйте! — радостно и слегка удивленно поздоровалась рыжая. — Вы тоже идёте с нами? Я думала, что мы с Карданом. — Дело в том, — беря её протянутую ладонь в руки и улыбаясь, начал было маг, — что мы с Карданом не можем далеко друг от друга отдаляться, да и подмога, какая ни какая, вам тоже понадобится, — закончив, мужчина коснулся губами тельной стороны ладони девушки, вызывая на её щеках румянец, а внутри блондина небольшой приступ гнева. — Много разговоров, нам пора, — охотница кивнула и встала напротив фейри, который первый двинулся к входу в Благой двор.

***

Когда вся троица уже стояла в коридоре, ведущим в главный зал, откуда они должны пройти дальше, их встретил Шаол. Грин лучезарно улыбнулся, протягивает руки для объятий с лучшим другом. — Давно не виделись, брат, ты перестал навещать нас. — Знаешь ведь, что я не любитель тут бывать, — закатил глаза Грей. — Как дела? Всё хорошо? Как наши? — Всё стабильно, брат, я слежу за этим, стараюсь оградить Селену и королевского отпрыска от лишнего влияния, — блондин кивнул, повернувшись к своим спутникам. — С Адель ты частично знаком, а это моё наказание Себастьян Мэллос. Рыжик, это мой лучший друг, брат и человек, благодаря которому я жив — Шаол Грин, — фейри кивнул магу, осмотрев того с ног до головы. Шатен был в курсе, кем является Мэллос, ведь слышал многое от своего друга. — Нам нужно пройти в Неблагой двор, Король призвал меня, чтобы вручить подарок, — страж кивнул и направился обратно, жестом приказав троице идти за ним. Главный зал был полностью заснежен. Видимо настроение королевы оставалось желать лучшего. На троне восседала молодая женщина и поедала виноград. Взгляд её нежно-зелёных глаз упал сначала на Кардана и на её губах заиграла улыбка. Какой бы стервой и корыстной не была эта женщина, она была его семьёй. Возможно, он не испытывал к ней тёплых чувств, она не была его любимой тётей, но была и есть его Королева, которая могла уже давно лишить его жизни, но не делала этого по двум причинам: 1. Он был отличным воином, за плечами которого стоят множество фейри и Дикая охота и 2. Она видела в нём себя. Видела отражение всех своих грехов и деяний. Но как-то только её взгляд упал на рыжеволосую охотницу и мага, улыбка королевы стала куда менее искренней. — Дитя моё, здравствуй. Что привело тебя сюда? — Прекрасноликая, — блондин встал перед королевой на одно колено, — мне прислал письмо молодой Король Неблагих земель. У него для меня подарок и он желает, чтобы я скорее явился к нему, — Силин хмыкнула, переведя взгляд в сторону и закинув в рот ещё пару виноградин. Она никогда не поощряла желание Кардана появляться в Неблагом дворе, но не хотела запрещать. «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы под ногами не путалось», — думала она. — Что ж, — наконец подала голос рыжая, — ступай, раз Король ждет. Передай молодому Королю мой пламенный привет, — наконец поднявшись с колен, блондин кивнул своей Королеве. — Ступайте. — Благодарим, миледи, — кивнули все трое, направляясь дальше в сады, откуда должны были попасть на место. — Почему королева так противиться твоему посещению Неблагих? — подала голос Адель, идущая напротив блондина. — Она так взглянула на тебя, после твоих слов, — на лице Грея появилась ухмылка. — Всё просто, — завернув за очередной поворот начал фейри. — Моя матушка была из Неблагих, из очень влиятельной семьи и потому прошлый Король всеми силами старался приманить меня к себе. Я был одним из немногих, кто имел хорошие с ним отношения, наверное, потому что больше походил на них, — пожал он плечами, — Королева не желала меня терять, потому женила на Амелии, в те времена я думал, что она меня любит, но рыжая сука лишь мечтала о том, что станет ближе к Ее Великолепию и получит богатства. — А ты любил её? — парень перевёл взгляд на свою спутницу, тихо хмыкнув. Хороший вопрос, ответ на который он не сможет дать. Любил ли он Амелию? Возможно, и мог бы, если бы не узнал её настоящую суть почти сразу. Возможно, они были бы счастливы, если бы не её желание власти. Она мечтала о богатстве, о власти, а он желал свободы. Они были из разных миров. — Нет. Я не любил её, хотя старался заставить себя, — наконец ответ Грей. — Для фейри любовь понятие абстрактное, но проведя много времени с людьми, я понял, наконец, что это. — И что же такое любовь по мнению фейри? — в разговор влился Себастьян. — Когда ты видишь человека и всё меняется. Мир становится ярче, любые тревоги уходят на второй план. Человек становится твоим спасением, якорем, который держит тебя в этом мире, — голубые глаза стали на тон ярче. — Любовь — это прекрасно, — никто из его спутников не стал спорить, потому что каждый знал, что фейри прав. Он бы и не смог солгать. — Мы пришли, — кивнул Грей, встав у небольшой стены, заросшей плющом. Как только он коснулся её, то стена отошла, давая проход троице. Кардан торжественно развернулся к друзьям, довольно улыбаясь. — Дамы, — он подмигнул Адель, на что та покраснела, — и Себастьян, — махнул он рукой в сторону мага. — Добро пожаловать в Неблагие земли, — с последними словами тот скрылся в тени прохода. Маг и охотница переглянулись и без каких-либо раздумий направились за фейри. Адель завороженно ахнула, когда её взору пристал не мрачный и ужасный лес, а настоящая сказка. Лес Неблагих земель напоминал сказочный, какие описывались в мультфильмах и книжках, что читала мама. Тёмно-зелёные деревья, возвышались над ними, создавая небольшой коридор, сквозь их густые листья пробирались лучи солнца, аккуратно помогая путникам добраться до места назначения. Неблагие земли фейри скрывают в себе мир, где реальность и магия переплетаются, создавая атмосферу завораживающей таинственности. Здесь, в затененных лесах, где каждый лист шепчет древние секреты, обитают существа, чьи крылья переливаются всеми цветами радуги. Луга, изрезанные стрекотом кузнечиков, когда-то затмившие тень мрачного зла, сейчас цвели и пахли. Темные бури, порожденные лукавством, скрутили небеса, и реки, некогда ясные, застыли в грозных серых потоках. Воды словно говорили им, чтобы путники не смели ступать ближе, ведь их глубины хранят в себе множество опасностей. Смелые сердцем, небольшие феи, обладающие силой древнего волшебства, собираются в таинственных кругах, чтобы украсить этот невероятный мир своей песней. Их песни звучат, как эхо забытого времени, заставляя природу пробуждаться и срывать покровы забвения. Они словно начинают новую историю, полную испытаний и открытий, где борьба между светом и тьмой продолжиться. Ведь даже в самых Неблагих землях всегда найдется место для надежды. — Кто вы такие и как смеете ступать на земли нашего Короля? — из-за кустов послышался грозный и не предвещающий ничего хорошего мужской голос, на Кардан, казалось, не был напряжен. На его лице всё так же играла довольная улыбка, а когда перед путниками появился высокой и широкоплечий крупный мужчина с ярко рыжими волосами и бородой, его улыбка стала ещё шире. — Имею полное право, ведь это мой второй дом, — сначала в золотых глазах незнакомого фейри заиграло удивление, позже пришло осознание и он больше не казался таким грозным, когда на его лице появилась радостная улыбка и он довольно рассмеялся. — Привет, старик! Давно не виделись! — Какое я тебе старик, щенок?! Ещё всем фору дам! — рыжий кинулся на Кардана, заключая парня в свои крепкие объятия и поднимая над землёй. Он был в двое выше блондина и рядом с незнакомым мужчиной Грей казался подростком семнадцати лет. — Да всё, всё, прекрати, ты меня раздавить хочешь? — опустив парня на землю, рыжий бросил взгляд на спутников. — Что снова нашёл моих внебрачных детей и решил привести? Учти, парень, этот точно не мой. У него вместо ушей рога, а глаза вообще змеиные, — указывая на Мэллоса, фыркнул здоровяк. — Мага решил мне пихнуть? — Нет, старик, они мои. Оба тоже. — Твои дети? — рыжие брови удивленно взлетели вверх. Троица переглянулась, а потом на лице Себастьяна отразилось лёгкое отвращение. — Да бросьте, детишки, я же шучу, — казалось, что и маг и охотница облегченно вздохнули. — Так кто же это, внук? Представь нас. — Внук? — выкрикнули оба рыжих, на что получили непонимающие взгляды фейри. — Ну да, у меня тоже есть дедушка, прикиньте. Старик, знакомься, это Себастьян Мэллос, я привязан к нему, долго объяснять, времени нет, а это Аделаида Розмунд, она моя… — Девушка, я уже знаю. Никаль рассказала мне о вас, — улыбнулся мужчина. Адель заметила, что теперь он не казался таким грозным и устрашающим. — У тебя восхитительный вкус, сынок. Весь в деда, — Розмунд покраснела, протягивая фейри руку. — Очень приятно, рада знакомству, сэр… — Меня зовут Суини, Суини Безумный. Я леприкон. Взаимно, маковка, пойдемте, Король видимо ждет именно вас, а потом заглянем к нам. Старуха будет рада гостям. — Главное, чтобы она не слышала, как ты её называешь, — и компании ничего не осталось, как идти за новым проводником.

***

Её новое жилище угнетало. Габи не помнит, сколько времени провела там, в почти полной тишине, которую нарушал лишь звук телевизора или её собственный голос. В последнее время она говорила только лишь с собой и даже когда Джон пришёл, после двух дней отсутствия, Габи не проронила и слова. Он вошёл на кухню с пакетами, наполненными едой, улыбаясь, как довольный кот. — Привет, букашка, я соскучился, — но вместо ответа чародейка забрала из холодильника сок и не удосужив того взглядом, направилась в гостиную, где на столе её ждала Джейн Эйр. Охотника это позабавило, ему нравилось, что Гилберт показывает характер, ему всегда это нравилось. Потому блондин разложил продукты в холодильнике и ушёл. Энн готова была рвать и метать, скотина, он даже не удосужился поговорить, а просто ушёл. Это злило её до тех пор, пока она вновь не зашла на кухню, а на столе стояла ваза с огромным букетом красных роз и записка: «Я знаю, что ты бы не стала меня слушать, поэтому так. Прости, букашка, но это ради твоей безопасности. Люблю тебя», — и губы сами растянулись в довольной улыбке. Это был удар ниже пояса. Но потом он не пришёл на следующий день и на другой день тоже. Габриэлла стала переживать, но потом отогнала от себя мысли. Он ведь охотник, у него могут быть важные дела. Ничего плохого не случилось, тем более, это же Джонатан. Но что-то внутри не давало ей покоя. Что-то подсказывало ей, будто всё не просто так. Что-то надвигается и Габи будет в самом эпицентре. Она не помнит, как уснула. Голова упала на подушку и перед глазами тьма. Рыжая падает в эту пропасть и летит вниз, но не испытывает страха.

***

Девушка оказалась на полянке у какого-то очень большого и красивого дома из белого камня. Тишину нарушал лишь шум ветра, пение маленьких птиц на деревьях и голоса, которые доносились из дома. Это был детский смех и весёлые разговоры. Габи сидела на траве, слушала пение птиц и наслаждалась солнцем. Вдруг, голоса становятся ближе, и девушка открывает глаза, замечая, как в её сторону идут люди. Их было трое. Две девушки и парень, которые весело о чем-то переговаривались. Они ей смутно кого-то напоминали, словно… «Да быть такого не может», — девушка, что шла справа, была высокая, подтянутая, а на её шее красовалась ангельская руна, на открытых руках скорость, ловкость и выносливость. Когда девушка подошла ближе, то на груди она заметила часть ещё одной руны, кажется, на этом месте делают руну парабатай, значит у неё был такой человек. Её тёмные волосы были собраны в пучок, а бледная кожа говорила, что охотница не любитель солнца. Золотисто зелёные глаза с морщинками вокруг глаз, маленький носик, пухлые губы и её привычка улыбаться, опуская края губ вниз. Аврора, это была Аврора Джорджия Стюарт. Она стала чуть старше, детские черты лица пропали, но англичанка была всё так же красива и утончённа. На вид ей было уже больше двадцати. Рядом с ней шла высокая и худощавая блондинка, она не сильно изменилась с их последней встречи, но детская наивность всё так же пропала с её лица. Она была похожа на аристократку из прошлого, в своём милом светлом платье, а острые ушки, которые торчали у неё из-под светлых волос, делали её более волшебной. Селена аккуратно взяла Рори за руку и взглянув на неё, взгляд серо-голубых глаз потеплел. — И представь себе, они снова поругались, — возмущенно бросила Аврора, садясь за симпатичный столик. — Времена идут, а Габи и Джон не меняются, — усмехнулась Селена, опустившись рядом с охотницей. — Но мы надеялись, что, пройдя столько трудностей, они наконец перестанут показывать характер друг другу, но видимо не отец, не Габи не хотят исправлять себя. Муж и жена, черт бы и их побрал, — усмехнулся мальчик и до Габриэллы наконец дошло. Пепельные волосы, острые черты лица, зелёные глаза и руны. Это был Эш Моргенштерн собственной персоной. И, стоп… — Он сказал муж и жена?! — в слух вскрикнула рыжая, и как только на девушку повернулись три пары глаз, она вновь упала во тьму.

***

Другая, более мрачная картина. Рыжая стояла посередине пепелища. Когда-то давно, возможно, тут было красиво, хотя это скорее воображение само рисует эти картины. Габи видит вместо обугленных сучьев красивые деревья, которые были покрыты зелёными листьями и нежными цветами. Где-то вдалеке журчит ручей, он спускается с высоких гор, где сначала был бурной речкой, которая могла снести со своими потоками любого. Рядом с водой, в тени раскидистых деревьев наслаждаются прохладой животные, пытаясь спрятаться от жаркого солнца. Но как только она открывает глаза, то мрак, зной и пустошь предстают перед ней. Сердце замирает, ей кажется, словно она перестаёт дышать. Где-то вдали Габриэлла видит пики темного замка, он манит, кричит, чтобы чародейка пришла. Она чувствует, что там её ждёт то, к чему девушка шла всю свою жизнь. Внезапно, сзади раздаются шаги и всё её тело каменеет от страха. Шаги тихие, спокойные, словно тот, кто идёт к ней играет в очень опасную игру, доводя колдунью до исступления. Но затем она ловит нить: тонкая, сотканная из чёрных и алых цветов, потом ещё одну и ещё. И она чувствует все эмоции, которые переполняют их обладателя. Разум кричит ей, что она уже видела это, видела или проживала, а возможно проживёт в будущем. Эти эмоции и их обладателя она узнает из тысячи. Как бы сильно эмпат не старалась, ей не скрыться от этого осознания. — Добро пожаловать в наше царство, малышка, — над ухом слышится его голос и даже не оборачиваясь, она видит, как на его красивом лице играет ухмылка. — Теперь ты моя. Я положу весь мир к твоим ногам, он будет гореть ради тебя, никто не посмеет тронуть тебя, я всегда буду рядом… — он замолкает, холодные руки касаются талии, и она спиной чувствует его тело, которое прижимается к ней. Последние слова он шепчет ей в шею, прежде чем коснуться её губами, — моя королева… — и Габриэлла вновь закрывает глаза, проваливаясь в темноту, а спустя секунду открывает глаза на диване дома Валентина, пытаясь привести дыхание в норму. — Что, мать вашу, это было? — с кухни доносятся голоса и девушка поднимается с места, чтобы взглянуть. На кухне с пакетами стоят Аврора и Джонатан, которые пытаются разложить купленное по местам. Стюарт принимает продукты с рук блондина, весело что-то ему рассказывая при этом, а охотник внимательно слушает, изредка улыбаясь, когда младшая отпускает какую-то шутку. Со стороны они и правда казались отцом и дочерью. Если бы Стюарт имела светлые, как у Моргенштерна, волосы, то схожесть была бы стопроцентная. — Ой, Габи! — девочка отвлеклась от своего рассказа и бросилась к рыжей, заключая в объятия. — Привет, прости что разбудили. Я пришла проведать тебя, — Гилберт улыбнулась, ответно обнимая охотницу. — Очень рада тебя видеть, маленькая, — почти шепотом отвечает та. Закончив с продуктами Моргенштерн закрывает холодильник. — Аврора, наверху очень большая библиотека, ты хотела взглянуть, — бросив взгляд сначала на наставника, а потом на рыжую, Стюарт понимающе кивнула и направилась на второй этаж, дабы не мешать разговору. — А по мне ты не скучала, любовь моя? — ответом последовало молчание. Она подошла к холодильнику, дабы достать торт, всеми силами стараясь на смотреть на мужчину. Хоть он и извинился, Габи не собиралась так быстро его прощать. Говорить с ним ей точно не хотелось, иначе ссоры просто не избежать, но видимо блондин думал иначе. — Я соскучился по твоему голосу, давай мы поговорим? — поставив на стол торт, рыжая направилась к кофе машинке, как вдруг ощутила на своей талии холодные руки охотника и дыхание у уха, обжигающее всё тело. — Признай, что ты тоже скучала, Букашка… — как же сложно сдерживаться, когда его рука ползёт вверх под кофтой, обводит грудь и сжимает горло, прижимая её тело ближе к нему. Ноги становятся ватными, сердце стучит с новой силой, а глаза сами собой закрываются. — Скучала ведь, — поцелуй на шее вырывает из горла первый вздох. — Моя маленькая колдунья… — губы поднялись выше. Он развернул девушку к себе лицом, невесомо касаясь губ. — Назови моё имя, детка, оно так сладко звучит, когда ты его произносишь, — рука легла на бедро девушки, прижимая к себе ближе. Она чувствовала его желание, ведь ощущала тоже самое. — Ну же, Габриэлла… — его рука прошлась по внутренней части бедра и колдунья не смогла более сдерживаться. — Джонатан… — простонала рыжая, накрывая его губы своими. Через поцелуй Гилберт ощутила его довольную кошачью улыбку. Снова он победил, снова заставил делать то, что хочет. Но Габриэлла будет лгуньей, если скажет, что ей это не нравится. Обхватив ее талию руками, Моргенштерн потянул её вверх, заставляя опуститься на кухонный стол. Исследуя тело девушки, охотник зарылся правой рукой ей в волосы, оттянул назад, оголяя тонкую шею и снова припал к ней губами. Блондин почувствовал запах её духов, на этот раз это были тюльпаны. Нежный и такой сладкий запах, который одурманивал его. — Мне нравится, когда ты такая покорная, — усмехнулся молодой человек. — Не язвишь, слушаешь и не задираешь свой милый носик. Когда вот так поддаёшься, — свободная рука прошлась по спине, разгоняя табун мурашек и заставляя девушку прикусить губу, чтобы не издавать лишних звуков. — Я могу уйти в любой момент, — хотела придать голосу уверенности, но вышел лишь жалкий шёпот, который утонул в первом стоне, после касаний его пальцев к внутренней части бедра. — Так уходи, — Кристофер замер на пару мгновений, давая ей возможность выбраться из объятий, но колдунья не двинулась с места, вызывая на лице охотника самодовольную улыбку. Она пыталась заглушить внутренний голос, который предупреждал о рисках и предостерегал от слишком глубокого погружения в эти чувства. В минуты счастья рядом с Джоном мир словно замирал, и все тревоги отступали на второй план. Его смех, его теплота всегда были для неё как будто спасением от серых будней, но в глубине души Габи знала, что такая идиллия не может длиться вечно. «Он монстр, демон которому чужды человеческие эмоции», — крутились слова матери в голове, но ведь она знает его лучше. Это просто Джон, её Джон, который готовит им завтраки по утрам, поучает её, защищает, её Джон, который бросился за ней в Благой двор, чтобы спасти, переживал, когда её не было рядом. Её Джонатан. Но стоило ей лишь на мгновение отвлечься от его взгляда, как страх и неопределенность накрывали её, как тень. Она пыталась увести свои мысли в другое русло — о совместных планах, поездках, которые они планировали, о маленьких радостях, которые приносили их отношения. Она ведь так давно хотела этого — быть его. В такие моменты её сердце трепетало от нежности, и она ловила себя на том, что готова бы была пойти на всё ради них двоих. Но чем сильнее становились её чувства, тем ярче вспыхивали внутренние сомнения. Что если это счастье окажется обманом? Что если она рискует потерять всё? Эти вопросы возвращались, но она решительно прогоняла их, когда Джон снова наклонялся, чтобы поцеловать её. И вот она снова была с ним, впитывая его тепло и мир, в котором существовали только они. Гилберт понимала, что ещё предстоит завершить разговор с собой — признать свои страхи, утвердить себя в своих чувствах, чтобы не лишиться того, что для неё так важно. Но пока они были вместе, она была готова наслаждаться моментом, позволив себе хотя бы на время забыть о всем, что могло омрачить их счастье.