you will be my world, you will be my boy

      Геральт силой оттащил Ламберта от начинающейся драки.       Ламберт зарычал сквозь зубы, но поддался, позволив тащить себя за шкирку.       Он с силой одернул руку Геральта от себя, глянув через плечо на пацана и, демонстративно сплюнув на пол, пошел вперед. Тяжело выдохнув, Геральт пошел за ним.       — Я не понимаю, ты из принципа с младшими таскаешься или у тебя на меня фетиш? — зарычал Ламберт, глянув на Геральта через плечо.       Геральт хмыкнул. Ламберт презрительно вздернул верхнюю губу, а после выплюнул:       — Радует, что я тебя скоро не увижу. Надеюсь, больше вообще никогда.       Геральт снова хмыкнул.       Он был из тех, кто уже вышел на Путь. При упоминании этого слова что-то в Ламберте выкрутилось, будто одно это слово было противоестественным и даже организм Ламберта отторгал само представление этого.       Он был одним из немногих, кто прошел дополнительные испытание — кто-то из старших счел его достаточно крепким. Многие мальчишки на него вешались, тренировались, ну и все такое, что зовется дружбой (в Ламберте снова что-то скрутилось), а Ламберта он бесил.       Несмотря на то, что именно Ламберт, так вышло, часто общался со старшими. Но это определенно было вынужденно.       Старый хрыч Весемир явно не доверял Ламберту, считая его неуправляемым, так что к Ламберту быстро пристроили ребят постарше, когда поняли, что ровесники с ним просто не справляются.       Ламберт мечтал об одном — забрать этот ебучий медальон на этом ебучем испытании и уйти отсюда навсегда.       Где-то глубоко внутри он лелеял надежду, чтобы начать зарабатывать чем-то… другим. Стать ремесленником, оружейником или вообще в армию пойти — его мама часто говорила, что он станет смелым солдатом, а дальше — полководцем, будет вести войска на поле боя и все такое. Маленький Ламберт был очень этим воодушевлен.       Сейчас уже, конечно, не был, но лучше быть солдатом, чем ведьмаком.       Проходя мимо зеркала, он остановился и вскинул бровь. Ах, да. Ах, точно.       Его сраные глаза.       Не станет он ремесленником каким-то или оружейником. После того, как он прошел испытание, его глаза стали вечным напоминаем, что куда бы он не пошел — он везде будет гоним. И поэтому его бесили старшие. Ходили с таким лицом, будто это не они вынуждены будут провести всю свою жизнь, рискуя собой, без возможности заняться чем-то другим.       Будто бы их дальнейший судьба — это их выбор.       — Эй, Ламб!       — Не называй меня так, — раздраженно буркнул Ламберт, глянув на подходящего к нему пацана из другой группы. Конечно из другой. В его группе-то всего трое выжило, и встретить кого-то своего вне спальной было достаточно сложно.       — Что с тобой? Опять Весемир по шляпе настучал? — пацан криво усмехнулся, вскинув бровь.       Он был хорошо сложен для семнадцати. Несмотря на то, что сильными и выносливыми, волей-неволей, но становились все здесь присутствующие, неловкость внешнего вида сохранялась почти у всех.       Большинство имели длинные, поджарые тела, но еще по-детски округлые лица. Стоящий напротив него Гемон был высоким, с широкими плечами и острым лицом. Он выглядел вполне гармонично в отношении многих здесь находящихся.       — Геральт снова лезет куда не надо. Заебал, — кинул он раздраженно и, потерев бок, присел на рядом валяющийся булыжник, вытянув ноги.       — Геральт, — протянул задумчиво Гемон, присвистнув. Восхищался. — Тут многие руку бы отдали на отсечение, чтобы Геральт с ними таскался, а ты…       — Ага, остаться без руки и с брюзжащим дедом в теле молодого мужика. Вот уж круто, — закатил глаза Ламберта. — Поскорее съебаться отсюда.       Гемон понимающе выдохнул. Ламберт знал, прекрасно знал, что даже все эти умудренные старшие, на самом деле, ждут момента, когда смогут официально отсюда уйти, и не возвращаться.       Гемон внезапно хитро улыбнулся и, присев перед Ламбертом на корточки, прошипел, словно змея:       — Сегодня с нами идешь?       — Куда? — удивленно вскинул брови Ламберт, оторвавшись от ранки на своем предплечье, которая не затянулась и по сей день только из-за того, что Ламберт постоянно ее раздирал.       — Сегодня у этих банный день, а Марти такое чудесно место нашел, закачаешься.       Ламберт хищно улыбнулся, подхватив настроение Гемона. Он всмотрелся на поле, находящееся на другой стороне. Там с трудом различалась тренировка, и длинные, гибкие тела омег.       Их всегда тренировали раздельно, спали раздельно, и с трудом пересечься с кем-то из них можно было только во время обеда, да и то, когда вместе едят сотня голодных подростков, измученные длинной тренировкой, мало кого интересует противоположный пол.       А вот банный день… Сытые и отдохнувшие, поглазеть на такое всегда было приятно.       Когда ты уже несколько лет трешься о тощих альф, в один день ты начинаешь капать слюнями, когда мимо тебя проходит омега.       Здесь, правда, не все были хороши. Нет, они все одинаково были подтянутые и гибкие, но лица у некоторых… Ламберт как-то решил, что лучше уж на альфу глядеть, чем на этих…       Но не то чтобы когда он видел голого омегу он уделял хоть какое-то внимание их лицам.       Ламберт кивнул и облизнулся, ощутив, как закололо в паху.       Каэр Морхен был отвратительным местом по многим причинам, но одна из них — это подростки, запертые в одном пространстве. Нет, серьезно, никто не думает о половом созревании?       Так или иначе, но с этим было очень сложно, и Ламберт знал, что некоторые даже пробовали с собственным полом.       Ламберт тоже пытался, но ему не понравилось. Он уже знал, как выглядело тело омег, и оно явно имело отличия от тела альфы — от худого, поджарого и поразительно-твердого. Ламберту что-то подсказывало, что каким бы сильным ни был омега, у него должны быть мягкие ягодицы, приятно-округлые плечи и упругие бедра.       Тело альфы казалось ему скучным. Он и сам себя потрогать может, зачем ему для этого другой пацан?       — Я с вами. В восемь вечера?       — Мг, — протянул он довольно. — А еще ты слышал, что Якоб с кем-то уже убегает по ночам?       — С кем? — изумлённо вскинул брови Ламберт.       — Ну из этих с кем-то. Не с Весемиром же, — расхохотался Гемон.       Ламберт кивнул, но особого интереса к этому не проявил.       С омегой и вправду можно было познакомиться поближе. Чаще это случалось на дежурстве на кухне — надо было чистить картошку или мыть посуду, и туда часто вызывались омеги. Чаще, чем за уборкой конюшен, починкой оружия ну и все в таком духе, хотя многих стали гнать к оружию силой, говоря, что они не у папы на ручках, чтобы всю жизнь посуду мыть, и им надо заняться делом.       Ламберт был на кухне всего один раз — ему этого хватило, чтоб понять, что он не умеет чистить картошку, вонь посуды его бесит, а две омеги, которые были с ним в пару, ну… Это был тот случай, когда на голову следует надеть чулок.       Несмотря на то, что на него поглядывала одна, Ламберт решил, что лучше будет обниматься с Геральтом, чем… с этим.       Ламберту, видимо, утренний стояк не так сильно жал штаны, как другим, которые готовы были уже на стену лезть.       Кроме того, омеги были омегами, даже когда они ведьмаки с мечом, и никто бы из них не дал бы просто так засунуть себе в трусы руку.       Нужно было ухаживать и все такое. Ламберт мог бы предложить только красиво избитого пацана — на этом его способности оканчивались.       Но вот подглядеть… Совсем другой разговор!       В этот раз, правда, удача была не на их стороне. Прежде чем их застукали Ламберт смог разглядеть только чьи-то ноги, даже задницу не успел увидеть!       Ламберт был ужасно этим раздосадован, настолько, что чуть не ударил одного из учителей, но во время остановил себя в выпаде.              Высокий мужчина, с повязкой на глазу и виднеющимися из-под нее тремя уродливыми шрамами, кивнул и сказал:       — Мозги, смотрю, стали появляться.       Ламберт зашипел от раздражения.       Ранее, до прохождения испытания зельями, за такие провинности их могли высечь, но после их взял под опеку Весемир — Ламберт знал, что ранее он был наставником Геральта — и телесные наказания прекратились.       В этот раз их заставили драить конюшню. Ламберт в сотый раз проклял свой чувствительный нюх, пока этим занимался, думая, что чьи-то ноги этого не стоили и зарекся хоть еще один раз туда переться…       На фоне перешептывался надзиратель с Весемиром.       — Слишком мягкое наказание… — проговорил на тяжелом выдохе надзиратель.       Он был высокий, с широкими плечами, но по-забавному короткими ногами, к тому же чуть выгнутыми колесом — Ламберта как-то, года четыре назад, Геральт напугал тем, что это от долгой езды на лошади. Ламберт пришел в ужас, но Геральт после рассмеялся и сказал, что он бывший кавалерист и никто из ведьмаков так долго на лошади не ездит.       Ламберт облегченно выдохнул.       Уроки по верховой езде были у него самыми любимыми, даже тренировки с мечом не захватывали его так, как езда на лошадях. Единственным минусом он считал то, что они так ужасно много срут…       Весемир потер усы и сказал:       — Нормальное, кнутами бьют в школе Кота, и что из этого вышло?..       Лицо надзирателя вытянулось во внезапном понимании, но Ламберт не считал это показателем хоть чего-то.       Весемира многие уважали — кроме Ламберта, разумеется — и любые его слова принимали как кладезь мудрости.       Ламберт повернулся со щеткой в руках и спросил:       — И что с ними стало? Коты крутые.       Весемир внимательно на него посмотрел.       — И сколько котов ты знал?..       — Ни одного. Просто я бы больше хотел в школу Кота, чем Волка.       — Почему?       — Не знаю, — хмыкнул Ламберт, снова присев на корточки и смочив щетку в воде. — Волки хищники, а коты просто могут убежать и им за это ничего не будет. Ну, в смысле, быть хитрым в школе Кота — нормально, у нас… У нас почему-то все решили, что ты должен стоять до последнего. Мне это не нравится.       Весемир понимающе кивнул.       Несмотря на то, что Ламберт из принципа не хотел ни с кем ладить — кроме некоторых парней — Весемир изо всех сил старался всегда с ним нормально говорить. И Ламберт ну… он велся на это. Что еще ждать от пацана восемнадцати лет, лишенного любого человеческого отношения?       Ламберт в себе это еще не разобрал, но, на самом деле, каждый раз, когда кто-то был к нему добр, он начинал ластиться, как котяра.       Возможно, это понял и Весемир, и Геральт.       — В жизни ты сможешь использовать любую тактику. Вопрос лишь в том, сколько тебе это принесет денег.              Ламберт тяжело выдохнул.       Одна мысль, что ему все-таки придется стоять до последнего, чтобы выжить, нагоняла на него тоску.       Надо бы все-таки спросить у Геральта, как он с этим свыкся.       Ламберт потер нос тыльной стороной ладони, подумав, что все-таки стареет: захотел прислушаться к Геральту!       После конюшни, хорошенько умывшись холодной водой и использовав побольше масла, чтобы перебить этот ужасный запах, он пошел в сторону тренировочного поля, чтобы найти Геральта. Через час у них начнется тренировка, так что следовало поторопиться.       Он снова прошел мимо тренировочного поля, где сейчас были омеги.       На миг он остановился, сложив руки на груди, внимательно всмотревшись в них, пытаясь найти хоть какие-то отличия от них, от альф.       Долго смотрел, но ничего не понял.       Но тогда зачем их тренируют отдельно? Они все делают абсолютно так же. Техника Волка есть техника Волка, тут уже неважно, что у тебя между ног.       — Засматриваешься? — расхохотался Геральт позади, и Ламберт резко повернулся.              Ламберт фыркнул.       — Тут ничего не видно. Засматриваться пытался вчера, но в итоге только пришлось мыть конюшню. Пришел к мысли, что ни одна омега не стоит этих мук.       — Ни одна? — уточнил Геральт с усмешкой. — Даже самая хорошенькая?       — Ну, если она будет высокой, с крутыми бедрами, круглыми ягодицами, белым лицом, большими глазами, высокого происхождения, то… — Ламберт задумался. — То я бы вычистил за нее конюшню, но мне кажется такие омеги не заинтересованы в ведьмаках, которые чистят конюшни.       Геральт рассмеялся и кивнул.       — Вот ты вроде умеешь быть не нудным дедом, почему все равно предпочитаешь меня бесить и лезть, куда не надо? — раздраженно проворчал Ламберт.       — Потому что тебе нельзя драться.       — Это кто так сказал?       — Весемир. А потом я увидел, почему.       — И почему? — с искренним интересом спросил Ламберт.       — Ну, я видел последствия твоей драки. Месяц назад, после вашей тренировки.       — Хм… — Ламберт потер подборок. — Что-то помню. Но что не так? Эскель заверил меня, что все было в порядке. Хотя я, по правде говоря, немного нервничал, что мог перегнуть палку…       — Да. У одного пацана вытек глаз.       Ламберт медленно моргнул. Раздосадованно почесал затылок и сказал:       — Да, это не похоже на «все в порядке». Странно, что мне не влетело от Весемира. Ну, в смысле, влетело, конечно, но не было похоже, что он был особо зол.       — Он решил, что тебя нельзя наказывать силой. На злость и силу ты отвечаешь тем же, и он понял, что это может стоить чей-то жизни. Так что… следует просто за тобой следить. Лучше бы ты так остервенело отрывался на тренировках.       — Я не могу! Я пытался! Но тренировка… — он сплюнул. — Это все такое искусственное и ненастоящее! Меня постоянно распирает злость, когда я думаю о некоторых вещах в своей жизни, и мне хочется… Блять, не знаю, мне нужна драка, драйв, эмоции, знать, что мне могут нанести вред и…       — И это ты против ведьмачества? — скептически уточнил Геральт. — Судя по всему, это идеальная для тебя работа, тебя кто-то постоянно будет пытаться убить, а ты можешь убить в ответ, и за это деньги еще получить.       Ламберт выдохнул сквозь зубы — от разумности этих слов Ламберта повело из-за раздражения.       — Да, ты прав. Но если бы не блядский Весемир и блядский Каэр Морхен, я бы отучился в каком-нибудь средним университете, а потом пошел в армию. И все было бы нормально! И…       — Геральт! Геральт-Геральт!       Ламберта прервал чей-то высокий и звонкий голос — голос омеги, однозначно.       Ламберт ощутил внутри себя благодарность за то, что его прервали, потому что мысли и воспоминания снова стали разрывать его на части, и ему снова хотелось крови.       А потом он искренне удивился, увидев, что к ним бежит… да, омега. Махая Геральту рукой.       Геральт… завел себе дружка?! Да ему же уезжать скоро, может в борделях хоть ночевать, на кой хер ему тут омега?              Ламберт внимательно всмотрелся в подбежавшего к ним парня, который что-то активно залепетал Геральту — но говорил он так много, что Ламберт сразу же потерял смысл сказанного.       Или он потерял смысл потому, что внимательно принялся его разглядывать.       Раньше он его не замечал — ровно как и половину других омег — но… странно, что именно его он не замечал.       Ему одно время нравился один омега, но на фоне этого пацана он мерк.       Он был высокий — ниже Ламберта всего на пол головы — и прекрасно, нет, великолепно сложен. С длинными, стройными ногами, едва округлыми бедрами, прямой осанкой и… Ламберт замер.       Он был красив! У него было красивое лицо!       Его кожа была бледной. Но не из-за мутаций, а, кажется, естественно-бледной. Небольшие, нежно-розовые губы, и густые, немного лохматые русые волосы. И… глаза. Огромные глаза разного цвета. Ламберт пораженного моргнул — один ведьмачий, ядовито-желтый, другой — прозрачно-голубой. Ламберт слышал о таких мутациях, но никогда не видел.       Он был шедевром среди прочих.       Ламберт едва рот не раскрыл.       — Правда?.. — протянул Лютик с каким-то будто наигранным сожалением, но Ламберту показалось, что Лютик был искренним.       — Да, — кивнул Геральт, поправив пояс для мечей. — Я и так задержался здесь, Лютик.       Названный Лютик грустно выдохнул и кивнул.       — Ладно, — кивнул он. — У меня есть кое-что для тебя, как прощальный подарок, и…       Лютик, кажется, наконец заметил Ламберта. Заметил в крайне неудачный момент — когда Ламберт решил рассмотреть его задницу. Но чисто из интереса! Не могло же это существо перед его глазами во всем быть идеально!       Лютик откашлялся, а Геральт рассмеялся.       Ламберт встретился взглядом с Лютиком и выпрямился, откашлявшись.       Задница у него все-таки была тоже классной — обтянутая плотной тканью штанов, идеально-круглая, подтянутая, видно упругая.       Лютик вскинул бровь и осмотрел Ламберта с ног до головы. Он ткнул в него пальцам, вскинув бровь и уточнив у Геральта:       — Это что? И почему оно воняет лошадьми?       Ламберт едва на месте не подскочил от возмущения. Он выпалил:       — Ну, блять, извините, что пока ваши золотые ручки заняты тем, что подшивают чьи-то портки, кому-то приходится чистить конюшни! Надо же, они, оказываются, сами не вычищаются.              Лютик пораженно моргнул.       — Ты б сам попробовал подшить сотню штанов в день! У тебя на пальцах бы живого места не осталась!       — О, с радостью с тобой поменяюсь! Там как раз крайняя не вычищена, займешься?       Их перервал смех Геральта. Он сказал:       — Лютик, это Ламберт.       — А, тот самый, — понятливо кивнул Лютик.       — Какой еще «тот самый»? — едва не зарычал Ламберт, начиная звереть, хотя сам плохо понимал, почему. Он бы не сказал, что этот Лютик его на самом деле раздражал.       — Который готов подраться даже со столбом и который выбил пацану на два года младше глаз, — он презрительно на него посмотрел и отвернулся.       Ламберт внезапно стушевался, осознав, как плохо это звучало.       — Он не был меня младше, — фыркнул Ламберт, пытаясь хоть как-то сгладить углы.       — Лютик, Ламберт не так плох, как о нем говорят. Как говорится, не так страшен черт, как его рисуют, тут то же самое.       — Только от черта воняет пеплом, — протянул Лютик, посмотрев на свои ногти. И продолжил: — А от твоего Ламберта — дерьмом.       — Повторюсь: там одна осталась недочищена. Займешься? Будем тогда вместе пахнуть дерьмом, может ты меньше выебываться будешь.       Лютик едва воздухом не подавился от возмущения.       — Тише, — Геральт мягко положил руку на его плечо. — Ламберт с тобой еще нежен, ты мне поверь.       Лютик удивленно посмотрел на Ламберта, потом быстро отвел от него взгляд.       — Я пойду пока, — пробубнил Лютик. — Где ты будешь вечером? — спросил он у Геральта.       — Собрались с Эскелем сходить в лес. Пойдешь с нами?       Лютик медленно кивнул и, подобрав свой меч, который кинул у ног, бросил на Ламберта взгляд искоса, и быстро ушел.       Ламберт фыркнул. А потом подавился воздухом, когда Геральт сказал:       — Ты ему понравился.       — Чего?! Мне кажется, я сделал все, чтобы ему не понравиться! — крякнул Ламберт с какой-то едва слышимой обидой в голосе. Явно не такое впечатление он хотел произвести на омегу, который был так хорош. Во всем.       Геральт хмыкнул, сложив руки на груди.              — Ну, эти вопросы уже не ко мне. Но ты ему понравился.       — С чего ты взял?       — Он раза два покраснел, когда ты на него посмотрел, и взгляд отводил. Ты что, не знаешь, как омега себя ведет, когда ей нравится альфа?       — Геральт, серьезно, я живу в комнате с пятью мужиками. Как думаешь, как много я знаю об омегах?       Геральт понимающе улыбнулся и кивнул.       — Ну, теперь знаешь. Смотрю, ты за него явно не прочь будешь конюшню отмыть…       — Что?!       — Ну, он вполне подходит под твое описание, а еще как нагло ты пытался оценить его задницу…              Ламберт пнул его в ребро и снова уставился на поле. И спросил, чтобы перевести тему:       — Почему мы тренируемся отдельно? Они делают все точно так же.       — Они физически слабее нас. Это нельзя исправить ни зельями, ни мутациями. Это так же естественно, как и типы наших фигур или устройства нашего организма. Точно так же, как и то, что как бы они не качались, они хуже наращивают мышечную массу, чем мы. Они все очень пластичные и гибкие, сильные, но мышц у них далеко не так много, как у нас. У большинства даже остается небольшая жировая прослойка внизу живота…       — Серьезно?! — искренне удивился Ламберт. На своем теле, он был уверен, не осталось ни грамма жира. Он был длинным и поджарым, на нем была видна каждая его мышца.       — Мг, — Геральт почесал шею. — Что-то связанное с их репродуктивной системой. Типа для защиты их внутренних органов. У нас же внизу живота ничего нет…       Ламберт медленно кивнул. Да, это было разумно. Теперь он понял.       — Если что, то Лютик завтра помогает на кухне, — кинул невзначай Геральт, и Ламберт сделал вид, что не услышал. Но почувствовал, как едва покраснели его щеки.              Он нашел на поле Лютика и вгляделся в его движения: четкие, резкие и поставленные.       Он фыркнул и опустил взгляд. И заметил, что у него встало. В шоке посмотрел перед собой и, попрощавшись с Геральтом, пошел в другую сторону, пытаясь убедить себя, что это от злобы. У него часто могло встать из-за сильной злости, раздражения или другой яркой эмоции.       Ей-Богу, это не из-за Лютика…       Но вот подрочить в уединение на Лютика лишним не будет!       Ламберт сначала не придавал всему происходящему значения.       Да, Лютик был красив, очень красив. Он определенно был во вкусе Ламберта, но самому Ламберту плохо верилось, что такие омеги могут быть в самом деле заинтересованы… в нем.       Ламберт нахмурился, выходя в предбанник и вытирая волосы.       Распаренную кожу приятно остужал прохладный воздух, и Ламберт поежился от удовольствия, зажмурив глаза и шумно выдохнул. Он отошел чуть подальше, чтобы не мешать другим, и потянулся к своей одежде, посмотрев краем глаза на себя в отражении треснувшего, запотевшего зеркала.       Он выпрямил спину и натянул на себя белье.       Мама говорила, что он — мужская версия ее сестры. Он никогда в глаза не видел ее сестру, но это было правдой — он ни походил ни на свою мать, ни на отца.       От отца перешел только нос.       Краем глаза он посмотрел на свое лицо — его лицо никогда не было округлым или пухлым, с семи лет оно было острым. Черные, густые волосы — мамины, утешал он себя, хотя она и была блондинкой, но густота была их. Правда, после испытания Ламберт стал замечать, что линия роста волос стала… редеть. Это достаточно сильно его расстроило.       У него были острые скулы, достаточно полные, пухлые губы и раскосые, лисьи глаза. К восемнадцати стали появляться намеки на мужской подбородок и не такую острую челюсть.       Он был высоким, достаточно поджарым, с широкими плечами и еще немного по-мальчишески узкими бедрами.       Он внимательно в себя всмотрелся, впервые пытаясь оценить себя с точки зрения… красоты.       Он в самом деле мог понравиться Лютику? Геральт ведь так и сказал, у Ламберта, на самом деле, не было причин ему не верить.       Ламберт хмыкнул и натянул на себя штаны, стараясь отмахнуться от этих мыслей.       Отмахнуться вышло не очень-то хорошо, а когда он обнаружил свою руку в собственном белье, а в голове — мысли о Лютике, подумал, что попытаться стоит.       Пошлет, ну и черт с ним, дорогу знает, не заблудится.       Весемир искренне удивился, когда Ламберт вызвался дежурить на кухню, но, видимо, решив, что Ламберт нанюхался конюшен и тому просто нужно отдохнуть от этого. Он только пожал плечами и хмыкнул.       Ламберт не сразу заметил, что нервничал, когда шел после тренировки — потный и растрёпанный — на кухню, перед самым обедом.       Ей-Богу, почему он снова воняет? Была мысль быстро искупаться в реке, но так он мог просто опоздать и его бы заменили, а самому Ламберту дали бы выговор.       Он тяжело выдохнул и, убрав со лба мокрые пряди назад, вошел на кухню, которая всегда имела странный, характерный ей запах — пара, еды и мокрых тряпок.       Ламберт потер нос и, засунув руки в карманы, побрел вперед, на тихий смех, ощущая себя неловко.       Когда его заметил Лютик, удивленно вскинув брови, Ламберт замешкался, будто забыл, зачем он здесь.       Лютик быстро отвел взгляд и — вот оно! — Ламберт заметил, что он покраснел!       Ламберт осознал, что инициатива, видимо, полностью ложиться на него. И надо не быть говнюком. Постараться, по крайней мере.       Хотя из-за сильного смущения от одного лишь взгляда на Лютика ему определенно хотелось быть говнюком в два раза сильнее, чем обычно.       Он сказал, подходя ближе:       — Какая встреча! Прямо-таки судьба.       Он осекся. Один его голос звучал так, будто ему не очень нравится здесь находиться.       Лютик кинул на него быстрый, острый взгляд, и спросил:       — А ты не рад, смотрю?       Что-то в Ламберте хотелось ответить «не рад, пока ты стоишь с таким кислом ебалом», но Ламберт вовремя задушил это порыв. Лютик омега. Омега, который ему нравится.       Он так привык находится в окружении альф, что совсем не знал, как себя вести.       Он сказал, подходя ближе, стараясь сделать свой голос как можно спокойнее:       — Рад, — хмыкнул он и добавил: — Был бы более рад, если бы ты не стоял с таким кислым лицом. Видимо, ты не рад, м?       Снова осекся.       Черт. Это не соревнование. Не соревнование.       Он хотел ударить себя по лицу.       Лютик осмотрел его с ног до головы и сказал:       — Предельно рад, что ты не воняешь дерьмом, — и отошел от него к ведру с картошкой.       Ламберт растерялся. А вдруг Геральт ошибся? Нет, ну в самом деле, как Лютику он мог понравиться? Лютик, от которого пахло чистым телом, мылом и свежескошенной травой, испытал симпатию к альфе, воняющим говном?       — Правдоподобно, — буркнул себе под нос Ламберт, ища взглядом ножик.       — Что? — Лютик повернулся к нему и вскинул бровь.       — Ничего, — он шмыгнул и схватил нож, вынужденный подойти к Лютику ближе, хотя теперь ему хотелось убежать от него и больше никогда не попадаться тому на глаза.       Не успев присесть напротив него, раздался еще один голос:       — Лютик! Я же сказал, что буду с тобой чистить, а третий пусть займется посудой! Я не хочу в этом колупаться!       Ламберт вскинул голову, посмотрев на зашедшего парнишку — что ж, возможно, он был неплох собой, но по сравнению с Лютиком…       Ламберт тяжело выдохнул и хотел было уступить свое место, думая, что, возможно, так будет лучше, но Лютик внезапно сказал:       — Ну он уже сел, я его выгонять, что ли, буду? Хочешь — сам выгоняй, — фыркнул он и принялся чистить картошку.       Ламберт удивленно на него посмотрел. В голове медленно попытался сложиться пазл.       Ага, Лютик знал, что этот пацан будет чистить с ним, но он дал рядом сесть Ламберту и не прогнал. А теперь сказал этому пацану, что сам его прогонять не собирался, хотя, если бы он в самом деле его бесил, Лютик должен был с радостью вступить в перепалку.       Омега, стоящий напротив, сложил руки на груди и впился в Ламберта недовольным взглядом.       А Ламберта осенило. Лютик хочет, чтобы они сейчас находились рядом!       Так что он сказал:       — Стул подписан не был. — он хмыкнул. —Я вчера полдня драил конюшни, и если ты думаешь, что я теперь буду нюхать вонь от посуды, то ты сильно ошибаешься. В следующий раз подпиши, что ли, — хмыкнул он, потянувшись к картошке. Блять, он даже толком не умел ее чистить…       Пацан недовольно хапнул воздуха.       — Мог бы и уступить. Манерам не учили?       — Почему я должен уступать другому, такому же ведьмаку? — искренне удивился Ламберт. — Слушай, отвали, а?       — Лютик, а ты почему молчишь? Тебя не смущает, что он сидит рядом с тобой и воняет, м?       — Маркус, хватит, — сказал Лютик. — Если что, это Ламберт, а я в драку ввязываться не хочу…       Ламберт хотел сказать, что он в жизни не поднимет руку на омегу, даже если она ведьмак, но внезапно на лице Маркуса отразилось какое-то понимание, и он, выругавшись, пошел к тазику с водой.       Ламберт принялся чистить картошку — слава Богу, она была молодой и неплохо поддавалась ножу — и прошептал Лютику:       — Я бы никогда не позволил себе ударить омегу…       Лютик изумленно на него посмотрел, вскинув брови.       — Почему?       Ламберт хотел сказать, что из-за своего отца, что все детство он наблюдал, как отец избивал его мать, а Ламберт, маленький и беззащитный, смотрел и ничего не мог сделать. А даже если и пытался, то усугублял ситуацию. Но он решил, что рассказывать такое малознакомому, а тем более симпатичному тебе омеге — как-то странно, так что он выпалил:       — Потому что вы физиологически нас слабее. Я не думаю, что это честно: поднимать руку на того, кто заведомо слабее тебя.       Лютик медленно моргнул и кивнул.       — Что ж, тогда прости, что запятнал твою репутацию, — он издал тихий смешок.       Ламберт фыркнул.       — Было бы что портить.       — Ты что, не знаешь, что о тебе говорят? — изумился Лютик, посмотрев в глаза.       Ламберт сам засмущался и поспешил опустить его вниз, к картошке.       — Что?       Лютик поднял голову, посмотрев на Маркуса, и придвинулся к Ламберту чуть ближе. Ламберт вздрогнул, ощутив, как немного покраснели щеки — из-за мутации краснел он крайне плохо, в отличии от, кажется, Лютика. Но румянец ему шел.       Лютик сказал:       — О тебе много шушукаются. Как раньше о Геральте…       — Почему? — искренни не понял Ламберт. — Геральт-то понятное дело… Дополнительное испытание это тебе не в ладошку посрать.       Лютик тихо засмеялся, и Ламберт вздрогнул.       Лютик смеялся! Из-за его слов! Он кинул на него удивленный, восторженный взгляд. И ведь даже смех у него прекрасен! Звучит, как легкий напев.       — Потому что ты показываешь хорошие навыки. Все говорят, как ты быстро освоил знаки, круто владеешь мечом и все такое. А еще твой пыл… они не говорят, но все поощряют пыл. Несмотря на то, что ты часто устраиваешь драки и славишься тем, что ты засранец, они видят в тебе силу. Для ведьмака это хорошо. Весемир и Геральт говорят, что у тебя очень острый ум. Ты просто ориентируешься и меняешь тактики так легко, будто ты заранее знал, что их надо будет поменять и на какую…       — Что-то я не слышал, чтоб меня хоть раз хвалили, — фыркнул Ламберт, пытаясь высказать показушное пренебрежение, в то время как внутри в нем что-то екнуло. И от обиды, и от трепета.       Откуда ему было знать, что он, оказывается, имеет высокие показатели во многих областях? Откуда ему было знать, что он преуспевает?       А с другой… Стало глубоко обидно от того, что ему об этом ни разу не сказали, не кинули ничего больше сухого «молодец», которое слышал каждый, даже за базовые вещи.       Он плотно сжал зубы и ножик в руках, ощутив прилив раздражения, злости и агрессии.       — Наверное потому, что ты все-таки засранец, — выдохнул Лютик. — Ведь тебя и так невозможно контролировать, а если тебя хвалить… Наверное они боятся, что ты сорвешься с цепи.       Ламберт фыркнул.              — А может наоборот? Стали бы хвалить, я проникся бы этим, подумал, что мое и всю энергию туда бы направил?       Лютик тихо хихикнул и кивнул.       — Хм, тогда ты великолепно чистишь картошку.       — Не льсти, я знаю, что делаю это отвратительно.       Лютик снова тихо хихикнул — Ламберт глупо улыбнулся. Этот звук был волшебен, честное слово! Он никогда не ощущал себя таким воодушевленным в Каэр Морхене, как сейчас, рядом с Лютиком.       — К сожалению, я сам никогда не видел твоей работы с мечом, чтобы похвалить ее… Но, наверное, раз это хвалит даже Весемир, то это впечатляет, так что… — он посмотрел Ламберу в глаза, улыбнувшись, заставив смутиться, и сказал: — ты большой молодец.       Ламберт вспыхнул, ощутив, как щеки буквально загорелись и, промычав что-то вроде «спасибо», уткнулся взглядом в картошку, начав ее агрессивно чистить.       Лютик искренне рассмеялся и Ламберт широко улыбнулся.       Блять, он ощущал настоящую радость от того, что здесь происходило.       — И что это вы тут хихикаете? — из-за угла показался Маркус, которого Ламберт невольно проклял про себя. Он там не может, что ли, как-то один в тазу посуду ковырять? — Знаешь, Лютик, если ты пришел сюда похихикать, то…       — Я не пришел сюда хихикать. Видишь, я чищу, — он указал в сторону, на небольшою горку почищенной картошки. Малая часть из того, что нужно. Ламберт тяжело выдохнул и вынужден был ускориться.       Маркус хмыкнул, но явно недовольно, и очень обвиняющие посмотрел на Лютика, и тот фыркнул.       Когда Маркус ушел, Лютик пробубнил:       — Как он меня бесит… Рядом с ним рыгнуть нельзя, чтобы не доебался…       — И как вас занесло на дежурство вместе? — изумился Ламберт.       — В смысле? — вскинул брови Лютик. — Выбирает наш куратор, не мы…       — Правда? Мы сами все выбираем, с кем и как, — потер он нос. — Поэтому в дежурстве нет проблем. Выбрал, с кем повеселее — и пошел.              Лютик удивленно на него посмотрел.       — А нас распределяют… Говорят, мол, организованность воспитывают…       — Странно, — пораженно прошептал Ламберт. — Я, честно говоря, вообще не понимаю, почему к нам такой разный подход. Нет, в смысле… тренировки, ладно, кажется, понял… Но остальное?       — Наверное, чтоб не случалось всяких… связей. Чтобы мы не отвлекались друг на друга.       — Но нам же вместе разрешают дежурить?       — И как много лишней связи может случиться, пока мы чистим картошку?       Ламберт презрительно фыркнул.       — Я тебя умоляю. Если альфа захочет, то он сделает что угодно, параллельно чистя картошку, — заявил он гордо, но, на самом деле, имел лишь косвенное представление, как это… происходит. Он вообще не имел понятия, как надо было бы… трогать омегу в таком случае. Ну за жопу Ламберт мог его взять, но что-то ему подсказывало, что это не то, чего бы хотелось Лютику.       Лютик вскинул бровь, удивленно на него посмотрев.       — Видимо, ты не очень-то и хочешь, — он безобидно усмехнулся.       Ламберт растерялся и быстро сказал:       — У меня просто руки грязные, не хочу тебя испачкать…       Он увидел краем глаза, как Лютик покраснел.       Остальной час они провели разговаривая и постоянно смеясь. Ламберт чувствовал себя так хорошо, как это возможно, стараясь сильно на Лютика не заглядываться, но он… он был так красив, что Ламберту хотелось на него смотреть, не моргая.       Периодически появлялся этот Маркус, а после он и вовсе посуду домыл, и влез в их диалог. Маркус был на удивление мил с Ламбертом, но он сначала и не обращал на это внимания, стараясь углядеть, чем занят Лютик, а после, когда осознал, что Лютик стал выглядеть несколько… грустно, понял, что ему не нравится, что Ламберт вообще уделяет внимание этому Маркусу!       Да, Ламберт был плох в омегах, но он быстро все схватывал.       Они уже заканчивали и Маркус пошел выкинуть очистки. Ламберт подошел к моющему руку Лютику, видя, что по сравнению с первым получасом, он выглядел намного более… поникшим. Ламберт тоже не очень был рад, что их и без того малое время уединения так часто нарушалось.       Он подошел к нему со спины, и Лютик вздрогнул, быстро повернувшись и, видимо, хотел встать в стойку, но увидев, что это Ламберт облегченно выдохнул.       — Не учили, что подкрадываться со спины нехорошо? — усмехнулся Лютик, потянувшись к полотенцу, чтобы вытереть руки.       Ламберт повёл плечом, ощутив, что все слова встали у него в глотке, когда он снова увидел Лютика.              — Я просто… Кхм, дело в том, что… понимаешь… — он замялся, забегав взглядом. Черт, а это было сложно! — Я не очень-то люблю чистить картошку, и я здесь… Я здесь был потому что…       Он снова замялся, зажевав слова.       — Потому что?.. — вскинул бровь Лютик.       Ламберт с трудом кое-как выговорил:       — Из-за тебя… я знал, что ты здесь будешь и…       Дверь резко открылась, и Ламберт поджал от раздражения губы, тупо уставившись впритык на покрасневшего Лютика, который тут же повернулся на звук.       — Я скоро не смогу смотреть на эту картошку, — пробубнил Маркус. — Вообще удивительно, как из этих очисток пойло не делают… Мой отец как-то что-то такое делал. Лютик, помой таз.       Лютик кивнул и пошёл вперёд. Ламберт продолжил пялиться в стену, прошептав себе под нос:       — Я прирежу ночью этого Маркуса…       Он посмотрел в сторону, на Лютика, возле которого ошивался этот Маркус, проклиная все, на чем свет стоит. Он посмотрел в сторону, огляделся и сбросил тарелку со стола. С грохотом она разбилась.       Лютик и Маркус вздрогнули, повернувшись.       — Извините, я случайно, Маркус, где в этом проклятом месте веник? Не принесешь?       Маркус рассеянно моргнул и пробубнил:       — Пойду спрошу у старших… Только ты сам ее разбил, так и скажешь?       Ламберт закатил глаза.       — Ну да, то, что я пацана избил я не скрываю, а тарелку спихну на тебя. Мне же делать больше нечего.       Маркус кинул в него напряженный взгляд, но кивнул и снова вышел.       Ламберт подошел к Лютику, протянув полотенце, чтобы он вытер руки, и тупо уставился на него.       — Ты ее специально разбил? — усмехнулся Лютик.       — Мг. Просто… хочу знать твой ответ на… мое поведение. Кхм… Вот.       Лютик лукаво улыбнулся, а после внезапно прижался к нему своим бедром. Ламберт вздрогнул, растерянно посмотрев на Лютика, ощутив, как снова покраснели щеки.       Блять, его бедра… Эти прекрасной формы бедра.              Лютик прошептал ему:       — Встретимся после отбоя, ладно? В одиннадцать часов, там, где все курят самокрутки. Понял?       Ламберт медленно кивнул, как завороженный.       Это… ему Лютик предложил встретиться?       О Боже…       Через десять минут их отпустили на небольшой отдых. И да, конечно же альфы отдельно от омег. Только сейчас Ламберт понял, как его бесило это правило.       Он посмотрел Лютику в спину, когда он уходил, и, тяжело выдохнув, побрел к своей группе.       Как обычно, после всех дел, перед обедом, они собирались в теньке у тренировочного поля, что-то обсуждая и веселясь. Ламберт прибился к ним, но не включился в диалог. Присел на булыжник и уставился на траву, осознавая все произошедшее.       Он тоже понравился Лютику. И Лютик предложил ему встретиться.              От одного этого понимания в Ламберте вспенивалась кровь, и он чувствовал, как начали гореть щеки.       Ведь это означало, что… они могут зайти дальше, чем взгляды. И это значит… поцелуи! Он сможет поцеловать Лютика!       Ламберта сначала это привело в неописуемый восторг, а потом — в такой же неописуемый ужас.       Он понятия не имел, как это делается! Догадывался, что мало прижаться своими губами к его, но что именно надо делать понятия не имел.       Он почесал шею, зажевав губу.       Очаровательно. Он знал, как сражаться с монстрами, как использовать знаки, хорошо продумывал стратегии, сменял тактики, как перчатки, не теряясь на поле боя, но понятия не имел, как поцеловать омегу.       Он занервничал.       — Эй, — Филипп окликнул его, щелкнув пред ним пальцами. — Чего завис? Я в последний раз тебя таким потерянным видел…э… после испытания?..       Ламберт медленно моргнул.       Отлично, поцелуй с омегой для него такое же испытание, как и травы.              — Все в порядке, — отмахнулся он. С одной стороны ему жутко хотелось похвастаться, а с другой — он же понятия не имел, что делать! — На дежурстве был на кухне. Ну и нудятина.       — Лошадиное дерьмо лучше? — усмехнулся пацан, который потягивал мышцы.       Ламберт прищурился и, подняв щебень, кинул его тому в лоб. Парень айкнул и потер ушибленное место.       Когда они были в столовой, к нему подсел Койон, и Ламберт ощутил странную теплоту от его вида. Он был одним из его группы, кто выжил.       — И все-таки, что-то с тобой не так, — протянул он задумчиво.       — Все так.       — Совсем не так. Ты поразительно спокойный и тихий, что-то там думаешь, смотришь куда-то… Давно тебя таким не видел.       Ламберт почесал шею и поджал губы, глядя на свою порцию.       — Ну, мы с тобой вроде друзья, — начал он, понимая, что хотел кому-то об этом рассказать, хоть немного отпустить этот поток счастья в нем. — Короче, я сегодня на кухню ж пошел и… походу, я одному омеге понравился. И он мне.       Койон вскинул брови. Он тихо сказал, едва не себе под нос:       — Я думал, тебе меч больше интересен в романтическом плане, нежели омеги… — он растерянно почесал затылок. — И кто это?       Ламберт вытянул шею, рассматривая в куче людей Лютика. Он нашелся через минуту, сидел за столом с кем-то из своих, выглядя таким же, каким и был Ламберт, пока к нему Койон не подсел — будто в шоке до сих пор.              — Вот, видишь? Там, в углу, крайний стол. Русые волосы, белая кожа, белая рубашка… На три пуговицы расстегнута и… Боже, какие у него ключицы, — сглотнул Ламберт.       Койон мягко отдалил его от себя и сказал:       — Только слюни на меня пускать не начни, — он сам вгляделся и кивнул. — Да, вижу. С ним рядом еще блондин сидит с волосами в хвосте.       — Да-да, он, — закивал Ламберт. — Как он тебе?       — Хорошенький, — хмыкнул одобрительно Койон. — Тогда поздравляю.       — Пока не с чем, — отмахнулся Ламберт. — Мы так, просто поговорил, поняли, что друг другу симпатичны… Сегодня встретимся после отбоя, и там видно уже будет.       — Да тут и так все видно. Главное не испортить ничего.       — Кхм, ну… просто… Слушай, а у тебя был омега?       — Не-а.       Ламберт выругался себе под нос и почесал щеку. Койон с удивлением на него посмотрел, вскинув бровь.       — А что не так?       — Я… я не знаю, как целоваться… Я же опозорюсь.       Койон фыркнул.       — А ты думаешь, что он знает? Успокойся, вы оба поймете, что к чему. По инерции. Ну, мне так кажется, — он пожал плечами и добавил: — Просто помни, что он такой же, как и ты. Вот и все.       — Но я должен быть опытным!       — Возможно. Но, видимо, он хочет неопытного тебя. По моему этого хватает, — он пожал плечами и запихнул в рот целую колбаску, активно жуя.       Ламберт медленно кивнул, сглотнув.       Все время до назначенной встречи Ламберт нервничал и не находил себе места.       На уроке, когда они снова изучали всех возможных тварей, он просто смотрел на страницы бестиария и вообще не понимал, чего от него хотят.       Все мысли были заняты белым лицом Лютика и его невероятным запахом.       — Выглядишь растерянным, — задумчиво сказал учитель, заглядывая в его лицо.       Ламберт подскочил на месте и растерянно посмотрел на учителя, который всикнул бровь, сложив руки на груди.       — Ээээ… — он почесал затылок. — Нет, все в порядке.       — Уверен? Я тебя давно таким не видел. Если видел хоть раз. Тебя что-то беспокоит?       Да, — подумал Ламберт. — Как целовать гребаных омег?       Он лишь опустил взгляд и повел плечом, сделав вид, что снова начал читать про королеву кикимор. Хотя, определенно, сейчас его интерес ко всему этому был равен нулю.              Лежа в кровати, он смотрел в потолок, дожидаясь, когда все стихнет за дверью, и он сможет выйти.       Его сердце колотилось как бешеное, а руки дрожали, когда он одевался. Черт возьми, он нервничал! Он очень сильно нервничал.       В замке было абсолютно тихо, так что Ламберт счел, что можно не шифроваться, а просто… идти.       Все, кажется, уже разбрелись по своим комнатам. И хоть по инерции Ламберт прислушивался к возможным шорохам и шагам, он ничего не заметил.       Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул свежий, ночной воздух. Солнце давно полностью село, было темно, но зрение ведьмака, конечно, улавливало малейшие детали, как и при дневном свете. Глубоко вдохнув, набравшись смелости, он уверенно пошел к месту встречи.       Как же он нервничал!       И совсем растерялся, когда заметил еще издалека фигуру Лютика.       Сердце тут же забилось сильнее, и Ламберт едва на него не шикнул, чтобы успокоилось — не дай Богиня Лютик услышит, как он на самом деле боится?       Это же смешно!       Он попытался отвлечься, посмотрел в сторону, начал считать, но сбился на шести и снова впился взглядом в фигуру Лютика.       Он медленно к нему подошел, улыбнувшись и посмотрел, будто бы лукаво, исподлобья, так же быстро отводя взгляд.       На секунду Ламберт забылся в этой улыбке, но быстро пришел в себя:       — Кхм… Привет. Снова. Приятно, что ты ради этой встречи рискуешь выговором.       Лютик пожал плечами.       — Даже если найдут, то ничего страшного не сделают. Поставят внеочередное дежурство, разве что, — он сделал небольшой шаг, подходя к нему ближе и заглядывая в глаза. Принюхался и, прищурившись, сказал: — Ох, вау, так мистер ведьмак пахнет мятой? Бодрящий запах.       — Кхм, да… Я решил все-таки отмыться, а не идти к тебе снова потным и вонючим, — он силой заставил себя посмотреть на Лютика. Невольно он отводил взгляд, смущаясь присутствия… омеги. Он натурально стеснялся, плохо представляя, что говорить и делать.       Он даже побрился перед этой встречей! Щетина начала расти не так давно, и чаще всего Ламберт забивал на нее, поскольку не считал, что ему есть пред кем красоваться, но теперь… Да, пришлось привести свое лицо в божеский вид.       — Миленько, — усмехнулся Лютик. Он, кажется, чувствовал себя абсолютно уверенно. — Давай немного пройдемся? А то я на этот замок и так смотрю большую часть времени. Пойдем к озеру?       — Да… Да, давай.       Лютик кивнул, проходя вперед, и тут же начал говорить:       — Геральт скоро снова уходит на свой этот Путь… Интересно, он нервничает?       — С чего бы? — хмыкнул Ламберт. — Он уже несколько лет на нем, и ничего, живет.       — Ну не знаю… — протянул Лютик задумчиво. — Просто… тут все ясно и понятно, покажут, расскажут и все такое. А там… сам по себе.       — Только не говори, что ты в восторге от того, что здесь происходит, — Ламберт сморщил нос, но искренне был благодарен Лютику за его разговорчивость. Кажется, он мог говорить всегда и на любые темы. Это облегчало все между ними происходящее.       — Ну не то чтобы… Вообще-то уже многим легче, — он сделал шаг к нему ближе, и Ламберт вздрогнул, а после одёрнул себя. Лютик определенно изо всех проявляет инициативу, а Ламберт… дергается!       Он выругался про себя, но сам понятия не имел, что ему сделать. Обнять Лютика за талию? Нет, как-то резко…       Лютик продолжал говорить, тяжело выдохнув:       — Сначала было тяжело, а сейчас я, кажется, привык. И к режиму, и к количеству людей… А что будет на Пути я не знаю. У нас уже была практика пару раз… У меня даже поучилось разобраться с варгами, но я… — он запнулся, выглядя впервые сбито с толку и растерянно.       Ламберт остановился, внимательно посмотрев на его лицо, и Лютик продолжил:       — Все мои друзья говорят, что чувствуют азарт, когда вступают в битву. Пыл, азарт… А я… Я только страх, — он тяжело выдохнул. — Все это время жду, когда все кончится, чтобы потом свалиться без сил и залезть в темный угол и там просидеть. Я единственный, кто постоянно нуждается в гнезде, в отличии от других. Как думаешь, я смогу пойти… не знаю, пекарем или что-то такое?       Ламберт растерялся.       Он явно не ожидал такой откровенности на… на первом свидании, если так можно сказать.       Лютик, судя по всему, рассказал что-то, что его по-настоящему тревожило.       Тем более в таком ключе! Ламберт не припомнит, чтобы кто-то из его знакомых боялся выйти на Путь. Не хотелось или что-то такое — да, но страх...       Он понял, что должен был что-то сделать.       Прямо сейчас.       Нерешительно он взял Лютика за руку. Он не вздрогнул, лишь посмотрел на Ламберта краем глаза, все еще с тоской в глазах.       Рука Лютика была на удивление нежной — несмотря на мозоли от меча на ладони.       Он крепко ее сжал и посмотрел Лютику в глаза.       — Уверен, что если захотеть, то можно найти для себя другое занятие.       — Но я ведьмак… — сказал еле слышно Лютик. — Ведьмаков… презирают. Хотя совсем не понимаю, почему, ведь они спасают людей от монстров!       — Потому что люди глупые, — тяжело выдохнул Ламберт. — Все, чего они не понимают, они боятся, желая истребить. В конце концов, когда умрут все чародеи и ведьмаки, все монстры и эльфы, люди начнут истреблять самих себя.       Лютик посмотрел на него во все глаза.       — Ты что говоришь такое?..       Ламберт пожал плечами.       — В любом случае, это не то, о чем стоит сейчас думать. Мы до такого не доживем, даже с нашей жизнью. Ну а ты… Ну, к омегам-ведьмакам относятся более человечно. Ты ведь знаешь этот миф, что после испытания исчезают эмоции, да? Так вот, он распространяется только на альф, — он криво усмехнулся. — Я уверен, куда бы ты ни пошел, тебя с радостью примут. В конце концов, ты сможешь использовать повязку на свой правый глаз, другой у тебя обычный, — закончил он спокойным, уверенным голосом.       Лютик пораженно моргнул, раскрыв рот.       — Ох… Вау… Ты говоришь такие взрослые вещи… совсем как Геральт…       Ламберт дернулся.       — И не надо меня с ним сравнивать!       — Почему? Многие на него равняются.       — Я не многие, — фыркнул Ламберт и едва удержал себя, чтобы не сплюнуть на землю. Некрасиво как-то перед омегой. — Кстати, а тебе сколько?       — Шестнадцать, — ответил Лютик, возобновляя свой шаг. — А тебе… восемнадцать, так?       — Мг, — промычал Ламберт, все еще держа Лютика за руку.       Он только сейчас заметил, что они шли под руку. Он покраснел и опустил взгляд на землю, закусив губу.       — И как ты… себя чувствуешь по поводу Пути?       — Думаю, что буду свободен, и это круто. Мне надоели учителя, тупой контроль, куча парней в комнате, где я сплю… И еще мне восемнадцать и…       Он поджал губы, резко замолчав, и Лютик посмотрел на него, вскинув бровь.       — И?..       — И ты первый омега, которого я держу за руку… В деревнях в восемнадцать уже детей имеют!       Лютик рассмеялся, и Ламберт невольно облегченно выдохнул: звук его смеха был таким умиротворяющим и успокаивающим.       — Да, наверное, для альфы это более чувствительно…       — А для омег?       — Я никогда не ощущал какой-то в этом нужды.       — Ну, я тоже, — четно признался Ламберт. — Но я чувствую себя неловко по этому поводу.       Лютик понимающе улыбнулся.       — Не волнуйся, все в порядке.       Ламберт кивнул, улыбаясь.       Они дошли до озера и аккуратно пробрались к самому берегу, скрываясь за деревьями и кустами. Ламберт на секунду замялся, хотел постелить что-нибудь для Лютика, но на нем была лишь одна рубашка, так что пришлось садиться так. Лютик, впрочем, кажется, и не ожидал, что ему что-то такое предложат.       Лютик присел и потянулся, посмотрев на озеро. Ламберт сел рядом с ним, согнув ноги в коленях и посмотрев краем глаза на озеро.       — Красивое место, — протянул Лютик. — А там… Там, чуть дальше, пещера, где будут наши медальоны.       — Да, знаю, — кивнул он.       — У тебя испытание медальоном совсем скоро?       — Да. Сейчас закончим полностью с монстрами, пару раз отведут попрактиковаться со всякими утопцами и варгами, и… за медальоном.       — Как думаешь, ты справишься? Хотя что это я, — Лютик махнул рукой. — Конечно ты справишься.       — Это с чего такая уверенность? — нахмурился Ламберт.       — Потому что ты Ламберт, — улыбнулся Лютик. — Ты один из лучших на потоке. Все и так знают, что ты станешь ведьмаком. Это не обсуждается даже.       Ламберт медленно кивнул, растерянно посмотрев на свои руки.       — А ты нервничаешь по этому поводу?       Лютик дернул плечом.       — Не знаю… Это еще так нескоро, что сложно об этом думать, — он поерзал и подсел к нему совсем близко. Ламберт посмотрел на него, едва не задохнувшийся в неясном, щемящем чувстве, когда встретился с его глазами. Ведьмачий и светло-голубой, человеческий, и сохранившаяся в них невинность… Это вспенивало кровь.       Лютик неуверенно коснулся его руки, и Ламберт сжал его ладонь в своей руке, погладив большим пальцем костяшки.       — Мне очень комфортно с тобой, — совсем тихо сказал Лютик, будто это был какой-то секрет, предназначенный только для Ламберта.       — Правда?       — Да… Давно такого не было, — сказал Лютик, смотря на их руки. — То есть… в принципе я быстро ко всему привыкаю, и были люди, с которыми мне даже нравилось общаться… С тобой сразу было по-другому.       — Сразу? Это когда от меня дерьмом воняло?       Лютик тихо рассмеялся.       — Да. Сразу же, тогда, — с улыбкой, но серьезно заявил Лютик, и Ламберт пораженно вскинул брови.       — Эээ… это как?       — Я не знаю. Просто иногда смотришь на человека, и понимаешь, что он — твое. У меня так с Геральтом было…       — То есть... — Ламберт насупился. — Ты и к Геральту… так же относишься?..       Лютик посмотрел на него мягким, снисходительным взглядом, и усмехнулся, покачав головой.       — Нет, глупый. Конечно тут все по-другому. Геральт же старый, — фыркнул он и Ламберт невольно широко улыбнулся.       Он опустил взгляд, закусив губу.       Он ощутил себя немного зажато, но решил, что это как-то странно, если инициативу будет проявлять только Лютик.       Неуверенно он приобнял его за талию. Лютик не вздрогнул, только кинул на Ламберта лукавый взгляд, а после, прижавшись к нему совсем близко, так, что касался его своим бедром, плавно положил свою голову на его плечо.              Ламберт облегченно выдохнул. Так он ощущал, что все было правильно и в порядке. Напряжение куда-то исчезло. Стало значительно легче.       Он выдохнул, погладив его по изгибу талии — и она тоже отличалась от того, что было у альф.       Ламберт прикрыл глаза, а Лютик снова о чем-то заговорил.       Ламберт отвечал ему, что-то спрашивал, и, казалось, впервые вел с кем-то настолько увлеченный диалог, из-за которого не ощущал, что в нем кипит желание кинуться в бой.       — Наверное, уже поздно… — протянул Лютик тоскливо.       — Уверен, прошло совсем немного.       Лютик порылся в кармане и достал небольшие часы. Ламберт изумленно вскинул брови, увидев такую диковинку, и Лютик, прищурившись, сказал:       — Геральт привез. Красивые, правда?       — Ага…       Лютик глянул на время и выдохнул.       — Мы сидим уже три часа…       — Сколько?! Да ну!       Лютик рассмеялся и повел плечом.       — Да, я думал, что часа полтора… Хм, время летит поразительно быстро, когда находишься рядом с человеком, с которым тебе хорошо. Это так нечестно! Ты хочешь насладиться, но просто… не успеваешь.       Ламберт медленно кивнул.       — И вправду… И у нас совсем не так много времени, как бы нам хотелось.       Лютик грустно выдохнул, спрятав часы обратно.       Ламберт быстро встал и, протянув руку Лютику, помог встать и ему.       Пришлось возвращаться. Уже когда они почти подошли к замку, Лютик внезапно остановился и спросил:       — Ты придешь завтра?..       — Конечно! Что за вопросы?       Лютик широко улыбнулся, выглядя достаточно счастливым.       — Тогда в то же время в том же месте.       — Хорошо. И спасибо за вечер. Почему-то я ощущаю себя отдохнувшим.       — Правда?       — Да.       — Я рад, — он улыбнулся немного смущенно, и Ламберт не понял, почему.       А через момент Лютик встал на носочки и поцеловал его в щеку.       Ламберт пораженно моргнул и шумно выдохнул. Лютик отстранился и широко улыбнулся ему.       Ламберт резко смутился, опустив взгляд, ощутив, как покраснели щеки.       — Идем… — прошептал Лютик, беря его руку и уводя в замок.       Ламберт просеменил за ним, чувствуя, как краснели щеки и как быстро билось сердце.       Лютик, казалось, сводил его с ума.              Он провел Лютика на его этаж и, внимательно на него посмотрев, обнял, потрепав по спине.       Лютик обнял его в ответ, и Ламберт почувствовал… что его тело…       оно было великолепным.       Тонкое, гибкое, с невероятными изгибами, оно так восхитительно-удобно клалось в его руки, что Ламберт внезапно осознал, что он не хотел его отпускать. Но пришлось.       Лютик отдалился от него, и Ламберт, убирая руки, провел ладонями по его талии.       Черт, Лютик был шедевром, и, Ламберт клянется, он просто понятия не имел, как он мог ему понравиться.       Лютик подмигнул ему и тихо скрылся за дверью.       Ламберт сглотнул и пошел к лестничному пролету, чтобы спуститься на свой этаж, слыша, как билось сердце в глотке, как шумела кровь в самых висках. Он был в восторге, весь и полностью, будто поглощен и этим чувством, и Лютиком.       Следующий день он был растерян еще больше.       Он вообще не мог ни о чем думать, кроме Лютика. Он думал о его глазах, его голосе, его руках и его теле. Он вспомнил, насколько трепетные были эти моменты и как он был счастлив рядом с ним.       Ламберт был настолько окрылен всем этим, что на тренировке пропустил несколько ударов, а учитывая, что недавно они перешли на настоящие мечи, то ушел он с двумя приличного вида порезами и двумя синяками. Несмотря на то, что они быстро затягивались, от пореза временно оставались следы.       В этот день он даже ни с кем не разговаривал толком, полностью погруженный в свои мысли.       Только к обеду его смог растолкать Койон. Подсев к нему, он сказал:       — Видимо, все прошло вчера хорошо?       — Да… Да, — ответил Ламберт, как в трансе.       Койон усмехнулся и, перегнувшись через стол, спросил:       — Целовались?       — Ээ… Нет. Еще нет, — он растерянно почесал затылок. — Не уверен, что пока готов на такие подвиги. Но… бля, это почему-то так круто, хотя я не очень понимаю, почему.       — Потому что он омега.       — Нет, — возмутился Ламберт. — В смысле… С другим бы омегой так не было. Я… я… Я не знаю, что это и как описать. Мне просто с ним так хорошо, что я ни о чем думать другом не могу.       — Да я уж заметил. Учитель разволновался, что ты заболел чем-то. Никогда ты себя так плохо не показывал на тренировках.       Ламберт лишь отмахнулся. Его мало сейчас волновало обучение. Был Лютик, только Лютик.       Он думал, что сойдет с ума, пока дождется ночи.       Но ночь настала, и Ламберт был на нужном месте раньше, сгорая от нетерпения снова увидеть Лютика.       Сегодня он видел его лишь раз — после обеда, Лютик с кем-то говорил и, когда он заметил его, улыбнулся Ламберту.       Ламберт думал подойти к нему, но рядом был один из надзирателей, а они всегда очень подозрительно относились к такому общению. А сейчас такие подозрения им были не нужны.       Ламберт повернулся на звук шагов и широко улыбнулся, заметив Лютика.       Тот ускорил шаг и буквально кинулся к нему, обнимая.       Лютик прижался к нему, и Ламберт пораженно выдохнул, дурея от его запаха, от его тела. Он спешно обнял его в ответ, прижимая к себе ближе, заметив, что сейчас их объятья вышли… интимнее. Намного более близкими.       Тело Лютик обжигало своим жаром, запах туманил разум, и Ламберт едва не впился в Лютика, дурея от этого странного, еще непонятного Ламберту желания.       Лютик отстранился совсем на немного — только чтобы видеть его лицо, и широко улыбнулся.       — Это… это что еще такое? — взволнованно спросил Лютик, коснувшись уже лишь царапины от меча. Но Лютик, как ведьмак, понимал, что такие оставались от куда более серьезных ран.       — На тренировке пропустил, — отмахнулся Ламберт. — Мелочи.       Лютик изумленно вскинул брови.       — Ты? Пропустил на тренировке? Это ж кто против тебя был? Геральт? Весемир?       Ламберт рассмеялся и прижал Лютика к себе ближе. Тот шумно, пораженно выдохнул, и от этого звука по затылку прошлись мурашки. Он мягко погладил его по пояснице, поражаясь своей смелости. Хотя, скорее всего, это было наитие из-за их близости.       — Нет. Я просто задумался.       — О чем можно задуматься во время тренировки? — пораженно прошептал Лютик.       — О тебе, — хмыкнул Ламберт.       Лютик затушевался и покраснел.       — Надо быть аккуратнее… — сказал он тихо, а после, посмотрев в глаза, сказал: — Я тоже по тебе скучал. Весь день. Это так странно! Я же тебя знаю только… третий день.       Ламберт хмыкнул.       — Ты же сам сказал, что сразу почувствовал, что тебе со мной будет хорошо?       — Ну да, но… но то что происходило со мной весь день… — Лютик растерянно моргнул. — Ох, ладно, лучше пошли скорее в более уединенное место. Эти стены у меня совсем с романтикой не ассоциируются.       Ламберт рассмеялся и понимающе кивнул.       Они снова направились к озеру, и в этот раз Ламберт захватил с собой кожаную куртку, которую постелил для Лютика.       Лютик удивленно на это посмотрел, а после улыбнулся и поблагодарил. Ламберт попытался подсесть к Лютику как можно ближе, и снова обнял его за талию, посмотрев на него.       Лютик посмотрел в ответ, улыбнувшись.       — У тебя такие светлые глаза были до мутации, да? — спросил Ламберт, как завороженный смотря на его лицо.       — Да, голубые… Очень светлые. Мне очень нравился цвет моих глаз. Хотя и сейчас достаточно забавно, правда?       — Правда. Тебе очень идет, — кивнул он и медленно заправил русую прядь за ухо. Лютик опустил взгляд, в какой раз покраснев — казалось, рядом с Ламбертом он просто постоянно был красный!       Но как же ему это шло.       Ламберт, казалось, мог часами смотреть на то, как трогательно румянец смотрелся на его молочной коже.       — Спасибо… — кивнул Лютик. — А у тебя какой цвет был?       — Зеленые. Но темно-зеленые. Болотные, я бы сказал.       — Ого, брюнет с зелеными глазами… Это редко встречается!       — Брюнеты с желтыми еще реже, — рассмеялся Ламберт, и Лютик улыбнулся, кивнув. — Как прошел твой день? — Ламберт сам не ожидал, что задаст такой вопрос.       — Ну… — Лютик задумчиво разгладил складку на своих штанах. — Я весь день думал о тебе, так что понятия не имею, чем я там занимался… Утром умылся, потом эту нудятина с книгами, тренировка, обед, снова книжки… Тренировка. Потом ужин, помыться… И ты, — он широко улыбнулся.       — Знаешь, вопрос чисто из интереса… Вам тоже мыться приходиться ходить в реку?       Лютик рассмеялся.       — А ты моешься в реке?       — Нам приходится! Вообще-то порой проще забить, но как-то… К тебе вонючим приходить я больше не хочу, — он забавно сморщил нос, и Лютик тихо хихикнул и нажал на него пальцам.              Ламберт удивленно на него посмотрел, а после — улыбнулся.       — А мы договорились с нашим куратором насчет воды. Она, правда, холодная, но под солнцем за день успевает нагреться, и в купальне может вымыться.       — Ничего себе роскошь! — крякнул Ламберт. — Мы никого на воду упросить не можем… так что вон, река наш друг.       — Ну это лучше, чем ничего, — улыбнулся Лютик. — Я тебе очень благодарен за то, что ты не воняешь, все-таки… Нет, не то чтобы твой пот в самом деле как-то вонял, но…       — Лютик, я прекрасно знаю, что если ты не моешься, то все-таки начнешь вонять. Это естественно, — хмыкнул он, вытянув ноги, посмотрев на воду.       Слово за словом, диалог завязался сам собой — про себя Ламберт удивился тому, как легко было с Лютиком говорить. Темы находились сами собой, не было неловких пауз, им было так комфортно, как это вообще возможно.       Лютик поерзал, прижавшись к Ламберту теснее, тоже его обнимая.       — Слушай, Лютик… — начал Ламберт, резко переменив тему, смущённо уставившись на воду.       — Да?       — А ты… Ну, ты уже с кем-то вот так бегал, как со мной?       — Да, — ответил Лютик спокойным голосом, и Ламберт поджал губы, ощутив, что этот факт был почему-то… не очень ему приятен, но он быстро постарался от этого отмахнуться.       — Что-то не так? — удивленно спросил Лютик. — От тебя сразу запахло… Даже не знаю, как это назвать… Недовольством, что ли.       — Нет, все нормально, — качнул головой Ламберт. Конечно же не нормально! Ведь, оказывается, у Лютика уже был опыт и он, наверное, умеет целоваться, а Ламберт… Ламберт даже не представлял, как это делается! — Он тебя не обижал? — спросил он, скрывая свое раздражение за мыслями, что Лютика могли обидеть.       Лютик улыбнулся ему и погладил по руке.              — Нет, вовсе нет.       — Тогда почему вы… перестали все это?       Лютик хмыкнул и повел плечом.       — Не сошлись характерами. Он был тем еще задирой… Считал, что раз я тоже ведьмак, то меня можно в шутку послать на хер, оскорбить или ударить. Я знаю, что для кого-то это нормально, но я… мне очень комфортно, когда так, как с тобой, — он погладил его по пояснице, улыбаясь, и Ламберт вздрогнул, внезапно растерявшись. Неужели он все делал максимально правильно? — Ты не считаешь меня глупым из-за этого?       — Чт… Нет! Из-за чего такие мысли?!       Лютик повел плечом.       — Ведь я ведьмак и… должно быть равенство и никаких нежностей, — он тихо рассмеялся.       Ламберт нахмурился.       — Ты в первую очередь омега, — сказал он, — и мне самому приятно… быть с тобой ласковым. Не представляю, как можно по-другому, если честно. Если я могу тебя оскорбить, то чем ты тогда отличаешься от моих дружков?.. А ты отличаешься! Очень сильно! Ты омега, красивый, нежный и… — он замялся, чувствуя, как краснел от собственных слов. — И я хочу быть с тобой нежным… Вот…              Лютик засиял и широко улыбнулся.       — Тогда я рад, — он кивнул. — Мне нравится чувствовать рядом с альфой себя… омегой. У нас же это принято высмеивать.       — Бред, — фыркнул Ламберт и накрыл его руку своей. — Клеймо ведьмаков не стирает нас самих. Это нормально иметь свой характер, свои пристрастия или желания.       Лютик посмотрел на него с восторгом в глазах и прижался совсем тесно.       — Ты… ты говоришь совсем как взрослый! Я в таком восторге от тебя! — едва не крякнул Лютик, а после обнял его крепко-крепко, так, что Ламберт пораженно выдохнул, а после погладил его по спине.       Он посмотрел на озеро, а после мягко поцеловал Лютика в макушку — и тот проскулил будто бы от умиления в его шею, поерзав.       Они снова разговаривали, на этот раз Лютик вел диалоги о своем ощущении себя здесь, говоря, что часто чувствовал себя некомфортно.       — Понимаешь, все-таки тут первоочередно то, что мы ведьмаки, — грустно выдохнул Лютик. — Тебя никто не обнимет, не утешит… Ты просто целый день тренируешься. Нет, некоторым это нравится, но я… Кажется, я только в твоих руках начал ощущать себя комфортно…       Ламберт снова покраснел, но из-за позы Лютик этого заметить не смог, так что Ламберт лишь уткнулся носом в ворох русых волос.       — Я не утомляю тебя этими диалогами?       — Нет, мне интересно про тебя слушать, — не соврал он. Ему и вправду, как оказалось, было интересно и важно узнать о состоянии Лютика. И о том, что здесь, рядом с ним, ему становилось легче. Ламберту нравилось быть его утешением.       — Я рад, — Лютик мягко поцеловал его в плечо сквозь ткань рубашки, и у Ламберта аж мурашки по спине от этого прошлись. — А что у вас с… гоном?       — Ничего, — тяжело выдохнул Ламберт. — Дали какое-то хрючево, день похныкал в подушку и вперед. У вас так же?       — Да, — тяжело выдохнул Лютика. — И тут я снова выделился… У всех все за день проходит, к вечеру уже нормально… А я все три дня встать с кровати не могу… Я уже просил не давать мне эту дрянь, а они мне «ты что, хочешь, чтобы тебя тут каждый альфа оприходовал?». А я не хочу… Но так плохо…       — Жуть, — шумно выдохнул Ламберт. — А обезболивающее? Тебе их дают? — он успокаивающе погладил его по спине и снова поцеловал в макушку.       — Дают… Но первый день вообще не помогают, — Лютик шмыгнул. — Я хочу, чтобы все это скорее кончилось, но я не знаю, что мне делать там, на Пути.       Ламберт крепко его обнял и посмотрел в глаза. Лютик без желания отстранился от него и посмотрел в ответ, поджав сухие губы.       Взгляд его был тоскливый.       — Мы что-нибудь придумаем, — уверенно пообещал Ламберт.       — Мы? — переспросил Лютик, вскинув бровь.       — Я буду приезжать сюда, даже когда выйду на Путь. А когда и тебе можно будет, уедем отсюда вместе. И там что-нибудь придумаем. Обязательно, — он погладил его по волосам и щеке.       Лютик пораженно выдохнул, а после показался самым восторженным и счастливым. Он шумно выдохнул, будто задыхался этим счастьем и, подавшись вперед, крепко поцеловал его в щеку. Ламберт растерянно выдохнул.       — Правда? Скажи, правда? Ты не шутишь?       — Не шучу, — качнул головой Ламберт. — Ты мне тоже очень нравишься, Лютик. И я не собираюсь покидать тебя. Конечно, первое время будет тяжело, я смогу приезжать где-то раз в месяц, но…       — Я буду ждать, — прошептал Лютик, смотря в глаза.       Лютик смотрел на него, как на Бога, и это захватывало Ламберта, и он ощутил в себе желание и вправду стать для Лютика Богом.       Делать для него все, исполнять любые его желания. Сделать его счастливым.       И он пообещал себе, что таким и станет. Никак иначе.       Затем Лютик резко опомнился и достал свои часы. Он тяжело выдохнул, сказав:       — Четыре… Четыре часа. Что дальше? Просидим здесь всю ночь?       — Я не против, — хмыкнул Ламберт.       — У меня жопа затечет.       — Разомнем, — кинул невзначай Ламберт, и только потом понял, как двусмысленно это прозвучало.       Лютик лишь игриво хихикнул и резко встал. Ламберт встал вслед за ним, подняв свою кожаную куртку.       Он взял Лютика за руку, нехотя возвращаясь назад.       Будь его воля, он бы провел здесь, с Лютиком, и ночь, и день, и всю вечность.       Он снова провел его до нужной комнаты и остановился, посмотрев ему в глаза, притягивая к себе и обнимая. Лютик крепко обнял его в ответ, и Ламберт уткнулся носом в его шею, шумно вдыхая его запаха.       — Завтра на том же месте, — прошептал Лютик.       Ламберт кивнул, после, посмотрев ему в глаза, внезапно сказал:       — Ты знаешь, где находятся кабинеты для алхимии?       Лютик растерянно кивнул.       Ламберт сглотнул и сказал:       — Там... один есть, заброшенный, был неудачный опыт, сильно обгорела одна стена. Ее планируют восстанавливать только в следующем году, и сейчас там всегда пусто и никого не бывает.       Взгляд Лютика загорелся и он возбужденно вздрогнул.       — Когда? — прошептал он.       — Перед обедом. Завтра же у тебя нет дежурства?       — Нет…       — Тогда сразу же после занятий.       Лютик кивнул и, кажется, его это новость так захлестнула, что он едва не забыл, как дышать.       Ламберт был вынужден отпустить его из своих рук и проследить за ним голодным взглядом, сглотнув.       Когда дверь закрылась, он шумно выдохнул и посмотрел вниз.       Странно, что Лютик ничего не почувствовал.       Он фыркнул, поправив вставший член в штанах и поплелся назад, думая в каком углу можно решить эту… проблему.       — Нет, с тобой что-то не так, — покачал головой Весемир, внимательно глядя на Ламберта.       Эта тренировка для Ламберта вышла еще хуже, чем прошлая, потому что он страстно ждал, когда она кончится и он сможет пойти к Лютику, в его руки. Вдохнуть его запах, коснуться губами его кожи — сейчас Ламберт решил, что может позволить поцеловать его в лоб… Или в щеку, или в висок… А может даже в шею! Ему подумалось, что шея достаточно чувствительна и, наверное, поцелуи туда будут приятны.       Но сейчас была другая проблема. Весемир.       — Я устал, — кинул раздраженно Ламберт.       — Устал? Да от тебя энергий за километр пышет. Что за игнорирование? Ты как будто в трансе.       — Я не игнорирую, — фыркнул Ламберт, утерев пот со лба. — Тут таких, как я, половина, и что-то ты до них не докапываешься? — всплеснул руками Ламберт, оценив, что большая часть дрались так, как и он сейчас.       — Ты — не другая половина.       — Почему? Им можно, а мне нельзя? Я устал, мне надоело, не хочу, — едва не проныл Ламберт, устало закидывая голову назад. Он вообще не любил поучения Весемира, а в такой момент — тем более.       — Что случилось? — серьезно спросил Весемир.       — Ничего.       — Не лги мне.       Ламберт глубоко, раздраженно вдохнул, а после резко к нему повернулся.       — Ты мне не отец. Моего отца ты спас из гнезда и обменял жизнь этого пьяницы на меня. И теперь думаешь, что можешь чего-то от меня требовать?! Это мой блядский выбор, и если я не хочу сейчас нормально тренироваться, то я не буду! Отъебись от меня, — зло выругался он, и, проигнорировав ошалевший взгляд Весемира, снова кинулся на поле, попадаясь кому-то под руку, лишь бы сделать вид какой-то деятельности и чтоб от него отвалили.       Сразу же после тренировки он кинул меч и быстро побежал к ведру с холодной водой. Умыл руки и лицо, пригладил мокрой ладонью волосы и, вытеревшись, пошел в замок, чувствуя трепет и нетерпение.       Шел он аккуратно, смотря за тем, чтобы никто не шел за ним.       Слава Богу, на этаже, где располагались кабинеты для занятий алхимии было тихо и, казалось, никого не было. Он принюхался, прислушался, и быстрым шагом пошел в конец коридора, открывая дверь и заглядывая за нее.       Лютик уже был на месте.       Он вздрогнул из-за звука, но, увидев Ламберта, расслабился и спешно пошел к нему.       Ламберт едва успел закрыть за собой дверь, как Лютик кинулся к нему в руки и крепко обнял за шею. Ламберт обнял в ответ, потрепав по пояснице, а следом — погладив.       Он шумно выдохнул и, морально подготовившись, поцеловал Лютика в щеку. Лютик радостно пискнул и погладил его по затылку.       — Тут достаточно не по себе, — протянул Лютик, отдалившись от Ламберта и оглядевшись.       Окно покрыл плотный слой сажи, так что в комнате был легкий сумрак. Большая часть мебели была сгоревшей, а какая не сгорела не внушала доверия.       — Я знаю, — тяжело выдохнул Ламберт, втягивая Лютика вглубь комнаты, чтобы их не было слышно. — Но другого укромного уголка здесь я не знаю, — он снова крепко обнял Лютика, притягивая к себе, когда они зашли за один из шкафов. — Со мной ведь не страшно?       Лютик улыбнулся ему и прошептал:       — Нет, с тобой совсем не страшно, — согласился он и, уткнувшись носом в его шею, глубоко вдохнул его запах. — Только после тренировки, да?       — Мг… Я старался много не прыгать, чтоб не вспотеть сильно…       Лютик хихикнул.       — Не знаю, как это прозвучит, но мне нравится запах твоего пота.       Ламберт удивленно на него посмотрел, вскинув брови.       — Ты серьезно?       — Мг, — Лютик пожал плечами. — Но это абсолютно естественно, — хмыкнул он.       Ламберт скептически на него посмотрел, и Лютик тихо хихикнул.       — А ты что, не знаешь? Когда у вас высокая… ммм, как бы сказать… Совместимость, то запах пота нравится. Это один из трюков, чтоб проверить, насколько вы подходите к друг другу.       — Ничего себе… То есть мы… подходим друг к другу?       — Ну, на таком уровне — да. Но ведь все это сложнее биологи.       — Да, — выдохнул Ламберт. — Да, ты прав. Но у нас уже много точек соприкосновения.       — И я этому очень рад, — хихикнул Лютик и погладил его по затылку.       Ламберт сжал его бока и, внимательно посмотрев на Лютика, подался вперед, чмокнув в висок. К шее он все-таки пока смущался спускаться… Лютик довольно хихикнул, погладив его по шее.       Они начали тихо говорить, не выпуская друг друга из объятий. Ламберт гладил его и целовал его лицо — лоб, щеки, виски. И он чувствовал, как Лютик в его руках трепетал. Чувствовал, как стал изменяться его запах, и когда он крепче его обнял, взяв за талию. Лютик крупно вздрогнул.       Он сглотнул и поднял на Ламберта взгляд.       — До обеда осталось немного… Почему мы все еще просто говорим?       — В смысле? — не понял Ламберт. — А что еще делать?       Лютик лукаво на него посмотрел и мягко погладил по шее. Ламберта слабо пробрало — да, шея достаточно чувствительная часть тела.       А потом Лютик потянулся своим лицом к его, прикрыв глаза почти полностью.       И Ламберт испугался до усрачки.       Лютик хотел его поцеловать! Лютик, который уже целовался и умел это делать, хотел его поцеловать! Его, Ламберта, который понятия не имел, что это!       Он перепугался, резко убрал руки от Лютика, подавшись назад и, больно ударившись затылком о шкаф, протараторил смотревшему на него ошалевшими глазами Лютику:       — Уже время обеда… Пойду… Пока не заподозрили…       Лютик смотрел на него широко раскрыв глаза, и Ламберт, проматерившись, стрелой кинулся из кабинета, чувствуя, как горело лицо.       Ламберт прекрасно понял, что он дебил — испугался и убежал, надо же!       И кого? Опасного монстра? Вампира? Нет, от омеги, который хотел его поцеловать.       Весь день Ламберта буквально дергало от накатывающих воспоминаний, не зная, куда деться.       Перед ужином он встретил Лютика, но тот поспешил отвернуться и быстро уйти в другую сторону. Ламберт остался растерянно стоять и смотреть себе под ноги, понимая, как сильно он накосячил.       Отчаяние и страх так сильно овладели им, что, после отбоя, лежа в кровати он думал, что, возможно, не стоит идти к Лютику. Может им просто не судьба? Может так будет лучше? Может так и надо, чтобы они не были вместе?              Ну, мало ли…       Но в один момент Ламберт понял: это в нем говорит страх, неуверенность и трусость снова увидеть Лютика и суметь посмотреть ему в глаза.       Как Ламберт вообще смел отказываться от Лютика? Это же преступление.       Наверное, будь Ламберт верующим, то сказал бы, что это то же самое, что отказываться от Бога.       Но в Бога, Богиню или черт пойми, кого, он не верил. Хотя бы потому, что он был ненастоящим, а вот Лютик — был, и отталкивать его… Это было преступлением.       Он уверенно встал с кровати, аккуратно оделся и вышел из комнаты, пытаясь запихнуть свою неуверенность куда поглубже. Надо извиниться перед Лютиком и все объяснить. Нельзя все это взять и так легко отпустить, будто на самом деле все это ничего не значило для Ламберта.       Конечно же значило.       Но на месте Лютика не было.       Ламберт растерянно огляделся, какая-то его часть хотела вернуться, но он заставил себя остаться. Засунув руки в карманы он потоптался на одном месте, все оглядываясь. Лютика не было.       В желудке будто бы что-то мерзко скрутилось и Ламберт скривился.       От мысли, что он все испортил, что Лютик обижен и не придет… стало не по себе. Он попытался отогнать это и продолжил ждать.       Но Лютик не пришел.       Опустошенный, Ламберт побрел назад, смотря себе под ноги.       Весь следующий день Ламберт провел с опущенной головой и плечами, не веря, что все в самом деле смог испортить своим страхом.       Лучше было предстать перед Лютиком неловким мальчуганом, чем… причинить ему боль и оттолкнуть.       Ну и кто он после этого?       Ламберт пытался выцепить Лютика взглядом хоть где, но не выходило.       Но удача была на его стороне во время обеда. Он пришел чуть позже обычного, ходя и ища взглядом Лютика, так что пришлось втискиваться в жуткую толпу. И тут же столкнулся в ней с Лютиком.       Он ахнул, не поверив своим глазам, и Лютик посмотрел на него, вздрогнул и хотел было уйти, но Ламберт схватил его за запястье и потянул на себя.       Лютик удивленно на него посмотрел, но остановился, вскинув брови.       Ламберт тупо на него уставился, но понял, что время терять нельзя: такая толпежка была минут десять, после все рассаживались на места, и их легко будет заметить.       — Прости, — сказал он и добавил, почти умоляя: — пожалуйста, приходи сегодня после отбоя. Я ждал тебя вчера час, но тебя не было.       Лютик посмотрел на него во все глаза, медленно моргнув. Раскрыл рот, закрыл его и дернул плечом. А после кивнул.              Ламберт сжал зубы, ощутив нестерпимое желание обнять его прямо тут, у всех на глазах, но вынужден был отпустить его руку и проследить, как Лютик затерялся в толпе.       Он поджал губы и плотно сжал кулаки.       Нет, он себе не позволит отпустить Лютика.       Ему судьба дала в руки что-то… волшебное. Он не мог это потерять.       Лютик и вправду пришел. Он немного опоздал, и за все это время Ламберт готов был волосы на себе рвать. Увидев Лютика, он подскочил с булыжника, на котором сидел, и впился в его фигуру жадным взглядом.       Лютик медленно к нему подошел и остановился на расстоянии вытянутой руки. Он выглядел зажатым и смотрел на Ламберта с недоверием.       Ламберт откашлялся.       — Прости… Я… Я очень странно поступил, не подумав, но… но чтобы ты там не надумал себе, это не правда! Я не хотел тебя отталкивать.       — Но ты оттолкнул. И убежал. И что же тебя заставило так поступить? Я не понимаю, ты так издеваешься надо мной, да? — с обидой в голосе спросил Лютик.       — Я… Нет! Нет, конечно, нет, я…       — Нет, ты издеваешься! — Лютик едва не топнул ногой. — А я-то думал, как так могло произойти, чтобы Ламберту, с его крутым показателями, такому всему умному и крутому, мог понравиться я! А ты просто поиздеваться решил. Подумал, что бить омег как-то, наверное, неправильно, но можно взять и плюнуть в лицо, да?!       Ламберт застыл, раскрыв рот.       Лютик… Лютик думал, как он мог понравиться Ламберту?       Он был уверен, что якобы Ламберт что-то из себя представляет, что мог получить любого омегу?       — Стой, — качнул головой Ламберт. — То есть ты, со своей белой кожей, огромными глазами и длиннющими ногами, думал о том, как ты мог понравиться альфе, который вонял дерьмом?       — Какое еще дерьмо?! При чем тут это?!       — При том, что это я не понимал, как я мог тебе понравиться! — всплеснул руками Ламберт.       Лютик тупо на него уставился, медленно моргнув и раскрыв рот. Он сипло сказал:       — Нет, ты точно издеваешься…       Ламберт зарычал от бессилия и сделал резкий, быстрый выпад вперед, к Лютику. Он схватил его за руку, и Лютик пораженно ахнул.       Действуя как на рефлексе, Ламберт крепко прижал Лютика к себе, посмотрев в его глаза.       Лютик пискнул, дернулся, покраснел, и Ламберт почувствовал, как у него снова что-то закололо в паху.       Он выругался про себя и постарался не отвлекаться. Он сказал, уверенно и сухо:       — Лютик, я не издеваюсь. Я понятия не имею, какая там у меня репутация — только с твоих слов — но для меня ты был красив, как Бог.       Лютик шмыгнул, но в его руках заметно расслабился, будто бы подчинился, и у Ламберта прошлись мурашки по затылку.       — Тогда зачем ты меня оттолкнул? Зачем убежал? Я… я чувствовал себя тогда таким… мерзким. Подумал, что тебе противно меня целовать…       — Какой бред, — не то прошептал, не то прошипел Ламберт, дурея от их близости. День их разлуки сейчас очень чувствительно давил на нервы. И на член.       — Тогда почему?..              Ламберт отвел взгляд и пробубнил себе под нос:       — Я застеснялся…       Лютик моргнул.       — Что?       — Застеснялся…       — Чего? — не понял Лютик. — Мы ведь обнимались и ты целовал мое лицо…       — Я… Я… Лютик, я не умею целоваться. Больше того: я понятия не имею, как целоваться. Я не знал, что мне нужно было делать! Прижаться к твоим губам и так и стоять? Я… я испугался, не подумал и убежал. Мне жаль. Прости меня, — сказал он, раскаиваясь, и посмотрел Лютику в глаза. Тот совсем смягчился и даже как-то улыбнулся.       Качнул головой и потер ладонью лицо.       — Ты шутишь, что ли?       — Не-а, — покачал головой Ламберт. — Я хотел перед тобой извиниться в тот вечер, пришел, ждал тебя… А ты не пришел.       — Потому что думал, что ты не придешь… — пролепетал Лютик, опуская взгляд. Он тяжело выдохнул и прижался щекой к его плечу, заглядывая Ламберту в глаза. — А я так испугался.       Ламберт понимающе улыбнулся и крепче его обнял, погладив по спине. Он прижался губами к его виску и прошептал:       — Прости меня.       Лютик сдавлено хихикнул и Ламберт, отстранившись, посмотрел на него, вскинув бровь.       — Щетина колется.       Ламберт опомнился и кивнул.       Да, из-за всего этого он забыл побриться.       Но ему уже так все равно было.       Он осознал, что на самом деле причинил Лютику боль, что заставил его сомневаться и бояться, и это привело его в ужас. Он успокаивающе погладил Лютика по спине и сказал:       — Пойдем к озеру.       — Да… Да, пошли… Но я так не хочу переставать тебя обнимать!       Ламберт понимающе улыбнулся, а после резко подхватил пискнувшего Лютика на руки.       Тот схватился за его шею, обнимая, и, посмотрев на Ламберта ошалелыми глазами, рассмеялся.       Ламберт улыбнулся ему в ответ и поцеловал его в руку, которой он его обнимал.       — Тебе не тяжело? — уточнил Лютик.       — Не-а. Ты весишь, как пара виноградин.       — Ой-ли, — закатил глаза Лютик. — Просто, наверное, это так мутации действуют. Я тоже заметил, что стал сильнее. Могу ведра с водой таскать и даже не замечать их!       Ламберт фыркнул.       — А я думал, что буду тебе банки помогать открывать…       Лютик рассмеялся и сказал:       — Наверняка в этом мире еще найдется что-то, что не смог открыть я, а сможешь ты.       Ламберт кивнул, продолжая шагать. Внутри он ощущал искреннюю радость за то, что они все так быстро решили. Ведь Лютик мог отказаться верить его словам, и продолжал бы думать, что Ламберт решил так над ним поиздеваться! Наверное, в чем-то это было даже логично — ведь у Ламберта дурная слава.       Когда он пришел к озеру и аккуратно поставил Лютика на землю, он посмотрел ему в глаза и мягко убрал русую прядь за ухо. Лютик улыбнулся ему, и Ламберт спросил:       — Ты уже не злишься на меня?       — Ну да… А что?       — Как-то это неправильно, — пробубнил Ламберт. — Ну, ты должен был хотя бы пощечину мне влепить или что-то такое… А ты так быстро меня простил!       — Ну… я, наверное, не злился, — шмыгнул Лютик. — Это была скорее обида и страх… Ты мне все-таки понравился, с тобой так хорошо, и знать, что все кончилось, не успев начаться… Да, это был страх.       Ламберт поджал губы, чувствуя себя по-прежнему виноватым, не понимая, как Лютик мог не злиться.       — Когда смогу выйти отсюда, обязательно тебе что-нибудь куплю там, в городе, — сказал он.       — Чт… в смысле? Зачем?       — Чтобы нормально извиниться. Я виноват. Очень сильно…       Лютик растерянно моргнул, а после улыбнулся и прижался к нему.       — Я же сказал, что все в порядке, глупый. Просто произошло недопонимание. Главное, что мы снова вместе.       Ламберт обнял и прикрыл глаза, решив, что нет, первым делом он ему что-нибудь купит… По крайней мере он хотел надеяться, что он сможет. Ну хотя бы кулончик какой-нибудь самый простой!              Ламберт погладил его по худой спине, задумчиво глядя на воду и наслаждаясь их близостью.       Лютик приятно пах чистым телом и собственным запахом, немного чувствовалась отдушка от мыла. Запах был уютный, родной. Лютик пах корицей.       Лютик медленно поднял голову, посмотрев на него и спросил:       — Если бы ты не забоялся, то мы бы уже целовались.       Ламберт согласно промычал в ответ, смутившись.       — Это не сложно, — совсем тихо, почти шепотом сказал Лютик. — Ты все поймешь сразу же, налету.       Ламберт напрягся, весь одеревенел, но отдаляться не стал, когда Лютик мягко взял его лицо в свои ладони, лишь посмотрел Лютику в глаза.       Тот улыбнулся ему, погладил по щекам и медленно подался вперед.       Ламберт силой заставил себя не дергаться, не отдаляться, и он затаил дыхание, видя, как Лютик подался к нему совсем близко, а затем пораженно, шумно выдохнул, когда Лютик прижался своими губами к его.       Его губы были теплые и мягкие, и Ламберт даже растерялся на миг, осознав, что это губы Лютика. Они целовались!       Лютик медленно обхватил его нижнюю губу, посасывая, и у Ламберта тут же щелкнуло что-то в голове — он проделал то же самое в ответ, мягко обхватив губу Лютика, сначала игриво прикусывая, а после мягко посасывая. Он склонил голову вправо, чтобы было удобнее, и крепче обнял его, поглаживая по спине.       Это было… на удивление легко и непонятно-приятно.       Он едва не закричал от восторга, но заставил себя поумерить свой пыл и отвечать на поцелуй, закрыв полностью глаза.       Это было так приятно, и Ламберт был в восторге!       Ему казалось, что они стояли вот так час — целуясь и обнимаясь.       Лютик оторвался от него и посмотрел мутным взглядом. Его щеки горели, а губы чуть припухли и покраснели от поцелуев.       Это завело Ламберта, и он снова подался к нему, целуя в щеки, лоб, виски и линию челюсти. Лютик заполошно задышал и погладил его по волосам, едва не тая в его руках.       Прижав Лютика к себе так, что у того, наверняка, заболели ребра, Ламберт спустился ниже и поцеловал в шею, делая это хаотично и рвано. И замер, когда Лютик издал такой… странный звук. Громкий, судорожный, рваный выдох.       Ламберт сглотнул, ощутив, что от этого звука прошлись мурашки по коже, и снова поцеловал его в шею, и медленно отстранился, чтоб посмотреть в глаза.       Лицо Лютика было все красное, взгляд — ошалелым, мутным, а дыхание сбитым.       Он промямлил, будто в шоке:       — Мое белье явно надо будет выжимать…       Ламберт нахмурился, не поняв, о чем он, но решил, что это комплимент его действиям. Лютик лукаво улыбнулся, пытаясь прийти в себя, и утащил Ламберта с собой на траву.       Ламберт последовал ему и навис над ним, смотря в глаза.       — То боялся поцеловать, то… аж так, — шумно выдохнул Лютик, прикрыв глаза, млея под ним.       Ламберт поджал губы и оперся на локти, снова поцеловав Лютика и тесно к нему прижимаясь. Лютик зажал его бедра меж своих щиколоток и обнял за шею.       Ох, это было хорошо. Это было так хорошо, как только возможно.       В этот раз они почти не говорили, только целовались и обнимались.       Как и на следующий день, в обед.       Едва успев зайти в комнату, Ламберт схватил Лютика за талию, притянул к себе и крепко поцеловал.       Лютик обнял его за шею и жарко ответил на поцелуй. Ламберт жадно огладил его спину, его талию и сделал несколько шагов вперед, прижав к стене и закинув его ноги на свою талию. Лютик пискнул в его рот, но послушно скрестил щиколотки, тесно прижимаясь.       Ламберту понравилась эта поза — что на земле, что тут. Когда Лютик обнимал его и ногами, и руками, чувствовался полный контакт их тел, он ощущал, каким желанным было тело Лютика, мягким и таким прекрасным.       Оторвавшись от его губ, Ламберт зарылся носом в его шею, и Лютик прижал его голову к ней, шумно задышав — часто и громко. От этих звуков Ламберта едва вести не начинало.       Он жадно вылизал его шею, следуя своим желаниям и рефлексам, и отстранился лишь тогда, когда понял, что задержал дыхание — настолько его захлестнуло желание и страсть.       Он убрал одной рукой волосы со лба и посмотрел на Лютика — красного и смущенного. Он пролепетал:       — Ты явно пытаешься как-то… свою неудачу замолить, да?..       Ламберт рассмеялся.       — Не знаю… Я скорее как пес, который был очень голоден, а теперь вот… не могу успокоиться.       — То есть я — кусок мяса? — фыркнул Лютик, но скорее для вида.       — Не говори глупостей, — поморщился Ламберт и ласково укусил его за линию челюсти. — Это просто было сравнение… Понял, что не самое удачное, — он мягко прижался губами к его шее и погладил по бедру. Лютик смущённо вдохнул.       Он едва не пискнул:       — Еще сутки назад я, кажется, был опытнее тебя, а уже… А уже, мне начинает казаться, что у тебя было сотни омег! Признайся!       Ламберт расхохотался и посмотрел ему в глаза.       — Не в чем признаваться. Ты у меня первый во всем.       — Точно?       — Точно, — кивнул Ламберт. — А я… я у тебя? У тебя с тем пацаном… было что-то еще кроме поцелуев?..       — Не было.       — Совсем?       — Совсем… Он даже за бедра меня не трогал.       Ламберт довольно улыбнулся и кивнул. Мысль, что они друг у друга были первыми, что вместе познавали собственные тела, была приятной.              Он поставил Лютика на землю и крепко его обнял, пытаясь стряхнуть все наваждение. Но Лютик внезапно хихикнул в шею:       — Но я все равно знаю, как некоторые вещи делаются.       Ламберт нахмурился и посмотрел ему в глаза:       — Например?       — Ну… — Лютик засмущался. — Я про… секс.       Ламберт вскинул бровь. Ну он-то сам знал, что такое секс, правда, его познания не уходили дальше, чем за «у него есть член, и этот член суется в омегу, и обоим от этого хорошо».       Сейчас он задумался, что секс это нечто большее. Ведь даже простые объятья и поцелуи имели тысячу оттенков!       — Ну я тоже знаю, что это… — пробубнил неловко Ламберт.       — Нет же, глупый, я не об этом, — закатил глаза Лютик. — Я знаю… что и как. Ну, конечно, только косвенно, но все-таки…       — И откуда?       — Ну… Мне Геральт как-то привез несколько романов любовных…       Ламберт едва глаза не закатил, но быстро одернул себя.       Все-таки он был рад, что до него у Лютика был Геральт, который был для него как старший брат, поддерживал его и дарил подарки.       — И, наверное, он не ознакомился с их содержанием. И в одном… там все было описано, представляешь?.. — прошептал Лютик, выглядя восторженным и удивленным.       — Ну, это достаточно безобидно.       — Принести тебе? — подмигнул ему Лютик. — Ну, чтобы не вышло, как с поцелуем.       — Такого больше не повторится, — буркнул Ламберт. Но быстро согласился: — Ладно, неси.       Все-таки, любая информация была важна.       Ему же надо было знать, что делать с Лютиком в такой момент!       И в один момент он дернулся и раскраснелся, осознав, что… у них будет секс! Они… займутся этим!       Эти мысли привели его и в ужас, и в восторг.       В смысле… он увидит Лютика… голым?! Он… сможет его трогать в таких местах? И целовать там же?       Ламберт едва рот не раскрыл и Лютик, хихикнув, спросил:       — Что с твоим лицом?       — Кажется, я в восторге, что смогу целовать твое тело везде… — пролепетал Ламберт, будто бы в трансе. Его и вправду восхищала эта мысль, что он сможет насладиться каждой частью Лютика, и подарить этим наслаждение и самому Лютику.       Лютик смутился и что-то буркнул себе под нос, но Ламберт не расслышал.       — Но я не собираюсь с этим спешить! — заверил его Лютик.       — Конечно, я понимаю, — уверенно сказал Ламберт, прекрасно понимая, что для омег это особый шаг в близости. Впрочем, Ламберт осознал, что так же это было для него — секс должен быть для них не просто сексом, а чем-то, что раскроет их чувства и эмоции с другой стороны.       Ламберт бы не хотел торопить такое событие, чтобы не испортить.       Лютик кивнул, а после, прижавшись к нему ближе, прошептал:       — Мне кто-то говорил… что в первый раз это больно для омег… Как думаешь, это правда?..       Ламберт растерянно моргнул.       — Не знаю… Надеюсь, что не так. Я бы не хотел, чтобы тебе было больно. Мне кажется, больно быть не должно… А только приятно и хорошо. Разве не так?       — Я не знаю, — растерянно сказал Лютик. — Тоже надеюсь, что так и будет. Но даже если будет больно, то я потерплю.       — Если будет больно, то я остановлюсь, — сказал уверенно Ламберт, а после добавил: — мне все-таки кажется, что боли быть не должно.       Он мягко поцеловал его в висок, погладив по спине. Лютик уткнулся носом в его шею и шумно выдохнув, прошептав:       — Мне так с тобой хорошо… Вот бы нам провести весь день вместе… Мы с тобой и целоваться бы успели, и говорить… А так хочется все и сразу. Жаль, что нельзя говорить в поцелуй.       Ламберт рассмеялся и кивнул, поцеловав Лютика в макушку.              В этот раз, когда он шел к Лютику, его едва не нашли. Ведьмачья чуйка срабатывала и он, следуя странному наитию, спрятался за поворот. И следом раздались шаги. Он напрягся, вжался в стену и кое-как заглянул за поворот.       Он увидел тень, идущую к нему и, выругавшись, как можно более бесшумно, соскользнул за угол коридора. Затем снова повернулся, еще один и, в итоге, сделав круг, он прислушался.                    Тишина.       Он облегченно выдохнул и пошел к выходу, на этот раз будучи еще более настороженным и напряжённым, оглядываясь и прислушиваясь.       Выскочив на улицу, он облегченно выдохнул, и рывком побежал к нужному месту. Спрыгнул с ограждения и быстренько побежал к уже ждущему его Лютику. Без слов он буквально налетел на него, схватив в охапку и крепко к себе прижав. Лютик пискнул и тихо рассмеялся.       Ламберт оторвал его ноги от земли и пару раз прокрутил, и Лютик рассмеялся.       — Я уж испугался… Ты впервые опоздал, — сказал с улыбкой Лютик, когда Ламберт соизволил поставить его на землю.       Ламберт шмыгнул и потер нос.       — Меня чуть не засекли, пришлось сделать круг, — он убрал со лба русые пряди и поцеловал в него.       — Слава Богу, что пронесло, — облегченно выдохнул Лютик, а после, крепко сжав его за руку, кивнул вперед.       Ламберт улыбнулся ему и пошел вперед.       Это озеро стало уже каким-то родным и, когда Ламберт его снова увидел, почувствовал непонятное ему спокойствие и умиротворение. Или, возможно, это делало с ним присутствие Лютика.       Лютик подтолкнул его на траву и сам прилег с ним. Ламберт оперся на локоть, внимательно посмотрел на Лютика и потянулся за поцелуем.       Он вышел ласковым, но быстро закончился. Ламберт удивленно вскинул бровь, когда Лютик медленно отстранился.       — Что-то не так?.. От меня луком пахнет?..       Лютик рассмеялся.       — Нет, мятой. При чем больше, чем обычно.       — Пришлось рот прополоскать. На ужин была луковая похлебка, — шмыгнул Ламберт, потерев нос.       — Знаю, — Лютик ласково чмокнул его в кончик носа, и Ламберт разулыбался. — Я хочу поговорить с тобой. О тебе, в первую очередь.       Ламберт непонимающе на него посмотрел, и Лютик, погладив его по груди, пояснил:       — В тот день… Ну, после того, как ты забоялся поцелуя, я думал, что я мог тебе надоесть тем, что слишком много говорю о себе… И я подумал, что…       — Нет, это совсем не так! — заверил его Ламберт. — Мне очень нравится о тебе слушать! Мне важно все это знать. Очень.       Лютик благодарно на него посмотрел и кивнул.       — Что ж, но это не значит, что ты мне стал меньше интересен. И, ах да, пока не забыл, — он вздернул свою рубашку и Ламберт хотел было уже покраснеть, завидев его голый живот, но вместо белой кожи выглянула… книжка. Лютик достал ее и сказал: — Вот, я принес.       — Спасибо, — кивнул Ламберт, принимая ее и оглядывая.       Она была бумажной и мягкой, сравнительно тонкой, если говорить о тех книгах, которые Ламберт наблюдал в библиотеке.       Он пролистнул ее и хмыкнул.       — Там… там таких сцен много, — заговорщически прошептал Лютик. — Но не то чтобы я все был рад читать! Этот тупой Николас не должен был с ним спать, это же измена!       Ламберт изумленно вскинул брови и опомнился — Лютик читал за сюжетом и эмоциями, а не чтобы понять, что же все-таки этот секс у взрослых людей и с чем его едят.       — Кхм, что ж… Честно говоря, меня мало интересует то, с кем спит Николас.       Лютик хихикнул.       — Да, я понимаю, вам, альфам, совсем не интересно такое читать… Но у нас по крайней мере будут равные шансы, когда, — он смущенно опустил взгляд и улыбнулся, — когда у нас… случится.       Ламберт сглотнул и кивнул, пока что отложив книгу и посмотрев на Лютика.       Графический секс это, конечно, интересно, но Лютик перед ним еще интереснее.       Он погладил его по боку, и Лютик внезапно попросил:       — Расскажи мне что-нибудь о себе.       Ламберт хмыкнул.       — А что ты хочешь услышать?       — Ой, ну… — Лютик видимо растерялся. — Как… как ты здесь оказался?       Ламберт нахмурился.       — Я бы не хотел это обсуждать.       Лютик понимающе кивнул и, видно, занервничал. Он закусил губу и спросил:       — Хм, ладно… А как ты себя тут вообще чувствуешь? До того, как встретил меня? Ну, я надеюсь, что со мной тебе уже легче…       — Конечно, — заверил его Ламберт, подавшись вперед и поцеловал в щеку. — Раньше… Никак. Ненавидел всех и все. Ко мне вот Геральта приставили, чтобы я сильно не буянил, — он не был многословен. Просто не хотел. Знал, что если начнет говорить на эту тему, то его прорвет — то же самое, что ткнуть иглу в нарыв, и весь гной вытечет. Мерзкое зрелище.       Лютик кивнул и снова попытал удачу:       — А как тебе было раньше? До Каэр Морхена?       Ламберт поморщился, как от резкого звука.       — Отвратительно. Не хочу это вспоминать.       Лютик видимо расстроился. Он опустил взгляд и кивнул, поникнув.       — Лютик?..       — Ты мне не доверяешь, да? — тихо спросил Лютик, начав теребить траву.       — Чт… Доверяю! Разве б я ходил к тебе по ночам, если бы не доверял?! Я бы думал, что ты меня сдашь или что-то такое! Я доверяю, правда! — заверил он его и обнял, прижав к себе.       Лютик шмыгнул, поцеловав его в щеку, и лег на спину, посмотрев в глаза. Ламберт поерзал, когда уткнулся локтем в ветку, и снова посмотрел на Лютика, выглядя взволнованным. Ему казалось, что он только что основательно испортил Лютику настроение.       — Лютик?..       — Мне тоже очень важно знать о тебе хоть что-то, кроме того, что ты быстрее всех освоил знаки и круто дерешься… — протянул он с тоской. — Но ничего, я понимаю, что ты можешь не хотеть об этом говорить. Я подожду, когда ты решишься, — он взял руку Ламберта и прижался щекой к его ладони, прикрыв глаза. — Но помни, что я всегда готов тебя выслушать. Так что если почувствуешь, что хочешь поговорить с кем-то об этом — я всегда рядом. Чтобы там ни было, я не осужу тебя и не отвернусь, — пообещал он.       Ламберт закусил губу, ощутив, как у него в груди что-то защемило от этих слов.       Но это было правдой: он еще не был готов обнажать перед кем-то эти части своей души.       Так что вместо слов он мягко склонился над Лютиком и поцеловал его так нежно, как только смог.       Отстранившись от него, он попросил:       — Расскажи лучше, как ты здесь оказался.       Лютик улыбнулся.       — Это нечестно, — сказал он мягко, но определенно точно не обвиняя его в этом. — Это было… Ох, я не помню, мне было около пяти… Или шести, точно не знаю…       — Ты здесь уже десять лет? — искренне удивился Ламберт.       — Ну да… А ты меньше?..       — Мне было одиннадцать, когда меня сюда притащили, — пробубнил он, вспоминая эти темные времена.       — Одиннадцать? — уточнил Лютик. — То есть тебя… сразу подвергли испытанию травами?..       Ламберт кивнул. Для него это было естественно.       — Бедный, — прошептал еле слышно Лютик и успокаивающе поцеловал его в лоб, хотя конкретно по этой причине Ламберт особо не горевал. Да, было тяжело, но он же выжил?       Лютик погладил его по волосам и улыбнулся.       — Я в порядке с этим, — уверенно сказал Ламберт.       — Я знаю, — улыбнулся Лютик. — Но это не значит, что я не должен утешить того мальчика, который, наверняка, был ужасно напуган.       Ламберт засмущался, опустил взгляд и кивнул.       Да, он был прав. Это ему не нужно было утешение. Ему, восемнадцатилетнему пацану, сильному и выносливому, с желанным омегой в руках, который успокоит его и обнимет.       А тому мальчику, без друзей и семьи, нужна была поддержка всего мира.       Слава Богу, был хотя бы Эскель.       Вообще-то, он был тем еще задирой на тот момент — только сейчас Ламберт стал замечать в нем какое-то странное спокойствие и взрослость, но он был на удивление понимающим пацаном, который помогал выжившему кое-как Ламберту, который с трудом ходил.       Ламберт помнил, как слышал, что кто-то шушукался о нем, что говорили, что теперь он инвалид и лучше бы его добить — на первой же вылазке с монстрами сдохнет.       Эскель на них тогда гаркнул, не обратив внимания на то, что они были старше, увел Ламберта и сказал, что он их еще переживет.       Ламберт был очень ему благодарен за те дни, которые он его выхаживал.       В конце концов он был прав — тело восстановилось, он смог нормально ходить и к нему даже возвращалась сила и выносливость, которые укреплялись с каждым днем.              Так что да, поддержка Лютика на самом деле была нужна.       — Всегда было интересно, чем тут занимались малявки, вроде вас? — спросил Ламберт.       Лютик засмеялся.       — Игрались большою часть времени, — повел Лютик плечом. — Бегали, нас учили читать и писать. Много занимались физическими упражнениями — в пределах нормы.       Лютик тяжело выдохнул и добавил:       — Но ведь все знали, что наша физическая подготовка никак не сказывается на то, как мы пройдем испытание… Если бы хоть кто-то знал, от чего это зависит, то, возможно, не было таких жертв.       Ламберт кивнул.       Он думал, что у него не было шансов выжить. Он был щуплым, худым и не особо сильным. Он явно проигрывал на фоне своих сверстников.       Но он выжил.              Он внимательно посмотрел на Лютика.       Тот даже после тренировок и испытаний не казался особо мощным. Ламберту думалось, что до них он был еще более щуплым, худым и тонким.       Но ведь и Лютик выжил.       Вопрос был в чем-то другом, но в чем — никто не знал.              Поэтому брали без разбору, и все осталось одной удаче.       — Но ты выжил, — решил сказать Ламберт.       — Да… И я очень тяжело пережил это. Неделю я не мог встать с кровати и думал, что все-таки умру… Помню, что ночью из-за боли плакал и звал маму…       Ламберт моргнул.       — Я думал, что я плохо это перенес, — сказал он пораженно.       — Тебе тоже было плохо?       — Да, но… Просто сильная слабость и какие-то поражения сосудов в ногах, из-за чего я не мог нормально ходить. Но больно в целом не было… Хотя многие думали, что я инвалид. А тут… аж так. А где болело?       — Везде, — прошептал Лютик еле слышно и погладил Ламберта по щекам. — Постоянный жар, суставы, кости, мышцы — все тело выворачивалось. Меня постоянно тошнило, перед глазами все плыло… Я хотел умереть, Ламб…       Ламберт впервые не ощутил к сокращению собственного имени отвращения.       С губ Лютика это звучало как что-то невероятно-милое.       Он крепко сжал его руку и посмотрел в глаза.       — Мне жаль, что тебе пришлось это пережить.       — Не стоит, кому как ни тебе знать, что когда боль проходит, становится легче, а сама боль начинает казаться незначительной… Не так ли?..       — Да, но… Но это ужасно.       — Ужасно. Но иначе я бы не встретил тебя, — он улыбнулся ему, а потом опомнился. — Ой, я же отошел от темы! Ну, вообще-то это история мало интересна может быть… — хмыкнул он. — Мою маму спас ведьмак. И сказал «отдашь мне то, что ты еще сама не знаешь, что у тебя есть». Через месяц она узнала, что беременна мной. Они испугались и не хотели меня отдавать. Я их понимаю. Я бы тоже не смог отдать своего ребенка. А тем более, когда ты замужем за любимого мужчину и вы все — графы.       — Ты… стой, ты что, виконт?       Лютик тяжело выдохнул.       — Выходит, что так. Но сейчас мне думается, что мой статус мало о чем говорит и мало на что может повлиять.       — С ума сойти… Отобрать ребенка у такого семейства! Это сумасшествие какое-то! — искренне возмутился Ламберт, не понимая, как такое вообще могло произойти.       Ладно крестьянские семьи, это еще логично, но тут… Зачем забирать детей у таких семей, когда их могло ждать прекрасное будущее?       От злости Ламберт так сильно сжал зубы, что раздался скрип. Лютик поморщился и одернул его.       — И что они сделали?       — Просто не собирались звать этого ведьмака обратно. Вот, я родился и был вполне себе счастливым карапузом. А потом меня выкрали, — Лютик криво улыбнулся.       Ламберт посмотрел на него с сочувствием и погладил по щеке.       — Требовали баснословный выкуп, или что-то такое. Родители заплатили… а меня не вернули. Я плохо помню те дни, — Лютик закрыл глаза, и сейчас Ламберт заметил, что он побледнел. Он хотел попросить его перестать говорить, если ему сложно, но Лютик продолжал: — я помню… головную боль, а потом… темнота. Она была очень долго. Я открывал глаза и видел ее. Засыпал, просыпался и темнота. Было так мало воздуха… А потом меня откопали. Ведьмак…       Ламберт дернулся. Неуверенно он уточнил:       — Тебя… закопали?              Лютик кивнул.       — Да, засунули в гроб и закопали в землю. Я почти умер. Но родители обратились к ведьмаку — он оказался тем самым, кто взял у них право неожиданности — и вместо того, чтобы вернуть меня родителям, забрал к себе. Я помню, что сначала был очень счастлив, что меня спасли… А остальное время я провел плача и умоляю вернуть меня маме…       После этих слов он закрыл лицо руками и глухо всхлипнул.       Ламберт перепугался и поспешил его обнять, прижать к себе и укачать. Он поцеловал его в макушку, теснее к себе прижимая.       Слов не нашлось.       С одной стороны этот ведьмак спас Лютика, а с другой… Чем он лучше тех бандитов? Он выкрал Лютика у родителей, зная, что везет его на такую же смерть — ведь очень мал шанс, что он выживет.       Ламберт ощутил такую нестерпимую злость ко всем ним снова, что едва сдержал себя. Но он постарался успокоиться, прежде всего для того, чтобы успокоить Лютика.       — Тшш, сейчас все хорошо, — прошептал он, поглаживая по макушке, чувствуя, как дрожали его плечи.       У Ламберта тоже было тяжелое расставание с матерью, но оно было хотя бы осознанным. А что мог понимать Лютик? Маленький ребенок, пробывший в плену, а после под землей, и вырванный из рук матери?       Только страх, ужас и боль.       Это был низкий, грязный поступок, и тут не пахло судьбой. Как честный ведьмак, он должен был прийти к родителям и вернуть им Лютика, и договориться словами. Последнее слово всегда должно быть за родителем — хотя бы одного.       — Прости, — прошептал Лютик. — Я просто…       — Тш, все в порядке, — сказал Ламберт, пытаясь говорить уверенным голосом. Он что-то слышал, что интонации могут влиять на омег — по крайней мере, если вы близки, и он хотел бы попытаться упокоить его. — Я понимаю, тебе было больно, и тебе больно до сих пор. Не стоит стесняться этого. Мне жаль.       Лютик кивнул и, шмыгнув, чуть отдалился, посмотрев на Ламберта.       — Я совсем их не помню… Но я знаю, что скучаю по ним.       Ламберт посмотрел на него и мягко поцеловал, стараясь отвлечь от этих мыслей.       Он понимал, что сейчас это лучшее, что он мог бы для него сделать. Успокоить таким образом.       Он целовал его, пока Лютик не расслабился в его руках, пока не успокоился. Лишь после он отстранился и посмотрел в его глаза.       — Все в порядке, Лютик. Любому бы на твоем месте было больно. С другой стороны… Выйдя на Путь, ты сможешь первым же делом поехать к ним. Здорово же, да? — он постарался прибодрить его и Лютик улыбнулся ему, кивнув.       Это удивительно, но даже заплаканным Лютик выглядел, как шедевр. Даже с красными глазами и опухшими от соленой влаги губами.       Все равно прекрасен.       Ламберт склонился над ним и сцеловал оставшиеся слезы со щек.       — Все будет хорошо, — прошептал он в его губы, и ощутил странное тиснение в груди.       С ума сойти…       Лютику было важнее выслушать, важнее утешить и помочь, чем самому себе.       Выслушав его и успокоив, Ламберт ощутил такое облегчение, будто бы это помогло ему.       А это всего лишь Лютик смотрел на него своими заплаканными глазами и улыбался от того, что ему стало легче.       — Так и… — он запнулся, а после, нерешительно посмотрев на Ламберта, продолжил: — Так и сделаем, да?       — Конечно. Я буду с тобой. Один ты отсюда точно не уедешь.       Лютик прикрыл глаза и облегченно выдохнул, улыбаясь.       Ламберт чувствовал, что этот рассказ его морально извел, так что он просто лег рядом, обнял его и поцеловал в щеку.       И, смотря на небо, он сказал:       — А ты в созвездиях разбираешься?       Лютик поерзал, устроил свою голову на его груди и посмотрел на небо, промычав что-то вроде «мгм»       — А я вот совсем нет… — задумчиво протянул Ламберт.       Лютик поцеловал его в щеку и вытянул руку, вырисовывая созвездия и объясняя, что к чему.       Ламберт смотрел за движениями его руки и слушал, как маленький ребенок.       Он чувствовал кожей, что Лютик совсем успокоился и забылся в бесконечных созвездиях.       — Смотри! — крякнул Лютик и Ламберт вздрогнул — Звезда! Загадывай!       Ламберт переполошился и тупо уставился на Лютика, но желание загадал, хоть и не верил в такое. Но, глядя на восторженное лицо Лютика, его самого захлестнуло этим.       «Хочу, чтобы Лютик всегда так улыбался», — подумал Ламберт и, впрочем, это определенно было хорошее желание.       — Загадал? — спросил Лютик, посмотрев на него. Он сиял.       — Да… Да.       — А что?       — По моему, нельзя говорить, иначе не сбудется?..       — А, ну да.       Ламберт усмехнулся, поцеловав его в щеку.       — Это что-то связанное с тобой, — прошептал он.       Лютик смутился и сказал:       — А я… про нас загадал.       — Чудесно, — улыбнулся Ламберт, сжав его руку и снова повалившись на траву, обнимая Лютика и смотря на звездное небо.       Вообще-то он во все это не верил.       Но вот в то, что его желание исполнится — очень даже верил.       Во всяком случае, он постарается ради этого.