you will be my world, you will be my boy

      Ламберт сам был удивлен, но его… затянула эта книга.       Сначала он просто ее читал, чтобы найти нужные сцены, но осознав, что все бесполезно, решил начать читать сначала.       И ему понравилось.       Не считая того, что теперь у него было не очень-то много свободного времени, и он мог ее читать только за час перед тем, как пойти к Лютику — в почти полной темноте, из-за чего потом начинали болеть глаза, но его очень даже интересовала судьба этого тупого Николаса!       А Николас был туп как пробка, и Ламберт готов был уже сам забрать этого несчастного, ухаживающего за ним мужчину, ну честное слово.       А сразу после он шел к Лютику. Прижимал к себе, целовал и они разговаривали. Ламберт порой чувствовал соблазн исповедоваться, но одергивал себя — нет, нельзя.       Это просто глупо и бессмысленно.       Лютик уже никак не сможет помочь и утешить, а этот рассказ оставит Ламберта с чувством потери и тоски, а Лютика — с печалью.       Ламберт вытер пот со лба и попытался перевести дух.       Сегодня была тренировка на маятнике. Несмотря на то, что им уже не завязывали глаза, и Ламберт, в целом, всегда хорошо с этими справлялся — сегодня это было сложнее.       Маятник не был для Ламберта проблемой, потому что суть тренировки на нем — эта техника и концентрация. Ламберт был хорош во всем этом.       Если честно, то тут он был одним из лучших, и он даже это знал — тело двигалось по выученной инерции, нога всегда становилась плотно и не соскальзывала.       Но не в этот раз.       Трудно быть сконцентрированным на штуках в земле, когда в твоей голове только Лютик. Его глаза, его лицо, его бедра, его руки.       Он выругался и закрыл глаза, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. Сконцентрироваться.       Он сможет с этим справиться. Не мог не справиться. Выждав, когда его тело перестанет трясти, он медленно открыл глаза, внимательно посмотрев на маятник.       Он влез без очереди, считая, что словил тот самый момент и сейчас все будет хорошо.       Это гребаные штыки в земле. Он всегда с ними справлялся, и не справиться сейчас — позор.       Его кто-то похлопал по плечу, но Ламберт отмахнулся и крепко сжал меч, ступив вперед. Выпад, пируэт — думай о своем теле, а не о теле Лютика. О своих ногах, о поступи, о крепости шага и балансе тела.       Он позволил своим мыслям успокоиться, а телу — двигаться.       И в спокойствии ума в голове возник образ Лютика. Вот их вчерашняя встреча на берегу — вот голова Ламберта на его коленях, пальцы Лютика в его волосах и облегченный выдох. Его так давно никто не гладил по волосам…       Нога соскользнула. Он выругался, попытался словить равновесие, но лишь полностью растерялся и полетел вниз с кратким криком, выронив меч.       Он зажмурился, готовясь к падению, пытаясь перегруппироваться. Его резко подхватили и, широко раскрыв глаза и пораженно выдохнув, Ламберт приземлился на ноги, быстро повернувшись.       За ним стоял Геральт, но Ламберт впервые не ощутил к нему ни раздражения, ни злости. По правде говоря он вообще ничего не ощутил. Точно так же, как и от своего падения — хотя раньше его бы скрутила злость на самого себя и адреналин, желание сделать еще раз, и еще. Еще-еще-еще. До тех пор, пока не получится.       Геральт покачал головой и похлопал его по плечу.       Ламберт дернул им и пошел в сторону, не придавая произошедшему никакого значения.       В конце концов, у него вышло все сделать нормально, но это была простая удача и чудо, что ему вообще удалось думать о своих ногах, а не о Лютике.       Он понимал, что в этом была проблема, но как ее решить пока не знал.       Неважно, насколько тесно и страстно они проводили время. Ламберту было мало, и весь день он думал только о том, как много сможет взять с их встречи.       Он умылся и перевел дух.       Рубашка липла от пота к телу, весь затылок был мокрый, а в ушах до сих пор гудело от усталости.       Да, так дело не пойдет, но ответов все еще не было.       Он откинул меч к общей куче, сделал шаг и замер — на плечо легла тяжелая рука. Он раздраженно посмотрел через плечо, встретившись с лицом Геральта.              — Ну чего тебе? Спешу я.       — Куда можно спешить за полчаса до обеда?       — Отлить. К сожалению, не вся влага вышла из меня через пот и теперь я хочу в туалет. Вопросы?       Геральт внимательно на него посмотрел, явно не поверив, и Ламберт раздраженно убрал его руку и вынужден был повернуться к нему.       — Что? Давай быстрее.       — Весемир просил с тобой поговорить.       — О, чудесно. Тогда мне не стоит здесь задерж…       — Ламберт, это серьезно. Это касается твоей безопасности в первую очередь.       — Если я прошел ваши травки, полагаю, не так много осталось в мире опасных вещей, которые способны меня убить.       Геральт закатил глаза и тяжело выдохнул.       Ламберт прекрасно знал, чем бесил их больше всех — он не слушает. В смысле, вообще. Никогда. Никак.       Люди, которые просто не слушаются — с ними можно работать. Они хотя бы слушают, что ты им говоришь. Ламберт даже не слушал, не проявлял интереса, ему все равно.       До того, как он встретил Лютика, он жил только мыслью о том, как уйдет отсюда.       Теперь он живет Лютиком и их встречами каждый вечер.       — Скоро испытание медальоном. До этого — несколько вылазок. А что до вылазок? Маяк. Всегда маяк.       Ламберт опомнился и кивнул. Он и думать об этом забыл. Какие монстры? Какая практика?       Ему откровенно было на это насрать.       — А ты только что прыгал, как оловянный солдатик. Мне казалось, что Весемир расплачется от этого зрелища. А что будет на практике? Ляжешь под монстра и будешь умирать? Что в твоей голове, Ламберт? Ты сдохнуть хочешь?       — Уже нет, — хмыкнул Ламберт, и он даже был честен. Он и вправду больше не хочет умирать. Не тогда, когда есть Лютик. Ему есть ради чего жить.       Геральт нахмурился, а потом попросил, даже почти по-человечески:       — Расскажи мне, что тебя тревожит.       Ламберт медленно моргнул и качнул головой.       Рассказать что-то о себе? Безумие.       Даже такие факты.       Кроме того, что тут не одобряются подобные романы, Ламберт не хочет рассказывать о себе что-то личное. Что-то только его.       Это даже не из вредности, это попытка сохранить свое личное пространство, какую-то часть себя. Когда вы спите в одной комнате, моетесь в одном месте, проводите вместе большую часть времени, понятие себя будто бы стирается и появляется Мы.       Не говорить о себе, не рассказывать о своем прошлом или планах, не говорить о своей любви — это последнее, что остается Ламберту для того, чтобы сохранить себя и свои остатки, оставить себя.       Он посмотрел на Геральта и хотел было уйти. Геральт его остановил. Впервые словом, а не делом:       — Ламберт, блять, пожалуйста. Я боюсь за тебя.       Ламберт внимательно на него посмотрел, вскинув бровь.       — Ты делаешь что? Геральт, ты что, ебнулся?       — Но мы же друзья?..       — Ничего себе какие заявление.       — Нет, я серьезно, Ламберт.       Ламберт шмыгнул и пожал плечами. Посмотрел на землю.       Ну, может быть, если чуть-чуть… Геральт был к нему добр и никогда особо не налегал, не перегибал с ним палку. Разговаривал с ним. Отвечал на вопросы.       Но разве это повод лишать себя частички себя только потому, что Геральт с ним миленько беседует?       — Послушай, я бы не стал лезть, если бы это случилось полгода назад — ладно. Тебе бы не грозила опасность. Но если ты сдохнешь от лап монстра — это что, блять, за анекдот такой?! У тебя есть все шансы выжить и, черт с тобой, живи какую угодно жизнь, ведьмак, не ведьмак, но для начала ты должен выжить. А ты упал с маятника. Когда последний раз ты с него падал? В двенадцать лет?       Ламберт молчал, смотря на землю.       Он медленно кивнул. В словах Геральта была ложь, разумеется, Ламберт не может выбирать себе другую жизнь. Он ведьмак, есть, был и будет. Выбора нет.       Но и умирать… как-то не хочется.       Хотя бы потому, что это причинит боль Лютику.       Только от мысли, что Лютик мог бы плакать из-за одного вонючего идиота Ламберту становилось не по себе.       Даже несмотря на то, что он и есть тот самый вонючий идиот.       Но как Геральт-то сможет помочь? А тем более Весемир?       Геральт подошел к нему ближе, открыл рот, но внезапно закрыл. Посмотрел на Ламберта во все глаза и спросил:       — Какого черта от тебя воняет Лютиком?..              Ламберт нервно улыбнулся, пожал плечами и сказал:       — Теперь ты знаешь, в чем причина. Бывай.       И сорвался с места, убегая, потому что он и так слишком много времени на него потратил. Геральт выругался и кинулся за ним, но одно Ламберт знал точно — он здесь самый ловкий и самый быстрый. Возможно, Геральт бы смог его побить на мечах, но не догнать, так что Ламберт довольно быстро оторвался от него, еще немного поблуждал по этажу, чтобы запутать и, наконец, поднялся выше, забегая в нужную комнату.       Лютик, который до этого, видно, скучал, оживился и посмотрел на него с восторгом и кинулся к нему в руки.       Ламберт крепко его обнял и поцеловал.       Отстранившись с шумным выдохом, Лютик спросил:       — Почему ты так задержался?       — Геральт на мозги капал. Неважно. Забей, — отмахнулся он и чмокнул в губы. — Как ты сегодня?       — Хорошо, — улыбнулся он. — Как только в моей жизни появился ты, все стало хорошо. Но все-таки, не увиливай от вопроса, — Лютик прижался своим носом к его и потерся. Ламберт едва подавил в себе писк от умиления. — Я ведь и обидеться могу, что ты столько всего от меня скрываешь.       — Хм… И какова цена этой обиды?       — Не знаю… Возьму и перестану с тобой говорить. И обнимать, и целовать.       — Хм, да, в самом деле… достаточно жестоко.       Лютик улыбнулся и повел плечом, кивнув. Он прижался к нему ближе и мягко положил голову на его плечо.       — Расскажи мне.       — Ну, что ж…       Ламберт рассказал. Про свою рассеянность и что Весемир из-за этого волнуется.       Лютик напряжено на него посмотрел, сказав:       — Но ведь они правы…       — Правы. Но что изменится от того, что я им расскажу? Мне мало тебя, очень мало, и поэтому я отвлекаюсь на мысли о тебе.       — Но если… это в самом деле поставит тебя под опасность на вылазке?       — Ну, Квен всегда под рукой, — хмыкнул Ламберт. — Пригнусь и буду сидеть под ним все время.       Лютик улыбнулся и качнул головой.       — Это не выход. Надо что-то придумать…       — И что? Я успокоюсь только когда мы выйдем на Путь и будем проводить с тобой так много времени, как это возможно, — он погладил его по пояснице. — А что делать на этом Пути ума не приложу.       — Ламб… — Лютик тяжело выдохнул. — Может тебе стоит все-таки рассказать Геральту о… нас?       — А это еще зачем?       — Вдруг он может решить проблемы?       — Как? Подрочить мне?       Лютик обвиняюще на него посмотрел и Ламберт осекся. Он цыкнул и повел плечом.              — Если тебе это поможет, то могу заняться этим хоть сейчас.       — Не надо… — пробубнил Ламберт. — Я не так себе представлял наш… такой первый опыт.       — Тогда не говори бред.       — А ты что-то умное что ли сказал? Геральт расскажет Весемиру, тот рассердится на нас и может вообще нас разлучить. И что дальше?       — Он так не сделает.       — Ой-ли. Ты его что, первый день знаешь?       — А что ты предлагаешь делать? Оставить все так? Я не думал, что у тебя все настолько плохо!       Ламберт нахмурился и почесал затылок.       — А у тебя не так, что ли?       — Скажем так, я думаю о тебе во все моменты, кроме тренировок. Тогда я полностью на мече и своем теле. Но в остальное время… Я только способен думать о твоих руках, — тяжело выдохнул он и переместил одну руку Ламберта на свою талию.       Ламберт повел плечом.       — А меня тренировки не способны от тебя отвлечь, — он погладил его, поджав губы.       — Расскажи Геральту. Иначе это сделаю я.       Ламберт кинул на него раздраженный взгляд.       — А если нас разлучат? Запретят видеться? Будут контролировать каждый шаг? Ты готов этим рискнуть?       — Ради твоей безопасности — да.       Ламберт немного отшатнулся от него, не до конца понимая, как на это реагировать.       Слова Лютика были разумны, все-таки. Ведь если Ламберт попадет под раздачу, то неясно, какие у них там смогут выйти отношения и выйдут ли.                    Но то что Лютик так легко был согласен на разлуку?       Лютик успокаивающе погладил его по щеке и снова прижался к нему.       — Не смей отталкивать меня, — нахмурился Лютик. — И не будь таким глупым. Поражаюсь тебе, ты же такой умный, но бываешь поразительно глупым!       — Я просто удивился, как легко ты… согласен расстаться.       Лютик вскинул бровь.       — Глупый, — закатил он устало глаза. — Мы все равно придумаем, как нам встречаться. Хотя бы на пару моментов, — он успокаивающе взял его руку в свою, крепко сжимая. — И кроме того… Если с тобой что-то случится, а тем более на испытании медальоном… Ты можешь не выжить. А так ты в любом варианте скоро выйдешь на Путь, и мы вынуждены будем расстаться. А когда ты будешь приезжать сюда, — он пристально посмотрел в глаза, — то никто не посмеет оторвать меня от тебя. И мы будем рядом столько, пока ты здесь будешь. А потом на Путь выйду и я, и мы будем вместе. Всегда.       Ламберт облегченно выдохнул и кивнул. А после безвольно упал лицом в его шею, чувствуя себя вымотанным.       Да, Лютик был прав.       Сейчас следовало бояться за свою шкуру.       Он поцеловал его костяшки и снова зарылся лицом в его шею, пока Лютик мягко поглаживал его по голове.       Перед тем, как уйти, Ламберт поцеловал его — затянул этот поцелуй на несколько дольше, чем обычно.       Лютик прижался своими бедрами к нему, а после вздрогнул. Он отстранился и посмотрел вниз. Ламберт посмотрел вместе с ним.              Тяжело выдохнув, он сказал:       — Да, обязательно попрошу Геральта подрочить мне…       Лютик хихикнул и повел плечом, лукаво на него посмотрев. Но Ламберт резко сказал:       — Нет, Лютик, точно не здесь. У нас и так с тобой мест не особо много, ну уж лучше природа, чем… вот это.       — Ох, не знал, что ты такой неженка.             — Хм, может тогда давай я засуну тебе руки в трусы прямо здесь?       Лютик поморщился и пнул его. Ламберт усмехнулся, поведя плечом.       После обеда он отправился на поиски Геральта, проигнорировав занятие на десяток минут. Проскитался по замку, принюхиваясь и прислушиваясь и, наконец, вышел на его след. Он нашел Геральта одного, на южной башне. Ламберт удивленно вскинул брови, но только хмыкнул и позвал его.       Геральт резко повернулся к нему, выглядя на удивление раздраженным.       — Э… Ну, если ты тут занимался злостью на весь мир, то могу зайти позже. Понимаю, я таким тоже периодически занимаюсь.       Геральт заметно смягчился и покачал головой.       — Все в порядке. Что ты хотел?       Ламберт раздосадованно подошел ближе и посмотрел вниз. Моргнул и спросил вместо того, что должен сказать:       — Почему ты до сих пор здесь? Ну, в смысле, обычно приезжают на неделю. Ты здесь почти месяц. У тебя какие-то проблемы на Пути?       Геральт сначала не отвечал, а потом пробасил:       — К одиночеству сложнее привыкнуть, чем я думал.       Ламберт плавно кивнул, а потом, снова посмотрев вниз, спросил:       — И поэтому ты здесь стоишь… в одиночку?       — Ламберт, не строй из себя дебила.       Он хмыкнул.       — Это хотя бы весело, — оперевшись локтем о перегородку, он посмотрел наверх, на небо. — И как там на твоем Пути? Очень интересно? Я часто думаю о ведьмачьей сути, и ни разу не пришел к утешительному выводу.       Геральт тяжело выдохнул и достал флягу. Сделал глоток и вскинул бровь, когда Ламберт протянул руку. Без слов Геральт передал ее ему.       Ламберт сделал несколько глотков, облизав губы и Геральт, наконец, ответил:       — Если бы ты знал, как сильно мы здесь все романтизируем ведьмачью жизнь, ты бы расплакался.                    Ламберт медленно моргнул и повернул оловянную шею к Геральту.       — Романтизируем? Здесь? Не вижу никакой романтизации. Кишки, пот и усталость.       — Там все оказалось еще хуже. Как оказалось, никто не может быть готов к той жизни, на которую нас выпускают. Наверное, поэтому это называется Путь, а не жизнь. Бессмысленный и тупой. Ты думал, что знаешь о ненависти все. Ты думал, что выучил обреченность, когда не помнишь лицо родителей. А потом узнаешь, что не знал об этом ничего, — проговорил он одними губами. — Не знаю, как это объяснить… На меня это давит. Бессмысленное выживание и риск смерти. Ты кое-как валишь монстра, чуть не умираешь, а тебе дают сто крон. Цена твоей жизни. На эти деньги ты не можешь даже прожить несколько дней. Раны не зажили, голод не прошел, а ты снова тащишься к доске с объявлениями. Ты спасешь чью-то жизнь, и не получаешь даже возможности спасти свою в ответ. Неважно, как сильно ты стараешься, в итоге ты понимаешь, что не умрешь в постели на самом деле. В смысле, ты это слышал, да? Ведьмаки не умирают в постели. И мы думаем: «хм, да, умереть в лапах чудовища. Надо же, как героически». Но никто не умирает в лапах чудовища. Они умирают от голода.       Ламберт все это время не сводил с него взгляда, и лишь когда Геральт замолчал, он снова уставился на небо.       Его плечи опустились.       Он, на самом деле, никогда не думал о том, как это — выйти на Путь. Знал, что будет дерьмово, но ведь проще было не думать.              А сейчас Геральт просто взял, открыл его грудную клетку и выкрикнул туда, что им всем придет конец от невыносимой жизни. Не физически, так морально.       Ламберт невольно прощупал свою грудь, будто ожидал почувствовать там проеденную дыру. Но все было целым.       Он поднял потяжелевший взгляд на Геральта.       — И ты поэтому оттягиваешь время?       — Да. В моих карманах триста крон. Это несколько дней. Неделя, если экономить на еде. Может, подвернется заказ по дороге… Хорошо бы поехать сразу в Каэдвен, там хорошо платят…       — Но недостаточно хорошо.       — Да. Потому что ты возвращаешься в крови, грязи и поту. Порой, еле дыша. И ты смотришь на мешочек с тремя сотнями крон. Хорошие деньги по меркам ведьмака. Но ты-то знаешь, что чуть не умер, и ты зацепился за жизнь ради этого — ради еще недели своего существования… Вот, поэтому я говорю Весемиру, что я здесь из-за тебя. Хочу следить за тобой и все такое.       — Почему ты не скажешь ему правду?       — Не вижу в этом смысла. Он прошел через то же самое. Какой смысл?       — Не знаю… — ответил он тихо, смотря на кирпичи. Он никогда не думал о том, что все настолько плохо.       Выживать, слепо выживать, умирать, оживать и умирать от голода.       — Так зачем ты пришел?       — Я… нет, не зачем, — качнул головой Ламберт, осознав, что не был готов сейчас все это решать. Сейчас он хотел дождаться ночи, увидеть Лютика и обнимать его, зная, что он все, что сможет сделать его жизнь жизнью. — Просто гулял…       Он выпрямился и пошел отсюда, смотря себе под ноги.       Он не думал, что здесь было еще что-то, что способно было его расстроить.       Как оказалось, было.       Весь остальной день Ламберт ходил сам не свой, будучи непривычно тихим и незаметным.       Слова Геральта будто сковырнули какой-то нарыв глубоко внутри, который Ламберт тщательно игнорировал.              Он прикрыл глаза и тяжело выдохнул, чтобы не думать о будущем.       О совсем скором будущем.       Цена его жизни.       Унижение, презрение и двести крон в кармане.       Он снова открыл глаза и уткнулся взглядом в стрыгу на страницах.       Обитают в склепах… Уязвимость… серебро.       Ламберт с силой зажмурил глаза, поджав губы. Встряхнул головой. Попытался убедить себя, что не то чтобы иначе его ждала более светлая судьба.       Не был бы он солдатом. Скорее всего, его бы рано или поздно убил бы собственный отец.       В конце концов, у Ламберта разболелась голова, но на тренировке он был рьяным и быстрым, выплескивая боль за свою жизнь на соперниках, будто это этот пацан напротив был во всем виноват.       В конце концов, такие тренировки помогали ему выбить из себя дух, и после таких ноги гудели от усталости, а голова становилась на удивление чистой.       Он привычно сбегал к реке, умылся, и, наспех вытерешивсь и одевшись, побежал на ужин. В спешке было легче.       Глубоко внутри он хотел бы ударить Геральта за то, что он снова возвратил все те мысли. Все то, что как бы и так было очевидно, но на это хотя бы можно было закрыть глаза. И, в конце концов, как бы ты все не осознавал и не понимал, до тех пор, пока не видишь, не коснешься, ты понимаешь все как бы не до конца.       Как какой-то вариант, который не имеет к тебе никакого отношения.       А теперь Ламберт увидел Геральта — уставшего, будто бы выпотрошенного, поникшего, с потухшими глазами.       Та многолетняя усталость от обедненности в этой жизни.       Ламберт укрылся одеялом и уставился в темноту.       Снова стало хуже.       В тишине и тьме становилось еще хуже. Он нарыл под подушкой книгу и принялся читать в темноте. Мысли снова и снова убегали, не могли дать Ламберту покоя, но Ламберт старательно все перечитывал снова и снова, пытаясь словить общую мысль.       Он хотел уже кинуть книгу обратно и пойти пошататься по замку, надеясь, что на воздухе ему станет легче, но он наконец дошел до нее. До постельной сцены.       В голове тут же появился Лютик, вытеснив своей улыбкой все плохое. Щеки покраснели, сердце билось быстрее только от понимания, что… что Лютик — его.       Он закусил губу, потер затылок и принялся читать, смущаясь каждого предложения, потому что вместо главных героев, которые давно уже осели у него в голове, он представлял их.       В книге писалось «Брут развел его ноги в стороны, вжавшись своими бедрами в него», и Ламберт представлял свои руки, которыми аккуратно брал Лютика под колени и разводил их в стороны. Представлял эту нежную белую кожу на внутренней стороне бедра, его ягодицы, чуть выпирающие тазовые косточки.       Но определенно он подмечал многие детали — как понял, соски очень чувствительные, и к ним нужно больше внимания, но не слишком грубое.       Он отметил про себя детали про шею и бедра. По внутреннею сторону бедер.              Правда он немного замялся, когда «Брут мягко огладил его и вставил сразу два пальца». Он моргнул. А зачем туда совать пальцы? Но дальше он удивился еще больше. Строчка про «великолепную влажность» его из колеи выбила. Там… мокро? Откуда? Почему?       Он закрыл книгу, засунул ее обратно и уставился в потолок, чувствуя, как все еще краснело лицо.       Так, зачем-то надо использовать пальцы… Может это какой-то вид ласки? Может, омегам так нравится?       И там… мокро. Ламберт хмыкнул. Идея самосмазывающегося органа казалась ему очень удобной.       Он провалялся так еще некоторое время, пока мозг старательно ему показывал их с Лютиком. Обнаженных, целующихся, обнимающихся. Ламберт представлял, как будет целовать его грудь, его живот, гладить его бедра и ласкать.       Правда, думать пришлось перестать, когда в паху закололо. Он отмахнулся от всего этого и тихо встал с кровати. Так же бесшумно оделся и поплелся по коридорам. Стало значительно легче и он даже смог облегченно выдохнуть.       Лучше пусть тяжело будет в паху, чем в голове, на плечах и вообще, черт возьми, во всем теле.       Он спрыгнул с парапета и добежал до места встречи. Пришел раньше положенного — ну ничего, подождет. Присев на булыжник, он посмотрел на небо, невольно коснувшись себя в том месте, где должен будет быть амулет.       Он поджал губы.       Сколько людей умрет при испытании медальоном?       Кто-то умрет, — знал Ламберт, — не могут не умереть.              Если в Каэр Морхене перед каким-то словом стоит «испытание», можно быть уверенным наверняка — дорога выстелена трупами.       Он прикрыл глаза, судорожно выдохнув, представляя их тренировочное поле. Своих друзей. Комнаты с парнями. Столовая.       Тренировки. Шум в воздухе, стоящий от всех них.       Какие-то мальчики с еще обычным цветом глаз — Ламберт никогда не мог с ними не то что общаться, а даже смотреть на них. Просто знал об их участи, и это сдавливало его глотку.       Другие… О других Ламберт старался не думать.       Сколько из них еще умрет?       Это не замок, это кладбище.       Ламберт плотно сжал зубы, едва не зарычав.              Он ненавидел это место всей своей душой. Так же, как ненавидел своего отца, он ненавидел Каэр Морхен.       Комбинат по производству ведьмаков. Цена одного ведьмака — десятки мертвых жизней.       Но что есть ведьмак? Поломанная судьба, созданная для спасения жизни людей, которые будут тебя презирать. Существо с ценой жизни в сотню крон…       Ламберт ощутил, как в его груди завязался тугой комок, давящий на его грудь и сердце.       Он дернулся, когда услышал голос Лютика:       — Ламберт?       Ламберт вскинул голову, увидев обеспокоенного Лютика. Тот быстро пошел к нему и сел рядом, взяв его руку в свою.       — Что случилось? У тебя что-то болит? Ты ранен? Ты так выглядишь, что…       — Нет, Лютик, я не ранен, — прервал его Ламберт, накрыв его руку своей.       — Тогда что такое? Голова? Где болит?       — Лютик, у меня ничего не болит. Правда, — он мягко улыбнулся и прижал Лютика к себе за талию, погладив его по ней. Это напомнило ему о матери — это был единственный человек, кто так боялся, стоило Ламберту почувствовать себя плохо.       Давно никто о нем так не волновался.       — Тогда что с тобой? У тебя такое лицо было, будто что-то болело.       Ламберт качнул головой и мягко поцеловал его. Отстранившись, он сказал на тяжелом выдохе:       — Это… сегодня просто сложный день. Плохие мысли и…       — Расскажи мне, — попросил Лютик, прижавшись к нему теснее. — Я знаю, ты не хочешь говорить о своем прошлом, расскажи хотя бы о том, что печалит тебе сейчас.       Ламберт посмотрел на него с какой-то тоской, но лишь согласно кивнул.       Да, он мог поговорить с Лютиком. Ведь он единственный луч здесь света, он поможет.       — Хорошо, только пойдем к озеру.       Лютик кивнул, посматривая на него с какой-то грустью и волнением. Ламберту было стыдно, но он был рад за это волнение.       Ведь это означало, что Лютик искренен с ним, что он волнуется на самом деле.       Это грело Ламберта.       Они дошли до своего места и Ламберт привычно подложил для Лютика свою куртку. Лютик улыбнулся ему, кивнув, присаживаясь.       Ламберт сел рядом и обнял его, прижав к себе. Лютик выдохнул и положил голову на его плечо, ласковая поглаживая по груди.       — Ну?..       — В общем, я пошел к Геральту, чтобы рассказать про нас. Может, совет даст… правда, мне кажется, он и так догадывается.       — Хм, с чего бы?       — Лютик, я ненавижу дежурить на кухне. Как думаешь, что я там забыл, в таком случае?       — Ну ты сразу сказал, что пришел из-за меня.       — Ага, а как я узнал о тебе?       Лютик моргнул.       — Геральт?       — Геральт. Он с самого начала сказал, что я тебе понравился и я…       — С чего он так решил?! — возмущенно крякнул Лютик, отстранившись и посмотрев в глаза.       Ламберт рассмеялся.       — Ну, видимо, он хорошо знает повадки омег, когда им кто-то нравится. Ты краснел и отводил взгляд.       Лютик фыркнул.       — Но это же и хорошо? Я до последнего не верил, что я тебе понравился, и если б не Геральт… Я бы не подошел к тебе.       — Тогда надо сказать спасибо Геральту, — кивнул Лютик, погладив Ламберта по шее. — Судя по всему, ты не рассказал ему?       — Нет, не рассказал. Он был один и выглядел... потрепанным. Я говнюк, но это не значит, что мне насрать. Я попытался разузнать, что с ним, и он мне вывалил… Тяготы ведьмачьей жизни. И в конце рассказа я внезапно осознал, насколько это все отчаянная ужасная дрянь. Выживать-выживать, умирать-умирать, оживать и снова идти умирать за двести крон. Вся жизнь — опасность и выживание, — он посмотрел в сторону. — А потом еще и мысли, что мы с тобой буквально живем на кладбище… Что столько жертв ради того, чтобы несколько покалеченных жизней вышли на Путь… чтоб сдохнуть от голода.       Он прижал Лютика к себе сильнее, сжав в своих руках, и Лютик пораженно выдохнул. Он погладил его по груди, видно, пытался успокоить, но Ламберт будто выпал из мира.       Взгляд его стал будто бешеным, а челюсти были сжаты так плотно, что даже мышцы на лице напряглись.       Лютик растерялся, но быстро взял лицо Ламберта в свои руки и заставил посмотреть на себя. Взгляд Ламберта тут же смягчился и он будто бы успокоился.       — Я… я понимаю это… — сказал Лютик тихо. — Поверь, тебя понимает каждый. Просто нам легче об этом не думать.       — Почему мы до сих пор существуем? Почему нас делают по сей день? Почему монстров не чистят чародеи? Они тоже сильные, они могут их всех перебить! Почему они не делают из чародеев отдельную касту, которая будет бороться с этим дерьмом?! Им хватит двух минут, а для ведьмака это — час борьбы и всегда, понимаешь, всегда риск смерти! А мы не хотим умирать… Мы ничем не хуже других, и мы не хотим умирать, — выговорил задушенно Ламберт сквозь зубы, разрываемый отчаянием и злобой, не зная, куда себя деть.       Так что он крепко прижал Лютика к себе и уткнулся в его шею.       Он не хотел умирать.       Лютик погладил его по волосам и поцеловал в висок.       — Я понимаю, милый, понимаю. Мы в одной лодке… Я не хочу об этом говорить, но мы… Мы заранее та самая каста. Низшая. Чародеи считаются чем-то более ценным — ведь они могут защищаться, колдовать, делать всякие невообразимые штуки. Никто не поставит профессора высшей математики обучать детей считать два плюс два… Ламб, мы просто… заранее такая каста.       — Каста отбросов? — пролаял Ламберт, не желающий, на самом деле, слышать ответ. Ведь он знал его прекрасно заранее.       Они — сброд плоти и костей. Сотни умрут, чтобы вылепить одного ведьмака.       Отброса общества. Санитара леса.       Падальщика.       Он зажмурился и тряхнул головой.       Он думал, что запечатал эти мысли давно и надолго, но одного взгляда хватило, чтобы все это треснуло.       — Да, — тяжело выдохнул Лютик. — Ламберт, мне жаль, что у нас такая судьба, но все, что мы можем делать — это жить. Стараться жить, а не выживать. Мы ничего не сможем сделать для уже мертвых мальчиков, но мы можем что-то сделать для нашего будущего. И жить. В конце концов, у нас есть мы. Ты и я, — он поцеловал его в макушку, и Ламберт с трудом оторвался от его шеи.       — Я хочу, чтобы это место сгорело к чертовой матери, — прохрипел Ламберт со всей той злостью, что была в нем.       Лютик присел и погладил его по щекам, качнув головой.       — Я понимаю это, — прошептал Лютик. — Но все, чему мы можем сейчас радоваться, это тому, что благодаря этому мы познакомились. Вдвоем легче, так?       — Если бы ты знал, насколько, — тяжело выдохнул Ламберт и, взяв руку Лютика в свою, выцеловал его костяшки. — Спасибо Богине за тебя, — прошептал он, подняв взгляд на Лютика.       Это чудеса, но лицо Лютика было для него благословением — один его взгляд или улыбка способны были разогнать тучи внутри Ламберта.       — Мне жаль, — прошептал Лютик еле слышно. — Но мы с тобой справимся. Жить будет сложно, но мы выживем, и сможем зажить с тобой нормальной жизнью. Может даже не ведьмаками.       — Надеюсь, что не ведьмаками, — шумно прошептал Ламберт, уткнувшись лбом в тыльную сторону его ладони, будто преклонялся перед ним.       Он в самом деле преклонялся.       — Давай, иди ко мне, — Лютик притянул его к себе и обнял за шею, зарывшись носом в его волосы, поглаживая по спине. — Все будет хорошо… Мы справимся, — прошептал он, поцеловав в макушку, продолжая гладить Ламберта, надеясь успокоить того.       Ламберт шмыгнул, поцеловал в подбородок и мягко прилег на его колени. Лютик с сожалением на него посмотрел и начал гладить его по волосам, глядя на его профиль — на отчаяние и боль в его глазах.       К сожалению, сейчас он никак не мог ему помочь — только находясь рядом и касаясь его, желая через касания забрать его боль.       Ламберт смотрел на озеро, чувствовал лютиковы касания и пытался успокоиться. Здесь, рядом с Лютиком, стало спокойнее. Он постарался убедить себя, что с Лютиком в самом деле все будет хорошо. Они смогут справиться, смогут быть счастливы…       И все будет хорошо.              А потом Лютик тихо запел.       Ламберт дернулся и посмотрел на него во все глаза, едва рот не раскрыв. Лютик улыбнулся, продолжая гладить и тихо петь.       Его пение… оно было очаровательным.       I'll watch you sleep and listen to you breathe       Я буду смотреть, как ты спишь, слушать, как ты дышишь       Ooh, oh       Ох…       I don't ever wanna leave       Я никогда не уйду       I'll watch you sleep, I'll watch you sleep       Я буду смотреть, как ты спишь, смотреть, как ты спишь       I never get bored of looking at you       Мне никогда не надоест смотреть на тебя       'Cause every time, I see something new       Потому что каждый раз я вижу что-то новое       Like the scar on your spine       Например шрам на позвоночнике.       Ламберт слушал, как завороженный, смотрел, как загипнотизированный.       Лютик пел ему, для него, возможно, даже про него.       Сердце сжалось в щемящей нежности.       Он мягко присел напротив Лютика, смотря на него, слушая его.       Ему подумалось, что он был в каком-то сне. Так хорошо, так приятно. Как гладь воды.       Когда Лютик закончил, посмотрев на него из-под ресниц, Ламберт не нашел ничего лучше, как высказать свое восхищение, кроме как поцеловать. Он подался к нему и прижался к его губам, целуя так нежно, как умел.       Отстранившись, он прошептал:       — Это было безумно красиво… Совсем как и ты.       Лютик смущенно улыбнулся.       — Тебе понравилось? Правда?..       — Да… Разумеется да. Ты случаем не нимфа?       Лютик рассмеялся.              — Конечно же нет, глупый. Я написал этот текст совсем недавно, думая о тебе. Я так хотел бы видеть, как ты спишь рядом… Надеюсь, я увижу это.       — Конечно, — кивнул Ламберт, все еще завороженный. — Все впереди. И все у нас будет.              Лютик кивнул и подался к нему, в его руки. Ламберт обнял его, глубоко вдыхая его запах.       Он ласково поглаживал его по спине, целовал его лицо, его губы и задыхался в нем, боготворя все в этом мире, что в итоге привело его к Лютику. Даже Геральта.       Лютик залез на его колени, крепко обнимая за шею и целуя. Ламберт гладил его и восхищался его телом. Всем им.       Было в Лютике что-то, какой-то шарм или магия, которая успокаивала Ламберта, которая притягивала.       Рядом с ним было так спокойно, будто наконец он пришел домой.       А еще недавно он был уверен, что дома у него больше не будет. Никогда.       Он крепко его поцеловал, зарывшись пальцами в его волосы и замер лишь на миг — вспомнил, что в книгах при поцелуях часто использовался язык. Он понятия не имел, как это происходит, но решил попробовать.       Мягко провел языком по нижней губе, обхватил ее губами, а после проскользнул языком меж губ. Лютик замер, судорожно выдохнул, поерзав, но сделал тоже самое.       Это было так странно, но волну они словили сразу.       Это было так естественно и просто, будто они все прекрасно знали и умели.       В паху тут же закололо от настолько интимного поцелуя, и от влажных звуков, которые происходили из-за этого поцелуя.       Ламберт крепко сжал Лютика за талию, сминая в ладонях, и Лютик вздрогнул, продолжая отвечать на его поцелуй.       Он отстранился с судорожным выдохом и посмотрел на Ламберта мутным взглядом. Погладил его по плечу, груди, спустился ниже, огладил его пресс, а после плавно положил свою ладонь на его пах. Ламберт вздрогнул и судорожно выдохнул.       Лютик закусил губу, его лицо покраснело, дыхание, казалось, сбилось.       Лютик погладил его сквозь ткань штанов и белья, а после сжал, и Ламберт хрипло простонал — черт, это совсем не так, когда он был сам с собой!       Ему показалось, что у него там судорогой что-то свело от этого касания!       — Твердый, — мурлыкнул довольно Лютик.       — Конечно. Это из-за тебя, — хрипло прошептал Ламберт в его рот.       Лютик улыбнулся и чуть отстранился, опустив взгляд вниз и принялся развязывать завязки. Ламберт затаил дыхание, смотря на это.       Ох, блять… Блять-блять-блять.              Ему голову срывало только от понимания, с кем он и что Лютик собрался делать.       Лютик развязал завязки и чуть приспустил его штаны. Ламберт приподнял бедра, позволяя Лютику стащить с себя штаны, а после Лютик опустил жадный взгляд снова вниз. Да, сквозь только ткань белья член было видно еще четче.       Лютик снова провел по нему ладонью, сжав в руке, прошелся вниз и замер на миг.       — Что-то не так? — хрипло спросил Ламберт.       — Это… узел, да?.. — смущенно пролепетал Лютик.       — Мг… А ты думал, что он каким-то образом прячется в самом члене?..       — Я вообще о нем не думал, — буркнул смущенно Лютик и принялся развязывать завязки на белье. С ними он справился чуть хуже.       Посмотрев в глаза, он выглядел немного сбитым с толку и смущенным.       Но, несмотря на свой вид, он запустил руку за ткань белья. Едва его ладонь обхватила горячий, твердый член, как Ламберт тут же низко застонал, откинув голову назад.       Нет, теперь у него точно там судорога прошла!              Первое касание было таким обжигающе-приятным и долгожданным.       Лютик поерзал и прижался к нему теснее, смущаясь.       — Сожми чуть сильнее, — прохрипел Ламберт, понимая, что у них была разная чувствительность и Лютик, естественно, понятия не имел, как надо и как Ламберту нравилось. Так что он решил, что будет правильным направлять его, чтобы всем понравилось.       Лютик послушался, прошептав:       — Вот так?       — Мг… И еще… нужна влага…       Лютик смущённо на него посмотрел.       — И где я тебе ее возьму?       Ламберт повел плечом, поджав губы.       — Ох, ладно, — выдохнул Лютик, закатив глаза, и убрал руку. Ламберт удивленно на него посмотрел, вскинув бровь, а после рот едва не раскрыл, когда Лютик взял два пальца в рот, вылизывая.       В паху снова защекотало, дыхание затруднилось, он приоткрыл рот, смотря за этим, ощущая, как все в нем трепещет от этого зрелища.       Да, в книжниках о таком не прочитаешь…       Он сглотнул и взял Лютика за запястье, сам проведя языком по раскрытой ладони. Лютик судорожно выдохнул, и Ламберт бросил в его сторону быстрый взгляд. Он вылизал ладонь и взял два пальца в рот, посасывая и покусывая.       Лютик шумно выдохнул и опустил руку вниз, обхватывая член. Ламберт вздрогнул, когда влажная ладонь обхватила его, начав двигаться.              — Вот так? — уточнил Лютик, краснея.       — Мм… Увеличивай давление к головке, и уменьшай к низу… — прошептал Ламберт и подался к нему, целуя.       Ему казалось, что он взорвется, несмотря на вполне прямую ласку.       Лютик послушался, и начал двигаться рукой более уверенно. Ламберт чаще задышал в его рот, чувствуя, что собственные бедра задрожали, а его дыхание сбилось.       Он мог бы сказать, чтобы Лютик уделил внимание яйцам, головке, уздечке, но… будем честными, ему уже было насрать. Ему было охуенно-хорошо от того, что Лютик делал. Ему было хорошо быть рядом с ним, целовать его и чувствовать, как его рука ласкает.       Он сжал траву в кулаки под собой , хмурясь и рвано дыша в рот Лютика от удовольствия, невольно двигаясь бедрами вперед, толкаясь в его кулак, и Лютик послушно ускорил ритм.       Ламберту казалось, что он задыхался, пока Лютик ласкал его, и все, определенно, произошло достаточно быстро.       Он и до этого был возбужден, а сейчас, с любимым омегой, с тем, что он делал… ох, черт, это срывало голову.              Он хрипло прошептал:       — Продолжай… Да-да, вот так…       Через несколько мгновений Ламберт кончил с хриплым стоном, откинув голову назад. Лютик подался вперед, лизнул его горло, а после укусил, замедлив движения рукой. Он поцеловал его в кадык и уткнулся лбом в его плечо.       Ламберт глубоко вдохнул и посмотрел на Лютика, а после вниз, закусив губу.       Ох, черт возьми…       Это было чертовски хорошо!       Сердце билось в ушах, а на лицо тут же налезла широкая, глупая улыбка.       Он что-то не припомнит, чтобы у него хоть когда-нибудь была такая реакция на оргазм.       Лютик отстранился от его плеча и смущенно посмотрел в глаза. Он был весь красный, будто бы сбитый с толку, и Ламберт, заправив русую прядь за ухо, поцеловал его.       — Тебе понравилось? — едва не в его рот прошептал Лютик.       — Мг… Ты слышал, — ответил Ламберт, выдыхая и чуть отдаляясь от него.       Лютик убрал руку и посмотрел на свою ладонь, испачканную в сперме.       — Хорошо, что мы у озера… кхм… — смущенно прошептал Ламберт, ощутив, что был немного сбит с толку. Все-таки, между ними такое впервые, и Ламберта вообще никто никогда так… не трогал. Так что определенно он был смущен.       Лютик кивнул и встал.       Они все убрали, и Ламберт, застегнув ширинку, смущенно откашлялся.       Лютик тихо хихикнул и прижался к нему.       — Ты такой милый, когда смущаешься!       — Вовсе не милый, — буркнул Ламберт, обняв его за талию и посмотрев на озеро.       — Давай еще немного поваляемся, ладно?       — Мг, — промычал Ламберт и утащил Лютика вместе с собой на землю.       Тело ощущалось на удивление легко. Наверное, сказывалось то, что без напряжения в паху он смог, наконец, расслабиться, просто обнимая Лютика и смотря на небо. Они о чем-то разговаривали, едва не шепотом, и это наполняло атмосферу какой-то интимностью и теплотой.       Лютик посмотрел на свои часы и, тяжело выдохнув, снова спрятал их в карман, посмотрев на Ламберта.       — Пора? — тяжело выдохнул Ламберт.       — Да… Да, к сожалению, — поджал губы Лютик. — Тебе стало же легче?       — Намного! — едва не крякнул Ламберт, и Лютик рассмеялся.       — Тогда я рад, — мурлыкнул Лютик, клюнув его в щеку.       — Но ты же… ты же сделал это не только потому, что хотел поднять мне настроение? — настороженно уточнил Ламберт.       — Я давно хотел это сделать. Он достаточно часто упирался мне в бедро, чтобы я захотел познакомиться с ним поближе.       Ламберт усмехнулся.       — И как он тебе?       — Симпатичный, — подмигнул Лютик Ламберту, и тот тихо, но довольно рыкнул.       Так или иначе, пришлось встать и идти, чтоб хоть немного отоспаться перед новым днем. Они шли под руку, и Ламберт снова подумал о том, как же не хотел его отпускать.       Прикрыв глаза он подумал, что в одну из ночей они обязаны полностью провести на озере, и вернуться только к утру. Хотя и тогда, догадывался Ламберт, им будет мало.       Геральт окликнул Ламберта перед самой тренировкой и Ламберт, отложив меч, пошел к нему. Иногда он думал, насколько Геральту могло здесь быть скучно? Все же, они тут хотя бы тренируются, занимаются лошадьми и все такое. А Геральт? Хотя, пожалуй, это в сто раз лучше, чем идти по Пути.       Ламберт подошел к нему, вскинув бровь. Геральт тут же начал:       — Ну что, готов поговорить?       Ламберт нахмурился и посмотрел в строну.       — Ты и так обо всем догадываешься, — промычал Ламберт.       — Лютик?       — Лютик… Ты нас сам свел!       — Я не думал, что у вас так все быстро начнется. Как понимаю, вы уже бегаете ночами куда подальше?       — Откуда ты узнал? — искренне удивился Ламберт, и Геральт посмотрел на него с неясной мягкостью.       — Ламберт, ты тут не первый, который втюрился в омегу. У всех один и тот же план. Надо же искать место для уединения.              Ламберт медленно кивнул, а после, тяжело выдохнув, спросил:       — Ну вот узнал ты, и дальше что? Как мне это исправить? Перестать с ним вообще видеться? Я тогда просто с ума сойду.       — Не преувеличивай.       — Ладно. Тогда сдохну под когтями василиска. Так нормально?       — Еще хуже, — тяжело выдохнул Геральт. — Я передам это Весемиру.       Ламберт кинул на него тревожный взгляд, нахмурившись.       — Он не придумает ничего хорошего… Сделает только хуже. Он всегда делает только хуже.       — Предлагаю тебе просто довериться мне. Мы не можем перенести испытание медальоном только потому, что ты витаешь в облаках.       — Ну значит я сдохну. Дальше что?       — Лютик будет плакать, — хмыкнул Геральт, и Ламберт поежился. Этого ему не хотелось больше всего. — В любом случае, старику будет спокойнее от того, что ты не умираешь. Уже неплохо. Ладно, иди, — он похлопал его по плечу и быстро развернулся, уходя.       Ламберт остался стоять, смотря ему в спину. Потом выругался и пошел обратно к полю. Ей-Богу, Весемир не придумает ничего хорошего. Никогда ничего хорошего не придумывал, и сейчас вряд ли сможет.       Он схватил меч и посмотрел на маятник.       — Ты поговорил с кем-нибудь? — спросил первым делом Лютик, прижавшись к Ламберту.       Тот кивнул, погладив по спине.       — Вернее, я рассказал Геральту. Он расскажет Весемиру… На этом пока все. Но что ты ожидаешь? Он наверняка просто запретит нам видеться, решив, что само из головы выветрится… Плохая эта идея.       — Плохая идея подставлять тебя опасности, а тут все в порядке, — нахмурился Лютик и чмокнул его в щеку. — Как сегодняшняя тренировка?       — Чуть лучше, чем вчера, — он повел плечом. — Я так заебался, честное слово, — внезапно сказал он, едва сам не удивившись своим словам. — Вроде и уйти отсюда скорее хочется, но там дальше все еще хуже. Удивительно, как с каждым годом жизнь может становиться хуже!       — В последнее время, смотрю, тебя одолевают странные мысли, — качнул головой Лютик, погладив по щеке.       Ламберт хмыкнул.       — Это правда.       — Я не верю твоей правде, — фыркнул Лютик. — Ведь сейчас твоя жизнь стала лучше, разве нет? Весемир, тренировки, Каэр Морхен из года в год не меняются, но что-то же поменялось, — Лютик улыбнулся и прижался щекой к его ладони, смотря в глаза.       Ламберт на миг замер, а потом медленно кивнул.       — Да… Да, знаешь, ты прав. Я просто так к тебе уже начал привыкать, что воспринимаю твое присутствие рядом как само собой разумеющиеся и…       — Так и надо, — кивнул Лютик. — Только не забывай, что мы — это все равно нечто лучше того, что было без нас. Вот и все, — он поцеловал его в ладонь и Ламберт сильнее прижал его к себе, уткнувшись носом в его волосы.       Да, Лютик смягчил все углы, сделал его жизнь счастливее. Так и было.       — Я только боюсь… — тихо скал Лютик, опустив взгляд. — Что если нас все-таки разлучат, заставят перестать видеться… То мне страшно от того, что ты просто меня забудешь… Не будем видеться здесь, потом ты выйдешь на Путь… и…       — Лютик, — перебил его Ламберт. — Не говори бред.       — Это не бред, — прошептал он еле слышно. А после прижался совсем тесно и добавил: — Мне просто страшно…              Ламберт на миг растерялся, но обнял его тут же в ответ, погладил по спине, прижился носом к его виску, глубоко вдыхая его запах.       — Такого не будет. Я обещаю.       — Уверен?..       Ламберт тяжело выдохнул.       — Лютик, ты просто не знаешь, в каком я от тебя восторге.       — Да, но… Вдруг ты встретишь кого-то еще? На Пути?       — И что?       — И влюбишься.       — Не влюблюсь.       — Почему ты так уверен?       — Потому что, если ты не заметил, то тут тоже много омег. Но мне интересен только ты. Все, успокаивайся, я всегда буду рядом, — пообещал он и, немного отстранившись, поцеловал в лоб и погладил по волосам.       Лютик шмыгнул и кивнул.       Ламберт сочувственно на него посмотрел, снова прижимая к себе, продолжая укачивать, надеясь, что такая близость Лютика немного утешит. Тот попытался расслабиться в его руках и, шумно выдохнув, поцеловал его в шею.       Весь оставшийся день Ламберт был в напряжении. Он видел несколько раз Весемира, но тот не подходил, ничего не говорил, и Ламберт нервничал еще больше.       Он хотел уже узнать все ответы, расставить все по своим местам и просто знать, к чему готовиться.       Он закончил последнюю тренировку, уставившись на свой меч и, внезапно, вздрогнул. Повернулся и увидел идущего к нему Весемира.       Он поджал губы и, посмотрев на других ребят, отложил меч.       Весемир молча подошел и так же молча увел его в сторону. Ламберт чувствовал взгляды ребят в его спину, понимая, насколько странно это выглядело.       Резко Весемир остановился и тяжело выдохнул, уставившись на Ламберта.       — Геральт рассказал? — уточнил Ламберт.       Весемир кивнул.       Ламберт дернул плечом.       — Ну, давай теперь свои супер-наставления, которые мне, наверняка, помогут, а не сделают хуже. Конечно же ты никогда не делаешь хуже, — съязвил Ламберт, сморщив нос.       — Вы давно встречаетесь? — совершенно спокойно спросил Весемир, и Ламберт повел бровью.       — Нет, — качнул головой Ламберт.       — Так это ты бегал по этажу после отбоя, так?       — Так… — кивнул Ламберт, удивившись, что его, кажется, засекли, хотя он был уверен, что двигался тихо. Так тихо, как это возможно.       — Что ж… Как я полагаю, какая-то омега стала причиной твоих недосыпа и растерянности, так?       — Она стала причиной, почему я перестал хотеть убить вас тут всех нахер, — прорычал Ламберт и резко одернул себя. Блять, это была грань. Это была грань.       Он в ужасе уставился на Весемира, ожидая того, что его все-таки пойдут отхлестать кнутами, но во взгляде Весемира отразилось лишь порицание. Но он ничего не сказал.       — Хоть что-то хорошее, — кивнул Весемир. — Если вы перенесете свои встречи до тренировки, как думаешь, это поможет? Возможно, ты рассеянный из-за ожидания встречи, так?       Ламберт растерянно пожал плечами, пока плохо понимая, к чему тот вел.       — И где я возьму столько времени перед тренировкой? Где мне взять три часа? Тут посрать времени нет.       — Сократите пока до часа. Хотя бы пока не закончим с монстрами. Будет некоторое время до испытания медальном, и бегайте хоть всю ночь. Но до испытания, минимум за неделю, вам следует снова все это сократить.       Ламберт медленно кивнул, не ожидав… такого спокойствия, отсутствия порицания и, на удивление, трезвых идей.       — Хорошо, но час времени… Где я его возьму?       Весемир тяжело выдохнул и посмотрел на него снисходительным, усталым взглядом.       — Ему сколько?       — Шестнадцать.       Весемир снова тяжело выдохнул.       — Как зовут?       — Лютик.              Весемир задумался, почесав подбородок и кивнул.       — Выделю вам час до обеда. Пойдет?       — Да… Да… — он удивленно посмотрел на землю, до сих пор не понимая, что все могло выйти… вот так хорошо.       — Но сегодня ты выспишься. Через три дня у нас практика.       — Хорошо… только… Я сбегаю сейчас к нему, предупрежу…       — Хорошо.       Ламберт медленно кивнул, все еще глядя на землю, а потом в один момент сорвался, просто убегая, чувствуя на спине взгляд Весемира.       Он лихорадочно улыбнулся, надеясь, что это в самом деле поможет.       Если он встретится перед всеми тренировками с Лютиком, сможет с ним поговорить, утолить хотя бы немного голод, то это ему поможет.       А потом он сможет видеться с Лютиком сколько угодно ночью, не боясь быть найденным!       Он нашел Лютика на пути в столовую. Он сидел на одном колене, завязывая шнурки. Рядом стоял какой-то пацан, что-то говоря, но Ламберт, проигнорировав его, подбежал к Лютику и дернул его за плечо.       Лютик ойкнул и вскинул голову, во все глаза уставившись на Ламберта, раскрыл рот, посмотрел на своего друга.       — Ламберт, ты…       — Потом объясню. Идем со мной, нужно поговорить.       Лютик растерянно кивнул, быстро встал и пошел с ним, обернувшись на того парня, который провожал его ничего не понимающим взглядом.       Когда они скрылись за поворотом, Лютик крепко сжал его руку и посмотрел встревоженным взглядом.       Ламберт огляделся и соскользнул за еще один поворот, пытаясь найти более уединенный угол.       Он мягко потянул Лютика на себя, заходя за поворот и, остановившись, кивнув.       — Ламберт? Боюсь узнать, что случилось, раз ты не побоялся посветить своим лицом перед моими друзьями.       — Я на его глазах мог тебя поцеловать, — самоуверенно заявил Ламберт, усмехнувшись.       Лютик посмотрел на него, как на идиота, растерянно моргнув.              — Что случилось?       — В общем… Хотел предупредить, что сегодня я не приду.       — Чт… Поче…       — Тс, сейчас все объясню, — мягко сказал Ламберт и поцеловал Лютика в тыльную сторону ладони. — Я рассказал Весемиру. Он предложил до конца нашей практики с монстрами встречаться за час до тренировки. Чтобы я меньше думал о тебе… Я не знаю, поможет ли, но после… после мы сможем видится сколько захотим! Не прячась!       Лютик удивленно на него посмотрел, а потом мягко рассмеялся.       — Глупый, неужели ты не понял, о чем это на самом деле?       — Эээ… Нет?..       — Он дал тебе мотивацию хорошо справиться с тренировками и практикой. Ведь мы сможем часто видеться. Вот и все.       Ламберт нахмурился, задумался и медленно кивнул.       Черт, а старик хитер!       — Ну, может и так… Но разве это не прекрасно?       — Конечно прекрасно, — кивнул Лютик, поцеловав его в кончик носа. — Тогда… встретимся завтра?       — Да… На том же месте, за час до тренировки. Как я понял, Весемир отпросит тебя.       — Тогда… до завтра, — с мягкой улыбкой сказал Лютик.       Ламберт кивнул, и, оглядевшись, взяв Лютика за лицо, крепко его поцеловал. Лютик судорожно выдохнул в его рот, но обнял за шею и ответил на поцелуй.       Ламберт заметил краем глаза промелькнувшую тень, не обратив на нее внимания, полностью закрыл глаза и растворился в Лютике.       Из-за того, что они не встретились ночью, ожидание новой встречи было мучительнее, но в целом Ламберт был спокоен, зная, что закончив с монстрами, сможет насладиться Лютиком. Сможет… не скрываясь брать его за руку. Это восторгало его.       Идя к озеру, он огляделся, рассматривая цветы, задумался и решил немного собрать для Лютика. Он знал, что это глупость, но ему думалось, что Лютику будет приятно.       В конце концов, Ламберт искренне хотел бы ему что-нибудь подарить, но совсем ничего не имел. Так что цветы, казалось ему, было лучше, чем ничего.       Он оглядел получившийся пышный букет, и решил, что выглядит очень даже неплохо.       Почувствовав, что покраснел, он одернул себя. Да сколько смущаться можно? Он же взрослый мужчина!       Выругавшись, он побрел к нужному месту. Лютик уже был там. Ламберт углядел его тонкий силуэт у самого берега, будто он что-то рассматривал.       Ламберт тихо пошел к нему, видя его, Лютика, и понимая, как сильно он был им очарован.       Лютик был прекрасен.       — Лютик?.. — позвал его Ламберт.       Лютик вздрогнул и повернулся к нему. Он увидел цветы и широко улыбнулся, вскочив с травы.       — Это мне?       Ламберт смущенно кивнул. Лютик лукаво на него посмотрел, приняв цветы и крепко обнял Ламберт одной рукой, чмокнув в щеку.       — Спасибо большое. Это мои первые цветы!       — Ну, в Каэр Морхене не цветы дарят, тут ты прав, — улыбнулся глупо Ламберт, глядя на счастливое лицо Лютика. Нет, Ей-Богу, он светился       — Знаешь, днем тут тоже очень красиво… Так солнечно. И я совсем не мог дождаться этой встречи, — тяжело выдохнул Лютик и, посмотрев на цветы, широко улыбнулся. Он прижал их к себе ближе и посмотрел на Ламберта с невозможной любовью во взгляде.       Ламберт чувствовал себя любимым.       Взяв Ламберта за руку, Лютик повел его в сторону, в тенек.       Они уселись под деревом, и Ламберт обнял Лютика, посмотрев на его лицо.       Лютик очень заинтересованно рассматривал цветы, как будто в них в самом деле было что-то необычное.       Хотя, возможно, так и было.       В конце концов, Ламберт искренне старался, пока собирал их. Попробуй еще найти нормальные, яркие, не засохшие и не пожухлые.       Он поцеловал Лютика в щеку, гладя по спине, и Лютик посмотрел на него, широко улыбаясь.       Лютик боготворил его одним лишь взглядом, и это заставляло Ламберта трепетать. Он едва дыхание не задержал.       — Знаешь, поставить мне в нашей комнате их негде, но я кое-что придумал, — улыбнулся Лютик, аккуратно раскладывая цветы на траве и своих коленях. Ламберт удивленно вскинул брови. — Венок. Я умею плести венки, — он улыбнулся, взяв несколько, начиная увязывать их друг с другом.       — Очаровательно, — улыбнулся ему Ламберт, поцеловал в щеку и откинулся к дереву, продолжая поглаживать Лютика по спине и смотреть, как он увлеченно связывает один за другим цветок.              Ламберт смотрел на него, как завороженный, не в силах оторвать от него взгляда.       Он ощущал здесь, рядом с ним, такое неописуемое спокойствие и душевную теплоту, подъем, что рядом с Лютиком ему хотелось жизнь прожить.       Хотелось бы верить, что так все и случится…       Когда Лютик начал петь, Ламберт совсем из мира выпал. Ушли все мысли, любые тревоги и страхи. Осталось только его тело и мысли, преисполненные невозможной любовью и теплотой к Лютику.       Он сидел, смотрел, как он вяжет венки и слушал его пение, и он был самым счастливым.              Самым спокойным и самым любимым.       Даже не хотелось говорить, не смолкая, просто сидеть, видеть его и слышать. И совсем ему больше ничего не нужно было, чтобы понять, что он в порядке.       Абсолютное умиротворение.              — Знаешь, — заговорил Лютик, когда закончил один венок и, оглядев его, аккуратно надел на голову Ламберта. Тот послушно ее склонил и глупо улыбнулся, когда Лютик его осмотрел и кивнул. — Вчера, когда мы целовались, нас заметил один мой друг, — он тяжело выдохнул, принявшись за второй венок.       — Хм, и что?       — Я думал, вечером меня запытают этими глупыми вопросами. А когда? А где? А как? А что у вас еще было? А как он тебе? А у вас уже было? А почему ты не рассказал? Нет, я понимаю, им интересно и, наверное, я бы вел себя так же, но…       Он тяжело выдохнул, покачав головой.       — Когда это что-то такое личное, что-то только твое, близкое твоему сердцу, об этом совсем не хочется рассказывать! А еще мне кажется, что если не дай Бог начать кормить их этой информацией, то они по-любому как-нибудь вырвутся держать нам свечку.       Ламберт рассмеялся, запрокинув голову назад.       Лютик мягко улыбнулся и, закончив с венком, мягко надел его на себя и посмотрел на Ламберта.       Ламберт оглядел его и, выпрямившись, погладил его по спине.       — Выглядишь, как лесная нимфа, — прошептал Ламберт.       Лютик лукаво улыбнулся.       — Хм, то есть сэр ведьмак меня убьет?       — Сэр ведьмак сдается в ваши путы. При условии, что и вы меня не убьете.              Лютик широко улыбнулся и прильнул к нему. Ламберт обнял, прижимая к себе, чувствуя, насколько же правильно ощущалось тело Лютика в руках.       Лютик прошептал:       — Лесная нимфа уведет ведьмака глубоко-глубоко в лес…       — И?..       — И будет с ним заниматься всякими непотребными вещами, — хихикнул он. Ламберт смущенно покраснел, неловко улыбнулся и, склонившись над ним, поцеловал хихикающего Лютика.       Лютик ахнул в его рот, но расслабился и с радостью ответил.       Да, так в самом деле было легче. Ламберт предпочитал не задумываться, что именно помогало ему оставаться на тренировках собранным: то, что он виделся с Лютиком пораньше, или понимание, что чем лучше и быстрее он с этим разберется, тем чаще и больше сможет видеть Лютика. И не скрываться, больше никогда ни от кого не скрываться.       В день, когда они должны были идти на практику, было ужасно жарко. Ламберт считал это не лучшими условием, но возмущаться было бесполезно, ведь этот несчастный Ведьмак вынужден драться всегда и в любую погоду. Ламберту все чаще начинало казаться, что тот Ведьмак, о котором без конца говорит Весемир — это какой-то мифический дух, Ей-Богу. Ламберт же не дебил, чтоб идти в такую жару за чудовищем.       Но Весемир считал наоборот.       От встречи с Лютиком Ламберт вынужден был отказаться в этот день во благо тренировки. Как бы он не боялся, что будет рассеянным из-за всех своих чувств, в этот день он был собранным и уверенным, понимая, что на кону могла стоять даже его жизнь. Он, конечно, не слышал, чтобы кто-то погибал во время такой практики — это было бы просто глупо — но ему все равно следовало быть аккуратным.       С кряхтением он встал с кровати и поплелся в купальню, чтобы умыться и прийти в себя.       Лютик окликнул его за час до ухода. Ламберт отдыхал, давал мышцам расслабиться, прийти в себя. Он сидел недалеко от замка, не то медитируя, не то просто пытаясь сместить фокус внимания со всего и просто… быть.       Ламберт обернулся на свое имя и тут же вскочил на ноги. Лютик быстренько подбежал к нему и прижался. Ламберт заполошно моргнул.       — Я, кажется, увидел твои голые ноги, — пролепетал Ламберт в шоке.       Нет, конечно, он видел обнаженых омег и до Лютика. Видел, как они нагибались и все такое. Но видеть голого Лютика это совсем не одно и то же. Мысли о его обнаженном теле с ума сводили.       Лютик хихикнул и чуть отстранился, кивнув вниз. Ламберт посмотрел на короткие шорты. И на его длинные белые ноги. Подтянутые, с упругими бедрами. Ламберт сглотнул.       Вот поэтому он и не хотел видеться с Лютиком перед практикой! Как ему теперь думать о чем-то, кроме его ног?!       — Да, сегодня жарко же, жуть! У нас есть шорты на такую погоду… Как тебе?       Лютик лукаво улыбнулся, сделав шаг назад, и покрутился перед ним. Ламберт сглотнул. Да, ягодицы у него были круглые и подтянутые. Определенно.       — Хорошо… Очень хорошо, — пробубнил Ламберт и притянул смеющегося Лютика к себе, посмотрев в глаза. На нем была сорочка с свободными рукавами, а через плечо висел лук. Тренировался. — Меня бесит, что тебя видят другие альфы в таком виде…       Лютик удивленно вскинул брови, сказав:       — Но мне ведь интересны только твои взгляды.       Ламберт улыбнулся и кивнул.       — Меня это очень радует, — сказал он, а после поцеловав, погладив по спине. Вздрогнул, когда Лютик мягко взял его за запястье и опустил его ладонь ниже, на ягодицы.       Ламберт судорожно выдохнул, погладив его по ягодице, а после сжал в своей ладони. Лютик шумно выдохнул в его рот.       Черт, они были такими упругими и мягкими! Ламберт уложил и вторую руку, погладив и тоже сжав. Лютик снова шумно выдохнул и привстал на носочки.       — Тебе нравится? — удивленно прошептал Ламберт. Он не был уверен, что такое тоже может как-то отзываться омегам.       — Конечно, — шумно прошептал Лютик в его рот. — Хорошие шорты, да?       — Да, — согласился Ламберт, не убирая своих рук. Это было восхитительно-приятно — трогать его в таких местах. В Ламберте кровь бурлила, в голове был только Лютик, его длинные ноги и ягодицы. — Но теперь я без понятия, как мне идти на всю эту дрянь, — рассеянно сказал Ламберт. — Теперь я думаю только о тебе.       Лютик улыбнулся и повел плечом.              — Уверен, все схватится вовремя… Я просто увидел тебя и не смог не подойти. Тем более я хотел показать тебе эти шорты!       — Я бы мог увидеть их и после.       — Ну да, — рассеянно кивнул Лютик. — Но мне хотелось тебя увидеть.       Ламберт повел плечом и понимающе улыбнулся. Он снова погладил его по ягодицам, сжав в ладонях. Это было офигенно приятно! Ламберт даже не мог понять, почему! Это просто мягкие участки тела! Почему ему так приятно?       Он понятия не имел.       Лютик прижался к нему теснее, уткнувшись носом в его шею.              — Я так много о тебе сегодня думал и вдруг понял…       — Да?       — Мне хочется... большего в наших отношениях…       Ламберт пораженно вскинул брови и удивленно посмотрел на него.       — Ты уверен? — низким голосом спросил Ламберт, ощущая, как все в нем будто бы вспенилось, загорелось.       — Ну… я не говорю про прям такую близость, — пролепетал Лютик. — Просто… большего…       Ламберт медленно кивнул. Кажется, он понимал.       Вообще-то, если бы не та книга, то он бы так ничего и не понял, но там… были подобные сцены. Впрочем, это тоже самое, что для него делал Лютик, только теперь делать будет Ламберт. Слава Богу, теперь-то он знал, куда целовать, где гладить, что трогать и… что куда сувать. Черт, у омег так там все сложно!       Спасибо за эту книгу, иначе бы Ламберт показал себя как последний придурок.       — Я понял, — усмехнулся Ламберт, в предвкушении того, что он сможет целовать Лютика, гладить его тело и касаться его так, как еще ни разу. — Думаю, уже сегодня вечером мы можем встретиться как обычно, у озера.       У Лютика аж глаза загорелись и он закусил губу, прижавшись к нему ближе.       Зарылся пальцами в его волосы, посмотрев в его глаза, а после поцеловал, чуть склонив голову и шумно выдыхая в его рот.       Ламберт ответил: с напором и желанием, плотно прижав к себе и забыв обо всем. Ну как же Лютик был хорош.       А уж все эти слова, мысли и внешний вид Лютика… это вспенивало кровь, заставляло забыться, Ламберт вообще будто из мира выпал и потерялся, только сгорая от желания к Лютику.              Он еле оторвался от него, когда пришло время иди. Лютик поцеловал его в щеку и пожелал удачи. Ламберт кивнул, улыбнулся и просеменил к нужному месту, рассеяно смотря на землю.       Лютик был так хорош…       Ламберт до сих пор не верил, что он его. Что он имеет право его целовать.       — Все в порядке? — спросил Весемир, когда он, наконец, дошел. Он нахмурился, внимательно его осмотрев.       Ламберт рассеянно кивнул и удивленно посмотрел на недалеко стоящего Геральта, вскинув бровь. Весемир пояснил:       — Подстраховка.       Ламберт пожал плечами, не считая, что она была нужна.       Сегодня было всего трое. Завтра — еще трое.       Когда они вышли, Весемир снова и снова кидал на Ламберта косые взгляды. Ламберт их игнорировал, смотря на небо и думая о своем. О Лютике.       О том, как поскорее с этим закончит, помоется и встретится с Лютиком. Прижмет к себе и страстно поцелует, будет трогать его и гладить. Медленно снимет с него сорочку и…       Ламберт покачал головой. Нет, о таком сейчас думать не стоит. Вообще о Лютике сейчас думать не надо. Надо о монстрах. О том, как бы побыстрее с этим всем разобраться и забыть. Его вообще сейчас, кажется, ведьмачество утомляло сильнее, чем что-либо еще, казалось таким скучным и лишним.       Зачем ему махать мечом, когда он мог держать Лютика за руку?       Ламберту думалось, что после того, как он увидел Лютика, он будто бы познал смысл жизни. Но драться пришлось.       Ему выпала кикимора, чему Ламберт был не сказать, что рад. Значит, придется лезть в болото, он потом будет мокрым и вонять. После болота отмываться приходиться долго, и от тебя еще сутки несет тиной. Он поморщился.       Кажется, придется использовать преступное количество масла, чтобы Лютик не задохнулся от его амбре.       — Почему другим варги, а мне… вонь?..       Весемир рассмеялся, но ничего не сказал. Ламберт фыркнул, обнажая меч и подходя к краю болота, смотря на воду. Он попытался сконцентрироваться, не думать о Лютике. Быть в этом моменте. В моменте, когда в нескольких метрах под водой его ждала кикимора.       Он прекрасно понимал, почему ему досталась именно она. Противники в воде сложнее тех, что на земле. Просто потому, что это опаснее. Вода, дыхание, утопление.       Ламберт поджал губы.       Только сейчас он стал замечать, в чем же выражалось признание Весемира в том, что он хорош.       В том, что его нагружали сильнее других.       Никакой похвалы.       Он сильнее сжал рукоятку меча и глубоко вдохнул. А после вода завибрировала и он поднял на это место спокойный, лишенный всяких эмоций взгляд.       Внутри стало восхитительно пусто. Знакомое чувство, которое часто в нем было, пока он не встретил Лютика.       Будто постоянно ты смотришь в пустое пространство, которое не сулит тебе ничего.       Ничего хорошего.       Ничего опасного.       Он прикрыл глаза, тяжело выдохнув.       Мысль прожить в этой эмоции всю жизнь его не радовала. Как хорошо, что в его жизни появился Лютик.       Но сейчас надо было сражаться.       Ламберт отошел чуть подальше, желая для начала попытаться выманить кикимору на сушу, хоть и знал, что это несколько бесполезно, но попытаться стоило. Ему это ничего не стоило, а результат будет стоить того.       Кикимора вцепилась двумя лапами в берег болота, чуть подцепилась и приблизилась к берегу. Выглянула из воды, и Ламберт посмотрел на нее. Ее мерзкий вид уже никак в нем не отзывался.       Да, чувство прекрасного и брезгливость тебе тут вырывают по ходу дела.       Он сжал меч и рубанул по лапе, осознав, что та особо вылезать не планировала. Ну хоть растормошит ее.       Тварь будто бы взбесилась, и резко подалась к нему, хватая другой лапой. Ламберту удалось увернуться, он отскочил и снова замахнулся.       Попал так же по третьей, но не заметил, как к нему подлезла другая лапа и утащил за собой. Он подавил вскрик и зажмурился. Черт, зелий с собой не было, а в болотной грязной воде даже взгляд ведьмака видел все плохо.       В любом случае, выбирать не приходилось.              Он уклонился от длиннющей лапы, вырвал ногу и снова попытался достать до туловища. Рубанул воду, еле успел укрыться от удара и едва не выругался, но держался, чтобы сэкономить воздух.       Он увернулся, использовал Аксий и снова попытался достать до туловища. Задел только кожу, тварь пришла в себя и едва не взревела. Уклониться в этот раз удалось Ламберту хуже — но в итоге только порвал рубаху да немного кожу задело. Ламберт даже не почувствовал.       Сжав зубы, начиная злиться, он ощутил, как в нем вскипел адреналин от всех этих чувств. Он использовал Квен, скрываясь от очередного удара и со всей силой кинулся вперед, засунув меч в тело. Тварь вздернулась, вскинула свои лапы, но тут же успокоилась.       Кое-как Ламберт, пересиливая свое отвращение, схватил ее за лапу, чтобы потащить к верху — Весемир требовал, чтобы они смогли взять с собой тварь. Без доказательств работу ведьмака могли не принять, и Ламберта бесило, что ему пришлось тратить время на то, чтобы достать это кусок воняющего дерьма на верх.       Когда он всплыл, у него уже кружилась голова от недостатка воздуха. Он шумно выдохнул и убрал тину с лица. Подплыл к берегу, кое-как вылез на него и достал кикимору, ругаясь и проклиная всех (кроме Лютика) себе под нос.       Он кое-как встал, пытаясь убрать с лица свои волосы, грязь, воду и тину.       Откашлялся, понимая, что невольно наглотался воды. Потом он услышал странную вибрацию в воздухе. Он сощурился и попытался осмотреться, но из-за того, что в глазах по-прежнему была грязь вышло паршиво. В конце концов, он решил, что ему просто показалось.       — Ламберт? — позвал его Весемир. — Уходи-ка отсюда. Что-то тут не так.       Ламберт откашлялся, чтобы спросить:       — А мы здесь разве не за этим? Не чтобы монстров рубить?       Но он, конечно, послушался. Ему хотелось отмыться как можно скорее, вымыть всю грязь из глаз и упасть в руки Лютика. Он почему-то так устал, хотя, скорее всего, это сказывалась нехватка воздуха. Он будет в порядке через пять минут, когда надышится.       А потом он ощутил эту вибрацию всем своим телом, дальше — громкий оклик Весемира. Шум шагов. Взмах крыльев. Он резко повернулся назад, широко раскрыв глаза и услышал крик Весемира, чтобы тот пригнулся.       Перед глазами промелькнула огромная черная тень.       А после Ламберт упал на колени и едва не закричал от боли. Он прижал руку к лицу, ощутив там острую, резкую боль, и согнулся, ударившись лбом о землю, ему не удалось подавить тихий вскрик от боли. В глазах потемнело, появилось так много красного.       Но потом все затихло.       Шипя, все еще закрывая правую часть лица ладонью, он кое-как сел на колени и повернулся, заметив спину Геральта и валяющуюся перед ним неясную тварь. Ламберт попытался вспомнить ее название по внешнему виду, но не вышло из-за боли в голове и затылке.       Давно ему так больно не было.       Геральт повернулся к нему, испуганно раскрыл глаза и бросился к нему.       — Блять, Ламберт, покажи глаз, — встревоженно попросил он. Ламберт подумал, что скорее сдохнет чем уберет руку от своего лица.       — Иди на хер. Мне слишком больно, чтобы что-то убирать, — кинул он раздраженно, ощущая, как его начал бить озноб. Затылок вспотел, а руки стали ужасно-холодными.       Подоспел Весемир. Он помог Ламберту встать, но тот его оттолкнул и пошел сам, думая о том, как хочет поскорее вернуться.       Что произошло он понял лишь через мгновения. Когда он встал и увидел, как с него капает кровь. Много крови.       Он убрал руку от своего лица. Правый глаз застилала кровь. Кровь была на его руке — все его пальцы, его ладонь и мокрая рубаха. Кровь капала на траву.              В глазах потемнело, голова закружилась, а ноги подкосились. В конце концов, он повалился вперед, но его поддержала сильная рука.       Первый раз, когда он пришел в себя… Ламберт бы не назвал это в самом деле как «он пришел в себя». Он не мог открыть глаза, все тело было тяжелым, дышалось как-то не очень, но он слышал голоса.       Голоса. Срать на все эти голоса, ведь он услышал голос Лютика и все стало прекрасно.       Кто-то говорил:       — Не волнуйся, с ним все будет в порядке. Спасибо за помощь.       Лютик ответил:       — Да… Да, конечно, но я хочу остаться с ним.       Мужчина тяжело выдохнул.       — Разве у тебя нет занятий?       — Есть, но… я хочу остаться здесь. Я сам возьму на себя ответственность за прогул…       — Послушай, дет…       — Оставь его. Пусть будет тут. Он вам здорово помог.       Потом он снова потерял сознание. По крайней мере он чувствовал, что по каким-то причинам от него не воняло тиной и дерьмом. Уже неплохо.       А еще голос Лютика… Да, голос Лютика. Он был прекрасен. Он как жизнь, как воздух, как вода.       Почему-то именно в этот момент Ламберт понял по-настоящему, как много Лютик для него значил.       А потом, наконец, он все-таки пришел в себя. По-настоящему.       В комнате был приятный желтый свет — кажется, от заката. И он тут же нашел взглядом Лютика, который сидел рядом. Тот оживился, широко улыбнулся и кинулся к нему.       Он крепко сжал его руку и улыбнулся.       — Ты как?       — Вроде чудесно. Ничего не болит. Как тебя увидел — вообще прекрасно.       Лютик широко улыбнулся ему и, склонившись, поцеловав в висок. Ламберт заметил краем глаза тазик с красной водой и такими же красными бинтами. Он тяжело выдохнул.       — Что произошло? И я как-то… вижу странно… — сказал он неуверенно. Ламберт помнил последние события, и он сглотнул, боясь, что мог потерять глаз.       — На правом глазу повязка.       Взгляд Ламберта потяжелел, но Лютик поспешил его успокоить:       — Глаз цел, его даже не задело. Просто… — он тяжело выдохнул и вынужденно прервался. Кажется, что-то пытался собрать в своей голове.       В конце концов, он присел на край кушетки. Ламберт понял, что был в лазарете. На удивление, он был пустой, и Ламберт даже ощутил какую-то горечь за то, что он единственный неудачник, который оказался здесь после практики. Кажется, он вообще был здесь впервые, не считая того периода, что был после испытания.       Лютик сказал:       — Геральт рассказал, что откуда-то появился кокатрикс, они понятия не имели, что он будет рядом… Ты не успел скоординироваться и тебя задело. Но Геральт успел тебя прикрыть и увести. Ну, как он сказал, — Лютик улыбнулся. — Ты прошел посвящение в ведьмака. Шрам на лице, знаешь ли, это даже серьезнее медальона.       Ламберт тяжело выдохнул, повторив:       — На лице?       — Да… Но он тебя совсем не портит! — заверил его Лютик. — Он проходит по лбу и скуле, ничего не задел! Ни губу, ни нос! Все в порядке. Это как тату, — неловко попытался пошутить Лютик, видимо, желая Ламберта успокоиться.       Ламберт кивнул, надеясь, что Лютик не врал.       Шрамы были разными, и некоторых они… в самом деле уродовали. А Ламберт бы хотел как-нибудь обойтись без таких прекрасных сувениров.       В конце концов, он мягко потянул Лютика к себе, и тот, на него посмотрев, прилег рядом, положив голову на его грудь. Слава Богу, место здесь с трудом, но хватило для них двоих — тем более для такого тонкого Лютика.       — Я так испугался, — прошептал Лютик еле слышно, поцеловал Ламберта в голое плечо. От такой интимности в нем что-то свело в приятной, нежной истоме. — Я был там, когда они принесли тебя. Я увидел тебя на руках у Геральта, всего в крови, и чуть в обморок не упал… Но хватило мозгов и силы вызваться помочь. Ламберт, я… — он шумно выдохнул, будто чего-то испугался и сильнее к нему прижался.       Ламберт обнял его, прижал к себе, погладил и успокоил.       — Мне было так страшно, когда я отмывал тебя от крови и тины… Вся вода была красная!       — Ты… отмывал меня?..       — А что, я должен был доверять тебя им? Да они бы тебя холодной водой полили и нормально! Я теплой водой тебя умыл.       Ламберт удивленно на него посмотрел, не веря, что Лютик, этот нежный и красивый Лютик, не побрезговал отмывать его бессознательное тело от крови, грязи и тины. И, возможно, кишков кикиморы. Такие подробности о своем состоянии Ламберт уже не помнил.              — Ох… Вау… Лютик, ты…       Он потерял дар речи и вместо слов поцеловал его — нежно и ласково, поглаживая по волосам и по плечу. Лютик, кажется, все понял, и он ответил:       — Мне было важно помочь тебе, Ламберт. Я же с тобой не только потому, какой ты красивый и как мне с тобой хорошо. Быть с кем-то, а тем более с ведьмаком, значит быть с ним даже в такие моменты, — ласково сказала он, поцеловав Ламберта в щеку.       — Да… — неловко протянул Ламберт. — Да, конечно, я понимаю, просто это так… неловко. Я не думал, что ты сделаешь для меня даже это…       — В смысле «даже»? — не понял Лютик, вскинув бровь. — Я не сделал ничего сложного. Неужели если бы я оказался в такой ситуации, ты не сделал бы тоже самое?!       — Боже, конечно бы сделал! — воскликнул Ламберт. — Я бы тебя от кишок отмыл и от дерьма без задней мысли! Что в этом такого?       Лютик фыркнул.       — Это у тебя надо спросить. Ты, видимо, увидел в этом что-то «такое».       — Я… нет. Просто ты, такой красивый омега и…       — И я отмыл альфу, который мне очень нравится и которому я хочу помогать. Хм, такая себе магия…       Ламберт глупо улыбнулся и кивнул. Сейчас он будто бы убедился по-настоящему, что Лютику он важен и нужен. Что Ламберт для него не забавная игрушка. Не просто гормоны.       Вряд ли он отмывал его, пылая страстью.              Ламберт прижал Лютика к себе ближе и с восторгом посмотрел в его глаза. Лютик улыбнулся ему в ответ и поцеловал в щеку.       — Как тебе разрешили здесь остаться?       — Ну, я помог тебя отмыться, вытер всю кровь, был на подхвате, пока тебя шили… Остался рядом, чтобы ничего не произошло… И Весемир меня отпросил. Сказал, что ничего страшного, если я побуду здесь. Еще он беспокоился. И Геральт тоже. Они просчитали это, не проверили нормально обстановку и подвергли тебя такой опасности. Геральт был сам не свой… Наверное, они просто решили, что оставить меня рядом с тобой — это лучшее, что они могут сделать.       Ламберт мягко улыбнулся и прикрыл глаза.       — Да… Да, они правы. Ты — это лучшее… Но ты не устал? Тебе не надоело?       — У меня с собой книга была, — он кивнул в сторону, и Ламберт, посмотрев туда, заметил лежащую на тумбе тонкую книжку. Судя по всему, очередной роман. — А еще я так волновался о тебе, что все равно бы ничем не смог заняться.       — Но ведь это просто шрам.       Лютик тяжело выдохнул, погладив его по щеке.              — Ага. Это ведь просто ты без сознания… Такая обычная вещь!       — Но я был в порядке!       Лютик сощурился и укусил его за подбородок. Ламберт тихо хихикнул и чмокнул его за ухом.       — Что ж, я понял. И я рад, что ты тут, рядом. Спасибо тебе. Я уверен, что никто бы… никто кроме тебя не стал бы вот так со мной сидеть. А ты вот…       — А я вот очень о тебе беспокоюсь. И еще ты мне очень нравишься. Отдыхай лучше, а я буду тут.       — Ты… Наверное, ты можешь пойти уже к себе… Что тут тебе делать? — смущенно спросил Ламберт.       Лютик легко улыбнулся и, поцеловав его в нос, сказал:       — Конечно же смотреть, как ты спишь и слушать, как ты дышишь.              Ламберт сглотнул и притянул Лютика к себе, поцеловав. Лютик тихо хихикнул в поцелуй.       Ламберту все произошедшее внезапно показалось глупостью.       Ламберт застегнул рубашку и посмотрел в зеркало — швы сняли буквально на утро. Ведьмачья регенерация пугала своей скоростью. Ночь — и никакой раны, только оставшийся бледный след. Ламберт провел пальцем по шрамам — всего три.       Один проходил от лба к скуле, пересекая глаз, другой — правее, и третий уходил в волосы.       Ламберт хмыкнул. Шрам как шрам, и выглядел он вполне безобидно. Казалось, к нему даже не нужно было привыкать.       Утром Весемир сказал, что он может отдохнуть в этот день. Ламберт искренне удивился — кажется, он в самом деле ощущал себя виноватым. Логично. Ламберт мог бы потерять зрение из-за осечки.       Нет, конечно, можно было бы с умным видом спихнуть вину на Ламберта, что он был невнимательным и все такое. Но все-таки, кажется, Весемир понимал свой промах. Хоть что-то его радует.       Ламберт спросил, касается ли этот отгул Лютика тоже. Весемир задумался и без желания кивнул.       Ламберт сразу засиял и обрадовался. Так что едва ему сняли швы, он побежал к Лютику. Все утро они провели вместе, обнимаясь и разговаривая. Ламберт смотрел на его длинные, стройные ноги, на бедра, непокрытые тканью шорт, гладил его и целовал.       Расставались они только на время ужина или обеда.       А сейчас… Сейчас был вечер, и они договорились встретиться сразу после ужина. Ламберт ждал этой встречи с предвкушением, прекрасно зная, что на ней будет.       Нет, конечно, ему всегда хватало Лютика. Неважно, что они делали, даже если просто общались — Ламберт был счастлив.       Но ведь познавать тела друг друга это было так… захватывающе.       Он заправил рубаху за ремень и, кивнув сам себе, вышел, чувствуя своей спиной взгляд двух парней в их комнате.       В этот день он часто на себе их ловил — будто недовольные, что Ламберт мало того, что отдыхал, так что еще имел право так свободно иметь близость с омегой!       Многие этого не понимали, они перешептывались и тыкали пальцем. Кто-то ныл Весемиру, что это непонятное исключение, и либо всем, либо никому.       Весемир только отмахнулся и не стал отвечать.       Ламберт сам не понимал, чем была вызвана эта доброта с его стороны.       Тем, что Ламберт преуспел и нужды в обучении, как таковой, у него не было, только в получении опыта? В том, что по-другому Ламберт отказывался нормально тренироваться?       В любом случае, Ламберт не то чтобы много об этом думал. Большая часть мыслей была посвящена Лютику.       Лютика он выловил очень удачно — пройдя пару метров по этажу. Он стоял рядом со своим другом, о чем-то говоря. Ламберт ощутил какой-то восторг от того, что им… не нужно скрываться.       Он смело прошел вперед и, засунув одну руку в карман, другой взял Лютика за локоть, уводя вперед. Лютик широко раскрыл глаза, однако послушался, семеня рядом. До самого поворота Ламберт чувствовал спиной удивленной взгляд его друга.       Лютик пришел в себя и, резко одернув Ламберта, остановился и посмотрел на него, вскинув бровь. Ламберт почувствовал себя неуютно.       Лютик спросил:       — Это что только что было? Я тебе что, кусок мяса?       Ламберт медленно моргнул, а потом повел плечом, пробубнив:       — Нет, просто… Не знаю, почему я это сделал…       Лютик закатил глаза, тяжело выдохнув.       — Ламберт, я знаю, что ты очень такой крутой и все такое, и нам теперь не нужно скрываться, но я не хочу, чтобы мои друзья думали, что я для тебя кусок мяса!       Ламберт опустил взял и тихо пробубнил:       — Прости, не знаю, что на меня нашло.       Лютик качнул головой, улыбнувшись и, подавшись вперед, чмокнул его в висок.       — Я не против, если иногда ты будешь со мной немного груб… — подмигнул ему Лютик. — Но не при других. Клянусь, я был бы в восторге, если бы не безумный взгляд Карла в спину. Боюсь представить, о чем они начнут шептаться, — тяжело выдохнул Лютик.       — Пусть только попробуют, — фыркнул Ламберт, а после выставил локоть.       Лютик улыбнулся и взял его под локоть, кивнув.       — Но все равно нам лучше не задерживаться, — тяжело выдохнул Лютик. — Ранние подъемы никто не отменял. Это сегодня нам разрешил целый день провести вместе… И это было так круто! — мечтательно выдохнул Лютик, прильнув щекой к его плечу. — И то, что я мог остаться рядом с тобой в лазарете… Смотреть, как ты спишь… Это было прекрасно, — выдохнул мечтательно Лютик. — Я так хочу, чтобы этих моментов между нами было больше.       — Это не так уж и сложно устроить, — хмыкнул Ламберт. — Каждый день новый шрам.       — Тьфу на тебя, — нахмурился Лютик. — Фантазер, блин. Я хочу, чтобы ты в эти моменты был в порядке, а не… а не вот так.              Ламберт рассмеялся и кивнул.       На озере они были еще до начала заката — и это было достаточно необычно. Ламберт привык находится здесь затемно, так что видеть это место в таком освещении оказалось… необычным.       — Мне начинает казаться, что мое место силы здесь, — улыбнулся Лютик, сильнее сжав руку Ламберта в своей, смотря вперед. — Наверное, именно с этим местом я не захочу расставаться и буду скучать.       — Возможно… — начал задумчиво Ламберт, — когда мы пройдем испытание медальоном, это место мы возненавидим.       Лютик поджал губы и напрягся. Он сразу поник, и Ламберт поспешил сгладить углы. Да, в самом деле, они здесь не для того чтобы обсуждать все эти вещи. Грусти и тоски и так было достаточно.       Они здесь для любви, радости и нежности.       Он мягко увлек Лютика на траву и присел рядом с ним, прижав его к себе ближе. Погладил по спине и поцеловал в макушку, стараясь успокоить.              Да, нашел тему для диалога, ничего не скажешь.       Но Лютик прижался в ответ ближе, и под ладонью его спина расслабилась.       Ламберт посмотрел на небо. Скоро будет закат. Романтично.       В голове промелькнула мысль о пикнике, но самое большее, с чем они могут устроить пикник — с украденной картошкой и хлебом с кухни. Не очень-то и много…       Он снова тяжело выдохнул.       Лютик вскинул голову и посмотрел на него, вскинув брови.       — Нет, ничего, — качнул Ламберт головой. — Просто подумал о пикнике, и тут же осознал, какая это здесь глупая идея. Только если картошку погрызть.       Лютик тихо рассмеялся и кивнул.       — Ну ничего, впереди у нас еще много пикников. Так?       — Так, — согласился Ламберт, убрав волосы со лба и поцеловав, взяв его лицо в свои ладони.       Лютик, казалось, едва не мурлыкнул от этого жеста. Ламберт улыбнулся еще шире.       Сегодняшний день в самом деле был невероятен, насыщен и было так хорошо. Ламберт впервые ощущал себя настолько отдохнувшим, как сейчас.       Они говорили, обнимались и целовались. Смотрели на закат, прижимаясь друг к другу, и хотели только того, чтобы это никогда не заканчивалось.       Солнце село.       Лютик тяжело выдохнул и положил свою голову на плечо Ламберта.       — О чем задумался? — ласково спросил Ламберт.       — Да так, ни о чем, — вяло отмахнулся Лютик. — Как ты сегодня себя чувствуешь?       — Великолепно, — хмыкнул Ламберт. — А завтра снова целый день тренироваться, учиться и все такое… А тебя видеть так по-настоящему мало.       — На тебя хотя бы не налегают за это, — выдохнул Лютик, потеревшись щекой о его плечо.       — В смысле?       — Мне уже все уши прожужжали, что вместо того, чтобы бегать с мальчиком, я должен учиться. Я понимаю их раздражение. Ведь ты ладно… Ты уже и так все умеешь, а мне еще учиться и учиться…       Ламберт поджал губы и медленно кивнул. Да, в самом деле, Ламберту все это сходило с рук, потому что он просто всех опережал.       А Лютик младше его, ему еще учиться и учиться.       — Ну, хорошо, что на нашей стороне хотя бы Весемир, — вынужден был признать Ламберт. В конце концов, только из-за него им разрешали их… близость.       — Как мне все это надоело, — раздраженно пробубнил Лютик и посмотрел вверх, на потемневшее небо.       Ламберт понимающе кивнул и подался к нему, целуя.       Он уже выучил: когда что-то не так, лучше целоваться. Проблемы это не решало, но так им хотя бы легче становилось. Тем более, что проблема была не решаема и что с ней делать никто не знал.       Ждать и терпеть.       А ждать хотелось бы в более приятной обстановке.       Лютик на поцелуй ответил и прижался ближе. Ламберт крепко его обнял, поглаживая по спине.       Он мог только мечтать о том, чтобы время прошло как можно скорее и чтобы они были представлены только сами себе. Скрытые от чужих глаз, обучения и воспитания. Жить своей жизнью, друг для друга.              Ламберт представил, как будет в тишине лежать в обнимку с Лютиком в снятой комнате. И не будет никого, кто разлучил бы их, ничего, куда бы следовало идти и расстаться.       Наслаждаться друг другом.       Он приглушенно зарычал в чужой рот и прижал к себе ближе. Лютик пораженно ахнул, не ожидав натиска, и зарылся пальцами в темные волосы.       Ламберт целовал жадно, наслаждаясь, гладя и сжимая. Лютик в его руках трепетал.       В этот раз Ламберт решил не ждать ни намеков, ни первых шагов от Лютика.       Он уложил ладонь на ягодицу, и Лютик крупно вздрогнул, шумно выдохнув и так и замерев.       Ламберт проскользнул так же второй рукой, и жадно сжал в ладонях мягкие ягодицы, продолжая целовать. Лютик хоть и замер, но Ламберт чувствовал едва не вибрацией, что Лютику нравилось. Черт, ему очень нравилось.       Ламберт бы не смог объяснить, что такого в Лютике поменялось и почему он так ясно это понял, однако, он понял. Он просто знал, что все делает правильно.       Помяв в ладонях ягодицы, он спустился ладонью ниже, к голому бедру. Кожа у Лютика была гладкой и упругой, нежной. Он огладил его и тоже сжал. Отстранился от губ Лютика, заметив, как между ними протянулась тонкая ниточка слюны, и жадно спустился к шее, впившись в нее губами. Лютик шумно выдохнул и поерзал.       Ламберт, целуя и вылизывая белую шею, аккуратно расстегнул ремень, а после принялся за завязки на шортах.       Лютик вжался в него всем телом, а после подался назад. Ламберт послушно увлекся за ним, уложив Лютика на траву.       Спешно отстранившись от него, Ламберт присел на колени, и Лютик пораженно моргнул. Уставился на него ошалелым, мутным взглядом, и прошептал:       — Милый?       — Подожди, не будешь же ты голой жопой по траве елозить? Укусит еще кто.       Лютик фыркнул.       — Как романтично…       — Главное, что практично, — возмутился Ламберт и начал расстегивать свою рубашку.       Лютик тут же позабыл обо всем своем возмущении, вцепившись жадным взглядом в Ламберта, оперевшись о локти.       Ламберт усмехнулся и расстегнул рубашку, стянув с себя, обнажая крепкое, мускулистое тело. Лютик жадно его оглядел и облизнулся. Еще до того, как Ламберт успел стащить с себя рубашку, Лютик резко подался к нему, погладив по прессу и поцеловав в ключичную ямку.       Ламберт шумно выдохнул. Лютик жадно гладил его грудь и пресс, вырисовывая мышцы, не скрывая свое наслаждение от его тела.       Ламберт снова шумно выдохнул и заставил Лютика отстраниться от себя. Без желания он послушался, откинувшись обратно на траву.       Сняв с себя рубашку, Ламберт постелил ее под бедра Лютика, а следом тут же стащил с него шорты. Лютик взвизгнул от неожиданности, резко сведя колени вместе. Ламберт жадно его осмотрел, погладив по бедрам.       — Ты какой-то такой смелый, будто я у тебя не первый, — пробубнил сбивчиво Лютик, смотря на него из-под ресниц.       — Первый, — фыркнул Ламберт. — Просто я так сильно тебя хочу… С ума схожу. Ты со вчерашнего дня у меня из головы не выходил… в этом смысле, — все-таки решил уточнить Ламберт, прежде чем плавно опустить голову и схватиться зубами за завязки на нижнем белье.       Лютик снова тихо пискнул — от неожиданности.       Ламберт зубами подхватил завязки и ловко их развязал, а после, смотря в глаза, поцеловал над линией белья, поднимаясь поцелуями вверх, задирая тонкую сорочку, выцеловывая подкачанный живот.       Он улыбнулся. Да, внизу живота в самом деле было мягко. Он поцеловал в это место, думая о том, что ему нравилось, когда было мягко, и снова поднялся поцелуями вверх, прежде чем накрыть рот Лютика своим и жадно огладить его меж ног сквозь ткань белья.       Лютик шумно задышал в его рот и прижал к себе ближе, сжав его руку меж своих бедер. Ламберт не совсем понимал, как стоило это расценивать, но продолжал оглаживать Лютика — терпеливо и медленно, дразня.       Лютик заерзал, и, отстранившись, откинул голову назад, открывая шею. Ламберт тут же к ней припал, целуя и нерешительно забрался рукой в его нижнее белье.       Лютик вздрогнул, но останавливать его не стал. Ламберт чувствовал, что он трепетал.       Ламберт взял в ладонь его член, делая это несколько аккуратнее, чем делал бы сам с собой — ему казалось, что Лютик был чувствительнее.       Сжав его в ладони, проведя вверх и вниз, он понял, что оказался прав — Лютик застонал и прижал Ламберта к себе ближе.       Ламберт вздрогнул.       Ох, этот звук… От него мурашки прошлись по коже.       Он был невероятен, и Ламберту захотелось снова его услышать, так что он повторил свое движения, действуя аккуратно и плавно. Лютик жалостливо застонал, и все в Ламберте сжалось от того, каким прекрасным был этот звук.              Свободной рукой он силой заставил Лютика развести ноги в стороны. Тот поерзал, но послушно развел колени в стороны, и Ламберт, пару раз огладив его, наконец, спустился ниже.       Огладил промежность, а после проскользнул пальцами меж ягодиц, едва не замерев.       Там было восхитительно-мокро, и Ламберту однозначно понравилась эта влажность.       Он интенсивно огладил его меж ягодиц с легким нажимом, и Лютик заерзал и тихо замычал.       Ламберт усмехнулся, оторвался от его шеи и снова накрыл его рот своим, целуя. Лютик ответил на поцелуй, гладя по затылку, и Ламберт плавно вставил один палец. Внутри Лютик был тесный, мокрый и жаркий.       Лютик шумно выдохнул в его рот и сжался, но после тут же расслабился и отдалился от Ламберта, тяжело дыша, прикрыв глаза.       Тело Лютика было… приятным. Ламберт не мог описать то чувство, которое испытал, пока трогал его, но, блять, ему понравилось.       Ему очень понравилось.       Он мягко огладил его внутри, пока плохо понимая, что именно надо делать, так что он аккуратно добавил второй палец, не встретив сопротивления, и двинул ими сначала вперед, потом назад — Лютик застонал в его рот и, отстранившись, откинул голову назад, чаще задышав.       У Ламберта глаза загорелись.       Они стал двигать пальцами более уверенно, следя за реакцией Лютика и слушая его стоны и тяжелое дыхание.       Он посмотрел на его плечи, на его голый живот и на свою руку, в его нижнем белье. Определенно, эта деталь завела его достаточно сильно, и он попытался хорошенько ее запомнить.       Лютик внезапно притянул его к себе и поцеловал, крепко обняв и сжав его волосы в своих руках.       — Чуть правее… — прошептал он еле слышно, и Ламберт послушался, плохо понимая, зачем, но решил, что Лютику виднее. — Да, вот так… И еще… Да! — Лютик вскрикнул и зажмурился, выгнувшись в спине.       Ламберт широко раскрыл глаза. Он нащупал что-то внутри, и понял, что это какая-то эрогенная зона — он снова пару раз двинул пальцами, а после нажал на эту точку, легонько массируя.       Лютик громко застонал, впишись в его волосы почти болезненно и выгнулся в спине.       Ламберт сделал все то же самое, повторив, но огладив его внутри более интенсивно — и у Лютика задрожали бедра, и он теснее к нему прижался, лихорадочно зашептав:       — Да-да, вот так, Боже!       Ламберт крепко его поцеловал, и Лютик застонал в его рот. Ламберту казалось, что он задыхался в этом поцелуе.       Ламберт продолжил его ласкать, чувствуя, как все в нем трепетало от такой реакции Лютика. От его стонов, криков и того, как дрожали его бедра. Боже, это было слишком хорошо.       Ламберт уткнулся лицом в его шею, целуя, и Лютик теснее прижал его к себе.       Ламберт продолжил ласкать его пальцами, слушая его стоны, от которых мурашки по затылку табунами ходили.       А потом Лютик кончил — бурно. Он выкрикнул имя Ламберта, крепко его к себе прижал, силясь задушить, и намертво зажал его руку меж своих бедер, будто не хотел, чтобы это кончалось.       Ламберт, на миг растерявшись, мягко продолжил ласкать его, пока он кончал, ощущая пальцами пульсацию и ритмичные сжимания.       Теперь он даже знал, как ощущается оргазм омеги.       Остановился он, когда хватка бедер Лютика чуть ослабла. Ламберт шумно выдохнул, поцеловал в измученную ласками шею и плавно вынул пальцы. Они были все влажные, и Ламберт усмехнулся, разведя их в сторону, видя, как от них тянулись тонкие ниточки смазки.       Он жадно посмотрел на Лютика, и все в нем затянулось в приятном узле искушения. Лютик был весь красный, растрепанный, с мутным, будто бы ничего не понимающим взглядом. Его губы были чуть приоткрыты, а глаза едва мокрыми — видно, прослезился от интенсивности ощущения.       Ламберт сглотнул, ощущая давление в паху.       — Ты охуенно выглядишь, — решил сказать Ламберт.       Лютик усмехнулся, облизав губы и, тяжело выдохнув, откинул голову назад.       Ламберт аккуратно подлез к нему чуть ближе и чмокнул в щеку, заглянув Лютику в глаза.       Кажется, ему требовалось время, чтобы прийти в себя.              Ламберт его не торопил.       Он просто лежал рядом, гладя его по плоскому животу и упругим бедрам, периодически силясь потереться о Лютика своим вставшим членом. А стояло почти болезненно, потому что у него встало еще когда они целовались.       Было сложно думать только о Лютике, когда у самого едва по лбу не бьет, но заботиться об удовольствии Лютика... ох, это было прекрасно.       Кроме того, тело Лютика увлекало, влекло, и Ламберту хотелось еще больше узнать.       Даже сейчас он чувствовал голод и хотел бы взять еще больше. Раздеть его всего, узнать чувствительность его плеч, спины, живот, бедер и ягодиц. Ласкать его везде и губами, и руками, запоминать каждый стон.       Он тяжело выдохнул, понимая, что с их либидо это будет очень сложно.       Им быстро срывало голову, и они готовы были сожрать друг друга, не думая ни о чем.       Лютик приоткрыл глаза и широко улыбнулся Ламберту, а после игриво укусил его за нижнюю губу.       — Ну, это было… очень хорошо, — прошептал он в его губы.       А после Ламберт и моргнуть не успел, как Лютик уложил его на лопатки и оседлал его бедра. Ламберт растерянно моргнул, глядя в его глаза. Он пораженно прошептал себе под нос:       — Я явно недооценивал тебя…       Лютик рассмеялся и склонился над ним, поцеловав в щеку и поерзав бедрами по его вставшему члену. Ламберт шумно выдохнул, уложив ладони на его ягодицы, сжимая их.       Лютик шумно выдохнул, а после спустил одну руку вниз, медленно развязывая завязки. Отстранившись, он посмотрел Ламберту в глаза, закусив губу, и погладил свободной рукой по груди и прессу.       — Твое тело… совсем другое…       Ламберт фыркнул.       — А ты думал?       — Я не ждал таких сильных отличий, — удивленно прошептал Лютик, растерянно хлопнув глазами.       — Сразу видно, что вы не подглядывали.       Лютик моргнул, а после отстранился, так и замерев ладонью над его пахом.       — Вы… вы подглядывали?!       Ламберт рассеянно моргнул и пролепетал:       — Ну… да?..       — Это… это… ты видел голых омег? И меня в том числе?! Стой, только не говори, что меня мог видеть каждую неделю какой-то альфа! Голым?!       Ламберт сначала завис, будто чтобы переварить всю эту информацию ему нужно было время, но потом он пришел в себя, едва рот не раскрыв.       Это в самом деле показалось ему чем-то возмутительным! Какой-то альфа… видит Лютика голым?!       Ламберт его голым еще не видел, а какой-то пацан — да?!       Определенно, когда у Ламберта появился свой личный опыт, он стал намного лучше понимать, насколько мерзкая это ситуация. Он в отвращении скривился, и Лютик, заметив эту эмоцию, впился в него хоть и напряженным, но заинтересованным взглядом.       — Да, в самом деле… отвратительно, — без желания выпалил Ламберт, помрачнев. — Вот блять…       — И это все, что ты можешь сказать?! Сделай с этим что-нибудь!       — А что я сделаю? Этим занимаются почти все альфы тут! Не только из моей группы! В разные дни, разные люди… Я только тебе помочь могу.       — И как? — едва не простенал Лютик.       Ламберт видел, что Лютика это отвращало. Его это напугало. Ему это не нравилось.       На его лице застыла эмоция какого-то безнадежного отчаяния. Ламберт ощутил себя невероятно паршиво. Он почувствовал отвращение к самому себе из прошлого.       Ведь сейчас он так уважал тело Лютика, не торопил самого Лютика, не требовал обнажаться.       А почему-то тело омеги, которого он даже не знал… казалось ему просто вещью.       Его перетряхнуло от отвращения к самому себе.       Он присел и потер лицо руками.       Он жалел не о том, что поднял эту тему. Нет, он поступил правильно, что сказал.       Он жалел, что вообще в этом участвовал.       Ламберт притянул Лютика к себе и успокаивающе поцеловал в уголок губ — извиняясь.       — Правая сторона купальни не доступна для обозрения. Те, кто там — их не видно. Вот… Это единственное, чем я могу помочь, — тяжело выдохнул он. — Прости меня. До меня только сейчас дошло, как это мерзко…       Лютик удивленно на него посмотрел, раскрыв рот, будто растерялся. Он пролепетал:       — Ох, я не ожидал от тебя понимания, а тем более… раскаяния.       Ламберт удивленно вскинул брови.       — Почему? Я же тоже человек. Просто не думал об этом…       Лютик кивнул. Ламберт продолжил:       — И еще можете просто палить всех пацанов. Кого-то поставь на шухер, а когда увидите — кричите. Я с ними поговорю, объясню свои мысли… Ну, кто не послушается — сами виноваты. Но не всем, конечно, я это скажу, я же не всех знаю…       — Это все равно очень… много, — сказал Лютик, опустив взгляд. — Я просто… Нет, я даже не думал об этом!       — Разве это не очевидно?       Лютик нахмурился и впился в него недовольным, злым взглядом. Ламберт откашлялся и пояснил:       — Лютик, все-таки… альфы хотят омег. А здесь у нас есть только альфы, поэтому интерес и желание… выплёскиваться вот так. Это не совсем наша вина. Это вина всех, кто это устроил. Сам подумай: как еще будет вести себя альфа в половом созревании, зная, что рядом обнаженный омега? Ты не забывай, мы же еще все на подавителях… Иногда нас может жутко колбасить.       Лютик тяжело выдохнул, но понимающе кивнул.       — Да, ты прав. Просто стало так мерзко, что мое тело…              Он сожмурился и обнял себя руками, будто пытался что-то с себя убрать или от чего-то защититься. Ламберт качнул головой и обнял его, притянув к себе, защищая от всего в своих руках. Лютик шмыгнул, но в его руках расслабился.       В молчании они провели несколько минут, пока Лютик не опустил свою руку, положив ее на пах Ламберта. Он отстранился и пораженно вскинул брови. Ламберт пояснил:       — Конечно он упал… Чему ты удивляешься? Мы обсуждали не самую приятную вещь.       — А… да… Да, конечно, — кивнул Лютик. — Ну вот, такой момент испорчен, — он устало закатил глаза к небу.       — Таких моментов у нас будет еще тысяча, а этот диалог был важнее, чем мой член, — хмыкнул Ламберт, а после снова поцеловал.       Лютик с радостью ему ответил.       Разумеется, стало легче. После того, как отпала необходимость ныкаться по углам, стало легче. Они встречались на завтраке, на дежурстве, на обеде, на ужине, и после ужина.       Ламберт стал ощущать себя в этом плане более… целым. Не то чтобы он стал меньше хотеть Лютика, просто когда по утру можно было сесть рядом, взять Лютика за руку и обсудить обыденные вещи — было легче. Ламберт чувствовал, что Лютика становилось больше в его жизни. Это было словно лекарство от всех бед.       Лютик помогал ему не думать о плохом. Ламберт стал больше думать о будущем, понимая, что да, у него в самом деле есть будущее.       Даже скорое испытание медальоном его больше не омрачало.       Он знал, что справится, а дальше… Дальше проведет время с Лютиком до тех пор, пока не придется выйти на путь.       Ламберт тяжело выдохнул, прикрыв глаза. На груди лежал Лютик, смотря на небо.       — Что за тяжелые выдохи?       Ламберт открыл глаза. Он посмотрел на небо, а после ответил:       — Думал о будущем. Снова все встало на Пути. Потом пробел, проходят месяцы и я снова здесь.       Лютик тяжело выдохнул и кивнул.       — Понимаю, мне тоже не нравится об этом думать. Поэтому я просто не думаю.       — А я думаю. Думаю о том, как буду месяц маяться тобой.       Он тяжело выдохнул и перевернулся на бок, посмотрев Лютику в глаза. Тот понимающе улыбнулся, но больше ничего сделать не мог.       Расставание было чем-то неизбежным, и они могли только принимать это. Знать, что перетерпеть придется.       И пытаться напиться друг другом. Не получалось.       Расставаясь с чувством удовлетворения, на утро Ламберт был голоден до Лютика.       — Ну вот, только замолчал и снова у тебя это лицо. Хватит уже об этом думать. Сейчас же я рядом.       — Да, но я просто пытаюсь представить, каково это будет. И как мне все это пережить.       — Свыкнешься. Куда уж тут деться?       — Ты такой спокойный, — пораженно сказал Ламберт, медленно моргнув.       Лютик улыбнулся, прижался к нему ближе и признался:       — Я просто уже поплакал по поводу этой темы сегодня.       Ламберт изумленно вскинул брови.       — Ты плакал?!       Лютик повел плечом.       — Плакать это нормально, Ламберт. Это такая же эмоция, как и смех, к тому же, потом мне становится легче. Успокойся, мои слезы это просто попытка выпустить эти эмоции.       — И тебе легчает? — недоверчиво спросил Ламберт.       — Конечно. И тебе это советую.       Ламберт сморщил нос, плохо представляя этот момент. Он давно не плакал.       — Скоро испытание медальоном… — тихо сказал Лютик. — Надеюсь, с него ты вернешься целым.       Ламберт нахмурился и, внезапно, выпустил Лютика из рук. Присел и посмотрел на другую сторону озера. Придется плыть. Он сглотнул.       — Я тоже, — кивнул он.       Лютик присел рядом, обняв колени и посмотрев на воду.       — Не представляю, как после испытания ты будешь здесь так же сидеть.       — Как-то уж буду. Озеро не так и важно. Одно плохое воспоминание не перебьет сотню хороших, — он притянул Лютика к себе ближе за талию, покачав головой. — На той стороне, наверное, намного более уединенно, — протянул он задумчиво.       Лютик вскинул голову.       — Да, конечно. И что с того?       — Когда-нибудь мы проведем вечер на той стороне, — внезапно сказал Ламберт, сам плохо понимая, как додумался до таких слов.       — И как? Вплавь? — хихикнул Лютик.       — На лодке.       — На какой еще лодке? — удивленно вскинул брови Лютика.       — На обычной. Приеду сюда, когда сделаю лодку. И посидим вот там. Я вина привезу, выпьем с тобой…       Лютик ласково улыбнулся.       — Ты бы в том положении лучше бы денег на еду себе нашел, а там уже и вино. И как ты собрался делать лодку?       — В детстве учился у плотника.       — И уже умеешь делать лодки?       — Нет, но научусь.       Лютик усмехнулся.       — Ламберт, ты месяц будешь гоняться за монстрами. У тебя не будет времени на лодки.       Ламберт тяжело выдохнул, поджав губы. Он посмотрел на Лютика и сказал:       — Наша разлука будет больше месяца.       Лютик пораженно вскинул брови. Видимо, только сейчас он осознал, что месяц — это очень условный срок.       — Но почему?       — Добраться от города сюда — неделя. И того две недели — туда-сюда. И остается две недели на ведьмачество? Нет, за это время я ничего не заработаю. Да и Весемир не одобрит такого раннего возвращения… Я всегда это понимал, а ты разве нет?       Лютик растерянно на него посмотрел, раскрыв рот. Резко закрыл его, поджал губ и отвернулся.       Ламберт сжал его руку.       — И сколько… примерно?       — Не знаю, смотря, когда выйду на путь. Скорее всего на сезон.       — То есть к зиме?       — Да, — кивнул Ламберт. — Зато приеду на весь сезон. Останусь тут, буду ходить такой взрослый. И буду только с тобой. Не знаю, как, но уговорю Весемира, чтобы у нас было больше времени.       — Там уже не до лодки будет…       — Ну да. Но по весне, как все подтает, будет и лодка, и та сторона озера. Все будет.       Лютик тяжело выдохнул и посмотрел на траву.       — Да уж, с новыми подробностями мне необходимо снова поплакать.       Ламберт понимающе улыбнулся. Он притянул Лютика к себе, обнимая.       — Если тебе в самом деле станет легче, то плачь. Я рядом. Я всегда буду рядом.       Лютик кивнул, шмыгнул, а потом заплакал. Ламберт прижал его к себе ближе.