Анабиоз

…в одиночестве я слышу и вижу тебя, мечтая протянуть руку и прикоснуться. Ты единственная, кто поздоровается при встрече, поэтому пусть останемся в этой темноте только мы вдвоём. cigarettes after sex — starry eyes

      Постепенно прошлые эпизоды, напоминающие о мужчине в Пуэрто-Суарес, стираются из памяти. С особыми усилиями Эмер, ведь так трудно вспоминать то, что кололо её тело жуткими сомнениями. Все три недели после приезда в Америку Мак-Аластер почти не выходит из дома: читает научную литературу, ест полуфабрикаты и ждёт возвращения сестры, надеясь, что в этот раз их отпуска совпадут.       Но Этэйн не приезжает: до сих пор находится в Вайтре, из-за чего Эмер опустошена, ведь так тоскливо постоянно быть в пронзительном одиночестве. И когда с Мак-Аластер связывается начальство с целью обсудить дальнейшие поездки, женщина снова принимает тот удручающий факт, что с дорогим человеком ей не скоро встретиться.       Она стоит в просторном кабинете перед плотным мужчиной средних лет, ожидая приказа. В голове беззвучная пустота: следование заведённому шаблону, частично рабскому, и которого так долго придерживается Эмер, — несмываемое клеймо. — Вас переводят, — полковник со скучающим видом берёт папку с данными женщины в руки, — на постоянную основу к ОТГ-141.       Очередная насмешка судьбы; Эмер непроизвольно вздрагивает, слыша оглушительную новость. Безусловно, женщина ранее думает над тем, что её могут отправить к ним либо на долгое время, либо навсегда, но этот шанс так ничтожен, из-за чего Мак-Аластер быстро отгоняет прилипчивую мысль. — Что? — надеется, что услышанное лишь слуховая галлюцинация. — Но я инфекционист. — Верно, но также и парамедик. В особых случаях мы Вас направляли как того человека, который знает толк в тропических болезнях. Во многих отрядах недостаток парамедиков — сначала даже думали отправить к пятьдесят девятой группе, но так как Вы уже несколько раз были у сто сорок первой и получили неплохие отзывы, то было принято решение перевести к ним.       «Неплохие отзывы? Это от кого же? От доктора Кейси? Что-то сомневаюсь», — Эмер уверена, что если даже Кейси замолвил за неё словечко, то сделано это было с целью заиметь человека, который смог бы работать сверхурочно. — Мне придётся съехать отсюда и направиться в их штаб-квартиру?       Мак-Аластер знает ответ на свой вопрос, однако ей до сих пор не верится в неудачное стечение обстоятельств. Эмер не имеет собственного жилья, несмотря на то, что у женщины достаточно средств купить студию где-то на окраине Бетесды. Она может жить и с Этэйн по её категорическому требованию, но понимает, что каждой нужно личное пространство, а стеснять сестру нет никакого желания. Они бы всё равно виделись в такой же степени, учитывая не совпадающие графики работы. Однако дело совсем в другом: Эмер боится, что Бран, с которым она периодически пересекается, надумает вновь пристать к ней или к Этэйн. Он и так часто ошивается вокруг гостевых домов, пытается заговорить с Мак-Аластер, склонен к слежке, и именно по этой причине подвергать сестру опасности не хочется.       И сейчас женщина понимает, что придётся уехать в Канзас, окончательно потеряв связь с семьёй. Вдобавок перед глазами мелькает призрачный образ лейтенанта Райли, от которого только недавно удалось избавиться. — Да, как и полагается полноценному члену отряда, — мужчина видит лёгкое недоумение на лице Эмер. — Никаких же проблем нет, офицер? — Никак нет, — на самом деле проблема есть. — Ну, у меня ещё одна новость, которая, возможно, сделает Ваш день лучше, — полковник позволяет себе вымученно улыбнуться. — Офицер Этэйн Мак-Аластер, Ваша сестра отправится к ним же. Она… — подбирает более приличное слово, — настырная. Пока Вы были в Боливии, Мак-Аластер всем нервы потрепала. И в Австрии тоже. — О чём Вы? — Конфликты у неё, жалобы есть, — он говорит об Этэйн нехотя. — Условия ставит, препирается с другими врачами. Вообще, мы редко идём навстречу в случае «родственных связей», однако эта женщина проблемная, уж простите, — щёлкает языком, — Пусть будет с Вами, раз так просила, и работает уже спокойно.       Эмер с трудом сдерживает прорывающееся ликование и приподнимает уголки губ, далее поджимая их. Ей не впервой слышать о своенравии сестры: уверенна в себе, активна и трудолюбива, поэтому женщина умеет отстаивать свою точку зрения и за словом в карман не полезет. Она — головная боль для тех, кто не хочет работать, и для тех, кто порой её ни во что не ставит, поэтому неудивительно, что Этэйн добивается места рядом с сестрой. — Она не проблемная, полковник. Просто знает себе цену, ведь я помню, как Этэйн объездила всю Австрию, так ещё и не получив заслуженный отдых и надбавок к зарплате, — Эмер устаёт от незаслуженного отношения к такой ценной сотруднице, как её сестра. — Ещё та выплата… — Ладно, я понял, — мужчина рывком поднимается с места. — Услышал Вас. Так… — он шарит руками по столу и находит указ. — Пятого октября отправитесь в Центральную Америку, Белиз, округ Толедо, — протягивает бумагу женщине. — База неподалёку Пунта-Горда? — для Мак-Аластер что-то тут не сходится. — Климат тропический и субэкваториальный, следовательно заразиться инфекцией очень легко. Так я еду в качестве парамедика или инфекциониста? — Парамедика, — заверяет мужчина. — Но если Вы столкнётесь с подобными заболеваниями, то… — он не договаривает, моментально оправдываясь. — Прочтите ниже, Вы получите надбавки. Никаких задержек не будет, гарантирую. — То есть в ближайшие дни мне уже нужно будет уехать в Топику, я правильно понимаю? — жизненные перипетии морочат Мак-Аластер голову. — Но ведь Этэйн ещё в Австрии. — Сначала Вы в Топику в пункт дислокации, а офицер прилетит только послезавтра, отдохнёт и отправится сразу в Белиз, — поясняет полковник. — Указания понятны? Если да — можете быть свободны.       Эмер за столь короткий срок собирает вещи и съезжает из гостевого дома навсегда. Направляется в аэропорт, представляя грядущую встречу с сестрой.       И с лейтенантом.       Блаженное упование рассыпается крошками, так как Мак-Аластер возвращается в взволнованное состояние; где мысли спутаны, действия опрометчивы. Когда он пришёл с подносом еды, стоило ли просить называть её по имени, стоило ли изучать шею, поглаживая, будучи на расстоянии нескольких сантиметров? Отгоняет ли Гоуст те общие прошедшие моменты от себя, прокручивает ли в голове их снова и снова, как это делает Эмер, или в этой томной неопределённости страдает только она?       Когда Райли узнаёт о её переводе, он возвращается в малоустойчивое состояние; где неясно какую мысль пропустить через себя, какое действие совершить. Множество непрошеных эмоций, с которыми трудно разбираться, множество нелёгких раздумий, которые лейтенант вынужден оставлять в стороне, чтобы не тратить время впустую. Стоило ли приносить ей еду, стоило ли запоминать каждое движение и воспроизводить в памяти, как видео на повторе? Пытается ли Эмер забыть его образ, притупляет ли в себе чувственный голод, как это делает Гоуст, или в этой коварной западне находится только он?       Мак-Аластер пребывает на служебно-казарменный участок, видит знакомые лица и ненамеренно ищет глазами Гоуста. — Рад снова видеть, доктор, — Соуп пожимает ей руку. — Как полёт? Знаете, мне по душе была идея перевести Вас сюда: для нас — отличный специалист, для вас — стабильность, — МакТавиш замечает несобранность Эмер, осматривающую штаб и людей вокруг. — Кого-то ищете? — Нет, что Вы, — отрицательно мотает головой. — Спасибо, но для меня это было неожиданностью. Действительно, когда есть что-то привычное, то проще адаптироваться. Так где мне расположиться?       Её проводят в четвёртый медицинский пункт и сообщают о том, что женщина будет отвечать за него и при желании проживать здесь или же вместе с другими военными врачами в количестве пяти человек, включая её и ещё не прибывшую Этэйн, в общей комнате. Эмер выбирает первый вариант, понимая, что помощь солдатам может понадобиться в любое время суток, поэтому она должна быть всегда на рабочем месте. Женщина разбирает привезённые с собой вещи, рассматривает ассортимент препаратов и её радует то, что многие из них могут в случае чего спасти от инфекционных заболеваний. Мак-Аластер тратит около часа на разгрузку, осмысливая своё будущее среди группы. Продолжительное время вместе очевидно всех сближает, и Эмер тоже часть команды, поэтому нет смысла избегать, нет смысла прятаться. Из-за прежнего контакта в Кувейте и Боливии формируется некоторое привыкание к окружающим, к тому же Джону МакТавишу, который кажется неплохим человеком.       «Конечно», — сокрушённо вздыхает, — «Я опять подумала о лейтенанте. Как глупо.»       Эмер остерегается пропускать через себя давящие ощущения, однако всё равно попадает в стадию непрекращающегося размышления о мужчине; тягучее ожидание встречи с ним заполняет сознание, берёт над ним верх.       «Если его здесь нет, то оно и к лучшему. Хотя может отсутствовать лишь по одной причине… Нет, к чему я вообще? С ним всё в порядке, надеюсь…»       Женщина закрывает лицо ладонью и опускает голову, хмуря брови.       «Я не хочу думать, не хочу. Надо взяться за ум.»       Ещё через полчаса Мак-Аластер выходит из медпункта и планирует прогуляться по участку, чтобы тщательно изучить место, в котором она будет находиться долгое время. Она делает круг, обхаживая военный городок, состоящий из служебно-казарменной части, куда входят плацы, тренировочные площадки, казарма, столовые и медицинские пункты. Далее техническая часть, где есть парки вооружения и мастерские; в складской — склады и хранилища материальных средств. Когда женщина решает отправиться к себе, то, проходя мимо собравшейся в столовой шумной компании из членов отряда, её окликает доктор Кейси. — Доктор Мак-Аластер, не желаете присоединиться? — он указывает на свободное место.       Эмер подходит к столу и садится на скамью, окидывая всех беглым взглядом. Компания состоит примерно из десяти мужчин и одной женщины, и женщина знает тут только Кейси и МакТавиша, остальные же лица незнакомы. У некоторых в руках бутылка тёмного пива «Rogue», у других снэки или сигареты. — Можем позволить себе отдых перед отправкой в Белиз, — говорит кто-то из группы. — Я бы ещё кальвадос бахнул. — Серьёзно? Кальвадос? Детский напиток, — отвечает широкоплечая светловолосая женщина. — Ты водку с крепостью девяносто шесть процентов пробовал? Разбавленную, естественно. Прошибёт только в путь.       Эмер не влезает в праздные разговоры, ещё раз осматривая помещение.       «Чего я жду? Его нет», — но она ведь этого и хотела: убрать образ Райли из головы, не видеть глаза и не слышать голос. Только отчего-то ожидаемого эффекта расслабления нет, наоборот — тело окольцовывает густой и колючий плющ, сдавливающий органы. — А чего не пьёте? — обращается к Мак-Аластер дюжий краснолицый парнишка, доставая из ящика пиво и ставя перед женщиной. — Не стесняйтесь. — Спасибо, — она принимает алкоголь и откручивает крышечку от бутылки.       Эмер отпивает немного, и выпивка приходится ей не по вкусу: по душе больше светлое мягкое пиво. Она собирается уходить, как вдруг слышит: — Джонни, разве можно пить на работе?       Как палящее солнце в середине лютой зимы; как анисовая водка вперемешку с ликёром и как нечто взбадривающее и одновременно убаюкивающее действует на Мак-Аластер двойственно, пробуждает эмоции, которые непросто понять.       Он здесь, живой. Выглядит так же, лица не видно; словно бесплотный фантом, чьего появления страшишься, но ждёшь, чтобы испытать хоть что-то. Гоуст замечает Эмер среди остальных, и от его неподвижного, запоминающегося взора, сердце женщины бьётся перебоями. — Сегодня можно, жаль бурбона нет — нечем порадовать, лейтенант, — Соуп двигает в его сторону пиво. — Только это.       Райли берёт бутылку в руки, попутно её открывая, поднимает нижнюю часть балаклавы и делает глоток. — Сойдёт, — мужчина не сторонник частого потребления спиртных напитков, и очевидно не душа компании, однако он остаётся с товарищами. Остаётся, видя её.       Эмер диагностирует у себя тахикардию, и это крайнее смятение для неё — увесистая пощёчина. Реакция организма на встречу с Райли обескураживает женщину. — Кстати, Эмер, — Джон чересчур дружелюбен к Мак-Аластер, однако его неожиданное обращение к ней отрезвляет её. — Мы же можем отбросить формальности? — Конечно, — женщина не против влиться в коллектив. — В списке числилось ещё одно имя: Этэйн Мак-Аластер. Родственница? — Да, моя сестра, — всё внимание рядом сидящих обращено к Эмер. — Прибудет сразу в Белиз. — Круто, — Соуп готовится произнести тост, — Выпьем тогда за тех, кто рядом с нами.       Речь мотивирующая, необходимая тем, у кого близкие далеко. Эмер не допивает пиво, когда компания расходится, поэтому берёт его с собой и поднимается с места. Мимо проходит Гоуст, смотря на неё в упор, и женщина останавливается, тем самым не специально преграждая мужчине путь. Чтобы избежать неловкого молчания, Мак-Аластер приветствует Райли первая: — Лейтенант, как Вы… — в горле першит; она думает, что выглядит глупо. — Как Вы себя чувствуете? В смысле… проходили лечение после операции в Боливии? — Да, Вы же сказали. Я и сделал, — его лучисто-карие, пронизывающие глаза поглощают Эмер целиком. — Можете проверить. — Проверить что? — Моё состояние. В медпункте.       Мак-Аластер меньше всего ждёт, что их непредвиденная беседа обернётся личным общением в закрытом пространстве. Но она не отказывает Гоусту, и они вместе доходят до медпункта молча. Когда переступают порог, то Эмер закрывает дверь и ставит бутылку на рядом стоящий столик. — Готовитесь сдавать кровь? — подмечает женщина, смотря на то, как мужчина закатывает рукава. — Вы же выпили. — Точно.       Они оба чувствуют слабый накал, и эта бритвенная острота обострённых чувств вызывает лёгкое онемение по телу. — Проведу общие процедуры и можете быть свободны, а кровь возьму завтра, — она совершает все обыденные действия: измеряет давление, пульс, температуру. — Сказали колоть для профилактики что-то, я приходил, Кейси делал инъекции, — Райли внимательно наблюдает за старающейся не смотреть ему в глаза Эмер. — Так… — Мак-Аластер осознаёт, что его лечением занимались здешние врачи. — Вы до сих пор под его наблюдением? — Да, — прямо говорит Райли, не сразу осознавая, что в таком случае ему не нужно было проверяться у Эмер. — Хотите, чтобы я взяла Вас на себя? — меткая фраза вылетает так быстро, случайно, из-за чего женщина мгновенно теряется, понимая, что сказанное заставляет её слегка улыбнуться.       Эмер не может поймать эмоцию Гоуста, не может прочесть, как книгу, однако ощущение, так мерно ползущее по телу, подсказывает ей, что он совсем не ожидает этого услышать. Телодвижения собеседника скованные; Райли потирает ладонью шею, словно чувствует явную неловкость. — Так привычнее.       Но говорит он это уверенно, холодно. — Тогда буду ждать завтра.       Гоуст прощается и уходит, а Эмер, будучи под влиянием нахлынувших новых переживаний, хватает со столика алкоголь и полностью выпивает его несколькими большими глотками.       Теперь у пива совсем другой вкус.