Феникс

«я здесь для того,

чтобы беречь тебя.

чтобы отвлечь тебя.

чтобы убрать с тебя

груз всех сомнений.

я здесь для того,

чтобы смогла

принять себя.

понять себя.

и стать сильнее».

— «я тебя люблю».

      Несмотря на неофитов, которым в данное время нужно уделить всё внимание, отчуждённый взгляд Эрика неотрывно направлен только на одну фигуру в самом конце полупустого спортивного зала. Непохожая на саму себя девушка чётко отрабатывает удары на одной из груш, чем не желала заниматься последние годы, однако сейчас такой род деятельности приносит несравнимое удовольствие. Словно она делает то, что должна была совершать всегда и что упускала ранее. Костяшки уже давным-давно покраснели и начали кровоточить даже сквозь бинты — это Лидер видит и будто бы чувствует на себе на таком приличном расстоянии, — но Феникс упорно не обращает внимания ни на жгучую боль, ни на стекающие по пальцам и в конечном счёте падающие на отполированный пол капли крови, ни на косые взгляды, которыми уже испещрена её спина. Тихо-удивлённые перешёптывания, громкие команды, звонкие звуки шагов, падений, болезненные стоны и периодически то одобрительные, то недовольные выкрики — всё обходит Бесстрашную стороной. Перед сосредоточенными глазами есть лишь уже потрёпанная временем и другими солдатами груша, постепенно обретающая новые кровавые следы, а слуха касаются только собственные монотонные удары. Мысли чужды воспоминаниям — кажется, что разум вовсе с каждым движением становится пустым, накопленные эмоции разбиваются о кожу, которой обтянут снаряд, а все планы, мечты и цели растворяются в душном воздухе. Уже давно она не ощущала таких небывалой лёгкости и резкого прилива сил, которые текут по венам и распространяются по всему организму. Эти чувства не позволяют Феникс остановиться, как будто если девушка замрёт хоть на одно мгновение, то они сразу покинут тело, а на замену придут обыденные навязчивые мысли, постоянные размышления и переживания. Однако, к удивлению её самой, мотивация только повышается, когда занесённая по направлению к груше рука резко перехватывается другой, а совершенно разные по цвету глаза встречаются.        — Успокойся, — бесстрастно и одновременно вкрадчиво выдаёт мужчина, опустив глаза на обагрённую кровью ладонь и тут же обхватив вторую. — Слишком большая нагрузка после долгого перерыва.       — Я не могу ничего не делать! — тяжело дыша, хмуро бормочет Бесстрашная, только сейчас чувствуя ноющую боль в руках.       — А я не говорю сидеть на месте. Поменяй занятие. Не хочу откачивать тебя в первый же день, — не отрывая внимательного взгляда, он бегло разматывает окровавленные бинты, затем рассматривая повреждённую кожу.       — Зато устроишь практику. А то им, кажется, нечем заняться, — небрежно качнув головой в сторону застывших неофитов, многозначительно улыбается Феникс, по-прежнему ощущая аккуратные касания, и лишь на секунду оборачивается к подросткам, смерив их грозным взором.       Предельно озадаченные, они мигом отмирают, настолько нехотя и так медленно возвращаясь к прежним занятиям, что Эрик, резко подняв голову после слов девушки, всё-таки успевает заметить нескольких неофитов, в упор, с недоверием и любопытством глядящих на них, тогда как основная масса уже давно сделала вид, что ещё минуту назад они не подсматривали за Бесстрашными. Кажется, что их изумление достигает предела, судя по тут же округлившимся глазам, когда Лидер вновь не повышает на них голос — уже который раз за сегодняшний день, — а лишь с прежним, но по обыкновению удивительным для них спокойствием выдаёт очередное наказание:       — Пять дополнительных кругов сверху. Отвлечётесь ещё раз — будет десять.       Неясное, однако очень приятное чувство ностальгии отчего-то порождает мурашки, и она невольно вздрагивает, но её ладони всё ещё остаются зажатыми в его руках. Направленный снизу вверх взгляд неспешно изучает профиль мужчины, пока он контролирует занятость подопечных. У неё всё ещё не получается поверить в реальность происходящего, и даже родные стены и люди не способствуют этому. Всё слишком хорошо для того, чтобы быть правдой.       Вскоре Эрик опускает отчуждённый взор и сразу натыкается на большие изучающие его самого глаза. Феникс глядит так пристально, рассматривая каждую черту, неровность и шрам, то ли с каким-то переживанием, то ли с интересом, словно видит его впервые и пытается запомнить каждую деталь. Когда сосредоточенный взгляд доходит до светлых глаз, в них тотчас отражается немой вопрос, ответ на который она, кажется, не способна сформулировать сама.       — Что случилось на этот раз?.. — на выдохе как бы удручённо протягивает Лидер, неосознанно слегка склонив голову набок.       — Ничего... — слабо улыбнувшись, едва заметно кивает девушка своим же словам, наконец перестав смотреть на него. — Но мне кажется, что я скучала.       В это же мгновение она вновь поднимает голову, будто собираясь проследить за его реакцией, и сразу ощущает, как и так обхватившие запястья пальцы чуть сильнее сжимают неповреждённую кожу. Он уже собирается ответить, как наполненный болью истошный крик принуждает вздрогнувшую Феникс обернуться, а Эрика — вновь поднять глаза на неофитов и найти источник пронзительного звука и его причину.       — Поговорим потом, пока они не поубивали друг друга, — торопливо заявляет мужчина и тут же отпускает её руки, лишь на секунду глянув на озадаченную происходящим девушку. — Сходи в Лазарет. Там всё обработают.       Повредивший какую-то конечность подросток продолжает кричать, лёжа на полу и чуть не плача от невыносимой боли. Слегка поморщившись, ещё секунду Бесстрашная глядит в удаляющуюся спину Лидера, а затем покидает пределы спортивного зала. Протяжённые коридоры, по которым Феникс так скучала, удивительно пустые и по-прежнему тёмные. Однако этот мрак ничуть не пугает, что иногда случается с новыми членами Фракции, а лишь радует глаза. Дорога до лечебного блока не занимает много времени, и именно это место оказывается полностью забитым людьми настолько, что как только девушка ступает на порог приёмного отделения, то сразу же, быстро оглядев пространство, стремится уйти, осознав, что с таким же успехом может обработать раны и в квартире Эрика, но цепко обхватившие её локоть пальцы не позволяют этого сделать. Она тут же поднимает голову, однако замечает лишь затылок неизвестного и то скрытый медицинской шапочкой. По телосложению Феникс легко определяет в человеке девушку, которая упорно тянет её сквозь массу раненых солдат в одну из редко свободных процедурных и мигом прикрывает дверь, когда они наконец заходят в небольшое помещение. Медсестра подходит к металлическим стеллажам, принимаясь искать необходимое, пока Бесстрашная нерешительно оглядывает кабинет и в конечном счёте оборачивается на небольшой стеклянный проём в двери, где видны силуэты больных, явно нуждающихся в помощи больше, чем она.       — Может, вы лучше поможете им? — всё ещё не отрывая полного сочувствия взгляда от проёма, сквозь который Феникс без затруднений видит многих пациентов, предлагает девушка, чувствуя какую-то неправильность, словно она не должна находиться здесь.       — Садись, — не обратив внимания на слова Бесстрашной, безэмоционально отрезает медсестра и по-прежнему не поворачивается к девушке, лишь едва заметно показывает на стоящую сбоку от неё кушетку.       Вновь как бы обречённо взглянув на приёмную, Феникс всё-таки проходит мимо девушки и присаживается на предложенное место, принимаясь разглядывать собственные руки, буквально залитые уже запёкшейся кровью. Дверцы стеллажей звонко хлопают — она поднимает голову, тогда как медсестра, лицо которой практически полностью, кроме глаз и лба, закрыто маской, останавливается напротив и, опустив на близстоящий стол пару бинтов и бутылку спирта, грубым движением хватает ладони Бесстрашной. Феникс невольно хмурится, но не придаёт этому жесту должного значения, пока медсестра не поднимает на неё глаза. От тёмных зрачков веет холодом и опасностью, а очевидная идентичность ошеломляет девушку вплоть до невозможности выдать хоть один звук. Она безмолвно, с настолько заметным шоком, что его точно нельзя перепутать ни с какой другой эмоцией, наблюдает за наливающимися злостью глазами, и эта ярость, кажется, скоро разорвёт Эллу на миллионы частиц и молекул. Девушка ещё сильнее давит на раны, и корочка на ссадинах стремительно лопается, из-за чего кровь опять скапливается на коже. Феникс тихо шипит, не смея оторвать напряжённого взгляда от лица сестры, — точнее, лишь от одной маленькой, но значительной части, по которой можно узнать её, — и бывшая Бесстрашная, явно довольная своими действиями, рукой, покрытой кровью родной сестры, стягивает маску, будто бы позволяя Феникс убедиться в своих догадках. При виде снисходительно-злорадной улыбки девушку пробирает настоящий гнев, который так же наполняет и стоящую напротив Эллу. Она пытается выдернуть ладони из цепкой хватки, и тогда даже язвительная усмешка слетает с губ старшей сестры. Кинув предупреждающий взгляд и наконец отпустив руки Бесстрашной, Элла с невозмутимым спокойствием тянется к бинтам и спирту, словно действительно собирается обработать раны, которые уже начали заживать, но понесли очередное повреждение. Тем временем Феникс бегло, не подавая виду, оглядывается вокруг в попытке найти хоть какое-то приспособление для того, чтобы навредить ей, однако не видит даже обыкновенных ножниц, шприцов или скальпелей. Все инструменты, как назло, спрятаны в находящихся за спиной Эллы стеллажах, поэтому пристальный взгляд девушки сосредоточен только на них, но лишь до тех пор, пока сестра не поворачивается обратно.       — Где настоящая медсестра? — сквозь зубы отрезает она, хотя уже догадывается о том, что стало с безвинным человеком, чья жизнь была оборвана из-за никому не нужных целей Эллы, которая, видимо, возомнила себя «великим человеком и освободителем».       — Можешь оставаться здесь, но ты будешь делать всё, что я скажу, — не обратив никакого внимания на вопрос, парирует девушка, на удивление аккуратно проходясь смоченной спиртом тканью вокруг разбитых костяшек.       Феникс возмущённо вздыхает, уже собираясь возразить, несмотря на собственные планы: вероятно, нахождение в Бесстрашии придаёт смелости и защищённости, поэтому она не боится последствий от своих же слов, однако Элла не даёт ей начать противостояние. Девушка успевает лишь моргнуть, как и так ноющие раны начинает жечь с невообразимой силой, словно настоящий огонь перекинулся на кожу и стал оставлять болезненные следы. Она тотчас морщится, еле-еле сдерживая вскрик и выдавая лишь протяжное шипение под поистине довольную и коварную улыбку сестры. Бесстрашная предпринимает попытку вырвать руки из стальной хватки, однако необоснованная злость настолько контролирует Эллу, что кажется, будто их ладони слились воедино. Тем временем она с явным наслаждением продолжает опустошать некогда целую ёмкость спирта прямо на кровоточащие ссадины, вызывая химический ожог.       — Ты услышала меня. У тебя нет выбора. И никогда его не было, — едва слышно и одновременно угрожающе протягивает бывшая Бесстрашная, уже пустая бутылка с характерным звоном разбивается о залитую жидкостью плитку, и Элла наконец отпускает руки Феникс. Та сразу поочерёдно накрывает одну ладонь другой в попытке унять тягостное жжение, тогда как глава афракционеров зачарованно наблюдает за её мучениями. — И передай Эрику подарок.       Всё ещё кривясь от разделяющей напополам тело боли и хмурясь не то от непонимания смысла, вложенного в последнюю фразу, не то от ломоты и просыпающегося раздражения, Феникс, тяжело дыша, поднимает голову и мельком примечает азартный блеск в тёмных глазах перед тем, как Элла стремительно скрывается за пределами процедурной, явно собираясь покинуть Бесстрашие. В это же мгновение сквозь глухой гомон раздаётся ужасающий крик врача, видимо, нашедшего безжизненное тело одной из медсестёр:       — Боже мой! Какие изверги это сделали?!       Сильное покалывание будто не собирается проходить, а лицо всё бледнеет и бледнеет, пока ярость затмевает обзор и заполоняет тело. Девушка не может позволить ей уйти. Адреналин выбрасывается в кровь, на исходе сил просыпаются новые, из-за чего она всё-таки поднимается с кушетки, ощущая вместо обжигающей кожу боли только вполне терпимое жжение, и перед тем, как броситься в погоню за сестрой, спешно заглядывает в стеллажи, и на первых полках, которые сразу попадаются ей на глаза, всё же обнаруживает скальпели, и быстро прячет один из них в карман. Лазарет неустанно пополняется людьми, и Феникс, кажется, уже знает причину скопления: Элла наверняка устроила очередной переполох для того, чтобы проникнуть в город, с учётом, что все потайные ходы уже давно заблокированы, а дежурные постоянно обходят Стену. Вероятно, она даже нацелилась на главный вход, судя по количеству пострадавших, сейчас заполняющих каждый метр лечебного блока. Бесстрашная проталкивается сквозь толпу, ни на мгновение не отрывая сосредоточенного взгляда от спины стремительно уходящей, с каждой секундой ускоряющей шаг сестры, которая на ходу скидывает халат и шапочку на пол. То и дело люди наваливаются на Феникс, загораживают проход и словно специально мешают ей. Когда она наконец выбирается из Лазарета, то Элла уже скрывается за поворотом, и девушка не раздумывая пускается вслед за ней. Учащённое дыхание и быстрое биение сердца звенят в ушах, коридоры сливаются в один протяжённый, которому будто бы нет конца, а фигура сестры постоянно то появляется, то пропадает из поля зрения. Однако скоро длинный проход прерывает пустая тёмная развилка — Феникс резко останавливается и шумно выдыхает после продолжительного бега, когда осознаёт, что больше не слышит никаких звуков, которые могут указать на местоположение Эллы. Досада и некая обречённость накрывают с головой — она еле сдерживается, чтобы вновь не разбить костяшки о каменную стену: настолько сильно эмоции берут верх и принуждают её мельтешить туда-сюда в попытке успокоиться. Погружённая в запутанные мысли, девушка слишком поздно различает размеренные шаги за одним из углов перекрёстка и успевает только крепко сжать в руке украденный скальпель, слегка замахнувшись им. Человек беспрепятственно поворачивает туда, где скрывается Бесстрашная, явно думающая, что неизвестным может оказаться Элла, и сразу отскакивает на несколько шагов назад, примирительно подняв руки.       — Так, Фень, спокойно, все свои, — криво усмехается Фил, всё ещё держась на расстоянии и не опуская руки. — Если ты так поджидала изгоев, то почему их до сих пор так много?       Девушка не оценивает шутку и только заметно расслабляется, облегчённо выдыхая, но почему-то не опускает оружие, и это по-настоящему напрягает друга.       — Я видела её... — тихо выдаёт она, глядя куда-то в пол, пока бармен медленно приближается к ней. — Элла здесь. Её нужно остановить.       Фил недоумённо хмурится, всё-таки остановившись рядом с ней, смеряет подругу настороженным взглядом, осторожно отбирает скальпель, который она на удивление так легко отпускает и совсем не сопротивляется, и бегло прячет его за пояс, а затем мягко сжимает девичьи плечи ладонями.       — Я понимаю, что тебе тяжело, но её не может быть здесь, — вкрадчиво твердит он, поглаживая скрытую под формой кожу, и с сочувствием глядит на бесстрастное лицо Феникс, пока она задумчиво и как бы нервно покусывает губы. — Возможно, после того, как ты жила там, у тебя появилась новая травма, но...       — Да почему вы так странно ведёте себя?! — Бесстрашная резко и с возмущением поднимает голову, тогда как и вовсе потемневшие глаза с негодованием и пренебрежением цепляются за яркие, наполненные теплотой и озадаченностью. — Что страшного могло произойти за то время, пока я была там?       — А тебя не посещала мысль, что кто-то может за тебя переживать? Подумай о чувствах других перед тем, как что-то сделать. Ты не такая, как твоя сестра, поэтому можешь думать о людях, и я знаю это, как никто другой, — мягкость перемешивается с жёсткостью, и со стороны может показаться, что Фил отчитывает Феникс, словно ребёнка, а на самом деле пытается достучаться до её разума. — Тебе никто не хочет навредить. Если бы хотели, то уже давно бы сделали это.       Друг громко выдыхает, будто всё это время старался задерживать дыхание, и наконец отводит взгляд, краем глаза наблюдая за тем, как девушка после его слов тушуется и не находит себе места, словно осознаёт собственную вину или задумывается о важных вещах. Вскоре бессмысленное молчание надоедает парню, и он берёт ситуацию в свои руки:       — Давай я провожу тебя. Куда тебе нужно? Я видел Эрика...       — Просто проводи меня домой, — не задумываясь прерывает его Феникс, подняв как бы виноватые глаза на Фила.       Бармен без затруднений кивает и уже поворачивается в нужную сторону, как в его голове будто что-то щёлкает, он тут же оборачивается обратно и смеряет Бесстрашную вопросительным взором. Она встречает озадаченные глаза с таким же недоумением, а потом понимает смысл сказанной фразы и удивляется пуще Фила.       — К нему. К нему домой, — наконец поясняет девушка под довольную улыбку друга и следует за ним, удручённо глядя исключительно под ноги и совсем не понимая, как за такое короткое время квартира Эрика смогла стать для неё домом. Местом, куда всегда хочется вернуться и где можно найти долгожданный покой; где можно быть собой и снять ненавистные маски, созданные специально для общества, и при этом чувствовать максимальный комфорт и безопасность; где можно ощутить поддержку даже от голых, явно безмолвных и неодушевлённых стен. Для неё дом — это что-то большее, нежели простое строение, и почему-то именно то пространство стало неким убежищем, в которое неустанно хочется прийти ещё и ещё.

***

      Наполовину обмотанные повязкой руки тревожно цепляются друг за друга и периодически сминают и так скомканный плед. Карие глаза направлены только вниз, словно их хозяйка боится, что кто-то способен узнать её тайну лишь по одному растерянному взгляду. Такие громкие шаги и крики в коридоре, постоянные звонки уже внутри помещения и бесцветный, неузнаваемо жёсткий голос Лидера ещё больше нервируют Феникс, которая в очередной раз тяжело и судорожно вздыхает, исподлобья наблюдая за тем, как Эрик уже не в первый раз за сегодняшнюю ночь через коммуникатор отдаёт кому-то команды и параллельно нацепляет на себя всё имеющееся в доме личное оружие. Завершив разговор, он отбрасывает передатчик в сторону и по-прежнему не глядит на девушку, продолжая сборы, ровно как и она нарочно не поднимает глаза. Одновременно Бесстрашная осознаёт, что информация о том, что Элла была здесь, может полностью изменить ситуацию, породить какие-либо меры по пресечению подобных случаев и увеличить контроль. Уже игнорируя навязчивое чувство, что Лидер, возможно, не поверит ей, как сделал это Фил, или выдаст совсем неожиданную для неё реакцию, Феникс, всё ещё сидя на кровати, чуть выпрямляется и успокаивает собственные руки, до сих пор ноющие после испытания спиртом, о котором она также не сообщила Эрику.       — Мне нужно сказать тебе кое-что важное, — неспешно, с какой-то опаской протягивает она, по-прежнему беспокойно глядя на него.       — Это не может подождать несколько часов? Там у Стены... — монотонно начинает он, бегло заправляя патронами один из пистолетов, но Бесстрашная резко прерывает его:       — Я видела Эллу. Она была здесь.       Оставшиеся пули, зажатые в ладони, со звоном падают на стол, а некоторые рассыпаются по полу, однако Эрик не обращает на это никакого внимания. Изумление отражается в его чертах лишь на короткое мгновение, и вскоре выражение лица принимает привычную суровость. Феникс глядит в ответ с прежним беспокойством, но заметным облегчением, Лидер же почти сразу отводит вмиг ставший жёстким взгляд. Мужчина безмолвно прячет оружие за пояс и, как бы задумчиво поджав губы, спустя минутное молчание внешне бесстрастно, но с очевидным переживанием заявляет:       — Собирайся. Отвезу тебя в безопасное место.