Феникс

«Моя кареглазая, спасённая, не разбитая. Свитая из добродетели и света. Из боли сотканная, с тревоги слитая. Горькая, сильная. И ничем не убитая».

— Скрижали судьбы.

      Как всегда серьёзный взгляд тёмных глаз с обыденным прищуром торопливо оглядывает собравшихся афракционеров, не заостряя ни на ком внимания. Феникс с ничуть не изменившимся за всё время, но в этот раз по-настоящему напускным безразличием глядит на сестру, остановившись в самом конце заполненного душного кабинета и лениво опершись спиной на ледяную стену. Очевидно нехорошее предчувствие вновь и вновь пронзает её тело волнением, не позволяя спокойно стоять на одном месте. Она то и дело меняет позу, без надобности оглядывая спины присутствующих, чтобы хоть на чём-то сфокусироваться и успокоить бегающий взор. Остальные изгои предельно умиротворены, будто это собрание — простая светская беседа, которая не может закончиться очередным рискованным решением. А Бесстрашная буквально кожей чувствует приближение чего-то опасного, поэтому наконец-то берёт себя в руки и больше не отводит от Эллы настороженного взгляда.       — Поставок от Бесстрашия больше не будет. Наша схема провалилась. Они увеличили контроль, поэтому дальнейшие вылазки ничем хорошим не закончатся. С таким количеством имеющегося оружия мы долго не протянем. Есть вариант проверить обстановку там, где оно изготавливается, — в Эрудиции. Но это рискованно как минимум потому, что она вдоль и поперёк напичкана камерами. Нас вычислят за пару минут, а дежурные Бесстрашные церемониться не станут. Но мы нашли другой путь, — развернув карту, Элла опускает глаза на поверхность, и все стремительно обступают стол, тогда как Феникс судорожно вздыхает, уже понимая, чем закончится это мероприятие, и нехотя, на ватных ногах следует за остальными. — Бесстрашные увеличили количество патрулирующих, но они ходят по двое, а в темноте и при сильном снегопаде будет трудно заметить даже большую группу людей, а вы пойдёте по несколько человек, что значительно упростит задачу. Придётся пройти мимо них только пару улиц, остальной путь будет под землёй. Территория Эрудиции имеет ещё несколько уровней, скрытых ото всех, и подсобные помещения — самый нижний этаж. Некоторые рядом расположенные здания, в особенности старые, связаны с основным корпусом, и большинство из них заброшены. Там и пройдёте.       Тревога лишь усиливается. Уже второе сомнительное дело, в котором Феникс наверняка примет непосредственное участие, не предвещает хорошего результата — девушка вполне отчётливо понимает это, в отличие от Эллы, для которой совсем не важны методы достижения поставленной цели. Она даже не обратит внимания, если большая часть группы не вернётся назад, как и случилось в прошлый раз, при условии, что поставленная задача выполнена. Однако вчерашний выезд не принёс никаких плодов, поэтому сестра, как казалось тогда Бесстрашной, была готова убить её не только глазами, но и собственными руками.       Тяжёлый взгляд неотрывно направлен на заплаканное лицо Феникс. В зрачках главы афракционеров легко читается презрение и недовольство, но в её сердце простирается такая тоскливая пустота, что эти чувства, отражающиеся в суровом взоре Эллы, никак не задевают девушку и не вызывают ответных эмоций. Она еле слышно вздыхает, боясь сорваться на рыдания, тогда как сестра наконец-то начинает говорить.       — Удивительное совпадение, что вернулась только ты. Нет, скорее не так. Удивительно, что вернулась именно ты, — слегка прищурившись, с обычным холодом заявляет Элла, неотрывно глядя на Феникс. — Что с остальными?       — Их убили на складе, — не собираясь врать и не имея на это сил, слабым голосом выдаёт Бесстрашная.       — А ты, значит, выбралась? Предательница Фракции? — совсем не добро хмыкает она, силясь язвительно рассмеяться в голос, и это злорадство отражается в каждой черте и хитром прищуре.       — Эрик не смог выстрелить в меня, — собирая остатки выдержки, без капли сомнений и с непоколебимым выражением лица всё-таки лжёт Феникс, лишь на пару секунд задерживая взгляд и в конечном счёте опуская глаза на скреплённые в замок руки, чтобы не выдать вполне правдивого для Эллы, но такого очевидного для неё самой вранья. — Всё идёт по нашему плану.       — Надеюсь, что это именно так. Мне нужно, чтобы у вас оставался хоть какой-то контакт, — лидер афракционеров на мгновение задумывается, но успешно сработанная выдумка ничуть не радует девушку, а будто бы ухудшает ситуацию, и в покрасневших глазах вновь скапливаются слёзы, которые она тут же успешно подавляет.       Такой же твёрдый голос сестры вырывает Феникс из недавних воспоминаний, и она на секунду вздрагивает, как будто наяву ощущая тот ужасный, будто бы далёкий день, который пришлось пережить только сутки назад.       — Отправляетесь прямо сейчас. Больше нельзя тянуть.       Элла торопливо называет список участников, которые в ближайшее время отправятся на новое дело, и, как и следовало ожидать, Бесстрашная оказывается в нём чуть ли не на первом месте. С раздражением выдохнув, она одной из первых покидает забитый кабинет и с таким же нежеланием, которое упорно призывает её вернуться во временную квартиру и отсидеть там этот вечер, так стремительно перетекающий в ночь, всё-таки отправляется за всеми на склад, чтобы получить необходимое обмундирование, и наравне с остальными не замечает, как один афракционер отделяется от толпы и уверенно направляется в противоположную сторону.

***

      Фил прав — резко осознаёт Эрик на следующий день, только-только открыв глаза, и сразу принимается думать о том, как с наименьшими потерями среди Бесстрашных и ущербом для самой Феникс вытащить её оттуда, ведь уже давно понятно, что по собственной воле она не покинет то место, пока не достигнет поставленной цели, и кажется, что будет оставаться там и при смертельной опасности, и на волоске от гибели. Такой исход отнюдь не радует Лидера, а происходящее уже обыденно и незаметно для него самого играет на нервах и ходит по грани, словно дожидаясь, когда терпение наконец-то закончится. Он даже поручает излюбленное занятие — тренировку неофитов, которая за последние недели является одним из самых действенных способов выплеска эмоций как для него самого, так и для подростков, которые благодаря довольно жёстким требованиям овладевают необходимыми навыками, — своим подчинённым, и неофиты, кажется, впервые за долгое время облегчённо выдыхают, не приметив Лидера в спортивном зале. Однако мысли об обучении будущих Бесстрашных — последнее, чему Эрик сегодня посвятит внимание и время, которого, как вышло, оказывается критически мало. Эта значимая цель, которая так давно поселилась в его разуме и постоянно напоминала о себе, именно сегодня стала главенствующей и имеет все шансы на скорейшее исполнение. Мужчина настроен предельно решительно, поэтому вариант за вариантом неустанно прокручивается в голове, но ни один из них не подходит под безусловно важные критерии. С одной стороны, создавать новый конфликт сторон и устраивать нападение — трудоёмкое и очень рискованное дело, в результате которого может погибнуть большое количество Бесстрашных, с другой же — это отличный повод раз и навсегда покончить с афракционерами, рушащими жизнь Чикаго на протяжении многих лет. Лидер уже останавливается на этой идее, взвесив все преимущества и недостатки, и начинает разрабатывать план, с первой секунды осознавая, что для качественной подготовки потребуется несколько дней, как буквально влетевший в его кабинет Райан — неизменный помощник и правая рука — напрочь стирает все планы и одновременно радует мужчину.       — Один из наших передал срочное сообщение: афракционеры организуют набег на отделение по производству оружия в Эрудиции, — чуть ли не задыхается Бесстрашный, видимо, после быстрого бега, однако упорно держится, не смея сдавать позиции при начальстве.       Отчего-то губы Эрика на малую долю секунды трогает как бы злорадная ухмылка, будто то, чего он так долго ждал, наконец-то свершилось. Однако происходящая ситуация, без сомнения, играет на руку, словно подстраиваясь под него самого, и вызывает какое-то приятное предвкушение. Райан продолжает стоять на пороге, покорно дожидаясь реакции или дальнейших действий Лидера, и пытается понять его эмоции, но внешне мужчина остаётся по-прежнему непроницаем.       — Состав? — спешно интересуется он, на всякий случай заглянув в коммуникатор и по обыкновению не увидев ни одного нового сообщения от Феникс, и это по непонятной ему самому причине ещё больше подстёгивает Эрика, и усмешка становится всё шире.       — Она есть, — так же быстро отвечает Бесстрашный, с сомнением наблюдая за неожиданным для таких случаев поведением Лидера. — Наши дальнейшие действия? Увеличиваем охрану у Эрудиции? Или...       — До неё они не доберутся. Мы перехватим их у Стены, — с прежней насмешкой выдаёт мужчина, наконец поднявшись с места и торопливо пристегнув кобуру на пояс. — Распорядись собрать группу. Сейчас же. И зарядить автоматы усыпляющими стимуляторами. Нам не нужны трупы. Будем брать в плен.       — Будет сделано, — поддавшись настрою Эрика, так же ехидно улыбается Райан и стремительно покидает лидерский кабинет.       Бегло накинув верхнюю одежду, он уже собирается спуститься в гараж Фракции, однако внутренний зов заставляет его на секунду обернуться к окну. Сильная метель и вечерняя темнота скрывают весь город, лишь слабые огни Стены служат единственным ориентиром. Задержав на них пристальный взгляд, против собственной воли Лидер выдаёт вслух и тут же скрывается в одном из коридоров Бесстрашия:       — Вот скоро и встретимся...       Когда Эрик спускается в обычно пустой в такое время, а сейчас непривычно многолюдный гараж, рассеянные по всей территории обмундированные Бесстрашные по его приказу тотчас выстраиваются в ровную линию, больше не смея не то что произнести лишнего звука, а даже повернуть головы. Инструктаж, как обычно, не занимает много времени, а предстоящая операция для присутствующих солдат кажется до боли смешной и не вызывает никаких вопросов и трудностей. Получив отмашку, они живо погружаются в машины, которые одна за другой начинают выезжать из Фракции, разбавляя вечернюю тишину города гулом множества моторов. Эрик также забирает из рук подоспевшего помощника автомат, заряженный специальными стимуляторами, способными в зависимости от дозы и комплекции человека усыпить любого на пару часов, с до сих пор неясным, но безусловно настоящим воодушевлением следуя к оставшемуся грузовику. Почему-то именно сейчас он как никогда уверен в успехе предстоящего дела и в том, что уже этой ночью она наконец-то будет там, где должна быть, и эта убеждённость всё укрепляется по мере приближения к Стене. Вскоре громоздкие ворота, несмотря на массивность, достаточно быстро распахиваются, и машины медленно, с выключенными фарами, чтобы не спугнуть изгоев, въезжают на пустую землю. Снег упорно загораживает обзор, но Бесстрашные тотчас замолкают и напрягаются, принимаясь во все глаза всматриваться в покрытые тонким слоем инея окна. План простой — окружить афракционеров, — однако погодные условия и незнание местоположения противника намного затрудняют такую лёгкую задачу. Тем временем грузовики стремительно разъезжаются по территории, сохраняя определённую дистанцию между друг другом, но не покидая обозначенный периметр, чтобы заглушить звук моторов, который в ином случае сливается в один и становится невыносимо громким, и ускорить процесс обнаружения изгоев. Помимо данного метода, Лидер решает связаться с оставшимися во Фракции солдатами, которые за несколько минут устанавливают дислокацию коммуникатора Бесстрашного-«предателя», так же, как и Феникс, отправившегося на очередную безумную миссию. Однако погрешность может сорвать всю операцию, поэтому он отправляет две машины на случай, если они уже успели проехать мимо, как раз к тому самому секретному ходу, который уже на следующий день после набега на склад обнаружили работники Стены, поэтому афракционеры никаким образом больше не смогут пробраться в город.       Вскоре вдалеке появляется едва видный источник света, который почти сразу примечают все водители и начинают постепенное сближение с соседними машинами. Солдаты же напоследок проверяют оружие, будучи готовыми в любой момент приступить к исполнению главной задачи, а этот момент наступит совсем скоро, судя по довольно быстрому сближению. За считанные десятки метров до столкновения следующая прямо на транспорт противника машина резко включает фары, и грузовик изгоев тут же тормозит, пока автомобили Бесстрашия окружают их, но лишь с трёх сторон, так как те грузовики, которые могли бы прикрыть тыл, ранее были отправлены к Стене. Солдаты за несколько секунд выбираются на промёрзлый ветер, создавая некое кольцо, а афракционеры предпринимают предполагаемую Бесстрашными, однако не имеющую ни малейшего шанса на успех попытку: через заднюю дверь они выбираются из машины и без какого-либо отпора успевают сделать лишь пару шагов, как бессознательно падают на ледяной снег, сражённые усыпляющими стимуляторами. До этого страхующий переднюю часть вражеского автомобиля и попутно раздающий команды, Эрик пробивается сквозь довольно многочисленную для такой небольшой местности и несоответствующего количества изгоев толпу и чудом сквозь колючий, бьющий в лицо снег в паре метров от себя примечает знакомую макушку. Он не успевает моргнуть, как девушка уже, подобно окружающим, получает в спину губительную дозу и ничком устремляется к промёрзлой земле, однако Лидер, будто физически почувствовав чужую боль на себе, в последний миг перехватывает её и тут же прижимает к себе безвольное тело. И сердце, кажется, успокаивается только в этот момент, когда руки обдаёт теплом её кожи. Тем временем ничуть не смертельные выстрелы стихают, все афракционеры становятся поверженными и в округе повисает нарушенная ранее ночная тишина, по-прежнему прерываемая шквальным ветром. По его команде Бесстрашные относят изгоев в военные грузовики, и пространство опять погружается в суматоху. Эрик облегчённо выдыхает, отдав свой автомат мимо проходящему солдату, и одновременно спешно и так цепко оглядывает безмятежное, но всё ещё напряжённое лицо, крепче обхватывая Феникс. Ещё секунду её конечности пробирает характерная для такого вещества дрожь, веки слегка подрагивают, а сухие губы едва заметно нервно сжимаются, однако совсем скоро черты приобретают исключительную умиротворённость, будто Бесстрашная спит спокойным беспробудным сном, что отчасти так и есть. Мужчина каким-то осторожным движением подхватывает её на руки и стремительно направляется к одной из машин, желая и скрыть уснувшую Феникс от неблагоприятной погоды в тепле салона, и поскорее увезти её домой, пока солдаты заканчивают разбираться с афракционерами и так же постепенно возвращаются на прежние места. Лидер не выпускает её из рук ни в тот момент, когда Бесстрашные находят ещё одно место в конце кабины, где покоятся изгои, и предлагают переместить девушку туда, ни когда они выдвигают идею положить её рядом с собой и даже обещают следить и беречь софракционницу. Она продолжает мирно дремать и всё неосознанно жмётся ближе к нему, ощущая тепло чужого тела, а задумчивый взгляд вновь и вновь возвращается к ней. Эрик снова не верит самому себе, то поднимая глаза на запорошенную снегом дорогу и приближающуюся Стену, то опуская их на чуждое тревоги лицо Феникс, словно проверяя, не исчезла ли она и не является ли происходящее пустым сном.

***

      Приглушённый свет пробивается сквозь плотно закрытые веки и принуждает отвернуться от навязчивого источника. Разноцветные круги, словно рябь на воде, упорно прерывают темноту, которая светлеет в тот момент, когда девушка чувствует касание к собственному телу, переворачивающее её на спину, но даже от такого ощутимого жеста она не просыпается. Лишь раздающиеся будто вдалеке голоса становятся громче, а такой яркий свет раздражает зрачки. Невыносимая жажда царапает пересохшее горло, всё тело тянет, словно кто-то пытается удлинить конечности, а кожа немеет от колющих ощущений, как будто тысячи ледяных иголок втыкаются в туловище и остаются там. Маленькая рана на спине от полученного стимулятора ноет и периодически жжёт, принуждая Феникс перевернуться на бок, но некто вновь возвращает её в прежнее положение. Тянущая боль снова пронзает весь организм, и короткие ногти впиваются в покрасневшие измученные ладони, уже покрытые мелкими кровоточащими следами. Свечение, до этого раздражавшее глаза, стремительно возвращается, а затем опять пропадает, и Бесстрашная с болезненным стоном наконец распахивает веки. Пустой взгляд моментально примечает размытое лицо, склоняющееся над ней, но никак не фокусируется. Судорожно вздохнув, она быстро моргает в попытке прогнать надоедливую пелену, и только тогда в поле зрения попадают зелёные глаза, сразу выдающие их обладателя. Фил ещё с секунду бегло осматривает её и отстраняется, отходя на несколько шагов от кровати и как-то недовольно складывая руки на груди. Так спешно, насколько позволяет заторможенная реакция, Феникс безрезультативно изучает непримечательный потолок и, как и следовало ожидать, не находит там никаких подсказок о том, что же произошло после того, как Бесстрашные окружили их автомобиль. Ответ напрашивается сам и также подтверждается фигурой друга, которого мгновение назад она отчётливо видела перед собой, однако взглянуть правде в глаза Феникс страшнее всего. С глубоким вдохом девушка приподнимает голову, тотчас ощущая, как сдавливаются виски, а затылок наливается тяжестью, и из-за этого морщится, и это движение непременно хочется повторить, когда Бесстрашная натыкается на сурового Фила, в упор глядящего на неё с левой стороны, затем смутно знакомая обстановка принуждает разум отчаянно перебрать все варианты и в конечном счёте такой же серьёзный взгляд, как и у бармена, не оставляет никаких шансов на то, что она попросту могла ошибиться. Однако напротив сидящий Эрик, буквально то ли недовольно, то ли задумчиво гипнотизирующий её, точно не мог оказаться за Стеной и так спокойно находиться в незнакомой обстановке, поэтому все опасения, к несчастью, подтверждаются. Феникс в Бесстрашии.       Она бессильно закрывает глаза, погружаясь в спасительный и отчасти приятный мрак, и падает обратно на подушки, но такое необдуманное и отчаянное движение не проходит бесследно: голова норовит расколоться на несколько частей, а утихшая боль во всём теле предательски возобновляется, вызывая лишь одно-единственное желание — уснуть долгим сном и скрыться от пожирающих взглядов, явно не сулящих ничего хорошего. Девушка потирает влажное лицо такими же мокрыми пальцами, а странный и ноющий комок повисает в горле, будто она совершила страшную ошибку и теперь ей придётся расплатиться за это. Собственно, одновременно твёрдый и насмешливый голос Фила говорит именно об этом и принуждает её вздрогнуть от неожиданности.       — С возвращением, дорогая! — мельком глянув на друга, Бесстрашная тотчас примечает ехидную ухмылку на его лице и обречённо прикрывает веки ладонями. — Ты не рада?       Такой глупый, в какой-то степени язвительный вопрос порождает ещё большее разочарование и бессилие. Она поворачивается к нему спиной, всем видом показывая, что не хочет продолжать бессмысленную издевательскую перепалку. В это же время Эрик так же молча подходит к ней, и Феникс, кажется, невольно задерживает дыхание, слушая гулкий, но непродолжительный звук шагов. Он подаёт ей стакан воды и по-прежнему безмолвно и пристально оглядывает ещё слабое тело, словно проверяя что-то или убеждаясь в уже имеющихся догадках. Задержав долгий взгляд на тёмных ничего не понимающих глазах, мужчина возвращается на то же место и вновь принимается наблюдать за девушкой, и это поистине пугает её. Лучше бы он сказал хоть одно-единственное слово, даже самое неприятное и болезненное, чем глядел таким безжизненным взором, от которого по коже непременно бегут боязливые мурашки.       — Значит, обязательно поговорим потом, — тон Фила больше не содержит ни капли колкости, а скорее наполнен строгостью. — Когда ты наконец придёшь в себя. И я не о физическом состоянии.       Слова друга ещё больше запутывают Бесстрашную. Все будто сошли с ума, в корне изменились за дни её отсутствия, а от прежних людей осталась лишь оболочка. Пока она размышляет о смысле, вложенном в речь Фила, входная дверь довольно громко хлопает, однако ощущение непрерывного взгляда никуда не пропадает. Бармен действительно ушёл, но Эрик остаётся в собственной квартире и, видимо, не собирается отрывать от неё глаз. Теперь до этого задумчивое выражение лица Феникс выражает крайнее недоумение, и девушка, чуть приподнявшись, хмуро глядит в ответ, пытаясь прочитать в лидерском взоре хотя бы одну эмоцию.       — И зачем? — отчего-то услышанный вживую голос, несмотря на холод, ласкает слух, а озноб охватывает всё тело — то ли от непривычного льда в светлых глазах, то ли от низкой температуры в помещении, из-за чего она сильнее кутается в тёплое одеяло, насквозь пропитанное его запахом.       — Что зачем? — замешательство в полной мере отражается в плавных чертах, однако вскоре догадка озаряет разум, но Бесстрашная, конечно же, не спешит делиться ей с мужчиной, желая и избежать неприятного для неё разговора, и при этом не портить это редкое время, когда они наконец-то находятся рядом без каких-либо препятствий и границ.       — Зачем всё это было нужно? Ради чего пришлось так рисковать? Какой результат? — удивительная многословность сдавливает голову, и виски тотчас наливаются болью. Феникс с запозданием понимает, что в состоянии ответить только на последний вопрос. На первые два она порой сама ищет ответ, однако Эрик, кажется, готов отреагировать и на них, но услышать губительную правду страшнее всего.       — Результат будет потом, — почти шепчет девушка, наблюдая за его реакцией и только сейчас замечая, что взгляд наконец смягчается и как бы теплеет, больше не выражая прежнего безразличия.       — Будет, — предельно спокойно заявляет Лидер и, сняв футболку, выключает свет. С усилием оторвав от него глаза и переведя их на ярко горящий экран электронных часов, девушка удивлённо вздыхает. Третий час ночи, а Бесстрашные неизвестно сколько сидели с ней, за это время явно не позволяя себе заснуть даже на несколько минут. — Но уже не у тебя. Туда ты больше не вернёшься, и это не обсуждается. Для такого нужны люди с подходящей квалификацией.       — Запрёшь меня здесь? — слабо улыбнувшись, протягивает Феникс, когда он ложится рядом и тут же притягивает её ближе к себе. Почему-то это движение забавляет девушку, и она со смешком выдыхает в его шею, впервые за долгое время чувствуя непередаваемые лёгкость и защищённость.       — Если надо будет, то запру. Это не шутки, — с обычной серьёзностью выдаёт Эрик, но та, кому предназначены эти слова, явно в последнюю очередь будет думать о будущем, когда есть такое спокойное и будто бы нереальное настоящее.       — Правильно, будет лучше, если я умру в твоей квартире, а не за Стеной, — карие глаза при слабом лунном свете сверкают радостью, однако собеседник не разделяет восторга: волнение о ней беспрепятственно вошло в жизнь и стало привычной составляющей, и сейчас, когда она наконец рядом, тратить слова на подобную тему слишком жалко и почти физически больно.       — Очень смешно, — на обычный манер язвит мужчина, но только по-доброму, тогда как будто бы забытая под тяжестью суровой реальности беззаботность Феникс передаётся и ему. Как бы глупо это ни звучало, однако малейшее нахождение рядом с ней сразу меняет внутренний мир и настроение, словно она жизнерадостный передатчик, который волнами разносит светлую энергию и убивает всё тёмное. — Давай не будем говорить об этом. Только не сейчас.       — Ладно, — тихо соглашается она, даже не собираясь стирать с лица глупой улыбки, и кладёт голову на его грудь, моментально улавливая размеренное биение сердца.       Глаза невольно прикрываются, тишина, тепло и уют успокаивают, а горячая рука, поглаживающая то плечо, то спину, и вовсе усыпляет. Бесстрашная еле-еле противится навязчивому ощущению и, сонно зевнув, всё-таки из последних сил задаёт последний интересующий её вопрос, уже проваливаясь в утягивающий сон:       — Ты злишься на меня?       — Если бы на тебя можно было долго злиться... — почти сразу честно отвечает Эрик, прислушиваясь к самому себе и действительно не чувствуя ничего, кроме какого-то тепла, без разбора заполняющего всё вокруг, однако Феникс в конечном счёте не дожидается волнующих её слов.       Лидер облегчённо выдыхает, слыша лишь приглушённое сопение и чувствуя жар, исходящий от её тела, вплотную прижимающегося к нему, и, кажется, до сих пор не верит самому себе, упорно продолжая почти невесомо прикасаться к ней, чтобы доказать обратное. Однако он точно знает одно: большего ему не нужно. Она дома.