Феникс

«Сдержанностью своей выведешь сдержанность другого из границ — тут-то и обнаружатся его желания, хотя сердце его было непроницаемо». — Бальтасар Грасиан.

      Дни тянутся бесконечно долго и однообразно. Время словно нарочно с каждым часом замедляет ход, и его течение, как будто надоедливая, чрезмерно шумная стрелка на циферблате, эхом отражается в голове и неустанно действует на нервы. Прежнее спокойствие уже давно сменилось извечными раздражением и злостью, которым ещё недавно было суждено затихнуть, но в нынешних реалиях пришлось проснуться вновь. Как и прежде, движения стали резкими и грубыми, ранее умиротворённый взгляд приобрёл такие свойственные пренебрежение и жёсткость, а в голове больше не проскакивало ни одной светлой мысли. Всё живое умерло в тот злосчастный миг, который Эрик до сих пор не осмеливается вспоминать, хоть и прошла всего лишь неделя.       Бесконечные тренировки, длительность и нагрузку которых он как специально увеличивает с каждым днём, огромный объём монотонной работы, разъезды по другим Фракциям, обучение новой партии неофитов — Лидер без раздумий берётся за всё, будучи готовым работать без отдыха днями напролёт, лишь бы не оставаться наедине с самим собой. Макс недоумённо наблюдает за подчинённым, который уже успел забрать у него половину необходимых для выполнения дел, но каждый раз предпочитает тактично промолчать, чем лезть в душу и так нервному Эрику. При взгляде на мужчину складывается впечатление, что стоит прикоснуться к нему, как все упорно сдерживаемые эмоции вырвутся наружу, заполоняя гневом всё Бесстрашие. Он неизменно напоминает пороховую бочку, которой страшно не то что касаться, но к которой боязно даже подходить. Собственно, так и делают все члены Фракции, с ужасом признавшие в Эрике того самого Лидера, сущность которого, казалось бы, уже давно потонула под напускными спокойствием и безразличием. Однако теперь равнодушие более чем реальное, и это ничуть не напрягает его, а наоборот, отчасти даже радует. В это же время мучительный комок из чувств начинает давить изнутри, раздражать ещё сильнее, и эту ярость принимают не кто иные, как новоприбывшие подростки, с первой секунды возненавидевшие совершенно безжалостного и не способного на хорошие поступки, по их мнению, инструктора. Впрочем, на их косые взгляды и возмущённые перешёптывания за спиной Эрику, как всегда, абсолютно всё равно, но сейчас причина этого холода кроется совсем в другом. Точнее, прячется по другую сторону баррикады, и данный факт волнует его больше всего, а единственное в какой-то степени материальное напоминание о ней — такой же насупленный бармен в соответствующем местном заведении — избегает Лидера похуже обидевшегося подростка. Обижает ли это Эрика? Скорее вызывает непонимание. А учитывая то, что мужчина вновь стал заядлым посетителем всеми любимого по вечерам места во Фракции, видеть неизменно непроницаемое или нахмуренное лицо вконец осточертело. Поэтому очередным поздним вечером, медленно — как и все события с недавних пор в его жизни — перетекающим в ночь, когда Фил нарочито старательно не поднимает глаза на мужчину и быстро наливает в стакан алкоголь, уже собираясь ретироваться в другой конец барной стойки, подальше от Лидера, Эрик с лёгкой прохладной усмешкой лишь парой слов вынуждает его замереть на месте и задохнуться от возмущения:       — Ведёшь себя как ребёнок.       Зелёные глаза загораются настоящим, настолько сильным огнём, что хватит одного мимолётного взгляда для того, чтобы уничтожить любого в заполненном душном помещении, но этот трюк, как и следовало ожидать, не действует на напротив сидящего мужчину. Точнее, на его безусловно гордое и непоколебимое безразличие. Парень резко разворачивается и смеряет Лидера холодным прищуром, на что тот давит наглую ухмылку и опустошает уже явно последний на сегодня стакан.       — Ты мог всё исправить, но тебе, как всегда, всё равно. Зря я ей давал надежду на тебя. Самому интересно, в какой момент я вдруг решил, что Лидеру Бесстрашия есть дело до какой-то девчонки! Наверное, твоё эго круто пострадало. Но да ладно, одной больше, одной меньше, какая разница, правда? Ты же именно так отзываешься о простых смертных! Удивительно, но её бешеная сестрица была права: люди не меняются, а такие, как ты, тем более! — шипит бармен, сорвав с лица отстранённую маску и наконец показав истинные эмоции.       Ничуть не правдивые слова наживую режут по сердцу раскалённым ножом, вытряхивают внутренности и разрывают душу, создавая ещё больший хаос. До этого расслабленные черты каменеют, в голубых глазах загорается похожее пламя, но в несколько раз больше нервного огонька Фила, всё ещё не пропадающего ни на одно мгновение. Парень уже стремится возобновить гневную речь, однако ледяной голос и звук разбивающегося стекла останавливают его.       — Хватит! — стакан лопается на множество разных по размеру осколков, которые болезненно впиваются в кожу, но Эрик не обращает внимания ни на острую боль, ни на кровь, капающую на стеклянную поверхность. — Пораскинь мозгами, стала бы она оставаться там по своей воле?! Кто больше её знает, я или ты?! Правильно, легче всё скинуть на другого и строить обиженного! Мне как будто легко, — едва слышно добавляет он и стремительно покидает бар, тогда как удушливый комок вновь застревает посреди горла, вызывая ужасное тянущее чувство не только в районе разукрашенной татуировками шеи, но и в сердце.       Фил словно осознанно вздрагивает, глядя в спину удаляющемуся Лидеру. Рой мыслей захватывает его разум, чувства бегло сменяются другими, подобно волнам. На разум обрушивается то вина за сказанное, то прозрение, и он как бы разочарованно выдыхает, запрокидывая голову к потолку. Об этом парень действительно не подумал, из-за чего отголоски совести просыпаются прямо в сердце, с каждым ударом которого вина вперемешку со стыдом вместе с кровью распространяются по всему телу.

***

      Уже привычно пустой взгляд Феникс непрерывно направлен в одну точку. Монотонный голос сестры с каждым мгновением становится всё тише и тише и как бы приглушается. Предложения собираются в единую массу и превращаются в назойливый гул, активную жестикуляцию Бесстрашная периодически улавливает периферийным зрением, но упорно и скорее даже неосознанно не обращает на Эллу должного внимания. Собрания приближённых к главе афракционеров, на которых неизменно обсуждаются различные планы и теории, участились так же резко, как и затихли в первые дни пребывания девушки за Стеной. Равным образом утих и так беспокойный сон, дождаться которого теперь стало просто невозможно. Он навещает её раз в пару дней, сопровождая свой приход постоянными подъёмами или кошмарами, и так же мирно уходит, принуждая Феникс часами пялиться в обшарпанный потолок безжизненной комнатушки. Однако ныне самыми ужасными снами стали не обрывочные воспоминания из далёкого счастливого детства, выдуманные воспалённым разумом собственная смерть и гибель близких от рук старшей сестры или давно прожитые жуткие мгновения одиночества в подростковом возрасте, а появление по холодным ночам таких же призрачных коридоров родного Бесстрашия и представителей этой Фракции. Видеть их и знать, что они находятся так далеко, живут своими жизнями и радуются каждому прожитому мгновению, что, к сожалению, недоступно ей, запертой на территории изгоев, почти физически больно. Она до дрожи хочет хотя бы увидеть кого-то из них, пусть бы и на пару жалких секунд, перекинуться парой бессмысленных или же раздирающих душу до крови фраз, но эти встречи не только не снятся ей, но и не являются возможными. А после последнего прихода Эрика Бесстрашная и вовсе перестала надеяться на какие-то взаимодействия: девушка уже давно не видела такого отстранённого, холодного и раздражённого взора, обращённого к ней. Безусловно, это был тот самый лидерский взгляд, который успевает узреть каждый неофит во время инициации, но испытать такое безразличие на себе было невыносимо тяжело и даже дурно.       Карие глаза с лопнувшими от недосыпа сосудами перемещают фокус с ничуть не изменившейся за это время стены на Эллу в тот момент, когда её речь приобретает важный для Феникс смысл. Словно почувствовав это, девушка мгновенно выходит из прострации, выпрямляясь на стуле. Старшая сестра по-прежнему не обращает на неё никакого внимания — Бесстрашная до сих пор не может понять, к лучшему это или к худшему. Тем не менее в данный момент разум полностью сосредоточен на словах нового лидера, в то время как до этого навязчивые мысли будто бы отключаются, оставляя лишь всепоглощающую пустоту.       — Как вы уже могли догадаться, у нас значительные потери, — она недовольно поджимает губы, постукивая пальцами по столу. — Я бы сказала, катастрофические. Людей совершенно не хватает, из-за чего все наши планы откладываются, надеюсь, на ближайшее время. У нас есть один-единственный вариант — начать обучать подростков. И я знаю, кто этим займётся.       Многозначительный взгляд останавливается на Феникс, но она не ведёт и бровью, продолжая с ничуть не напускным безразличием глядеть в ответ. Помолчав пару секунд и осмотрев присутствующих, Элла возобновляет монолог.       — Но это ещё не всё. У нас возникли проблемы с поставкой оружия. Или Бесстрашные просекли нашу систему, или это простая задержка. Данный момент тоже нужно прояснить. Ждём ещё пару дней и отправляем людей на разведку.       Бесстрашная с непринуждённым, даже скучающим видом запоминает нужную информацию, уже заблаговременно зная, что сделает по приходе в комнату. Для начала переписки за все эти дни не было ни одного повода, пусть она не раз включала и сразу выключала коммуникатор, желая что-то написать и мгновенно откладывая эту идею в долгий ящик. С подобными страхом и как бы надеждой она заглядывала в экран, в глубине души желая увидеть хоть одно оповещение, но желанию было не суждено сбыться. Её одновременно и пугает, и расстраивает молчание от Эрика и Фила. Мысль о том, что Лидер понимает задумку девушки, в какой-то степени успокаивает, однако о друге нельзя сказать то же самое. Остаётся надеяться на то, что Эрик посвятил парня в её планы, потому что первой идти на контакт с Филом Феникс собирается только в крайнем случае.       — Состав разведывательной группы определим чуть позже. Но ты можешь нам очень хорошо помочь разобраться в их лабиринтах. Я поехать не могу, да и не помню ничего, — Элла вновь смеряет сестру намекающим взглядом, а затем глядит на всё такую же притихшую Рею. — Или же ты.       Недоумение, волнение, радость, раздражение — всё это отображается на лице Бесстрашной лишь на малую долю секунды, но напротив сидящая девушка не способна узреть резкую смену настроения. Показаться в Бесстрашии после произошедшего — огромный риск. Никто не может догадываться о том, что вдруг предпримут Эрик или Фил, если узнают её.       — Пока что мне больше нечего добавить. Продолжаем работать в том же режиме, следим за количеством запасов, за поведением основной массы людей и отдельных личностей. Обо всём подозрительном докладывать в первую очередь мне, — глава афракционеров неслышно вздыхает и откидывается на спинку кресла, тогда как присутствующие поднимаются с мест и устремляются к выходу.       Феникс решает последовать за остальными и уже выходит из-за стола, как требовательный голос Эллы принуждает её обратно плюхнуться на стул и со скучающе-усталым видом взглянуть на девушку:       — Задержись на минутку.       Подперев подбородок руками, Бесстрашная ожидает дальнейших действий, пока лидер афракционеров провожает подчинённых бесстрастным взглядом. Вскоре безразличные глаза обращаются к лицу младшей сестры, но своеобразные гляделки быстро заканчиваются ничьей.       — Что с тобой? После встречи с Эриком ты какая-то не такая, — хмуро и как бы задумчиво заявляет Элла и предельно сосредоточенно следит за реакцией Феникс, словно пытаясь уличить её во лжи, хотя она ещё ничего не сказала.       Девушка мысленно чертыхается, коря себя за неспособность скрыть навязчивые мысли за плотной спокойной маской. Последние дни после встречи с Лидером выдались действительно тяжёлыми. Ей не только не хотелось ничего делать, но даже существование стало непосильной ношей. Она чувствовала себя разбитой и потерянной, однако это состояние преследует её и по сей день. Опустошение накрывает с головой и не отпускает целыми часами. Слёзы безостановочно катятся по бледному лицу, хотя, казалось бы, для них нет причины. Ничего смертельного и ужасного не произошло, но происходящее крадучись убивает Феникс. Оно губит ту беззаботную девочку внутри неё, того ребёнка, сквозь розовые очки глядящего на мир, оставляя лишь страх за будущее и беспокойство за настоящее.       — Соскучилась? — насмешливый голос вырывает Бесстрашную из зловредных мыслей, и она примечает такую же ядовитую улыбку на её лице.       — Нет, — твёрдо отвечает девушка и выпрямляется, тогда как сестра с подозрением прищуривается. — Я поняла, что сделала правильный выбор. Это ещё не может уложиться в голове. Не понимаю, как я все двадцать лет жила по-другому.       Откровенная и царапающая душу ложь без колебаний вырывается из неё и будто бы отражается в непоколебимых смелых глазах. Становится тошно от собственных слов, но она, как всегда, не подаёт виду. За эти полторы недели Феникс успела проследить за поведением сестры: узнать её слабые и сильные стороны, понять, на что можно давить, а что никаким образом не подействует на неё, чего она по-настоящему желает и чего боится. Эта информация, несомненно, имеет огромную ценность, и пользоваться ей приходится практически ежедневно. Поэтому сейчас она замечает едва видное одобрение в почти чёрных зрачках после произнесённых слов, и ликованье внутри лишь усиливается, но никак не отражается внешне.       — Я рада, — выдаёт Элла, поджав губы как будто в попытке скрыть улыбку. — Всё равно помни, что эмоции и чувства мешают. На первом месте должна стоять цель, а потом уже всё остальное.       Феникс кивает со слабой усмешкой и всё-таки поднимается с места, затем скрываясь за дверьми кабинета. Сестра действительно говорит стоящие вещи, однако таким образом копает яму для самой себя. Именно этими способами и пользуется Бесстрашная, но не по отношению к Эрику, а по отношению к Элле, которая, видимо, даже и не догадывается о её истинных намерениях. И это самое главное: удар в спину должен получиться непредсказуемым и исключительно смертельным.       Стоит пересечь порог комнаты, как девушка уже привычным движением достаёт коммуникатор и включает его, упав на кровать. Белый экран ослепляет так же сильно, как оглушают волнение и какое-то предвкушение. С одной стороны, ей поистине страшно. Вдруг Эрик не ответит, не увидит сообщения или вовсе решит не вмешиваться в её планы. С другой — какое-то приятное ощущение покалывает пальцы, когда она начинает печатать текст.       «С нашего склада оружие уходит сюда. Элла сказала, что поставщик сам заинтересован в этом. Думаю, что предателей во Фракции куда больше, чем мы можем предположить. Обратите внимание на Рею и её родственников», — поколебавшись лишь мгновение, Феникс отправляет сообщение и тут же начинает бороться с желанием отбросить передатчик куда подальше, а лучше всего и вовсе выкинуть его в окно.       Бесстрашная глубоко вздыхает и переворачивается на спину, принимаясь ждать ответа, который, к её удивлению, доходит довольно быстро. Она резко переворачивается обратно и жадно вчитывается в написанное:       «Ты уверена? Как она может быть связана с утечкой оружия?»       «Её отец работает на складе, а сама она часто появляется за Стеной. Нужно отгородить от неё Фила, чтобы она не могла манипулировать им», — пальцы как бы нервно постукивают по сенсорному экрану, а тёмные глаза, в которых отражается яркое свечение, вновь и вновь бегают по сообщениям.       «Разберёмся, — короткое одинокое сообщение вызывает мучительное и тянущее уныние, а от следующего становится только хуже: Моё предложение ещё в силе».       Феникс с тяжестью вздыхает, переводя взгляд на затемнённое окно, где вдали, — так далеко, что невозможно увидеть, — простирается величественная Стена. Даже спустя неделю тема дома продолжает задевать её. Она понимает: одно слово — и этой же ночью будет в Бесстрашии. И эта мысль убивает ещё больше, тогда как тоска лишь усиливается и никак не собирается притупляться.       «Пока ещё рано», — девушка отправляет сухой набор слов, но действительность в корне не соответствует виртуальному посылу. Бесстрашная судорожно выдыхает, пытаясь сдержать поток слёз, который безустанно появляется при одной мысли или упоминании о доме.       «Твоё право. Дай знать, если что-то изменится. Спокойной ночи».       Слабая улыбка трогает её губы. Напечатав похожее пожелание в ответ, Феникс прячет коммуникатор в прежнее место и засыпает по-настоящему крепким беспрерывным сном, о котором за прошедшие дни можно было только мечтать.

***

      Обычное утро начинается и, собственно, заканчивается пробежкой и парой физических упражнений за неимением дел. Основную часть дня Феникс бездумно пялится в потолок или же бродит по зданию и прилегающей к нему территории, благодаря чему за эти дни успела досконально изучить его, как бы ведомая тем, что эта информация может однажды пригодиться. Вместе с тем у этих беспечных похождений нет никакой цели, лишь простая смертельная скука. Однако этот день целиком и полностью отличается от остальных. И первым делом, встав с утра пораньше в довольно бодром и хорошем настроении, что очень удивительно и разнится с её обыденным состоянием, Бесстрашная направляется не на улицу, где, между прочим, стоит такая же прелестная погода, что и сутки назад, а в местный оружейный склад.       И как бы это место ни было похоже на подобное в Бесстрашии, даже по идентичному наполнению, оно так и не может вызвать чувство некой ностальгии или тоски. Это злосчастное здание, прогнившие люди и несообразные правила никак не могут напоминать ставшую родной Фракцию. Всё ощущается как-то не так, как должно быть, невзирая на некоторые внешние совпадения. Лишь одного менталитета здешних людей хватает для появления неприязни. От Бесстрашия буквально веет сплочённостью и силой — как материальной, так и духовной. Афракционеры же едва могут похвастаться оружием, которое наглым образом крадут из города, а о единстве не может идти и речи. Даже при малейшем контакте с любым представителем изгоев складывается впечатление, что ни один из присутствующих не встанет на защиту товарища в опасной ситуации, а скорее толкнёт его под пулю. Бесстрашные же связаны между собой непоколебимым доверием. В любой рискованной ситуации можно положиться даже на незнакомого солдата, зная, что он прикроет спину. Однако общую, поистине идеальную картину рушат возможные предатели, которых, на что всей душой надеется Феникс, поскорее обнаружат.       Неестественная тишина настораживает и принуждает застыть на пороге оружейного склада. Впереди простирается протяжённое помещение со множеством рядов стендов, заполненных исключительно поставками — не только легальными — Бесстрашия, но плотно закрытыми на замки. Цепкий взгляд мигом обследует территорию, но не находит ни одного человека. Предупредительный импульс вспыхивает в голове, однако сразу подавляется голосом разума. С непонятных ей самой пор Феникс стала уж слишком внимательной ко всему, что окружает её, и эта способность чаще всего никак не помогает, а лишь мешает спокойно существовать.       Первый шаг разносится эхом и отскакивает от голых стен. Карие прищуренные глаза бегают по полутёмному помещению и как бы разом охватывают всю картину, так как их обладательница буквально готова ко всему, и вскоре натыкаются на собственное отражение в стеклянной панели одного из стендов, и девушка от неожиданности вздрагивает, однако сразу как ни в чём не бывало продолжает движение вглубь склада. Все опасения и глупые подозрения тотчас разбиваются о действительность, и Бесстрашная облегчённо выдыхает, словно до этого вовсе старалась не дышать, и насмешливо качает головой, удивляясь тому, как разум сумел обмануть сам себя и выстроить то, чего нет в помине. Отсутствие людей объяснимо ранним утром, а единственный работник склада мирно сидит за стойкой, увлечённо читая какую-то книгу, и пугается пуще Феникс, когда отрывается от чтива и примечает стоящую по другую сторону девушку. Мужчина в зрелом возрасте живо откладывает книгу вместе с очками, ещё секунду назад покоящимися на переносице, и бегло осматривает Бесстрашную. Строгий, но одновременно как бы мягкий взгляд — возможно, за счёт плавных черт и светлых добрых глаз — заостряет внимание на твёрдой и всё ещё настороженной позе, затем на лице и в конечном счёте на тёмной радужке.       — Бесстрашная, — он скорее констатирует уже известный факт, чем задаёт вопрос, испытующе глядя на Феникс.       — Уже нет, — на мгновение стушевавшись из-за пристального взора, она поджимает губы, но сразу придаёт чертам холодную непоколебимость.       Афракционер то ли насмешливо, то ли неверяще усмехается и, взяв из рук девушки перечень со всем необходимым, проходит к ближайшему стенду. Ловко открыв замок, он набирает нужное количество оружия и непринуждённо продолжает разговор.       — Вас сразу видно. Даже по положению тела. Не то что этих недоделанных, — прямо-таки выплёвывает мужчина, едва заметно кивнув в сторону выхода, как бы подразумевая под своими словами изгоев, чем несказанно удивляет Бесстрашную.       — А вы разве не?..       — Я не отношусь к ним. Живу здесь, потому что нет другого выхода, но не разделяю с этой ненормальной ни одной идеи и участвовать в этом балагане не хочу. Когда вы уже сотрёте это место к чертям?! — афракционер резко поворачивает голову в её сторону, натыкаясь на поистине озадаченный взгляд.       — Я больше не Бесстрашная, — стойко выдерживая зрительный контакт, неспешно выдаёт она.       — А вот искренности в тебе всё меньше, как и в твоей сестре, собственно, — мужчина закрывает стенды и направляется обратно к стойке, принимаясь раскладывать оружие по сумкам.       — Откуда вы?.. — растерянно нахмурившись, Феникс спешно следует за ним.       — Мимика у Искренних особенная. Её никогда и ничем не уберёшь, только со временем может притупиться. А родство определил по глазам и некоторым чертам лица, — обыденным голосом заявляет он, будто объясняет что-то сугубо обычное и повторяет это ежедневно.       Бесстрашная спёрто выдыхает, словно на её плечи возложили непосильную ношу, с которой придётся существовать ещё долгое время и которая к тому же стремится опустить её к земле. На несколько секунд в полупустом помещении воцаряется молчание. Девушка переваривает полученную информацию с задумчивым видом, пока афракционер продолжает упаковывать необходимое для будущей тренировки младших изгоев, проводить которую поручили Феникс. Наконец мужчина поднимает голову, закончив с работой, и два твёрдых взора беспрепятственно пересекаются.       — Ты здесь явно не просто так. Поэтому сделай своё дело качественно и доведи до самого конца, иначе это, — он быстро обводит рукой пространство, — не приведёт ни к чему хорошему. Ты и сама всё знаешь.       Едва заметный, но всё же настороженный кивок — и она уже хватается за ручку одной из сумок, собираясь отправиться в следующую точку — спортивный зал, — но изгой резко подаётся вперёд и начинает говорить в несколько раз тише, из-за чего Бесстрашная тут же застывает:       — Здесь намного больше тех, кто не согласен с её политикой, чем ты думаешь. Тебе нужно найти их и объединиться с ними. Человек — не остров.       — И где их искать? — почти шепчет Феникс, мгновенно оживившись, с необузданными любопытством и интересом вглядываясь в лицо мужчины.       — Время само сведёт тебя с ними. Ещё рано, — ещё с секунду голубые глаза изучают тёмные, и перед тем, как скрыться в соседней комнате, афракционер равнодушно кидает: — Обращайся если что.       Он живо пропадает из поля её зрения, оставляя Феникс с новой порцией размышлений и грудой оружия. Недоумённый взгляд ещё недолго гипнотизирует дверь, где мгновение назад скрылся изгой, и, тряхнув головой, Бесстрашная со смешанным ощущением в груди покидает оружейный склад, ни разу не обернувшись.