Феникс

«Я запутался. Не знаю, куда всё идёт. Соглашаюсь на неизвестность. И самое странное — мне от этого совсем не страшно».

— Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали».

      Практически бессонная ночь выдалась крайне неспокойной. Дело не только в мрачной обстановке и вечном холоде, который пробирает до костей, обгладывая их, но и в стойком предчувствии чего-то тревожного. Неясное ощущение не покидало и во время чуткого сна, который, как по расписанию, прерывался каждые полчаса и беспрепятственно начинался заново, раз за разом прокатывая Бесстрашную по самым жутким кошмарам или, наоборот, появившимся относительно недавно мечтам, которые стойко вошли в жизнь, стоило ей оказаться за Стеной фактически в плену у родной сестры. Она то умирала от рук Эллы в разных местах и при разных обстоятельствах, то вновь оказывалась дома, в Бесстрашии, и это невероятно воодушевляло, мгновенно становилось тепло на душе, но стоило иной раз открыть глаза, как темнота окутывала целиком, утягивая за собой секундное окрыление. Однако никто не мог догадываться, что не только пленённая девушка мучилась от преследующих во сне ужасов: в городе, за несколько десятков километров отсюда, один человек страдал тем же, и это его неимоверно раздражало. Феникс никогда не была настолько рядом, но осознание того, что она где-то поблизости, удивительно успокаивало. Сейчас же спокойствие благополучно улетучилось, и теперь только в наличии ночных кошмаров они были похожи. Даже цели, преследуемые обоими, в некоторых пунктах кардинально различались. Бесстрашная всей душой желала наконец покончить с сестрой и её безумными планами, восстановить некую справедливость и принести Чикаго мирное существование. Лидер же хотел в первую очередь найти её живой и увезти подальше от этого страшного места, именуемого территорией афракционеров, а затем уже осуществить всё то же самое, к чему стремилась Феникс. И этот план вполне может осуществиться уже через несколько часов, но нетерпение и странное предчувствие, так несвойственные Эрику, бушуют внутри огромной дырой в сердце, никак не давая покоя.       Нервозность отражается в каждом резком движении и рваном вздохе. Раздражение не пропадает ни на секунду, и даже сон решил обойти стороной одного из Лидеров Бесстрашия. Совсем недавно утихшие волнения в городе призрачной пеленой загораживают обзор и тревожат так же, как и во время боевых действий, количество потерь по-прежнему стоит чёткой картинкой в голове и неустанно бьёт набатом, а незажившие раны до сих пор ноют и всячески напоминают о себе. И как бы всё вышеперечисленное ни донимало Эрика, мысли всякий раз возвращаются к одному и тому же человеку. Потерянному среди небольшого клочка земли, пригодного для жизни, и эта неизвестность доводит больше всего. Наряду с этим столь же сильно напрягает собственная реакция на произошедшее. Это поистине пугает мужчину. Так быть не должно. Да, Феникс — такой же полноправный член Бесстрашия, как и остальные, и это уже является весомой причиной для её поиска, но внутри что-то безустанно тянет явно не по такому простому и очевидному поводу. Было бы глупо отрицать бесспорные привязанность и просыпающиеся чувства, однако вечное противостояние разума и сердца никак не собирается заканчиваться и возобновляется с новой силой. Мозг истошно кричит о том, что хозяин дал слабину и это явно не то, что ему нужно. Пытаясь вразумить, он вопит, что предстоящая поездка к афракционерам — это лишь попытка нанесения ответного удара противнику и поиск пропавшего без вести члена Фракции. Сердце же отчаянно пытается перечеркнуть всё то, что успел заявить разум, и доказать собственную правоту. Перед глазами моментально проносятся кадры последнего ничуть не приятного сновидения с участием двух сестёр, после которого бессонница и странное предчувствие наконец одолели Лидера, и сердце, наблюдая за реакцией хозяина на воспоминания — Эрик тяжело вздыхает и до побеления сжимает губы, — победно усмехается. Оно лишь на мгновение упивается недолгой победой, но, когда морозный воздух проникает в квартиру и мигом отрезвляет мысли, противостояние исчезает, не оставив никакого следа.       Уметь заглушать любые эмоции — то, чему учат каждого в Эрудиции, но Эрик никогда не думал, что эта удивительная способность может помочь ему в Бесстрашии, кроме жизненно опасных случаев, когда необходим холодный расчёт. Однако холодность — значит безжизненность. Безжизненность — покой и равнодушие. Наверное, это именно то, что нужно ему в данный момент. Забыть обо всём, как раньше. Трезво посмотреть на ситуацию. Надеть безразличную маску и внушить всем, что ему действительно всё равно. Всё должно быть так, как и раньше, но жизнь стала сплошным изменением. Относительно спокойное существование перевернулось с ног на голову, и любимый Лидером контроль больше не имеет значения.       Ледяной зимний воздух приятно холодит кожу и освежает голову. Мысли и чувства словно испарились, стоило открыть окно. Ночная тишина, с одной стороны, успокаивает, но с другой — необъяснимо настораживает. Вероятно, на это влияет глупое предчувствие, вновь захватившее в плотные тиски ранее беспокойный разум. Глубоко вдохнув, Эрик будто пытается навсегда прогнать назойливое ощущение. Именно оно не нужно ему, но точно не тёплые чувства по отношению к Феникс, которые так стремится искоренить мозг, основываясь на болезненном опыте прошлого.       Снег мирно падает с тёмного неба мелкими хлопьями. Бесстрастный взгляд направлен вдаль, туда, где сквозь неплотный туман пробиваются яркие огни, расположенные на самом верху Стены. Уже потрёпанная сигарета неустанно сминается между пальцами, но никак не используется по назначению. Вредная привычка больше не имеет смысла: уже нет тех боли, сковывающей тело, одинокой опустошённости и постоянного саморазрушения. Убивающие чувства потонули в потоке других, более положительных, и теперь кажутся далёким прошлым.       Мысли, к сожалению, не имеющие способности покидать голову человека на долгое время, вновь возвращаются к Феникс. Картину ночного города моментально затмевают испуганный взгляд, бледные губы и заострившиеся черты лица. Наверняка её состояние, на которое, безусловно, влияет и Элла, приближено к такому. Голубые глаза задумчиво созерцают пейзаж, и спустя пару спокойных минут тишины Эрик всё-таки разламывает сигарету пополам и закрывает окно. До рассвета и неизбежной расплаты остаётся несколько часов.

***

      Заточение стало настоящей пыткой, как бы Феникс ни храбрилась с самого начала. Время берёт своё, и с каждым невыносимо протяжённым часом сидеть без дела становится всё труднее и труднее. Постепенно тёмные стены будто начинают сдвигаться и давить на воспалённый разум, а воздух словно становится более спёртым и пыльным. Тишина, которой ранее девушка прямо-таки наслаждалась, теперь звенит в ушах, а все и так немногочисленные звуки отзываются нескончаемым гулом в голове. Безмерно не хватает свежего воздуха. Привыкшая к мрачной жизни в Бесстрашии Феникс никогда не думала о том, что находиться в похожем месте будет так мучительно сложно. Она не могла предположить, что в один день её самым сильным и, к сожалению, невыполнимым желанием будет простой выход на улицу.       Безжалостный жар, как будто в темнице предельно высокая температура, сковывает тело. Мышцы сокращаются, вызывая мелкую судорогу. Темнота окружает со всех сторон, с каждой секундой подбираясь всё ближе и намереваясь накинуться на очередную жертву. Мысли смешиваются в непонятный комок, в котором невозможно выловить одну-единственную идею. Стоит прикоснуться к ней, изъять из течения, как она тотчас ускользает, теряясь в бесконечном потоке.       С каждым проведённым в темнице мгновением Феникс всё больше кажется, что она сходит с ума. Маленькое помещение превращается в удушливую коробку без выхода, отсутствие людей и хоть кого-то живого ужасает. Местность словно стала отчуждённой землёй, непригодной для жизни. Однако упорная мысль, гласящая, что всё осталось так, как и прежде, вытягивает её из бездонного омута.       Трясущиеся руки сжимают виски́ в попытках заглушить эту тишину, сдавливающую голову, пальцы оттягивают корни спутанных волос. Рваные вздохи срываются с потрескавшихся бледных губ, карие глаза больше не горят ни одной эмоцией — они хладнокровно пустые и в какой-то степени уставшие. Девушка никогда не хотела так сильно вернуться домой. Бесстрашие в жизни не было для неё чем-то родным: когда-то казалось, что она не смогла найти себя и в этой никогда не дремлющей Фракции, но сейчас девушка готова отдать всё за вечные тренировки и повсеместно громкие голоса. Феникс раньше не испытывала скулящей тоски и безудержной любви, от которых хочется плакать, но именно в этот момент больше всего на свете она желает оказаться в привычно заполненной людьми Яме, просторных тренировочных залах, которые раньше не любила посещать, шумной столовой и родной маленькой квартире. Все проблемы прошлого стали незначительной точкой из воспоминаний, которую она без затруднений сплющивает в голове. Сейчас есть только настоящее, в котором нет места сочувствию по отношению к себе и вечному самокопанию. Отныне это минувшая страница жизни и не более.       Ладони напрягаются сильнее и в конечном счёте безвольно падают на колени. Хватит жалости. Такие чувства развязывают руки, расслабляют и позволяют дальше плыть по течению. Однако ныне это течение может привести к непоправимым последствиям. Эмоции — вовсе не то, что позволит выиграть некое противостояние «двух миров». Страх лишь погубит все старания и сотрёт уже написанное. Безразличие напугает остальных, скроет за напускной маской истинные желания и стремления, поможет добиться правосудия. План успешно намечен — теперь предстоит долгий и не менее трудный путь, в котором нет права на отступление. Есть возможность двигаться только вперёд не оглядываясь.       Жуткий холод и сводящий внутренности голод одолевают её, но она противостоит этим чувствам, сжав зубы. Конечности непроизвольно дрожат под воздействием мороза, а уставшая девушка упорно продолжает ходить из стороны в сторону, чтобы хоть как-то согреться. Бессонная ночь и отсутствие еды приводят к потере сил и снижению концентрации внимания. Глаза неустанно закрываются с намерением погрузить девушку в восстановительный сон, но стоит на мгновение прекратить движение и прикрыть веки, как Бесстрашную одолевает панический ужас. Вдруг она навсегда останется в этой безжизненной мгле и больше никогда не очнётся? Эти жуткие мысли одновременно и ужасают, и придают тех самых сил, которых не хватает в молодом организме.       Однако не думать о плохом не получается. Необузданные мысли постоянно возвращаются к городу, вызывая страшные картинки в голове из-за отсутствия представления о происходящем. И этот вымысел пугает больше суровой реальности, но неведение по-настоящему напрягает Феникс, а чаще всего поднимает утихшее раздражение.       Наконец-то успокоившись и перестав мельтешить вдоль ничтожно маленькой и мрачной темницы, Бесстрашная спёрто выдыхает и осторожно опускается на пол, словно вместо бесконечного камня поверхность устелена минами. Утомлённые глаза бесцельно обводят помещение, а затем девушка принимается детально вспоминать коридоры Бесстрашия, по которым безумно скучает и которые могут в данный момент помочь остаться в сознании. Вскоре Феникс принимает поражение, когда противиться отчаянному желанию и самовольно закрывающимся векам становится невозможно, и опускает голову на колени, но щёлкнувший замок принуждает встрепенуться и безучастно взглянуть на вход.       Уже хорошо известный изгой застывает в проходе — Феникс узнаёт его по долговязой фигуре и хищным движениям. Тусклый свет падает на каменные черты лица. На губах нет наглой ухмылки, к которой за этот короткий срок успела привыкнуть Бесстрашная. Не дождавшись от девушки самовольной попытки подняться с прохладного пола, он грубым движением ставит её на ноги, потянув за руку, которая мгновенно начинает ныть. Тихое шипение тонет в шумном дыхании афракционера; она прижимает левую руку к телу, потирая кожу второй ладонью, а мужчина толкает Феникс в спину в сторону выхода. Они довольно быстро преодолевают тёмные коридоры — весь путь проходит под строгим надзором изгоя, рука которого постоянно покоится на кобуре. Какую бы опасность он ни представлял, ответной угрозы в ближайшее время быть не может: ей попросту невыгодно привлекать к себе излишнее внимание и тем самым подрывать доверие сестры.       Дрожа от холода, Феникс проваливается в смутные мысли и приходит в себя лишь напротив Эллы. Первым делом бесстрастный взгляд Бесстрашной направляется в сторону окна, за которым виднеется серое утреннее небо, и только потом на ухмыляющуюся сестру. Девушка восседает в очередном высоком кресле, подобном трону, как будто это основной элемент мебели в её жизни, и с интересом следит за младшей сестрой, которая недоверчиво оглядывает помещение. Множество приятных запахов еды смешиваются воедино — внутренности болезненно скручиваются и ноют, однако Феникс, спёрто выдохнув, сцепляет руки за спиной и с силой сжимает пальцы, встречая самоуверенный взгляд лидера изгоев.       — Присаживайся, — хмыкнув, елейным голосом протягивает Элла и кивает на стоящий напротив стул. — Не хочу, чтобы ты окочурилась раньше времени.       Тёмные глаза безучастно обводят широкий длинный стол, целиком заставленный блюдами так, что даже невозможно разглядеть поверхность: настолько плотно они стоят друг к другу и таково их количество. Подобного изобилия нельзя встретить не то что в Бесстрашии, а, кажется, ни в одной Фракции. Несмотря на сильный голод, голову не покидает мысль о том, что еда может быть отравлена. С одной стороны, Феникс нужна Элле живой и она уже не раз сказала об этом, но с другой — гордость отчаянно бьётся внутри, и Бесстрашная скорее умрёт, чем прикоснётся к любому предмету на этом столе.       Девушка остаётся на месте, невзирая на приказ сестры, однако застывший позади изгой, схватив её за локоть, подводит к ближайшему стулу и насильно усаживает на поверхность. Ладони, сжатые под столом в кулаки, выражают поднимающиеся раздражение и злость, но эти чувства никак не отражаются на непроницаемом лице: выдать истинные эмоции и планы — подвергнуть себя скорой смерти.       Под пристальным взглядом Эллы, в котором появляется жестокая настойчивость, непременно хочется стушеваться. Ледяные карие глаза будто заглядывают в самую душу, пытаются вытащить все чувства наружу, но, не получив желаемого результата, сестра пренебрежительно морщится и откидывается на кожаную спинку кресла. Дверь позади Феникс едва слышно хлопает, однако она не переключает внимание, продолжая в упор глядеть на непринуждённую девушку.       — Думаю, ты уже всё решила. Надеюсь, твой ответ порадует меня, — она откладывает столовый ножик в сторону и небрежно берёт в руки лежащий рядом пистолет, с расслабленным видом разглядывая его со всех сторон. — Тем не менее экскурсия по новому дому тебе явно не помешает. Это, конечно, не Бесстрашие, но у нас здесь тоже хорошо.       Элла выдавливает притворную улыбку, откладывает оружие и многозначительно кивает на стол. Ногти с силой впиваются в кожу ладоней, пока Феникс стоически пытается не выдать настоящих эмоций. Необъяснимое волнение проходится по телу, вызывая лёгкую дрожь в конечностях. Бесстрашная сжимает зубы, ни на миг не позволяя себе отвести взор и проиграть в очередной, с одной стороны, детской, с другой — такой тяжёлой схватке.       — Не отравлено, — хмыкает сестра и собирается выдать новую колкость — это видно по вмиг заблестевшим глазами и хищной ухмылке, — однако оглушительный звук, издали похожий на взрыв, прерывает почти начавшуюся тираду. Стены содрогаются на несколько секунд, а затем прежняя тишина заполняет пространство.       Глава афракционеров в недоумении застывает и с сомнением косится в сторону окна, Феникс же от неожиданности вздрагивает и обводит испуганно-настороженным взглядом помещение, в конечном счёте останавливаясь на лице Эллы, на котором постепенно появляется осознание. Она сжимает губы то ли от злости, которая спустя мгновение выражается в резком подъёме — девушка тотчас оказывается у окна, хмуро вглядываясь в окрестности, — то ли от неприятной непредсказуемости, которая повторно озаряет суровые черты, когда ей удаётся разглядеть что-то на улице. Брезгливо и как бы недовольно поморщившись, Элла резким движением хватает пистолет со стола и прячет его за поясом. Стальной хваткой за руку поднимает Феникс с места и толкает к ворвавшемуся в комнату изгою. Несмотря на мнимое спокойствие, в глазах мужчины проскальзывает истинный страх, который порождает тревогу и у Бесстрашной. Неизвестность по-настоящему пугает её, а нечто кричит внутри о том, что то предчувствие, не дающее покоя всю ночь, было обоснованным и сейчас сбывается прямо-таки на глазах.       — Срочно отведи её обратно. Запри ту часть здания, чтобы никто не смог туда попасть даже из наших. Я уже не говорю о них, — шипит Элла, почти бегом спускаясь по лестнице.       Некое подобие Ямы сейчас битком набито людьми. Отовсюду слышатся нервные и яростные восклицания, патриотические призывы и мотивационные речи. Афракционеры разбирают оружие из десятков больших ящиков с эмблемой Бесстрашия, и Феникс мгновенно отводит раздражённый взгляд, тогда как перед изгоем, который ведёт девушку в её нынешнее «место обитания», торопливо расступаются остальные и даже уважительно кивают. Неизвестная женщина вручает ему новый блестящий автомат, однако эта картина не вызывает у Бесстрашной никаких эмоций, кроме ослепляющего гнева. Происходящее вокруг выводит её из себя, и единственное желание на данный момент — чтобы софракционники разнесли это гнусное место и стёрли его с окрестностей Чикаго. А Феникс уверена в том, что такая бурная реакция вызвана приездом Бесстрашных. Причём солдаты собираются проводить явно не светские разговоры. Одновременно с этим она понимает, что попросту обязана остаться здесь. Если кто-то выживет: в ином случае затея не имеет никакого смысла. Так как планы Бесстрашия ей, само собой, недоступны, остаётся только ожидать не пойми чего.       Уже на подходе к месту заточения Феникс неожиданно посещает ошеломляющее осознание. Быстрый шаг невольно замедляется, пока пазл по маленьким кусочкам складывается в единую картину. Эрик по-любому собирается убить Эллу, — а Бесстрашная буквально чувствует его присутствие на территории афракционеров, — но эта смерть не даст никаких плодов. Её гибель принесёт облегчение лишь двум людям из всего Чикаго, но афракционеры не оставят свою затею, которая, по их мнению, гениальна, только из-за потери лидера. Они найдут нового руководителя и воплотят в жизнь всё задуманное. Изгои буквально больны идеей переворота: она отражается в их бездушных глазах, течёт в крови и растёт вместе с ними с самого рождения. Ничто не сможет их остановить. А гибель Эллы только усугубит ситуацию: какими бы ни были их отношения, Феникс уже пытается втереться в доверие, в то время как глава афракционеров желает через неё манипулировать Эриком. Стоит распасться хоть одному звену, и план станет лишь отголоском, пустым словом. Наверняка новый лидер изгоев не станет посвящать в свои планы Бесстрашную и либо попросту избавится от неё, либо отправит обратно в город. И тогда противостояние двух сторон затянется на долгое время, пока ежедневно будут гибнуть мирные жители и солдаты Бесстрашия. Девушка не может допустить этого, как бы желание вернуться домой ни превозмогало остальные.       Тем временем до части здания с многочисленными темницами остаётся лишь один поворот. Феникс рвано выдыхает в попытках выровнять учащённый пульс. Карие глаза бегло исследуют местность и в конечном счёте останавливаются на слегка выбивающемся вперёд мужчине. На удивление в этот раз её руки не скованы наручниками или веревкой, а изгой не держит её за предплечье, и это играет ей на руку. Цепкий взгляд в одночасье останавливается на блестящем от приглушённого света автомате в правой руке изгоя. Он с такой лёгкостью держит оружие, будто сталь не весит ни фунта, и смотрит лишь вперёд, где уже виднеется протяжённый ряд мрачных темниц. Они стремительно проходят мимо первой железной двери, и Феникс наконец-то решается.       Удар не заставляет себя долго ждать: мгновенно приходится на кисть руки афракционера и тем самым выбивает автомат. От неожиданности мужчина реагирует медленнее обычного, пытаясь осознать происходящее, и это позволяет Бесстрашной крепче сжать полученное оружие в ладонях и ударить противника прикладом по голове. Он отшатывается и валится на пол уже в бессознательном состоянии. Девушка шумно выдыхает, опуская ладони, в одной из которых стальной хваткой зажат уже ненужный автомат. Однако оружие здесь может понадобиться в любую секунду.       — Феня?..       От родного голоса, полного удивления и надежды, внутри что-то болезненно сжимается, и Феникс тотчас оборачивается. Застывший на повороте Фил ещё с секунду неверящим взглядом глядит на девушку, которая за все годы скорее стала сестрой, чем обычной подругой, и в нескольких широких твёрдых шагов преодолевает возникшее между ними расстояние. Она не успевает опомниться, как оказывается крепко прижатой к другу. Облегчённый выдох срывается с губ обоих, в то время как парень стальной хваткой сжимает обессиленное тело девушки и одной рукой поглаживает спутанные тёмные волосы.       — Живая!.. — с искренней радостью и непонятным сомнением восклицает он и разрывает объятия, оглядывая подругу с ног до головы. — Ты цела? Всё в порядке? Что с тобой делала эта ненормальная?!       — Я в норме, — вымученная улыбка касается бледных губ лишь на мгновение, но Фил будто бы не замечает этого.       — Это самое главное! Пойдём!       Друг обхватывает холодную ладонь так сильно, словно никогда не собирается отпускать, и тянет Феникс за собой, в ту сторону, откуда совсем недавно пришёл. Однако девушка остаётся на месте, с необъяснимым сожалением глядя в спину парня, и он недоумённо оборачивается.       — Ты чего?.. — с доброй усмешкой протягивает Фил, но в голосе отчётливо слышится неосознанный страх.       — Кто из Лидеров здесь? — тон твёрдый и мертвенно холодный. Друг непроизвольно вздрагивает, не узнавая в стоящей напротив девушке такую родную Феникс. Зелёные глаза тревожно оглядывают непроницаемое лицо подруги, пока она покорно дожидается ответа.       — Только Эрик, — хмуро отвечает он, и при упоминании этого имени сердце отдаёт неприятным болезненным импульсом, но Бесстрашная, как всегда, не подаёт виду.       — Что он собирается делать? Какой план? — чуть оживляется она, тогда как непонимание на лице Фила отражается всё больше с каждым произнесённым Феникс словом. — Я слышала что-то похожее на взрыв.       — Да... мы подорвали другую часть здания, чтобы, так сказать, сообщить о приезде, — парень отпускает ладонь девушки и запускает другую руку в волосы, направляя отрешённый взгляд за спину подруги — на длинный ряд темниц. — Я... не знаю, чего он конкретно хочет, но настроен решительно. Он собирается убить Эллу — это единственная мне доступная информация.       Феникс еле заметно вздрагивает и чуть не отходит на шаг назад от нахлынувших эмоций. Необъяснимый страх, какое-то предчувствие и жгучее волнение накатывают огромной волной и ударяют по сознанию. Она вновь убеждается в своих догадках, но это никак не радует, а наоборот, порождает напряжение. Карие глаза загораются непонятным огнём — пламя выражает то ли собственную правоту, которую уже через мгновение Бесстрашная попытается доказать другу, то ли отчаянную безнадёжность. Может, Эрик уже успел осуществить задуманное и этим самым невольно поставить крест на быстром и менее болезненном решении такой глобальной проблемы. Нужно торопиться — одна-единственная мысль, стучащая набатом в голове.       — Это не поможет! Ничто не остановится на её смерти! — восклицает Феникс, закинув добытый автомат за спину и схватив друга за плечи, и он смеряет девушку растерянным взглядом.       — Да почему? — удивленно парирует парень, нахмурившись.       — Элла — лишь звено в этой системе. Одна из деталей, но вся фигура не развалится без неё. Найдётся сотня других кандидатов, готовых продолжить её дело. Они стремятся к этому с самого рождения, понимаешь? А тут нашёлся человек, который делает, а не говорит. Это пробудило их, — на одном дыхании бегло проговаривает Бесстрашная, пристально и как бы с надеждой заглядывая в озадаченные зелёные глаза.       — Значит... значит, мы убьём всех этих крыс... Но сейчас нам не хватит средств для этого. Нужно ещё всё обсудить, наметить план, доложить Максу... — суетливо рассуждает Фил.       — Это приведёт только к большим потерям с нашей стороны. Ты знаешь, сколько у них оружия? Почти как наш склад. Они смогут дать достойный отпор, а нам хватило уже одного раза!       Парень с тяжестью вздыхает, пытаясь осознать и устаканить сказанное в голове. Мысли попросту не могут уложиться и найти своё место в общей картине. Всё кажется таким нереальным и неправильным.       — Я не могу уехать... — черты её лица на мгновение озаряет горечь, и Феникс отпускает плечи друга.       Непонимание живо сменяется ошеломлением и оттенком раздражения. Бесстрашный нервно усмехается и будто пытается разглядеть в карих глазах наглую ложь или хотя бы одну причину для того, чтобы остаться здесь.       — Фень, не дури, поехали домой, — мягко улыбается он и пытается коснуться девушки, но она отстраняется от него, как от прокажённого.       — Мне нужно довести дело до конца, я уже всё продумала! Я на верном пути! Нельзя оставлять всё так! — почти шёпотом судорожно говорит Бесстрашная, тогда как голос непроизвольно ломается и дрожит.       — Да ты ударилась, что ли?! Очевидно, так оно и есть: следы на твоей шее, видимые за километр отсюда, хорошо об этом говорят! Эрик будет очень не рад, когда увидит их! — больше нет ни тёплой улыбки, неустанно играющей на его губах, ни добрых зелёных глаз, озаряющих путь даже в самую темноту. Фил заметно напряжён: движения резкие и порывистые, плечи выпрямлены, а скулы в полутьме кажутся будто бы выточенными. — Поверь, если я отсюда не вытащу тебя, то это сделает Эрик и церемониться с тобой не будет. Явно не сегодня.       Тёмные глаза, которые в этом мрачном месте кажутся почти что чёрными, тревожно бегают по такому же беспокойному и суровому лицу парня, которое вскоре озаряется злостью.       — Ты знаешь, что происходило в городе?! Мы там чуть с ума не сошли, пытаясь найти тебя, а ты тут со своими планами! Раз не хочешь по-хорошему, то будет по-плохому, но ты не останешься здесь! — холодная ладонь резким жестом всё-таки находит такую же ледяную и тянет её на себя.       Растерянный взор Феникс мечется по всему помещению и сначала останавливается на спине друга, который упорно пытается покинуть здание вместе с ней, а затем на нескольких открытых, никем не занятых темницах. На мгновение прикрыв глаза, она собирается с силами и окликает друга:       — Фил! — Бесстрашный мгновенно оборачивается и слегка смягчает хватку, тогда как недовольные зелёные глаза устремляются на девушку. — Прости, но я не могу по-другому.       Выхватив руку из его ладони, Бесстрашная толкает парня вбок, в одну из открытых темниц, и запирает дверь на ключ, любезно оставленный в скважине. Реакция не заставляет себя долго ждать: сильный удар тотчас приходится на железную поверхность, а громкий, наполненный гневом голос отражается эхом в протяжённом коридоре:       — Ты серьёзно?! Да что ты творишь?! Мы хотим помочь тебе, а ты всё рушишь!       Затем слышится сдавленный стон и уже повторный удар, обрушивающийся не на дверь, а, видимо, на одну из стен. Феникс с силой зажмуривает веки, коря себя за содеянное, и касается лбом промёрзлой двери.       — Прости, но это единственный шанс что-то изменить... — слабый голос пропитан сожалением и некой ненавистью по отношению к самой себе. Девушка уже собирается покинуть злосчастный коридор, но, опомнившись, останавливается. — Фил... будь осторожнее с Реей, пожалуйста...       — Что? Почему?! — судя по глухому звуку, он прислоняется к двери. Сдавленно выдохнув, Бесстрашная стремительно удаляется, надеясь найти хотя бы один выход, и уже не слышит отчаянных слов друга: — Он убьёт меня!

***

      Десятки машин Бесстрашия резко останавливаются у импровизированного контрольно-пропускного пункта и тут же подвергаются обстрелу. Немногочисленное сопротивление не наносит никакого ущерба обученным солдатам и встречается с ответным огнём, вследствие которого фракционеры умело устраняют жалкую кучку изгоев и разбредаются по всей территории, а некоторые и без отпора попадают внутрь главного здания. Несколько пар Бесстрашных тащат взрывчатку в противоположную сторону от основного корпуса, чтобы, как бы это глупо ни звучало, сообщить о своём визите и вытащить афракционеров на улицу. Впрочем, солдаты и без этого найдут всех до единого и соберут в одну многочисленную кучу, судьба которой решится только одним человеком. Однако этот человек настроен очень решительно и непоколебим перед любыми трудностями, поэтому первым делом он отдаёт приказ стрелять на поражение. Но больше всего его заботят две другие «проблемы», одну из которых предстоит найти, а от второй избавиться.       Суровый, без единого просвета для любой другой эмоции взгляд одного из Лидеров Бесстрашия находит знакомую фигуру среди солдат, покидающих пределы самой последней машины, замыкающей протяжённую колонну. Фил спрыгивает с высокого грузовика и, хмуро оглянувшись вокруг, поправляет набедренную кобуру, стремительно направляясь к Эрику.       — С огромной долей вероятности она в этом корпусе, — мужчина кивает на ближайшую пристройку с отсутствием окон. — Найди и вытащи любой ценой. Я скоро присоединюсь к тебе.       Бесстрашный бегло кивает и моментально скрывается за главным входом. Тем временем поблизости звучит сокрушительный взрыв, и значительная часть здания рушится, как конструктор, поднимая в воздух близлежащий снег. Лишь на мгновение поморщившись от громкого звука, Лидер достаёт из-за пояса пистолет и снимает его с предохранителя, твёрдой походкой направляясь туда, где минуту назад скрылся Фил, с одной-единственной целью, возглавляющей формальный список. Однако птичка сама попадает в клетку, стоит мужчине подойти к громоздкой железной двери. Поначалу взгляд запыхавшейся Эллы выражает удивление, но уже через малую долю секунды принимает привычное высокомерное выражение. Довольная усмешка, граничащая с презрением по отношению к напротив стоящей девушке, касается губ Эрика, когда тёмные глаза бывшей жены косятся на оружие, направленное на неё. Кривая язвительная улыбка моментально появляется и на её лице. Она прячет руки за спиной, что, конечно же, не укрывается от сосредоточенного взора Лидера, и он с ещё большей настороженностью наблюдает за ней.       — Ждала тебя в гости, но не думала, что будешь портить чужое имущество, — глава афракционеров беззаботно пожимает плечами, устремляя безэмоциональный взгляд на разрушенную часть здания справа от себя, однако мужчина не ведётся на эту уловку по отвлечению внимания. — Боюсь, долго восстанавливать придётся.       — Боюсь, это уже не твоя работа. Поблагодари бывшего мужа за то, что освобождает тебя от такого великого и тяжёлого дела, — нескончаемый яд, которым пропитаны его слова, словно приводит Эллу в чувство и принуждает заглянуть в ледяные голубые глаза.       — Ты не посмеешь меня убить, — пренебрежительно фыркает девушка, однако пустой взгляд становится более хищным и внимательным.       — Только на это я и рассчитываю, — палец, уже лежащий на спусковом крючке, слегка надавливает на него в попытке покончить с этой историей и забыть произошедшее как страшный сон, однако внимание Эрика всё-таки привлекает движение на входе.       Железная дверь ударяется о стену, тогда как Элла успевает вытащить из-за спины нож, схватить появившуюся сестру поперёк тела и прижать к себе, приставив лезвие к горлу и надавив.       — Я убью её! — восклицает девушка, и в подтверждение сказанных слов тонкая струя алой крови стекает по сине-фиолетовой шее Феникс.       И так грубые черты лица Лидера черствеют, а ладони до побеления костяшек сжимают несчастное оружие. Пристальный холодный взгляд бегло оглядывает её тело снизу вверх и цепляется за сильно заметные следы на тонкой шее, и желание сделать то же самое с виновницей болезненных отметин достигает предела. Гнев застилает обзор большими белыми вспышками, но Эрик лишь шумно выдыхает: лишнее движение — и Элла действительно перережет горло родной сестре, не задумываясь ни на секунду.       Серьёзный взгляд бегает по бледному лицу Бесстрашной. Растрёпанные тёмные волосы, холодный прищур, смелые карие глаза, в которых нет ни капли страха. В ней сложно и практически невозможно узнать ту самую Феникс. Будто бы за эти безусловно долгие сутки она повзрослела на несколько лет, избавилась от всех своих проблем и кошмаров. Девушка лишь сглатывает и на мгновение прикрывает веки, чем и выражает волнение, пока Элла продолжает прижимать острое лезвие к её горлу.       — Хватит манипулировать мной. Ты зашла слишком далеко и больше не видишь никаких границ, — грубый голос вынуждает Бесстрашную распахнуть глаза, и их взгляды наконец встречаются.       — Для смелых нет границ, милый. Да и зачем они нужны нам, правда? — глава афракционеров выдавливает притворную милую улыбку, всё ещё прижимая младшую сестру к себе. — Я всего лишь хочу восстановить справедливость. Вернуть то, что было утрачено ранее, — на эти слова Феникс задерживает дыхание и с силой сжимает зубы — видимо, она не согласна с очередной безумной речью Эллы, но приходится прикусить язык, чтобы не подорвать хлипкое доверие. — Вы просто ответите за содеянное передо мной и, надеюсь, перед ней, — она встряхивает девушку, но не отнимает лезвия от горла, по которому продолжают стекать яркие струйки крови. — А ещё меня бесит ваша система! Она не имеет права на существование! Вы только рушите жизни людей! Заставляете их мучиться и страдать! Благодетели, чёрт возьми!       Губы сжаты в тонкую линию, брови нахмурены, а глаза неотрывно следят за двумя сёстрами, жизнь одной из которых может закончиться в любой момент, а жизнь второй должна была прерваться по его инициативе. Эрик уже собирается ответить, как громкие шаги и сердитый звонкий голос прерывают его.       — Да что ты несёшь, а?! Всё-таки про радиацию за Стеной правду говорят: её воздействие легко можно разглядеть на тебе! — Фил стремительно приближается к ним, держа наготове пистолет и испепеляюще глядя на Эллу.       — Живой всё-таки, — презрительно усмехается девушка и неодобрительно качает головой. — Повезло тебе, что твоя недодевушка слишком трусливая! Но теперь это уже не имеет значения!       — Что ты имеешь в виду? — ни на мгновение не сводя оружия с бывшей жены, цедит Лидер, тогда как Фил останавливается в шаге от него.       — То, что вы, зазнавшиеся идиоты, не видите ничего дальше своего носа! Ты должен был усечь урок в первый раз, но пришлось преподать второй. Кровью за кровь, — сквозь зубы шипит Элла, ещё сильнее прижимая лезвие к горлу притихшей Феникс.       Голубые глаза со скрытой за хладнокровной маской тревогой вновь и вновь осматривают Бесстрашную. Веки прикрыты, но время от времени подрагивают, бледные губы сливаются с таким же тусклым цветом кожи, а чуть дрожащие ладони плотно сжаты. Ярость всё ещё одолевает его, но пока что упорно сдерживается хозяином. Эмоции могут сыграть злую шутку — и Эрик знает это очень хорошо.       — Да что ты там лечишь и кому что ломать собралась?! За что ты собираешься мстить?! Разве не легче просто отпустить?! Ты не одна такая несчастная, поверь! Но твоя сестра почему-то не страдает такой ахинеей! — взмахивая рукой с пистолетом, повышает голос парень. — Ты сама рушишь свою жизнь, а не кто-то другой! Отговорку всегда просто найти! — заканчивает тираду он и на выдохе продолжает: — И поменяйте замки уже! Вроде тюрьма, а выбраться из неё как нечего делать!       — Заткнись! — вскрикивает Элла, и тёмные глаза словно становятся чёрными и как бы безумными. — Вы никогда не были в такой ситуации и ничего не понимаете! Говорить тоже просто, а попробуйте что-то сделать! Да, сестричка?! — она буквально вдавливает спину Феникс в своё тело и заглядывает в притворно спокойное лицо. — Давай, твой час настал! Выбирай!       Бесстрашная рвано выдыхает и, будто бы собравшись с силами, раскрывает веки. Наигранно равнодушный взгляд мгновенно встречается с таким же невозмутимо-хладнокровным. Глядя на Эрика, Феникс чувствует, как желание вернуться домой лишь усиливается. Сердце истошно тянет, в горле застывает мучительный комок. Она еле-еле сдерживает слёзы, но сама не понимает, отчего они появляются. Хочется простого человеческого спокойствия, однако покончить с Эллой жизненно необходимо.       — Не стоит таких жертв, сестра, — из последних сил сдерживая дрожь, ровным тоном выдаёт девушка, ни на миг не отрывая взгляда от голубых глаз, которые с каждой секундой будто бы темнеют. — Я всё решила. Я остаюсь.       До этого стальная хватка Эллы от неожиданности слабеет, но сразу обретает прежнюю силу. Недовольство и лёгкий шок читаются на непоколебимом лице Лидера лишь поначалу, однако он моментально стирает все эмоции. Смутное сомнение оглушает его. Эрик не верит ей. И даже не собирается приложить усилия для того, чтобы удостовериться в правдивости её слов и желаний. Нет, даже изменившаяся и словно повзрослевшая Феникс ни за что в жизни не может желать этого. И плотно сжатые губы, блестящие от подступающих слёз глаза и лёгкий, едва заметный кивок убеждают его в этом. Эрик резко всё понимает. Осознание обрушивается мощным потоком, пробуждает внутреннего Эрудита и расставляет всё по полочкам.       Желание нажать на спусковой крючок всё равно пересиливает остальные. Черты лица тут же заостряются. С одной стороны, и вправду, что помешает преданным Элле даже после её смерти продолжить начатое? С другой — сердце говорит о том, что он как Лидер Фракции не может рисковать своей подчинённой. Однако разве здесь имеют значение их статусы? Нет, дело совсем в другом, но разум категорично отказывается принимать губящую правду.       — Да вы обе сошли с ума! — неверяще глядя на сестёр, ошеломлённо протягивает Фил и наконец наставляет пистолет на главу афракционеров. — Ну хватит!       — Фил, — настойчиво и как бы требовательно выдаёт Эрик, скосив взгляд на парня и опустив оружие. — Прекрати. Она выбрала сторону.       — И ты это так просто оставишь?! Ты серьёзно?! — удивление вновь появляется на его лице, и Бесстрашный, быстро спрятав пистолет, хватает Лидера за грудки. — Я был о тебе лучшего мнения! И зачем всё это надо было, а?! Ты всё такая же бесчувственная машина, как и раньше! — злобно шипит он.       — Успокойся, — сдерживая такую же ярость и мерзкое тянущее чувство, разрывающее внутренности, равнодушно бросает мужчина, неотрывно глядя в разъярённые зелёные глаза. — Мы сделали своё дело. Можно возвращаться.       Эрик кивает в сторону кучи Бесстрашных, толпящейся возле машин и ожидающей скорейшего отъезда. Солдаты действительно сделали своё дело. Они отомстили так же безжалостно и хладнокровно, как сутки назад изгои жестоко убивали людей. Как и сказала Элла, нужно платить кровью за кровь. Именно поэтому количество убитых афракционеров с точностью до одного человека равняется количеству погибших солдат и мирного населения Чикаго. Ни больше ни меньше.       — Вот так и бывает, Фил. Делай выводы о своём Лидере и помни, что люди не меняются, — наконец убрав злосчастный нож от горла Феникс, довольно протягивает Элла и язвительно улыбается.       Парень до скрежета сжимает зубы и, ни на кого не взглянув, удаляется к остальным Бесстрашным. Феникс облегчённо выдыхает, будучи освобождённой от стальной хватки сестры и смертельной опасности, и ловит на себе долгий взгляд Эрика перед тем, как он последним покидает полупустую и наполовину разрушенную территорию афракционеров и по совместительству новый дом девушки. Сердце болезненно сжимается и будто бы переворачивается, и она уже готова бросить всё и пойти за ним, но рука сестры крепко удерживает её предплечье и тянет за собой, в сторону того самого злосчастного входа. Феникс в последний раз оборачивается, провожая унылым взглядом уезжающую колонну грузовиков, и наполненная нескончаемыми болью и тяжестью слеза застывает в ресницах, затем скатывается по бледной щеке и развеивается зимним ветром.