Счастье для альфы. Кадаф

17 Асано сидел в кресле напротив кровати Раума и смотрел перед собой в темноту, поглотившую помещение. Его мобильный завибрировал уже в третий раз, и мужчина наконец обратил на это внимание. Выудив тонкую узкую полосу пластика и взглянув на дисплей, альфа неохотно поднялся и выскользнул за двери, поднимаясь на палубу. Волны устало бились о бока яхты, подытоживая сегодняшний день, утягивая сумбурные мысли в морские глубины, подальше от корабля. Асано облокотился локтями о перила и уставился вдаль, приняв все-таки надоедливо трезвонящий вызов. — Асано, Кан Му мертв. Кадаф выполнил задание. Подтверждение я уже получил от самого Медичи, его подняли по тревоге. Два выстрела. Легеметон стоит на ушах. С одной стороны часть людей отправлена на ловлю призрака, а с другой встал вопрос твоего избрания. Срочно. Сейчас. Кан Юми еще не знает, — Ичен замолк на секунду и вслушался в тишину на том конце телефонной линии. — Асано? Тебе нужно возвращаться, — уже спокойнее добавил альфа. — Он беременный. — Что? — Ичен моргнул, оглянулся, словно ему послышалось, и вновь взглянул на задумчивое лицо Асано Масара. Альфа на яхте глубоко затянулся сигаретой, прежде чем вновь обратить взгляд на помощника. — Ты слышал, Ичен. Я буду отцом, — дебильная улыбка растянула губы и даже сигарета в губах не помогала скрыть этот факт. — Поздравляю. — Минус седьмой этаж готов? — Два дня. — Хорошо. Его нужно перевезти туда как можно скорее. — Асано, срочно возвращайся. Ты получил Корпорацию. Принимайся за дела. Альфа выдохнул дым и выбросил окурок в океан, облокотился спиной на перила. — А если я не хочу? — Сходи на берег, Асано, — прорычал Ичен, — не глупи. Потерпи два дня, и я привезу твоего парня в самое сердце Легеметон. — У меня яйца ныть начинают, стоит только подумать о нем. — Избавь меня от подробностей и возвращайся. Дела не ждут. Ичен был прав. Наслаждаться омегой и поселившимся рядом с ним спокойствием он будет чуть позже. Сейчас же необходимо прибрать за собой. Он набрал номер Накамуры на телефоне. — Открывай Шаб-Ниггурату водный коридор. У него есть шесть часов убраться из Легеметон. — Будет сделано. Он ждал тридцать лет, подождет еще два дня.

*** — Юми? — Асано вошел в спальню, омега ещё спал. Альфа вздрогнул, еле заметно, но его словно обдало холодом. Чем прочнее становились нити между ним и Раумом, тем отчетливее он понимал, что от Юми его тошнит. В этом мальчишке начинало раздражать все. Все то, на что ранее альфа даже не обращал внимания, успешно игнорируя, прикрывая улыбкой. Но сейчас даже от запаха волоски на теле вставали дыбом, выражая свое отторжение. — Юми, — мужчина поцеловал спящего парня в щеку. — Ммммм… — Юми, твой отец мертв. — Что? — омега сонно моргнул. — Кан Му мертв. Через сорок восемь часов я вступаю в права наследования. — Что? Нет… Нет! — Юми плаксиво изогнул губы и горько зарыдал. — Ну-ну, успокойся, — Асано гладил супруга по голове, что цеплялся за него пальцами и надсадно рыдал. — Время пришло. Альфа подал знак, и расторопные слуги тут же подали молодому господину успокоительное. — Не плачь, Юми, ты навредишь ребенку, — менторским тоном. Асано оторвал от себя руки супруга и выскользнул из спальни, оставляя последнего на попечение слуг. Закрыв двери собственного кабинета, он едва подавил в себе приступ маниакального смеха, искривив губы в небрежной улыбке и прикрыв ладонью глаза. Его тошнило от ситуации, в которую он себя загнал. Но пенять было не на кого, выбор он сделал сам. Ошибки прошлого исправить невозможно, они уже приобрели серый ярлык с надписью «было» и отправились в архив. Асано выудил телефон из кармана и нажал кнопку вызова. — Ичен, я просил связать меня с Йог-Сотхотхом. — Если бы это было так просто, глава. Шаб-Ниггурат скинул нам контакт другого кадаф, самому ему сейчас на остров вход заказан. Вряд ли «тот, кто есть дверь и ключ» спустит ему предательство собственного сына. Мужчина сжал пальцами переносицу. — Быстрее. Пора передавать приглашение на свадьбу. — Делаю все возможное.

*** Высокий стройный мужчина, затянутый в кожаный доспех, как вторую кожу, спокойно восседал на парапете высотного здания, наблюдая из-под опущенного на глаза капюшона за останавливающимися лопастями вертолета. Вчера до него долетели интересные новости, проигнорировать которые он не мог. И вот он тут, ожидает действующего главу Легеметон для личной встречи. Мужчина я ярко-синем костюме выпрыгнул из второй приземлившейся вертушки и, наклоняя голову от порывистого ветра, направился к человеку в черном. Асано остановился перед вальяжно расположившимся на парапете кадаф и протянул ладонь для приветствия. Йог-Сотхотх поднялся со своего места, снял капюшон и перевел взгляд с лица мужчины на его ладонь. Уголок губ справа дернулся, но руки кадаф так и не подал. Асано понимающе убрал руку. — Знаешь, если бы не дрозды на твоих руках, — начал тот, кто правит ониксовым замком, — ты был бы уже мертв. — Спасибо, что все еще жив. Уверен, Раум бы расстроился, получи известие о моей преждевременной кончине. Йог-Сотхотх растянул губы в улыбке. — Я бы не был так самонадеян. — У нас будет ребенок. Ни один мускул не дрогнул на лице владыки цитадели власти, лишь пауза продлилась на несколько секунд дольше положенного. — Поздравляю. — Мне нужна помощь, — поджимая губы. Кадаф выгнул бровь, ожидая продолжения. — Он чуть не угробил себя и нашего ребенка. Цепи Кадаф едва не стоили им жизни. Раум упрямится, хочет меня, чувствует, но не желает принимать. Мне нужна помощь. — Может, ты в этом виноват сам? — Да. Я виноват. Но прошлое уже превратилось в пепел, под угрозой наше будущее. — У тебя на пальце кольцо, — заметил мужчина, не отводя глаза от лица Асано. — Да… Да, черт побери, — альфа развернулся, сделал несколько шагов в сторону. — Да, — тонкий ободок альянса холодил кожу. — У меня супруг. Но это временно. Кадаф скептично выгнул бровь. — Не верите? Хотите доказательств? — Было бы неплохо, — мужчина сел на парапет, наблюдая за метаниями альфы. — Будут вам доказательства. — Ну вот как будут, тогда и поговорим. Асано сжал зубы. Его подводили к черте. Решение. Вот чего ждет от него тот, кто правит Кадаф. — Он родит моего сына и… Йог-Сотхотх встал и поравнялся с альфой. Они были одного роста. — Запомни, мальчик, — начал тот, кто восседает в черной цитадели. — Кадаф в жизни альфы может быть только единственным. Не жди от меня помощи. Раум вернется в Кадаф. Без тебя. — Нет. Стойте, — он остановил мужчину жестом. Асано набрал номер на мобильном, не сводя взгляда с мужчины напротив. Выбор должен быть сделан немедленно, иначе Йог-Сотхотх заберет от него омегу, и даже если Асано подожжет целое море, ему не добраться до треклятого острова. Это будет его личный конец. — Ичен, — альфа сглотнул. — Делай, как договаривались. Ребенок нужен мне живой, а Кан Юми нет. Кадаф улыбнулся. Странно удовлетворенно, по-змеиному. Действующий глава Легеметон задумчиво крутил кольцо на пальце, сейчас эта полоса ощущалась тяжелой цепью. Мужчина стянул кольцо. Рассматривая его на раскрытой ладони, альфа утверждался в правильности своего выбора. Этот альянс с самого начала не сулил ему ничего хорошего. Наклонив ладонь, он позволил тонкому ободку упасть на бетонный пол взлетно-посадочной вертолетной площадки. — Присаживайся, Асано. Подождем, — мужчина в кожаном доспехе сел на парапет и выудил сигарету, подкуривая. Асано Масара смотрел на эту странную, призрачную фигуру долгую минуту, молча переваривая принятое решение. Не спонтанное, нет, но это не значит, что простое. Чтобы закрепиться на троне главы Легеметон, ему нужен был Юми или его сын. Йог-Сотхотх же желал видеть Раума единственным омегой у альфы, которого признал дрозд сына. Сказать, что он не разделяет мнение правителя Кадаф, означало солгать. У Асано никогда не было чувств к Юми, как и пылкой страсти. Но он был готов поддерживать подобную иллюзию столько, сколько потребуется, потому что это было выгодно конкретно ему. И может быть, он так и прожил бы всю жизнь в созданных собственноручно миражах семьи ради власти, если бы не… не Раум, подстреливший его по нелепой случайности. — Я люблю его, — неожиданно даже для самого себя сказал альфа. Йог-Сотхотх поднял на мужчину взгляд и вынул изо рта сигарету, покрутив последнюю пальцами. — Ему об этом говори, — прохладно. — Я просто хочу, чтобы вы знали, я не смогу его уже отпустить. Я без него задыхаюсь. Буквально. Словно на шее болтается цепь, — альфа обхватил себя спереди за горло, стремясь продемонстрировать эту самую цепь. — Я схожу с ума, — он провел пальцами по волосам. — Мучительно медленно… — Это называется связь, глава Легеметон. Тебе не повезло, альфа, заполучить связь с Кадаф. Асано хотел что-то добавить, потому что лицо человека напротив было странно хитрым, цепляющим, словно…словно ему было известно то, о чем сам Асано не подозревает, но телефонный звонок прервал их. — Ичен? — он не сводил взгляд с мужчины, словно примерз к нему. Йог-Сотхотх странно улыбался. — Глава, примите мои соболезнования, ваш супруг, Кан Юми, умер. Преждевременные роды. Медичи спасли ребенка, у вас альфа, глава. Но ваш супруг… — Я понял, Ичен, — вызов сброшен. — Не буду столь же фальшиво искренен, как и ваш помощник, Асано. — Мужчина поднялся со своего места и накинул на голову капюшон. — Вы заслуживаете всего, что произойдет, но выбор уже сделан. И я, безусловно, ему рад. Слова звучали предостерегающе, но альфа отмахнулся от зудящего чувства неловкости и схватил мужчину за руку. — Вы обещали помочь, — требовательно. Тот, кто восседает на черном троне цитадели власти, опустил предостерегающий взгляд на пальцы мужчины. Асано нехотя отпустил руку. Йог-Сотхотх подал знак своему сопровождающему, что черной тенью стоял в стороне все это время. Асано даже вздрогнул, когда тень просто отделилась от своего отражения на бетонном полу и возникла рядом. Такой же, как и правитель Кадаф, молодой человек был затянут в черный доспех из кожи, низ лица скрывала маска. Он подал тому, кого называют Йог-Сотхотх, небольшую черную шкатулку из гладкого камня. — Это ониксовый ошейник, — мужчина в черном раскрыл шкатулку, демонстрируя содержимое. Ошейник выглядел, как небольшие прямоугольные пластины одинаковой величины, набранные на прозрачную основу. — Эта штука выглядит подвижной, — Асано взял ошейник и покрутил в руках. Цельное подвижное кольцо. — И что это? — Это то, что позволит Рауму не совершать глупости. Ониксовый ошейник лучше цепи, он удержит его рядом с тобой. Живым и невредимым. Надеюсь, я не пожалею о своем решении. — Дрозды взлетели, — твердо, упрямо. — Да, к сожалению. Мужчина развернулся и быстрым шагом направился к своему вертолету, что уже медленно начинал раскручивать лопасти, разогреваясь. — Заносчивый сукин сын, — процедил Асано, сжимая в руке черный оникс. ***

Помещение на минус седьмом этаже, тонкая плазма экрана телевизора практически во всю стену, яркий свет, заменяющий дневное освещение, обставленная по последнему слову техники кухня, кабинет, душ, широкая кровать и дверь с кодовым замком. Раум находился в этом помещении уже пять дней, и сегодня его впервые вытошнило. Внезапно, с утра, до скрученных узлом кишок. Сколько раз альфа его повязал, Раум даже не хотел думать, но догадка упрямо вставала перед ним, сколько не отгоняй от себя. Он обвел взглядом свою роскошную по всем меркам клетку и скривился. Дрозд между лопаток навязчиво напоминал о себе нетерпеливым шевелением. Глухая тоска расползалась по помещению черным уродливым пятном. Он хочет выйти отсюда, пусть и с альфой, но отсюда, прочь из каменного кармана с заштукатуренным фасадом. Сердце тянуло и желание завыть раздражало голосовые связки. Его живот уже порядком заметен, а ониксовый ошейник уже перестал раздражать, и Раум оставил попытки содрать его, обламывая ногти до мяса. Асано… — О Сет Всемогущий, — прошептал Раум, обхватывая себя руками. — Проклятье… Его раздражало состояние томительной тяги и потребности, это было так…непривычно. Злость на самого себя и желание выместить ее хоть как-то сотрясали сущность омеги подобно землетрясению. Раум схватил небольшой столик и что было силы запустил им в огромный экран. Изображение пошло рябью, пропустив сквозь себя твердый объект, что раскололся от соприкосновение со стеной. — Проклятье! Проклятье! — закричал кадаф, сжимая кулаки от негодования. Дверь, пискнув, отъехала в сторону, и альфа тут же впился взглядом в полуголого омегу, а затем мазнул по сломанной мебели. Выдохнув, он прикрыл дверь, и лишь когда помещение герметично закрылось, кинулся к омеге, сгребая в охапку, обхватывая голову большими ладонями, не выпуская, не позволяя отстраниться, и жадно набросился на его рот, пожирая. Раум вцепился в волосы мужчины пальцами, отвечая на голодные поцелуи. Безумие. Это было его персональное безумие. Асано дотащил их к столу в кухне, одним махом сбрасывая рукой пару тарелок на пол и водружая на него горячее тело гибкого кадаф. Дрозды летели по рукам альфы и спине омеги, вторя фрикциям и стонам, укусам и жадным касаниям. — Я убью тебя, убью тебя, — в горячке, отдаваясь без остатка, шептал Раум. — Конечно, Раум. Все, что пожелаешь, — зацеловывая, не переставая толкаться в горячее нутро омеги. — Все, что пожелаешь… Асано лежал на измятых простынях, прижимая к себе удовлетворенного, сморенного утехами омегу. Он периодически проводил носом вдоль шеи последнего, впитывая их общий запах. Такой… нужный, правильный. На шее Раума аккуратным кольцом застыл ониксовый ошейник, и у альфы в тот миг отлегло от сердца, будто тревога наконец разжала свои когти, заверив его, что теперь омега действительно только его. Плоский живот того округлился, и Асано что есть силы прижимал к своей груди уже двоих. Ему казалось, что счастливее быть уже просто невозможно. Сила и потребность пылали на кончиках пальцев неудержимым желанием прикасаться, обнимать, гладить. Он, как одержимый, не мог насытиться ни видом, ни телом омеги, ни его запахом. Его волновало абсолютно все, особенно сейчас, когда линии мышц округлились, придавая чувственную трогательную красоту изменившемуся телу. Присутствие успокаивало, а отсутствие заставляло нервные окончания трепетать. Чувствовал ли он нечто подобное раньше? Отнюдь. С глаз словно спала пелена, а мгла впереди наконец развеялась. В его вечно шумящем мире постепенно становилось тихо и светло. ***

Заключение ведущего врача Легеметон Франческо Медичи: «Кан Юми, двадцати трех лет. Время смерти 19:45. Внутреннее кровотечение, вызванное преждевременными родами на двадцать седьмой неделе беременности. Рожденный мальчик, альфа, помещен в инкубатор для недоношенных детей. Жизненные показатели квазистабильны. Кан Тэ Хун, сын действующего главы Легеметон Асано Кан Масара, взят под наблюдение».