Странный вид любви

      Просторная комната где-то в Гриффиндорской башне. Окно настеж, а из него виднеется черное небо, усыпанное звездами и Запретный лес.       Пэнси степенно возвышалась над стоявшей где-то в углу прямо у шкафа Элли, пряча игривую улыбку на кончиках губ. Она прижала свою неприятельницу к шкафу. Рассеянная и удивленная, Элли сама не совсем понимала, что происходит и как будто слабо отдавала отчет в том, что делает. —Это же мой сон, верно?! – роняет сконфуженно когтевранка. —Нет, милая, все абсолютно реально, – Пэнси цепко заломила ее запястья спереди и осторожно накрыла ее губы своими.       Ее губы нетерпеливо смыкаются вокруг губ Элли. Она нежно прикусывает ее нижнюю губу и слегка оттягивает. Когда слизеринка отстраняется, ее глаза пылают какой-то хищной страстью. Нереальность ситуации обухом ударила Элли по голове, после чего она открыла глаза за столом в библиотеке. неровно дыша.       «Я и Паркинсон!» - схватилась она за голову, рвано дыша. Первые секунды она пялилась в стену и пыталась осознать и пропустить через себя увиденное. Приснившееся одновременно пугало и интриговало ее. Ее бросило в жар. Холодный пот стекал по спине.       Она упрямо не хотела сознаваться, что ей бы хотелось узнать, какого это — когда кто-то искренне любуется тобой, испытывает теплые чувства. Где-то на подкорке она жаждала почувствовать себя любимой хоть кем-то. Даже если бы это была чертова Паркинсон. Она стеснялась этих мыслей и бежала от них, как от чумы, но юношеский возраст и гормоны все равно делали свое дело. «Даже во сне я понимаю, что любое взаимодействие с Паркинсон, если это не взаимные оскорбления за гранью реальности»       Элли продышалась и начала думать. Критическое мышление не позволяло ей поверить в то, что это может быть нечто большее, чем глупый сон и бред ее измученного недосыпом и постоянной учебой подсознания. «Скорее всего, яркий сон на фоне перегруженности» —Ну и забористая же хрень, – в спокойной обстановке тихой библиотеки к ней возвращалась привычка говорить с самой собой. Тихий, но искренний смешок сорвался с ее губ. Она еще не один раз хохотнула в ладошку, прежде чем спокойно вернуться к изучению фолианта.       В эту же секунду из носа полились первые капельки, и вкус железа на губах напомнил ей, что это означает для нее. Ее сны еще никогда не ошибались. Неважно, когда она их видела—рано или поздно каждый из них сбывался. "Нет, это чья-то шутка. Кто-то там явно хочет развлечься!"       В библиотеке было холодно и пахло сыростью. Между книжными полками гулял сильный сквозняк и гулко подвывал в такт стучащим по окнам каплям проливного дождя. Деревянная дверь, ведущая в коридор, то и дело внезапно распахивалась настежь с пронзительным скрипом. Элли всю коробило. Холодный пот лился ручьем по спине. Все было слишком реально, чтобы так просто забыть.       Сверкнула молния. Грянул гром. В кромешной темноте библиотеки послышались чьи-то размеренные шаги, и Элли похолодела от страха и выжидающе замерла. —Неужели настолько неправдоподобный сон? Или опять кошмар, который станет явью? - мелодичный голос за спиной, хозяйку которого трудно было не узнать, коснулся ее слуха. Элли содрогнулась и повернулась.       Пэнси стояла напротив. Глаза с беззастенчивым любопытством скользнули по ней, еще не до конца успевшей осознать происходящее, но уже нехило помрачневшей. Неоднозначные мысли, одна за другой, проносились в голове девушки, делая ее свинцовой. Чувства после сна были слишком смешанные и разнообразные, чтобы трезво их оценить. —Или же ты увидела что-то, что взбудоражило твое воображение? - Пэнси хитро ощерилась, приблизившись к когтевранке. Элли скривила губы в каком-то недоверии и презрении. —Что ты забыла здесь в такой час? - поставила она вопрос ребром. — Или тебе тоже не спится? – она решила уткнуться носом в книгу, лишь бы не поднимать на нее до чертиков смущенного взгляда. —Я приглядываю за тобой, - Пэнси деловито поправила выпавшую из-за уха прядь идеальных, всегда лежащих волосок к волоску черных волос. —Профессор Снейп приказал мне охранять твой сон. Элли прыснула от смеха, но получилось у нее это как-то истерично и ненатурально. —Думаешь я настолько непрошибаемая дура, чтобы поверить в эту туфту?       Пэнси выпрямилась и язвительно улыбнулась, старательно сохраняя маску напускной надменности и безразличия. Однако, что-то в ее лице все же выдавало толику обиды и негодования, что чуть было не заставили трещать по швам весь ее образ непроницаемой и гордой королевы школы. —Бедняжка Браунинг. Настолько не доверяешь нашему факультету, что напрочь утратила способность логически мыслить и не можешь сложить дважды два. Я староста факультета, какой, по-твоему скромному мнению, мне резон ошиваться здесь и караулить тебя с зельем сна без сновидений во втором часу ночи? Элли почувствовала себя непрошибаемой дурой. И здесь ей не удалось угадать мотивы Пэнси наперед. Почему только слизеринке удается считывать ее, как открытую книгу? Ее наблюдательность просто выбешивала когтевранку.       Итак, она староста. Но Элли не имела никакого отношения к ее факультету. Что-то в словах слизеринки не сходилось, но пытливый ум Элли решил оставить эту головоломку до утра из-за подступающей мигрени.       В руках Пэнси действительно держала медный стакан. От содержимого шел пар и тянулся пряный шлейф лечебных трав. —Ладно, допустим… спасибо, кстати. Ну, за зелье, - Элли приняла стакан из рук Паркинсон и стыдливо спрятала лицо в факультетский шарф. Ее бесило, что она никогда не знает, что на уме у Пэнси, и когда та шутит. По какой же такой злой иронии она, Элли Браунинг, одна из первых в десятке самых умных учеников Хогвардса, лишь в присутствии проклятой Паркинсон, начинала безбожно тупить? —Мне все известно еще с первого курса, - Пэнси села напротив, словно надзиратель, а Элли тут же подавилась. —Еще с той самой первой ночи в экспрессе накануне церемонии распределения. Ты была так напугана, что места себе не находила, - не обращая внимания на шок в глазах собеседницы и ее реакцию парировала девушка. Элли сщурилась, откашливаясь от зелья, которое было омерзительно горьким на вкус. —И ты все знала? Всегда? - нерешительно пробормотала она вполголоса. Элли ожидала, что та как обычно звонко рассмеется над ней и заведет свою любимую сольную арию о ее умственной несостоятельности. Как ни удивительно, этого не произошло. —Все время, - с несвойственной ей серьезностью и еще чем-то нечитаемым во взгляде провозгласила Пэнси. —Ты видишь вещие сны, а потом мечешься и не знаешь, что тебе делать с увиденным.       Элли еще секунд пять сверлила собеседницу неверящим взглядом, ожидая, когда та объявит, что это была шутка. Но как ни хотелось ей хотя бы раз выиграть этот негласный бой "попробуй догадаться, лгу я или нет", все было слишком складно. И она отложила кружку на самый край стола, пытаясь унять нервный тремор в руках, прежде чем сформулировать вопрос. —Тебе одной из немногих в моем кругу было известно, что я прорицатель, с самых первых дней. Но ты никогда не подавала виду, что знаешь. Почему ты сейчас решила мне рассказать? —Все-то тебе нужно знать, Браунинг. Любопытство, пожалуй, самое бесячее, что есть в тебе. Помимо оглушительной, непроходимой и абсолютно беспросветной тупости, - прежняя Пэнси вернулась, не заставив себя долго ждать, и тотчас же встала. —Обожаю твою незамутненную самонадеянность, - Элли не без удивления подмечала, как становится все более ершистой и колкой в присутствии слизеринки. —Моя милая Элли, скромностью украшают себя те, кому больше украситься нечем. Элли чуть улыбнулась уголками губ своим мыслям. —Как это на тебя похоже. Спасибо. На этой ноте, пожалуй, и разойдёмся, - не дожидаясь ответа, быстро тараторит она и встает из-за стола, однако не успевает она опомниться, как плеч касаются холодные пальцы Пэнси, настойчиво наклоняя девушку. —Ну уж нет, так не делается. Пока не допьешь до дна, не отпущу. Иначе не сработает.       Элли никак не могла привыкнуть к подобным жестам заботы со стороны давней неприятельницы. Да и что-то внутри нее так и кричало, что ей и не придется к ним привыкать, поэтому она неохотно сделала попытку робко отмахнуться. —Я выпила достаточно, спасибо. Мне правда хватит. —Нет, не хватит. Я сама скажу, когда хватит, поэтому пей, - было что-то такое в деспотичном тоне Пэнси, что заставило Элли непроизвольно взять стакан и начать пить. Сложив руки на груди, черноволосая не сводила глаз с дрожащих пальцев когтевранки. Под пристальным наблюдением Пэнси Элли допила зелье и тяжело закашлялась, подняв глаза на свою мучительницу. —Доброй ночи, Браунинг, - слащаво улыбаясь, произносит Пэнси, как ни в чем не бывало. —И тебе, - попрощалась Элли с непонятно откуда взявшимся чувством досады внутри. Что это было? Зачем слизеринка дала понять, что знает самый главный ее секрет?       Воспаленный многочисленными бессонными ночами мозг отказывался обрабатывать эту информацию, и Элли побрела до своей комнаты, оставив эти вопросы до утра.