Какая красота

[флэшбек]

– Так что это всё-таки значит, Шаст? – Антон давно не видел Арса таким растерянным. Он и сам был растерян. Растерян, смущён и зол, но почему-то сидел на полу и улыбался, как дурак, потому что Ира с её уникальными представлениями о добре и зле, и правильном и неправильном, логичном и нелогичном в очередной раз перевернула его мир с ног на голову и так и оставила. И пока непонятно, можно ли в стойке на голове найти хотя бы шаткое равновесие. – Пизда котёнку, – Антон заблокировал телефон, подтянул к груди колени. – Бля, Арс… Арсений присел на корточки напротив него: в глазах паника пополам с ужасом, а дальше Антон не вглядывался, потому что тоже стало страшно. Почему-то прикипел взглядом к носкам: один с зелёными рыбками, другой с синими, оба восхитительно жёлтые, как солнце летом. Итак, что они имеют на сей момент. Они заперты в квартире, и перед уходом Ира ясно дала понять, что ждёт от них секса. Не с ней. Ебучий случай… – Слушай, мне, наверное, лучше всё-таки уйти, – голос у Арсения был совершенно мёртвый. – Я просто… – Без шансов, – Антон поднялся рывком, бросил взгляд на полку с мелочами. – Ключей нет. – Может, запасные или…? – Зная Иру, – махнул рукой. – Запасных тоже нет. – Эта женщина страшна в гневе, любви и заботе, – Арсений не был бы собой, если бы не попытался хохмить даже сейчас. – О, ты даже не представляешь, насколько. Но, на самом деле, настроения хохмить не было. В душе полный раздрай, набатом бьётся “Что делать?!”, и надо, наверное, как-то поговорить, объясниться, рассказать, что у Иры есть некая навязчивая идея, и на самом деле всё совсем не так, и иногда банан – это просто банан, и вообще… Шанс перевести всё в шутку и посмеяться вместе над Ириной “навязчивой идеей” Антон упустил, когда бросился вдогонку. Понятно, что Арс напрягся, ему-то Ирины приколы совсем чужды. Они и дружат-то постольку-поскольку, как сам Антон, например, с Дариной или Катей, просто потому, что иногда “плюс один” неизбежен, особенно если завалиться в гости или семьями выезжать на отдых. – Шаст, дыши, – Арсений коснулся его локтя, и даже через толстовку прикосновение обожгло. Антон сначала дёрнулся в сторону, а потом задумался, как это выглядело; поздно: и без того странный взгляд Арса стал совсем пустым. – Ладно, я понял. Где я могу осесть, чтобы поменьше попадаться тебе на… – Ты сдурел?! – в контексте Ириных очень толстых намёков этот машинальный нервный жест выглядел так, как будто бы ему противно. Но ему ведь совсем даже не противно. Наоборот! – Шаст, это всё очень… – Арс, пожалуйста, – теперь уже Антон схватил его за руки, и Арсений, буквально припёртый к стенке, почему-то не стал даже пытаться вырваться. – Дай мне собраться с мыслями, и мы поговорим нормально, ладно? Всё хорошо. Спокойно. Всё хорошо. Как с норовистой лошадью разговаривает, – но ладно, Арс тот ещё конь педальный иногда, а иногда – конь в пальто, и чёрт знает, что лучше. – Хорошо, – эхом отозвался Арс, не глядя ему в лицо. – Отпусти меня. Шаст, – потянул руки прочь, – отпусти, ну. Значит, как за волосы его на сцене тягать и рот зажимать, так это Арс первый. А теперь взгляд прячет и вообще выглядит так, как будто будь его воля – десантировался бы в Сапсан прямо из окна, на жопной тяге долетев до вокзала. Ещё бы, попасть в такую ситуацию никому не пожелаешь. Но если отпустить его – то он точно забьётся в угол и будет оттуда напряженно зыркать, и хорошо, если это не скажется на работе. А значит, придётся говорить. Где-то найти правильные слова, чтобы успокоить, объясниться, и не лгать, ни в коем случае не лгать: Антон не в том душевном состоянии, чтобы солгать правдоподобно. Да и Ира подлила масла в огонь своими словами про “химию”; кто же знал, что его реакции на Арса так очевидны. С другой стороны, фандом же не зря кипит и фонтанирует эдитами, нарезками, коллажами и (прости господи) фанфиками уже много лет. С ещё одной другой стороны, Арс же всё это время поддерживал его игры. Значит, по крайней мере, не сбежит прямо вот так сразу. Отпускать в любом случае нельзя. И не хочется, что греха таить. – Ни за что, – но хватку Антон расслабил, перехватил за запястье. Повёл за собой, как маленького усадил на диван, скинув ради такого дела Ирины любимые подушки. Кот куда-то запропастился, и так даже лучше. В условной тишине пустой квартиры собственные мысли казались громкими, как будто их даже проговаривать не надо: и так слышны Арсению. Но нет, не слышны, и придётся говорить словами через рот. – Ира, конечно, кадр ещё тот, – он невесело хмыкнул, отвёл взгляд. – Внезапная, как пиздец. Помолчали. Слова толклись в голове, наступали друг другу на пятки. Мелькнула даже идея всё-таки отмазаться, но для первоапрельской шутки поздновато (или рановато, как посмотреть), розыгрыши такого рода не в духе Иры, и логичнее всего сказать правду. Только как?.. – Ты мне нравишься, – начать – сложнее всего. – Очень. Не только как, – Антон по-прежнему смотрел на его носки, и на этих словах у Арса пальцы поджались, – друг, хотя ты охрененный друг, это вообще без бэ. А как… – нет, вот это сложнее всего! – Человек. Мужчина. Сглотнул. Помедлил, пытаясь как-то по-другому выразить мысль, что Арсов – единственный настоящий человеческий член, который привлекает его помимо собственного, и да, он об этом думал, очень много думал. – А Ира? – тускло спросил Арс. Поставил стопы одну на другую. – А Ира – как женщина. То есть, это не замещает, это типа… Дополняет? Это по-разному. Если бы знал, что придётся это проговаривать вслух, порепетировал бы. Потому что прямо сейчас мести языком абы что ну совсем никак нельзя, и говорить то, что мечется промеж ушей по странной траектории, тоже. Хотя, почему это вдруг нельзя. Импровизируй, Шастун, ты же профи. – Я на тебя запал тыщу лет назад просто, Арс. Но мелкий пиздюк был, я охуел и не выхуевал, шутил над этим, да и забот же тогда было – ебать меня мама дорогая, новый город, пилоты, первые технички, куда там до душевных метаний, тем более что, считай, кризис ориентации. Потом подутихло. Мы подружились, и я такой – наверное, показалось, дружить охуенно, чего портить. Когда с Ниной расстался, чуть не ёбнулся, готов был уже прийти и вывалить это всё на тебя, но ты был… – Ебанутый совсем? – подсказал Арс с непонятным смешком. Антон метнулся было взглядом к его лицу, но затормозил на руках и дальше не продвинулся: Арс больше не пытался вырваться, только пальцы едва заметно подрагивали. – Не без этого. Одухотворённый на всю голову, блять, на сраной козе не подъедешь. А я встретил Иру, и как-то всё завертелось. Я забил. Но, видимо, как-то не совсем. Сглотнул снова. Нервно было ужасно, но оно и понятно. И самое время шутить, что это же первый раз, и самому себе отвечать, что нет, нервничал он и раньше, – но по-прежнему как-то не до шуток. – Антох… – Погоди, не сбивай, я сам собьюсь… Арсений мягко вынул кисти из его ослабевших рук и перехватил сам, сжимая сразу обе. И от этого бережного жеста как будто внутренний заслон сдвинулся, слова полились снова: – Вообще я думал, что реально всё, перегорел, может, или оно само ушло, или это теперь что-то другое. Ну нормально же общались, да? Бля, Арс, если я щас всё испорчу, я ж себя по гроб жизни не прощу! – Не испортишь. – А ты откуда знаешь!.. – Шаст. Не части. – Ай, в пизду… Короче, Ира как-то заметила. Я не знаю, что я сделал не так, или так, или вообще. Ну типа, на сцене это же одно, а в жизни вообще другое, да? Я бы сам ни за что эту тему не поднял, нахуй надо, Арс, клянусь, я её правда люблю, я просто выражать это не умею нормально, бревно бездушное, я на публику что угодно могу сыграть, а так… А она… – “Да я люблю тебя!” – с не своими интонациями снова подсказал Арсений, явно пародируя завирусившуюся сцену из третьесортного сериала. – Ну вроде того, ага. Ира, короче, сама удочку закинула. Типа, если брать настоящий живой член, – в мыслях это звучало лучше; Арсений нервно хмыкнул, – то чей. И кто самый красивый, ну тут как бы без вопросов. И вроде бы всё ничего, вполне такой трёп, она тогда вообще затирала про то, что ей Окси нравится, но сам видишь… И вот мы здесь. – Секунду, Шаст, погоди, то есть, ненастоящий неживой член… Краска обожгла щёки. – Было дело. Ну как, – Арс не заслужил кокетства и преуменьшений. – Время от времени происходит. Довольно часто. Где-то один к четырем примерно. – Да ты полон сюрпризов. – Прямо сейчас я полон ахуя, Арс. Люк начал яростно раскапывать наполнитель в лотке, и этот знак свыше резко сбавил напряженность: они наконец-то переглянулись и рассмеялись. Антон высвободил одну руку, сжал переносицу: – Вот как-то так. Арс, пожалуйста, только не пори горячку, ладно? Мы всё решим. Всё обязательно будет хорошо. И это тебя ни к чему не обязывает, я просто, ну, рассказал, потому что это есть, я не хочу тебе лгать и отмазываться, типа, это тупая шутка какая-то. Но с этим не обязательно что-то делать, или… – Шаст. Антон поднял взгляд, напоролся на скомканную улыбку – а потом на затылок знакомо легла чужая ладонь (сколько раз в Историях или в играх в основном шоу Арс удерживал так, если по сюжету было нужно, – и не сосчитать), а к губам сухо и целомудренно прижались чужие губы. И небо, конечно, не рухнуло, но звёзды определённо посыпались. То есть, блять, стой, Земля, это как вообще, это что?.. – и в голове белая обезьянка била в тарелки. Антон не попытался углубить поцелуй. Но и отстраниться не попытался, и даже потянулся следом, когда Арс отодвинулся сам. – После стольких лет? – пиздец, Шастун, в такие моменты говорить цитатами из фильмов – это уже какая-то новая степень умственной отсталости. Но что поделать, если из своих слов нематерными были только предлоги, а вместо белой обезьянки между ушей теперь носился в жопу раненый носорог. – Всегда, – хмыкнул в ответ Арс, и не очень понятно было, он продолжил цитату или всё-таки ответил от души. Потому что, ну, невозможно вот так смотреть, если не “всегда”. Второй поцелуй вышел бодрее, а третий, если считать разделителем пару неловких смешков и сжатое “Извини”, когда столкнулись зубы, совсем хорошим. – Арс, – Антон цеплялся за руки, комкал край чужой толстовки, и челюсть дрожала от нервозности, а с этим всё равно нужно как-то дальше жить, – Арс, Арс, погоди, Арс! Что… Арсений целовался совсем иначе, нежели Ира, и губы у него были сухие, вроде бы и ухоженные, не жесткие, но совсем другие. И пах он иначе, и дышал иначе, и вообще. Арс целовался, как будто долго-долго этого хотел, а теперь никак не мог насытиться. – Арс, притормози, – Антону пришлось ухватить его за шиворот и натурально оттащить от себя, чтобы хотя бы продышаться. – Бля, ну какой же ты… – Какой? – Арсений смотрел, не моргая. – Голодный. Он коротко улыбнулся и дёрнул плечом; очевидно, это должно было символизировать что-то в духе “Да что ты говоришь”, и Антону стало не по себе. – Красивый, – он сглотнул в который уже раз за последний час, стиснул зубы на миг. – Тактильный. Стильный. Горячий. Подвижный. Яркий. Талантливый. Ты охуенный, Арс. И голодный. – Тринадцать лет я ждал этого в Азкабане, Антох. И вот тут бы отшутиться, но у Антона натурально пересохло в горле. – Ира – бесконечно умная, внимательная и здравомыслящая женщина. Она бы не поставила тебя в неловкую ситуацию… Если бы неловкой ситуация была только для тебя. – Что ты хочешь… – он осёкся. Такую улыбку Арсения он помнил. Всегда считал её усталой, всегда старался в эти моменты как-то поддержать, словами или действиями, и обычно работало: Арсений оттаивал и снова начинал дурить. Но сейчас-то чего?.. – Ну не тринадцать. Ну не в Азкабане. Ну не ждал. Но, Шаст, я не играл. Вообще не играл. На сцене. Любовь и дружбу можно сыграть, на этот счёт критики пиздят, но… – Пауза. Пауза, а то я сдохну прямо здесь и сейчас. Арсений кивнул и сделал попытку отодвинуться, но Антон успел перехватить его за рукав, удержал рядом. То есть, фансервисом это Антон называл для собственного спокойствия. То есть, все реакции, все прикосновения, все заигрывания, всё, что Арс нёс от лица своих персонажей в миниатюрах и играх – это всё взаправду. – То есть… – Ага. – Всё, что я принимал за… – Ага, – Арсений снова улыбался той самой улыбкой. – Я же говорю: у тебя дико умная, внимательная и здравомыслящая женщина. Я даже завидую. Мог бы попытаться отбить. Горло перехватило. – Секунду, – срочно нужно было прояснить только один-единственный маленький моментик, очень важный в контексте всего происходящего. – Ты мой телефон не видел? – В прихожей остался. – Сиди здесь, никуда не уходи! – как будто Арс действительно мог куда-то деться из запертой квартиры. Оба телефона и правда остались лежать на полу, и даже Люк не улёгся сверху, умница такой. “Это единоразовая акция?” – Антон отправил сообщение в свежесозданный Ирой чат, не дав себе подумать, прямо на ходу, торопливо возвращаясь обратно. “Это ты мне скажи, любовь моя”, – Ира не заставила себя долго ждать. – “Тебе хватит одного раза?” Протягивая Арсению его телефон, он кивнул, мол, почитай тоже, и Арсений поджал губы, вглядываясь в сообщения. “Ты вот сейчас всерьёз абсолютно спрашиваешь и не ждёшь от меня какого-то определённого ответа?” – написал и закрыл чат от греха подальше, чтобы продышаться. Пульс частил. Но мысли-скакуны понеслись дальше, и Антон снова открыл чат. – “Потому что иначе это немножко слишком жестоко, Ир”. – Или не немножко, – вслух прокомментировал Арсений и поставил его сообщению в чате лайк. “Знаешь, Тош”, – пришло отдельно, а потом Антон принялся гипнотизировать взглядом статус “пишет”, покусывая внутреннюю сторону щёк. – “Я хз кем ты меня считаешь, но я хочу тебе счастья. Я же вижу, как вас штормит, ага? Если вы сейчас пар сбросите и всё станет как было – ну ладно. Если вообще уже слишком поздно, и там Арс сбежал через соседский балкон, а ты плачешь в Люка, то я дура, конечно, но это вообще минимально вероятное развитие событий”. – У вас есть выход на соседский балкон? – Через наружу. Теоретически ты мог бы попробовать, но я против. “Я верю тебе. И верю в то, что Арс не поставит тебя перед выбором “она или я”, потому что ВОТ ЭТО немножко слишком жестоко”. “Не поставлю”, – быстро отписал Арс и пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд. – Похерить отличную дружбу, поддавшись эмоциям, с которыми я уже столько лет живу? Да я ебал. Нет так нет, Шаст. – Но я хочу. – И я хочу. Но на то мы и взрослые мальчики, чтобы соизмерять желаемое и возможное. “Ну и всё. Попробуем совместить, значит”. – Сможешь? – Антон опасался, что опять напорется на ту же самую как-оказалось-не-усталую улыбку, но Арсений выглядел спокойным, насколько вообще может выглядеть спокойным человек в такой ситуации. – Что смогу? – Совместить? Знать, что есть Ира? – Я это уже давно знаю, – снова пожал плечами и ещё и поправил очки. Если Антон хоть что-то соображал в физиогномике Арсения Попова, он внешне держался как кремень, но на самом деле волновался до трясучки. – Да блять, я что, должен сам один вообще решать? – Антон прихлопнул телефон ладонью, и плевать, что есть большой риск отправить в чат что-то, подсказанное автокорректором. – А кто ещё, Шаст? А действительно. – Ира пишет. Посмотри. “Тош, честно, я понимаю, что глупость сделала, когда вас там наедине бросила. Но поговорите уже. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Если это значит, что в нашу семью войдёт Арс – добро пожаловать в семью, Арс. Только ты сам для себя реши, готов ли ты попробовать и хочешь ли ты этого”. Мучила мысль: а не слишком ли поздно? Пытаться что-то менять, что-то делать, что-то перетряхивать. Рушить устоявшийся быт и на его руинах отстраивать заново. Вот только они уже. Они уже всё встряхнули, порушили и сейчас стоят на обломках и решают, как быть дальше. Как раньше, что бы там сейчас они с Арсом не наговорили друг другу, уже не будет. Значит, надо чтобы стало по-новому. Значит, не бывает “поздно”. “Тош?” – телефон завибрировал в руках. – “Арс? Вы там живы вообще?” “Да”, – он едва пальцами по кнопкам попал. “Да – что?” – Ира не заставила себя ждать. “Да, хочу”, – это Антон набирал вслепую, не отрывая взгляда от Арсения. И будто в замедленной съёмке увидел, как треснула маска спокойствия, как дрогнула от судорожного вздоха грудь, как дёрнулся кадык. “Тогда это не единоразовая акция”, – Ира ответила почти моментально, как будто набрала сообщение заранее и теперь просто ждала. – “Добро пожаловать в семью, Арс”.

[/флэшбек]