Гермиона Грейнджер и профессор ЗОТИ

      Гермиона не успевала. Маховик времени сейчас вновь очень пригодился: ритм школьной жизни не оставлял девушке свободных дней ко второму месяцу учебы. Она справлялась, но силы ее истощались с неимоверной скоростью.       Дополнительная работа в кабинете Блэк определенно утяжеляла ее жизнь.       Вдоволь наглотавшись слез в своей спальне две ночи подряд, Гермиона уступила обстоятельствам, Блэк и самой себе. И пока остальные ученики пулей вылетали из кабинета подальше от фигуры Блэк, Гермиона смиренно приходила в ее кабинет после ужина, проводя с женщиной несколько часов три раза в неделю. Благо, профессор Макгонагалл добилась от Амбридж смягчения наказания. После отработок Гермиона приступала к своим домашним заданиям, разделяя окончание вечера с мальчиками, а подступающую ночь — с давящей тишиной коридоров Хогвартса. Регулярное патрулирование наводило скуку и непонятную тревогу: любой подозрительный звук за спиной казался девушке преследованием. Возвращаясь в гостиную Гриффиндора, девушке приходилось вновь садиться за учебу, и, наконец, спустя часы, выжатая Гермиона валилась на кровать и не успевала прийти в себя, как ей уже пора было вставать, чтобы начать день по-новому.       Школьные будни были насыщены нескончаемым гудением студентов вокруг, шелестом страниц учебников, треском камина глубокой ночью, вечным бурчанием Рона, с которым она не уставала ругаться, шумом посуды в столовой — и сквозь эту безумную какофонию звуков уверенно отстукивали каблуки профессора Блэк, с угрожающим видом входящей в класс.       Стоило двери громко захлопнуться, а ученикам застыть на своих местах, как Гермиона просыпалась, выныривая из пучины дней. Возможно, бесконечная озлобленность на профессора Блэк чудесным образом заставляла ее сосредоточиться.       Долгое время Гермиона была уверена — этой женщине есть что скрывать. Иначе объяснить ее присутствие в Хогвартсе девушка не могла. Приглашать ее на должность ЗОТИ только из-за нехватки кадров Дамболдор не стал бы, и это единственное, что успокаивало Гермиону — полагаясь на рассуждения, Блэк была определенно не министерской крысой, вроде Долорес Амбридж. Гарри не воспринимал ее выводы о профессоре, мучаясь от увечий и думая о чем угодно, кроме этого. Рон же однажды сказал, что Блэк — все равно крыса, пусть и не государственная.       Не отыскав в друзьях особого энтузиазма к персоне Блэк, Гермиона решила выбрать роль наблюдателя, наивно полагая, что одним своим взглядом можно хоть немного контролировать женщину и опасность, исходящую от нее.       Гермиона следила за Блэк осторожно. За лицом, неизменно раздраженным и недовольным происходящим; за руками — с тонкими пальцами, на двух из которых блестели кольца; за цоканьем каблуков, когда Блэк нетерпеливо расхаживала вдоль окон, выжидая окончание занятия; даже за тем, как юбка изящно облизывала ноги с каждым последующим шагом.       Блэк лишь изредка отрывала взгляд от окна и направляла его в сторону Гермионы с по-прежнему безразличным выражением, однако, девушка уловила в глазах женщины долю раздражения, будто внимание волшебницы было слишком надоедливым. В такие моменты Гермионе приходилось ретироваться: ответный острый взгляд женщины она все еще не в силах вынести.       Разумеется, пристальная слежка среди уткнувшихся в свои книги одноклассников оказалась заметной и абсолютно бессмысленной. Блэк, вопреки своей фамилии, была выбелена своим равнодушным поведением без всяких проплешин на подозрения. На фоне вечно кровоточащей руки Гарри, профессор Блэк, несмотря на гнетущую ауру, царившуюся вокруг нее, не трогала Гермиону даже словом на задержаниях. Сначала это настораживало, но теперь было очевидно, что ученица ей нужна только для работы. И эта мнимая безопасность своего положения быстро срезала с Гермионы былое оцепенение перед профессором.       Гермиона получила от Блэк прямое заявление в лоб на пятой отработке наказания, едва успела закончиться третья неделя учебы: — Ты смотришь на меня.       Гермиона быстро нашлась и ответила ровным тоном подготовленное парирование: — Профессор Амбридж не создавала указ, запрещающего ученикам смотреть на преподавателей.       Блэк с долей легкой насмешки над ее словами покачала головой, и на этом проявление ее негодования закончилось. — В чем твоя проблема? — спросила женщина.       У Гермионы болела голова, в сумке лежало незаконченное домашнее задание, а впереди очередное патрулирование Хогвартса вместо заслуженного отдыха. У нее нет времени принять душ, связать шапочки и поспать хотя бы семь часов.       Устало подняв глаза от домашнего задания, Гермиона вместо насущных жалоб произнесла очевидное: — Я сижу здесь и выполняю вашу работу — вот моя проблема.       Она позволила себе впервые произнести это вслух, впрочем, совсем не надеясь на то, что Блэк тронет мука совести и она снимет с нее все обязательства. — Ты отличница, — сказала женщина с таким видом, будто это все объясняло.       Именно этот самодовольный тон сковывал Гермиону раз за разом, напоминая, что она — заложница обстоятельств.       Гермиона опустила голову к бумагам, больше не желая продолжать диалог, но проверять содержимое домашних заданий и самостоятельных бессмысленно: написанные работы студентов различались лишь перестановкой слов или худой формулировкой. Оттого ученица, спустя двадцать минут закончив, подвинула стопки бумаг обратно профессору Блэк.       Женщина скептически приподняла бровь. Гермиона демонстративно закрыла чернильницу, стараясь выглядеть бесстрастно. — Решилась на бойкот? — тут же последовал издевательский вопрос. — Вы позволяете студентам списывать, поэтому все работы абсолютно одинаковы, — с должной мерой учтивости произнесла Гермиона и после прогоняющего маха руки Блэк, быстро встала с места, чтобы покинуть кабинет.       Стоило девушке высказать несправедливость происходящего, как на следующем же занятии удивленные ученики все до единого получили по троллю за прошлые работы. Даже Гермиона, которая добросовестно писала всё сама. Но отчего-то девушка впервые не разозлилась, позволив погрешности случиться: главное, что ее жалоба почему-то была услышана. Справедливость хоть в чем-то восторжествовала. Блэк все так же недостаточно уделяла внимания ученикам, но когда Драко Малфой на сдвоенном занятии приоткрыл учебник, чтобы списать, он тут же с тонким вскриком подорвался на месте, махая обожжённой об корешок книги рукой. После этого больше никто не рисковал прикасаться к своим шпаргалкам и учебникам.       Зайдя в кабинет к Блэк спустя два дня, Гермиона застала неожиданную картину: профессор читала школьный учебник. Правда, она сидела с таким постным видом, будто написанное вызывало тошноту и отвращение. Это заставило девушку впервые ухмыльнуться в этом кабинете. Хоть что-то между ними нашлось общего — они вместе не переваривали эту книгу. — Какая смертная тупость, — протянула женщина, всем своим видом демонстрируя полнейшее разочарование от первой прочтенной главы. — Вы решили взяться за преподавание? — Откуда взялись подобные выводы? — будто оскорбленная этим заявлением, фыркнула женщина. — Ну, вы уже не позволяете списывать, а сейчас читаете школьный учебник. — Соизволь высказывать свои бестолковые умозаключения кому-нибудь другому, Грейнджер. Работай.       Книга тут же с грохотом полетела куда-то в ящик под столом. Гермиона вздохнула. Разумеется. Такая реакция была уже знакома — она регулярно приходит сюда три раза в неделю и насколько девушка устала от Блэк, настолько же она к ней немного, но привыкла.       Как к неотъемлемой части работы или вечному дождю за окном.       Однако, смена поведения Блэк не способна улучшить критическую ситуацию: ученики все так же безрезультатно корпели над учебниками, не тренируясь, а Воландеморт вернулся.       Сидя перед домашним заданием или тарелкой супа в столовой, Гермиона лихорадочно размышляла о необходимости хоть что-то предпринять. Они должны быть готовы ко всему. В Хогвартсе судимая волшебница, министерская стерва, а за его стенами — настоящая назревающая катастрофа. — Гермиона, ты с нами? — спросил Рон, толкая ее в бок.       Оторвавшись от своих мыслей, Гермиона непонимающе посмотрела на Рона, с трудом проглотив давно пережеванный хлеб. Рон с набитым ртом выжидательно смотрел на нее, и его совершенно нелепый вид еще больше убедил Гермиону в том, что им всем нужно серьезней отнестись к происходящему.       Им нужна поддержка — едва ли они будут способны учиться защите от темных искусств самостоятельно. Гермиона думала об этом слишком долго, день за днем молчаливо переваривая давно созревшее решение проблемы. Им нужен учитель для тренировок. Тайных. Гриффиндорский нрав боролся со слизеринской хитростью, едва ли присущей Гермионе. Просить о помощи Макгоногалл они не могли — подставлять ее такой опасности немыслимо. У нее и так связаны руки. Хагрида в школе нет. Орден Феникса уж точно не поддержит эту затею, кроме, возможно, неугомонного Сириуса, но и он не в силах сейчас выходить за пределы своей квартиры. Последняя надежда в лицах старшекурсников Хогвартса отмелась автоматически: они необщительны с младшими, да и рисковать перед ЖАБА, даже вопреки всеобщему недоверию к Гарри, явно не станут.       Перед посещение кабинета Блэк Гермиона зашла в больничное крыло к Помфри за заживляющей настойкой для руки Гарри. Вспомнив дрожащие руки Невилла, она так же попросила успокаивающее зелье и для него — парень явно плохо спал, возможно, все еще переваривая допрос на уроке Блэк. Они об этом ее не просили, но никогда и не подумали бы это сделать. Помфри была возмущена подобным самолечением, но вскоре поддалась уговорам девушки. С осуждением посмотрев на колдомедсестру перед уходом, Гермиона мгновенно отсекла ее кандидатуру учителя — девушка едва выпросила у нее лекарства, а помощи в подпольном обучении магии тем более не добьется.       Поднимаясь на задержание к Блэк, Гермиона успела поругаться с братьями Уизли за их очередные нелегальные продажи блевательных батончиков и отчаянно подумать у самых дверей о том, что они бы сейчас ей пригодились. — Добрый вечер, — зайдя в кабинет, произнесла Гермиона и без прежних колебаний умастилась напротив профессора Блэк. — Добрый, — с недавних пор женщина начала отвечать на ее приветствие словом, вместо короткого хмыканья или кивка.       Гермиона теряла здесь чуть больше трех часов своего времени. Работа ее, на удивление, не истощала. Гермиона досконально знала весь учебный курс и не задумываясь находила ошибки, которые наконец-то начали появляться среди предложений. Да и Блэк, в целом, тоже была терпима. К тому же, постепенно первое впечатление о женщине начало ослабевать, казаться ошибочным: за все это время она не нашла ни одной зацепки, подтверждающей возможную угрозу от профессора.       А после того, как Блэк поздоровалась с Макгоногалл на ужине и проигнорировала Амбридж, Гермиона и вовсе начала сомневаться в своих…сомнениях. Заканчивая проверку последнего домашнего задания, девушка устало подперла рукой голову, подняв взгляд на женщину. Та безобидно читала книгу, изредка отпивая кофе со своей чашки, уже измазанной по краям помадой.       Шальная мысль озарила ученицу: можно же попытаться поговорить с Блэк о тренировках. Вдруг она согласится?       Профессор Блэк — несомненно талантливая волшебница. Гермиона чувствовала силу магического потенциала в простом неуловимом взмахе палочки, который заставлял работать всё и всех вокруг, кроме самого профессора. Она так же ненавидит Министерство — хотя бы за то, что оно пыталось загнать ее в Азкабан. Она здесь по воле самого Дамболдора, а не Амбридж. Гермиона уверена, что у Блэк есть чему поучиться и не всему научишься, но только в том, что профессор даст ученикам хоть толику этих знаний — глубоко сомневалась.       Ей следовало обсудить всё с Гарри и Роном. Она не успела еще озвучить им свой план в целом, боясь напороться на сопротивление из-за его неточности и риска, но отчаянность требовала отчаянных решений. Блэк осталась единственной кандидатурой, которая могла бы им подойти.       Гермиона принялась лихорадочно соображать, что бы сказать такое умное, эффектное, чтобы Блэк сразу поняла — ученица, безусловно, заслуживает внимания, чтобы хотя бы выслушать просьбу.       Набрав в легкие побольше воздуха, она тихо произнесла: — Что вы читаете, профессор?       Этот глупый вопрос удивительным образом ненадолго привлек Блэк: она озадаченно покосилась на девушку, будто не поверив своим ушам, что та заговорила с ней о чем-то, кроме работы. — Книгу, — холодно отозвалась женщина, пряча глаза за обложкой, всем своим видом демонстрируя нежелание завязывать с ней разговор.       Вроде бы, издевательски очевидно, но она ответила, отчего воодушевленная Гермиона тут же продолжила: — А кто автор?       Она уже было собралась посмотреть на обложку, но Блэк с громким хлопком опустила книгу на стол. Чуть дернувшись от испуга, Гермиона невольно потупила взгляд на открывшейся ее взору вырез платья женщины. Профессорам разве позволено носить платья с таким декольте?       Бровь Блэк удивленно приподнялась, будто дикая мысль Гермионы была озвучена, отчего девушка тут же одернула себя, смущаясь еще больше и опуская голову вниз. Что ж, попытка завязать разговор вышла неплохая, но вот только как от книги перейти к просьбе — Гермиона еще не придумала. — Она о защитных заклинаниях? — спросила ученица, старательно зачеркивая ошибку в работе, стараясь всем своим видом выглядеть естественно. — Вряд ли твой несозревший мозг осилит ее содержимое.       Гермиона не выразила открытого недовольства едкому ответу, лишь приподнимая брови. Сейчас она не намерена колоться в ответ. — Я готова поспорить с вашими словами. Давайте, вы зачитаете мне отрывок из книги, а я попробую угадать, о чем речь.       Блэк прищурила глаза, явно заметив подозрительную навязчивость девушки. Она отложила книгу, найдя надоедливость Гермионе крайне любопытным явлением. — Но когда ты не угадаешь, ты отстанешь от меня и моей книги, — высказала женщина свои условия.       В карих глазах горело абсолютное понимание, что Гермиона вела весь диалог не просто так, но Блэк позволила ей сыграть в эту игру явно не для того, чтобы выиграть, а для того, чтобы узнать итог. Гермиона тоже это понимала. — Хорошо, — терпеливо кивнула девушка. — Но если я угадаю — я… — Ты угадываешь, и, представь себе, отстаешь от меня и моей книги, — опередила та девушку, недовольно поморщившись. — Это нечестно, — протянула Гермиона и быстро продолжила на одном выдохе: — Если я выиграю — вы проведете одну практическую тренировку по защитам от темных искусств.       Заметив, как Беллатрикс принялась сверлить ее взглядом — каким-то необычным, совсем не раздраженным или придирчивым взглядом — Гермиона, вместо оправданий за странное условие с ее стороны, пожала плечами. Удачу иначе не попытаешь. — Я начинаю сомневаться в твоих умственных способностях, — холодно прокомментировала Блэк, удивившись не желанию Гермионы, а ее наглости.       Приняв этот ответ за согласие, Гермиона искренне обрадовалась, игнорируя уже привычный приступ волнения в животе от встречного взгляда Блэк. — В чем проблема? — не отступала ученица, решаясь подцепить женщину очевидным подстрекающим вопросом: — Вы боитесь проиграть? — А ты не боишься вылететь отсюда за свои слова? — устало вздохнув, спросила Блэк. — Я вам нужна. Молчание длилось ровно три секунды. Гермиона перегнула палку и та с треском сломалась коротким: — Пошла к черту, — лающий смешок вдогонку словам был подобно иголки, впившейся в грудь.       Гермиона проглотила в себе шутку о том, что она приходит к нему три раза в неделю. К черту — так к черту. Не оставляя себе времени на раздумья, она быстро поднялась на ноги, принимаясь складывать свои вещи. Блэк не сможет заставить ее работать насильно, да и для выяснения обстоятельств неповиновения ученицы прилично уйдет время, но тревога от проявленной смелости заставляла ее сердце отчаянно колотиться в ребрах.       Она все равно должна была когда-то попытаться элементарно отказаться от наказания.       Женщина устало вздохнула, пряча горящий негодованием взгляд под ресницами. Гермиона резво отвернулась в сторону выхода, и Блэк каким-то чудом уступила настойчивости девушки, раздраженно проговорив ей в спину цитату из книги: — Основные ингредиенты данного метода, без которого невозможны дальнейшие операции — девственная кровь, волос единорога… — Это зелье омоложения! — неожиданно даже для себя перебила Гермиона, разворачиваясь обратно. — Из раздела древней психосоматической магии.       Темные брови Беллатрикс крыльями ласточки взметнулись в слишком откровенном удивлении. Гермиона и сама не ожидала от себя такого. — Но этой книги нет в школьной библиотеке. Где ты могла найти этот экземпляр?       Гермиона прочла эту книгу в штаб-квартире Ордена Феникса. В тот день она вычищала очередную комнату от многолетней пыли и нашла книгу под кроватью: старую, ветхую и пугающую. Она едва успела спрятать ее под кофту, когда домовик Кикимер с извечными оскорблениями обнаружил Гермиону и прогнал ее из комнаты любимицы. Теперь же, вполне очевидно, что она была в комнате своего профессора и рассказать об этом никак не могла. — Я не могу вам ответить, — осторожно открестилась Гермиона, довольная произведенным впечатлением и своей победой. — Вы проиграли. — Это темная магия, девчонка! — Вы действительно верите в психосоматику? — увела разговор в другое русло Гермиона, сама того не заметив. — Я не собираюсь обсуждать это с тобой, — процедила та, в привычной манере устало махнув рукой, чтобы прогнать девушку.       Но Гермиона осталась на месте, воодушевленная развернувшимся диалогом. С Блэк вполне можно говорить без страха быть проклятым — значит, можно и договориться. — Мне кажется, раздел о прорицании — глупость. Невозможно заставить тело молодеть. Даже маховик времени не способен свернуть время настоящего.       Возможность осуществить желаемое с помощью тщательной эмоциональной подготовки действительно показалась Гермионе сказочной выдумкой, притравленной жуткими ингредиентами и не менее пугающими легендами. Даже сказки о чаше из слез тысячи красавиц звучали правдоподобнее. Гермиона схватилась за свою скептичность, как за последний прутик беседы. — Ограниченность ума — вот он, удел отличницы, — усмехнулась профессор и вдруг, поддавшись вперед, мурлыкающе спросила: — Вот сколько мне лет, по твоему?       Они вышли за школьные — теперь же, впервые, за личные рамки самой Блэк.       Гермиона тут же осеклась, утратив весь свой пыл и уверенность в словах. Профессор Блэк изначально предстала перед студентами женщиной до жути пугающей: в ее лицо не хотелось заглядывать, чтобы не навлечь беду. — Ну же, не стесняйся, — подначивала женщина, игриво улыбнувшись одним уголком губ, от чего Гермиона окончательно растерялась.       Соскребая в себе остатки храбрости, девушка прытко подняла голову. Редкая возможность рассмотреть женщину не таясь заставляла ее щеки неминуемо покраснеть.       Перед Гермионой сидела женщина в самом расцвете своих лет, когда внешний вид скрестился с характером, выдавая из себя неописуемый букет тягучего шарма, не сохранивший и капли былой приниженности. Нет смысла отрицать, что профессор Блэк во всем своем обличии действительно красива, ничуть не уступая в генах Сириусу, отчего отыскать недостатки на лице ведьмы оказалось едва ли возможным. Рядом с ней Гермиона чувствовала себя не иначе, чем самым настоящим угловатым подростком. С такими трудно общаться даже опираясь на этот факт — робость перед статью присуща юности наравне с ужасом, что вызывали слухи об этой даме.       Несомненно, тонкая паутинка морщин у внешних уголков глаз, нездоровая бледность кожи и острые скулы добавляли Блэк возраста, а ее взгляд, тяжелый и властный, как бурлящее пеной море в глухой ночи, безжалостно топил в секунду непробиваемой толщей черноты и до чертиков пугал Гермиону каждый раз, когда она решалась заглянуть в эту бездну. — Смею допустить, что вам тридцать пять, профессор, — сквозь повисшее молчание, произнесла неуверенно девушка, поправляя свои волосы.       Ядовитая улыбка заиграла на лице женщины во всю свою красоту и превосходство. Гермиона явно просчиталась, но ответа в итоге так и не получила, потерявшись в догадках. Считая разговор беспредметным и законченным, Блэк принялась ставить оценки, взяв перо в руки: без всяких слов уже проверенные за сегодняшний день работы оказались перед ней. — Когда вы проведете тренировку? — поспешила осторожно напомнить Гермиона, возвращаясь к начатому. — Забудь об этом. Можешь идти.       Внутри все с болью оборвалось.       Гермиона рассеяно кивнула, хотя Блэк не поднимала голову. Встав на ноги, ученица закинула уже сложенную сумку себе на плечо, кажется, впервые застыв в нерешительности в этом кабинете. Разочарование в себе не угасало в груди вместе с призрачной надеждой. Неверием. Она так старалась добиться своего и не справилась с задачей. Учителя у них не будет. А значит, практики тоже. — Профессор, вы же сами видите, насколько бесполезны ваши уроки в министерских рамках, — решилась вновь заговорить девушка, разрезая повисшую тишину. — Мы никогда не научимся защищаться без практики. — От кого вы собираетесь защищаться? — теряя терпение, раздраженно прорычала женщина.       Глаза Блэк наливались свинцовой тяжестью с необратимой скоростью. — От… — девушка споткнулась на полуслове. — От Вол…от Волан… — Не смей произносить его имя!       То, с какой яростью рявкнула Блэк, заставило Гермиону отрывисто всхлипнуть от испуга, когда женщина подорвалась с места и мгновенно бросилась к Гермионе, коршуном нависнув над ученицей. Изогнутая волшебная палочка болезненно впилась в горло. Девушке вмиг стало дурно: магическая энергия сгустилась ядовитым туманом, проникая под кожу, лишая цельных мыслей и разъедая кости разрушительной силой темной магии. Ни вздохнуть, ни пошевелиться. — Поверь мне, милочка, должных знаний, даже на уровне школьного образования, у вас никогда не хватит против него, — прошипела Блэк не своим голосом, судя по пробежавшей по лицу почти незаметной судороге, подавляя желание поморщиться. — Хогвартс не способен подготовить вас.       Длинные смоляные кудри соскользнули с острого плеча, зыбким занавесом отрезая девушку от всего остального мира. Было в этой близости что-то подавляющее — она разрушила всю бравую смелость за считанные секунды. Как на охоте: на расстоянии есть надежда сбежать, увильнуть, не напороться на злость, но когда ты в настоящей западне, с палочкой у горла подобно хватке за шкирку — жертву топят, и она захлебывается в собственном ужасе.       Спустя долгие секунды молчания Блэк заметно остыла. Злость уступила место привычной насмешке от понимания, что она сумела заставить девушку обомлеть от страха. Отстраниться женщина по-прежнему не собиралась, напротив, подняла руку, фамильярно накрутив на палец непослушную прядь ученицы. Гермиона вздрогнула всем телом, чувствуя, как немеет ее лицо и руки. — Разве я не права? — невинно поинтересовалась женщина. Ее тон из разрушительного перешел в издевающейся.       Когда Гермиона заговорила, ее дрожащий голос звучал слишком высоко — глупый, нервозный голос человека, которому не по себе: — Вы правы.       Превосходство в силе, в логике и понимании, что нет беззащитнее существа, чем безоружная ученица, чудом позволило вниманию Блэк потухнуть, словно спичке. — Вот и умничка. Прочь отсюда, — фыркнула Блэк, отпуская локон девушки из своей когтей, словно хвостик мыши.       Женщина отстранилась так же резко и неожиданно. Гермиона на негнущихся ногах вылетела из кабинета Блэк, не попрощавшись. Весь случившийся диалог оказался полным провалом. Ускоряя и без того яростный шаг, она мысленно проклинала свою жизнь, свое решение, ну и, конечно, свою наивность, заставившую помыслить о том, что спор с профессором мог бы привести к успеху.       И как она вообще могла понадеяться на помощь от нее?       Гермиона обессилено сжала кулаки, чувствуя себя будто после падения с метлы: без капли воздуха в легких, с переломанными ребрами, но чудом оставшаяся живой. Истерика не успела подкатить к ее горлу — девушка тут же залила ее Успокаивающим зельем. Сейчас оно казалось нужнее, чем Невиллу. Опираясь об оконную раму, девушка задышала всей грудью, выжидая, пока успокоится ее колотящееся сердце.       Блэк испугала ее, подняла на нее палочку и двумя предложениями выбила весь бравый дух. Блэк попыталась уничтожить в девушке веру и была уверена в том, что у нее это вышло. Но Гермиона была гриффиндоркой. А значит, практике быть. Без участия Блэк.       Закаляющий разговор с профессором дал понять окончательно — они обязаны научиться защитным заклинаниям.       Гарри тоже был бы неплохим учителем.       Не в силах бродить по коридорам в поисках успокоения, с этой мыслью она вернулась в гостиную Гриффиндора, присоединившись к Рону. Живоглот, прыгнувший ей на колени, умиротворяюще принялся проминать лапами ее живот и моститься ко сну. Чтобы занять свои мысли и руки, Гермиона трансформировала чашку в небольшое блюдце, вылив в него настойку из больничного крыла. Рон недовольно покачал головой, наблюдая за нервной подготовкой Гермионы. — Что это? — осторожно спросил он, не выдержав напряженного молчания. — Это поможет Гарри ослабить боль в руке, — отрывисто ответила Гермиона. — Так больше не может продолжаться.       Гермиона нервно поджала губы. Перед глазами все еще мелькали смоляные кудри. Ей хотелось закричать на Рона за его безутешные и смелые порывы, что не имели толку, но злость успешно подавлялась зельем, превращая эмоции в нечто пустое и бесформенное. — Я знаю, — выдавила с трудом девушка. — Нам нужно…нам нужно действовать. Я тоже не собираюсь мириться с происходящим.       Рон воодушевленно закивал. — Ты права. Но как нам избавится от Амбридж? Может, подкинем яд ей в тарелку?       Гермиона промолчала, с трудом не реагируя на глупую затею друга. Рон не понимал, что ужас ситуации заключался не в самой Амбридж, а в том, что никто из них не способен защититься перед лицом настоящей опасности. Они должны обсудить ее новый план вместе с Гарри сегодня же.       Когда стрелки часов приближались к часу ночи, вернулся Гарри. Едва не уснувшая в кресле Гермиона без всяких вопросов и предложений вручила ему небольшую миску с желтоватой жидкостью внутри. Парень с опаской нахмурился, устало уставившись на подругу. — Ты должен опустить туда свою руку, — принялась объяснять девушка. — Это процеженная настойка маринованных щупальцев растопырника.       То, с каким облегчением Гарри выдохнул после погружение раны в жидкость, заставило Гермиону расслабленно улыбнуться. Хоть кому-то из них сейчас легче. — Вы должны пожаловаться Макгоногалл, — твердо произнес Рон. — Нет, — хором произнесли Гарри с Гермионой с неожиданным единодушием и переглянулись.       Девушка прекрасно понимала, что чувствовал Гарри внутри себя во время наказаний, пусть она и без всяких травм выходила из кабинета Блэк. Кажется, ей морально хуже, чем Гарри — упрямость дает ему силы и волю, в то время как Блэк медленно, но верно доводила Гермиону до отчаяния. — Я начала обсуждать с Роном одну мысль, — осторожно начала она. — Мы должны начать действовать. — Что ты имеешь в виду? — непонимающе спросил Гарри.       Гермиона глубоко вздохнула и как можно спокойней объяснила друзьям свою задумку. Рон, к огромному удивлению девушки, охотно поддержал ее, в отличии от пораженного Гарри, мгновенно ощетинившегося с самого начала. Он был не готов стать учителем. Но Гермиона была готова переубедить друга в этом. Они успели вспомнить все героические поступки Гарри, произнести имя Воландеморта и поругаться, прежде чем Гарри совсем разозлился на них, разбив миску с жидкостью в порыве эмоций. На этом диалог пришлось прекратить, но все же, к огромной радости Гермионы, он состоялся — и теперь девушка с надеждой начала выжидать, когда они снова смогут вернуться к обсуждению.