Пэйринг и персонажи
Описание
Пятый курс. История повествуется по событиям пятой книги, однако, с красочным дополнением — должность преподавателя Защиты от Темных Искусств занимает Беллатрикс Блэк.
Примечания
Изначально были написаны короткие истории школьных будней, без привязки к общему сюжету и во имя любимой ветви событий ученица-профессор. Получилось ли у меня связать все выдуманные события в четкую линию повествования — судить вам.
1.
09 марта 2024, 05:11
Когда Гермиона Грейнджер получила письмо от Гарри Поттера, она почувствовала, как земля ушла из-под ног от охватившего ее ужаса. Гарри пришлось защищаться от дементоров в Литтл-Уингинге, а она даже ответным словом не смогла поддержать его: Гермионе и Рону запретили связываться с другом и передавать ему любую информацию, хотя они и так были совершенно отрезаны от собраний Ордена в силу своего возраста. Гермиона до дрожи в груди боялась, что Гарри обидится на своих друзей и не ошиблась в своем предчувствии. Встретившись с ним в штабе Ордена Феникса, она обняла Гарри так крепко, как только смогла, оправдываясь и объясняясь за всё и сразу, но парень был не в силах простить их вынужденное молчание. В его глазах горела горькая обида.
Остатки лета, проведенные в квартире, были действительно унылы и бесполезны.
Перед самым выездом в Хогвартс состоялось собрание Ордена Феникса. Гермиона с Роном не упустили возможности попытаться подслушать хоть что-то и дружно склонились над перилами второго этажа, навострив собственные уши: хитроумное изобретение близнецов Уизли было конфисковано Молли.
Прямо под ними в коридоре столпились волшебники, незнакомые Гермионе и укутанные в черные плащи. Они застегивали свои мантии и спешно собирались покинуть квартиру, не переговариваясь друг с другом. В воздухе тлело напряжение. Собрание явно прошло не на легкой ноте. Среди темных силуэтов Гермиона заметила Нимфадору. Ярко-красный цвет волос выдавал ее злость. Девушка неуклюже натягивала капюшон на голову, что-то недовольно пыхтя под нос.
На этом всё.
Когда разочарованная Гермиона уже смирилась, что ничего интересного услышать и увидеть в молчаливой толпе им вновь не удастся, как вдруг яростные возгласы Кикимера пронеслись по помещению. Волшебники дружно оглянулись; Гермиона и Рон бесшумно шмыгнули на другую сторону перил, куда выходил обзор на конец коридора.
Она увидела у самых дверей к выходу одинокую фигуру, слегка склонившуюся над рыдающим взахлеб Кикимером. Домовик истерично барахтался в ногах незнакомца, с паникой утопающего схватившись крючковатыми пальцами за подол черной мантии. Лицо и силуэт незнакомца скрывал плащ с глубоким капюшоном. Никто из Ордена не приближался к волшебнику, обособленной толпой застыв на месте. Волосы Нимфадоры окрасились в темно-красный.
— Заберите Кикимера! Заберите, прошу! — вопил во все горло домовик, содрогаясь от неизвестного Гермионе горя.
Прежде она не видела домовика таким отчаянным. Сочувствие заполнило всё ее существо, тяжелым комом встав в горле.
Незнакомец протянул к нему изящную руку в перчатке, на секунду коснувшись лысой головы Кикимера. Гермиона удивленно приоткрыла рот, впервые наблюдая, как к домовику впервые дотронулись не для того, чтобы уволочь прочь с ног, а для того, чтобы утешить. Этот жест заставил Кикимера трепетно застыть в поклоняющейся позе, что дало возможность молчаливой фигуре выскользнуть из комнаты, оставив его наедине со своими слезами. Домовик подскочил и мгновенно напоролся на закрытые двери, безуспешно заколотив по ней кулаками.
Истерил он до тех пор, пока разъяренный Сириус Блэк, вышедший из другой комнаты, грубо не оттащил его в чулан.
— Этой твари больше не будет в моем доме! — закричал Сириус, обращаясь к кому-то из толпы и указывая пальцем на выход.
С отвращением отряхнув свои руки о брюки, он ушел, не попрощавшись.
Столь душераздирающая картина впечатлила Гермиону до глубины души, заставляя задаваться лихорадочным вопросом: кто же этот волшебник, что проявил благосклонность к старому домовику? В этом доме его никто не любил.
— Кто это был? — вслух произнесла свои переживания Гермиона.
— Новый член Ордена, вероятно, — неуверенно произнес Рон, не особо впечатлившись увиденным. — Пойдем, нас ждет Гарри.
Они нашли Гарри вместе с Сириусом в другой комнате. Оба выглядели удрученно, а в руках Сириуса уже был стакан с огневиски.
Гермионе хотелось уйти. Ее голова гудела от отчаянной жалости к несправедливой доле домовиков, когда Гермиона подошла со всеми к гобелену Блэков, который так и не удалось содрать со стены в процессе уборки. Ей едва было охотно слушать хмельного и все еще озлобленного Сириуса после его нелестного обращения с Кикимером. Затаив невольную обиду на волшебника, Гермиона отрешенно рассматривала старейшее полотно, следя за развилками золотых нитей семейства Блэк и пытаясь забыть крик домовика, все еще отголосками звеневший в ушах.
Она обязательно должна начать в Хогвартсе свой план по освобождению несчастных домовых эльфов. Нужно связать шапочку уже в поезде Хогвартс Экспресса.
— Вы с Тонкс, выходит, родственники? — донеслось до слуха Гермионы, отвлекая ее от мыслей.
Девушка заинтересованно обернулась, проследив за взглядом Сириуса. Тонкс одна из немногих членов Ордена нравилась девушке — пожалуй, только о ней девушка захотела узнать чуть больше.
— Да. Ее мать, Андромеда, была моей самой любимой двоюродной сестрой, — рассказывал Сириус, пристально разглядывая гобелен. — Беллатрикс и Нарциссу, глядите, проели докси. Какая жалость, — без капли сочувствуя хмыкнул мужчина.
Он грубо ткнул пальцем в огромную дыру. Упомянутых имен не было, как и портретов.
Чуть подумав, Сириус едко произнес:
— Возможно, в этом году Беллатрикс будет вашим преподавателем ЗОТИ, если Дамболдор все-таки не найдет другой кандидатуры. Сочувствую.
Осуждение сочилось в каждом слове Сириуса. Скривившись, он дернул плечом и отвернулся от волшебников.
Это заявление едва ли удивило ребят: профессора этого предмета вечно менялись с каждым годом как перчатки. Гарри тем временем задумчиво нахмурился, явно пытаясь что-то безуспешно вспомнить.
— Кто она? — спросил парень, видимо, не отыскав воспоминаний в своих мыслях.
— Сука, вот кто, — без обидняков выплюнул Сириус, мгновенно распыляясь. — Ее место в Азкабане! Дамболдор чудом оправдал Беллатрикс перед судом. Вы, должно быть, не слышали о ней?
Рассеянные взгляды друзей только подтвердили, что известность фамилии не помогла Беллатрикс и Андромеде сохранить память о себе. Гермиона пригляделась к семейному древу: лица женщин казались уничтоженными нарочно. Яркие звезды семейства размытые, бесследно сгоревшие на полотне…
Гермиона задумалась, какой внешностью обладала эта Беллатрикс: была ли похожа на Нарциссу, мать Драко Малфоя, либо же их сходство кардинально разнилось?
Дальнейшая история про Андромеду девушка с трудом дослушала, и когда рассказ Сириуса дошел до Малфоев, Гермиона поняла, что с нее хватит. Нужно собирать чемоданы, не забыть упаковать спицы с пряжей и прицепить значок старосты к школьной форме.
***
Хогвартс встретил ребят неприятностями: исчезновением Хагрида и появлением Долорес Амбридж. Знакомство с Амбридж и ее методах преподавания Защиты от Темных Искусств выдалось отвратным. Гарри схлопотал наказание в первую же учебную неделю, а Гермиона, после столь эмоциональной перебранки с профессором о практике, совсем потеряла надежду на получение достойных знаний. Как следствие, войдя с Роном и Гарри в класс, Гермиона с огромным негодованием выжидала начало второго занятия, нервно теребя перо в пальцах и игнорируя недовольное бормотание Рона под ухом. Напряжение сгустилось до предела, когда подобно раскату грома в класс вошла не Амбридж, пестрящая всевозможными оттенками розового в своих нарядах, а искрящаяся, словно темная туча среди ясного неба, незнакомая женщина. Гриффиндорцы недоуменно затихли, дружно подняв головы. Высокая незнакомка уверенно направлялась к учительскому столу и каждый ее шаг, сопровождаемый звонким цокотом каблуков, внушал величественность и угрозу. Вся сущность Гермионы испуганно замерла. Эта волшебница была ей абсолютно незнакома. Не извинившись за опоздание и даже не взглянув на доску за своей спиной, женщина одним едва заметным взмахом палочки заставила мел усердно расписывать тему занятия, а учебники с грохотом приземлиться на каждую парту. Тишина в классе висела невыносимой и напряженной пеленой; ученики выжидали разъяснений, взволнованно переглядываясь друг с другом. Гермиона краем глаза посмотрела на удивленного Гарри. Почесывая тыльную сторону руки, он смело впился изучающим взглядом в женщину. Гермиона же поднимать голову в ее сторону отчего-то не спешила. Торопливый скрежет мела заполнял возникшую неуютную паузу, хотя положение все равно требовало чьего-то вмешательства, но женщина даже не пыталась развязать тугой узел напряжения, со скучающим видом рассматривая обложку книги на своем рабочем столе. Через несколько секунд она с долей отвращения отодвинула не заинтересовавший ее учебник в сторону и медленным взглядом окинула кабинет. Вид у дамы был такой, будто ученики уже ей надоели и раздражали одним своим присутствием. — Я профессор Беллатрикс Блэк, отныне ваш новый преподаватель ЗОТИ, — наконец-то представилась женщина, и ее голос громким эхом прошелся по классу, вызвав новую порцию волнения в желудке Гермионы. Блэк. Это фамилия прозвучала как выстрел с арбалета. Та самая Блэк, о которой упоминал Сириус. Что ж, Дамболдор в своем выборе преподавателя на пост ЗОТИ и в этом году не отличился. Гермиона отчаянно вздохнула, не в силах найти в себе хоть каплю позитива. Кажется, еще одна проблема в лице этой женщины будет преследовать их в этом году. — Итак, вопросы в сторону, начинаем урок. Достаем пергамент. Кажется, столь неожиданному объявлению соответствовала бы более длительная и развернутая речь, но женщина явно сочла ее необязательной. В какой-то момент внутри Гермионы разгорелся огонек надежды, что новый профессор будет против установленного метода преподавания и даст ученикам куда больше полезной информации, чем сухая теория в книге. Но, к уже привычному огорчению, женщина не проявила никакого профессионализма и интереса к уроку. Раздав ученикам письменные задания, она вальяжно присела за учительский стол и принялась читать Новый Пророк, даже не выглядывая из-за слоев газеты, в попытках подсечь списывающих студентов. Профессору Блэк определенно было безразлично на всё. Грифиндорцы осмелились подсматривать в учебники лишь к середине занятия. С обостренным чувством справедливости наблюдать за наглеющими студентами и равнодушным к происходящему безобразию преподавателю Гермионе было невыносимо. Но подставлять всех и, тем более, предъявлять претензии новому профессору Гермиона не решилась, до последней минуты пребывая в необъяснимом напряжении: от этой женщины веяло опасностью, невидимой и беспричинной, и от того еще больше пугающей. Девушка осторожно глянула на притихшего Гарри: парень не поднимал глаз от задания, но не пытался выполнить его достойно. Он выглядел все так же напряженно и раздраженно, как и прежде. Рон же в наглую списывал теорию в свой пергамент, игнорируя Гермиону и ее болезненный толчок в бок. После звонка на перемену, женщина отложила газету и приказала всем покинуть кабинет. Звуки вновь заполнили помещение: студенты торопливо собирались на выход. Гермиона, суетливо поднявшись с места, собрала вещи в сумку и наконец-то решилась посмотреть на женщину, тут же застыв: профессор Блэк оказалась определенно красивой наружности. Это открытие напрочь сбило поиски причинно-следственной связи съедающего внутренности страха. Черты лица профессора Блэк были резкие, словно написанные рукой художника прошлых эпох: угловатые брови, красивый профиль лица и густой каскад кудрей, обрамляющий острые скулы. Она казалась воплощением Блэковской породы. На контрасте жабоподобной внешности Амбридж, ее аристократичная внешность отчетливо бросалась в глаза, но физически ощутимая стать на вид очень хрупкой фигуры делала красоту Блэк ядовитой. К этой женщине и близко не хотелось приближаться, а тем более разглядывать ее. Оставив самостоятельную работу на парте и покинув кабинет, Гермиона тут же напоролась на залп обсуждения уходящей толпы однокурсников. Они казались куда более довольными сменой профессора, чем все еще молчаливый Гарри и насупленный Рон. Друзья молча спустились на свежий воздух по мраморной лестнице, прорываясь сквозь гомонящих однокурсников, и притормозили возле свободной скамьи. Рон отбросил свою сумку на землю и устало уселся возле Гарри. На лицах друзей читалось полнейшее смятение. Никто не понимал, с чего начать обсуждение случившегося. — Блэк! Человек, который должен был сидеть в Азкабане, в Хогвартсе! Безумство! — первая заговорила Гермиона. Все еще не в силах остыть от занятия, она безобразно перебирала пальцами и никак не могла найти себе место между друзьями. Они должны были прояснить у Сириуса все детали еще в штабе: почему Блэк была осуждена? И почему все-таки именно она здесь? Опасна ли она? Вопросов было море — ответов же, к привычному ужасу, не было. — Нас предупреждали, — пробурчал Гарри, угрюмо рассматривая свои ботинки. Амбридж заняла пост генерального инспектора Хогвартса этим же утром. Скорее всего, причина ее отставки от преподавания Защиты от Темных Искусств была именно в новой обязанности женщины. Гермиона в смятении рассматривала свои колени, вместе с остальными не понимая: радоваться ей или паниковать случившимся переменам. Новый преподаватель одним своим видом отнюдь не отличался от предыдущих. — Вы заметили, что никто не задавал вопросов? — присоединился к обсуждению не менее впечатленный Рон. — Почему мы не потребовали практики? — Действительно, почему ты сам об этом у нее не спросил? — фыркнула в ответ Гермиона, прекрасно зная ответ. Блэк насторожила всех, беспричинно, но основательно. Даже Гермиона, уверенная в своих знаниях и прилежном поведении, чувствовала себя не иначе как первокурсницей, впервые столкнувшейся со Снейпом. — Что думаешь, Гарри? — со смешком спросил Рон. — Сириус сказал быть осторожными, — напомнил тот серьезным тоном, хмурясь. — Я не хочу с ней связываться. Мне хватает Амбридж. Гермиона молчаливо согласилась с Гарри, радуясь, что хоть эта дама не подстрекала парня на протесты. Будет лучше, если они не продолжат нарываться на проблемы. Однако, на следующем занятии, когда ученики читали и переписывали теорию, а Блэк все так же читала газету, Гермиона не стерпела этого абсурда. Гарри не выдержал несправедливости от Амбридж, Гермиона же — наплевательскому отношению к учебе. Она смело подняла руку, но была замечена спустя мучительные пять минут, если не больше. Когда Блэк все же обратила на нее внимание и чуть приподняла подбородок, безмолвно разрешая заговорить, тяжелый немигающий взгляд мгновенно поубавил весь пыл девушки. Темные глаза профессора Блэк горели пламенем, прожигающим кости в грудной клетке. Гермиона боялась даже предположить, в чем именно была осуждена эта женщина. Судя по глазам — во всех смертных грехах. Отступать было некуда. Гермиона звонко, на тон выше произнесла сквозь тишину: — Я прочла вторую главу, профессор. — Преступайте к третьей. — Ее я тоже прочитала. Я прочла всю книгу. Губы Блэк поджались, но ответ был все так же невыносимо безразличен: — Поздравляю. Если бы сама профессор Блэк прочитала бы эту книгу, в чем Гермиона вдруг глубоко засомневалась, то девушка непременно была бы допрошена. Но женщина лишь отмахнулась от ее слов, как от назойливого комара, вернувшись к Новому Пророку. Уверенность в непрофессионализме женщины подтолкнула Гермиону смело спросить: — Мы будем практиковаться, профессор? Студенты тут же взбодрились. Никто еще не понимал, как следует себя вести рядом с новым профессором, но из-за коллективного осторожности и тишины, повисшей в кабинете, студенты не спешили проверять рамки дозволенного. Смотря на Гермиону, как на подопытного кролика, все с интересом выжидали реакции Блэк. Новоиспеченного профессора вопрос ни чуточки не смутил. Ее руки сжали бумагу, но, в остальном, Блэк казалась внешне непоколебимой. — Практика не включена в курс, — медленно, но твердо произнесла женщина, не поднимая головы. — У меня нет права менять новую методику Министерства. На удивление, столь простой ответ обезоружил Гермиону. Она ожидала оскорблений, криков, лишения очков факультета — чего угодно, но не этого. Очень сложно выливать агрессию на волшебницу, которая не проявляет к происходящему ни капли интереса, но и идти против Министерства тоже не имеет права. И Гермиона, и Блэк, да и весь Хогвартс — бессильны перед происходящим. Это заставило девушку отчаянно посмотреть на Гарри, но не найти в его глазах такого же понимания ситуации. Разговор замялся сам по себе. Блэк вернулась к газете, а Гермиона повернулась лицом к Гарри. — Удивительно, что Блэк не трогает тебя, — едва слышно пробормотала она. Это действительно было так. Блэк бросала на Гарри острые и внимательные взгляды, но еще ни разу даже не обратилась к нему, взаимно игнорируя лохматую макушку за партой. — Она никого не трогает, — чуть громче девушки ответил тот, рисуя на уголке пергамента острые закорючки. Стоило Гарри это произнести, как пятью минутами позже Блэк впервые провела устный допрос. Ученики в ужасе застыли на месте, но внимание профессора обратилось не к Гарри. И даже не к Гермионе, хотя та была готова к любому вопросу. Хищно оскалившись, она цепким взглядом осмотрела учеников и мягко кивнула в сторону Невилла. Парень тут же съежился на месте. — Фамилия, мальчик? — громко спросила Блэк. Парень смущенно поднялся с места, сгорбившись. — Невилл Долгопупс, — невнятно произнес тот, моментально заливаясь краской. — Невилл Долгопупс? — глаза Блэк лихорадочно загорелись, после чего она совершенно недопустимым тоном игриво произнесла: — Как мама с папой? Гермиона с ужасом посмотрела на своего друга, ничего не понимая. Почему она задала такой вопрос? Гарри дернулся на месте, сломав в руках свое перо. Невилл же, казалось, был готов обессиленно свалиться с ног, настолько побледнело его застывшее от отчаяния лицо. Его затрясло, как в сильнейшем приступе лихорадки, и Гермиону стало невероятно жаль друга. Блэк же чему-то усмехнулась, кажется, впервые в этом классе, что натолкнуло на дикую мысль, что этот вопрос был брошен в лицо студенту умышленно. — Вы их…знаете? — с трудом пролепетал Невилл. — Да, конечно, — довольным тоном ответила та, играясь в руках волшебной палочкой. — Ну же, Долгопупс, каким же способом волшебник может защититься от темного проклятья? — Это зависит от самого проклятья, — неуверенно начал тот. — Насколько оно…темное. — Выбери любое, — отозвалась Блэк. Невиллу понадобилось три минуты на ответ, из которого Гермиона с трудом поняла, что остаться в живых после Адского пламени возможно с помощью заклинания Партис Темпорус. Со скептически поднятой бровью Блэк была готова остановить этот лепет на первой же секунде. — Какая прелесть, — забавлялась Блэк, подступая ближе. — Что насчет Непростительных? Например, Кр… — Это не входит в программу обучения! — вскрикнула без спроса Гермиона, отчего Блэк замерла, так и не приблизившись вплотную к несчастному мальчику. Гермиона сама не ожидала, что возьмется защищать друга абсолютно бестолковым учебным курсом, но других слов не нашлось, чтобы остановить это мучение для Невилла. Гермиона чувствовала, как трясло ее тело и даже ответный взгляд, пропитанный взаимной злостью, не испугал девушку. Спустя долгие секунды явной борьбы над своими эмоциями Блэк благосклонно отошла от ученика и вальяжно вернулась к учительскому столу, как хищный зверь возвращается в свое логово после охоты. — Встань. Гермиона сразу поняла, что требование было обращено к ней. Громко отодвигая стул, Гермиона встала. Ученики испуганно затихли, впившись со всех сторон внимательными взглядами. Благо, сегодня не было сдвоенного урока со Слизиреном, иначе бы насмешек в спину она бы не избежала. Гарри порывался подняться следом, но Гермиона всей силой умоляющего взгляда призывала его к благоразумию. — Ты перебила меня, — процедила Блэк. — Я сожалею, — без капли раскаяния сказала Гермиона, но голос ее предательски дрогнул. — Фамилия? Подчерпнув в себе накопившееся негодование, девушка без запинки ответила: — Гермиона Грейнджер, профессор. — Я не спрашивала имени! — неожиданно громко рявкнула Блэк, разрезав звенящую тишину, отчего, кажется, дернулись все в классе. Ее крик послужил неожиданной и звонкой пощечиной, встряхнувшей Гермиону до внезапной дрожи в груди. Ее щеки отчаянно запылали. В следующую же секунду прозвенел звонок на перемену. Ученики с надеждой дружно подняли головы, но не сдвинулись с места. — Все свободны, — тут же объявила Блэк, с легким оскалом добавив: — Кроме Грейнджер. В этой ухмылке таилась угроза. Гермиона осталась сидеть за партой, обменявшись с Роном и Гарри непонимающими взглядами. Жуткая паника от нежелания оставаться с этой женщиной в кабинете наедине подкатила к горлу. Уизли обеспокоенно замешкал на месте, но после кивка девушки быстро вышел из класса следом за Гарри, оглядываясь. Однокурсники покинули кабинет слишком быстро. Вновь повисшая тишина опустевшего кабинета душила Гермиону еще больше. Профессор Блэк поднялась с места. Гермиона отчего-то следом подорвалась на ноги, схватившись за угол парты руками. — Золотая подружка Поттера нахваталась от него смелости, не так ли? — обманчиво бархатным от злости голосом заговорила Блэк. Этот тон был абсолютно недопустим в рамках общения преподавателя и ученицы. Но он был более понятен Гермионе — теперь перед ней раскрываются настоящие краски характера Блэк. Ученица с трудом промолчала, боясь напороться на проблемы, которые сам себе уже создал Гарри. Вспарывать себе руку после занятий из-за собственной опрометчивости она не собиралась. — Мне жаль, — повторилась Гермиона, нервно скребя ногтем по дереву парты. — Значит, ты прочла всю книгу? — командирским тоном поступил следующий вопрос. — Да. Их взгляды на секунды скрестились во второй раз. Сердце Гермионы забилось сильнее. Блэк ей вновь невольно напомнила профессора Снейпа — с такой же тяжелой аурой, от чего первые же минуты ее занятия превращались в мучения от одного только ощущения, как жалящая энергия проедала вены. Только профессору Снейпу приходилось донимать студентов издевками и сложными зельями, в то время как Блэк достаточно было зайти в кабинет. — И ты — лучшая ученица в Хогвартсе, не так ли? Блэк подошла ближе, гулко отстукивая каблуками по паркету, и опустила скептический взгляд на значок старосты, поблескивающий на груди ученицы. Женщина хмыкнула с такой откровенной неприязнью, какой приличные люди прячут в себе, боясь показаться невежливыми. Гермиона расправила плечи. — Я не лучшая ученица в… — О чем говориться в тринадцатой главе? — перебила ее Блэк. Разговаривать с женщиной неприятно — будто глотаешь стеклянную крошку с каждым новым предложением. Но Гермиона была готова к ответу. Она прочистила горло и как можно уверенней заговорила: — В теории защиты от взрывных заклятий цитируется лекция профессора Слинкхарда, где гово… Блэк резко выставила ладонь, призывая замолчать, и Гермиона послушно застыла, прикрыв рот на полуслове. Лениво открыв книгу на, очевидно, тринадцатой главе и пренебрежительно махнув рукой, Блэк позволила продолжить. Подобных проверок Гермиона не боялась и принялась послушно пересказывать содержание темы профессору, который, очевидно, даже не читал ее. Вскипая, она рассказывала быстро и отрывисто, едва контролируя тон. Блэк же лениво разглядывала свои кольца. — Всё, довольно, — скривившись, скучающим тоном оборвала ее женщина спустя долгие минуты. После чего профессор Блэк отшвырнула книгу на первую парту, и та звонко шлепнулась перед Гермионой, резанув по ушам неприятным хлопком. Едва сдержав в себе испуганный вздох, девушка невольно вздрогнула. Она была уверена в своих знаниях, но отчего-то волнение холодной змеей прилипло к позвоночнику и обвило шею, когда Блэк внимательно осмотрела девушку. — Я назначаю тебе наказание, — произнесла Блэк, двинувшись с места, чтобы покинуть кабинет. — За что? — с отчаянием, чувствуя как щеки вспыхивают от ужаса, приглушенно воскликнула Гермиона. Женщина прошла мимо, игнорируя ученицу, но Гермиона и не рассчитывала на объяснения. Несправедливость была очевидна. — Сегодня в семь в моем кабинете, — раздался за спиной насмешливый голос, после чего дверь класса захлопнулась. Захлебнувшись в возмущении, Гермиона в очередной раз оказалась бессильна сама по себе. Она — отличница, староста школы — получила наказание на втором занятии! Учебный год обещал быть ужасным. Ужасающим. Весь последующий день Гермиона прожила с тревогой в душе, считая часы до наказания и едва концентрируясь на занятиях. Ее руки мелко подрагивали в попытках срисовать палочника. Невилл же с трудом отстоял всю Травологию, впервые не излучая былого интереса и восторга от занятия. Его лицо было белым, а глаза воспаленными. Гермиона не понимала, что именно подвергло парня в такое состояние, но подойти к Невиллу с утешениями и вопросами она не смогла. После уроков связанные шапки для домовиков получались отвратительно, сил не было, а дождь за окном добивал ее настроение окончательно. Девушка порывалась пойти к Макгонагалл и непременно пожаловаться на профессора Блэк. Неповиновение бурлило в ней до самого вечера, но Гермиона решила отложить посещение кабинета декана на следующее утро: ей нужно понять, на что способна эта женщина. Если Блэк собственноручно приглашает ее в кабинет, чтобы скреститься словами и характерами, Гермиона должна принять этот вызов. Хотя бы для понимания, с кем им придется существовать рядом весь последующий год. Гарри с Роном отреагировали на задержание с небывалым возмущением, но даже это не поддержало Гермиону. Ужиная с мальчиками, она судорожно поглядывала на часы и едва притронулась к еде. Аппетита не было. — Мне страшно туда идти, — поделилась переживаниями Гермиона, ковыряясь вилкой в тарелке. — Думаю, вряд ли она что-то вырежет на твоей руке, как Амбридж, — участливо вздохнул Гарри, потирая едва зажившее запястье. Сначала Амбридж напала на Гарри, каждый вечер оставляя парня с уродливой надписью на руке, а теперь и Гермиона схлопотала задержание на ровном месте. Что ж, осталось Рону нарваться на Снейпа, тогда их тройка окончательно закроет круг Ада. Часом позже после ужина с пустым желудком Гермиона добралась до нужного кабинета. Ей потребовалось чуть больше минуты нерешительного ступора, охватившего девушку прямо в коридоре, прежде чем Гермиона решилась постучаться. Двери с тяжелым скрипом сразу же открылись. Гермиона с глубоким выдохом зашла в кабинет профессора, обнаружив Блэк безобидно сидящую за своим столом, но одного ее вида хватило, чтобы тут же захотеть сбежать в кабинет Макгонагалл. — Не стой на пороге, — вместо приветствия раздраженно выпалила женщина. Девушка опасливо оглянулась и, обреченно закрыв за собой дверь, будто добровольно запирая себя в клетку к хищному животному, прошла во внутрь. Кабинет оказался необжитым и неуютно мрачным, как и подобает профессорам Защиты от Темных искусств. Было холодно: камин не разжигался этим вечером. Но ничего примечательного или пугающего пока что в интерьере или поведении женщины не обнаружилось, что придало девушке сил пройти в середину комнаты. — Сядь. Блэк указала на стул, который располагался на другой стороне стола от женщины ровно посередине. Гермионе подумалось, что лучше бы они сидели на разных концах, подальше друг от друга. Она послушно села, неуютно заерзав на жесткой поверхности. Сердце беспокойно колотилось в груди. Когда Блэк посмотрела на Гермиону, та живо представила в своей голове блеснувшее на фоне кроваво-красного заката воткнувшиеся лезвие в своей руке и вздрогнула. Что угодно можно ожидать от судимого волшебника. От оправдавшего без подробностей — тем более. Фантазия невольно рисовала жуткие сюжеты с каждой секундой все хлеще, но в итоге Блэк лишь подвинула к ней четыре невысоких стопки пергамента. — Проверяй и исправляй, — коротко и ясно оповестила Блэк суть наказания. Гермиона облегченно вздохнула, когда Блэк не предоставила ей пера и откинулась на спинку стула. Значит, писать она будет чернилами, а не своей кровью. Уже хорошо. Писать строчки — слишком простое наказание. Значит, Блэк просто хочет усложнить ученице жизнь. Гермиона взяла в руки первый лист и обнаружила, что перед ней домашние задания учеников Хогвартса за прошедшие два занятия. Понимание мгновенно озарило девушку. — Я буду выполнять вашу работу? — не удержалась от комментария Гермиона. Вот почему она была допрошена. Блэк поняла, что Гермиона осведомлена школьной программой, а значит вполне способна на проверки домашних работ учеников. Профессор открестилась не только от достойного преподавания, а теперь и от банальной бумажной работы. Застыв на месте, Гермиона мгновенно словила себя на том, что все это время при обращении забывала приставить уважительное «профессор». Но разве перед ней сидела женщина, достойная называться профессором школы? Перед Гермионой та, кто не собирается выполнять свои прямые обязанности с первой рабочей недели, без всяких обидняков взвалив их на ученицу. Совесть у дамы точно отсутствовала. — Получается, так. Могу придумать наказание поинтереснее, хочешь? — с озорной ноткой издевки произнесла Блэк, явно забавляясь раскрасневшейся Гермионой. — Нет, — тут же ответила Гермиона и поспешно добавила для своей же безопасности: — Профессор. Блэк колко ухмыльнулась, и ее выражение лица чем-то невольно напомнило Сириуса. Как жаль, что они не могут связаться с ним сейчас, в школе. Сегодня придется уступить обстоятельствам, а потом она пойдет к Макгонагалл и на этом абсурд закончится. Эта мысль придала Гермионе уверенности. Она послушно опустила голову и принялась за работу, изредка чувствуя совершенно невыносимый взгляд на себе. Ее пальцы, держащие перо, отчего-то дрожали. — Мне нужно…ставить оценки? — тихо спросила ученица после первой проверенной работы, не поднимая глаз. — Нет. Больше они не разговаривали. К счастью, время пролетело быстро — за счет того, что ученики активно списывали с учебников, ошибки были очевидно выделяющимися и сделанными лишь для того, чтобы отвести всякие подозрения в сторону. У Рона, хватившего наглости не делать помарок, кажется, впервые за долгое время появилась первая «П» по этому предмету. Гарри в этот раз совсем не постарался и едва ли дотянул до «У». Невилл же явно побоялся подсмотреть в учебник — ошибок было тьма, а почерк совсем неразборчив и тороплив. Не прошло и двух часов, как последний лист пергамента присоединился к четвертой стопке ее факультета. — Свободна, — отрезала Блэк. — Завтра в это же время. — Когда я буду освобождена от наказания? Блэк раздраженно вздохнула, ответив не сразу, и явно сдержав в себе порыв не вскрикнуть на девушку. Кажется, с нервами у нее не все в порядке: столь переменчивое настроение моментально бросалось в глаза. Гермиона осторожно убрала перо и чернильницу в сумку, желая поскорее уйти. — Ты будешь освобождена, когда закончится работа. — То есть, до конца года? Это предположение вызвало у Блэк насмешливое фырканье, однако, сопровожденное кивком. — Вы обязаны написать заявление и передать его профессору Макгонагалл, — тихо произнесла Гермиона. — Когда пойдешь жаловаться к Минерве, передай ей мой пламенный привет. Перед Гермионой тут же оказался сложенный пергамент. Она взяла его в руки и встала с места, не поднимая глаз. — С чего вы взяли, что я так сделаю? — процедила сквозь зубы девушка, закидывая сумку на свое плечо. — От Гриффиндорцев не ожидаю ничего другого. Девушка озлобленно насупилась, твердо для себя решив — к Макгонагалл она непременно зайдет сейчас же. Выходя из кабинета, Гермиона с яростью подумала, что уж точно сюда не вернется. Она развернула пергамент, но он был пуст: на нем наложено заклинание. Не в силах идти, Гермиона побежала к Макгонагалл что есть силы, едва переводя дыхание. Спасение уже близко. Дорога к личным покоям профессора казалась бесконечна. Ожидание, пока откроется дверь после отчаянного стука, было невыносимым. Открывшая ей Макгонагалл, облаченная в домашний халат, была взволнованна неожиданно поздним визитом ученицы. С трудом нацепив очки, она взяла из рук ученицы записку и, опустив взгляд, лишь тяжело выдохнула, сдувая последний огонек надежды в душе Гермионы. — Я не вправе оспаривать решение, — севшим голосом произнесла декан. — Ты задержана на два месяца, пять дней в неделю, это недопустимо много. Я постараюсь смягчить это наказание. Отчаянно качая головой, ученица с ноткой истерики поспешила поделиться: — Но профессор, она… — Я знаю, — мягко перебила Макгонагалл, нервно поджав тонкие губы. — Справедливость сейчас не нашей стороне. Я не имею той силы слова, что раньше. Обещаю поговорить с Долорес Амбридж, но пока что обстоятельства неразрешимы. Что она заставляет вас делать, мисс Грейнджер? Гермиона тут же осеклась. От судорожного дыхания быстро кончился воздух и вера в лучшее. Профессор не способна сейчас помочь ей и выглядела настолько встревоженной, что ужаснуть ее преподавательскую душу ответом девушка не смогла, наконец-то понимая причину молчания Гарри. Они все в ловушке Министерства. С тяжелым сердцем, Гермиона глухо пробормотала: — Я пишу строчки, профессор. Лицо профессора Макгонагалл расправилось от облегчения. Гермиона же была готова расплакаться и сказать правду. — Будьте осторожны, мисс Грейнджер, — сказала напоследок женщина, и на этом разговор был окончен. Когда дверь закрылась перед ее носом, Гермиона почувствовала себя брошенной. Она закрыла рот тыльной стороной запястья, судорожно подавляя все ужасное, что вулканом прорывалось наружу, сдерживая желание жалко сползти по стенке на пол. Она долго бродила по коридорам школы, прежде чем свернуть в сторону башни Гриффиндора. Вернувшись в гостиную ближе к полуночи, Гермиона нашла своих друзей у любимых кресел возле камина. На пустующем месте для девушки мирно спал Живоглот. Пройдя в комнату, девушка взяла кота на руки и с тяжестью присела на кресло, мгновенно пожалев о решении остаться в гостиной. Ее душу выворачивало от злости и отчаяния прямо сейчас, и она не была уверена, что справится с этими эмоциями. — Как ты? Все в порядке? — оживился Рон, мгновенно отложив свое домашнее задание в сторону. — Да, я…писала строчки. Гермиона знала, почему соврала вновь даже друзьям — оцепенение и беспомощность не позволили ей прямо сейчас сказать правду. Они едва ли утешат ее, ничем не в силах помочь, а она не сможет вынести эту жалость. Это определенно должно остаться втайне хотя бы на время. Гермиона намерена доказать хотя бы самой себе, что сможет справиться. Чуть позже она обязательно все расскажет, если ситуация окажется критически невыносимой. — Серьезно? Все так просто? — изумленно отозвался Гарри, с неверием заглядывая девушке в глаза. Измученный от наказаний Гарри заметно расслабился после услышанного — подобной участи для подруги он явно боялся. Гермионе же тяжело дышать. Одна волна ужаса перекрывала другую. Она сидела с каменным выражением на лице, но внутри старательно боролась с эмоциональным хаосом, в котором сплетались острая боль, обжигающая ярость и сокрушительное чувство бессилия. — Почему Дамболдор в такое трудное время поступает так? — проговорила с запинкой Гермиона, не выдержав. — Сначала Амбридж, теперь Блэк. Я не вынесу этого учебного года. — Говорил же Хагрид — проклятая должность, — глухо отозвался Гарри, снимая очки и потирая глаза. — Брось, Гермиона, всё же не так уж и плохо. Она точно не обижала тебя? Гермиона покачала головой, чувствуя, как вновь неумолимо подкатывают слезы. В наказании лучшей ученицы школы нет места личной неприязни или желании морального издевательства — лишь расчетливая наглость длиною в учебный год, без всякой справедливой причины. Это уже обижало ее. — Амбридж в школе для того, чтобы шпионить, — заявил Рон, возмущенно насупившись. — А эта Блэк? Зачем Министерство прислало ее сюда? — Явно не преподавать, — выпалила Гермиона, дрожащими руками поглаживая Живоглота. — И вряд ли это дело рук Министерства. — А чьих? Дамболдор… — Хватит уже, — прервал их Гарри, устало вздыхая, — Нет сил слушать вас. Давайте лучше займемся уроками… Гермиона согласилась с ним, но найти сил для домашней работы не смогла. Безрезультатно полистав учебник, она ушла в свою спальню и, обессилено упав в кровать, позволила себе разрыдаться. Когда она лежала вот так в постели, глядя невидящим взором на стену и глотая рыдания, ей казалось, что нет ничего унизительнее, чем случившееся.