Причина забыть твоё имя

      Сон как рукой сняло, стоило Арсению услышать о том, что Антона забрали на скорой. Наспех одевшись, он отыскал паспорт и полис Шастуна, взял ключи и телефон. Где-то глубоко внутри мужчина всё же надеялся, что ребята просто сильно нахрюкались и решили так «отомстить» горе любовнику. Тогда бы он просто приехал и надавал обоим люлей. Но голос у Макарова был самый что ни на есть трезвый и вполне себе естественно напуганный.       В этот раз дорога почти пустая, редкие машины лениво скользят вдоль улиц, включив музыку так громко, что слышно, наверное, даже в соседнем городе. Но вот машина Арсения мчит на всех парах. Мозг всё ещё отказывается думать внятно, мысли смешиваются, сталкиваются друг с другом, превращаясь в какую-то кашу из слов. Липкое чувство тревоги расплывается от груди по всему телу и заставляет плечи непроизвольно дрожать.       Илья толком не смог ничего объяснить по телефону, часто заикался и говорил что-то про такси и больницу. Арсений особо не вслушивался в недолгий монолог Макарова, важнее сейчас был Антон и его состояние.       Припарковав машину на стоянке, Попов вихрем вбежал в парадную приёмного отделения больницы. За стойкой регистрации его встретила женщина лет тридцати пяти, с крашенными в блонд волосами, завязанными в тугую гульку. Плечи у неё широкие, сама она слегка полновата, но ей идёт. Она оглядывает Попова с головы до ног и вскидывает одну бровь.       — У вас что-то случилось? — Настроена не очень дружелюбно и вроде даже напугана внезапным появлением неизвестного в столь поздний час. Говорит сдержанно, по делу, но пристально щурит глаза, кажется, подумывая о том, как бы незаметнее позвать охранника.       — Да, да, пожалуйста. — Арсений подлетает к стойке и чуть ли не всем весом опирается на неё, словно это последнее, что может удержать его на ногах. — К вам совсем недавно должен был поступить парень, Шастун Антон Андреевич.       Женщина поджимает губы и чуть отклоняется назад. Отводит взгляд очень осторожно. Слышится стук пальцев по клавиатуре. По ней сложно понять о чём она думает, но Арсений старается выловить каждое изменение в лице блондинки, на бейджике которой большими буквами напечатано: «Мария Стрельникова».       — Да, есть такой. Вы кем ему приходитесь?       Попов хмурится, не сразу поняв суть вопроса. Сглатывает вязкую слюну и из-за волнения чуть ли не выпаливает правду. Его могут не понять. Люди, особенно в России, ещё не готовы принять тот факт, что однополая любовь всё же существует, и это не болезнь.       — Он мой брат… двоюродный. — Закусывает губу и уже по серо-голубым глазам понимает, что Мария скажет в следующую секунду.       — Я не имею права разглашать информацию посторонним, простите.       — Но я не посторонний! — Вскрикивает и тут же затыкает рот ладонью, поняв, что перегнул. — Простите, я не специально. Я не хотел так громко.       Женщина невозмутимо кивает, а сама, кажется, уже успела несколько раз нажать под столом кнопку вызова охранника. Но Арсений надеется, что не настолько её напугал (уже который раз за пару минут его нахождения здесь).       — Совсем ничего? Хотя бы как он? Он будет жить?       — Извините, но я правда не могу вам сказать. Даже если бы знала. Такой закон. — Возможно Арсу чудится, но лицо Марии смягчается или ей становится его жаль. — По крайней мере, никакой информации о нём не поступало, значит точно жив. — Бросает как бы невзначай, очень тихо, глядя куда-то в сторону. Но Попову этого достаточно. Пока что достаточно.       — Слава Богу. — Шепчет, опуская голову на сложенные руки.       «Какой же ты идиот, Шастун».       Вспомнив кое-что важное, постукивает по карманам пальто и выуживает оттуда документы.       — Я привёз его паспорт и полис, если они нужны.       — Да, конечно, ещё как. — Блондинка принимается что-то усердно заполнять в бумагах, периодически печатая на компьютере и изредка поглядывая в сторону Арсения. Есть в её взгляде какая-то изюминка. Смотрит так, будто всё понимает и всё знает. И вроде она не сделала ничего сверхъестественного, но на душе становится теплее и спокойнее только от осознания, что сейчас рядом именно Мария, а не какая-нибудь стервозная змея.       Попов тем временем уже успел перебраться на лавочку, стоящую напротив стойки регистрации, и закинуть голову вверх, прикрыв глаза. Стены в больнице ослепляюще-белые, но вот мёртвая тишина и пустота в коридоре, наводят мрачные мысли и ужас. Тело всё ещё отказывается верить в происходящее и то ли от шока, то ли от усталости, расслабляется. Начинает клонить в сон.       — А какие-то близкие родственники у него есть? Родители, например?!       Брюнет отрывается от стены и невесело усмехается, потирая глаза.       — Есть. И родители, и сестра. Но они не общаются. Уже больше года. Могу дать вам их номера, но они вряд ли даже слушать станут. В прошлый раз не стали. — Ведёт плечами, сжимаясь от холодка, пробежавшего по спине, и встаёт.       Женщина отрывается от заполнения документов и переключает всё своё внимание на Арсения. У того усталый, взъерошенный вид, а футболка под кожаной курткой и вовсе надета шиворот-навыворот. От небесно-голубых глаз отходят тонкие морщинки, появившиеся скорее от стресса, нежели от возраста.       — Поезжайте домой. Вас к нему всё равно не пустят. Только когда он придёт в себя и сможет сам нормально соображать.       — Я могу оставить вам свой номер? На случай, если понадобится денежная помощь или будет что-то известно.       — Можете оставить, но я не смогу предоставить информацию. Только близким родственникам. Мне жаль.       Попов приглушённо стонет. Он уже догадывается, что могло произойти, оставалось только встретиться с Макаровым, чтобы убедиться в своей теории. Но Ильи до сих пор нет на месте. Кончики пальцев онемели и теперь ощущаются, как сосульки, свисающие с руки. Плечи прошибает мелкий озноб. Ужасное чувство — слышать от врачей кучу неизвестных терминов, диагнозов, быть в курсе всего происходящего и не знать, чем можно помочь. Но ещё хуже — не иметь никаких сведений вовсе. Если бы только был способ…       Арсений резко поднимает голову на Марию и выпрямляется. Он хмурится, стараясь что-то вспомнить, легонько стучит кулаками друг о друга и, наконец, рвано вдыхает воздух.       — ИДС. У него есть ИДС.

***

      6 месяцев назад       Антон скучающе опёрся щекой о кулак и смотрит на Арса исподлобья. На столе перед парнем стынет только что приготовленная яичница. По всей кухне рассыпаны специи, в раковине лежит грязная сковородка, а на печке остались следы сырого яйца. Но, что удивительно, Попов стоит здесь с грозным видом совсем не поэтому.       — Ну и?! Что такое ИДС?       По правде говоря, Шастуна уже порядком задолбал энтузиазм мужчины и его вечное беспокойство. Он постоянно делает из мухи слона, решает всё сам, не советуясь, а сейчас вообще предлагает какую-то откровенную чушь.       — Это информированное добровольное согласие на передачу сведений, составляющих врачебную тайну. Проще говоря, пока ты будешь лечиться, я буду информирован обо всём, что с тобой происходит. — По Арсению сразу можно понять две вещи. Во-первых, отступать он не намерен и возражений не потерпит. А во-вторых, он снова не спал всю ночь.       Но Антон не был бы Антоном, если бы не стал перечить. Шаст выгибает вопросительно брови и корчит недовольное лицо. Ему действительно не понятно зачем всё это нужно.       — Настолько не доверяешь мне? — Строит из себя невозмутимость, неприступность. Зачерпывает вилкой кусочек яичницы и кладёт в рот ломтик хлеба.       — Это не про доверие, а про твою же безопасность. — Хочется добавить пару ласковых слов, но это может только усугубить ситуацию.       Шастун нарочно громко чавкает, пережёвывая хлеб, и смотрит прямо в голубые глаза напротив.       — Если это не про доверие, я могу тебе сам всё рассказывать и сам покупать лекарства. Я уже не маленький.       — Антон. — Попов выдыхает и присаживается рядом. Так близко, что чувствуется, как тёплое дыхание щекочет нежную кожу губ. Он берёт лицо парня в свои руки и аккуратно очерчивает большими пальцами линии скул. — Пожалуйста, Тош. Я тебя люблю и я не хочу, боюсь тебя терять. Подпиши пару бумаг, прошу тебя. Хотя бы поставь себя на моё место. — Последние слова мужчина уже шепчет, соприкасаясь лбом с Шастуном.       — Это провокация. — Всё ещё отпирается, но только по одним глазам можно понять, что согласен. Торопливо облизывает пересохшие губы и кладёт свою ладонь поверх руки Арсения, ластясь к ней, словно кот.       — Пусть так. Но я смогу быть рядом законно. Тебе не придётся проходить это всё в одиночку.       — Хорошо, ладно, я подпишу, обещаю.

***

      — И вы в него вписаны? — Уточняет Мария, заинтересованно склонив голову в бок.       — Да. Да, вписан, но оно у меня не с собой. — Арсений касается регистрационной стойки кончиками пальцев и с надеждой заглядывает в серо-голубые глаза блондинки.       — Хорошо. Давайте поступим так. Я вам сейчас выпишу номер телефона заведующего отделением, а вы поедете домой. А завтра, — Осекается и смотрит на настенные часы у себя за спиной, которые показывают без пяти минут два часа. — А точнее уже сегодня с 8 до 21:00 можете позвонить ему, объяснить ситуацию или приехать на личную беседу. Но обязательно предупредите его заранее. — Перебирает что-то на столе, чёркает несколько цифр и протягивает Арсению бумажку вместе с документами Антона. — Позов Дмитрий Темурович.       — Позов Дмитрий Темурович. — Эхом повторяет для себя мужчина, разглядывая незамысловатый номер. — Спасибо вам, Мария.       — Была бы моя воля, я бы рассказала больше.       — Вы и так сделали многое. Спасибо. — Закусывает нижнюю губу и прощается напоследок, даже не обернувшись.       Улица встречает прохладой и свежестью. В груди глухо бьётся сердце. Пусто, одиноко. Усталость не сдаётся, всё сильнее давит на веки, но мозг даёт распоряжение — спать нельзя. Арсений достаёт телефон и набирает Макарова. Раздаётся уже знакомый голос девушки-автоответчика: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети…». Попов завершает вызов, устало качая головой. От такой ночёвки мужчина ожидал всё что угодно, но точно не такого исхода. Нащупывает в кармане ключи и медленно бредёт к своей машине. Где-то внутри начинает просыпаться злость. На Антона. На Илью. На себя. Глаза предательски щиплет, приходится зажмуриться, чтобы не проронить ни одной слезинки. Рука зависает над ручкой дверцы автомобиля, когда кто-то окликает Попова со стороны.       — Арсений!       За двором больницы, переминаясь с ноги на ногу, стоит Илья. Он потирает ладошки друг о друга и вжимает голову в плечи из-за пробравшегося под одежду холода. Макаров машет рукой, призывая подойти. Даже издалека видно, что одет он в слишком лёгкую одежду для дождливой погоды. Попов отдёргивает руку от машины и разворачивается слишком резко. Ускоряет шаг, всё ближе подбираясь к парню. Ярость, вьющаяся внутри, как огонь, оставленный посреди леса, разгорается всё сильнее.       — Вот! Вы видите, я с ним. — Зло выпаливает Илья куда-то в сторону небольшой сторожки.       На въезде в больницу тускло горит одинокий фонарь. Железные ворота вымахали чуть ли не в полный рост Попова. Подойдя ближе, мужчина хватает Макарова за руку и тащит подальше от посторонних глаз, докуда не достаёт свет.       — Да чего ты делаешь, отпусти! — Это выглядит даже забавно. Взрослый мужчина тащит за собой парня, который выше его ростом и больше по телосложению. Несмотря на свой устрашающий вид, Макар добрейшей души человек, поэтому не станет первым лезть в драку, но в его голосе отчётливо слышны нотки непонимания.       — Какого хрена? — Кричит Арс, отталкивая от себя Илью, и оборачивается всем телом. — Вы ахуели? Доигрались? — Мужчина яростно размахивает руками в стороны и ещё немного, накинется на бородатого парня, который в свою очередь выглядит слишком удивлённо для данной ситуации.       — Да при чём здесь я? — В этом вопросе скапливается всё негодование.       — Может при том, что это к тебе он поехал с ночёвкой?!       — Стоп, стой! — Хмурится. — Он не был у меня.       — Расскажи мне, ага!       — Серьёзно, Арс. Не был. Он позвонил мне среди ночи, попросил срочно приехать. Назвал какой-то адрес мутный. — Илья выставляет вперёд руки в успокаивающем жесте и заглядывает в глаза Попова с ещё бо́льшим изумлением.       По лицу мужчины видно, что в голове у него творится какой-то хаос, происходит мыслительный процесс. Его плечи высоко вздымаются при каждом вдохе, брови скатились к переносице, а руки сжались в кулаки.       — Он был напуган. И голос у него неестественный такой был, я даже не знаю, как описать. Сказал срочно и отключился.       Попов проводит потными ладонями по волосам, нервно сжимая их на затылке. В предплечьях начинается неестественная тряска. Приступ гнева улетучивается мгновенно. Наступает угнетающая пустота.       — Значит, — Шепчет. Говорить громче просто не хватает сил. — Он соврал. А потом, вместо того, чтобы набрать меня и попросить о помощи… — Усмехается. — Забавно.       — Нихуя не забавно. Я вообще не понял, что случилось. Он как там? Меня этот тупой охранник не пустил, подумал, что я бомж какой-то.       Арс расслабляет руки, и теперь те болтаются, словно сосиски, возле тела. Оглядывает Илью исподлобья. Тот уже продрог весь, а нос и щёки полностью покраснели. Одет в обычные домашние шорты, футболку с надписью «save our souls», а ноги только в носках и обычных шлёпках.       — Антон жив. Но мне больше ничего не сказали.       — Н-да, сервис у них так себе. — Цокает и задумчиво машет головой Макаров, опустив взгляд на землю.       — Пошли, довезу тебя до дома.       В машине Попов включает печку и терпеливо ждёт, когда Илья отогреется. Уже который раз за сегодня взяв руль в руки, мужчина испытывает только отрицательные эмоции. А казалось бы, ещё утром всё было хорошо и намечался небольшой выходной в аквапарке, который Антон с Арсом должны были провести вместе, наслаждаясь друг другом.       — Почему так долго добирался до больницы? — Дабы отвлечься от чёртиков, пляшущих на плечах и повторяющих одну и ту же фразу «это ты виноват», Попов заговаривает первым.       — У меня три процента было, когда я тебе позвонил. Потом телефон сел. Врачи не разрешили ехать на скорой, типа я не родственник. Сучары. Да я ему больше родственник, чем они все вместе взятые. Пришлось пешком ебашить.       — А телефон Антона? Или они его с собой увезли?       — Вот тут я не знаю, Арс. — Макаров опускает голову в растерянности, будто винит себя в случившемся. — Мне кажется те, с кем он был, подумали, что он откинулся и слиняли, забрав телефон. Не знаю, правда. Я всё обыскал, но ничего не нашёл.       — Совсем? Даже…       — Даже наркоту.       Арсений кивает себе под нос, не сводя глаз с дороги. Ему тяжело даже думать о том, что Антон мог так поступить снова. Ощущение, что сердце обмотали цепочкой и сильно сжали. В солнечном сплетении зияющая дыра, из-за которой воздуха не хватает. При каждом вдохе в горле скапливается неприятный комок тревоги, а в уголках глаз образуется влага.       — Может он не специально? Может ему подсыпали? — Илья смотрит с надеждой, кажется он тоже не верит, что Антон мог так просто предать двух дорогих ему людей, тем более, после всего, что было.       — А соврал с кем он, потому что не хотел, чтобы я переживал. — Сквозь зубы шипит Попов. Он не злится на Илью, наоборот, благодарен ему. Но сейчас мужчине так хочется просто наорать на кого-то, что сил сдерживаться, остаётся всё меньше.       Hyundai останавливается возле въезда во двор девятиэтажного здания. Фонари возле подъездов освещают чуть ли не всю улицу. Илья поджимает губы, нервно потирая руки, и не спешит выходить. Он больше не дрожит, ему не холодно, но каждое его действие говорит о том, что он всё же волнуется. Как бы сильно не злился на своего лучшего друга, как бы сильно не хотел надавать ему подзатыльников или чего похуже, он всё равно дорожил этим оболтусом. И Арсений прекрасно всё понимал.       — Что будешь делать? — Поворачивается Макаров и глядит так обречённо, что всё нутро сжимается.       Попов медленно выдыхает воздух и опускает голову на руль, закрывая лицо руками.       — Сначала надо убедиться, что он в порядке.       — А потом?       — А потом всё закончится.