Причина забыть твоё имя

      Конец августа выдался достаточно дождливым в этом году. Небо было усеяно огромными серыми тучами, которые, кажется, обволакивали весь земной шар своими немыслимыми объёмами. Трасса, как назло, была забита машинами, из-за чего образовывались небольшие пробки. Движение каждые двадцать минут стопорилось, и доехать домой в желанные восемь часов вечера уже было нереально.       Арсений сидел за рулём чёрной Hyundai Solaris, крепко сжимая руль двумя руками. Попадись под его прожигающий взгляд какой-нибудь случайный прохожий, он точно бы сгорел, и даже высокая влажность на улице его не спасла бы. Мужчина нервно покусывает щёку изнутри, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего, а уж сказать ему есть что. А виной такого его состояния является один-единственный парень, сидящий на соседнем кресле, кидающий наигранно спокойные и равнодушные взгляды в окно. Он опёрся на спинку сидения, закинул руку на подлокотник и теперь так нагло водит большим пальцем по губам, будто и не было недавней истерики и криков. Если бы кто-нибудь четыре года назад предупредил Попова, что тот милый, весёлый, невинный (а пивной) ангелок, которому он сам открыл дверь и впустил в свой дом, окажется самым настоящим Дьяволом из преисподней, мужчина плюнул бы в лицо тому лжецу.       У Антона взрывной характер. Он импульсивный, подвижный, пылкий и ещё миллион синонимов, которые так противоречат характеру Арсения. Но как там говорится? Противоположности притягиваются? Хотя в их случае, почему-то последнее время они отталкиваются и всё идёт по очень нецензурному месту.       Проехав ещё километров семь под оглушительный звон гнетущей тишины, Попов немного всё же стал успокаиваться, а из ушей перестал идти невидимый дым. Дыхание пришло в норму, а лицо приняло обычный телесный оттенок с ноткой естественной для него бледности, вместо ярко-красного цвета ярости.       — Успокоился? — Подаёт голос Антон, даже не оборачиваясь. Арс знает, парень делает это специально. Иногда мужчине кажется, что Шастуну доставляет какое-то извращённое удовольствие то, как сильно он может довести взрослого, состоявшегося в жизни человека, считающего себя вполне адекватным, до ручки.       — Заметь, не я сейчас начинаю это.       — Я просто спросил. — Цокает и закатывает глаза. Знает, как сильно это раздражает в подобных ситуациях, и всё равно делает. Арсений старается не реагировать на провокации, не отрывает взгляд от дороги, лишь слегка морщится и громко вдыхает спасительный кислород. Это не ускользает от внимания Шаста. — Что тебя снова не устраивает? — Бросает пренебрежительно, знает, на что давить, знает, как говорить и с какой интонацией.       — Я думал, это моя фраза.       Попов смотрит в зеркало заднего вида и вылавливает взгляд зелёных глаз. Русые волосы парня вьются, спадают ему на лоб и это выглядит так красиво, что Арс на миг начинает сдавать позиции, уступая ненадолго место лидерства. С момента их знакомства его всегда удивляло, как в таком шикарном стройном теле, с улыбкой чеширского кота и яркими, светящимися счастьем глазами, может умещаться столько обиды, отчаяния и злости. Антон всегда был чувственным, внимательным, заботливым и хрупким парнем, но стоило сделать что-то не по его прихоти, начиналась тьма. Он становился расчётливым, мстительным и очень заносчивым, порой не знающим меру. Иногда его слова выходили за грань, ранили, и такие ссоры заканчивались недельным бойкотом, при том, что Арс зачастую первым шёл на примирение.       — То есть, ты считаешь, что во мне что-то не так? — Вскидывает брови Антон, оборачивается всем телом и забрасывает ногу на ногу. Он, словно хищник, который ещё немного и захлопнет пасть прямо на шее своей жертвы. — Ну конечно, мы же из-за меня едем домой на два часа раньше, чем планировали, а приедем хуй знает когда.       — Антон, давай не сейчас. — Уже начиная вновь закипать, держится из последних сил Попов.       — А когда? Мы приедем домой и вместо разговоров, ты затащишь меня в постель. Думаешь, я тупой или что? — Повышает голос Шастун.       Арсений не выдерживает этого давления и сворачивает с дороги на обочину так резко, что Антон от неожиданности вздрагивает. Он знает, что сейчас будут разборки. Он их не боится, потому что также понимает, что ему ничего не сделают. Даже пальцем не тронут. Строит из себя невинность, хлопает глазками и поджимает плечи, но и не думает сгладить положение.       — Я за рулём! Ты хочешь, чтобы мы влетели в кого-нибудь? Чего ты добиваешься, я не понимаю? Хочешь поссориться? Давай! Ебашь! Что тебя не устраивает? Где я проебался?       Шастун щурится, разглядывая обозлённого мужчину. Замечает двухдневную щетину, ровные черты лица, голубые сверлящие глаза. Видит чёлку каштановых волос, спадающих до самых глаз, и губы поджатые до нездоровой белизны. Всё это сейчас такое недосягаемое, а в последнее время и вовсе кажется каким-то неродным. Хочется задать множество вопросов, от «где проебался Я, что мы говорим на матах» до «почему я не чувствую себя любимым». Слова застревают в горле, душат своей недосказанностью, но говорить об этом, будто произнести имя того, кого нельзя называть. Словно рассказать обо всех своих переживаниях — это всё равно что сброситься с десятого этажа. Арсений не рассмеётся, если ему всё объяснить, не осудит, но ядовитое подсознание прыскает, заражая мозг чем-то противным. Говорить о своих мыслях так прямолинейно, как делает это Арс — считается для Шаста чем-то за гранью.       — Я не хочу разговаривать с тобой в таком тоне. — Ему не страшно, но такой напор и перетягивание инициативы на себя, слишком раздражают, поэтому просто хочется напомнить, что ведущий в ссорах всё-таки Антон.       — Ой, извините, что разговариваю в ненадлежащем тоне. А как вам будет угодно?       — Да ты сам сейчас издеваешься! Тебе что не скажи, ты начинаешь либо орать, либо выёбываться!       — Так с тобой по-другому нельзя! С тобой пытаешься по-нормальному, так нет же, надо обидеться и игнорировать, чтобы тебя бедного, несчастного допросили почему, что и как! — Арсения уже потряхивает от злости, зубы скрипят от напряжения.       — А может дело в тебе? Не я же начинаю орать о том, что я снова обижаюсь из-за пустяков.       — Да потому что так оно и есть! Скажи мне, что в этот раз? Что?       Антон показательно закатывает глаза и отворачивается, выходя из машины и громко хлопая дверью. Это становится последней каплей, Арсений вылетает из автомобиля, готовый крушить всё на свете. Его бесит спокойствие парня, бесят его бесконечные выходки, бесят постоянные недопонимания.       — Всё, меня это заебало, эти твои тараканы в башке! Ты сам предложил ехать в этот сраный аквапарк!       У Антона тоже срывает тормоза и теперь на свежем воздухе, под мелко моросящим дождём, он готов высказать всё, что накипело.       — Да, но я же не знал, что ты будешь ныть мне под ухо, каждые пять минут. У меня всю поездку ощущение, что я тебя заставил. То тебе бутерброды не нравятся, то цены, то горки. Что тебе вообще нравится? Сидеть дома и задротить в ноут? Ты занудный, старый дед. И знаешь, что?       — Что? Давай, скажи, удиви меня ещё больше!       — Раньше я считал это прикольным в тебе, а сейчас понимаю, что это вымораживает. Ты просто заебал меня!       — Блять, ты сейчас серьёзно? Я не знаю уже чего тебе не хватает! Сходить на свидание — пошли в ресторан, что-то более романтичное — я устроил пикник, что-то интересное, мы съездили на концерт и погуляли по Краснодару! Чё тебе ещё надо от меня?       — Мне нужно, чтобы ты сам этого хотел! А не как будто я тебя заставил, а потом выслушивал, как хуёво мы отдохнули. Чтобы нам обоим это нравилось, а не вот это «ну да нормально, хочу домой»! Вали тогда домой! Я сам доберусь!       — Оу, а знаешь что, я так и сделаю! Пошёл ты, мне осточертело бегать за тобой, как малолетний подросток, делай что хочешь.       Арсений сел в машину и вставил ключ в замок зажигания. На улице ещё было относительно светло, несмотря на то, что время уже перевалило за восемь. Дождь за окном начал постепенно усиливаться.       На самом деле он не планировал уезжать, потому что оставлять человека одного посреди трассы, когда до дома ещё добрых минут сорок, если повезёт без пробок, это как-то по-детски, что ли. Но и силой затаскивать в машину взрослого двадцатичетырёхлетнего парня, который при этом ещё и выше его на полголовы — тоже не тот вариант, которым воспользуется Попов. Он стоит ещё минут пять, ожидая пока Антон остынет и всё же, заткнув свою гордость сядет в автомобиль. Но тот стоит на месте, разглядывая что-то в телефоне, шарпает по карманам, видимо в поисках сигарет и, наконец подняв голову, показывает средний палец. Вытягивает руку вперёд и трусит ей прямо в лобовое стекло.       Арс смотрит пристально и всё ещё сомневается, стоит ли отхлестать это неуклюжее тело прямо сейчас или преподать ему урок, оставив здесь на несколько минут. Второй вариант так заманчиво застывает в мозгу, что Попов всё же заводит машину и не спеша выезжает на трассу. Смотрит в боковое зеркало заднего вида и замечает лёгкую растерянность. Такого Антон точно не ожидал. Хотя, кто его знает, может по его сценарию всё так и задумано.       Спустя долгих семь минут, которые Арсений специально ехал не слишком быстро, постоянно поглядывая на время, всё же разворачивается. Дождь стал усиливаться и уже крупные капли падали на стекло. Пришлось включить дворники, чтобы различать дорогу. В этот раз Попов ускорился и довольно быстро доехал до предположительного места, где оставил Шастуна, но его на месте уже не было. Проехав чуть дальше, вглядываясь в поля, которые окружают местность и окончательно убедившись в том, что парня и след простыл, мужчина всё же начал волноваться.       Снова съехав на обочину, брюнет схватился за телефон. Набрав нужный контакт, Арс считает гудки. Солнце уже спряталось за горизонтом и на город постепенно опустились сумерки. Время, будто специально, тянется медленно. Особенно большие капли уже с силой стучат по окнам, оставляя после себя целые ручьи воды.       — Сука, если ты специально не отвечаешь… — Не договаривает, надеется, что всё же это просто глупая гордость и с Антоном всё хорошо. В конце концов, его мог подобрать кто-то на дороге. Сердце начинает набирать темп и уже отбивает чечётку, с силой вбиваясь в грудную клетку. На том конце провода электронный голос девушки повторяет уже не первый раз фразу «Абонент пока не успел ответить на ваш звонок». — Та блять!       Заходит в телеграмм и набирает несколько слов. Ему нужно всего лишь убедиться, что всё в порядке.

БАрсик 20:34 «Если всё хорошо, отправь хотя бы точку.». БАрсик 20:34 «Если ты сейчас же не ответишь, я пойду в полицию. Ты знаешь, я не шучу.»

      К сожалению, эти слова и правда не пустой звук. До этого Попову уже приходилось два раза вызывать полицию на поиски Шаста и это закончилось так, как мужчина и в жизни не мог себе представить. Повторять плачевный опыт, ему очень не хотелось, но и оставлять всё как есть, тоже нельзя. В конце концов, Антон же обещал в прошлый раз, а Арс верит, пускай наивно, но всё же полагает, что парень не станет обманывать того, кого любит. Даже после такой ссоры.       Ответа нет. Арс хватается за руль и беспомощно опускается на него головой. Машины проносятся мимо одна за другой. Возможно в какой-то из них сидит и Антон. Он мог сам выловить машину и попросить подбросить до города. Или его затащили силой? Вдруг он уже давно проехал, любуясь в окно на то, как мечется в переживаниях Попов? А если его подобрали, чтобы ограбить, а когда поняли, что забирать нечего, выбросили на скорости?       Мужчина пару раз сдержано стучит телефоном себе по лбу, стараясь отогнать назойливые мысли, и вновь заводит машину. Шастун, хоть и упёртый баран, но точно не дурак, он рассудительный и дальновидный и не позволил бы кому-либо сделать себе больно без его согласия. Большую роль играет его внушительный рост и широкие плечи, так что Арс надеется, что люди вокруг неглупые и понимают, что нарываться не следует. Но всё же какая-то часть мозга, беспрерывно гудит, ожидая какого-то ужасного исхода, и отмахнуться от неё никак не выходит.       Трасса наконец-то начинает пустеть, хотя иногда всё же поток становится плотным и на пути один раз даже встречается ужасная авария. КамАЗ впечатал синюю BMW в едущий впереди джип. Вокруг скопилось множество народу, на обочине валяются стёкла, кусок железной двери и даже колесо. Увидев автомобиль пострадавшего, Попову резко поплохело. Переднюю панель просто вжало в сидения, подушки безопасности сработали, но вряд ли спасли хотя бы кого-то, двери выбиты, а капот и вовсе смят. Задним сидениям досталось поменьше, но если там кто-то и сидел, то точно уже мёртв. Арса подташнивает, а пальцы немеют. Он ещё раз перепроверяет телефон, но новых уведомлений нет.       «Так сложно отправить одну ебучую точку?»       Вместо злости, начинает охватывать паника. Сердцебиение учащается, дышать становится сложно, будто кто-то специально сдавливает горло, тело пробирает холодный пот. Арсений отряхивает голову, но мысли уже рождаются одна за одной. До дома ехать ещё около пятнадцати минут, поэтому Попов сосредотачивается только на дороге. Следит со всей внимательностью, на которую только способен и с силой сжимает руль. Стоит ему въехать в город, мобильник вибрирует, оповещая о новом сообщении. Арс реагирует мгновенно. ШасТунец 21:13 «Переночую у Макарова»       Волна спокойствия и возмущения накрывают одновременно. С одной стороны можно вздохнуть с облегчением, Антон жив, здоров, всё такой же надутый, обиженный, но всё же целый и невредимый. С другой, Арсению совсем не нравился друг Шаста, с которым они познакомились ещё в институте. Попов не ревновал, нет (конечно нет), но Илья, или как его называли близкие Макар, был той ещё занозой в заднице. Его вечно тянуло на приключения и разные авантюры, в которые он легко втягивал не менее подвижного Шастуна. Несколько раз Арсу приходилось отмазывать парней от полиции, оплатить штраф за проникновение на охраняемую территорию заброшенных построек и забирать пьянющие в хлам тела из разных баров города. Антон сам по себе не был таким уж проблемным человеком, но стоило ему объединиться с Макаровым, всё, можно нанимать экзорциста, потому что по-другому вытравить Бесов из этих двоих не получится. Хотя в их случае не поможет даже самый верующий священник.       В квартире пусто и тихо. Арсений разувается в коридоре и, не включая свет, сразу проходит мимо кухонного стола в сторону балкона. На рассвете и на закате, здесь самый опьяняющий вид из панорамных окон. Пол накрыт мягким пледом и обложен маленькими подушками чёрных и белых цветов. На стене прибита полка, где собраны несколько книг, прочитанных мужчиной когда-то давно и теперь стоящих здесь только для декора. А в углу при входе стоит небольшой столик с белой изящной вазой и розовыми пионами.       Попов открывает окно на форточку. Оно тянется от его таза и заканчивается чуть выше головы. На улице всё ещё идёт дождь периодически сменяющийся ливнем. Ветер задувает некоторые капли внутрь, но Попов даже не морщится, дышит свежим воздухом, постепенно отпуская ситуацию. Шарится по карманам и достаёт полупустую пачку сигарет, которую оставил в машине Антон. На самом деле Арсений не любит курить, ему не нравится запах, вкус горечи на губах и последствия. Но около четырёх месяцев назад это стало нормой в его жизни — скуривать одну-две в неделю. Мужчина часто ругал Шастуна, сидящего на балконе с сигаретой в зубах, но сам пару раз также открывал настежь окно, пока никто не видит, любовался видом и наслаждался никотиновым ядом, проникающим в тело и так блаженно заполняющим лёгкие.       Дым выходит прозрачно-серым облаком и растворяется где-то в глубине уличного мрака. Голова пустеет и начинает клонить в сон. Арсений достаёт телефон и смотрит на время, щурясь от яркого света. 21:49 — вещают часы на экране блокировки. Завтра на работу, но для сна ещё слишком рано, поэтому стоит перекусить, сходить в душ и глянуть что-нибудь на YouTube для лучшего засыпания.       Попов тушит сигарету о банку, единственную не вписывающуюся в интерьер уютного балкона, и закрывает окно. Проходит вглубь квартиры и включает свет. Гостиная, смежная с кухней, встречает своим простором. Посреди комнаты стоит серый стол с шестью стульями, а сразу за ним широкий зелёный диван.       Сделав все свои дела и оставшись в одних трусах, Арс проходит мимо гостиной и сворачивает в спальню. Кровать здесь большая, застелена шёлковым пледом и так приятно прилегает к телу, что коснувшись рукой, уже хочется раствориться в этих ощущениях. Мужчина забирается на постель и, укрывшись мягким одеялом, подпирает голову подушкой. Проверяет уведомления. Вестей от Антона нет, но Попов уже остыл и теперь может спокойно сделать первый шаг к примирению. Мужчина выключает свет, настраивает камеру, выбирает позу. Садится ровно, ведёт рукой по грудной клетке и фотографирует обнажённые ключицы так, чтобы взгляд мог зацепиться и за краешек ухмыляющихся губ, и за шею, на которой до сих пор красуется след от прошлой бурной ночи. Знает, что Шастун сходит с ума только от вида этой части тела и нагло улыбается, печатая подпись к фото.

БАрсик 22:20 «Скучаю по тому, как ты закатываешь глаза.»

БАрсик 22:21 «Сладких снов.»

      Сообщения остаются непрочитанными, но Арсений не обращает на это особого внимания, лишь представляет, как придёт завтра с работы, схватит Шастуна в объятия и будет мучительно долго шептать ему на ухо, как сильно любит. Он будет дразнить, водить руками по плечам, шее и торсу парня, но специально не станет переходить к чему-то большему до тех пор, пока Антон сам не попросит. Пока сам не признает, что хочет этого до скрипа в зубах, до ломоты костей.       Фантазия играет злую шутку и Попов поздно замечает, что сидит, прикрыв глаза и положив руку на уже порядком возбудившееся достоинство. Кровь прилипла к низу, дыхание участилось, а щёки покрылись лёгким румянцем. Арс уже не тот юный подросток, который увлекается мастурбацией. В свои тридцать ему вполне хватает стабильной половой жизни и сейчас не исключение. Он накрывает стояк одеялом, зная, что завтра будет намного приятнее и интереснее.       Чтобы занять время до одиннадцати часов, включает какой-то короткометражный фильм про СССР. Попову нравилось именно такое кино, без современной пошлости, банальности и заезженности. Антон назвал бы его дедом, если бы увидел. Шасту больше нравилось смотреть разные шоу, сериалы или комедии. Часто именно он был инициатором закупиться попкорном, включить что-то вроде «Бесстыжих» и долго обниматься даже под самые неромантичные моменты. Руки у парня тёплые, юркие. Пальцы скользят под одежду, раззадоривая бурное воображение. Вот они уже в каком-то кинотеатре на задних креслах, громко целуются и всем абсолютно плевать на этих двух голубков. Вокруг темно, кажется, что никого нет, только какой-то странный звук мешает сосредоточиться на губах друг друга.       Арс открывает глаза и понимает, что уснул, даже не удосужившись убрать телефон и лечь в нормальную позу. Шея затекла, а перед глазами по-прежнему чернота, ничего не видно. Где-то в одеяле трещит мобильник, предупреждая о звонке. Мысли всё ещё ватные после резкого пробуждения. Попов рыщет рукой по кровати и наконец замечает свет экрана. Он горит очень ярко, ослепляет и не даёт сосредоточиться. Прищурившись, мужчина понимает, что звонит контакт «Макар», а затем видит время 01:04 и напрягается. Нажимает на кнопку принятия вызова и протирает глаза, стараясь прийти в себя.       — Чего тебе? Только не говори, что Шаст в гавно. — Горло ужасно хрипит, будто после знатного бухича.       — Арсений! — Даже прочитав заранее, кто звонит, очень сложно узнать говорящего. Илья в своей обычной манере всегда говорит низким басом и с некой дерзостью. Но сейчас его голос дрогнул и звучит слишком напугано, что никак не вписывается в образ большого, двухметрового бородатого парня, косящего под какого-то бандита из девяностых. — Я вызвал скорую… его увезли пару минут назад, мне не разрешили ехать с ним. Я не знаю, что у вас случилось, но, пожалуйста, приезжай.