No Nut November/ Недроча́брь

7 ноября Эндрю открывает шкафчик справа от раковины в поисках шоколадного печенья, которое он хранит там, но обнаруживает запечатанные пакетики с фисташками, кешью и кедровыми орешками, которые лежат на полке перед закусками, которые он ищет. На мгновение он уставился на орехи, которых там никогда раньше не было. Обычно они живут вне шкафчиков, чтобы их можно было легко взять после утренней пробежки Нила. Он достает их из шкафа и кладет обратно на кухонный стол. Собрав печенье, он подходит к дивану, на котором сидит Нил и борется с заданиями по математике. Эндрю ставит ноги на журнальный столик рядом с учебником математики Нила и протягивает ему одно шоколадное печенье. Тот берет печенье зубами из пальцев Эндрю, даже не поднимая глаз, и Эндрю чувствует, как внутри него все бурлит. Оглядев комнату в общежитии, он понимает, что они с Нилом одни. Хотя у него есть все намерения победить в «Недрочабре», несмотря на то, что он считает всю эту концепцию совершенно бессмысленной, он думает, что может отделаться небольшим количеством поцелуев. — Да или нет, Нил? И Нилу не нужно даже думать об этом, прежде чем он захлопывает книгу и бросает на нее карандаш и бумаги. Его глаза встречаются с глазами Эндрю, и они полны да, да, да. — Всегда, да. Эндрю целует это слово, которое он немного ненавидит, как за все обещания, которые были нарушены другими, так и потому, что у него есть странное чувство, что Нил действительно имеет это в виду. Нил сегодня нетерпелив, но он не прикасается к Эндрю, никогда не прикасается к Эндрю без разрешения. — Плечи и выше, кролик, — резко шепчет Эндрю между поцелуями. Его собственные руки скользнули под манжеты рукавов рубашки Нила, поглаживая тренированные мышцы его бицепсов. Он говорит себе не теряться, но когда одна рука Нила обнимает его за шею, а другая погружается в волосы, он начинает задаваться вопросом, почему это пари вообще казалось ему важным. Нил целует так, словно хочет запомнить вкус Эндрю, форму его рта. Он целуется так, словно хочет заполучить весь мир и верит, что Эндрю и есть этот мир. Эндрю нравится быть миром Нила, но он в равной степени ненавидит это. Он не должен быть таким ни для кого, а Нил точно не должен быть таким для него. Но он… Он останавливает себя, когда обнаруживает, что его рука невольно переместилась на юг, слишком далеко на юг для безопасности. Нил хнычет, когда желанное прикосновение пропадает. Член Эндрю дергается от этого звука. Опустив голову на плечо Нила, Эндрю пытается замедлить дыхание, пытается силой воли приказать всей крови в своем теле оставить его член в покое. — Дрю… Я… — Нил тяжело дышит, и Эндрю хочет, чтобы это дыхание было его. — Я что-то сделал не так? — Заткнись, — он старается не говорить в кожу над ключицей Нила, но теплая плоть на вкус слишком хороша, слишком правильная — слишком Нил. Он оставляет там поцелуй, маскируя его под укус, и рычит в разочаровании от собственной слабости. — Но… — Тихо, — приказывает он. Нил молчит, но его рука все еще в волосах Эндрю. Эндрю старается не поддаваться прикосновениям, но он всегда знал, что рядом с глупым наркоманом он безнадежен, почему сейчас должно быть иначе? Одним быстрым движением он отталкивается от Нила и встает, направляясь к окну — его окну. Сигареты — это утешение, в котором он отчаянно нуждается, и он прикуривает одну, зажав ее между губами, распухшими от изучения зубов Нила. Он безуспешно пытается не думать об этом. Ники выбирает этот момент, чтобы ворваться через незапертую дверь — незапертую, потому что доверие — это то, чему можно научиться — и объявляет: — Дэн и Мэтт выбыли! Член Эндрю все еще пульсирует у него между ног, но теперь, когда Ники здесь, это происходит быстрее, и он думает, что, по крайней мере, он не был первым.